Аннулет. Книга 6 – Паладин II

Глава 11

Глава 11

Устало сидя у костра, я с наслаждением жевал бутерброд, запивая его чаем. Одна мысль не давала мне покоя.

— Как-то слишком легко получилось закрыть прорыв, — не вытерпев, высказался я, — его практически не охраняли. Звери не в счёт, — начал пояснять свою мысль, — не было сильных тварей, способных на магию прорыва. Это странно.

— Согласен, — кивнул Павел, — будь там хотя бы пара сильных тварей, нам пришлось бы нелегко.

— Думаю, они все ушли на бой. Чтобы пробить линию защиты мало одних зверей, необходима поддержка тварями, — Грищенко недовольно поморщился и бросил взгляд на земляной вал.

— Получается, нам повезло, — кивнул Араслан.

— Или сработала задумка военных выманить всех сильных тварей, использовав магию, — продолжил Грищенко, — но звери быстро учатся, и второй раз такой способ может и не сработать.

— И что теперь? — Я вопросительно посмотрел на него. — Вторжения продолжатся?

— Вряд ли, — покачал головой Иван, — в мире почти пятьсот прорывов, расположенных в разных странах. Не получилось в Российской Империи — попробуют в других местах. Вторжения уже случались, и действуют твари всегда одним и тем же способом. Ищут, где слабее защита, и пытаются там закрепиться, создать себе плацдарм. Сейчас наиболее слаба Европа. Есть ещё Индия и империя Цинь, но и у тех, и у других имеются паладины Аннулета. У китайцев, вроде, их даже двое. В Штатах тоже есть несколько паладинов.

— Боюсь, такого количества недостаточно на те площади, — Павел задумчиво разглядывал свою чашку чая, — слишком большие страны с огромным населением. В той же Индии людей чуть ли ни миллиард. Твари там могут хорошо отожраться, набраться сил и закрепиться. Уже через месяц сковырнуть их будет очень непросто.

— Всё так, но это не наш уровень. Наше дело — защищать Российскую Империю и при этом сберечь паладина, — Иван посмотрел на меня, — сегодня ты сильно помог.

— Кстати! — встрепенулся Павел. — По закону ты, как паладин, закрывший прорыв, можешь подать бумаги и получить эти земли в качестве родовых!

— На фиг надо, — устало произнёс я. — Что мне с ними делать? Восстанавливать ещё один особняк? Так никаких денег не хватит. Да и ездить сюда далековато. Мне бы деньгами, или, может, эти земли можно поменять на что-нибудь? Домик у моря… — Я посмотрел на Грищенко. Думаю, эти вопросы в его компетенции.

— Подумаем, — кивнул тот.

— Вообще, по таким законам у паладинов должно было быть много земли. Прорывы закрывать, получается, — выгодное дело. Берёшь пару сильных отрядов наёмников — и вперёд! Правда, не понимаю, — почему так много осталось прорывов?

Я уверен, что тут кроется много подводных камней. Некоторым прорывам больше ста лет, а паладины закончились всего пятьдесят лет назад. Получается, они не очень-то и спешили закрывать прорывы и обрастать землёй.

— Это хороший вопрос, — одобрительно кивнул Иван, — тут как раз и начинается политика. Раньше, чтобы закрыть прорыв, надо было согласовать свой выход с кучей ведомств и получить добро от паладинов света. Этого добиться было не так просто. Прорывы, пока речь не идёт о вторжении, весьма полезны Империи. Это и тренировка войск, и способ повышения магического уровня.

— Но потенциально они же несут громадную опасность? Это — как бомба замедленного действия: никто не знает, когда рванёт! — Такая политика меня удивляла. Проще всё закрыть, чем держать за пазухой гранату, из которой вот-вот выпадет чека. — Как вообще твари их создают?

— Сильные твари собираются вместе в своем мире и с помощью накопленной энергии прорывают стену между мирами используя алтари как маяк. Закрыв прорыв, ты их здорово щёлкаешь по носу. Им требуется лет пять, чтобы снова накопить энергию.

— А зачем твари их создают, если вторжение не начинают?

— В момент прорыва они выпивают энергию из всей области прорыва. Все живые существа погибают в течение пары часов. Представь, что наш мир для них — как одна большая цистерна с едой. Набравшись сил, твари прогрызают в ней дыру и начинают потреблять содержимое. Так что, закрыв прорыв, ты их сажаешь на голодный паёк. Но они знают о нашем мире и, накопив сил, снова приходят. А главная опасность в том, — Иван серьёзно посмотрел на меня, — что никто не знает, когда и где в этом случае появится новый прорыв. Он может появиться посреди густонаселённого района и привести к гибели огромного количества людей. Так что пусть лучше торчит где-то в сельской местности, чем закрыть его и ждать, когда и где появится следующий. Одно время был даже закон, запрещающий устанавливать алтари в крупных городах, но он не сработал. Высшая знать часто плюет на законы и продолжает держать в своих поместьях алтари. К тому же выяснилось, что алтари скорее являются маяком мира, а не конкретной точки.

— Значит, надо убивать тварей, которые открывают этот прорыв, чтобы они не могли открыть следующий.

— Твари редко суются в наш мир, — в голосе Ивана слышались злость и сожаление.

— Откуда вы так много знаете? — недовольно спросил я. Все вокруг всё знают про прорывы, твари и паладинов, но никто не спешит делиться со мной информацией. Это бесит.

— Твари иногда попадают в руки ИСБ, и их допрашивают хорошие специалисты, — кровожадно улыбнулся Иван, — за несколько веков собралось много материалов…

— С которыми, конечно, никто не спешит знакомить паладина, — прервал его я, — у меня вообще такое ощущение, что я бреду в темноте по лабиринту, когда у вас есть и карты, и фонари… Неправильно это!

— Возможно, ты об этом не слышал, но около пятидесяти лет назад паладины Аннулета попытались создать свой орден. Они выкатили Императору чуть ли не ультиматум, — Иван сделал небольшую паузу, — возможно, с кем-нибудь подобное бы и сработало, но Алексей Николаевич был резким и бескомпромиссным правителем. К тому же, действующим главой Геникона. И при этом уважал мнение паладинов Света. Так что шансов Император никому не дал. Разогнал почуявших свою силу паладинов Аннулета, объявив их вне закона. Закрыл доступ в прорывы и к алтарям. Они, по сути, стали простыми жителями Империи.

— Никто их не убивал, — покачал головой Грищенко, видя, что я пытаюсь его перебить, — просто лишили паладинов смысла жизни. Вполне законным путём. Особо рьяных сослали на север, обвинив в измене. Император был хоть и страшен в гневе, но отходчив. Он не собирался казнить паладинов.

— Значит, часть паладинов всё ещё жива? — Мне почему-то казалось, что их уничтожили. Те же служители света наверняка желали избавиться от конкурентов.

— Нет, оказалось, что без общения с алтарём их силы быстро иссякают. За десять лет в лагере умерла вся верхушка паладинов. Остальные тоже быстро потеряли свои силы, а некоторые лишились и магии.

Я сразу вспомнил: в начале своего общения с Бореем он рассказывал, что моё тело не способно выдержать конфликта энергии паладина, магии и стихии. Всё в одном флаконе — слишком опасно для жизни. А если сюда ещё добавить и огненную стихию… Та же Екатерина Игоревна удивлялась, что я жив, и предрекала мне скорую смерть. Не прямо, тонко намекала, но смысл был понятен.

Правда, Борис меня успокоил, сообщив, что, раз я ношу браслет рода и поддерживаюсь магией Аннулета, смогу прожить долго. А вот если меня лишить браслета и доступа к алтарям… Получается — что бы там ни говорил Иван Грищенко о доброте и всепрощении Алексея Николаевича, суть от этого не меняется. Паладинов подвергли медленной казни, лишив их возможности общаться с алтарями и сослав на север на верную смерть. И словам о том, что подобного исхода не ожидали, я не слишком доверяю.

К нам подошла Екатерина Игоревна, которая до этого ходила среди разрушенных палаток. В руках у неё была грязная сумка. Сев рядом со мной, целительница взяла чашку чая и бутерброд.

— Сумка Алисии, — констатировала она совершенно нейтральным тоном, — или они в спешке покидали лагерь, или с ней что-то произошло. Боюсь, скорее, второе. Даже на бегу никакая девушка не забудет свою сумку! А вот сумки с нашими планшетами и телефонами я не нашла, — когда мы уходили в рейд, то сдали все электронные устройства интенданту Дмитрия.

При мысли о том, что с Алисией могла приключиться беда, у меня внутри что-то сжалось. До этого я старательно гнал от себя эти подозрения.

— Думаю, нам стоит поспешить, — я поднялся на ноги, — наша помощь может пригодиться защитникам.

— Сядь, — резко скомандовал Иван, — пять минут погоды не сделают. Дмитрий уже отправил своих людей на разведку. Дождёмся их возвращения.

Мы в напряжённом молчании сидели, ожидая возвращения людей Дмитрия из разведки. Моя голова пухла от усталости и количества вываленной информации.

Быть паладином Аннулета опаснее, чем я предполагал. До этого я старательно не замечал минусов, выискивая только плюсы. Их, конечно, немало. В первую очередь — это деньги и уважение. Но чем сильнее и опытней я становлюсь, тем бо́льшая угроза нависает над моей жизнью. Я как паладин могу убить любого мага, несмотря на его уровень, просто выкачав из него всю магию. Мало кому понравится, что подобное убер-оружие просто существует. Ещё я могу закрывать прорывы. Это не только тварям не по вкусу, но и многим аристократам, которые с их помощью усиливают своих людей.

А ещё я могу обрасти землями, получив их в родовые. Подобное действие меня сильно возвысит и сделает одним из самых богатых людей в государстве. А где богатство, там и влияние. Пусть пока лишь потенциальное, но многие высшие аристократы привыкли продумывать всё наперёд и наверняка уже просчитывают моё возможное возвышение, которое они пока в силах остановить.

Уверен, уже в скором времени создадут какие-нибудь комиссии, обязав меня согласовывать с ними закрытие прорывов. И недалёк тот час, когда на меня попробуют накинуть поводок, постаравшись связать по рукам и ногам разными обязательствами и бюрократическими препонами.

Я всё это видел и понимал, что-то мне разъяснил Петр, который был как рыба в воде в мире аристократии, но в дело вмешались третьи силы. Пока только предвестники нашествия из прорывов. Мерзкие твари из другого мира, которые хотят поработить человечество, превратив людей в скот для питания. И то, что я являюсь паладином Аннулета, делает мою жизнь, с одной стороны, опасней, ведь мне придётся бороться с тварями лично, рискуя жизнью, а с другой стороны — сейчас никто не посмеет на меня покуситься. От моей жизни зависит безопасность всей Империи. Это, безусловно, приятно, но уверен, что вояки и ИСБ, как и служители света, попытаются меня прогнуть. Поставить себе на службу, сделать зависимым…

От всего этого кружилась голова. Попытки найти выход из сложившейся ситуации ни к чему не приводили. У меня пока мало знакомств и влияния, как и опыта интриг.

— Я помогу, — раздался в моей голове самодовольный голос Афродиты, — уж по интригам ты лучшего специалиста вряд ли найдёшь! У меня в советчиках одна из жён великого князя, а также имеется сознание известного в прошлом премьер-министра. С нами ты точно не пропадёшь!

— Спасибо!

Я устало прикрыл глаза, но спустя всего мгновение меня потрясли за плечо.

— Глава, пора выдвигаться, — вывел меня из дрёмы Павел, — разведчики вернулись, дорога свободна, можно ехать к городу!

Быстро распределившись по квадроциклам, мы выдвинулись в сторону Барнаула.

Дорога выдалась не из простых. По пути мы видели большое количество погибших людей, растерзанных клыками зверей. Чем ближе подъезжали к городу, тем больше трупов животных нам попадалось и меньше погибших людей.

Мы упёрлись в небольшой земляной вал, высотой около двух метров, когда на дорогу начали опускаться сумерки. Здесь не было прохода на ту сторону. Вал был шириной чуть больше метра, и на нём стояли солдаты, внимательно наблюдавшие за нами.

— Кто такие? — произнёс один из них, когда мы, спешившись, подошли.

— Капитан Линцкий Дмитрий с отрядом! — представился Дмитрий, сделав шаг вперёд. — С нами паладин Аннулета и его сопровождающие.

— Документы, — холодно произнёс всё тот же военный, протянув руку.

Дмитрий забрался к нему наверх и, достав из планшета, передал несколько бумаг. Тот, внимательно прочитав, махнул нам рукой.

— Проходите. Здесь у нас временный лагерь. В город запустить не можем. До утра останетесь тут. Утром обещали на ворота в Барнаул поставить двух паладинов света. Пройти в город можно будет только после их проверки. Самим к воротам не соваться. Там охрана с приказом открывать огонь на поражение!

Я поднялся на вал и огляделся. Примерно в километре виднелась высокая стена, прикрывающая сам город, а между ней и валом расположился большой палаточный лагерь. То тут, то там горели костры. Сновали люди. Многие были в военной форме, но и хватало гражданских, включая женщин и детей.

Мы прошлись по лагерю до ближайшей свободной площадки, после чего Дмитрий нас покинул, сообщив, что отбывает на доклад, заодно узнает насчёт палаток. Ночевать на голой земле ни у кого желания не было.

Скинув рюкзаки, мы устроились на них же. Со мной остался только Араслан, все остальные мгновенно испарились. Павел пошёл добывать новости, Екатерина Игоревна — искать Алисию, а Грищенко просто ушёл, не сказав ни слова.

Кто-то из бойцов притащил дрова и развёл костёр. У нас было несколько котелков, которые предусмотрительно захватили из разрушенного лагеря, так что вскоре над костром закипела гречневая каша, которую сдобрили тушёнкой.

Я уже доедал, когда вернулись Дмитрий и Екатерина Игоревна.

— Новости следующие, — начал Дмитрий, — звери прорвались в сам город. Очень много погибших. С ними в Барнаул проникли твари, которых сейчас ищут паладины света. Мы вовремя закрыли прорыв. Звери начали терять силы, и их уничтожили, а вот твари от энергии прорыва не так сильно зависят, так что они очень опасны, и без проверки на воротах никого в город не запустят.

— Удалось что-нибудь узнать об Алисии? — поинтересовался я у мрачной Екатерины Игоревны.

— Нет, — она помотала головой.

— Может быть, здесь есть госпиталь? Поищем там? Она, всё-таки, целительница, и её призвание — помогать людям… — предложил я.

Екатерина Игоревна с удивлением посмотрела на меня.

— Как-то не подумала. Она, всё-таки, целительница, а не врач, — в её голосе проскользнуло презрение к обычным врачам.

Тут я сообразил, в чём причина. Целители в этом мире — это же отдельная каста. Даже в случае войны они вряд ли добровольно притопают в госпиталь, чтобы спасать людей. Целители выше этого. Спасать людей — удел врачей.

— Думаю, всё равно стоит сходить. Может, она там раненая лежит, или Давида встретим, — я продолжал настаивать. Мне удалось немного отдохнуть и прийти в себя. Сидеть на одном месте и ждать завтрашнего дня было скучно. Да и волновался я насчёт девушки. Просто так бродить по лагерю в надежде наткнуться на неё не было никакого смысла, тем более, Алисия могла быть уже в городе.

— Хорошо! — Екатерина Игоревна решительно поднялась, отставив в сторону миску с недоеденной кашей. — Идём!

С нами отправился и Павел, который уже успел вернуться и разузнать, где здесь что. Он уверенно повёл нас в сторону больших палаток, которые расположились у самой стены в город.

Возле палаток с ранеными стояла страшная суета. Да и палатками их называть язык не поворачивался: огромные шатры, внутри которых могло разместиться и пятьдесят человек. Таких шатров было четыре, и у входа в каждый толпились люди, в основном, гражданские. Усталые мужчины, женщины, старики. Все галдели. Из обрывков фраз я понял, что они, как и мы, ищут своих родственников, напирая на военных, которые стояли в охране у входа в каждую палатку.

Моё внимание привлекла молодая девушка с микрофоном. Её снимал оператор с большой, явно профессиональной, камерой, на которой был установлен яркий фонарь.

— И вот такое безумие творится в лагере под стенами Барнаула! — вещала девушка, глядя в камеру. — Власти никого не пускают в город, оставив жителей пригородов одних в чистом поле. А ведь вокруг могут быть звери, для которых эти люди — простой корм! — закончив говорить, она убрала микрофон.

— Сними всё тут крупным планом, — обратилась к оператору. После чего огляделась и, заметив меня, хищно улыбнулась.

Я, судя по всему, отличался от большинства страждущих. Одежда на мне была чистой, спасибо рунной начинке формы, спина прямая, взгляд недовольный. Не люблю, когда на горе людей делают хайп. В этом мире подобное редко встречается, но, смотрю, всё же есть.

— Мне ваше лицо кажется знакомым, — подошла ко мне девушка. — Линда Облако, — представилась она, — я, можно сказать, самый известный блогер Сибири! — Она открыто улыбнулась и протянула ладошку для рукопожатия, но вот глаза при этом оставались предельно серьёзными.

— Виталий Шувалов, — в ответ представился я.

— Даня! — крикнула Линда своему оператору. Тот мгновенно оказался за её спиной и сразу включил камеру. Девушка повернулась ко мне и снова взяла микрофон:

— Я нахожусь в лагере беженцев у стен Барнаула. Веду прямой репортаж. Это одно из самых опасных мест в нашей стране. Сегодня здесь погибли тысячи людей. Прорыв, который многие годы располагался в сорока километрах от города, исторг из себя орду чудовищ!

Линда говорила твёрдо и уверенно, добавив в голос нотки горечи и сожаления. Я стал понимать, почему она — одна из самых лучших блогеров. В актёрском мастерстве и умении быстро сориентироваться ей не откажешь.

— Сейчас рядом со мной стоит князь Виталий Шувалов. Многим из вас он известен как Нео! Да, да, тот самый Нео, который недавно собрал огромный зал на своём выступлении в Киеве. Но, уверена, мало кто из вас знает, что Виталий является паладином Аннулета. И именно благодаря его усилиям сегодня удалось предотвратить вторжение зверей в город Барнаул и спасти сотни тысяч жителей! Пока военные бежали, сверкая пятками, оставив оборону, князь Шувалов сражался с порождениями прорыва и сумел закрыть его!

На этих словах я поморщился. Мне не понравилось, что Линда потопталась по военным. У меня с их руководством и так не лучшие отношения.

— Об этом уже многие говорят. Когда звери прорвались в город, они начали слабеть. Знающие люди сразу догадались, что прорыв закрыли, и час победы близок. Всё это — благодаря князю Шувалову. Расскажите, что это за звание — паладин Аннулета? И какого ощущать себя настоящим героем и спасителем?

Она сунула микрофон мне прямо под нос.

— Начну с начала, — слегка откашлявшись, произнёс я, — паладин Аннулета — это особая магия, которая даётся тому, кто пройдёт полный ритуал на алтаре. В сети есть об этом информация, поищите. Сразу предупрежу — не пытайтесь проходить полный ритуал самостоятельно. Это слишком опасно. В данный момент смертность приближается к ста процентам! Для начала попробуйте пройти малый ритуал. Но и там смертность около десяти-пятнадцати процентов.

— Ого! — Линда удивлённо округлила глаза. — Думаю, найдётся очень мало людей, готовых так рискнуть своей жизнью!

— Тем не менее, ежегодно больше тысячи людей гибнет при прохождении ритуала, — поделился я статистикой, — и второе, самое важное. Не стоит осуждать военных и отдавать все лавры мне. Пока я добирался до лагеря — видел много погибших людей в форме. Они держались до последнего, отдавая свои жизни, чтобы спасти гражданских. Да, я действительно сумел закрыть прорыв, но лишь благодаря тому, что военные отвлекли на себя внимание зверей. Это был согласованная операция, и я не чувствую себя героем!

— Хорошо, хорошо, — торопливо перебила меня Линда, — но вы видите, что здесь творится? Люди спят на земле, без еды, без нормальной одежды. Правительство просто плюнуло на них! То, что здесь происходит, ужасно. Власти совсем не заботятся о своих гражданах. Конечно, они сидят за стенами города в безопасных домах, а то, что происходит снаружи, их не волнует. Я здесь для того чтобы помочь людям и рассказать об их проблемах!

— Конечно, — кивнул я, улыбаясь, хотя внутри меня всё клокотало от злости, — и в чём заключается ваша помощь?

— Рассказать о проблеме, показать наплевательское отношение верхушки к простым людям… — Линда слегка растерялась от моего гневного взгляда.

— Может, имеет смысл сначала узнать, почему здесь лагерь, что происходит в города, а потом уже вешать ярлыки?

— Да и так всё понятно! В городе слишком много беженцев, и запускать туда ещё людей никто не хочет! Нас здесь всех оставили просто на корм зверям!

— В городе сейчас ищут тварей. Среди простых людей они могут тоже оказаться. Здесь сейчас достаточно безопасно, — покачал головой я, — если вы действительно хотите помочь — займитесь делом, а не дешёвой рекламой. Дайте свой номер телефона. Пусть неравнодушные люди окажут помощь. Многие потеряли свои дома, родственников, близких людей. Некоторые сёла разрушены. У людей нет ни денег, ни еды, ни тёплой одежды. Сделайте фонд. Пусть купят одеяла, тёплую одежду, ночи здесь холодные, привезут еду. Игрушки детям. Барнаул не резиновый, уверен, многим придётся ещё какое-то время пожить в палатках. Правительство старается, но оно не всесильно. Помогите своим соотечественникам!

— Это была Линда Облако! Прямой репортаж из самой опасной зоны страны! — Девица отобрала у меня микрофон и закончила трансляцию.

— Зачем вы всё это сказали? — злобно прошипела она, когда удостоверилась, что камера выключена.

— Ты пытаешься поднять себе известность на горе людей, — стараясь сдерживаться, сказал я, — это неправильно! Помоги им, если можешь, а ты… можешь! Но не ищи дешёвой популярности, — я развернулся и пошёл к палатке, где стояла Екатерина Игоревна и призывно махала мне рукой.

— Чистоплюй! — крикнула блогерша мне в спину.

— Я нашла Давида и Алисию, — лицо Екатерины Игоревны радостно светилось, — идём! — Она схватила меня под руку и потащила за собой.

Внутри палатки плотно стояли ряды коек. Мы подошли к одной из них. Там лежала Алисия, прикрытая одеялом. Она тепло улыбнулась, встретившись со мной глазами.

— Ты жив! А я вот… — Она слегка развела руками, — на лагерь напали звери, мы кое-как отбились, Давида ранили, и я начала его лечить, но снова произошло нападение, и меня немного порвали.

— Немного! — Екатерина Игоревна недовольно сжала губы. — Клок мяса выдрали! Если бы не я, у тебя бы остались шрамы на всю жизнь! Куда ты вообще смотрела⁈

— Простите! — Алисия потупила взгляд.

Я присел на краешек узкой койки.

— Как ты сейчас себя чувствуешь?

— Уже нормально, спасибо наставнице, подлатала. Завтра смогу вставать. Мне даже не больно лежать на спине.

— Конечно! У тебя же бок был порван, а спина лишь слегка задета, — проложила ворчать Екатерина Игоревна, — сейчас спи, тебе нужен отдых. Утром пришлю еды, вряд ли вас тут нормально покормят. Как смогу, заберу тебя. И вот ещё — сумку твою я нашла.

— Ой, спасибо! А то я переживала, — улыбнулась девушка и прикрыла глаза.

— С Давидом тоже всё нормально, он дальше, через пару коек, но сейчас спит, — Екатерина Игоревна пошла на выход.

Я поискал взглядом Давида. Он лежал на койке и спокойно спал. Тут я ничем не могу помочь, пусть спит. Я отправился на выход за Екатериной Игоревной, осматриваясь по пути. В палатке было больше полусотни раненых людей. Большинство спало, похоже, сюда кладут только со средней тяжестью, тех, кого врачи уже осмотрели.

У выхода из палатки обнаружился Грищенко. Он приветливо кивнул Екатерине Игоревне.

— Я смотрю, нашли Алисию и Давида?

— Да, — ответила целительница.

— Хорошо. Лагерь уже обустроили, до утра в город всё равно не пустят, так что предлагаю пойти и хорошенько выспаться!

Ни у кого не возникло возражений.

Мы медленно пробирались между палаток, как вдруг я ощутил какую-то неправильность. Остановившись, прислушался к себе. Что-то было не так.

— Что? — мгновенно напрягся Иван, повернувшись ко мне.

— Тихо! — остановил его я, прикрыв глаза.

Странное ощущение. Прорыв закрыт, и не должно быть его энергии, но я ощущаю небольшой источник. Где-то рядом. Совсем близко. Слабый, но от этого не менее мерзкий.

— Тварь! — шёпотом произнёс я, догадавшись, что это может быть. — Она где-то рядом.

Иван замер, Араслан начал крутить головой. Рядом стояли палатки, горело несколько костров, у которых собрались люди. У одного сидели гражданские, а у второго — военные. Именно оттуда несло магией прорыва.

— Я ничего не чувствую, — недовольно произнесла Екатерина Игоревна, — а я ведь один из самых сильных целителей!

— Ты не паладин и не служитель света, — оборвал её Грищенко, продолжая настороженно оглядываться.

— Что будем делать? Не можем же мы просто пойти к костру, где сидят военные, и устроить бойню?

— Задачка, — Грищенко недовольно поморщился, — это точно кто-то из них? Ты сможешь понять, кто?

— Надо подойти ближе, но тогда тварь поймёт, что раскрыта, и погибнет много людей… Не знаю, может он ощутить энергию паладина или нет, но лучше не рисковать.

— Тебе лучше не попадаться ему на глаза. Если они узнают, что в лагере паладин, убьют всех чтобы добраться до тебя.

Мы отошли в тень палатки, не сводя глаз с военных, собравшихся вокруг костра. Надо было принимать решение. У меня на поясе по-прежнему висела сабля. Напитав её энергией, я смогу зарубить тварь. Но как объяснить остальным, что я не сошёл с ума, не решил просто так зарубить военного? А если тварь начнёт действовать, у магов мало шансов ей противостоять. У неё будут большие шансы сбежать.

— Значит так, — наклонившись ко мне, произнёс Грищенко, — пойду к ребятам, познакомлюсь. Угощу выпивкой, — он достал из-за пазухи фляжку, — ты же постарайся как можно незаметнее подобраться поближе и скажи Екатерине, кто из них тварь. Дальше я попробую его вывести из круга и вырубить. Главное — чтобы он ничего не заподозрил!

— Нет, — я мотнул головой, — вас твари могут знать знают. Пусть идёт Екатерина Игоревна. План с фляжкой хороший. Пусть угостит ребят. Тем более, она сможет усыпить тело твари своими целительскими навыками.

— С чего это я должна идти рисковать своей жизнью? — выгнула бровь целительница.

— Екатерина! — Грищенко удивлённо посмотрел на неё. — Ты, никак, испугалась? Струсила? Отказываешься выполнять приказы?

— Да ладно тебе, — фыркнула она, — всё сделаю. Может быть, мне удастся и самой ощутить наличие твари. Это будет полезный опыт.

Взяв фляжку Ивана, она направилась к солдатам, виляя бёдрами. Её радостно встретили и усадили в свой круг. Мы с Грищенко немного прошлись за палатками, чтобы подойти как можно ближе с другой стороны. Я уже чётко ощущал наличие твари.

Спрятавшись за палаткой, лежа на животе, я наблюдал за солдатами. Их было пять человек, все молодые, не старше двадцати лет. Какие-то новобранцы. Весело рассказывали истории улыбающейся Екатерине Игоревне, иногда отхлёбывая из фляжки.

— Вон тот! — кивнул я Ивану на одного из парней, который молча смотрел на пламя костра, не принимая практически никакого участия во всеобщем веселье.

— Катя, по-моему, это ощущает! — прошептал Иван. — Смотри, подсела к нему, пытается разговорить!

Я наблюдал, как Екатерина Игоревна закинула руку молодому парню на шею, как бы обнимая, и тот внезапно обмяк и свалился с бревна. Ребята вскочили и кинулись к нему.

— Наш выход! — Иван резко поднялся на ноги и направился к парням.

— Что произошло? — Грищенко навис над Екатериной Игоревной, которая сидела на корточках.

— Да вот, солдатику внезапно стало плохо!

— Всем разойтись! — Командовать Грищенко умел, даже у меня возникло желание немедленно покинуть это место. — Ты, — он поймал одного из парней, — приведи командира. Немедленно! — Тот, не задавая вопросов, ринулся куда-то в сторону, резво пробегая между палаток.

Я присел на корточки. Парень лежал без сознания. Вопрос: это всё ещё человек, на котором поселилась тварь, или зверь, принявший облик человека? В первом случае его можно спасти, а вот во втором — нет.

— Он не человек, — продолжая держать руку на парне, тихо сказала целительница, — я отправила его в сон, но в теле начинают происходить изменения. Тварь борется с моим влиянием. Я не могу её выгнать. Ещё пара минут — и он обратится в зверя!

— Ничего не чувствую, — недовольно произнёс Грищенко, положив руку на парня, — человек как человек, не ощущаю я в нём энергии прорыва!

К нам вернулся запыхавшийся солдат и привёл с собой весьма недовольного офицера, которого Грищенко сразу взял в оборот. Отведя в сторону, он что-то ему втолковывал. Крик Екатерины Игоревны прервал их диалог.

— Превращается! — крикнула она и отпрыгнула в сторону.

Под нашими удивлёнными взглядами лежавший на земле парень начал изменяться. Проступила шерсть, лицо стало вытягиваться, превращаюсь в звериную морду, чем-то похожую на волчью. Видя всё это, офицер достал пистолет и, сделав три выстрела, убил зверя.

Но не тварь. Я увидел, как чёрная клякса сползла с мёртвого тела. Достал саблю, напитал её магией Аннулета — и покончил с мерзкой тварью одним ударом уничтожив её навсегда.