Падение в пропасть

Глава 8

«Если запачкал тунику сажей, перекрась её в чёрный цвет. Это отмщение».

Диорсий, «Чудотворец из Лабиринта».

Оазис хорошо удобрили телами врагов. Впрочем, не стоило считать, что мы «отыгрались» за все свои мучения. В одном из сараев обнаружили тела Меино, Тревиса и остальных не вернувшихся разведчиков из нашего отряда. Все имели следы тщательного, вдумчивого и жестокого допроса. Смерть этих людей была очень тяжёлой. А потому месть была благочестивой и верной. Такой, которая очищала, а не пачкала.

Похоже лафтетары захватили их, а потом, не убивая, направили к своим. Конечная цель теперь была неизвестна. Да и плевать на неё. Сделанного назад не воротишь. К тому же, никто особо не стремился узнать цель пустынных разбойников. Ясно было, что они хотели как-то поживиться.

В своей праведной ярости люди не останавливались до тех пор, пока не убили вообще всех обитателей оазиса «Последняя потеря». Говорящее название! Мертвецов побросали в широкое и большое озеро — благодаря которому тут вообще возникло поселение, — отравив его трупными ядами. В воде у нас нужды не было, а потому никто не возражал.

Меино и остальных похоронили, проведя положенный обряд сожжения, а потом был объявлен день отдыха. Все бродили по поселению, искали интересное и ценное, забрали оставшихся верблюдов и кое-какую домашнюю живность. Тех, кого не получалось забрать, например, домашних птиц, убивали, разделывали и складировали в зачарованные ящики.

Купцы весьма обрадовались, обнаружив хорошие запасы разных товаров, что осели у пустынных бандитов, которые грабили караван за караваном. Чего уж, тут были даже наши вещи, сброшенные по пути и те, которые забрали люди, добровольно нас покинувшие, надеясь самостоятельно добраться до Агвана или вернуться в Ростос.

Что же, я был уверен, что у них ничего не получится и теперь получил этому подтверждение.

С появлением новых верблюдов у купцов появилась возможность довезти захваченные товары до Агвана и успешно поторговать. То есть, выполнить основную цель этого путешествия. Выходит, это и правда хорошая новость. Выжившие хотя бы получат компенсацию за все случившиеся потери.

Золото, которые также было найдено у пустынников (включая и изучение обломков двухэтажного дома старосты), было поделено между всеми нами. Конечно же разделение шло «согласно вкладу», но Дризз сумел приложить к делёжке руку, получая неплохую долю, часть которой ушла и мне с Ресом.

С учётом всего заработанного и потраченного, у меня сейчас имелось целых сорок шесть золотых монет, сто шестьдесят три серебряных и толстый мешок меди, которую я не считал. Плюс небольшой запас полезных артефактов небольшого размера — на обмен. Это были простенькие амулеты и кольца: отпугивание насекомых, защита от жары или холода, дезинфекции воды, а также три новых, сделанных с помощью книг культистов — амулеты ароматов. Что-то типа замены духoв и благовоний, позволяя носящему их человеку приятно и «вкусно» пахнуть. Я не знал, будут ли они пользоваться спросом, но рунная цепочка была достаточно простой, отчего артефакты были сделаны и заняли место в моей сумке. Думаю, так или иначе, кому-то продать (или обменять) их я сумею.

За правильное направление к Агвану никто более не переживал. Теперь, увидев Шарские кряжи, опытные купцы получили представление о том, где мы находились, так что уверенно указали дорогу до города пустынников. Последствия песчаной бури были забыты, мы получили возможность полноценно продолжить путь.

Одного дня для подготовки не хватило, а потому было решено остаться ещё на один. Впрочем, мне это было лишь на руку. Во всех смыслах. Имея крышу над головой (занял один из наиболее хорошо сохранившихся домов), я продолжил восстанавливать конечность Ресмона.

— Уже до запястья, — довольно улыбнулся он, махнув культёй. — Сколько ещё времени понадобится?

— Теперь самое сложное, — вздохнул я. — Кисть. Считаю, она одна займёт столько же времени, как и всё остальное.

— Думаешь? — нахмурился парень. — Дерьмо. Но хотя бы так.

Поужинали не дожидаясь Хродбера. Да и зачем было его ждать? Что, без него не поедим? Или он без нас не сможет? Пф-ф…

Отправив Ресмона создать воды для людей (как всегда один большой каменный «котёл»), нашёл приличных размеров жестяной таз, который и решил использовать для собственного омовения. Давно пора привести себя в порядок: как следует пошоркать кожу, постричь волосы, ногти и прочее, но не было ни времени, ни сил.

Для начала применил немного производственной магии, чтобы изменить форму не столь уж большой ёмкости, дабы не приходилось поджимать ноги. Очень пригодились уже не раз упоминаемые мной новые книги. Всё-таки одна из них была посвящена именно производственной магии, в которой я был не так чтобы сильно хорош. В Третьей магической не было никакого желания развивать её. Наверное тогда во мне играли отголоски Моргрима… Сейчас… став Анс-Моргримом, я ощутил, как важен комфорт, а потому приступил к освоению этих навыков со всем своим тщанием.

Жаль только, что всю магию сразу охватить не удастся! Мне одновременно нужна артефакторика, производственная и стихийная. Оборотничество тоже нужно нагонять, а ещё не мешало бы в должной степени уделить время барьерам и целительству. Кошмар, как всё это совмещать⁈ Ох, не зря наставники разбивают учеников на категории, иначе попросту ничего бы не смогли… Я бы, откровенно говоря, алхимию и кузнечество тоже попробовал бы освоить. А там и друидизм бы пришёлся в пору. Может, за некромантию взялся? При должном изучении целительства, да хорошей практики, я мог бы попытаться вырастить себе новые глаза, после их потери.

— Ладно, помечтали и хватит, — фыркнул я и приступил к делу.

После изменения формы лохани, увеличил высоту стенок, добившись того, чтобы они доходили мне до плеч в сидячем состоянии. В заключении, достав из сумки красивое перо, нарисовал руну теплоты на внешнем борту.

— Чернил мало, — проворчал я, осматривая свой запас. Проблемно… Неужели придётся писать кровью, как в легенде о Золотом легионе? — мысленно хмыкнул. Даже одна только мысль о принадлежности к чему-то столь великому звучала кощунственной.

Впрочем, если прижмёт нужда, то что остаётся?

Закончив с тазом, который теперь начал напоминать именно что ванну, приступил к наполнению ёмкости водой. Делал её сразу горячей, такой, чтобы шёл пар. Но не чрезмерно, конечно же. Я ведь не хотел свариться?

Взглянув на своё отражение в воде, заметил впавшие глаза, которые приобрели колючий прищур, и плотно сжатые тонкие губы. С лёгким удивлением рассмотрел щетину на подбородке и шее.

— Надо же… — провёл по ней рукой. — И правда…

Достав острый кинжал, который ныне всегда носил с собой, приступил к процессу «чистки» своего подбородка и верхней губы. Вот не ожидал, что столь внезапно обзаведусь растительностью на лице, вместо привычного уже «пушка»! Обыденное дело, но… за время похода по Сизиану об этом как-то не задумывался.

Острое лезвие успешно исполняло свою роль, но, разумеется, сделать всё идеально не получилось.

— Троица тебя побери! — выругался я, вылечивая порез. Капелька крови упала вниз, на сухие, скрипучие и расшатанные доски пола. Благо, что поселившись в этом месте, я тут же разместил в комнате амулеты: световой и от насекомых. Без них мне трудно продолжать жить в подобных местах.

Взглянув на кровь, которая окрасила пол деревенского дома в новые цвета, с лёгким удивлением, а потом и паникой заметил… чей-то глаз, который наблюдал за мной откуда-то снизу.

Создание динамичного защитного барьера произошло само собой, лишь потом я немного успокоился, опустился на колени и посмотрел сквозь щель. Глаз моргнул. Это был человек, который прятался внизу. Какое… интересное решение! Действительно, почему мы решили, что убили абсолютно всех⁈

— И кто ты? — спросил я, но неизвестный по ту сторону не реагировал, только продолжал смотреть.

Оглянувшись, оглядел пол, но ничего не заметил. Где-то здесь должен быть люк вниз, в подпол… Может, снаружи дома? Хм… попробую вначале поискать тут.

Поиск занял почти целый час, но по итогу, под большим сундуком, стоящим на самотканом коврике, я нашёл заветный люк.

— Кто-то спрятал его, — осознал я. — Загнал человека вниз, а потом накрыл люк ковром и притащил сундук. Кто-то…

Почесав затылок, отодвинул сундук (тяжёлый!) в сторону и открыл люк, направив вниз маленький шарик огня — сугубо для освещения. Высота была небольшой, так что, отменив огонь и создав вместо него динамический барьер, прыгнул в подпол.

Темнота внизу первые несколько секунд не позволяла увидеть ничего, но потом глаза привыкли и оказалось, что небольшого артефактного светильника, оставшегося наверху, чей свет проходил сквозь щели пола, было вполне достаточно.

Я рассматривал небольшой погреб, повторяющий размер верхней комнаты, но высотой всего в полтора метра. Приходилось пригибаться, однако это не стало проблемой. Почти сразу я обнаружил искомую цель. Даже цели: парень, лет четырнадцати на вид, и девочка, который было от шести до восьми. В ладони мальчишка зажимал нож, но рука дрожала так сильно, что вызывала лишь смех. Даже без магии он не представлял никакой угрозы. Девочка и вовсе лежала почти без движений. Это её глаз я заметил в щель досок.

И что мне с ними делать?

В задумчивости почесал снова гладкий подбородок.

Убить? Самое простое решение, которое не вызовет никаких вопросов ни у Ресмона, ни у каравана. Обнаружил очередных будущих лафтетаров. Однако, с другой стороны, можно проявить снисхождение. Всё-таки они ещё не успели сделать мне (и кому-либо ещё) никакого вреда. Но то сейчас. Понятно ведь, что если притвориться, что ничего не заметил и уйти завтра с караваном, то вскоре они, так или иначе, выберутся наружу и станут продолжать тут жить. Может помрут от отравления, потребляя трупную воду в загаженном озере, может не сумеют организовать себе еды, ведь мы заберём всё, что только сможем. Какой итог? Смерть, но более жестокая и страшная.

Хотя… парень уже достаточно взрослый, чтобы понимать основы жизни. К тому же, мы наверняка что-то да упустим. Какие-то аналогичные этому тайные погреба, где точно будет находиться запас провизии. Следовательно, заморить их голодом точно не выйдет. А рано или поздно они или очистят озеро и восстановят хозяйство, или, что более вероятно, это место найдут другие люди: лафтетары или представители Агвана и официальной власти Сизиана. В любом случае им помогут, ведь не будут иметь цель благородной мести. Максимум — возьмут в рабство.

Так что же сделать мне?

Размышлениям помешал шум наверху. Открылась входная дверь.

— Ресмон, посмотри что я нашёл! — выкрикнул я, надеясь, что с появлением второй головы станет чуточку понятнее. Всё-таки люди — существа социальные, а деревенский придурок хоть и обделён умом, но может натолкнуть меня на правильную мысль. Да и вообще, всегда надо смотреть на ситуацию с разных сторон! Мало ли что придёт в голову?

Вот только шаги были слишком лёгкими, проворными и… не знаю… пружинистыми?

Слишком поздно я осознал, что здесь проживает ещё один человек, помимо меня и Ресмона. Ровно в момент, когда в подпол спустился Дризз.

— Лафтетарские отродья, — безразличным голосом произнёс он, сходу приметив парочку. — И что ты хочешь с ними сделать?

Сука, конечно же Хродбер спросил именно то, чего я не знаю!

— У нас много вариантов? — хмыкнул я, но был полностью проигнорирован. Дризз не желал тратить драгоценные слова лишний раз, только молча смотрел на меня и давление его взгляда ощущалось также, как и в любой другой момент. Вне зависимости от того, как сильно изменит меня жизнь, я всё равно ощущал его доминирование. Это… трудно объяснить. Трудно, но не невозможно. — Убить, — всё-таки ответил я, раздув крылья носа.

Возникло ощущение, что иду на чужом поводу. В каком-то роде Хродбер заставлял меня быть жёстче одним своим видом. Там, где я сомневался, он делал. Вот и сейчас, когда я столкнулся с дилеммой, один его взгляд заставил сразу же определиться с итогом.

— Тогда убивай, — только и ответил он.

Посмотрев на парочку, ощутил, что не так уж и хотел этого. Откровенно — совсем не хотел. Парень казался загнанным в угол, словно крыса, а девочка — полностью и ко всему безразличной. Похоже, она ослабла от голода и жажды (малый возраст делал её уязвимой, так что хватило и столь малого срока), отчего теперь могла лишь молчаливо наблюдать за нашими действиями.

Облизнув губы приподнял руку, уже готовясь ударить «каплей», но тут дверь наверху снова открылась. Вот теперь это был Ресмон.

— Мы здесь! — крикнул я, получая ещё одну отсрочку. Короткую, но всё-таки. Может, здоровяк всё-таки даст мне какую-то подсказку? Ха-ха-ха! Да, Кирин, как же низко ты пал! Уже надеешься на этого скудоумного скотоложца!

— О, нашли новую комнату? — заинтересовался он, не слишком уверенно — из-за руки, — спускаясь вниз. — Там есть чего пожрать?

Ну да, о чём ещё здоровяк мог подумать?..

— Можно и так сказать, — выдавил я улыбку, стараясь абстрагироваться от взгляда Дризза. Наблюдатель будто бы понял, чего я добиваюсь, а потому мертвенно смотрел на меня, даже не мигая. От такого было откровенно неприятно, но приходилось изображать, что ничего не замечаю.

Сука, какого хера⁈ Я — потомок самого герцога! Кхм… в каком-то роде. Но всё равно… не мне терпеть такое отношение… — мысли всё больше путались, а взгляд Хродбера, казалось, жёг саму душу.

— Твою же мать, — выругался Ресмон, чьи глаза привыкли к полумраку, заметив парочку. — И чего с ними делать?

Отлично, третий…

— Есть мысли? — деланно незаинтересованно спросил я.

— Эм-м, — парень покосился на Дризза. — Да мне как-то всё равно. Будь здесь лафтетары, то точно убил бы, а их дети… — он почесал заросший затылок. — Хотя вон тот, — кивнул на парня, — уже вполне взрослый. Щуплый только. И нож держит явно не для того, чтобы нас поблагодарить. Точно к остальным нелюдям присоединится. А может уже и сам в налётах участвовал? Кто же его знает!

Скосив глаза на юнца, я мысленно кивнул и, не давая себе возможности передумать, сформировал тонкий водяной жгут, который резко вытянул вперёд, пронзая ему грудь.

— Кх-хра-а!.. — нож выпал из его рук, а сам паренёк повис на длинном водяном копье.

— Девчонку можно оставить, — сказал я и посмотрел на Хродбера. — У нас хватит еды. Доведём её до Агвана.

Я постарался, чтобы эти слова звучали уверенно, как решение, которое я принял и которое не собираюсь менять.

— В качестве кого? — проскрежетал Дризз, а потом спокойным и размеренным шагом пошёл вперёд. Мы с Ресом наблюдали, как смотритель, не испытывая никаких моральных сомнений или тревог, перерезал глотку слабо сопротивляющейся и пытающейся что-то сказать девчонке. Далее, не дожидаясь даже окончания предсмертных судорог, обтёр нож об её одежду и столь же спокойно направился обратно, пройдя мимо нас.

Ресмон передёрнулся и покосился на Хродбера:

— Жуткий тип, — едва слышно прошептал парень, а потом пожал плечами и оглядел подпол. — А еды тут нет, — вздохнул он и направился к лестнице. — Не заморачивайся телами, Кирин, — бросил Рес мне напоследок. — За ночь не успеют завонять, а утром мы направимся к Агвану.

Им плевать, — понял я. Почему тогда сам об этом думаю?

Ещё раз взглянув на кровь и трупы, поморщился и торопливо направился наверх. Там ждал таз горячей воды и я собирался как следует себя отшоркать, смывая не только телесную грязь, но и душевную, в которой только что измазался по самую макушку.

— Долбаный слабак, трус, — буркнул себе под нос, до последнего не осознавая, про кого именно говорю эти слова. Может, про того мальчишку? Или Дризза? Ресмона? Или… или… — непроизвольный фырк прозвучал сам собой, я сбросил одежду, чуть ли не падая в горячую воду, а потом прикрыл глаза и, не давая себе время на размышления, погрузился в неё с головой.

Лицо обожгло, но я не закрывал глаза и не выныривал, продолжая наблюдать за старым, слабо освещённым потолком. Смотрел вверх, лёжа без движения. Смотрел до тех пор, пока лёгкие не начали гореть огнём. До тех пор, пока в глазах не потемнело.

Я вынырнул лишь тогда, ощущая, что стало капельку легче. Вода очищает, а я ей повелеваю.

Этой ночью меня мучили кошмары, в которых переплелось сразу всё: поход по пустыне, Люмия, уничтожение и осквернение оазиса, и два мертвеца из подвала. Я старался не думать о том, что мы спим в доме, в погребе которого лежат трупы бывших хозяев. Старался…

Люмия во сне смотрела на меня и улыбалась. Как раньше. Как было до… до пустыни. Как было в начале похода, в момент, когда мы только вошли сюда и предавались любви в зачарованной палатке. Наслаждались друг другом, молодостью и отведённым Хоресом сроком. Ценен каждый миг и каждый момент.

Верно. Нужно верить в лучшее, несмотря ни на что. Верить, иначе просто не выжить.

Утром проснулся с головной болью, а потому и без настроения. Впервые за долгое время, выйдя на улицу, встал на колени, взглянув в сторону восходящего солнца и искренне помолился Хоресу, прося его позаботиться о Люмии и не дать ей пропасть. Слёзы выступили на глазах в этот момент, а люди, постепенно вылезающие из домов местных жителей, перешёптывались, глядя на меня. Однако делали это достаточно тихо, чтобы не отвлекать в такой важный миг.

Сам не заметил, как ко мне присоединился десяток человек, каждый из которых осветил себя знаком Хореса. Люди бормотали молитвы и благодарили бога за возможность жить, за то, что он не позволил им умереть и уберёг от всех бед несмотря ни на что.

Рес и Дризз не присоединились, лишь смотрели, хотя взгляд последнего мне максимально не понравился. Он будто бы обдумывал, как будет сподручнее всадить клинок мне в брюхо, если представится такая возможность.

Смешно, что разумом я знаю: Хродбер будет одним из тех, кто станет защищать меня несмотря ни на что. Но не из-за дружбы или любви, а из чувства долга. Патриот до мозга костей, верный своему императору. Как, впрочем, и любой другой настоящий житель Империи Пяти Солнц.

Верно… нечего киснуть, Кирин! Ты — аристократ в тяжёлой ситуации, так не позволяй внешним обстоятельствам стать тем, что изменит тебя. Ты должен сам стать тем, кто меняет эти обстоятельства!

Закончив с молитвой, собрал сумку, все артефакты, кое-какие ценности и золото, которые удалось обнаружить в доме, да покинул его, оставив открытой дверь. На сегодня с меня хватит «Последней потери».

Караван сытых и довольных людей выстроился рано. Привычно создав людям воды, занялся лечением Ресмона, засев в одной из специально оставленных под лазарет и аналогичные нужды повозке, пока остальные навьючивали верблюдов и телеги. Последние снова приобрели тот вид, который имели первоначально: набитые всевозможными товарами и запасами.

— До Агвана отсюда порядка трёх недель пути, плюс-минус, — сообщил мне Эбербаш, когда я поинтересовался сроками. — И я очень рассчитываю, что вторая часть нашей дороги обойдётся без таких сложностей, как первая, — его лицо обрело хмурое выражение, а сам новоизбранный глава каравана (хоть с его властью периодически спорил совет купцов) сплюнул в песок.

Выйдя в пустыню, очень быстро осознали, как же приятно было находиться даже у загрязнённого источника воды. Трупы там только начали разбухать и гнить, а потому от воды шла приятная прохлада, а многочисленные деревья, между которыми располагались дома пустынников, создавали блаженную тень. Теперь всё это осталось позади, а мы снова месили песок, который моментально проник под всю одежду, даже несмотря на её зачарование.

Однако, дорога хотя бы позволяла не думать о том, что произошло в том злополучном подполе. Проклятье, мне и правда было жаль ту девочку! Ей не было даже десяти, а Дризз просто порезал её ножом, как кусок мяса. Ублюдок.

Мотнул головой, отгоняя мысли, что так было правильно. Да, правильно! Потому что какое будущее бы ждало её? Пить трупную воду? Искать другие источники воды? Положим… нашли бы. Хорошо. А дальше? И еду бы нашли? А ещё дальше?

Ха-ха-ха! С каждым следующим «что дальше» я оставлял им всё меньше шансов на выживание. Стоит просто применить логику и сразу становится понятно, что возможность обнаружить альтернативный источник воды крайне мал. Зачем кому-то держать запас воды, когда рядом располагался запас воды? Это всё равно, что находясь в пустыне, беспокоиться о том, где взять песка.

Может, этой парочке хватило бы влаги из растений? Не, бред. Даже овцы, козы и коровы, питающиеся травой, регулярно пьют воду. Но опять же, чисто гипотетически… Ладно, давай по новой: какой шанс, что эти двое нашли бы альтернативный источник воды? Маленький. Ну… одна пятая? То есть, двадцать процентов. Ха-а… пусть будет. Идём дальше. Шанс нахождения пищи? Тут побольше, но запас точно имел бы лимит и ограниченный объём. Плевать, пусть… м-м… сорок процентов. Уверен, мы что-то упустили, вопрос лишь в том, сумела бы эта парочка найти то, что мы пропустили. Впрочем, при тщательном поиске — скорее всего да. Значит, им нужно надеяться на Хореса (или в кого они там верят?), что им повезёт первый раз, а потом, что повезёт второй. Далее этим детям нужно придумать, что делать потом: уходить или дожидаться прихода новых людей? Хех, а ресурсов дождаться-то хватит? Вот и ещё один вопрос… И кто даст гарантию, что новые люди просто не прикончат их особо жестоким образом? Может, найдётся любитель маленьких девочек? Или мальчиков?

Выходит, Хродбер оказал им услугу? Или он просто жестокий придурок? А что я? Я убил бы? Ведь был готов… Сука… Не знаю. Раньше — наверное да. Но потом… учёба и моё вынужденное путешествие заставило меня по другому начать смотреть на мир вокруг. Он оказался удивительно сложным, совсем не тем, чем выглядел со стороны аристократического сноба. Ха-ха, может, такой «поход» нужно выполнять всем детям знати? Это привело бы к тому, что они начали лучше понимать мир! Лучше видеть нужду простого человека! Тогда на свете было бы куда меньше дерьма… или больше.

И всё же, несмотря на периодически поднимающиеся — будто уровень воды по весне — мысли, я, закончив на сегодня с Ресмоном, смиренно шёл вперёд, прикрывая голову от солнца тонким капюшоном. Температура тела контролировалась амулетом, а потому идти было почти комфортно. Мешал лишь песок и собственные думы. Нет покоя этим костям…

Следующая стоянка должна была быть вечером, но меня сдёрнули куда как быстрее.

— Живот и понос, — произнёс Паульс, доверенный воин и слуга в одном лице, работающий на Лейсона Шнольфа, одного из самых влиятельных купцов, выживших в этом переходе.

— Ел что-то новое? — нахмурился я. — Может, пил из того оазиса, куда мы кидали трупы?

— Говорит, что нет, — неуверенно ответил Паульс. — Не думаю, что господин Шнольф стал бы врать. Да и не дурак он, чтобы так глупо поступать.

Заглянув в повозку-лазарет, куда «раненого» уже успели закинуть (только недавно закончил там с Ресмоном!) ощутил сладковатый и удушливый запах пота, а ещё жидкого дерьма. Вся нижняя часть формы купца была прямо-таки измазана поносом.

Скривился, но в меру. Видывал и похуже. Вот они — последствия моего путешествия! Получил бы я такой опыт, находясь в Тасколе?

Хотя… полезен ли опыт потери друзей и любимой?..

Лейсон находился уже в том состоянии, когда перестаёшь уделять внимание тому, как выглядишь. Что было… странно. Имею в виду — такое быстрое развитие болезни. Больше смахивало на яд. Но кому это такое нужно? Серьёзно, звучало как бред!

С горем пополам удалось разобрать кое-какие симптомы: озноб, колики, тошнота. Тело мужчины покрылось воспалёнными красными пятнами. Звучало и выглядело максимально неприятно.

Работу начал с промывки желудка, выводя из него все остатки пищи. В процессе дважды поблагодарил Хореса за идею в должной мере зачаровать одежду, используя новые руны, почерпнутые из книг культистов Амма. Тут были занимательные штуки, такие как непромокаемость. О, очень удобно, теперь даже если меня обольют водой, то одежда останется сухой. Аналогично к ней не лип пот, ведь он жидкий. Грязь, правда, всё ещё цеплялась. Я не успел во время начального, «спокойного» перехода, довести эту рунную цепочку до ума, ведь вынужден был отвлечься на «заработок денег»: зачарование всего и вся за звонкую монету. Потом начались нападения лафтетаров и все прочие проблемы… М-да, не до одежды, в общем, было.

Единственная проблема у моей нынешней формы — невозможность стирки. Приходится проводить чистку посредством производственной магии, заодно обновляя ткань и прочее-прочее. С какой-то стороны это даже правильнее, а с другой, я ещё доведу рунную цепочку до финала, превращая в «вечную» одежду: весьма дорогую и исключительно ценную вещь, не подверженную времени. То есть, имеющую должный запас прочности и немаркую основу, на которую попросту не липнет грязь и не действует влага.

Кхм, весь этот экскурс был лишь с одной целью: очистка желудка Шнольфа никоим образом не зацепила меня, оставляя чистым, пусть и провонявшим. Но нет худа без добра, мужик даже начал улыбаться! Всего-то, хе-хе, стоило облегчить боль.

Вот только моя основная работа лишь началась. Неизвестная дрянь, проникнувшая в его тело, успела распространиться по всему организму. Нужно было очищать кровь и ключевые органы, надеясь лишь на то, что она не самовоспроизводящаяся, а то читал я про такое… Сразу можно погребальный костёр собирать.

Хах, разумеется способы с этим бороться были! Как не быть? Но тут у меня, что называется, «руки коротковаты». Не целитель я! Не целитель! Понахватался основ, хороших, не спорю, но именно что основ. Тут бы не помешало профильное образование или долгая, вдумчивая практика, которой — вот поворот! — мне особо и не откуда взять. А до того, что обычно показывают учителя, приходится додумываться самому, методом проб и ошибок.

На работу с Лейсоном ушёл почти весь день. Как же хорошо, что у каравана теперь вдоволь верблюдов! Иначе больного проще было бы бросить. Серьёзно, восемьдесят человек не будет ждать одного, хоть каким бы важным тот не был. Но… повезло.

А мне нет.

— Кирин! — в повозку забрался взволнованный Ресмон. — Там ещё отравившиеся!

Караван встал, а я, словно мессия, ходил по людям в порядке их важности (Шнольфа успел подлатать в должной мере, чтобы не беспокоиться за его жизнь) и заставлял опорожнять кишечник. Конечно же начались вопросы, которые сразу же коснулись того, что они ели. Ревизия, которую проводили под присмотром Дризза (даже его взволновала ситуация!) привела к неутешительным итогам: часть мяса испортилась.

— Ящики, на которые были нанесены руны сохранности! — возмущался Туэк Тулс. — Зачем это было нужно, если руна банально стёрлась и часть запаса успела протухнуть⁈

Жаркое солнце моментально обратила сырое мясо в откровенную тухлятину.

— И что? — оглянулся я на него. — Мне нужно было тратить на каждый ящик по несколько дней, как делают в гильдиях артефакторов? — тон мой был столь ядовит, что одной капли хватило бы уложить весь караван. — В своём уме⁈ Сами не проследили, так нечего теперь перекладывать вину!

Разумеется всё свелось к грязной ругани. На моей стороне выступило немало людей, но и на стороне недовольных было много. Самое смешное — всё это ни к чему не привело. Я знал это ещё до начала конфликта.

— Я не ответственен за все проблемы мира! — откровенно вышел я из себя, потому что от постоянных криков «под рукой», успел трижды сорвать чары лечения. Благо, что я припомнил тактику работы с магией, когда не уверен в успехе: перекрывать канал поступления энергии извне. В таком случае чары не успевают напитаться магией и происходит безвредный пшик. Но когда это произошло в третий раз подряд… — Если завтра сдохнет какой-то верблюд, то я не буду в этом виноват! Если завтра кто-то из вас решит, что нажраться песка — здравая идея, то я не виноват в засоре кишечника! Точно также моей вины нет в том, что вы, не заметив, что ящик перестал морозить мясо, решили его взять. Уверен, оно воняло падалью на десяток метров, но всем было плевать. А раз так, то какие ко мне могут быть вопросы⁈

Кирин-Кирин… — мысленно обратился я к себе. Ну и кого ты хотел переубедить? Увы, мир не работает таким образом, что два спорящих друг с другом человека приходят к какому-то общему решению. Это всегда или компромисс, когда каждый получает лишь часть желаемого, или кто-то продавливает свою позицию. Иного варианта нет. Разве что остаться при своих, но то тоже форма некого компромисса. К сожалению, люди не идеальны, а потому не могут относиться к чужому мнению с должным уровнем уважения. Исключения не в счёт. Может, правильно говорил Гильем Кауец, что нужно просто не тратить своё время на споры? Делать так, как считаешь нужным, лишь принимая иное мнение к сведению? Мудрый человек…

Благо, что в спор вмешался сам Ауст Эбербаш, под чьим командованием всё ещё оставалось одиннадцать солдат. Причём это число по прежнему играло роль. Хоть ныне каждый вокруг заимел собственное ружьё или хотя бы что-то для ближнего боя, но кто из людей умел в должной степени работать с этим оружием? Единицы! Остальные махали им, словно палкой, а из ружья могли попасть лишь себе в яйца.

Впрочем, с огнестрелом сейчас всё было достаточно плохо. Тот же Ресмон говорил мне вчера, что ему притащили два мушкета с просьбой «починить». На вопрос: «Что именно?» только пожимали плечами, утверждая, дескать: «Что-то не работает». Потом и вовсе заявили: «Ты же маг!» — вот и весь ответ. Тупицы…

Вообще, логично, что ружья прекратили свою работу. Ответ максимально прост: песок и дерьмовые условия эксплуатации. Ещё раз подчеркну: мир не совершенен. Оружие имеет свойство забиваться и ломаться. За ним нужен уход. И защищать надо не только от влаги, но и от сухости: смазывать, прочищать, регулярно разбирать и проверять внутренние детали, ведь велик шанс, что какая-то из них решит треснуть или погнуться. Этому солдат в Империи учат в обязательном порядке. Даже крестьяне, на второй год службы, начинают мастерски разбираться в оружии. Но то солдаты в армии Дэсарандеса. Здесь речь шла о наёмниках в колонии. Как можно судить об их профпригодности?

Дризз, когда я спросил его об этом, лишь презрительно поморщился.

— Люди Ауста, по большей части, компетентны, — соизволил ответить он (что случалось не часто), — хотя кое-кого из них я бы заменил, — добавил Хродбер откровенности. — Караванщики же простые обыватели, озлобившиеся в должной степени, чтобы взять дело в свои руки. — На этом моменте наблюдатель подался вперёд. — А вот ты, Кирин, явно утратил свою жёсткость и размяк.

Слова были болезненны, но я был к подобному готов. Дризз явно не оставил без внимания моё желание спасти лафтетарскую девчонку.

— Что ты предлагаешь? — спросил его, решив не спорить, а в кое-то веки согласиться. Всё-таки… это и впрямь было не то желание, которое я должен был испытывать в тот момент. Это ведь был мой враг! Пусть малолетний, но враг!

— Тебе не хватает дисциплины, — произнёс он, оскалившись. — Делай то, что тебе скажут люди, которые лучше разбираются в ситуации. Те, кого ты можешь выбрать если не как пример для подражания, но как более успешных. Представь, — Хродбер постучал себя по виску, — как в аналогичной ситуации поступил бы кто-то другой. Тот, кого ты уважаешь. Неважно, кто это будет. Твой отец, брат или сам император. Ты должен представлять себя тем, кто вызывает у тебя чувство восхищения. Действуй так, как поступил бы этот человек и ты станешь таким же, как этот человек.

— Но что если этот пример будет откровенно херовым? — нахмурился я.

— Так не выбирай херового, — раздражённо поморщился Дризз. — Решение в любом случае ты принимаешь сам. Но хотя бы представляй себе альтернативу. И относись к каждой проблеме с должной серьёзностью. Пора прекращать быть ребёнком, — в голосе Хродбера послышалось хорошо заметное презрение. — Ты — маг. Тебе даровано больше, чем простым людям. И если ты станешь наплевательски относиться к этому, то достоин лишь одного наименования: «верс».

Скрипнув зубами, я поднялся на ноги и внимательно посмотрел на него.

— Я это запомню, — сообщил ему.

— Сделай одолжение, — подошёл он ещё ближе и обжёг злобным взглядом. Цепочка антимагического амулета дёрнулась на его шее. — Обязательно запомни!

Воспоминание пронеслось в голове за мгновение, не отвлекая меня от процесса лечения пострадавших. Пока я занимался работой, Эбербаш провёл ревизию всего запаса пищи, отчего мне пришлось отвлечься и потратить полчаса на обновление рун в ящиках, использовав последние чернила. Это меня откровенно взбесило, но Ауст разумно ответил, что запас еды в нашем случае более важен, чем несколько человек, которых всё равно можно будет поставить на ноги.

Хм, он подумал, что я разозлился от того, что меня отвлекли от лечения? Нет, по другой причине.

— Это ещё не точно, — буркнул я в ответ, имея в виду отравившихся, а потом силой воли заставил себя стать серьёзнее. Дризз прав. Нужно действовать так, как повёл бы себя на моём месте сам Дэсарандес. Что бы ответил он? Не знаю… Но могу представить или вообразить себя столь мудрым и понимающим. Спокойным и серьёзным. Весьма непростой вызов моим способностям! — К тому же, — когда я успокоился, то сразу ощутил, как стало проще думать, — какой в этом смысл, если мясо в ящиках всё равно испортилось, а нового, по пути, пока не съедим остальное, складировать не будем? Когда же придётся этим заняться, то уже освободятся ящики с сохранившимися рунами.

— Я хотел попросить тебя попробовать его восстановить, — кивнул он на массу вонючей тухлятины. — Шимар говорил мне, что ты сумел нарастить мяса на кусок отрезанной верблюжатины. Может, сумеешь и тухлое обратить свежим? Что это, как не лечение?

На мгновение я застыл, пытаясь собрать мысли в кучу. В его предложении было столько всего, насчёт чего я бы хотел высказаться! Однако… кроме кучи негативных и агрессивных замечаний, была и доля здравого смысла. И она говорила, что я ничего не теряю, если попробую это сделать.

— Хорошая мысль, — немного неестественно ответил ему. Будто бы переступал через себя. Но так бы ответил Дэсарандес. Уверен в этом!

Вернувшись, застал картину без изменений, однако они были. Я знал это. Задержка не привела ни к чему хорошему. Последствия сильного отравления так просто не снять. Процесс этот, хоть и знаком мне, но довольно длителен и требует времени.

Времени… того ресурса, которого у меня нет! Аха-ха-ха! Я ведь мог стать ренегатом! Мог послать всех на хер и, взяв Люмию, просто уйти. Сбежать и жить в своё удовольствие. Пусть не в самом лучшем месте, пусть где-то на краю обжитого мира, но… лишь мы. Я и она. Мы бы жили недолго, но счастливо, и умерли в один день. На самом деле один! Почему нельзя так? Почему? Почему⁈

Что меня останавливало? Долг? Обязанности аристократа Империи? Я уже не аристократ! Я Анс-Моргрим!

Я не хотел давить эту мысль. Не хотел представлять, что сказал бы Дэсарандес. У него-то есть всё время мира. А у меня нет. У меня осталось лишь полтора года. Нет, меньше. Куда меньше… А я сижу тут, по колено в чужом дерьме и лечу тех, кто мне откровенно неприятен. Причём делаю это не с целью заработка или по договору с гильдией тех же целителей, которые взамен предоставляли бы мне собственные ресурсы и блага. Нет, это нужно для нашего выживания! Чтобы не сдохнуть в грёбаном Сизиане…

Прочистить и в должной мере привести в порядок всех больных заняло достаточно много времени. Зато дало мне опыт. Хах, надеюсь, что он мне пригодиться! Эх, придётся ли ещё кого-то лечить за оставшееся время жизни? Может быть.

Далее я оказался на некоторой развилке. Мне нужно было одновременно три вещи (и все от меня, да-да…): долечить Ресмона, ибо сейчас его «клешня» имела лишь два недоразвитых пальца. Заняться восстановлением тухлого мяса, так как ящик, где оно лежало, хоть и снова стал исполнять роль хранилища, но не обладал возможностью возвращать время вспять. Хм… а можно ли, в теории, добиться этого рунами? Стоп! Не думай об этом! Потом, как-нибудь потом. Например, перед сном. Да, перед сном… Так вот, третье — это зачарование новых повозок, взятых из оазиса «Последняя Надежда». Неплохо было бы нанести на них руны облегчения веса и необходимого минимума удобств: защита от солнца, например. Кроме того, недавно Мариус (подумать только, он всё ещё жив!) предложил довольно интересный вариант: зачаровать накидки для верблюдов, чтобы они могли с бoльшим рвением, в абсолютно комфортной для них температуре, передвигаться через палящее солнце Сизиана. Тоже здравая идея! Где бы время взять?..

Занялся, по итогу, в первую очередь, именно Ресмоном. Всё ещё был риск наткнуться на лафтетаров или каких-то иных недоброжелателей. И в такой ситуации лучше иметь двух боеспособных магов, чем одного.

С самого утра позвал его в повозку, где здоровяк привычно протянул мне всё ещё бледную, но уже успевшую немного загореть руку. В какой уже раз проверив её сонаром, не обнаружил никаких отклонений. Значит, можно приступать к продолжению исцеления.

Я лечил, мы болтали. Пару раз заходил Дризз, проверяя, не произошло ли новой драки. В середине дня заглянул один из ребят Ауста — принёс еды. Очередная жареная верблюжатина, но хоть со специями. Приятно, но уже хочется разнообразия. Хотя бы каких-то овощей!

— Как думаешь, что сейчас с Бенегером? — неожиданно спросил Ресмон, припомнив моего старого «врага», который врезал мне по лицу в первый день пребывания в Третьей магической.

— Что с ним будет? — криво ухмыльнулся я в ответ, занимаясь восстановлением «большого» пальца. Его строение было немного иным, чем у остальных четырёх, но изучая как зеркальную руку здоровяка, так и свою собственную (сонар в помощь), удалось примерно понять суть. Более того, я уже видел, что придётся немного переделать уже выращенную кисть. Вот видел же, что в прошлый раз «что-то не совпадало», но устало махнул рукой. Придурок. Прибавил себе работы на ровном месте!

— Наверное, вступил в стражу, — вздохнул Рес.

— И ладно, — пожал я плечами. — Вот в чём его жизнь, если посудить не предвзято, лучше, чем у нас?

Парень скептично посмотрел на меня, будто бы спрашивая: «Серьёзно?»

— Думаешь, он там столкнулся с теми же или аналогичными испытаниями? — слабо улыбнулся я. — Спокойная, можно сказать, жизнь в столице — она не сравнится с тем, что пережили мы. Если абстрагироваться от дерьма, которого мы хлебнули глубокой ложкой — нет, целым половником! — то согласись, что даже половину всего, что мы пережили, далеко не каждый может испытать за всю жизнь! Считаешь, это не стоит того?

— И Люмия? — провокационно спросил он. Однако я видел, что сейчас Ресмон не хотел меня как-то зацепить или оскорбить. Это… всё-таки и правда больше относилось к любопытству. Ну и немного укору, чего уж.

Либо крестьянское отродье умудрилось набраться ума, во что я, признаться, верю весьма слабо. Нет, шанс есть, всё-таки я не Хорес, но… Невозможно взять и измениться с ничего. А у него не случалось каких-то, столь же переворачивающих жизнь потрясений, как у меня. Я про Люмию, да.

Вздохнул.

— Люмия… — отвёл я взгляд, рассматривая пыльную стену повозки, где проводилось лечение. — Люмия значила для меня очень и очень многое. Больше, чем весь этот караван.

Ресмон облизнул губы. Он хотел что-то сказать, но в последний момент передумал и лишь дёрнул головой.

— Извини, если это так прозвучало, — добавил я толику ехидности. — Но я бы обменял на неё даже тебя. Что уж говорить про Хродбера и всех остальных?

— Понимаю… наверное, — согласился он.

— Однако, смерть — это часть жизни, как бы противоречиво оно не звучало, — мне припомнилась «Сага о тёмном принце». История, которая рассказывала о потерянном принце старого королевства, который возвращал себе власть, поднимая в стране восстание и свергая узурпатора. Он потерял многих. Очень многих. И всё-таки, в конце концов, победил. Понятно, что эта история была больше легендой, чем реальностью, но… может, бытие «тёмным принцем» подходит мне больше, чем Дэсарандесом? Кем-то… более человечным. Тем, кто переживал за смерть соратников и страстно мечтал о возлюбленной, томившейся в заточении у узурпатора. Я могу ассоциировать себя с ним, могу. Что бы он сказал сейчас? — В конце концов, — улыбнулся я, — смерть, конечно, большое несчастье, но всё же не самое большое, если выбирать между ней и бессмертием.

Ресмон рассмеялся, хлопая здоровой рукой себя по бедру.

— Как ловко ты выкрутился! Ещё и императора приплёл! Не боишься, что за такие слова к тебе снова привяжутся законники?

— Там, куда мы идём, с меня спросит сам Дэсарандес, — хмыкнул я. — И почему-то мне кажется, что мои слова придутся ему по душе.

Лечение моего… друга — всё-таки друга, да, — длилось до самого вечера. Даже, скорее, ночи. Пришлось переделывать его ладонь на несколько раз. Но, вроде как, по итогу всё было правильно. Но в этом я не был уверен на все сто процентов. Потому что лишь глупец думает, что тело состоит из нескольких элементов: мясо, кости, кровь и немного жил, которые соединяют всё воедино. А вот ни хера! Там столько всего понамешано, да причём столь мелкого, что разобраться вот так сходу получается далеко не всегда. А тут — вырастить с нуля! Из ничего!

Однако я, не профильный целитель, сумел это сделать. Наверное, на экзамене в Третьей магической такое засчитала бы и «госпожа» Треттер. Впрочем, где та школа? Осталась в сытом и благопристойном Тасколе. Я же — в колонии, причём одной из самых неприятных — грёбаном Сизиане. Как Дэсарандес его захватывал⁈ Нет, понимание есть, да и историческую хронику я читал, но… тьфу, Триединый бы их всех побрал…

Спать я лёг с целью обдумать момент создания при помощи рун некой абстрактной цепочки, которая могла бы откатить время вспять. Благо, теперь я знал больше, чем ранее. Не идеал, далеко не идеал, но… Возврат времени… Это было бы просто чудо! Мало того, что позволило бы магам продолжить жить более двух лет, так ещё и…

— Люмия, — улыбнулся я. — Можно будет вернуть её…

— Ты некромантом что ли решил заделаться? — прокомментировал Ресмон мои неосторожные слова. — Оставь ты эту мысль. Ни разу, за всю историю, никто не воскрешал мёртвых. Даже боги.

И я не стал с ним спорить, вспоминая его крестьянское наследие и неумение читать. Он во всём был прав. Есть чудеса, недоступные даже богам.

На утро Эбербаш заявил, что правильнее будет дождаться вечера и ночи, чтобы избежать дневного пекла, так как прошлый день достался каравану с большим трудом.

— Мы уже прикинули направление, — объяснил он. — Шарские кряжи до сих пор видны, — мужчина махнул рукой в сторону востока. — А значит, мы уверенно можем двигаться в сторону Агвана. Следовательно, будет проще облегчить себе путь. Дождёмся ночи.

Разумеется это было сказано неспроста. Мне пришлось перепроверить недавно исцелённых, а потом разрисовывать телеги рунами. Уже под вечер, когда караван двинулся в путь, засев в повозку, начал эксперименты по восстановлению свежести у мяса. В каком-то роде Ауст был прав. Гниение — процесс, который можно причислить к болезни. Та же гангрена, например. Вот только… я не знал, как с ней работать. А значит, придётся заниматься «любимым делом» — тыкаться наугад, словно слепой щенок. Впрочем, время и возможность позволяла, так что… можно и потыкаться. Хуже от этого точно не будет.

Спустя пару часов неспешного пути вышел прогуляться. Вонь тухлятины вконец достала. Нужно было проветрить мозги.

Остатки некогда величественного каравана переходили через глубокие высохшие русла, проложенные редкими зимними дождями (смена сезонов была даже в пустыне), и взбирались на барханы. Люди болтали и даже смеялись. Смерть, казалось, осталась далеко позади. Почему нет? Враг повержен. Месть свершилась. У каравана снова была пища и вода. Даже купцы заполучили замену своим товарам, включая и приличные запасы золота. Некоторые одним лишь им умудрились отбить затраты на всё путешествие. И хоть мёртвых было жаль, но конечный результат давал повод для осторожного оптимизма, так что — почему бы и нет?

Я их понимал. Не во всём, не полностью, но понимал. Как и тех, кто смотрел на них потухшим взглядом. Эти люди потеряли друзей, родственников или возлюбленных. Прямо как я.

И всё же, вдыхая прохладный ночной воздух, наполненный привычными запахами пустыни, я чувствовал, что меняюсь. Слишком быстро и в очередной раз. Куда это приведёт меня?..

Опыт. Всё зависит от жизненного опыта. С каждым днём, незаметно для себя, ты меняешь собственное восприятие. Посмотрев на самого себя, жившего год назад, ты лишь посмеёшься над этим наивным человеком. Но что будет, если взглянуть на себя десятилетней давности? Особенно остро это воспринимается молодыми людьми, такими как я. И пусть в моём случае речь о десятилетней давности не идёт — мне тогда было шесть лет. Но вот о самом себе годичной давности — легко. Надменный и кичливый сноб! Ха-ха-ха! А что я скажу о себе нынешнем ещё через год? А о себе прошлом? Одновременно и хочу, и не хочу увидеть этот миг.

Настало утро, и мы снова разбили лагерь, поставив полотняные шатры, чтобы укрыться от безжалостного солнца и поспать.

Часть дня отдал мелким хлопотам, а потом упал отдыхать. Когда пришёл вечер и караван, собрав лагерь, готов был двинуться в новый путь (а кто-то — отправиться продолжать опыты с тухлым мясом), многие заметили у западного края неба облака — кажется, первые облака, которые мы вообще видели с тех пор, как пришли в Сизиан. Тёмно-фиолетовые тучи растеклись вдоль горизонта и окружили садящееся солнце, так что оно стало походить на радужку гневного красного глаза. Ни купцы, ранее ходившие этим путём, ни остальные люди не могли сказать ровным счётом ничего.

— Может, это дождь? — спросил какой-то парень, за что удостоился десяток насмешек, а следом, более «умудрённые» люди начали гадать, что всё это значит.

Воздух ещё дрожал от дневной жары и колыхался над раскалённой землей. И он был неподвижен — абсолютно неподвижен. Зловещая тишина опустилась на нас. Люди смотрели на горизонт, нервно приглядываясь, и постепенно понимали, что эти облака принадлежат не небу, а земле.

— Твою же мать, — передёрнулся я, вспомнив, как начались все наши проблемы. — Песчаная буря! Ещё одна!

Тучи пыли катились на нас с запада, с ленивым изяществом шарфа, трепещущего на ветру. Долбаный Сизиан всё ещё способен был ненавидеть. Великая пустыня всё ещё могла карать.

Не теряя времени караван принялся к подготовке. Было понятно, что сбежать мы бы не сумели. То есть, я один ещё мог бы это сделать, обратившись в ворона, но вот бросать всех… Да можно было, чего уж, однако это грозило мне проблемами в будущем. Как минимум, я лишался цели, к которой шёл всё это время — соединение с армией Империи. И ради чего? Будь здесь и со мной Люмия, то может… в теории… А так — точно нет.

Отчего-то я не мог воспринять бурю всерьёз, хоть и застал последствия предыдущей. Но сейчас, глядя на неё издали, мне казалось, что пережить её будет не сложно. В конце концов, мы находимся на земле, а не в воде!

— Придурок, всё не так просто, — сам себе буркнул я, но ничего не сделал, лишь направился помогать остальным.

— Без паники! — орал Ауст. — У нас есть время на подготовку!

— В ней бьют молнии! — возразил кто-то из людей, но его быстро заткнули соседи, ожидая приказов нового главы каравана.

— Всем завязать тканью рот, нос и глаза! — начал он быстро выдавать распоряжение. — Маги, создайте воды, ткань должна быть мокрой…

Одновременно с этим караван направился в сторону небольшого каменного возвышения. Скорее — холма. Потому что камень твёрдый и его точно не сдует, в отличие от песка под ногами. Кроме того, разместись мы в низине, то имели риск оказаться засыпанными песком с ближайшего бархана.

Потом Ресмона, пока я занимался водой, напрягли создать несколько максимально огромных кусков камня, причём плоской формы, чтобы они не скатились.

— За ним будем прятаться, — заявил Эбербаш. — Хоть какое-то препятствие лучше, чем ничего!

Это уж точно, я даже намалевал на парочке таких глыб руны крепости и утяжеления, чтобы наверняка исключить вероятность поднятия их в воздух. Хотя… если буря будет СТОЛЬ сильной, то мало что поможет нам остаться в живых. Впрочем, я собирался использовать маленький стационарный барьер — лишь на себя одного. Думаю, Рес наложит такой же на себя. Почему лишь на себя? Так чем меньше барьер, тем меньше энергии тратит, что логично. А стационарный ещё и прочнее. В общем, одни плюсы…

Верблюдов положили рядом. Вообще, они хорошо переносят пустынные бури, а потому выглядели достаточно спокойно, но ушами дёргали — небольшое волнение, судя по виду, всё равно имелось.

Повозки накрыли тканью, а потом Ресмон начал создавать в песке ямы, чтобы транспорт не перевернуло, не поломало и не сдуло. Кто-то кричал, что нужно спрятаться внутри, однако для этого необходимо было выбросить из них если не всю, то солидную часть товара, на что мало кто соглашался. К тому же возникли опасения, что ветер что-то там сломает, сделав, по итогу, ещё хуже.

И вот, когда основная масса народа уже улеглась лицом в землю, на нас всё-таки налетел шторм. Порывы ветра, сдирающие кожу. Люди кричали во весь голос, зовя друг друга — и не слышали. Я, находясь под барьером, пытался разглядеть хотя бы силуэты остальных сквозь бронзовую пелену, но оказался практически слеп. Под своим барьером я был словно в коконе: темнота и песок со всех сторон. У меня сложилось ощущение, будто бы меня похоронило заживо.

— Сука, надо было хотя бы спросить, сколько в среднем длится буря, — проворчал себе под нос, усевшись на землю — точнее на ещё один элемент барьера, который находился над землёй на расстоянии в ширину волоса. Продвинутые барьеры более чем способны на такие фокусы.

Палец был в непосредственной близости от защитного артефакта — простого, но способного создать ещё один барьер и задержать бурю, в случае если я по какой-то причине собьюсь с эмоций спокойствия, хоть сейчас и не вижу возможной причины. Однако, мало ли?

Периодически ветер смещал песок и получалось рассмотреть своих товарищей. Они сбивались в кучки под хлещущими порывами, а вокруг них воздвигались груды песка, который, будто хищник, медленно, но верно, поглощал их.

Несмотря на камни, которые прикрывали нас от основного потока, чудовищный ветер буквально поглощал слишком далеко залёгших людей, затягивая их в свой кошмарный водоворот. Он срывал наскоро созданные походные укрытия, за секунды хоронил забытые вещи, набрасывал новый узор барханов и менял уже имеющийся ландшафт. Я возблагодарил Хореса за то, что огромные горы Шарских кряжей невозможно было просто так сместить в сторону, а значит, мы не заблудимся, что бы ни случилось. Хотя бы так…

Спустя час я задумался о том, что начинаю испытывать дискомфорт от лёгкого жжения в теле — слишком долго удерживаю магический щит, который получал хоть и сравнительно небольшой, но регулярный урон. Благо, что барьер был той вещью, которую можно было проводить через всё тело, а не через одни только руки.

Через два часа поддерживать спокойствие стало весьма трудно. Мало того, что я никогда не тренировался СТОЛЬ ДОЛГО поддерживать какое-то эмоциональное состояние — что являлось минусом, надо исправлять, — так ещё и энергопроводимость тела, хоть и значительно повысилась за время бытия магом и особенно после того самоубийственного порыва с сожжёнными чуть ли не до кости руками, перестала справляться. Жжение накапливалось и понемногу усиливалось. Стало понятно, что если я не хочу снова заниматься лечением собственных ожогов, как было в прошлый раз, надо что-то менять. Варианты? Переключиться на артефакт-барьер. А он, так-то, слабоват…

Вот дерьмо! Надо было тратить время на себя, а не других! А то: каравану руны рисовал, людей лечил, мясо восстанавливал… А нужно было заняться теми усиленными рунами, которые я узнал из книг культистов. Я дошёл до момента, где расписывался принцип двойной, тройной и прочей вязи, которую можно было доводить до бесконечности, пропорционально повышая её сложность. Аналогично имелись пояснения по синхронизации рун со схожими эффектами и способами всё это совмещать. Это же какие перспективы! Ни много ни мало — заявка на работу с аристократами и самим императором. Серьёзно. Подобные артефакты ценятся на высшем уровне и если я сумею полноценно создавать подобное, то стану именно таким вот незаменимым специалистом.

Эх… но что я сделал, узнав эти сведения? Ни хера. Придурок. Идиот!

Не выдержав жжения, активировал артефактный барьер, убирая свой. По ушам резануло грохотом и скрежетом песка. У этого барьера начального уровня не имелось возможности заглушать звуки и защищать землю, где я восседал, отчего моментально ощутил колебания песчаника, на котором примостился.

И всё же, я по прежнему находился в куда более комфортных условиях, нежели все остальные. Хорошо? О, да! К тому же, ситуация немного напомнила мне шторм, с которым я столкнулся перед тем, как оказаться на «Индевосе». Правда тогда барьер поддерживало несколько человек, сменяя друг друга. Может, стоило поступить аналогично? Имею в виду, что я не один волшебник, есть ещё Ресмон. Хм… причина в том, что я подсознательно не воспринимал опасность от песчаной бури. Не знаю почему. Говорю же — придурок. Здоровяк же, скорее всего, вообще об этом не подумал. Вот и итог: вместо того, чтобы сменяться и отдыхать, вынужден надеяться на артефакт.

Вздохнув, поковырялся в сумке, достав ещё одну заготовку. В голове мелькнула мысль, что можно попробовать быстренько зачаровать новый артефакт, чтобы менять их с этим…

— Ну да, — почесал я висок, — вот возьму и за пять минут зачарую новый артефакт. Это же столь легко! Тем более вот так, прямо на коленке.

Мрачно сплюнув, убрал заготовку обратно в сумку, а потом прикрыл глаза и постарался отрешиться и хоть немного отдохнуть. Думаю, артефактный барьер продержится с час-другой, а там я его сменю, не допуская разрушения. Благо, подобное можно отследить по энергетической наполненности…

Песчаная буря бушевала до рассвета, вымотав меня до предела. Артефакт на определённом моменте просто отказался продолжать работу, исчерпав свой лимит. Всё-таки сила рун зависит от их наполненности. Наполненность же зависит от качества исходного материала и рунной комбинации. В данном случае и то, и другое было весьма посредственным. Всё-таки как артефактор я, работая в одиночку, не хватал звёзд с неба, будучи ограниченным собственным уровнем знаний. И плевать на то, что среди других магов я кажусь светочем разума, конкуренция с гильдиями возможна лишь в моих влажных мечтах. Вот где щелчком пальцев могли организовать качественную сталь, вышедшую из-под молотов волшебников-кузнецов. Вот где могли представить рунную комбинацию длинной в три-четыре десятка символов, с подробными расшифровками эмоций и образов, а потом предоставить самый лучший инструмент для их нанесения.

При этом, на каждом этапе артефактора бы страховали, поддерживали, подсказывали и максимально облегчали работу. Гильдия!

Ничего… когда-нибудь я заполучу эти знания… Или, скорее всего, они мне не понадобятся. Не думаю, что во время присутствия в армии Дэсарандеса мне будут давать особо тяжёлые задачи по зачарованию или обучать. Всё-таки армия — это не столица, пресыщенная всем, чем только можно, и требующая лучшее и самые изысканное. Нет, уверен, здесь даже мои нынешние навыки покажутся вершиной мастерства. Ха-а… особенно с учётом того, что я вынужденно переквалифицировался в эдакого универсала, который немного боевик, немного целитель, немного артефактор… Везде успел, но нигде не достиг мастерства. Но, может, так и нужно? Может правильно говорил тот же Ресмон, что вынужден был ограничиться лишь боевой формой магии, отчего ощущает себя совершенно бесполезным на моём фоне?

Везде нужно искать плюсы. Благодаря моему артефакту и навыкам, я пережил песчаную бурю оставшись при своих и даже не ощутив её напор.

Когда ветер стих, ошеломлённые люди, с трудом поднимаясь на ноги и откапываясь из-под песка, начали осматривать преобразившуюся землю. К счастью, Шарские кряжи продолжали маячить на горизонте, показывая нужное направление, а потому было плевать на то, как сильно изменилась обстановка вокруг.

Мы собрали всё, что сумели из уцелевших вещей и нашли несколько мертвецов, погребённых под песком. Пересчёт каравана показал, что погибло или пропало почти двадцать человек и девять верблюдов. Две повозки найти тоже не сумели, хотя казалось, что все закапывали на одном участке земли. Чудо, мать его!

Благо, остальные восемь повозок полноценно достали, выгребли набившийся песок и снова запрягли. Мёртвых верблюдов разделали на месте, поместив их мясо в ящики-артефакты.

На это ушёл почти целый день, так что вынужденно заночевали, задержавшись ещё на сутки. Хотел было потратить это время на себя, но вынужден был заниматься лечением, ведь буря оставила свои последствия: у кого-то песок так забил дыхательные пути, что требовалась помощь. Несколько человек почти ослепли от потока песка в глаза. Кое-кто был сбит ветром и катался по барханам, а в некоторых буря со всей силы избила разными обломками, мусором и камнями, которые сильно били по телу, вплоть до переломов.

Пришлось заняться ими, на что, ожидаемо, ушла куча времени.

Большинство караванщиков были раздражены и озлобленны. В своих они бедах винили всех, кого только можно, даже нас, колдунов. Но тут конфликту не позволили разгореться, а купца Яруфа, считающего себя неуязвимым, благодаря антимагическому амулету, Дризз пообещал задушить его же собственными кишками. Тон не подразумевал шутки, а потому торговец моментально сдал назад. Даже двое его помощников, стоящих за спиной Яруфа, не позволили ему ощутить себя в должной безопасности.

Закончив с лечением и не став участвовать в конфликтах (я был научен горьким опытом, к тому же, всё ещё продолжал стараться держать себя на уровне то Дэсарандеса, то Тёмного Принца, мысленно обдумывая, как бы они повели себя в тот или иной момент), я создал воду и ушёл в повозку, занявшись собственными вещами. Проведя инспекцию сумки, нашёл последний флакон, прикупленный ещё для создания Огненной сферы. Пока было время, решил заняться именно им. Лишним точно не будет, к тому же процесс создания был мне знаком и не отличался запредельной сложностью. Создавать же что-то новое и уникальное не имелось возможности: я знал, что в любой момент меня могут отвлечь и помешать.

Уже к полуночи, в повозку заглянул уставший Ресмон. По инерции он больше работал левой рукой, не успев привыкнуть к тому, что правая теперь полностью здоровая. Здоровяк успел нажраться песка во время бури, хоть большую её часть и просидел под барьером. Что, так-то, тоже показатель. Чисто в боевой силе он если и уступает мне, то ненамного.

— Караван раскололся, — усмехнулся парень. — Часть людей хочет вернуться в оазис «Последняя потеря».

— Зачем? — удивился я. Это показалось мне донельзя глупым решением.

— Опасаются продолжать путь, — пожал он плечами. — Говорят, что Хорес не желает этого, а потому посылает каравану испытания.

— Хорес, ну-ну, — проворчал на это. — Да тут половина поклоняется Амма, а ещё четверть — Троице.

Ресмон рассмеялся.

— Может ты и прав, — кивнул он. — Но говорить о едином боге им это не мешает.

— Для нас, магов, ничего не изменится, — пожал я плечами. — Хродбер не допустит, чтобы мы отклонились от курса. Уверен, если караван решит вернуться, он заберёт одну из телег и пару верблюдов, с которыми мы направимся к Агвану в одиночку.

— Вот тут даже не сомневаюсь, — парень закинул руки за голову.

Так мы и просидели ещё какое-то время, периодически болтая, пока я не закончил, а там, перекусив, направились спать. Усталость давала о себе знать, хоть я и сумел довести Огненную сферу до конца. Под конец уже не так хорошо соображал, однако, работу завершил без ошибок, отчего улыбка не сходила с губ. Чего уж, мне даже снилось что-то светлое… воздушное… пахнущее чем-то знакомым. Улыбающиеся губы на веснушчатом лице. Мягкие пальцы и короткие волосы.

Подняли нас до восхода солнца. И под «нас» имею в виду не только магов, а весь караван. Предварительно мне пришлось полетать в виде ворона, но не заметив ничего существенного вернулся и доложил об этом. Чего уж, сегодня на небе не было даже вездесущих стервятников, что говорило о многом.

Опираясь на старые карты, которые хоть и отличались в мелочах, но по прежнему показывали основные ориентиры, Эбербаш постановил, что мы находимся всего в полутора неделях пути от Агвана. А значит, если выступим в путь, то, конечно, успеем испытать какие-то сложности и лишения, но безусловно выживем и успешно доберёмся до своей цели.

К моему удивлению, самые уважаемые купцы — Мариус Лорон, Туэк Тулс и вылеченный мною Лейсон Шнольф, полностью согласились с ним.

— Конечно же, — произнёс Мариус, — лучше подвергнуться страданиям, чтобы избежать смерти, чем пытаться избежать страданий, рискуя умереть.

— Только цитат из Трактата о святости нам не хватало, — фыркнул Туэк, но всё равно согласно кивнул.

Мы прошли через море барханов и вступили на землю, подобную раскалённой плите — каменную равнину, воздух над которой буквально шипел от жары. Это привело караван в восторг, ведь Агван был построен именно на подобной почве. Меня чуть ли не по три раза в день гоняли в воздух, чтобы высмотреть далёкие городские стены или хотя бы других людей, но пока что Сизиан оставался пустым.

Снова были введен жёсткий паёк. Хоть в караване и пропало какое-то количество людей, но пропали и телеги с верблюдами (включая один с провизией), а оставшиеся шестьдесят человек продолжали отъедаться, будто бы компенсируя этим предыдущие, голодные дни. Изучая наши запасы, Ауст, прикинув примерное время ожидаемого пути, сделал несколько поправок, а потому порции сократили.

Похоже, он решил перестраховаться, чтобы растянуть паёк на возможный максимум. Кроме того, меня снова хотели подрядить на создание мяса, но тут я послал Эбербаша, сказав, что могу или очищать уже испорченное (лучше бы пропала телега именно с ним!), или создавать новое. Конечно же он согласился на восстановление тухлого, ведь это было куда как быстрее.

Караван снова перешёл на нефиксированный ход: мы шли до тех пор, пока людей не начинало шатать от усталости. Тогда устраивали короткий привал на пять-шесть часов и снова направлялись в путь. Люди желали как можно быстрее добраться до Агвана и наконец закончить с этой пыткой. Думаю, часть купцов заработает себе хорошую такую фобию до конца жизни. А может и нет, ведь деньги могут перевесить любые желания и потребности.

Когда наступала ночь, прохладный воздух пустыни не приносил людям особого облегчения. Почти никто уже не разговаривал. Казалось, усталость, солнце, жара, сниженный рацион и постоянный, изматывающий песок, высушили людей, превратив их в сухую ветошь. Наблюдая за всем со стороны, караван ощущался бесконечной процессией безмолвных призраков, идущих по барханам Сизиана. Люди шли — запылённые, истерзанные, с невидящими глазами, шатаясь, словно пьяные. Некогда чёткие колонны распались, словно щёпоть грязи, брошенная в воду, и удалялись друг от друга, пока караван не стал скопищем разрозненных фигур, бредущих но песку и пыли. Утреннее солнце сделалось пронзительным укором, ибо никакого города на пути так и не появилось.

Пока что до смертельного отчаяния, когда люди бросали товары и оставались сидеть на песке, ожидая смерти, не доходило. Всё-таки надежда заставляла двигаться даже через силу, веря, что мы идём по правильному пути. Взлетая в воздух, я неизменно указывал, где располагались Шарские кряжи — наш единственный ориентир, который давал понять, что мы идём в верном направлении.

Сила воли и желание добраться до цивилизации заставляло народ, словно мертвецов, вновь и вновь черпать лимиты сил, вставать на ноги и идти вперёд, не взирая ни на что. Больных я своевременно лечил, хромым правил ноги. Падающих от усталости размещали на телегах, где опять же, ими занимался я.

Ругаясь на всех вокруг, я ощущал себя грёбаной «палочкой-выручалочкой», умудряясь выполнять одновременно все функции: разведка в виде ворона каждые несколько часов, лечение людей, нанесение рун (чернила кончились, пришлось брать кровь, благо — не свою), восстановление тухлого мяса. Последнего осталось мало, но всё равно какое-то количество имелось. Хорошо ещё, что я набил руку и теперь не особо заморачивался, даруя ему былую свежесть и качество.

Хорес, маги и правда универсальны и могущественны донельзя! Может и правильно, что ты ограничиваешь нашу жизнь? Ведь иначе можно добиться… всего. И мир бы принадлежал нам, а не каким-то «обычным людям». Ха-ха, даже высшие сионы не стали бы для волшебников проблемой! А амулеты антимагии объявили бы запрещёнными, вот и всё. Удобно!

Мысленно похихикав над тем, как хорошо жилось бы в магическом мире (или нет? Вопрос, конечно, хороший…), я направился в конец каравана: мне сообщили, что верблюд захромал, так что нужно было заняться лечением…

Сегодня один из каравана, купец мелкого и незначительного ранга, по имени Лемнус Хлист, начал проповедовать о воле Хореса и испытаниях, которые свалились на нас, вытягивающее горячие, потрёпанные сердца в исполненную боли линию, тонкую, словно пустыня — и простую, словно пустыня.

— Мы сплелись с Сизианом, — улыбнулся он сухими, потрескавшимися губами. — Теперь он стал таким же нашим домом, как и самые родные. Мы пережили вместе слишком много, чтобы суметь так просто отмахнуться от случившегося.

Скулящее безмолвие и беспредельное одиночество.

В момент, когда спустя ещё шесть дней я заметил тёмную точку поселения, первое мгновение думал, что это мираж или что-то вроде скалы, камня, провала в земле… Пришлось почти сорок минут лететь навстречу, а потом столько же возвращаться обратно. По пути умудрился потерять караван и насилу нашёл его с воздуха.

— Я увидел город, — заявил людям, обеспокоенным столь долгим отсутствием. Кое-кто всерьёз полагал, что я сбежал от них, хоть это и было максимально глупым решением.

Мои слова едва ли не взорвали умы собравшихся. Новость, словно пожар, моментально облетела всех. Мы добрались! Добрались!

Ближе к вечеру следующего дня далёкие стены стали видны с земли. А потом… потом мы и правда пришли. Измученные, едва ли не валящиеся от усталости, вместе с такими же полумёртвыми верблюдами, которые голодали почти все эти две недели…

— Всё закончилось, — улыбнулся я.

Пустыня оставила от моего тела сухой скелет. Вся одежда болталась, словно я взял чужую, с плеча, например, высшего сиона. Но нет, я просто исхудал, сбросив едва ли не треть своего и без того худощавого тела.

Сходу нас окружили стражники, но не с целью создать сложностей, а с удивлённым видом и даже лёгким страхом. Как оказалось, мы первые люди за последние два месяца, которые до них добрались.

— Но ведь ныне погибший глава каравана Шимар Силс неоднократно писал сюда, чтобы узнать о состоянии дел! — удивился Ауст.

— Такие вопросы вам лучше обговаривать в магистрате или с наместником, — пожал плечами офицер стражи. — Я говорю лишь то, что знаю. А знаю я одно: лафтетары объединились под Музгашем Чёрным и едва ли не взяли нас в осаду. Мне докладывали о тысячах пустынников, которые концентрируют силы возле оазисов «Птичий холм» и «Последняя потеря»…

— Идём, — холодно сказал Дризз, махнув мне с Ресмоном рукой. — Наше путешествие с караваном подошло к концу.

— Так это, — Ресмон указал на стражу. — Тут какая-то каша заварилась: похоже на заговор против Империи и вообще…

— Без нас разберутся, — отрезал Хродбер. — Или думаешь, без твоих слов наместник и советники не сумеют понять суть произошедшего? Не переоценивай себя!

В кое-то веки наш путь лежал не к ближайшей таверне. Дризз предупредил, что бывал в Агване (который очень напоминал кашмирские поселения, только со стеной и приличными по размерам укреплениями) лишь один раз, причём давно, а значит, ни друзей, ни связей у него здесь нет.

— Это значит, что придётся проходить дальнейший путь до Монхарба не полагаясь на кого-либо ещё. Только самим, — завершил Хродбер свою речь. — Держимся вместе. Я не знаю, насколько здесь опасно или нет. Не знаю, к кому стоит обратиться и где вас лучше всего оставить.

Звучало логично, хотя со стороны Агван мало чем отличался от того же Ростоса: небольшие одно-двухэтажные строения, много торговцев, рыночные площади и прочее-прочее.

Нет, разница заметна, — осознал я, после получаса ходьбы и прослушивания ненавистного мне мунтоса, на котором Дризз говорил просто отменно, а мы с Ресмоном лишь бессмысленно пучили глаза. — Разница была в том, что в Агване — столице всего Сизиана — народу было меньше, чем в ином городе Империи на Малой Гаодии! Узкие улицы показывали численность на порядок, если не два, меньше того же Морбо. Даже Ростос мог похвастаться бoльшим числом народа.

Начали мы с местной магистратуры — единственного места, где общение проходило на таскольском. Там Хродбер поведал о ситуации, предоставив ряд подписанных документов (даже не знал, что они у нас есть!), после чего плешивый чиновник, сверившись с кипой разных записей, сообщил, что проводника до Монхарба, в связи с несколькими недавно прошедшими бурями, они выдать не в состоянии.

— Вам придётся подождать, — уверено заявил этот мужчина. — Я уже слышал, что подкрепление императору вошло в город вместе с караваном, но пока что разместить войска можете в нашей казарме. Там достаточно место даже для пяти тысяч человек. Сейчас выпишу вам разрешение, только нужно будет подписать его…

— Какой срок, — недослушал его Дризз.

— Срок? — не понял (или сделал вид, что не понял) чиновник.

— Размещения в Агване, — коротко дополнил наш смотритель.

— Боюсь, до тех пор, пока разведка не сможет составить должные дорожные карты, — замялся он. — Думаю, это займёт не более двух-трёх недель. Может месяц. Это время мы можете поработать за место стражи в нашем городе и помочь с лафтетарами. Разумеется за дополнительные…

— Император приказал оказывать максимальную помощь всем подкреплениям и немедленно направлять их на соединение с основными силами! — куда более агрессивно заявил Хродбер.

— Я ничего не могу поделать! — взвизгнул плешивый чиновник. — Направлять вас наугад мы не имеем права, вы заблудитесь и умрёте! Не думайте, что раз смогли добраться до города в составе каравана…

Дризз развернулся и направился на выход.

— Император будет в курсе ваших слов, — только и бросил он, едва уловимо повернув голову.

Конечно же нас попытались перехватить. Имею в виду: мирно и максимально аккуратно, не позволяя даже покинуть магистрат. Вокруг закрутилось несколько благоухающих чиновников, их слуг и заместителей, которые начали приглашать нас в гостевую комнату, где можно будет подождать, пока с ситуацией не ознакомится «сам наместник Тэйтон Иннес», который наверняка «найдёт компромисс, который устроит всех» и прочее-прочее.

А ещё Дризза несколько раз спрашивали о том, где разместилось всё подкрепление в данный момент. Кто-то даже предположил, что мы оставили войска за городскими стенами. Вот тут-то я и начал понимать суть их мыслей.

Магистрат считал, что «подкрепление войскам Дэсарандеса» — это огромные силы, состоящие из того количества войск, которые сели на «Кромолос». По какой-то причине остальные сообщения, о том, что пароход затонул и прочее-прочее, видимо, не добралось до Агвана. Поэтому к Хродберу относились максимально лояльно, всеми силами желая его задержаться и решить часть своих многочисленных проблем, под предлогом недавно прошедших песчаных бурь. В частности, как я понял, больше всего их волновали лафтетары, которых без особых проблем могли бы уничтожить наши «многочисленные маги». Ну да, ну да…

Дризз, к моему удивлению, оказался весьма сведущ в подобных, политических вопросах, а потому ни словом, ни жестом, не давал им понять, что наше «подкрепление» больше или меньше того, которое озвучивали чиновники. Он, скажем так, позволял им заблуждаться, но сам всеми силами стремился максимально быстро покинуть магистрат.

— Могут быть проблемы, — ответил Хродбер, когда я поинтересовался смыслом этих действий. И я не про то, что мы могли бы засесть в казармах на эти две-три недели! Скорее про то, что можно было бы пообщаться с наместником Иннесом и попробовать договориться о дальнейшем нашем продвижении. — Я не знаю раскладов в городе, но не исключаю, что верхушке будет проще, по той или иной причине избавиться от нас, а не помогать.

— Зачем? — с идиотским выражением лица спросил Ресмон.

— Почему-то ведь они скрывали, что фактически находятся в осаде лафтетаров? — соблаговолил ответить Дризз. — Тут явно что-то замышляется и я не собираюсь выяснять что. Нужно как можно быстрее найти проводника и отправиться дальше.

Решение, как по мне, максимально правильное!

С трудом отделавшись от различных прилипал чиновничьего вида, мужчина довольно быстро заметил слежку.

— Не исключаю, что они уже выяснили, что никакой армии под городом не стоит, — пояснил он. — Нужно выйти отсюда сегодня. Не хочу здесь ночевать.

— Разумно, — негромко пробормотал я, борясь с тем, чтобы не оглянуться.

Хродбер завернул в сторону рынков, где разговор уже начался на мунтосе, который я совершенно не понимал, отчего злился. Ресмон лишь поглядывал по сторонам, да пялился на различные товары, а я пытался отследить, кто из людей вокруг мог работать на нашего потенциального неприятеля.

Нет, возможно, что никаких заговоров вокруг не строилось, но… лучше перестраховаться, не так ли?

— Ну что? — спросил я после очередной беседы Дризза и какого-то мужчины в нелепой шапке и слишком тёплой для обжигающего солнца одежде. И рун на ней, я что-то не заметил.

— Есть вариант, но он мне не нравится, — в кое-то веки откровенно поведал Хродбер. — Но других в ближайшее время, видимо, найти не выйдет.

— И что за вариант? — прищурился я.

— Уйти через местное подполье, — сообщил он.

— Это?.. — специально недоговорил я, желая, чтобы Дризз ответил более чётко, но тот промолчал. — Кто это? — не скрывая раздражения спросил я, получив обжигающий и предупреждающий взгляд, едва не заставивший меня сформировать защитный барьер, что всё равно было бы бесполезно против его антимагического амулета.

— Местная гильдия убийц, — всё-таки ответил Хродбер.