Отделённые. Книга 2

Глава 9. Доверие с условием

4 день 4 месяца 524 года новой эпохи

Миррин вернулся вечером, много позже ужина. Уставший, помятый, понурый. Таким нашёл его Эйсгейр, заглянувший в покои посла. Тот сидел на белом диване у окна, задрапированного светлыми шторами, и в своих белых одеждах сам казался белым. Если бы не чёрные волосы и дрекожа, то Миррин попросту слился бы с интерьером.

Эйсгейр осторожно поинтересовался, не продвинулись ли поиски Арделор. Миррин покачал головой. Потом шумно вздохнул и спросил, не допрашивали ли Малкира снова.

— Ты разрешил ему уйти? — возмутился он, узнав, что торговца отпустили, да ещё и выдали высокий пропуск.

Эйсгейру пришлось рявкнуть на друга, который, не стесняясь в выражениях, высказывал всё, что думает о решении рыцаря.

— Рин, не будь глупцом!

Миррин замолчал. Глаза его гневно сверкали. Он даже надулся от обиды и возмущения, готовясь выдать следующую порцию ругательств, в том числе за короткое имя.

— Пока ты носился с похищением Арделор, произошло кое-что.

Слушая рассказ Эйсгейра о гремучей соли, Миррин успокоился.

— Потому я и решил рискнуть. Пусть поработает на нас. Вряд ли он знал об арсенале или проблемах на рудниках Вёльофа.

— А если всё же знал? Может, это его люди пришли к Ранхаву с предложением красть соль из твоих хранилищ?

— Кракен сожри твои уши! Да, репутация у него не очень, но ты…

— Репутация не очень?! У Ортхирского Мясника-то? — перебил рыцаря Миррин. — Сам себя слышишь?

— Нет, здесь что-то ещё, что-то личное… — Эйсгейр покачал головой. Вдруг его осенило: — Это связано со смертью твоего брата?

— С чего ты взял?

— Миррин! Ответь честно. Что сделал Малкир, и как это связано с убийством Таэриса?

Миррин долго молчал. Но Эйсгейр хорошо его знал: врать сын Леса не любил. Либо ответит, либо ничего не скажет вовсе.

— Его люди убили тринадцать эльфов из отряда, который я послал к Тёмной реке около семи лет назад. Как минимум одного Малкир зарубил лично!

Получив такое признание, Эйсгейр сначала опешил, а потом понял, что именно сказал посол.

— Ты. Посылал их. На Тракт? Зачем?!

— А ты как думаешь? За подозреваемой! Она была с ним, двое выживших это подтвердили.

— Какая подозрева… Те слухи, будто Мясник провёз эльфийку по Тракту? О ней речь?

Миррин, помолчав, кивнул.

— Так что именно произошло?

— Я приказывал забрать женщину. Они не отдали.

— Твой отряд напал на караван Малкира на Тракте?! Океан-отец, ты… — выдохнул Эйсгейр и замолчал, не зная, что сказать.

Он считал Миррина другом и всегда думал: они могут доверять друг другу. Доверие, конечно, не было абсолютным. Не могло быть, учитывая положение обоих. Миррин, связанный долгом, не имел права посвящать кого-то из людей во многие тайны Светлого Леса. Но то, о чём посол рассказал сейчас…

Пытаясь найти убийцу брата, Миррин переступил через закон. Такое расследование вне Светлого Леса делало его преступником в глазах Королевства людей. Со шпионажем Эйсгейр ещё мог бы смириться, так как сам часто прибегал к нему и потому не имел права жаловаться на это. И наверное, рыцарь не стал бы сильно возмущаться по поводу разборок, касавшихся только эльфов и не задевавших людей. Но Миррин послал своих солдат именно на людей, причём на людской же территории. На Тёмный Тракт. А там любая стычка не с Тварями — смертельный грех.

Но рыцаря ужаснуло даже не это, а то, что Миррин проделал всё за его спиной. Эйсгейр вспомнил, как расследовали похищение Арделор. Эльфы залезли во все места, куда сочли нужным залезть. Рыцарь, может, и сам бы отдал такое распоряжение, но ведь Миррин даже не поставил его в известность. А чего он ещё наворотил, пользуясь дружбой с владыкой Эйсстурма?

— Миррин, медузья ты слизь, и как я должен доверять тебе?

Сказав это, рыцарь перелился в свой кабинет. Там ему вспомнились ещё и слова Малкира о двойных стандартах. Мясник, оказывается, попал в точку: соблюдая законы Леса до последней буковки, Миррин позволял себе нарушать законы людей.

«Отец, всё готово, — вдруг прожурчал ему Утред. — Мы нашли всех. Люди на местах, можно начинать».

Рыцарь вздохнул, отгоняя неприятные мысли. Сейчас нужно заняться другим: проверить слова Малкира об Обществе Знающих. Если это действительно они похитили эльфиек…

Ещё днём Эйсгейр приказал рыцарям воды разыскать всех генасов по списку Эамонда и выяснить, где они находятся. Рассчитывать на то, что «знающие» будут держать женщин прямо в особняке Эльвейг, было глупо. Первым делом планировалось обыскать дома, где жили учёные, а уж потом все остальные места, где их застали.

Как ни странно, нашли всех, и особых сложностей это не вызвало. В тронном зале, который сам Эйсгейр окружил мощным щитом, стараниями рыцарей воды оказалось около тридцати человек. Членами Общества Знающих были не все, даже меньше половины. Виркнуд предложил разбавить их другими учёными, чтобы подозреваемые не сразу догадались, в чём дело, а также разбить их на две части: так они не могли увидеть, что задержаны все «знающие». В число невольных жертв маскировки попал даже ректор Северной академии. Его с другой группой из двадцати человек разместили в трапезной.

Поняв, где находятся, генасы разволновались, зашептались, в зале поднялся гул и шум. Кого-то вырвали из постели или ванны, кого-то — с позднего ужина или просто с прогулки.

— Господа, — обратился к ним рыцарь, перелившись в зал, — прошу прощения за такую неожиданность и вызванные этим неудобства. Ведётся важное расследование, и Ледяному дворцу необходима ваша помощь. Но сначала придётся подождать. Вам предоставят еду, напитки, некоторые вещи, и вы сможете расположиться здесь с относительным удобством.

Сказав это, Эйсгейр перелился в трапезную, повторил эти слова там и вернулся в свой кабинет.

«Всё, медузья слизь, — подумал рыцарь, — доплескались вы у меня. Никого не отпущу, пока всё не выложите».

Допрашивать «знающих» собирались не только об эльфийках, но и о гремучей соли. Выжидать становилось опасно. Как дождётся Эйсстурм «фейерверка» на пятую часть города…

Эйсгейр дал отмашку рыцарям воды, и те уведомили стражу о начале обысков. Сколько времени на это потребуется, предположить он не мог. Потому решил узнать о находках парней Виркнуда, хотя видеть Миррина совершенно не хотел.

Он явился почти сразу, после того как к нему отправился слуга.

— Что нашли в том квартале у рынка?

— Браслет раннэ и ожерелье, милорд. Принадлежали служанке, охрана Арделор это подтвердила. Ещё там были сожжённые тряпки, судя по всему, накидка той же служанки.

— Кого допрашивали?

— Торговцев с рынка, жителей вокруг. Разрешите допросить людей Малкира, милорд.

— Значит, теперь ты спрашиваешь у меня разрешения? — не удержался Эйсгейр от колкости.

Миррин ничего не ответил.

— Будь во дворце. Ты или твои подчинённые могут понадобиться.

— Да, милорд.

Идя к двери, Миррин остановился, будто хотел что-то сделать или сказать, но после секундной заминки вышел.

Как теперь быть с другом, Эйсгейр понятия не имел. Стоило подождать, когда всё уляжется, и обдумать случившееся в спокойной обстановке. Но рыцарь знал: о покое можно только мечтать. Внезапно вспомнилась Нирия: она ведь должна быть в Эйсстурме. Эйсгейру захотелось увидеть её. Просто… Просто чтобы увидеть хоть что-нибудь приятное. Но время было позднее, да и он в своём кабинете не зря прохлаждался.

Ожидая конца обысков, рыцарь взялся за донесения разведчиков.

Сначала он изучил отчёты Виркнуда и Эамонда, но интересного в них было мало. Эйсгейр стал просматривать доклады самих разведчиков, и пришёл к выводу, что событий действительно немного. Пока. Затишье перед бурей…

Как бы так узнать наверняка, чем завлекают Шелана Мирарского и что он обо всём этом думает? Если его сманивают свободой от Алинаса, титулом великого лорда или короной Мирара, то чем можно перебить такое предложение? Ведь глупо рассчитывать на одну лишь герцогскую совесть.

Далеко за полночь от Ротьофа пришла весть:

«Милорд, нашли тело. Нужен кто-то из эльфов или сам посол Тавеллан. Или вы».

В сердцах Эйсгейр выругался. Идти сам он не мог, иначе искать ещё какие-то следы будет бесполезно.

Рыцарь перелился в эльфийское крыло к покоям Миррина. Стражи у дверей сказали, что тот не возвращался и, скорее всего, сейчас находится в своём кабинете. Но и там оказалось пусто. В конце концов Эйсгейр нашёл друга на просторной галерее, выходящей на северную сторону дворца.

На мрачном ночном небе вспыхивали молнии, озаряя тяжёлые, набрякшие от воды тучи, где-то у горизонта рычал гром. Близилась буря. По галерее разгуливал ветер, его порывы, пока ещё не очень сильные, вскидывали волосы Миррина, чёрные под стать штормовой мгле в заливе. Казалось, будто север поглощает тьма.

— Миррин! — позвал Эйсгейр и поставил круг тишины.

Тот обернулся.

— Мои люди нашли тело. «Ротьоф, переливайся ко мне. Заберёшь Миррина».

Рыцарь третьего ранга появился рядом с Эйсгейром в снежном вихре.

— Господин Тавеллан, вы готовы?

Когда побледневший от новости Миррин кивнул, оба исчезли.

«Чьё тело? — спрашивал себя Эйсгейр. — Арделор или служанки?»

Ему показалось неправильным, что он до сих пор не знает имени второй пропавшей.

Вернулся Миррин всего через полчаса. Ротьоф переместил его в одну из пустующих комнат в эльфийском крыле и сообщил об этом Эйсгейру. Там ничего не было, кроме лёгких штор на окнах и кровати, на которой под тонким покрывалом лежала женщина. Не Арделор.

Миррин застыл перед кроватью, глядя на бледное, бескровное лицо погибшей.

— Это я виноват, да, Эйс? Не слушал ни тебя, ни того, что говорил Малкир?

Он смолк. В руках у него был браслет-раннэ — покрытый копотью, но всё равно радостно-яркий: голубой с фиолетовыми и жёлтыми цветами. Миррин протёр браслет рукавом, отчего на белой ткани остались чёрные пятна, потом подошёл ближе к кровати и убрал покрывало с мёртвой руки. Изящная, тонкая, она выглядела сделанной из нежнейшей бумаги. Только тронь — и порвётся.

Вскоре яркий раннэ оказался на своём законном месте.

— Эйс… Милорд, не говорите следователям Леса об Иллитее.

Вот как её зовут… Звали.

— Миррин, о чём ты?

— Поверьте мне хотя бы ещё один раз, милорд. Здесь что-то не так.

— Нет, говори всё начистоту.

На лице Миррина вздулись желваки, губы сжались в тонкую травинку. Так было всегда, когда он злился или собирался делать то, что не хотел.

— Её вещи, — наконец сказал он, поставив круг тишины. — Почему их нашли? Брачные браслеты трудно уничтожить, но вот опознать легче лёгкого. А его так глупо выбросили… И нашли только браслет служанки. А ведь Арделор носила семейную реликвию, которую тоже нелегко сломать или уничтожить. Может, и Безумный король не смог бы.

— К чему ты клонишь, Миррин?

— Я втяну вас в проблемы Светлого Леса, милорд, если скажу.

— Я и так уже в них по жабры. Говори!

— Арделор украли эльфы. Я, если честно, с самого начала так и думал. Похищение искусно провернули! Мы до сих пор не знаем, как именно. Мне пришло в голову несколько способов, но все они предполагают знание обычаев эльфов, привычек самой Арделор, её прислуги и охраны. Если среди них не было предателя, то похитителям требовалось долго, очень долго наблюдать за всеми. Нет… люди не могли этого сделать, милорд. А ещё это безумное требование. И…

— И?

— Если с ней что-то случится, милорд, точнее, если люди что-то с ней сделают, это может вызвать… Страшную бурю. Во всём этом мне видится такой смысл: есть те, кто хочет пойти на людей войной, а глава дома Валиссин всегда был против. Если из-за Арделор он не захочет никого останавливать или, того хуже, сам пойдёт против людей, то войны не избежать.

«Весь Иалон хочет воевать? — в ужасе подумал рыцарь. — Океан-отец, да как остановить такое?»

— Одной Арделор мало!

— Арделор по ряду причин — героиня Светлого Леса.

— Каких причин?

— Не могу сказать, милорд, да и это не так важно. И она не одна. Были и другие преступления, другие пропавшие, убитые. Многие в Лесу к тому же убеждены, будто в событиях столетней давности, в безумии короля, в нашей бездетности виноваты люди, милорд. Что всё это как-то сделали люди. Достаточно вспомнить периамские войны, Орден Жизни, их законы. Многим этого хватит. Арделор может стать последней каплей. И те, кто хочет войны, получат её.

— Как поможет сокрытие Иллитее?

— Почти никак. Но вдруг я что-то смогу понять из того, как будут вести себя следователи? Понять, кто именно пытается стравить нас с людьми.

— Как во всё это вписывается Иллитее?

— Да тоже никак. В её случае всё гораздо проще. Схватили где-то на территории академии. Служанок ведь не охраняли так сильно, как Арделор. По академии они могли ходить в одиночку. Там Иллитее и видели в последний раз, и стражи на воротах не помнят, чтобы она покидала академию после этого.

Миррин замолчал.

Они оба стояли и смотрели на мёртвую женщину. Раннэ на бледной руке вдруг показался Эйсгейру неуместным. Слишком ярким, слишком… живым.

— Милорд, — снова заговорил Миррин, — это просто дикое совпадение, что оба похищения произошли почти одновременно. Но если в Лесу станет известно про Общество Знающих, это… — он недоговорил и опять замолк.

Эйсгейр так и смотрел на Иллитее. Она, скорее всего, была не старше Арделор. Очень красивая, по меркам эльфов. Под покрывалом угадывалась стройная, привлекательная фигура. Иллитее могла бы очаровать и многих человеческих мужчин — ростом ниже рыцаря она считалась совсем миниатюрной для своего народа.

Эйсгейр чувствовал какую-то неправильность в том, что, стоя возле неё, они обсуждают политические вопросы. Словно смерть несчастной Иллитее — пустяк. Мелочь. Кому есть дело до какой-то служанки, если речь идёт о войне, грозящей охватить весь материк? Это одновременно было и правдой, и нет. Может, для судьбы всего Иалона Иллитее почти ничего не значила, для того, кто подарил ей брачный браслет, она была целым миром.

«Океан-отец, пусть я не ошибусь», — подумал рыцарь.

— Я доверюсь тебе, Миррин, но с одним условием. Ты расскажешь мне обо всём, что натворил за моей спиной, пока расследовал убийство своего брата.