Оторва. Книга четвертая

Глава 5

Медсестра, явившаяся ровно в восемь, как и предсказал подполковник, раной осталась довольна. Хотя и бросила на меня настороженный взгляд. Женщина мне понравилась, примерно возраста Синициной или чуть старше и немногословная. С миловидным личиком, кокетливыми завитушками и курносым носиком. Портили её мордашку оттопыренные ушки, и было непонятно, зачем она волосы собрала в хвост. Хоть и не длинные, но густые и вполне могли спрятать этот дефект. Но нет, словно специально выставила на обозрение.

Укол, даже советским монстром, сделала аккуратно и вену проткнула вполне профессионально. Подвесила пакет с красной жидкостью на угол полки и, усевшись в кресло, принялась листать журнальчик, который принесла с собой, изредка поглядывая в мою сторону.

В пакете оставалась самая малость, когда из коридора донёсся трескучий звонок и голос Ильи Спиридоновича. А минут через пять на пороге комнаты появилось всё семейство Слободкиных.

Люся, увидев шланг капельницы змеёй устремляющийся к моей руке, зарыдала в голос, мгновенно напомнив из прошлой жизни платных плакальщиц. Мария Александровна всплеснула руками, а Фёдор Аркадьевич промычал что-то нечленораздельное.

Как выяснилось, о том, что я дома они даже не предполагали. Послали отца семейства в разведку, и он донёс им счастливую новость. Вот и пришли проведать, забыв про то, что несносная Ева, втравила их дочь в опасное предприятие.

Илья Спиридонович поведал им дозированную информацию, о которой и меня заранее предупредил, но даже маленькая толика, вкупе с медалью, сделала из меня почти национального героя.

Мария Александровна ахала и охала, Фёдор Аркадьевич с умным видом кивал, периодически мычал типа «угу», а Люся, выдавив на лице улыбку, которая больше походила на гримасу лезла ко всем обниматься. Даже про медсестру не забыла, оставив последней на платье мокрое пятно. А потом и мама, обнявшись с соседкой заголосили.

Почувствовала себя покойницей, над которой скорбят близкие родственники. Даже пожалела, что по настоянию подполковника смыла с лица боевой раскрас.

Пока перебирала в уме фразы, которыми можно было их успокоить, очнулся Илья Спиридонович и цыкнул на всех разом.

— И что вы тут развели болото, как будто Ева при смерти. Совсем белены объелись? Раньше нужно было орать, а сейчас нечего. Она вполне здорова и рана пустяковой оказалась. Через пару дней опять скакать будет молодой козочкой.

Слава Богу, успокоились, только Люся, обняв меня, ещё какое-то время всхлипывала.

Понадеялась узнать у подружки что там, в школе произошло, из-за чего ко мне явилась делегация, но Люся сегодня на консультацию не ходила. Весь день провела в слезах, запершись в комнате, и этот момент пропустила. А крики, которые устроили наши одноклассницы около подъезда, слышать не могла, потому как, окна их квартиры выходили на другую сторону дома.

О нашем приключении, я ей в классе рассказывать запретила. Очень хотелось, чтобы мымра довела своё злодейство до дружины или бюро и вот тогда устроить ей разнос.

Кстати говоря, с подачи Ильи Спиридоновича. Пришлось рассказать ему подслушанный разговор у директора. Поэтому решили, что пока, никто в школу из органов не придёт и всё останется в тайне до поры до времени. Пусть события развиваются своим чередом.

Утром дождалась, когда мама отправится на работу, Илья Спиридонович ушёл ещё раньше, и только тогда встала с постели. Сорвала листок с откидного календаря. 10 июня, пятница. Начался шестой день моего пребывания в этом теле.

Вздохнула и, накинув халат, потопала в ванную. Вернее сказать вышла из комнаты, а услышав, как в замке проворачивается ключ, замерла, запахивая халат.

Увидела довольное лицо Ильи Спиридоновича и шагнула дальше. А в следующее мгновение стена отошла в сторону, и на меня резко налетело трюмо.

Удара не почувствовала, даже сознание не потеряла, просто кувыркнулось всё перед глазами и на несколько секунд застлало белой пеленой. Почувствовала крепкие руки, одна обхватила в районе подмышек, а вторая под коленками. И горячую ладонь, прижатую к обнажённому бедру.

Странное дело. Когда мне нужна Синицына, просыпается Бурундуковая и наоборот. Вот и в этот раз всколыхнулось сознание взрослой женщины, у которой в той жизни было всё в порядке, в том числе и секс. И накатило такое дикое желание, что едва не обхватила подполковника за шею, впившись в него губами. Еле устояла, особенно в тот момент, когда он меня опускал на диван и халат, который я не подвязала, слегка распахнулся.

Илья Спиридонович тоже обратил внимание на это обстоятельство и быстрым движением накинул на меня простыню, поймал мой взгляд и отскочил назад. Места для таких манипуляций в комнате не было, поэтому упёршись ногами в кресло, он грузно упал в него. Подскочил на ноги и выругался вполне читабельным текстом.

Я выдохнула, прогоняя не вовремя возникшее желание, и попыталась сделать невинное личико. Вероятно, не совсем удалось, потому как, снова поймав мой взгляд, подполковник бросился вон из комнаты. Это ведь для Синициной он старше на пару — шесть лет, а Бурундуковую, почитай — в три раза и, увидев мои откровенно-похотливые глаза, чёрт знает, о чём подумал.

Хороший вопрос нарисовался. Где мне найти мачо для регулярного секса? И сама себе ответила. А нигде. Ни один уважающий себя джентльмен не позарится на малолетку. И даже у кого такое желание возникнет, сто раз перечитает кодекс. Суки. Загнали же меня в муть тараканью.

Илья Спиридонович постучал в дверь минут через пять.

— Ты как? — спросил он, едва я позволила войти.

— Нормально.

— Я тут тебе работу принёс, — сказал он, потрясая в руках папкой.

Работу он принёс. Мне срочно в душ нужно, а он улыбается.

Я кинула взгляд на пухлую папку и процедила, сквозь зубы:

— Мне в ванную комнату надо.

— Чуть оклемайся. Заодно анкеты погляди.

— Это срочно. И это был не обморок. Голова закружилась.

— А если в ванной что случится? Кто тебя ловить будет?

— Мне очень нужно и это не обсуждается.

— Вот же, — он поджал губы, — ну иди. Дверь на щеколду не закрывай и если что, кричи. Поняла?

Кивнула и когда подполковник вышел из комнаты, медленно поднялась на ноги. Вроде всё в порядке, но вот какого голова до сих пор кружится?

— Если что, кричи, — повторил Илья Спиридонович, когда я прикрыла за собой дверь.

На всякий случай мылась сидя на дне ванны, потом стараясь не делать резких движений, выбралась из неё и вытерлась насухо полотенцем.

— У тебя всё в порядке? — спросил подполковник.

Я повесила полотенце на крючок и прикусила нижнюю губу, потому как, памятуя наставление — захотелось закричать. Но, разумеется, этого не сделала. Накинула халат и завязала бантик.

Увидев меня, Илья Спиридонович выдохнул и, достав из кармана платок, вытер лоб.

— Взмок, пока ждал, — сказал облегчённо.

Взмок он. Едва не заржала в голос. Вот если бы я закричала, и он ворвался в ванную, вот тогда бы он точно взмок. А так, полная ерунда, пару капелек.

Устроившись на диване, открыла папку и уставилась на маленькое фото в углу листка. Перевела взгляд ниже: «Бырса Ион Николаевич, 1939 г.р. ул. Тимошенко 68/1, кв. 15».

Понадеялась, что фамилия, в чью честь была названа улица, ничего общего с Юлей не имеет. Ни папа, ни дедушка.

Оттопырила листок и глянула на второй.

«Вакарчук Игорь Анатольевич, 1941 г.р., ул Тимошенко 72/2, кв. 15».

— Что это, дядя Илья? — поинтересовалась, заглядывая на следующую страничку.

— Анкеты из паспортного стола из интересующих нас квартир. Проживающие там и подходящие по возрасту Ленинского района. Это только часть, но я решил взять первую партию. Сегодня все паспортные столы занимаются сортировкой. Я буду занят, но знакомый тебе старший лейтенант Титов, занесёт очередную папку, как только её доставят. Или отправит кого-нибудь. Это лучше и гораздо эффективнее, чем пытаться составлять фоторобот. Твоя задача — узнать. Сможешь?

Я почесала кончик носа, раздумывая. Вгляделась в маленькое фото размером 3×4. Если среди 8000 домов найдётся четверть подозреваемых, это не меньше 2000 фотографий пересмотреть.

Даже если их будет не больше тысячи — это без шансов на успех. Уже через сотню, другую просмотренных фотографий у меня глаз замылится, а облик маньяка, который видела всего несколько секунд, выветрится из головы окончательно. И тогда что? А то, что все потуги будут бесполезны.

И что ответить товарищу подполковнику?

Кивнула.

— Отлично, я ухожу, а ты просматривай. Торопиться, конечно, нужно, но не в ущерб. Ты меня поняла, надеюсь.

— Поняла.

— Тогда я ушёл, — и Илья Спиридонович вышел из комнаты, а через минуту хлопнула входная дверь.

Я, наклонившись, потянула к себе карту Кишинёва. Поискала в списке улиц — Тимошенко. Раскрыла в нужном месте и нашла дом, первый значащийся в списке. На плане: слева ничего, а за домом через дорогу пустырь. Идеальное расположение. Внимательно всмотрелась в фото. Вроде ничего похожего, но на самом деле — слишком мало изображение, чтобы я ответила однозначно. Имеется кое-какая схожесть.

Отложила в сторону. Следующий дом. Слева, через пятьсот метров школа № 28, как раз та, где получает образование, вернее получала — Бурундуковая. Можно ли построить на этом участке дом? Легко, на два подъезда уж точно. Позади дорога, вполне широкая. Сегодня по ней ходит транспорт, а что будет через девять лет? Если план застройки подпишет какая-нибудь Санду, которая с головой не дружит, запросто могут башенный кран пригнать и начать строительство, а дорогу перенести или, возможно, отказаться от неё совсем.

И фотография чем-то напомнила фигуранта. Ну, вот невозможно однозначно отказаться, имея на руках такое маленькое изображение.

Взяла следующую анкету и ошарашено уставилась на название улицы.

Чего? Зеленского? Как это вообще возможно? Нашла на карте и поморщилась. Четвёртая буква нормально не отпечаталась, то ли «и» без хвостика, то ли «е» с длинным хвостом.

Нет, ну попала бы я в будущее, скажем в 2037 год. Вполне вероятно, что румыны пожелали бы увековечить Тимошенко и Зеленского. Назвать их именами улицы, памятники в полный рост. Вполне возможно, ведь посадили на трон Молдовы в 20 году румынку, благодаря стараниям проститутки из Европарламента. Но я ведь провалилась в прошлое, когда Молдова ещё Советская социалистическая республика и до бастующего Тирасполя — двенадцать или тринадцать лет. Да и сам, наркоша пока развивается лишь в утробе своей матери. Грохнуть бы её, так нет, вместе с мужем проживают в Монголии, копят деньги на будущие хотелки отпрыска. Так что ручкам моим, пока не дотянуться до горла этого выродка. Но надо же, такое совпадение. Две пересекающиеся улицы в Кишинёве в 1977 году. Кто бы только себе представить мог в этом времени — как это будет выглядеть через сорок лет.

Меня аж потряхивать начало. Отыскала номер дома на карте и матюкнулась. Илья Спиридонович, возможно даже не знает таких слов. Слева пусто, место для строительства вполне хватает и позади пустырь. И на фото, вроде имеются какие-то черты.

Ерунда полная. Рассчитывала отсечь хоть половину не подходящих под описание, но нет. Из двадцати анкет, только один дом можно было вычеркнуть из списка и то с натяжкой. Ну а вдруг, строение справа кому-то пришло в голову отремонтировать и в 1986 оно выглядело как новострой.

Отпихнула от себя папку с анкетами и улеглась, закрыв глаза, но долго нежиться не дали. В коридоре противно застрекотал звонок.

Прокляла всеми святыми идею Ильи Спиридоновича, не забыв поблагодарить, за то, что мою идею фоторобота зарубил на корню. Сейчас бы сидела на неудобном стуле и занималась хренотенью.

Явился дядя Стёпа. Правильное решение, ему в два раза меньше шагов требовалось сделать до нашего дома, чем тому же Титову. Приволок папку, которая на вид была гораздо толще предыдущей.

Осмотрела цинично фигуру сержанта, на предмет эротического содержания. Разве что на необитаемом острове случайно оказались бы вдвоём. Вполне возможно назначила своим «Пятницей».

Придя к такому выводу, отправила его восвояси и, бросив папку в кресло — завалилась спать.

Через час пришел старший лейтенант Титов и принёс ещё одну, попросив не смешивать содержимое с предыдущими. А то я полная дура. Решила, что ему — почётное звание «Пятницы», не доверила ни за какие коврижки, даже на самом отдалённом острове. А если бы остров, к тому же оказался каменистым и с полным отсутствием животных — подумала что с ним делать. Вполне упитанная тушка.

Минут через сорок явился моложавый капитан. Паломники хреновы. Решили по одной папке приносить и по очереди.

Разозлилась не на шутку. Решила им дефиле устроить по полной. Нашла в шкафу кусок чёрного материала, и сделала нечто, наподобие чокера прикрепив к нему медаль. Верёвочки на халатике перевязала так, чтобы визуально ноги уже закончились, а край халата ещё не начался. Приспустила с плеч, чтобы ложбинка сразу бросалась в глаза, а особенно белая кожа, которая во время загара была прикрыта купальником. Не так чтобы сильный контраст был, но вполне заметно. И декольте стало ничуть не хуже чем у статуи королевы перед Дворцом Правосудия в каком-то там Пуатье. Постояла минут пять перед зеркалом, меняя на лице выражения. Подобрала самое невинное и чтобы сразить наповал очередного посетителя, надела босоножки.

Вот надо же, как завела меня горячая ладонь подполковника, без злого умысла оказавшаяся прижатой к моей попке.

Только закончила все приготовления, явился очередной клиент. Парнишка лет девятнадцати в гражданке. В однотонном костюме, но без галстука. Испуганно уставился на медаль, на грудь и опустил взгляд в пол или на мои ножки, которые благодаря шпилькам не имели окончания. Простоял так несколько секунд, а потом, забыв отдать папку, промямлил что-то себе под нос неразборчиво и ломанулся по ступенькам, как скаковая лошадь.

— Эй, — крикнула я вдогонку, — папку отдай.

Но он даже не отозвался.

Звонок в прихожей раздался минут через пятнадцать. Решив, что мальчика отослали обратно, передать анкеты, я всё с тем же выражением полной невинности открыла дверь.

Увы, на пороге стоял не мальчик. В этот раз явилась лейтенант Людмила Викторовна с папкой подмышкой. Вероятно, той самой, которую мне забыл отдать предыдущий посетитель. Одета была не по форме, а на коротко стриженых ногтях имелся едва заметный розовый маникюр.

Увидев мой прикид, она приоткрыла рот и с изумлением приклеила свои глаза к медали. Или скорее к месту, которое я подобрала для неё.

Я поправила халат, уменьшив декольте в два раза, и протянула руку за папкой. Как бы ни для женских глаз предназначался показ мод.

— Ах ты дрянь мелкая, — внезапно зашипела она и потянула правую руку к моей шее.

Ну, надо же. В прошлой жизни меня так никто не называл, а в этой удосужилась на ровном месте. Мне эта дамочка ещё пару дней назад показалась странной, когда мастер-класс показывала по автомату. Смотрела исподлобья, глаза щурила. Вполне возможно, что с Евой у неё были непростые отношения, вот только мне о них ничего не было известно.

Не желая вступать в конфликт, хотя она и не по форме была одета и не представилась ни разу, я сделала шаг назад, но это её не остановило, а наоборот. Она вытянула вперёд обе руки и последовала за мной. Причём, правой тянулась к медали, а левой попыталась ухватить меня за волосы.

Совсем охренела. Так Синицину ещё никто не унижал. Не было в прошлой жизни ни одной ненормальной, которая хоть однажды проявила к моей причёске такой нездоровый интерес.