Падшее царство

Глава 11

Мы едва выбираемся из лимузина, не разорвав друг на друге одежду в клочья. Люцифер почти несёт меня к лифту, не обращая ни малейшего внимания на зевак, забавляющихся нашими ненасытными аппетитами, и я хихикаю, целуя его губы, лицо, шею. Мне так сильно хочется почувствовать его вкус на своих губах, что физически больно.

Как только за нами закрывается дверь номера, я тут же подавляю эту боль. Я прижимаю его к стене и опускаюсь на колени, задирая облегающее платье до талии, чтобы получить лучший доступ. Его брюки кажутся атласными, когда я провожу руками по его бёдрам, чтобы добраться до пряжки ремня.

Он стонет, гладя меня по волосам.

— Иден… что ты делаешь?

— Я хотела сделать это с того самого дня, как ты пришёл ко мне в ванную Айрин. Я хотела попробовать тебя на вкус той ночью, как те другие девушки. Я хотела взять тебя в рот и проглотить твой грех.

Я стягиваю его штаны до колен, освобождая красивый член. Шелковистые вены на толстом, пульсирующем стволе. Головка набухшая. У меня текут слюнки.

Люцифер тяжело дышит, его взгляд безумен.

— Ты уверена?

— Да. Позволь мне позаботиться о тебе. Позволь служить… Господин.

Как бы мне ни хотелось всего и сразу, я каким-то образом умудряюсь медленно облизнуть его от основания до кончика. Когда я беру ствол в рот так глубоко, как только могу, издаю стон, посылая крошечные вибрации в его отяжелевшую мошонку, пока массирую и ласкаю. Бёдра Люцифера дрожат, и он издаёт одобрительное шипение.

— Так хорошо, — стонет он, и хватка на моих волосах усиливается. — Чёрт. Твой рот так чертовски хорош.

Я нахожу свой ритм, медленно посасывая его, затем ускоряюсь, усиливая давление, одновременно поглаживая его снизу. Люцифер говорит со мной, шепчет грязные словечки, говорит, как я прекрасна на коленях и как сильно он этого хотел — хотел меня. И каждое его слово заставляет меня брать его глубже и глубже, желая, чтобы его семя стекало мне в горло. Влага пропитывает мои трусики, и мне приходится собрать все силы, чтобы сосредоточиться на том, чтобы просто доставлять удовольствие Люциферу, а не снимать боль от пустоты пальцами. Я хочу почувствовать его оргазм, но также хочу, чтобы он кончил внутри меня, вместе со мной, пока я не наполнюсь до краёв.

Я ёрзаю на коленях, представляя, каково чувствовать, как его твёрдость обжигает мои стенки адским пламенем. Какой скользкой я была бы, если бы он ласкал меня, даря удовольствие, которого я жажду, и боль, в которой нуждаюсь.

Он дёргает меня за волосы — сильно — распутывая то, что осталось от причёски, заставляя меня посмотреть на него. Его щёки порозовели, а волосы взъерошены, что так не похоже на его обычно сдержанный, безупречный вид.

— Я хочу тебя, — рычит он и наклоняется, чтобы поднять меня на ноги, и грубо целует, чувствуя, как струйки его предэякулята стекают по моему языку, и, ощущая его сильный запах, который наполняет рот. Когда Люцифер отстраняется, его глаза горят. — Я хочу тебя.

— Тогда возьми меня. Всю. Сделай меня своей.

Он снова целует меня, расстёгивая молнию на платье. Через несколько секунд оно падает к моим ногам. В следующее мгновение он сбрасывает штаны. Затем рубашку и мои трусики. После чего мы стоим посреди спальни, тяжело дыша, и любуясь обнажёнными телами. Я знала, что он прекрасен. Воспоминания о нём в той ванной — было ли то иллюзией или реальностью — до сих пор стоят у меня перед глазами, как личная порнография. Но в приглушённом лунном свете, льющемся из окна, он — самое совершенное творение Бога.

— Я так долго хотел тебя, Иден. И знаю, что прямо сейчас ты думаешь, что тоже хочешь меня. Я понимаю, что веду себя как дурак, притворяясь, что всё по-настоящему — что это может продлиться дольше этой ночи. Поэтому я прошу тебя… запомни меня. Просто постарайся, даже если все мысли обо мне будут стёрты. Запомни меня так, как я буду помнить тебя до конца своего мучительного существования. Помни, что я…

Я провожу пальцем по его, горящим от поцелуев, губам и подхожу так близко, что чувствую, как бешено колотится его нечеловеческое сердце.

— Как я могу забыть?

Его губы прижимаются к моим в тот же миг, как он отрывает меня от пола и кладёт на кровать. Движение настолько плавное и быстрое, что я даже не осознаю, что произошло, пока не оказываюсь на спине, а он не начинает вылизывать дорожку от моей шеи к груди. Он втягивает сосок в рот, а затем обнажает зубы, прикусывая так, чтобы было приятно. Я провожу пальцами по его волосам и чувствую солнечный свет на кончиках пальцев. Он поднимает голову и одаривает озорной улыбкой, точно зная, какое действие производит, прежде чем опустить голову и взять в рот другой сосок. Он сосёт меня. Кусает. Спускается поцелуями по моему животу и раздвигает бёдра, чтобы положить их себе на плечи, а затем трахает меня языком. Я хватаюсь за простыни и выгибаюсь на кровати, когда накатывает первая волна оргазма. Я чувствую его в бёдрах, в глубине живота и в ногах. И пока Люцифер жадно поглощает меня, не давая перевести дыхание, волны продолжают накатывать, разбиваясь о мою сверхчувствительную плоть. Он то сосёт клитор, то проникает языком внутрь, пока я не становлюсь влажной и не начинаю умолять его остановиться.

Когда я снова оказываюсь на грани, он, наконец, поднимает голову с моих бёдер и хитро улыбается.

— Именно так я и представлял.

Моё сердце всё ещё колотится.

— Что?

Он облизывает губы.

— Ты на вкус как грех.

Затем он снова опускается между моих бёдер и ещё раз проводит языком по плоти. Пока мои колени не начинают сильно дрожать, и я выкрикиваю непристойности, проклиная дьявола за то, что он заставил меня кончить так сильно, что я увидела звёзды.

— Я с тобой ещё не закончил, — рычит он, поднимаясь на колени.

Я задерживаю дыхание, наблюдая, как он сжимает свой твёрдый член в ладони и медленно поглаживает его. У меня пересыхает во рту. Он выглядит таким сильным, таким свирепым, когда смотрит на меня сверху вниз, а я наблюдаю за ним. И когда он слегка прижимает свой член к моему входу, я чувствую, что могу потерять сознание от предвкушения.

— Последний шанс, — хрипит он. — Скажи мне «нет». Скажи, чтобы я остановился. Скажи, что не хочешь, чтобы я был внутри тебя, наполнял тебя, трахал так хорошо, что ты будешь чувствовать меня в своих снах. После этого мы не сможем повернуть назад. Ты понимаешь? Мы не сможем вернуться.

Я приподнимаюсь на локтях, чтобы он увидел уверенность в моих глазах.

— Я хочу. Думаю, всегда хотела. Просто боялась признаться. Люцифер, я больше не боюсь. Тебя, своих чувств. Я не боюсь.

Он медленно входит, и я вздыхаю от ощущения, как он растягивает стенки, чтобы я приняла его, сжимая. Запоминая. Каждый его дюйм разрывает меня на части, и к тому времени, как он полностью погружается в меня, я дрожу. Он замирает, и мы просто смотрим друг на друга, на то место, где наши тела сливаются, восхищаясь тем, как идеально подходим друг другу.

Он кладёт руку мне на щёку и прижимается губами к моим губам, крепко целуя. Другой рукой он скользит вверх по моему бедру и хватает за задницу. А потом… Он начинает двигаться. Сначала медленно, но то, как он двигает бёдрами, изгибает тело и, как следствие, член, задевает каждую точку. Каждую. Места, о существовании которых я даже не подозревала. Он знает, что делает. Он лишь слегка касается точки G, чтобы мы могли продлить удовольствие. Но этого достаточно… достаточно, чтобы я застонала, пока он трахает меня до состояния эйфории.

Он отрывается от моих губ, чтобы втянуть в рот сосок, не сбиваясь с ритма. Я провожу пальцами по его волосам, и он улыбается, прижимаясь к моей груди, и смотрит на меня.

— Что? — стону я.

Он глубоко входит в меня, почти до основания, а затем снова выходит.

— Когда ты так делаешь… м-м-м, — выдавливает он. — Так… приятно. Не останавливайся. Никто никогда не прикасался ко мне. Не так. Продолжай… продолжай. Прикоснись ко мне.

Я снова провожу рукой по его шелковистым локонам, лаская так нежно, почти целомудренно, пока он входит в моё влажное лоно. Я ожидала увидеть зверя. Обезумевшего от секса психа, который ломает спинки кроватей и рвёт простыни в клочья.

Это так не похоже на то, что он показал мне в той ванной. Так не похоже на то, как он вёл себя с Кайро и той женщиной. Он задумчивый, ранимый. Будто… занимается со мной любовью.

Что-то сжимается у меня в груди, но боль едва ощущается на фоне сильного удовольствия. Это всё, на чём я могу сосредоточиться. Всё, что имеет значение в этот момент. Я знаю, что там что-то есть, что-то, что я должна знать. Но когда он погружается так глубоко, а потом двигает бёдрами, я даже не могу вспомнить своё имя.

Он ускоряет темп и крепче сжимает мою задницу. Другой рукой он приподнимает мою ногу и кладёт её себе на плечо. В таком положении его член проникает в меня на всю глубину. Я чувствую его всего, каждый чёртов сантиметр, и, боже мой, боже, боже.

— Поговори со мной, Иден, — цедит он сквозь стиснутые зубы. — Поговори. Расскажи, как приятно, когда я пульсирую внутри тебя.

Я тянусь, чтобы коснуться его губ, и он втягивает мой палец в рот.

— Ты заставляешь меня чувствовать себя… так… о боже… — говорю я дрожащим голосом. — Я хочу тебя. Глубже. Сильнее. Быстрее. Сделай меня своей, Люцифер. Окрась своим грехом.

Он входит глубже, сильнее, быстрее, как я и просила. Его глаза закрываются, будто мои слова — наркотик, и я даю ему то, чего жаждет его тело. Я могу быть для него этим. Могу быть тем, кем он хочет меня видеть. Потому что, когда я смотрю на него, охваченная оргазмом, который пробегает по спине, для меня нет ничего важнее. Ещё один укол в груди, и я задыхаюсь. На этот раз я почувствовала это, задрожав от незнакомой эмоции. Люцифер принимает это за удовольствие и ускоряет движения.

— Ты нужна мне. — Мука на его лице почти останавливает мои движения, и так приятно, что нельзя останавливаться сейчас. — Ты так сильно нужна мне, Иден.

Он приподнимает меня, чтобы я села верхом, и мы оказываемся лицом к лицу. Я обнимаю его за шею, чтобы не упасть, пока он безжалостно наказывает меня. Я встречаю каждый его толчок, каждый рывок бёдрами и сжимаюсь, желая, чтобы он вошёл ещё глубже. Я чувствую, как он увеличивается, предвещая оргазм, который сотрясёт небеса и испепелит мир адским пламенем. Я хочу этого. Хочу его всего, чтобы его злое семя опалило меня своим именем. Мне нужно, чтобы он сделал меня своей.

Я так близка к оргазму, что он начинает высасывать из меня остатки сил. Я открываю рот, чтобы выкрикнуть имя Люцифера, но он проглатывает его, усиливая мою агонию языком. Затем он безжалостно трахает меня, насадив на свой член, пока сам достигает оргазма. Он трахает меня так, будто ненавидит, будто любит, будто это наш последний день на Земле.

Вдох. Выдох.

А потом я рассыпаюсь на миллион крошечных искрящихся крупинок блаженства.

Он обнимает меня, сжимает плечи, входит, и в этом чудесном мгновении утешения весь мир исчезает. Мы плывём по морю сверкающих звёзд, окружённые вихрями фиолетового, обсидианового и бирюзового. Здесь нет воздуха, только Люцифер наполняет мои лёгкие, течёт по моим венам и бьётся в груди. Мы с ним единственные во всей Вселенной, живём только друг для друга и для этого момента. Этому нет объяснения. Нет ни смысла, ни причины, оправдывающей то, что мы делаем. С безумием, разливающимся между бёдер, и хаосом, всё ещё пульсирующим в его члене, мы не просто поучительная история. Мы — легенда.

Он осторожно укладывает меня на кровать. Я ожидаю, что он ляжет рядом, но вместо этого он кладёт голову мне на живот и прижимается ухом к моему пупку, словно… прислушивается?

— Что ты делаешь? — спрашиваю я хриплым и сонным голосом.

— Пожалуйста? Только ненадолго

Я знаю, о чём он спрашивает, и это самая милая вещь, которую мне доводилось слышать.

Люцифер накрывает наши ноги одеялом, пока я играю с его волосами. Вокруг тихо, если не считать хриплого шума посетителей бара за нашим окном. Я даже не замечала этого шума. Я не молчала во время секса, и, как ни странно, Люцифер тоже. Я решаю, что мне это нравится. Мне нравится знать, что я доставила ему такое огромное удовольствие. Он не сдерживался, не стал холодным и отстранённым. Он показал мне своё лицо — своё истинное лицо — и то, что я увидела, было прекрасно.

— Это впервые.

Я застываю.

— Что?

— Что мы были вместе. Это был наш первый раз. До этого… в ванной в доме Айрин была иллюзия.

Я возобновляю нежные поглаживания с довольной улыбкой на лице.

— Это было по-настоящему.

— Знаю. Я могу заставить тебя чувствовать всё, что захочу… манипулировать твоими мыслями, твоими воспоминаниями.

— И сегодня ты так поступил? Только что?

Он поворачивает голову, всё ещё лёжа у меня на животе. Его лицо раскраснелось, а глаза остекленели от усталости. Он выглядит расслабленным. Будто ему стоило больших усилий сохранять невозмутимый вид всё это время.

— Нет. Это… это был я. — Он тянется вверх, хватает мою руку, которая всё ещё гладит его по волосам, и целует ладонь. — Весь я.

— Никаких фокусов?

— Не с тобой. Они мне не нужны.

— Ты определённо уверен в себе.

Он смеётся, и я чувствую смех в своей утробе.

— А разве не должен?

Улыбнувшись, я снова начинаю наматывать непослушные пряди волос на пальцы.

— Определённо должен.

— Я бы никогда не стал так влиять на твой разум или эмоции. Больше никогда.

— Рада это слышать. Я подумаю над этим, — шучу я.

Он закрывает сонные глаза и вздыхает.

— Я хочу большего. Я хочу большего с тобой… гораздо большего с тобой. Но у нас мало времени.

Я смотрю в окно. На улице ещё темно, но я предполагаю, что скоро наступит рассвет.

— У нас всё время в мире

Он улыбается, но я вижу, что в его улыбке есть нотка грусти, даже несмотря на то, что его сияющие глаза скрыты.

— Я рад, что ты так думаешь. — Затем он целует мой обнажённый живот.

Я смотрю на его спокойное, прекрасное лицо, очарованная неземной красотой. Я и не мечтала, что мы можем вот так лежать. Я даже не подозревала, что мечтала о таком. Но теперь, когда мы здесь, я не знаю, как могла бы желать чего-то другого до конца своих дней.

Через несколько мгновений его дыхание становится тяжёлым и долгим, и я понимаю, что Люцифер заснул. Он спит. Я помню, как он говорил, что никогда не спит, будто это физически невозможно для него. Но вот он, крепко спит, прижавшись к моему животу. Я тянусь, чтобы немного прикрыть его одеялом, стараясь не потревожить. А потом закрываю глаза, чувствуя, как на меня наваливается тяжесть от многочисленных оргазмов.

Но прежде чем засыпаю, меня терзает смутное предчувствие.

Мне нужно запомнить.

Хоть что-то.

Кого-то.

Должна запомнить.