Глава тридцать девятая КОГДА ЗАЖГЛАСЬ ЗВЕЗДА…

Когда наконец зажглась на белесом небе первая звезда, я заметалась и заторопилась со своей охапкой корявых веток, запнувшись о корягу, чуть не обронила ее на пути, но все-таки донесла до общей кучи. Нож с разведчиками еще не вернулись.

– Мне пора, – быстро сказала я сонной сестре и помчалась к холму.

Дракон уже не лежал на склоне, а сидел, подобрав крылья. И смотрел на небо.

– Здравствуй! – торопливо сказала я. – Ну, какие у тебя новости?

– Не торопись, вся ночь впереди, – остановил меня, не отрывая глаз от неба, дракон. – Чувствуешь, как накатывает ночная свежесть?

– Не чувствую.

– Значит, еще не успокоилась. Отдышись и посмотри на загорающиеся звезды.

Я постаралась унять скачущее сердце и подняла голову вверх. Начинающий темнеть небесный свод обрушился на меня.

– Великолепно, да? – мурлыкнул дракон. – А теперь о новостях. Я восстановился, но не до конца. Чтобы все было, как надо, сегодня ночью мы будем петь.

– Петь? – не поверила я. – Не умею я петь.

– Умеешь, – уверенно сказал дракон. – Просто не знаешь. А пока сними с меня свою веревку, я не могу петь с петлей на шее.

За время последних событий узел на веревке так затянулся, что я не могла развязать его даже зубами. Пришлось пустить в ход кинжал.

– А может, ты один? – робко сказала я, убирая кинжал в ножны.

– Драконы не поют одни, а мне больше не с кем. Это нужно, понимаешь, нужно, если ты хочешь, чтобы твое сидение около меня было не напрасным. Чего ты боишься?

– Не знаю.

– Ты видела, как мы поем?

– Видела.

– Тебе нравилось?

– Нравилось.

– Значит, нет никаких проблем.

Хотелось бы верить, но так считал только дракон. Совсем стемнело, и звезды горели над нами большие, яркие и манящие.

– Вот теперь пора, – сказал дракон. – Раздевайся.

– Что? – ошарашенно спросила я.

– Раздевайся, – повторил дракон.

– Зачем?!

– Не должно быть ничего лишнего, это мешает песне. Поешь ты, пою я, твоя съемная шкурка, насколько я знаю, петь не умеет.

– И трусы снимать? – в отчаянии пролепетала я.

– И трусы снимать, – безмятежно подтвердил дракон, а затем, почувствовав неладное, пророкотал возмущенно: – Клянусь крепкими яйцами, у вас и с этим проблемы? Да?!

– Да, – кротко кивнула я. – У нас не принято, понимаешь, не принято быть голыми. Только в исключительных случаях.

– Сейчас как раз исключительный случай! – уже не пророкотал, а прогрохотал дракон.

– Не эти исключительные случаи!!!

– Это как же надо не любить себя, чтобы бояться и стыдиться собственного тела! – обрушил на меня волну возмущения дракон. – А тебя не смущает, что в таком случае я перед тобой сижу без этих ваших трусов?

– Ты дракон…

– Я дракон, и мне все равно, а тебе нет, но если ты будешь одета, ничего не выйдет!

– Ладно, уговорил, – буркнула я. – Только отвернись. И вообще я с тебя свалюсь без веревки.

– Не свалишься, – опять поднял голову к звездам дракон. – Уже не свалишься…

Ночной ветер обдувал мои раскаленные от стыда уши, когда я стянула с себя легионерский костюм и сложила стопочкой, придавив его камнем.

– То-то я смотрю, ты на уступе сразу на себя эти овчинки натянула, – задумчиво заметил дракон, изучая звездное небо. – Я еще подумал, какие вы хилые, сразу укутываетесь, а дело, оказывается, вот в чем… Нашли что скрывать…

Оказавшись в чем мама родила, я сразу же замерзла и покрылась гусиной кожей, а голые ступни кололи сухие колючки и мелкие острые камушки.

Я скованно подошла к дракону, придерживаясь за крыло, встала на его ногу, дракон легко закинул меня себе на шею.

– Готово. Только мне холодно, – сообщила я.

– Сейчас согреешься, – пообещал дракон. – Пропой одну ноту. Любую.

– А-а-а-а-а-а… – выдавила я из себя пискляво жалобный вой прижатой дверью собачки.

– Ага, – довольно сказал дракон. – Значит, я буду ниже. И он, подстраиваясь к моему дребезжащему голосу, пропел на октаву ниже чистый глубокий звук.

– Запомни, сначала ты будешь мне подпевать, но потом, в отдельные моменты, должна будешь вести мелодию сама. Не бойся.

Прежним легким ликующим движением он распахнул крылья, и мы устремились в темное небо навстречу любопытным звездам.

Дракон начал петь.

Наверное, специально для меня это была очень простая мелодия, легкая и безыскусная, как журчание ручья. Страх отпустил, и я тихо подхватила ее, чувствуя, как голос постепенно расходится, становится крепче и увереннее.

– Прекрасно, – подбодрил меня дракон, не прерывая пения.

Стало тепло, скорость полета увеличивалась, но встречный воздух не хлестал холодной плетью тело, а ласкал его в такт мелодии. И я совсем не боялась упасть.

Постепенно становилось все легче и легче, свободнее и свободнее.

– А теперь твоя очередь, – напомнил дракон. – Давай! Я повела мелодию, а он подпевал, и страха не было, потому что он был рядом, а я поверила в собственный голос.

Потом дракон подхватил мелодию, делая ее стремительнее и напористее.

Волна счастья окатила меня, поясница выгнулась и по всему телу побежали легкие, почти игривые судороги, предвестники новой волны.

Дракон кружил в небе и пел, кружились звезды, кружилась голова…

– Я знаю, – вдруг сказал он, – тебе сейчас так же хорошо, как и мне, но не увлекайся этим сильно. Помни, тебе еще рожать детей и ты, испытав сегодняшнюю ночь, начнешь требовать от своих мужчин то, что они тебе заведомо дать не смогут.

– А тебе яйца еще нести! – заметила я, неохотно вырываясь из океана счастья.

– Не нести. По вашей классификации я – он, – невозмутимо сказал дракон. – Ну ладно, хватит, пожалуй. Мы далеко забрались. Давай споем заключительную, пока будем снижаться.

По широкой спирали в парящем полете мы отправились обратно к земле. Эту последнюю мелодию я определила бы как странный драконий вальс. Дамы приглашают полетать кавалеров…


…На холме, возле кучки моей одежды, сидел встревоженный Нож.

Когда мы спланировали сверху на холм, он с интересом оглядел и меня, и дракона и спросил:

– Это что, древний культ или новомодное развлечение?

– Ох, не спрашивай! – охнула я, спрыгивая на колючки и камни. – Дай мне одежду и отвернись.

– Ага, – сказал Нож, поворачиваясь спиной. – Недаром Светлая послала меня приглядеть за тобой, не дав и куска проглотить. Я уж и не рад, что увидел, чем ты занимаешься.

"И ты отвернись", – сказала я дракону.

Дракон, волоча хвост по земле, подошел к Ножу и стал рядом с ним, рассматривая ту же группу камней на противоположном холме.

– Да ничем я не занимаюсь, – сказал я вслух Ножу. – Ты думаешь, я тут по собственной инициативе в таком виде круги наворачиваю?

– Ага, – сказал Нож, косясь на дракона. – Еще интереснее. Тогда похоже на совращение несовершеннолетней.

И вдруг он чуть не подпрыгнул на месте: дракон, видно, снизошел-таки до разговора с ним.

Я уже и оделась, и почти распутала спутанные ветром волосы, а они все стояли и стояли, пялясь на камни. Все понятно, солидный мужской разговор, женщины могут отдыхать.

– Что вы наразведывали? – спросила я громко, чтобы тоже стать участником беседы.

– Авангардный отряд недалеко, – повернулся Нож. – Ищут нас мобильными конными группами, основная масса тянется позади. Очень целеустремленные. Но сегодня можем еще жить спокойно, – тут речушка рядом, в Плеть впадает. Они встали на той стороне и в темноте штурмовать ее не полезли.

"Это хорошо! – сообщил дракон, потягиваясь, свивая шею и поигрывая хвостом. – Спокойной вам ночи".

"Ты куда?" – удивилась я.

"Я наконец проголодался", – ответил дракон и улетел.

Нож на холме оказался очень кстати – без него я не дошла бы до лагеря, так резко на меня навалилась усталость.

Он довел меня до рощицы, где я, уже не раскрывая слипшихся глаз, упала рядом с сестрой на какую-то подстилку и ухнула глубоко-глубоко в колодец сна, замешанного на сильной, но приятной усталости.


Первое, что я увидела, проснувшись поутру, – громадный военный барабан, внушительное сооружение из числа тех, что возят в специальных телегах и бухают в них колотушками размером с хорошую лопату.

"Ну все, – подумала я спросонья. – Нас захватили…"

Но открыв глаза на максимально возможную широту, я убедилась, что кроме барабана никаких других следов присутствия среди нас захватчиков нет.

Дракон сидел на вершине холма каменным изваянием.

Нож, поглядывая на барабан, варил в гордом одиночестве посреди спящего мертвым сном лагеря первую порцию утреннего чая.

– Доброе утро! – поздоровался он. – Не спится?

– Это что? – спросила я. – Доброе утро.

– Это барабан, – удовлетворил мое любопытство Нож. "Ты приволок?" – напрямую спросила я у дракона. "Я", – отозвался с холма дракон.

"Зачем?"

"Сама догадайся".

Пока я гадала, чай вскипел.

Вручив мне чашку с дымящимся чаем и отставив котелок в сторону, Нож танцующей походкой пошел к лежащему на боку барабану. В руке у него был обоюдоострый клинок.

Им он резко вспорол кожу, натянутую на обод барабана, и, ведя клинок по краю, отделил ее.

"Тебе понадобились новые заплаты?" – спросила я у дракона в промежутках между двумя глотками.

"Не угадала", – довольно ответил дракон.

– Авангард, надо полагать, нас больше не преследует? – поинтересовалась я у Ножа, который деятельно изучал внутренности барабана.

– Как догадалась? – отозвался он из барабанных глубин.

– С трудом.

– Ты почти такая же умная, как и Светлая, – сообщил Нож. – Вот что значит наследственность.

– Осталось решить, комплимент это или оскорбление.

– Это признание в любви.

Нож забрался в опрокинутый барабан почти целиком, только ноги торчали наружу.

"Ты же людей не ешь? – спросила я у дракона. – Мы же невкусные?"

"Там были еще и кони, – уточнил дракон. – Людей я просто убивал. Довольна?"

"Довольна. Наешься еще всякой дряни, придется тебе и правда слабительное варить".

Нож вылез из барабана и, вытирая руки о штаны, сказал:

– Осталось только ручку к нему приделать, и все, можно лететь.

– Так это в качестве корзины? – наконец-то догадалась я.

"Я думал, к обеду только поймешь", – сострил сверху дракон.

"И ты уверен, что поднимешь это сооружение вместе с людьми? – недоверчиво переспросила я. – А за холмом тебя кострами обкладывать снова не придется?"

"Теперь подниму!" – уверил меня дракон.

Сколько же лошадей надо было слопать, чтобы так быстро набраться сил?

– Нас совсем-совсем не преследуют? – переключилась я на Ножа, который в силу человеческого происхождения должен был точнее разбираться в обстановке.

– Нет, я бы сказал только "совсем не преследуют", – налил себе чаю довольный барабаном Нож. – Деморализованы передние части, но за ними идет армия.

– Легион?

– Ага, станет тебе Легион за кучкой мятежников гоняться. У него и в столице дела есть. Это зарабатывают себе прощение остатки Левого Крыла. И они попытаются нас дожать, у них выхода нет. Но твой крылатый друг сказал, что шансы оторваться сейчас неплохие. Хочется ему верить, потому что хоть желание донести Светлую на руках до родины у меня и огромно, но силы, увы, не те. И я не умею быстро бегать, быстрее конных разъездов.

– Но основная же масса пешая?

– Когда тебя нагонит десяток вооруженных до зубов всадников, тебе будет все равно, что позади них на тысячу человек приходится всего один приставленный к кухне осел.

– Ты жизнелюб.

– Стараюсь.

Лагерь потихоньку просыпался. Заспанные сопротивленцы шли к ручью умываться, а затем присоединялись к нам.

Ручку к выпотрошенному барабану очень скоро приделали, теперь полет для четырнадцати человек должен был пройти в более комфортабельных условиях.

Загрузка...