Оторва. Книга первая (Ортензия) читать бесплатно онлайн полную версию книги

Глава 2

— Чего? — она приподнялась на локте и уставилась на меня. Простыня сползла с головы, показав рыжую шевелюру.

Так этой чике (1) не больше 25–26 лет. И чего на неё агриться (2) А ещё «тупая» и «бестолочь», слова синонимы.

А потому что нечего пялиться! У меня сегодня не самое доброе утро. К тому же глаза у этой стервы неприятные, глубоко посаженные, противные. Надбровная дуга, вон как повисла над верхним веком. А у левого глаза вообще аномалия, веко завернулось внутрь, и кожа касается глазного яблока. Мерзость. Тьфу. А шнобель, могла бы посоревноваться с длинноносой обезьяной, только у этой рыжей он ещё и крючком согнут, как у демонического облика Арта из хоррор-франшизы «Ужасающий». Ну и рожа. Я, конечно, согласна, что дамочке не совсем повезло в жизни и девственность она свою вряд ли, когда потеряет, но вот такая уж я, как шут Карлуша (3), вещаю голосом морали и только правду.

— Что слышала, — огрызнулась я. Огрызнулась! Ну что за голос мне достался. Вроде как нагрубила, а на слух, как будто извинилась.

И тут эта ненормальная завопила:

— Зоя!

И что это было? Это она ко мне с таким криком? Меня зовут Зоя? Да я это имя терпеть ненавижу. Вот какая сволочь надо мной смеётся?

Дверь в палату приоткрылась, и в щель просунулось нечто, которое я идентифицировала как голову. Волосы длинные, тёмные, но точный цвет определить не смогла. Всклокоченные, можно обозначить как флаундер (4) или как причёска средневекового монаха. Длинное сверху и сдвинутое в сторону. Полный беспорядок, символизирующий хаотичный и неуклюжий стиль, предназначенный исключительно для одного. Пугать своих недоброжелателей, к коим, вероятнее всего, относилось тело, в которое я так нахально вкарабкалась.

Даже появилось желание спросить это существо, у которого я не смогла определить гендерную принадлежность, как долго ему пришлось сидеть у парикмахера, чтобы сотворить такую причёску. Но вовремя вспомнила, что мы все сейчас находимся в больнице и, вполне возможно, это результат несчастного случая.

Голова, всё так же висевшая в воздухе, помоталась из одной стороны в другую, волосы разошлись, и лицо приняло облик равнобедренного треугольника с небольшим вздутием посередине, что, вероятнее всего, представлял из себя нос. Над ним прищуренные маленькие свинячьи глаза, заросшие бровями. Губы, две узкие длинные бесцветные полоски. А вот подбородок, у этого нечто был ярко выраженный косметический дефект. Даже не двойной, а тройной. Мощная нависающая мясистость на нижней челюсти выглядела как ступеньки, ведущие вниз, что визуально делало подбородок огромным.

Я едва не взвизгнула. Ага, видимо, тело услужливо подсказало, что я не бесстрашная боевая единица, а всего лишь девочка, к тому же не достигшая совершеннолетнего возраста. Лучше бы оно, сволочь такое, подсказало, как меня зовут.

Словно Боженька услышал мою молитву, потому как голова уставилась на меня своими поросячьими глазами и пробасила:

— Встала уже, Бурундуковая, иди в процедурный, — и исчезла, так и не показав своего тела. Хотя, если оно не лучше лица, так и слава Богу.

Значит, я Зоя Бурундуковая. Фамилии достаются, то птички, то зверюшки. Зашибись. И зачем мне в процедурный? Помнится, в прошлой жизни мне там перевязку делали, но сейчас, вроде как я в этом не нуждаюсь. Или это соседку позвали?

Я упёрлась в королеву красоты взглядом, но та продолжала коситься на меня молча. Нет, не её. Всё же Бурундуковая это я.

Тяжело вздохнула и осмотрела себя. В этом? Даже закашлялась, но потом что-то припомнила и оглянулась на свою койку. Нечто цветастое красного цвета висело на спинке кровати. И что это? Развернула и скептически осмотрела. Халат банный, во всяком случае ассоциировал он себя именно с таким изделием. Пуговиц нет, нужно запахнуть и завязать две верёвочки, которые тут же присутствовали. На красном фоне зайчики и белочки, причём зайчики синие, а белочки зелёные. Твою же мать, куда я попала?

Выглянув в коридор, сразу обнаружила напротив дверь, с буквой «ж», намалёванной синей краской. В СССР что, всё было синим и зелёным? И жёлтым. Потому как двери, что в палату, что в уборную, когда-то были окрашены в яичный цвет.

Организм сразу потребовал посетить сие заведение, но едва я попыталась войти, как передо мной возникла голова, та самая, с модельной стрижкой.

— Куда прёшь, — рявкнула она, — не видишь, идёт уборка.

И дверь захлопнулась, а я ещё минуту стояла в оцепенении. Опять тело услужливо подсказало, что я маленькая девочка? С перепугу едва не заорала, а могла и лужицу пустить от такого близкого знакомства. И что делать? Посетить уборную мне вдруг захотелось со страшной силой. Обречённо глянула сначала в одну сторону коридора, потом в другую. Увидела в самом конце прислонённую к стене деревянную швабру и по независящим от меня причинам поковыляла туда.

Дверь, находившаяся рядом с вышеупомянутым предметом, оказалась незапертой, и, я осмотревшись по сторонам и не увидев никого, заглянула внутрь, надеясь обнаружить туалет для служебного пользования. Помещение действительно оказалось служебным, вот только это была совсем маленькая комнатушка с сельхозинвентарём. Увидев пару вёдер, я прошмыгнула за дверь и оставив узкую щёлку, чтобы можно было хоть что-нибудь разглядеть в полной темноте, с облегчением уселась на одно из вёдер. Мне всего лишь по-маленькому требовалось, вот и питала надежду, что никто не обнаружит мою проделку.

Однако вышло не совсем гладко. Уже выходя в коридор, я нос к носу столкнулась с мужиком, похожим на ботана (5) чуть старше моей оболочки из прошлого. Он был в белом халате, застёгнутом на все пуговицы, даже на самую верхнюю. Волосы были зачёсаны назад, а на кончике носа сидели маленькие круглые очки, как у кота Базилио, только прозрачные.

Увидев меня, он мгновенно возбудился. Сделал серьёзное выражение на лице и строго спросил:

— Что ты там делала?

Не совсем ботан, завис на стадии тюбика (6).

— Где? — удивлённо переспросила я, оглянулась и, словно в первый раз увидев дверь, добавила, — там? — и будто вспомнив что-то, улыбнулась, — а-а, так я это, искала процедурный. Мне Брике (7) сказала зайти туда.

— Кто сказал? — чувак точно не вкурил о чём я ему ляпнула, поэтому просто пожала плечиками.

Ему это совсем не понравилось, даже правый глаз задёргался, как у священника в фильме «Одержимый дьяволом». Такой вот непроизвольный тик. Левый смотрит нормально, а правый как камера у бегущего оператора.

Отодвинулась, а вдруг это заразно.

На всякий случай он распахнул дверь настежь и стал принюхиваться. Псих какой-то, он что решил, что я туда пукать заходила, ноздри как свои раздул, как лошадь встревоженная.

Так и не поняла, унюхал он что-то или нет, просто закрыл дверь и сказал:

— Ну идём Бурундуковая, провожу тебя в процедурный, раз уже успела позабыть в какой он стороне.

Мы и пошли. Он впереди, я за ним.

Процедурный оказался рядом с моей палатой, следующим за комнатой с буквой «ж», в которую меня не пустили. Едва мы вошли, поинтересовалась, как его зовут, ну нужно же как-то к нему обращаться, не лепилой же пичкать, а тем более был у меня к нему один разговор.

— Бурундуковая, ты третий раз меня об этом спрашиваешь. Может, запишешь, наконец? Я твой лечащий врач. Меня зовут Алипий Акакиевич.

Я прыснула.

— Фо рилзис (8)?

Такое имя я бы точно не забыла.

— Что? — его глаза упёрлись в меня, — что ты сказала?

И вот как себя контролировать?

— Я говорю, чё, правда, что ли?

Он пожевал нижнюю губу.

— Вижу, у тебя сегодня прекрасное настроение. Так, может, и укольчик сделаем, не прибегая к помощникам.

— Да сделаем, конечно, — я беспечно улыбнулась. Ну а что, кто его знает, с чем сюда загремела малолетка. Какие-то лекарства ей точно прописали.

— Ты сегодня просто неузнаваемая. А я, когда увидел тебя около каморки, решил, что ты опять вздумала там спрятаться от укола. Рад, что ошибся.

Бурундуковая, оказывается, трусихой была. Ну надо же, какое мне досталось наследство.

Что-то захотелось ответить эскулапу, но в этот момент он развернулся, и я увидела в его руках шприц. Громаднейший стеклянный цилиндр с огромной иглой!

— Ну-с, — проговорил Акакиевич, ухмыляясь, — задирай халатик, подставляй ягодицу.

— Что это? — я ткнула указательным пальчиком в направлении шприца, который он держал в левой руке, направив иглу в потолок, — меня этим юзать собрался (9)?

Он замер на мгновение, но, вероятно, не понял моей фразы, поэтому просто сказал:

— Этим я делаю укол. Давай, ведь мы почти договорились.

Я отрицательно помотала головой и сделала шаг назад.

Доктор вздохнул и громко крикнул:

— Зоя!

Опять Зоя? Значит, не меня так зовут, уже радует. Сзади скрипнула дверь, и я, машинально оглянувшись, вздрогнула.

Там висела та же самая голова криповым (10) взглядом, но было и одно отличие. У этой под носом имелись чёрные усы. Я громко взвизгнула. Ну не могли же они отрасти буквально за полчаса, или должна поверить, что это макияж?

— Зоя, — проговорил Акакиевич, — укол нужно сделать. Я уж думал, согласилась, но нет, придётся, как обычно.

— Что как обычно? — испуганно спросила я.

Зоя осклабилась.

— Сейчас узнаешь, — пробасила она и протиснулась в кабинет.

Места сразу стало мало, потому как вышеупомянутое существо имело размеры тумбочки. Высокой и квадратной. Подвид обезьяний.

— Вы не имеете права, — сказала я тихо и попыталась проскользнуть мимо тумбочки, но эта тварь оказалась проворнее, чем я ожидала, и успела перехватить меня за руку. И не просто ухватила, а зажала словно в тисках так, что я тут же заорала от боли. Увы, дело рук утопающих не спасателей на берегу, поэтому я, нагнувшись, вцепилась в эту волосатую вонючую кисть зубами с такой силой, что мгновенно ощутила на губах нечто солёное и противное. Даже почувствовала приступ тошноты.

— Ах ты шалава малолетняя, — пробасила тумбочка, но меня отпустила и руку свою одёрнула, причём так резво, что едва не оставила мою челюсть в своём вонючем мясе.

Я не стала с ней спорить по этому поводу, развернулась и пробила со всей дури ногой между ног. Это, конечно, не мужик с бубенцами, но тоже должна почувствовать.

Почувствовала. На лице жертвы бодишейминга (11) появилась идиотская улыбка, она сложила ноги коленками внутрь и, открыв рот, высунула язык. Вот уж точно орангутанг недоделанный.

Появилась мысль, что самое время делать ноги, не только из процедурной, но и из больнички. В моё время им бы уже менты руки заламывали, а тут, такое обращение с несовершеннолетней девочкой. Ни в какие рамки.

Но сделать рывок не успела. Двери распахнулись, и на пороге появилась, точная копия той, что сияла дебильной улыбочкой. Но без усов. Мать вашу, два эскалопа мордами как жопа.

И даже ни о чём подумать не успела. Эта кобыздоха (12), по которой я замкнула штангу (13) внезапно схватила меня и одним быстрым рывком упёрла головой в кушетку. Попыталась дёрнуться, но тут и вторую руку вывернули назад, так что суставы хрустнули. Я замычала от боли, чувствуя, как кто-то шарится по моей заднице. Ага, теперь-то она моя. Суки, задрали халат, оголив ягодицы. И пыхтят обе своими вонючими глотками и мерзким дыханием.

И тогда набрав в лёгкие как можно больше воздуха, чтобы перекричать этих… да, я поняла, кого они мне напомнили, неандерталок, заорала:

— Слышишь ты, Акакий Акакиевич, ветеринар, коновал грёбаный, если ты мне, помимо моей воли влепишь укол, я тебя закопаю, сука, ходи оглядывайся. Не смотри, что я маленькая и худенькая, из-за угла ломиком раз тридцать наверну, всю оставшуюся жизнь тебя мама будет с ложечки кормить, — всё, воздух закончился.

В процедурном наступила тишина. Даже было слышно, как какая-то мошка бьётся об стекло. Потом раздался голос эскулапа:

— Отпустите её.

Тяжёлые руки орангутангов сползли с моих плеч, и я поднялась на ноги, поправляя халат.

Очки доктора сидели на кончике носа, и потому изумление в его глазах было прекрасно видно.

— Бурундуковая, — произнёс он возмущённо-удивлённым голосом, — ты это что себе позволяешь? Я врач. А ты мне сейчас во всеуслышание угрожала.

— Я не угрожала, — огрызнулась я.

— Да? А что это тогда было? — в его голосе появилось полное недоумение.

— Констатация факта, — буркнула я.

У Пилюлькина лицо покрылось красными пятнами.

— Констатация факта? — переспросил он, впадая в ступор, — это как понимать.

— Ты мне — я тебе, — злобно ответила я. Злобно, конечно, не получилось, а потому добавила, чтобы хоть словами дошло, — помните, что Конфуций говорил по этому поводу? Aliis non facies quod tibi non vis. (14).

Глаза Айболита превратились в два ронина (15) в вертикальном исполнении.

— А чем же прикажешь тебе укол сделать. Ведь это необходимо твоему здоровью. Ты не забыла, тебя сюда доставили с сильнейшим сотрясением головного мозга?

Ах вот оно чего. Тело ни хрена не подсказывает, потому что ещё не очнулось? И где это так угораздило вляпаться малолетнюю дуру? Но теперь понятно, как она коньки отбросила.

— Во всяком случаем не этим, — я обвинительно ткнула (уже своим) изящным пальчиком в огромный шприц.

— Так, у нас ничего другого нет, — удивился ещё больше хилер (16)

— Вот очень жаль, что в таком уважаемом учреждении нет даже нормальных одноразовых шприцов. Или на худой конец пчёлки (17).

Я незаметно сделала шажок назад, оглядывая неандерталок. Вроде у обеих головы большие, мозги хоть какие должны присутствовать, но нет. Обе замерли истуканами, раскрыв свои огромные пасти, как два мастифа ждущие команду «апорт». Образины мерзкие.

Служитель панацеи (18) тоже как-то странно завис, разглядывая меня через линзы очков, которые он указательным пальцем едва не затолкал себе в глаза.

— И, раз уж мы договорились, я пойду. Никаких лекарств я больше принимать не буду. Вы меня вообще выписывайте. Дома и стены лечат. Так что титулярный советник (19), до свидания, а лучше прощайте.

Сказала и задумалась. А где мой дом? У меня, в смысле у этой Бурундуковой родители есть или я детдомовская? Ну а что? Иначе как я оказалась в такой дыре?

— Я вам и расписку напишу, — подытожила я разговор, делая ещё один шаг к спасительной двери.

Усатая неандерталка глянула на меня, повернула голову в сторону табиба (20) и удивлённым голосом спросила:

— Алипий Акакиевич, а может она того? С ума сошла? Может, нужно вызвать?

Лепила, посмотрел на неё задумчивым взглядом и уставшим голосом произнёс:

— Вы вот что, Зоя и Зоя. Идите, занимайтесь своими делами, а мы тут побеседуем с пациенткой.

Ну надо же. Их обеих зовут Зоя. Я думала, сёстры, раз так похожи друг на друга, а они, оказывается, инкубаторные.

Орангутанги потоптались на месте и медленно прошаркали к дверям, обходя меня по обе стороны. Негромкий стук возвестил, что мы с доктором остались одни.

— Присаживайся, — он указал на кушетку, а сам опустился на стул и упёрся щекой на кулак.

Я тоже села.

— Странная ты девочка, — сказал Алипий Акакиевич, — всю неделю тише воды. Слова от тебя не добьёшься. Я понимаю, ты боишься уколов. С первого дня плакала и просила их не делать. Несколько раз мама тебя держала, иногда медсёстры и ты затихала и только плакала. А сегодня тебя словно подменили. Ты и разговариваешь странно, и ведёшь себя странно. Ругаешься, угрожаешь расправой. Со мной на ты, а я ведь в два раза тебя старше. Когда я разрешил разговаривать со мной как с одноклассником? Что-то не припомню.

— Сегодня в коридоре, — я пожала плечами. Может, и вправду зря я так его. Вон, нормально разговаривает, в полном адеквате, а я его ломиком. Нельзя так с врачами поступать.

— В коридоре? — удивленью эскулапа не было предела.

— Ну да, — подтвердила я, — вы ведь не спросили меня: «мадмуазель, что вы делаете здесь в темноте и полном одиночестве. Идёмте, я провожу вас в процедурный кабинет сделать укольчик ради для…». А сразу возмутились вопросом: «что ты тут делаешь». Вот я и подумала, всё ж таки сотрясение головного мозга было, может, запамятовала, а мы с вами на брудершафт изволили пить.

Очки у лекаря запотели. Он что начал дышать глазами? А это вообще возможно?

Алипий Акакиевич снял очки, достал из внутреннего кармана платок, протёр линзы и водрузил их на место.

— Ладно, — проговорил он через минуту, которую потратил на моё созерцание, — будем считать, что квиты.

О как! Лишь бы не влюбился. Замуж за него точно не пойду. С таким именем даже знать не желаю знать, какая у него фамилия. Уж лучше Бурундуковой быть. Со зверюшками как-то спокойнее.

Примечание:

1. Женщина (сленг)

2. злиться, раздражаться (сленг)

3. шут из сказки «Капризная принцесса», Братьев Гримм

4. швабра

5. стереотип. (молодёжный сленг)

6. так говорят про инфантильных ребят, которые мало приспособлены к жизни. Впрочем, прозвище не считается оскорблением — это, скорее, ирония.

7. персонаж повести Беляева «Голова профессора Доуэля».

8. «серьёзно?» (сленг)

9. использовать. (сленг)

10. пугающий (сленг)

11. критика внешности (сленг)