Глава 2

Некоторые события пробуждают защитные инстинкты человека подобно добытым нечестным путем товарам.

Для тех, у кого здесь не было никакого бизнеса, восточный район Мермейи, вблизи порта, был тем самым местом, которое после наступления темноты лучше обойти стороной. Конечно, если, скажем, ты убил с целью грабежа и при этом не испытываешь угрызений совести, у тебя есть высокий шанс стать здесь своим. Кроме того, можно придержать добытое и подольше не выставлять на продажу, по крайней мере до тех пор, пока не представится случай сбыть все с большей выгодой.

Склады вдоль береговой линии были забиты ценными вещами, глядя на которые возникал резонный вопрос: кто же их хозяин, — и охранялись теми, в чьи обязанности это входило. Мы, все трое, знали большинство из них, а они — нас. Но не стоит здесь останавливаться, рассчитывая на чью-нибудь помощь. Если в этот район кто-либо приносил свои проблемы, считалось: раз ему удалось самому на себя навлечь беду, значит он втравит в неприятности и других.

Саймон Стокен устроил свой офис на маленьком складе вдали от берега. Места, обеспечивавшие более удобную погрузку и разгрузку, теснились ближе к лагуне, но, поскольку в основном бизнес Стокена был связан с капиталами центральной части города, это более чем неидеальное местоположение как нельзя лучше соответствовало всем потребностям, как и официальное прикрытие в качестве торговца вином. Если нужно вино редкого года урожая, Стокен мог добыть его для вас — за деньги. Как практиковали многие купцы Мермейи, самые ценные поставки Стокена никогда не проходили через руки городских агентов по налогам и сборам.

Деловая часть города имела сомнительную славу финансового центра семи королевств. А там, где были деньги, существовало и их креативное применение, и злоупотребления. Воротилы Мермейи финансировали войны, прибыльные дела, заговоры, террористические акты — словом, все кирпичики, из которых состоит так называемое здание цивилизованного общества.

Мы шли быстрым шагом в тени Белакант-уэй, в одном квартале от склада Стокена. При нормальных обстоятельствах и в это время ночи быстрый шаг — самый обычный и безопасный способ передвижения. Хотя сомневаюсь, что сегодняшнюю ночь можно считать нормальной. Нормальной ночью нормальный источник опасности на берегу — это щипачи, убийцы разного сорта, охранники складов, но не кринсани с непонятными драгоценностями! Все это вызывало у меня спазмы в желудке и противную тошноту.

Я не чувствовала, чтобы нас кто-то преследовал. Это первая хорошая новость за прошедшие часы этой ночи. Думаю, сейчас самое благоприятное время начать разговор с Квентином, что я давно хотела сделать.

— Подождите, — сказала я Квентину и кузену.

Фелан остановился. Квентин же явно не хотел задерживаться.

— Мне нужно доставить товар Стокену, — возразил он.

— Несколько лишних минут погоды не сделают, — ответила я. — И я не уверена, что тебе следует отдавать эту вещь Саймону Стокену. В этом деле замешаны Фелан и я, хотим мы этого или нет…

— А мы не хотим, — подтвердил Фелан.

— Поэтому, мне кажется, мы заслуживаем того, чтобы узнать, что происходит.

Квентин даже и не подумал хоть как-то нас просветить.

Я скрестила руки.

— Именно сейчас было бы просто замечательно получить ответ.

Взгляд голубых глаз Квентина метнулся к складу за нашими спинами, как будто он ожидал, что гоблины выскочат из-за стены. Я никогда раньше не видела его таким взвинченным, хотя мы побывали во многих переделках, где у него было громадное количество оправданных возможностей потерять присутствие духа. Как будто это был и не Квентин вовсе! Ох, как же это мне не нравилось… Кроме того, его тайный работодатель получил первое место в моем списке самых неблагонадежных людей, которые были мне наименее приятны.

— Примерно неделю назад Саймон связался со мной по поводу работы, — начал быстро говорить Квентин. — Я с ним встретился, он сказал мне, чего хочет клиент и сколько готов заплатить, чтобы заполучить желаемое. Были предложены хорошие деньги. На самом деле хорошие. Потом Саймон сообщил, в чей дом я должен проникнуть. Я сказал, чтобы он забыл о сделке, ничего не выйдет. Тогда он протянул мне письмо. Он сказал, что тот, кто меня нанял, просил передать мне это письмо в том случае, если я откажусь от работы. Конечно, письмо я прочитал. — Квентин сделал паузу, чтобы набрать в легкие больше воздуха, на скулах заходили желваки. — Скажем так, письмо заставило меня изменить свое решение.

— Что было в письме? — спросил Фелан.

— Не скажу. Но там не было никаких намеков на то, что произошло здесь сегодня.

Я знала, что он не говорит всей правды, но в то же время не собиралась на него давить — во всяком случае, сейчас.

— А Стокен сказал, кто твой клиент?

— Человек по имени Динтен Ронк, — ответил Квентин. — Назвался серебряных дел мастером из Лаерина. Саймон о нем слышал: некоторые части его тела были в прошлом месяце найдены в бочке в доках на причале Лаерина. Тот, кто заявился к Саймону под именем Динтена Ронка, естественно, был не настоящим. Но настоящим было его золото, потому Саймон и не стал задавать слишком много вопросов. — Он ухмыльнулся. — Не захотел отпугнуть платежеспособного клиента.

— А самозванец, выдававший себя за Динтена Ронка, был человеком? — спросила я.

Квентин пожал плечами.

— Насколько я знаю, Саймон не говорил ничего другого, а ему по меньшей мере следовало бы как-то на это указать. Это не значит, что он что-то имеет против существ других рас. Саймон ведет дела с кем угодно.

— И с гоблинами? — спросил Фелан.

Квентин бросил беспокойный взгляд назад, в том направлении, откуда мы только что пришли.

— Не с теми гоблинами.

— Как думаешь, почему кринсани хотят заполучить амулет? — поинтересовалась я.

— Я даже не знал, что там был амулет. Моей задачей было добыть футляр. Саймон не сказал, что там внутри. Я спрашивал. Он ответил, что клиент или не знает сам, или просто не захотел ему говорить.

— Тогда почему ты не принес футляр? — спросил Фелан.

— Я уронил его! Понятно? — Голос Квентина поднялся на две октавы вверх. — Увидишь гоблинов, появившихся ниоткуда, у тебя тоже все упадет. Амулет был у меня в руке, и я мгновенно просек, чего они хотят. Если я мертв, клиент не получает свой товар, а я — остаток своих денег, поэтому я и выпрыгнул в окно. Тем более я увидел, что гоблины и вас заставили побежать.

Я их не страшилась, но меня вначале испугало, что гоблины появились вдруг ниоткуда. Они должны были прийти из какого-нибудь места, но этим, так как они кринсани, не нужны двери для входа. И я это понимала. Квентину же это знать не обязательно. Зачем его пугать еще больше, если ему и так достаточно страшно.

— Гоблины видели, что амулет у тебя? — спросила я.

— Не знаю. — Судя по его взгляду, он был в замешательстве. — У меня в голове полнейший хаос.

Свои вопли, бегство и прыжок из окна Квентин, видимо, тоже оценивал как хаос.

— Итак, амулет ждут и Стокен, и его клиент, — вслух стала рассуждать я. — И они не захотят разочароваться, не получив желаемого.

— Что ты сказала? — Квентин все понял и от осознанного прищурился, ведь мои рассуждения ему явно не понравились.

— Им владел Нигель Никабар, — продолжала рассуждать я. — Его жаждут заграбастать кринсани… Я не знаю, какой это амулет и что он делает, но если за ним охотятся кринсани, жди только гадостей…

Квентин раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но я предупреждающе подняла руку.

— Выслушай меня. Просто скажи Стокену о гоблинах. Скажи ему, что ты уронил футляр и что не знаешь, что после этого с ним произошло. Это не ложь.

— А как же мои деньги?

— Что деньги?

Квентин и Фелан так на меня посмотрели, как будто я только что произнесла невообразимое богохульство.

— Я получил двадцать золотых тенари, — сообщил Квентин. — Авансом.

Фелан присвистнул.

— Ради такой суммы и я бы ночью прогулялся по дому Нигеля.

— Еще пять я должен получить, когда доставлю товар, и еще пять, если это произойдет до зари. — Квентин сделал два шага в сторону склада Стокена. — Потому я немного спешу. Ну, если нам по пути, я иду за своими деньгами, а потом по домам.

Я не шелохнулась.

— А ты не задумывался, что может случиться, когда ты не принесешь футляр?

Осознание логики развития событий озарило взгляд Квентина, и мысль, что ему за доставку амулета, скорее всего, не заплатят, стала последним ударом за уже испорченную ночь. Мне тоже было плохо оттого, что я обрушила на его бедную голову такие вести, но я бы чувствовала себя еще хуже, если бы амулет увели у меня из-под носа, прежде чем я узнала бы, чего от него хотят кринсани… или, правильнее сказать, зачем он понадобился Сараду Нукпане.

Сарад Нукпана был верховным шаманом Кринсани. К тому же он был садистом-психопатом. Я довольно долго выполняла разные услуги для герцога Маркуса Севелина и поэтому имела возможность получить многочисленные подтверждения такой характеристике.

Маркус был главой эльфийской разведывательной службы в Мермейе. Мне бы хотелось надеяться, что он нанимал меня в качестве консультанта благодаря моим превосходным розыскным способностям, но я знала и другое. Маркус считал, что мои связи с преступным миром помогали мне понять криминальное мышление. Это не было единственной причиной, но и я не была той, кто отказывает постоянному, хорошо оплачивающему услуги клиенту лишь потому, что он задевает мои деликатные чувства. По правде говоря, если где-нибудь находили украденное, потерянное или всплывали нужные сведения, то частенько в этом почему-то была замешана моя семья. К сожалению, среди украденного иногда случайно оказывались не только вещи, но и живые существа. Я не могу сказать, что горжусь этим, но и отрицать тоже не могу.

В основном моя работа на Маркуса состояла в поиске похищенных эльфов — дипломатов, агентов разведки, различных богачей благородного происхождения. Обычно те, кто участвовал в делах такого сорта, были подобны членам моей семьи — предпочитали получать свой выкуп на руки. Большинство же исчезнувших эльфов, разыскиваемых с моей помощью Маркусом, были похищены теми, кого выкуп мало интересовал. Мне кажется, чем больше у тебя денег, тем меньше стоит твоя жизнь.

И я знаю точно, что меньше всех чужую жизнь ценил Сарад Нукпана.

От многих агентов Маркуса я слышала разные истории. Но все, о чем они рассказывали, было скрыто от посторонних, и мерзкие плоды труда Нукпаны они видели лично, своими глазами. Некоторые агенты Маркуса были гоблинами. Они знали верховного шамана Кринсани с одной стороны: культурный и любезный, с приятным голосом и гигантским интеллектом. Агенты-эльфы рассказывали совсем другое. Одного из них держали в камере напротив человека-заключенного, которого допрашивал Нукпана. Верховный шаман непринужденно болтал, как будто принимал у себя гостей на вечеринке с коктейлями, — а сам в это время, как хирург, спокойно занимался небольшим вскрытием без обезболивания. Его узник был в сознании. Эльфийский агент рассказывал, что крики несчастного продолжались гораздо дольше, чем это возможно для живого существа. Приятная беседа не прекращалась даже после того, как крики стихли. Услышав эту историю, я много недель просыпалась в холодном поту…

— Но на самом деле они хотели амулет. — Квентин с растущим отчаянием переводил взгляд с меня на кузена. — Правильно?

— Возможно, — ответила я. — Но Стокен, может быть, захочет убедиться в этом лично. Следовательно, ему обязательно нужно связаться с клиентом для подтверждения выполнения заказа. На все это требуется время, и это обязательно задержит твой окончательный расчет. Однако ты не можешь передать амулет без достойной оплаты. Как бизнесмен, Стокен должен это понимать. Иначе это просто противоречит нормам бизнеса.

— Логично, — добавил Фелан.

Квентин метнул на моего кузена взгляд неоправдавшихся надежд.

— Тебе не пришлось вламываться в склеп Нигеля Никабара, который называется его домом. — Пережитый им ранее этим вечером страх сменился назидательным возмущением, в котором сквозила жадность. — На тебя не выпрыгивали гоблины, взявшиеся ниоткуда. Ты не…

— Сражался с храмовой стражей Кринсани, чтобы тебя не разрубили на кусочки одним ударом? — Голос Фелана был мягкий и тихий. Врагу не пожелаешь хоть раз услышать такой голос. Он подошел к Квентину вплотную. — Я даже начинаю жалеть.

Квентин поднял обе руки и, отшатнувшись, попятился.

— Я не то чтобы неблагодарен, но…

— А звучит именно так, — не отступал Фелан. Отступление — только не для членов моей семьи, слишком хорошо знакомой с такими делами. Если мы потрудились отметить границу земли или воды, мы стоим на своем.

Я подавила сердитый вздох и шагнула вперед.

— Просто расскажи Стокену, что произошло. Но не показывай ему амулет. Ни в коем случае не говори ему, что было в футляре. По здравом размышлении, чтобы у тебя не было соблазна… почему бы тебе не отдать амулет мне? Я придержу его до окончания разговора со Стокеном.

— А ты уверена, что так будет лучше? — спросил Фелан.

Я знала, о чем он подумал, потому что сама осознала это еще раньше. Меньше всего я желала повторения тех ощущений, которые обрушились на меня в переулке, когда Квентин открыл футляр. Но все же я не хотела, чтобы Квентин отдал амулет Саймону Стокену. Если Стокен тряс мешком с золотыми перед носом Квентина, лучше, чтобы амулет исчез.

Квентин растерялся.

— А ты вернешь его обратно?

— Да, верну.

Со временем. Я уже на собственной шкуре испытала, что такое этот амулет. И теперь уж я точно знаю, что не должна допустить, чтобы он попал в руки Сарада Нукпаны. Я даже готова заплатить оставшуюся сумму вознаграждения. Иначе это сделает Маркус Севелин. Для эльфийского герцога тридцать золотых тенари — всего лишь мелочь на карманные расходы. Про себя я бы так не сказала. Информативность была профессиональным правилом вежливости, и мы с Маркусом уважительно относились друг к другу в течение многих лет. Если я влезала в какое-нибудь дело, в котором мог быть заинтересован Маркус, я давала ему об этом знать. В свою очередь, по отношению ко мне герцог делал то же самое.

Я знала, что Маркус будет заинтересован во всем, в чем заинтересован Сарад Нукпана.

Квентин снял цепочку через голову и протянул ее мне вместе с амулетом. Я слегка колебалась, прежде чем дотронуться рукой. Осторожность никогда мне не мешала. Потом взялась за цепочку, и серебряный диск, скользнув вниз, повис на ее конце и стал медленно вращаться вокруг своей оси. С лицевой и обратной стороны на нем была какая-то гравировка и вырисовывался орнамент. Но я ничего не поняла и не разобрала деталей. Как только я дотронулась до цепочки, амулет замерцал. Скорее всего, это лишь отражение света уличных фонарей, а услышанный мною приглушенный звук — игра моего воображения. Металл не издает звуков, пока вы по нему не ударите, но в любом случае он будет звучать не так деликатно.

— Ты слышал? — спросила я Фелана, не отрывая взгляда от амулета.

Он странно на меня посмотрел, потом перевел взгляд за наши спины, чтобы убедиться, что нас не преследуют. Никого не было, он это и так знал.

— Нет. А что ты услышала?

— Неважно. Просто показалось.

Я аккуратно надела через голову цепочку и, когда амулет даже не попытался прожечь дыру в моей куртке, осторожно спрятала цепочку с амулетом под рубашку. Металл приятно грел кожу. Я предпочла думать, что он еще не остыл после контакта с кожей Квентина. Конечно, если бы я все время крутила эту мысль в голове, то в конечном итоге и сама бы начала в это верить.

Главный вход на склад Саймона Стокена обычно охраняли как минимум двое. И если они тебя знают, дела, как правило, идут гораздо быстрее. Первого охранника я вспомнила, но другой был мне незнаком. Зато они оба узнали Квентина, и тот, которого я видела впервые, открыл ему дверь. Охранники Стокена были надежными до тех пор, пока он им щедро платил; а с таким интересным бизнесом, какой был у него, всегда было достаточно монет, чтобы оплатить хорошую службу. Квентин скрылся за дверью. Мы остались на улице, подальше от лишних глаз.

Прошла минута или чуть больше. Квентин, должно быть, сейчас на полпути. Офис Саймона Стокена располагался в дальнем углу склада. Я перенесла вес тела с одной ноги на другую и поправила на плече перевязь меча. Потом вернулась в исходное положение. Внезапно почувствовала какое-то неудобство. Я бросила взгляд на свои руки. Одну свело судорогой. Я оглянулась на склад. У двери уже никого не было.

— Фелан?

Пристальный взгляд его темных глаз был направлен на дверь.

— Я вижу. Они только что вошли внутрь.

— Это нехорошо.

— Да.

Это было не единственное, что нарушало идеальную картину. Но не из-за отсутствия охранников по моему телу побежали мурашки. Что-то большое и уродливое ожидало внутри этого склада — магическое, и совсем не доброго сорта. Квентин просто притягивал неприятности! Уже второй раз за одну ночь. Я почти физически ощущала, как какая-то сила тащила меня в западню. Интересно. Я, как профессионал, могла чувствовать некоторые магические ловушки, но серьезная черная магия никогда не была моим коньком.

— А на складе Стокена есть задняя дверь? — поинтересовалась я.

— Конечно. А еще две боковые и люк под водой, — ответил Фелан и стремительно бросился вперед. Я кинулась вслед за ним.

Кузен вытащил меч, как только приблизился к узкому проходу между двумя грудами ящиков, скрывавших за собой узкую аллею. Он пристально всматривался вдаль — куда-то вперед, за ящики. Я заглянула туда же через его плечо, не выпуская пары длинных кинжалов из рук. До водной границы все было чисто.

— У конца аллеи, с правой стороны, — сказал он. — Первая дверь.

— Внутри что-то есть.

— Не новая партия кесолианского красного, не так ли?

— Вряд ли.

— А хотелось бы надеяться.

У маленькой боковой двери ни одного охранника. Пожалуй, это к лучшему. Дверные петли были хорошо смазаны и открылись без единого звука. Пока все идет как надо. Внутреннее помещение было тускло освещено круглыми лампами, расположенными на одинаковом расстоянии друг от друга по всей длине стен. Но свет давали всего несколько штук, а значительная часть склада была погружена в тень. Все, что мы смогли увидеть, — это только четверть помещения, заваленного ящиками, корзинами и бочонками, которые не провозились через таможню легально и во многих районах большого города служили для контрабанды. Саймон Стокен опирался в своем бизнесе на качество товаров, а не на количество.

Квентин приблизился к расположенному в глубине склада небольшому офису Стокена. Я сопротивлялась внутреннему импульсу крикнуть ему. Какой бы ни была западня, он уже вошел в зону ее действия. Вмешательство ни к чему хорошему не приведет.

Квентин совершенно не осознавал, во что он только что влип.

— Саймон, я хочу получить свои двадцать тенари и четыре бутылки кесолианского красного, и ни каплей меньше.

Саймон Стокен не ответил. А потом мы поняли, почему.

Какая-то тень закрыла собой одну из ламп, потом качнулась назад и снова вперед, опять закрыв лампу. Одновременно с движением тени раздался скрип, который я мгновенно узнала. Квентин поднял взгляд наверх. Мы тоже.

Саймон Стокен висел на балке, веревка с петлей из скрученной пеньки крепко пережимала его неестественно удлинившуюся шею, круто изогнувшуюся под подбородком. Его руки были связаны за спиной. И он был мертв.

Квентин попытался вытащить свои кинжалы, когда из теней выступили гоблины и окружили его. Одни были в мантиях, другие — в доспехах. Все так знакомо.

Шаманы Кринсани и охрана храма.

Фелан склонился, его губы касались моего уха.

— Разве мы только что не смылись от них? Вечеринка продолжается?

Некоторые гоблины зажгли фонари и поставили их на ящики, еще больше освещая Саймона Стокена, — я вполне могла бы обойтись и без этого. Когда они закончили, из тени в кольцо света выступила между двумя стражниками чья-то фигура в богатой черной шелковой мантии. У меня опять поползли мурашки по коже и по спине пробежал холодок. Я все еще не осознавала, каким образом это ощутила. Но, пожалуй, понимала почему.

Я точно знала, кто был одет в причудливую мантию. У меня имелось более чем достаточно описаний, полученных от агентов Маркуса.

Капюшон на мантии Сарада Нукпаны был откинут назад, и я могла очень хорошо разглядеть его лицо. Он был всего лишь чуть выше меня, худее и компактнее под своей мантией. Его блестящие черные волосы, длиной почти до талии, удерживались узким серебряным ободком — согласно рангу. Его черты были элегантными, но без слабости, красивыми — без ущерба его мужественности. В действительности верховный шаман не был похож на того, о ком я слышала все эти страшные и кошмарные истории. Но, с другой стороны, самые красивые змеи, как правило, оказываются самыми ядовитыми.

За ним я разглядела еще с десяток кринсани — их здесь, определенно, было гораздо больше.

— Сиди тихо, — прошептал Фелан. — Я за помощью. Таник Озал и его команда в двух кварталах отсюда, в «Грязном попугае». Они живут тем, что оказывают такого рода услуги.

Я кивнула. Я согласна с ним, конечно. Гоблины с Сарадом Нукпаной были профессиональными киллерами; Таник и его команда занимались тем же самым для забавы. В этом состояла разница. Если Фелан мог вернуться вскоре с Таником и его веселой командой головорезов — это отлично. Если же можно сделать так, чтобы Квентина не убили или не сделали чего-то более страшного, то это еще лучше.

— Долго копаешься, чтобы присоединиться к нам, мастер Рэнд, — обратился Нукпана к Квентину. Взгляд его темных глаз был направлен на мертвого брокера, тихо покачивающегося на балке. — По-видимому, бедный мастер Стокен устал вас ждать.

— Поэтому вы его убили, — открыто произнес Квентин.

Нукпана улыбнулся, как будто только что услышал анекдот.

— Мастер Стокен уже танцевал в воздухе, когда я появился.

— И что?

— Хочу узнать о коробочке, которой вы недавно обзавелись у некоего черного мага.

Квентин сделал невинное лицо.

— Не знаю, о чем вы тут толкуете.

— Если принять во внимание те трудности, с которыми вы столкнулись, когда ее воровали, никогда бы не подумал, что вы можете так скоро все забыть. Моя охрана помнит вас, — улыбка Нукпаны исчезла, — и ваших друзей. Или вам нужна помощь, чтобы освежить память? Думаю, вам хватило тех нескольких часов, когда вы болтались на краю болот Дайта… К сожалению, сегодня вечером в моем распоряжении мало времени. Я убежден, болотные твари с удовольствием пообедают чем-нибудь другим, кроме дохлой рыбы.

Квентин ничего не ответил. Но в моей голове мысли понеслись вскачь. Квентин был испуган, но не в ужасе. Он просто не знал, кто такой и что собой представляет Сарад Нукпана, и в этом случае я была признательна Квентину за его невежество. Почему Нукпана хотел получить амулет прямо сейчас, хотя можно было просто подождать? Что мне нужно было сделать, чтобы предотвратить убийство Квентина одним из тех многочисленных способов, какие мог изобрести извращенный ум Нукпаны? Я почти физически ощущала численное превосходство гоблинов. В этот момент самое лучшее, что я могла сделать для Квентина, это сидеть тихо, не привлекая к себе внимания, и ждать. Или вернется Фелан с друзьями, что даст мне необходимую возможность схватить Квентина и бежать, или мне придется себя обнаружить. Но Квентин не сможет меня защитить, да и вряд ли он вообще способен мне чем-то помочь.

Он все так же продолжал молчать.

— Расскажите мне о своих друзьях. — Голос Нукпаны был спокойным.

— Что мне с этого? Вы убьете меня быстрее?

Гоблин улыбнулся, на мгновение обнажив клыки. Квентин громко сглотнул.

Нукпана медленно направился к нему, и единственным звуком был свистящий шорох его мантии.

— Я всегда придерживаюсь мнения, что любое важное задание достойно того, чтобы его выполняли правильно. Время от времени некоторые джентльмены, находящиеся здесь, имеют неосторожность упустить нужную информацию. Даже если я провожу подробный инструктаж своих стражников, новички относятся к этому довольно небрежно. Это нехорошо, но простительно ввиду малого опыта. Информация, которая умирает вместе со своим владельцем, для меня бесполезна. Мастер ценится за навык.

Гоблин остановился, его лицо застыло в нескольких дюймах от лица Квентина.

— Не сомневаюсь, вы расскажете мне все, что я пожелаю узнать, — прошептал он. — В конце концов, вы здесь для того, чтобы доставить коробочку мастеру Стокену, который, в свою очередь, содрал бы деньги со своего клиента. Тогда клиент завладел бы своим новым приобретением. Вы еще не забыли, как все это происходит в криминальных кругах, маленький воришка?

Нукпана был ближе ко мне, но не достаточно близко, чтобы проткнуть его чем-нибудь острым.

— Я — тот клиент, — сказал он. — И я заплатил мастеру Стокену полностью. — Улыбка исчезла. — Я желаю получить свою собственность. Обыщите его. С ног до головы. Потом принесите мне коробку. — Он повернулся, чтобы уйти из круга, но остановился. — По здравом размышлении, если будет сопротивляться, просто убейте его.

Четыре храмовых стража двинулись выполнять приказ Нукпаны.

А потом грянули несколько событий одновременно.

Я услышала знакомый свист и глухой звук тяжелого удара, и один из охранников, державших Квентина, с удивлением посмотрел вниз, на арбалетную стрелу, которая только что вонзилась в его грудь. Гоблин повалился вперед, на пол, можжевеловая стрела прошла насквозь и торчала из его спины. В то же самое мгновение другой охранник, вцепившийся в руки Квентина, отлетел назад, к стене склада. В его горле тоже торчала стрела.

Нукпана стремительно метнулся к Квентину, обхватил рукой его за шею и приставил к горлу нож. Маленькое лезвие Нукпаны засветилось зеленоватой энергией. Две светящиеся молнии зазмеились от конца лезвия. Одна оплелась вокруг горла Квентина, другая зависла над сердцем. Одно слово шамана — и то, что выглядело как две безобидные светящиеся ниточки, мгновенно ударит, войдет в тело Квентина, и его жизнь закончится. У меня была наготове пара кинжалов, которые сделают то же самое с Нукпаной в тот момент, когда он только откроет рот, чтобы произнести это слово. Я подкралась поближе, остановившись у кромки света.

Из темноты раздался сильный чистый голос. Не далее двадцати футов от меня.

— Не двигаться.

Я застыла. Впрочем, замерли все. Команда прозвучала негромко. Да и этого было достаточно. Звук исходил из внутреннего помещения склада — мощная энергия появилась из совершенно неожиданного источника. Эхо этих простых слов своей спокойной силой произвело идеальный захват. Оно также погасило все остальное магическое в помещении, подобно ведру холодной воды, вылитой на свечу. Все выглядело так, будто нелепое кривляние Нукпаны привлекло мощного заклинателя. Моя ночь только что стала меняться к лучшему.

Используя лишь свой голос — интонацию, резонанс и тембр, — заклинатель мог внушать мысли или контролировать чьи-то действия тихим бормотанием, обычной речью или тщательно отрепетированным тоном. Большинство людей этого не замечали. Однако один заклинатель мог в корне изменить ход сражения. Талантливый заклинатель был редкостью, и потому высоко ценился. Чувствуя, как у меня на руках волоски встали дыбом, я поняла, что, видимо, этот мог при помощи голоса сделать воистину все, что захочет. А то, что намеченная им жертва не обращала на слова никакого внимания, ему даже нравилось.

Все замерли. Квентину и выбирать было не из чего. Голос не объяснял, кому можно, а кому нельзя шевелиться. Но один из кринсани не смог остановиться и кинулся в укрытие за груды ящиков. Он сделал это, но когда приземлился, то был уже мертв.

Нукпана двинулся вперед, оградив себя заклинанием, границы которого включали и Квентина. Поскольку Квентин находился внутри защитного поля, он был недоступен внешним воздействиям. Конечно, в пределах этих границ у гоблина все еще оставался доступ к Квентину, а у меня — нет.

— Прикажи своей охране бросить оружие на пол, и никто не пострадает! — Заклинатель сделал паузу, все еще находясь на границе света и тени, но мне удалось разглядеть высокий стройный силуэт.

Неясные фигуры вышли из тени позади гоблинов и двинулись вдоль проходов склада, расположившись таким образом, чтобы оказаться рядом с каждым гоблином и закрыть каждую лазейку.

— Сейчас же. — Голос был тихим, и владелец этого голоса обладал абсолютной властью. Он сделал шаг и встал под свет лампы.

Заклинателем оказался эльф в серо-стального цвета форме хранителя Конклава. Я невольно про себя отметила, что униформа ему очень к лицу. Он был худощав и мускулист, у него была военная выправка. И почему-то мне показалось, что он не был счастлив. Большие темные глаза сверлили Нукпану. Интересно, был ли он так же опасен, как выглядел? Скорее всего, да.

Хранители Конклава базировались на острове Мид, известном как самое населенное место на континенте. На нем находился самый престижный колледж магии и колдовства, а заодно и Конклав — управляющий центр для практикующих магию и колдовство во всех семи королевствах. Студенты были юными и талантливыми, и многие из них оказывались вдали от родного дома впервые. Большинство же служащих Конклава в тех королевствах, откуда они прибыли, считали себя большой рыбой в маленьком пруду. И в результате остров Мид можно было сравнить с большим озером с достаточно крупной и плотоядной рыбой. Все эти высокоодаренные студенты и служащие в одном большом островном городе — пороховая бочка, готовая взорваться, и работа хранителей состояла в том, чтобы не допустить возгорания фитиля.

Они давали клятву защищать членов Конклава и Мид от внешней угрозы, хотя на деле тратили большую часть своего времени, защищая Конклав, студентов и граждан друг от друга. Сохранить мир в городе магов мог лишь еще более талантливый маг — и к тому же воин. У хранителей было достаточно забот дома, поэтому они покидали Мид только по официальным поручениям Конклава — по делам магов-предателей и тому подобным. Кворуму Двенадцати что-то (или кто-то) должно крайне понадобиться, чтобы они отпустили хранителей на поиски. Я надеялась, что они объявились просто из-за Сарада Нукпаны, но на всякий случай затаила дыхание.

Хранитель-эльф указал на Квентина.

— Освободить его. — Он сказал это спокойно, но в голосе звучала сталь.

Хватка Нукпаны стала крепче, и Квентин почти не дышал. По его шее потекла тонкая струйка крови. Без сомнения, он ненавидел магов и колдунов.

— Это дело Кринсани, и никого из Конклава не касается, эльф.

Заклинатель сделал шаг вперед, чтобы его стало лучше видно при свете.

— Как хранителя, меня касается только этот футляр и его содержимое.

Ну это уже слишком! Я не могу оставаться в стороне от этих разборок.

Лезвие ножа Нукпаны вошло глубже в горло, и светящиеся нити сжались. Квентин задыхался, его душили спазмы.

— Подойди и возьми сам. — Голос гоблина звучал жестко; мерцание в его темных глазах не обещало ничего хорошего.

— Отлично. — В голосе эльфа сожаления не было, только спокойное осознание сделанного гоблином выбора. Он что-то зашептал.

Я едва могла различать его голос, не говоря уже о словах, но мне не обязательно слышать его. Как и Нукпане. Чтобы заклинание сработало, вовсе нет необходимости произносить его громко.

Никто не пошевелился, но это не означало, что ничего не произошло. Случилось много всего, хотя видимым было только то, что на складе потускнели все лампы и светильники. Появилось ощущение страха или ужаса — чего-то опасного. А что может быть опаснее того, что ты не можешь увидеть?

Голос хранителя, наполненный энергией, был подобен подземной реке: ее глубина скрыта в темноте, а смертельные течения спрятаны под внешне тихой и слегка колышущейся поверхностью. Опасный поток запросто тебя смоет или утащит в омут. Вариантов нет, в любом случае окажешься мертвым.

Нукпана не был унесен в глубину. Он был занят замораживанием поверхности.

Поток энергии охлаждался, и свистящие слова Нукпаны походили на морозное дыхание. Я разобрала только несколько слов из магических заклинаний гоблина. Это были не те слова, которые могли убить всех нас, не это было его целью. Нукпана призывал что-то, что не могло себя проявить на одной с нами грани существования. Зачем самому уничтожать этот склад, когда ты можешь вызвать демона, который сделает все за тебя? Воздух между гоблином и эльфом затрещал и озарился голубыми всполохами света, который сформировался в фигуру, превышающую вдвое рост эльфа.

Я всегда думала, что демоны происходят из мест с более теплым климатом. Похоже, я ошибалась.

Эльф закрылся, как щитом, его собственное заклинание мгновенно задрожало. И, кроме того, вызванный демон забрал всю сконцентрированную силу гоблина, потому что поблескивающее лезвие ножа, который он держал у горла Квентина, так сильно дрожало, что порез уже не мог оказаться смертельным. Я не собиралась сидеть рядом и ждать, чтобы увидеть, кто победит. Уверяю, никому не захочется слоняться поблизости, чтобы посмотреть, кого демон Нукпаны схватит первым в качестве полуночной закуски. Квентину и мне надо линять. Сейчас же. Но вмешательство в работу двух мощных магов с моим собственным заклинанием может иметь плачевные последствия.

И я предпочла прямое действие.

Я сильно ударила Сарада Нукпану снизу под колени, где его защита была наиболее слабой. Он был явно удивлен. Удивился и хранитель. А Квентин вообще не ожидал ничего подобного. В результате начавший материализоваться демон просто растаял. Я и Нукпана тяжело повалились на землю. Квентин от внезапно свалившейся на него свободы покачнулся, а я попыталась его поддержать.

Сарад Нукпана и я оказались лицом к лицу. Его полуночные глаза широко раскрылись, и он улыбнулся.

— Госпожа Бенарес, как мило с вашей стороны присоединиться к нашей компании!

У меня отвисла челюсть, и я была слишком ошеломлена, чтобы сдвинуться с места. Гоблин уже потянулся ко мне, но эльф оказался проворнее, резко отдернув меня от Нукпаны.

Близкий контакт позволил мне отлично рассмотреть хранителя. И смотрелся он прекрасно. Глаза были сногсшибательны. Притяжение тропических морей — и ваши дочери и жены в серьезной опасности. Руки поневоле тянулись погладить его золотисто-каштановую шевелюру. Его внешность была классически строгой и… ох, до чего же он был хорош собой! К сожалению, он тоже зафиксировал мое личико в памяти. Вот это не очень хорошо.

В самом центре груди неожиданно потеплело. Вероятно, сердце стало биться чаще, но держать пари насчет этого я бы не рискнула. Пристальный взгляд хранителя был направлен на мою грудь, но, думаю, не для того, чтобы восхититься моими прелестями. Амулет начал оживать.

Не было ни боли, ни головокружения, никакого внезапного толчка, из-за чего я могла почувствовать себя плохо. Но внимание, которое я привлекла к себе, ничего хорошего мне не сулило. Глаза хранителя расширились от удивления, и он крепко схватил меня за руки, лишая возможности действовать ими. Так что все дальнейшее я просто вынуждена была сделать, и это полностью на его совести. Мой удар был так же очевиден, как и предыдущий, хотя и не столь учтив.

В следующее мгновение хранитель стоял на коленях и старался припомнить, как это — дышать.

В глубине склада раздался грохот и деревянный треск — что-то ломалось и рушилось, — затем еще раз. Груда бочек, уже ненадежно балансирующих, рассыпалась. Большие бочки валились на маленькие бочонки. Все пришло в движение, и это было вовсе не безопасно. Хранители и кринсани были того же мнения, что и я. Они все стали подпрыгивать и нырять в укрытия, включая эльфа-заклинателя. Фонари упали на пол, а Квентин и я бросились к двери. Он не спрашивал, кто или что явилось причиной падения бочек, мы просто воспользовались заварухой в своих целях.

Я унюхала, кроме разлитого алкоголя, кое-что еще. Моя память когда-то уже зафиксировала этот запах. Снова серия хлопков. Квентин упал на деревянный ящик и не двигался. Меня слегка оглушило, а мои волосы оказались немного опалены, но я уже поняла, что происходит. Вино не взрывается, в отличие от пороха. Похоже, почивший мастер Стокен попутно занимался оружейным бизнесом.

Я вскочила на ноги и наклонилась к Квентину. Фелан уже был рядом. Мне следовало догадаться: если где-то взрыв — значит, там Фелан. Он убедился, что Квентин еще дышит, затем бесцеремонно перекинул его через плечо.

— Прошу прощения, — прокричал он, перекрывая вопли людей и хлопки мелких взрывов. — Мой план не учел наличие фонарей.

Я с трудом слышала не только его, но и себя из-за звона в ушах.

— Какой план? — как могла громко спросила я.

Фелан ухмыльнулся.

— У меня всегда есть план, — прокричал он в ответ. — Но я решил, что мне нужно держать его в секрете.

Загрузка...