Отражение Судьбы (СИ)

Глава 17. Осада Виктории

1

Виктория — столица Красной Империи. История города началась несколько тысяч лет назад, когда Аарон, первый страж хаоса и спаситель человеческого рода, взошёл на императорский трон. Другие дети Изириса были оскорблены. Они возжелали той же славы и чести. Но общество отвергло их порывы захватить власть. И ослеплённые космической силой, они разожгли огонь Великой войны, а люди стали невольно втянуты в борьбу, где на кону стояло выживание их вида. За весь период существования Виктория, попавшая в эпицентр конфликта, десятки раз подвергалась полному разрушению. И столько же возводилась заново из руин.

В наше время население мегаполиса достигло отметки в семь миллионов жителей. Вокруг города возведена защитная стена высотой внушительные двадцать метров, перед которой выкопан глубокий ров шириной пятьдесят метров. Неприступная крепость находится под постоянным контролём военных сил империи. Единственный способ попасть за стену — перейти по разводному мосту.

— Император, при всём моем уважении, не лучше ли нам отказать от защиты куба. Это поможет избежать непоправимых последствий, — сказал Тару Пао.

Тару Пао, командующий вооружёнными силами Империи, держал воинскую стойку без глупой мимики и бессмысленных жестов. Двигались только тонкие бледные губы, когда он говорил. Тупой подбородок смотрел вверх. Округлые плечи откинуты назад, ноги вместе, руки по швам. Не дёрнулся даже тогда, когда встретил на себе неодобрительный взгляд императора, сделавшего гневный выпад в его сторону.

— Не обсуждается! — резко ответил император. — Пусть все мы сложим головы, плевать, но силу хаоса грязное отродье не получит.

Император Хатима IV правил Красной Империей последние тридцать лет. И вполне удачно, как он считал. По крайней мере, общественность не пыталась устроить революцию. И не охотилась за ним, как за волком, истребляющем овец. А значит люди принимали правителя, хотя нынешняя форма правления всегда подвергалась критике. Её называли пережитком прошлого. Честь занимать трон перешла по наследству от отца, который загнал вверенные ему земли в экономический кризис, чем вызвал бурю недовольства среди людей. Как и бывает, в основном пострадали бедные слои населения. Которые остались ни с чем. Это не могло не отразиться на высшем обществе, оставшемся без рабочей силы. Но Хатима III даже не пытался ничего исправить, он не хотел ничего исправлять, а когда стало слишком поздно, потерял корону вместе с головой. Сторонникам семьи Тикуно удалось подавить мятеж. Людей успокоили. И пообещали при новом правителе стабилизировать ситуацию, что и сделали путём заключения сделки о вхождении Деона в состав Красной Империи на взаимовыгодных условиях. Много лет Империя и Деон находились в состоянии тихой войны. Гордыня не позволяла признать, что может существовать остров, опередивший империю в технологическом развитии. Они желали завладеть технологиями и территориями Деона, но не желали ничего отдавать взамен. И момент крайней безнадёжности улыбнулись злейшему и единственному врагу.

— После нашей всеобщей кончины тритоморф беспрепятственного получит камень. Какой смысл умирать ради поражения?

— Бросьте глупые споры! — пухлые щёки императора багровели. — Наша армия будет держаться ради того, чтобы выиграть достаточно времени.

— Времени для чего?

— Нам нужен Аарон Донхаллес.

— Из семьи герцога Деона? И чем нам поможет мальчишка?

Хатима IV пожал плечами.

— Теперь он герцог Деона. Если верить докладу Питера, внутри него скрыта великая сила.

Глаза Тару округлились от недоверия и удивления, словно перед ним не император, а помешанный бродяга, толкующий об источнике вечной молодости. Левый глаз начинал дёргаться.

— И какого характера эта сила? Позвольте узнать, Император.

— Я не знаю. Питер не посвятил меня в детали. Но настоятельно рекомендовал поддержать Аарона. И не допускать оскверненного к кубу. И я верю Питеру. Он обладает особым чутьём в подобных вопросах.

— Извините, Император, но это чушь собачья! — резко бросил командующий. — Я не желаю жертвовать городом ради пустых фантазий.

— И не нужно. Защищайте Викторию, не дайте врагу пробиться за стены, — слова прозвучали холодно. — Выполняйте свой долг, Тару! — громко воскликнул император, опалив собеседника суровым властным взглядом.

Тару оробел. И пристыженно опустил светло-серые глаза.

— Слушаюсь, мой Император.

— А теперь мы можем перейти к той части, за чем вы и были вызваны, командующий.

— На горизонте чисто. Пока что. Разведывательные дроны принесли дурные новости. Легион железных людей находится в пяти часах к юго-востоку от Виктории. Их не меньше двадцати тысяч, — он задумался. — Стены готовятся к отражению атаки. Семь сотен турелей приведены в боевую готовность. Сверхяркие излучатели и высокочастотные гипершумовые пушки расставлены по периметру. Разрядная установка будет в предполагаемом месте боевых действий. Если нам повезёт, мы сдержим тритоморфа.

— Вот и славно, — криво улыбнулся император. — Можешь быть свободен.

Тару Пао направился к выходу.

— Не подведите, командующий. От вас зависит судьба человечества, — вслед крикнул Хатима IV.

— Служу Красной Империи, — оглянувшись, ответил он. Расправил алый плащ и удалился из приёмной.

Судьба… Конечно, конечно. Мы лишь пиньята, из которой вскоре выбьют весь дух. А именинник получит конфеты…

2

— Вот и всё! Проклятые горы позади, — радостно объявил Сэм.

Ева лениво закатила глаза и вздохнула.

— Не вижу повода для радости. Судя по картам, которые предусмотрительно положил Деннис, до Виктории ещё шестнадцать часов пути.

Сэм лишь покачал головой.

Аарон отстранённо наблюдал за бескрайним горизонтом. Словно даль взывала к себе, просила поторопиться. Или это был внутренний голос? Аарон погрузился в размышления о смысле жизни, о своём предназначении, задавая себе раз за разом один и тот же вопрос.

Кто я такой?

Вопрос плавно перетекал к другому более важному вопросу.

И кем я стану?

Сейчас он чувствовал, что весь мир поместился в его ладошках. Такой прекрасный и хрупкий. И достаточно развести руки, чтобы всё пошло прахом. Но Аарон всего лишь человек, вовсе не бог, мелкая песчинка в пустынной Вселенной. Незначительная частичка, наделённая властью распоряжаться судьбой целого мира. И это неправильно, когда кто-то властен над тем, чего не понимает. Никто не достоин иметь безграничное влияние. Безопасность целостности Вселенной не должна зависеть от действий тех, кто в ней живёт. Или за её пределами.

Ева сжала плечо Аарона. И потеребила. Он поморщился от дискомфорта и обернулся, посмотрев на неё взглядом потерявшегося мальчишки.

— Кэп, мы идём или нет? Или хочешь всё бросить? Я за!

— Как думаешь, армия Алазара достигла стен города?

Ева развернула бумажную карту, прикидывая, сколько времени понадобится, чтобы обогнуть горный хребет. И неопытному глазу было ясно, что расстояние приличное.

— Скорей всего ещё нет. Но если учесть, что роботы движутся со средней скоростью, дважды превышающей средний темп человека, то они на подходе. Буквально в часе или двух, — Ева почесала затылок. Она продолжала бесцельно водить пальцем по поверхности карты, не осмеливаясь поднять глаза.

— Что ж, — разочарованно вздохнул Аарон. — Мы бессильны. Но не будем об этом, забудем. Мы обязаны продолжить путь.

— А может к дьяволу всё? Не будем рисковать. Скроемся за пределами земель империи, будем вести кочевой образ жизни. Или найдём новый дом. Земля большая, — предложил Сэм. Он взывал к разуму, но не питал никаких надежд, зная, что Аарон не отступится. Это напоминало предсмертный вопль, какой вырывается из глотки во время падения с головокружительной высоты.

— Нет. Я должен поставить точку. Либо погибнет он, либо я. Независимо от исхода, Алазара ждёт поражение, — Аарон держался холодно. Старался не показывать сомнений. Даже не допускал мысли, что действует опрометчиво.

3

Часовые засекли движение на горизонте и затрубили тревогу. В поле прогремело несколько мощных взрывов. Земля, куски металла и дым поднимались высокими столбами в воздух. Сдетонировали дистанционные бомбы, которые должны затормозить наступление. Клубы дыма медленно рассеивались. Показались первые очертания Железного легиона. Тысячи военных машин смерти, построенные широкими линиями, грозно надвигались на Викторию. Им было плевать на погибших товарищей и опасность поставленной перед ними задачи. У них нет ни страха, ни боли, ни чувств. Лишь форма и искусственный интеллект, запрограммированный людьми на исполнение протоколов.

— Не спать! Сегодня мы не умрём, — крикнул Тару Пао.

По мере приближения к стенам ряды роботов постепенно редели. Расставленные ловушки работали чётко. Численность сокращалась, но это была лишь попытка выиграть время и внести суету в действия врага, чтобы он начал ошибаться. Конечно, заставить ошибаться машину почти невозможно. Она действует согласно построенным алгоритмам. И потому не имеет изъянов поведенческого типа. Люди называют это человеческим фактором.

Роботы достигли зоны огневого поражения. Операторы боевых турелей заняли посты внутри стен, настраивая оружие. Зажужжал моторы, заскрежетал металл и зазвенели патроны. Башни с длинными орудиями повернулись на цель. Град огня обрушился на захватчиков. Снаряды крупного калибра попадали по стальным корпусам, разрывая их, как консервные банки. Наибольший урон достигался путём попадания в источник питания. Взрыв аккумуляторного устройства образовывал уродливую воронку на земле, забирая сразу несколько военных машин.

Но они не отступали. Перестраивались и продолжали упрямо двигаться напролом, словно никакого сопротивления не существует. Несли множественные потери, но не открывали ответный огонь. Ход развития событий устраивал командующего силами империи. Покоя не давало только одно — отсутствие тритоморфа на поле битвы, который являлся ключевой фигурой атаки. Если они проморгают его, то мгновенно попадут в телепатическую ловушку.

Наступил момент перезарядки турелей. И тот же миг роботы вскинули плазматические бластеры и начали обстрел, первым делом покончив с зонами прикрытия. Десятки турелей вышли из строя. Роботы заняли позиции в пятидесяти метрах у края обрыва, обнесённого бетонным забором высотой в метр. У них не выходило преодолеть ров под плотным огнём. Это единственное, что спасало людей от прямого столкновения. Добравшись до стены, машины могли запустить протокол самоуничтожения. И устроить брешь в неприступной крепости.

— Взорвать бомбы вдоль рва у ворот, — крикнул Тару Пао в рацию на плече, стараясь перекричать шум войны.

Разразилась цепочка очередных взрывов. Земля обрушалась и сыпалась, отправляя противников на дно глубокого обрыва. Роботы не погибали после падения, но получали критические повреждения. И становились практически небоеспособными. Но всё равно не умирали окончательно. Благодаря протоколам самовосстановления, они ремонтировали сами себя. Искали новые запчасти среди тех, кто отключён навсегда.

Тару Пао заметил странное движение вдалеке. Воспользовался оптическими очками и увидел подъезжающий синий пикап, ловко преодолевающий обломки и кратеры от взрывов. За рулём сидел тот, чьи глаза пылали красным огнём. Он здесь. Командующего охватил неожиданный ужас. Ему показалось, что он встретился взглядами с тритоморфом. И, может, уже потерял контроль над разумом. Но ничего подобного не произошло. Тритоморф продолжал своё нелепое выступление, как медведь на трёхколёсном велосипеде.

— Срочно запускайте шумовые пушки. И излучатели. Цель — синий пикап. Подгоняйте разрядную установку и палите при первой возможности, — приказал Тару Пао по рации. — Повторяю, цель — синий пикап.

— Принято, — сухо ответили из динамика.

Автомобиль стремительно приближался. Командующий нервничал. С такого расстояния, конечно, никто не влезет в сознание. Но рисковать не хотелось. Не просто не хотелось. Даже малейшей капли риска нельзя было допускать. Он повторил приказ. Из динамика вырвалось неразборчивое шипение. Пустые глаза округлились, предрекая худший вариант.

Неожиданно вспыхнула молния с характерным хлопком. Посыпались тысячи сияющих искр, словно запустили самый мощный фейерверк на свете. Пикап мгновенно взлетел на воздух. От автомобиля остался только горящий кузов. который перевернулся и застыл на боку. Взрывной волной капот оторвало и унесло прочь на сотню метров.

Командующий расплылся в самодовольной улыбке. Но уже через секунду от неё не осталось и следа. Он рассматривал пылающие обломки и заметил, как острые когти зверя разрывают крышу изнутри, словно ножницы бумагу, сложенную в несколько слоёв. Фигура в доспехах на четвереньках выползала наружу.

— Повторить, повторить, — закричал он в испуге.

Никакого ответа не последовало. Молчание. Худшее, что они могли ответить. Неопределённость создавала проблемы. Тару Пао дрожал и озирался, теряя контроль над собой. А время уходило.

— Выпускайте заряд, вашу мать, — вскипел он.

Командующий не понимал, с чем связана задержка. Также он ничего не знал о технической части разрядной установки. В голову даже не приходило, что столько сложное устройство требует длительной перезарядки после каждого выстрела. Империя обладала достаточным запасом энергоресурсов, но у них нет технологии, способной мгновенно накапливать и преобразовывать энергию.

— Командующий, перезарядка десять минут, — робко ответили на гневные выпады Тару Пао.

Железный легион поражал турели одну за другой. Когда не останется действующих турелей, только пятидесятиметровая яма будет отделять людей и потусторонних. Тару Пао тревожился и начинал жалеть, что не пошёл против императора, а исполнял, возможно, последний приказ. Миллионы мирных людей под нависшей угрозой смерти. Потому что император поверил в чушь преданного, как пёс хозяину, Питера Кохе, подлого и лживого мерзавца. Он никогда не скрывал свою неприязнь к герцогу Индаба.

4

Хатима IV сидел на белоснежном престоле, из спинки которого извивались волнами ветви с красными листьями-треугольниками из закалённого стекла. При виде на ум всегда приходил Томалин. Он наблюдал за накалённой обстановкой у границы города по записям, передаваемым с камер видеонаблюдения. Изображение размытое и нечёткое. Камеры постоянно выходили из строя после случайных попаданий. И без разъяснений было понятно, что ситуация тяжёлая. Имперская армия терпит потери, как и противник, который не особо печётся о собственной сохранности. Если рассуждать логически, сейчас идёт война машин. Устаревших турелей против инновационных роботов. Разница лишь в том, что первым нужна человеческая поддержка. Без людей они всего лишь бесполезная форма. А вторые в технологическом развитии находятся на уровень выше. Они грубая сила, исключающая присутствие людей на войне. И потому совершенны. Но кто их собрал? Император слышал о сотне порталов, которые открылись на Деоном. Учёные предположили, что это окна между нашим миром и другим. Будь то далёкий космос или вовсе другая вселенная. Теория о существовании параллельного мира находила больше подтверждений. Достаточно того, что с ними в качестве основной силы пришёл тритоморф, зная о камнях. Смущало одна вещь. Он никогда не представал в человеческом обличии. Всегда в доспехах. Безусловно инициатива пробить брешь принадлежит более высокоразвитым гостям. Но ради чего? Зачем столько усилий? Никто ответа не знал.

5

Алазар страдал. Высокочастотные звуковые волны не только глушили телепатические способности, но и вызывали жуткую мигрень. Излучатели света, направленные на него, слепили и не позволяли открыть глаза. Совместная работа довольно простых, но мощных устройств, доведённых до пика технических возможностей, служила чудесным нейтрализующим средством. Он не подавал вида, что тяжело справляется с устроенной неприятностью. Невозмутимо продолжал приближаться к стене Виктории, ориентируясь на чувства живого металла. Чем больше просил от доспехов, тем больше раздражения и гнева накапливалось внутри. И когда планка достигнет точки кипения, придётся выпустить пар, что означало временную потерю контроля над собственными действиями. Радовало, что можно не сдерживаться. Он принесёт разрушения и убьёт множество людей. Сделает то, за чем и пришёл. Будет даже лучше, если действовать бессознательно. Это, конечно, слабое оправдание ужасным поступкам. Но он и не хотел ничего оправдывать. Знал, что выбора нет. Необходимо действовать быстро, чтобы спасти собственную вселенную. И единственный выход — уничтожить альтернативную ветку истории, которая нарушает законы пространственно-временного континуума.

Сила бога в руках людей — это всегда оружие. Они не мыслят достаточно дальновидно. И не думают о последствиях. Потому совершают ошибки, которые оборачиваются против них самих.

Алазар потерял способность мыслить ясно. Неумолимая жажда крови, исходящая от несокрушимых доспехов, пульсировала на венам Алазара, будто раскалённый жидкий металл. Ярость поглощала сознание. Руки дрожали. Он никогда ничего подобного не испытывал. Не приходилось. Даже специальные тренировки по испытанию гнева не заходили настолько далеко. Больше он не отвечал за свои действия. Не мог. Разум растворился среди горящего пламени ярости. И то пламя властвовало на ним. Лишь страх и тревога за судьбу собственного мира остались от него.

6

Командующий беспокоился. И размышлял о дальнейших действиях. Почти все турели вышли из строя. Осталось пять боеспособных единиц, на которые противник бросил все свои ресурсы. Турели находятся под плотным огнём. И вскоре будут неизбежно уничтожены. Основная защитная линия падёт.

Тару Пао не собирался ждать, когда это произойдёт.

— Красные плащи, ваше время пришло, — торжественно передал он по рации, зная, что отправляет элитный имперский отряд на верную смерть. Среди них самые крепки и опытные бойцы Красной Империи. Их пафосно называют Легионом Смерти. Но даже им не под силу избежать того, что ждёт всех нас в конце.

Очередной разряд молнии поразил тритоморфа. Он превратился в застывшую тень посреди поля битвы. Если говорить точно, чёрного призрака, потому что давно должен был умереть. После каждого попадания оболочка тритоморфа начинала переливаться красно-жёлтыми оттенками. Сияние медленно угасало, как при остывании раскалённой стали. Научный военный консультант выдвинул теорию о впитывании энергии. Но какой материал способен единовременно принимать подобную нагрузку? Такого ответа он дать не мог. Однако рискнул предположить, что броня накапливает энергию. И в нужный момент тритоморф, возможно, обернёт энергию против них.

Тару Пао не особо заботило, из какого материала сконструированы несокрушимые доспехи тритоморфа. Или как они работают. Потому проигнорировал предостережения консультанта. Важно лишь задержать противника. Он повиновался приказу Императора. Выигрывал время. Он понимал, что проиграет битву за Викторию, но не собирался проигрывать войну. Чем ближе приближался его конец, тем сильнее он начинал верить в великую силу Аарона Донхаллеса, неизвестного ему мальчишки.

Разводной мост соединил Викторию и горячее поле битвы, где царили разруха и смерть. Пахло гибелью тех, кто никогда не был живым, не имел собственной воли и не знал, чего хочет на самом деле. Искореженные и сплавленные куски металла, огромные пробитые дыры в корпусах, оторванные головы и конечности с торчащими оголёнными проводами, которые шипели и искрились.

Через открывшийся арочных проход выехала цепочка из бронированных внедорожников, на крыше каждого из которых установлено по пулемёту. Боевые машины одна за другой выскакивали на поле в самую гущу событий, носились по территории, обстреливая противника. Правила суета. Только неимоверная удача могла помочь не погибнуть мгновенно. Когда роботы покончили с последними турелями на стене, они переключились на мост и сбили несколько машин. Образовался затор, не позволяющий подкреплению перебраться на другую сторону. Движение заблокировано. А прорвавшиеся внедорожники вскоре подверглись устранению. Солдаты не растерялись. Отважно покинули автомобили и предприняли попытку пересечь мост пешим маршем. Но ничего не добились. Роботы крепко держали позиции. И плотно обстреливали подходы. Красные плащи вели борьбу из-за машин, служивших отличным укрытием. Железный легион не имел возможности перейти в стремительное наступление. Это единственное, чего смог добиться элитный имперский отряд.

Результаты попытки выйти в открытое наступление разочаровали командующего. Прямое столкновение могло принести хорошие плоды. Он рассчитывал на этот ход. Но теперь люди отрезаны. И не могут пересечь ров. Роботы постепенно перехватывали инициативу. Их количество больше не сокращалось прежними темпами.

— Развести мосты, — скомандовал Тару Пао.

И снова никто и пальцем не пошевелил, чтобы выполнить приказ. Ему никогда не нравилось дистанционное руководство. Он держался принципов, что всему необходим личный контроль, но физически не мог быть везде и сразу.

— Отвечайте же, — терпеливо продолжал он.

— Не имеем возможности. Нагрузка на мост слишком большая.

Да, конечно, стоило догадаться, что подбитая военная техника станет серьёзной помехой. Открытие моста — тактическая ошибка, за которую необходимо ответить. Если не избавиться от моста, противник постепенно продавит позиции и получит неограниченный доступ к стене. Борьба перейдёт на улицы Виктории, где велик шанс задеть мирное население. Но командующий не желал допускать жертв среди тех, кто не причастен к конфликту.

— Уничтожить мост, — с горечью на губах передал Тару Пао — Повторяю, немедленно уничтожить мост. Нельзя дать противнику прорваться за стены нашего города.

Красные плащи отступали за ворота. Роботы воспользовались моментом и перешли в наступление. Колонна машин быстро двигалась по мосту, с лёгкостью расчищая путь руками-манипуляторами от многотонной техники. Как только последний человек переступил границу ворот, бомба под основанием моста рванула. Нестерпимый грохот, ударная волна и сотрясение земли. Мост мгновенно обвалился в ров под стену, превратившись в могилу из обломков для противника, который ступил туда, куда не следовало.

Дальнейшие семнадцать часов Красные плащи, вооружённые плазматическими бластерами по договору с Деоном, совместно с основными имперскими военными силами удачно отражали одну атаку за другой. Тысячи солдат посменно занимали посты на стене. Все силы были брошены на юго-восточный фронт. К счастью, другие участки не подверглись нападению. По неизвестным причинам шумовые пушки и излучатели не интересовали роботов, потому устройства продолжали беспрерывно работать. Возможно, роботы попросту не видели в них угрозы. Разрядная установка поразила тритоморфа более сотни раз. И ничего. Никакой реакции. В какой-то момент Тару Пао, изнемождённый и нервный, выпивший больше десяти кружек кофе, решил, что тритоморф давно сдох, если бы не красные горящие глаза. Яркие и выразительные. Они отлично передавали чувство несоизмеримой злобы. Командующего пугала даже мысль, как разгневанный тритоморф поступит с Викторией и живущим в ней людьми.

По приблизительным подсчётам от армии Железного Легиона осталось не больше четырёх тысяч роботов. Ничтожная горстка в сравнении с первоначальным числом. Они перестали подставляться и рисковать, словно кто-то выкрутил тумблер режима самосохранения на максимум. Действовали крайне осторожно и осмотрительно. Повреждённые машины активно вели ремонтные работы, пока другие их прикрывали.

Внезапно тритоморф дёрнулся. А затем сделал грузный шаг. Доспехи засияли алым огнём в тёмной ночи, подобной зажигающейся звезде на сцене под светом софитов. Нейтрализующие устройства исправно работали. Они влияли на мозговую активность. И глушили не только телепатические способности, но и возможность взаимодействия с камнями рун. Психокинез же не представлял угрозы с отдалённого расстояния.

Тару Пао вспомнил о предупреждениях военного научного консультанта. Которые он предпочёл не услышать, потому что видел реальный результат и не желал ничего менять. Но уже поздно сожалеть о сделанном. Он вручил тритоморфу средство освобождения из ловушки, совершил ошибку. И теперь придётся столкнуться с разрушительными последствиями.

— Отступить от стен, покинуть стены, срочно, бегите от стен, — закричал командующий по всем радиоканалам.

Началась суматоха, одни в панике убегали, вторые продолжали держать посты, а третьи вовсе не понимали, что происходит. Тару Пао держался непоколебимо. Какой смысл скрываться о того, чего не избежать. Судьба настигает всех. Битва за Викторию проиграна, как и было предрешено. Остаётся лишь насладиться последним вздохом мирской жизни. Принять поражение. И окунуться в бесконечный океан блаженства среди пустоты.

— Что ж, Аарон Донхаллес, мы сделали всё возможное. Не подведи человечество, — прошептал командующий.

Пронеслась ослепляющая вспышка. Ночь сменилась днём. Звёзды на небе погасли, а на земле зажглась новая. Колоссальный выброс тепловой энергии обрушил неприступную стену Виктории, а с ней пали шумовые пушки, излучатели и разрядная установка.

7

Преграды разрушены. Больше ничто не помешает Алазару попасть за стену и завладеть камнем хаоса. К сожалению, мощный всплеск неконтролируемой энергии лишил его армии. Железный легион прекратил своё короткое существование. Это не имело значения. У людей Виктории закончились средства защиты, а грубое боевое оружие — это всего лишь безобидные игрушки. Он снова слышал мысли, чувствовал их эмоции. Ужас. И только ужас.

Алазар приблизился к обрыву. На дне покоили каменные глыбы, трупы, заваленные остатки техники, разбитое оборудование, потерянные бластеры и автоматы. Ладонь вибрировала. Волокна живого металла дрожали и расступались прочь. Из тёмных слоёв доспехов пробился камень герцога Питера Кохе. Происходило единение. Разум впитывал космическую силу. Красные глаза сменились жёлтыми. Он властвовал на материей, мог перестраивать частицы, определять форму и изменять размеры. Сила создателя у него в руках.

Обломки подхватила первозданная сила Фрагоса. Разрушенные остатки стены принимали новую форму и занимали место в конструкции воздушного моста, который строился без участия людей, дугой огибая руины крепости. Алазар удалось возвести нечто невероятно надёжное и великолепное с архитектурной точки зрения за считанные минуты.

8

Аарон находился на холме под лучами восходящего солнца, тревожно наблюдая на горизонте павшую стену Виктории. Над ней виднелись резкие едва уловимые зрением движения, неизвестное сооружение рождалось на глазах.

Он строит мост. Поторопись.

— Идём, быстрее. Алазар ещё не пересёк стену. У нас есть шансы. Пройдём за ним мосту, который он воздвигает. И, быть может, перегоним.

— Как ты узнал? — спросила Ева.

— Не имеет значения, — заключил Аарон и сорвался с места.

Тот самый момент наступил. Предстояло решающее столкновение с главной угрозой всей его жизни. Тем, кто ради свершения неизвестной цели готов обречь на смерть всех, не взирая на мораль и совесть. Он не отступится. Будет идти до конца. Либо сделает задуманное, либо погибнет. Для него не существует иного пути, он всецело пожертвовал собственную жизнь уничтожению этого мира. И Аарон предстоит отстоять родной дом. И неважно, какого будет цена, скольким придётся пожертвовать. Столкнувшись с выбором, он должен подготовиться к жертвам ради судьбы Вселенной. И он будет готов. Пойдёт на всё, чтобы получить шанс на победу в определяющей схватке, в которой ошибка обернётся катастрофическими последствиями.

Но что-то внутри не давало покоя. Смутные сомнения в правильности своих намерений. Но ничто не указывало на обратное. Безосновательное предчувствие. Неоднозначные эмоции сбивали с толку и вызывали пустую тревожность. Внутренняя борьба ни на секунду не прекращалась, словно разум пытался разогнать сгустившийся туман, сказать несказанное, раскрыть сокрытое. Аарон не доверился подозрительному чувству. Убедил себя, что его миссия по-истине священна, и направился убить Алазара.