Падшее царство

Глава 7

Я не могу сказать, что в восторге от прогулки по кладбищу в одном из самых посещаемых городов мира с Сатаной, но удивлена, обнаружив, что это далеко не так жутко, как представлялось вначале. Во-первых, сейчас день. А во-вторых, мы окружены туристами. Я наполовину человек, наполовину ангел. Если они не напуганы, то и я не должна бояться. Мы сливаемся с толпой экскурсантов, но вскоре Люцифер уводит нас. Не могу сказать, что не благодарна. Чем скорее мы выберемся отсюда, тем лучше.

— Кто все эти люди? — спрашиваю я, указывая на различные могилы, помеченные фамилиями.

— Мёртвые ведьмы, — откровенно отвечает Люцифер. Он идёт с определённой целью, как будто точно знает, кого и что мы ищем.

— И ты думаешь, кучка мёртвых ведьм знает, как найти Легиона?

— Ведьмы знают всё. Особенно в этом городе.

— Ну… не удалось найти ни одну живую?

Он начинает замедляться, показывая, что нашёл то, что искал.

— Мёртвые самые могущественные. Они обеспечивают магию, которую практикуют современные ведьмы, которая, честно говоря, на самом деле вовсе не магия. Но этот ковен не боялся запачкать руки. Мне особенно нравилась один из ведьм.

Мы останавливаемся, и я смотрю на массивное бетонное сооружение, которое вырисовывается перед нами, и у меня перехватывает дыхание. На мемориальной доске гробницы написано знакомое мне имя. Имя, которое я слышала раньше.

Лаво.

Родовая фамилия потерянной любви Нико, Амели. Человеческая ведьма, которая передала ему свою магию, чтобы он мог жить.

— И-и-и-и-и… — неловко начинаю я, оглядываясь на прохожих, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. — Что ты планируешь делать? Выкапывать труп средь бела дня?

— Не будь такой смешной.

— Тогда как ты собираешься разговаривать с мёртвой ведьмой?

— Смотри и учись, кузнечик.

Он кладёт руку на гробницу и закрывает глаза, привлекая немало любопытных взглядов. Ничего не происходит. Я ничего не вижу и ничего не слышу. Честно говоря, я чувствую себя глупо, просто стоя и наблюдая, как он молча общается с цементной плитой. После нескольких минут неловкого молчания я начинаю немного беспокоиться.

— Что означают все эти крестики? — спрашиваю я.

— Туристы верят, что креста, нарисованные на могиле, как и куча другой бессмысленной ерунды, исполнят их желание. Слух, пущенный ведьмами, чтобы скрыть правду о том, как на самом деле торговаться с Мари Лаво, потому что вскрытие вены на публике плохо скажется на бизнесе.

Мари Лаво. Мне знакомо это имя. Не знаю, почему я не сложила два и два, когда Нико упоминал её раньше.

— Так здесь похоронена Мари Лаво?

— Конечно, нет. Во всяком случае, не вся она.

Я дрожу.

— В смысле… части её тела разбросаны по всему миру?

Люцифер качает головой.

— Я бы надеялся, что нет. Ей, скорее всего, это покажется довольно неудобным.

Я округлила глаза.

— Здесь в брошюре написано, что она родилась в 1700-х годах. Хочешь сказать, что Мари ещё жива?

Он по-дьявольски кривит губы.

— Убить королеву Вуду Нового Орлеана довольно сложно. Поверь. — Он замолкает ещё на несколько мгновений, прежде чем начинает тихо бормотать. Почти нараспев. Затем он улыбается, всё ещё прижимая руку к могиле. — Рад, что ты присоединилась к нам, подруга.

Я оглядываюсь и понимаю, что никого нет.

— С кем ты разговариваешь?

Люцифер игнорирует мой вопрос, напряжённый от сосредоточенности.

— Ты знаешь, зачем я пришёл. — Пауза, как будто он прислушивается. — Ты ждёшь, что я поверю, будто ты ничего не слышала? И учитывая, что ты всё ещё у меня в долгу, я предлагаю начать говорить.

Я с благоговением слушаю, как Люцифер ведёт обстоятельный разговор с предполагаемой мёртвой ведьмой. Никто не задаёт вопросов; очевидно, это не самое странное, что происходит на кладбище. Всё выглядит почти так, будто он молится ей.

— Хм, интересно. И где я могу её найти? Ок. Спасибо. И да, я скажу ей.

Он опускает руку и поворачивается ко мне.

— Готова? Или хочешь, чтобы я продолжил тур?

Я всё ещё стою, разинув рот.

— Эм, что это было?

Люцифер пожимает плечами.

— Просто двое старых друзей навёрстывают упущенное.

— Ментально? Не проще ли было позвонить ей по телефону?

Я следую за ним с кладбища, подальше от подслушивающих ушей. Как только мы оказываемся на тротуаре, он говорит:

— Ведьмы не могут найти Легиона. Но у них, возможно, есть зацепка к тому, кто выпускает демонов из ада. Они были только рады выдать его.

— Дай угадаю: Ставрос. Стоит рассказать Нико.

Он качает головой.

— Пока нет. Не раньше, чем я получу то, что хочу.

— Он его отец и несёт ответственность за его смерть. Нужно привлечь Нико и Дориана, — настаиваю я.

— Так и будет. Скоро.

Мы возвращаемся к магазинам и ресторанам и решаем зайти в маленькое кафе. Я не была голодна, но не могу не смотреть на пончики, посыпанные сахарной пудрой.

— Не могу поверить, что ты отвёл меня на кладбище, чтобы поговорить с мёртвой ведьмой.

Он пожимает плечами.

— Смерть субъективна. Мари Лаво никогда по-настоящему не умрёт. Её магия и дух будут передаваться из поколения в поколение новоорлеанским ведьмам. Она ещё жива.

— Вижу. Откуда ты её знаешь?

Приносят наш заказ кофе и цикорий, и мы делаем паузу, чтобы поблагодарить официанта и выпить обжигающе горячий напиток. Когда Люцифер оказывается вне пределов слышимости, он говорит:

— Мари Лаво хотела единственного, чего не могла наколдовать сама. Бессмертия.

— Что обошлось недёшево, полагаю.

— Вовсе нет, но я был рад услужить. Иметь в заднем кармане самую могущественную ведьму Вуду в Новом Орлеане может быть полезно

— Держу пари, что да.

Я добавляю в кофе немного сливок и сахара. Ладно, скорее немного кофе в сливки и сахар. Одна чашка, и я могу не спать несколько дней.

— Я дал Тьме править этой территорией в ХХ веке. Мари не была довольна этим решением, поэтому попыталась бросить мне вызов. Ей не удалось.

— Так ты тогда знал Нико?

Он качает головой.

— Мы не были официально знакомы, но я знал о молодом, безрассудном Тёмном принце. Он был впечатляющим, непримиримым, безжалостным. Во многом напомнил мне меня самого.

— Ага, как же. — Я усмехаюсь. — Нико совсем не похож на тебя.

— Сейчас, может, и нет, но двадцать пять лет назад он шокировал бы даже тебя. Дориан был охотником, а Николай — убийцей. Тёмные и Светлые верят, что любая магия, не исходящая от Бога, как у них, является богохульством. Они правят стихиями, черпая силу от Солнца и Луны. И при испытании порождают катастрофу. Ураган Катрина ни о чём не говорит?

У меня отвисла челюсть. Ураган «Катрина» принёс массовые разрушения, которые всё ещё были заметны в исторических зданиях по всему городу. Люди непостижимо страдали, но никогда не теряли надежды. Они восстановили дома, бизнес, жизнь. Даже спустя годы они всё ещё находились в режиме восстановления, но они были сильны. Магия Нового Орлеана осталась в них.

— Только не говори, что Нико ответственен за это.

— Не он. Но кто-то, посланный его отцом. Видишь ли, Николай хотел отдать Новый Орлеан ведьмам из уважения к своей умершей любви. Но не мог. Ставрос держал это место

— И сейчас?

Он переводит дыхание и отводит взгляд.

— Сейчас… сейчас мы узнаем, почему Айрин послала нас сюда.

— У неё, очевидно, была причина

— Многие процветают за счёт греха. Смотри глубже. Хотя город красив, он известен как горячая точка сверхъестественной развращённости. Не просто куколки Вуду и гадалки. Но тип тёмной магии, о котором местные только шепчутся.

Я сглатываю, осмысливая его слова. Жители Нового Орлеана не стеснялись своей привязанности к колдовству, но я догадывалась, что всё это делается для привлечения туристов. Однако я знала, что в легендах должна быть доля правды. Для многих слишком легко сеять хаос, не вызывая никаких серьёзных тревожных звоночков.

— И, какой у нас план? — спрашиваю я. Если мои подозрения верны, разговоры об этом за чашечкой кофе ни к чему хорошему не приведут.

— Завтра вечером мероприятие. И мы туда идём.

— И что это значит?

— Что у нас есть зацепка. И хорошая.

Он уже не такой весёлый, каким был до небольшой экстрасенсорной встречи со жрицей Вуду, поэтому мне интересно, что он узнал. Из-за прихода Чумы? В пророчестве, касающееся конца света? Обычно я не могу заставить Люцифера заткнуться, но сейчас он странно молчалив.

— Ты сказал, я скажу ей. Кому ей?

Он вздыхает, затем осторожно ставит чашку на стол.

— Мари хотела, чтобы ты знала, — за тобой наблюдали. Один из её родственников, в частности, проявил к тебе большой интерес. Она хотела, чтобы я передал тебе привет.

— От Амелии?

Он кивает.

— Очевидно, ты ей нравишься. Однако новоорлеанские ведьмы не доверяют посторонним, включая присутствующих. И твои отношения с Николаем их, конечно, не устраивают.

— Мы просто друзья, — хмурюсь я.

Люцифер выгибает бровь.

— И всё?

— Да.

— Ты ему нравишься.

Я пожимаю плечами.

— И он мне тоже нравится. Он был добр ко мне.

— Не тупи, Иден. У него есть чувства к тебе. Чувства, которые выходят за рамки дружбы. И будь ты честна с собой, увидела бы, что у тебя тоже есть чувства к нему

Я качаю головой и отвечаю:

— Николай — это всё, что я хотела бы видеть в мужчине, признаю. Он красивый, заботливый, щедрый. Знаю, что с ним я в безопасности. Но, несмотря на всё, я знаю, что он смотрит на меня и вспоминает о ней. Никто никогда не займёт место Амелии в его сердце, и я бы никогда не пыталась.

Люцифер на несколько секунд замолкает, проводя кончиком пальца по краю чашки, оставляя меня потягивать кофе.

— Это ты видишь в Легионе? Кого-то красивого, заботливого и щедрого? Кого-то, кто обеспечит тебе безопасность?

— Я не могу сравнивать их, но да, — честно отвечаю я. — Признаю, сначала всё было не так. Он напугал меня тем, как пристально смотрел. В нём была эта яростная, но безмолвная страсть, которая была почти осязаемой. И он проявлял ко мне сострадание даже тогда, когда я, вероятно, этого не заслуживала. Он заставил меня хотеть быть лучше, добиваться большего. Потому что, если он может так далеко уйти от благодати, а затем изо всех сил пытаться искупить вину за всё, что натворил, тогда для такого грешника, как я, возможно всё.

Люцифер кивает, и его губы приоткрываются, чтобы ответить, но он ничего не говорит. Чтобы сгладить неловкость, я беру газету, которую официант принёс с чашками кофе.

Когда я увидела заголовок первой страницы, краска отливает от моего лица.

— Срань господня.

Люцифер подаётся вперёд, чтобы увидеть причину моего внезапного шока и смятения.

— Что?

Дрожащими пальцами я протягиваю ему газету. Мне даже не нужно читать всю статью, чтобы понять, о чём она.

Заголовка и нескольких деталей достаточно.

— Семеро погибших в результате массового самоубийства в женском общежитии колледжа, — читает Люцифер вслух. Его глаза встречаются с моими, отражая весь ужас, бурлящий у меня внутри.

Я судорожно сглатываю.

— Есть подробности?

Люцифер просматривает статью, нахмурив брови.

— Здесь говорится, что они перерезали себе вены. Все семеро. В ванной.

Я боюсь спрашивать.

— Где этот колледж?

— Колледж Роанок в Салеме, штат Вирджиния. — Он отрывает взгляд от текста. — Это религиозный колледж. Лютеранский.

— Думаешь, это… — Я не могу этого сказать. Не могу вернуться туда. Я так усердно весь день стирала образы из головы. Я не позволю им погубить меня.

— Твой сон, — заканчивает Люцифер. — В нём не было каких-то символов, но в статье говорится, что власти считают, будто в этом замешаны оккультисты.

Я знаю, что это значит. Легион — Многие — убили тех девушек. Я не знаю, как души заставили их перерезать себе вены, но уверена, что это не самоубийство. Ещё я не упускаю из виду, что жертв было семь. Семь. Прямо как в баре в Нью-Йорке. Это не совпадение.

Я пытаюсь дать логическое объяснение этому, но прежде чем успеваю высказать хоть одну теорию, наше внимание привлекает суматоха в другом конце кафе.

— Эй, сделай громче! — кричит кто-то.

По всему залу раздаются вздохи и несколько криков. Женщина всхлипывает. Затем начинаются первые приступы истерии.

— Что происходит?

Я встаю и направляюсь к толпе, которая, кажется, сосредоточилась перед телевизором. Люцифер прямо за мной. Слова «ПОСЛЕДНИЕ НОВОСТИ» выделяются на экране телевизора большим жирным красным шрифтом, а торжественный ведущий говорит:

— Если вы только присоединились к нам, сообщаем, было выпущено несколько ракет, нацеленных на военные базы США в Европе, включая крупнейший зарубежный военный объект в мире. Число погибших велико и продолжает расти, среди жертв много женщин и детей. Даже военный госпиталь, Региональный медицинский центр Ландштуль, подвергся удару и был почти полностью разрушен. Это, безусловно, самое смертоносное нападение на наших военных и американский народ в истории. Президент Соединённых Штатов собирается провести пресс-конференцию всего через несколько минут. Мы получили аэрофотоснимки лишь некоторых последствий. Предупреждаем, снимки ужасают…

— Боже мой, — произношу я, накрывая рот рукой. — О, Боже мой.

Я смотрю на Люцифера, но он всё ещё смотрит на экран, не мигая, будто находится в трансе.

— Мой мальчик там! — кричит пожилой мужчина.

Женщина падает на колени, плачет и молится. Её дочь служит в армии, расквартирована в Германии со своим мужем и тремя детьми. Несколько человек достают сотовые телефоны, отчаянно пытаясь дозвониться близким. Другие в ужасе от того, что может означать это нападение.

— Вопрос времени, когда ракеты долетят сюда, — говорит один человек

— Как правительство это остановит? Как могли допустить такое? — женщина волнуется, прижимая к себе плачущего младенца

На улицах уже разворачивается паника, орды людей бегут в магазины за припасами. Несколько менее примерных граждан позволили страху взять бразды правления и хватают воду в бутылках и еду из-за прилавка кафе.

Я не хочу смотреть на изображения, мелькающие на экране, но ничего не могу с этим поделать. Столбы чёрного дыма и разбросанные обломки. С небес сыплется пепел. Только это и осталось. Семья могла сидеть за ужином, болтая о том, как прошёл их день, а в следующий момент их разнесло в пыль. Они даже не предвидели, что это произойдёт.

— Люк, — прохрипела я дрожащими губами. — Люк, что происходит? Что это?

Молчание. Как будто его здесь вообще нет.

Я хватаю его за широкие плечи и трясу, мой страх выплёскивается на поверхность.

— Люцифер, ответь мне! Что происходит?

Его взгляд расфокусирован. Люцифер неподвижен как камень, но через мгновение он произносит:

— Война.