От десятой луны до четвертой

Глава двадцать пятая В ЛАЗАРЕТЕ

В лазарете я валялась не без удовольствия: там было так же холодно и неуютно, как и во всей Пряжке, но зато никаких лекций, никаких таблиц.

Соседи мои понемногу пришли в себя, мозги у охраны были традиционно крепкие, оно и верно – зачем им мозги?

Они галдели за тонкой стенкой и постепенно я узнала многие детали их существования. Эти были не из нового пополнения, а из второй казармы, расположенной в юго-восточном углу Пряжки.

В первой казарме, которая примыкает к саду и в которую я так успешно натоптала дорожку, традиционно размещают новичков. К тому времени, когда приходит новое пополнение, часть охранников уже успевает решить личные дела, подать заявление Ректору и получить все прилагающиеся к новобрачной блага.

Неудачников выселяют во вторую казарму, которая значительно дальше от дортуаров воспитанниц, но многим и это не мешает, они все равно добиваются своего.

Официально же все чисто и непорочно. Сплошное домоводство.

– Он копал под пансионатских, – отчетливо раздалось из-за стены в один хмурый день. – Говорю тебе, Удава просто так мочить никто бы не стал. Он кого-то из них доил, но тот сбрыкнул.

– Заливаешь! Эти себя-то еле-еле носят. Ученые! Им вилку поднять трудно, если на ней котлета целая, а не кусок.

– Слушай, что говорю, Удав настрочил донесение в Службу Надзора за Порядком, я дежурил, углядел. И штырем при этом махал, который ему и всадили меж ребер. А потом этой бумажки я что-то не видал. И новый о ней не заикался.

– И ты помалкивай, целее будешь. Нам главное что? Досидеть тут до смены и в теплые места поскорей! – посоветовал самый мудрый из сумасшедшей шестерки. – А Удав сам дурак. Жадный он был всегда. Вот и погорел.

Разговор как-то скомкался, и охранники утихли.

Вообще-то к этому времени мне было глубоко плевать, кто убил начальника охраны и почему. Все уже быльем поросло.

Да даже если узнаю я, кто убийца, что, изобличать кинусь? Нет.

Любознательность в Пряжке и так не приветствуется, давно всех отучили лезть туда, куда не положено. Даже охрана, и та понимает.

Но поскольку заняться было все равно нечем, я начала потихоньку примерять роль персоны, шантажируемой начальником охраны, на каждого из наших Магистров.

Что это не надзидамы, вроде бы ясно. С них стрясти нечего, да к тому же каждая – ходячий Устав. А за сведения об их романах и медяка не получишь, тем более в Службе Надзора за Порядком.

Из Магистров подходили многие. Почти все. Набрали их в пансионат с бора по сосенке, что там у каждого за душой… Просто так человек в Пряжке не задержится, в Чреве Мира есть множество куда более уютных мест.

Разложить их по полочкам я не успела – помешал Янтарный.

Он влетел в палату, сжимая в руке краснобокое яблоко.

– Привет, злючка!

– Сам привет!

– Ага, значит, выздоравливаешь, раз огрызаешься. Янтарный сел на край моей кровати, уронил на одеяло яблоко.

– Держи.

– С чего такая щедрость?

– Это не щедрость, это плата. Я тут заходил, пока ты без сознания была. Чуток погорячился. Так что ты не девушка, извини. Но в постели ласковая.

Здоровый смех, говорят, лучшее лекарство от болезней… Янтарный обиженно смотрел, как я смеюсь.

– Экое кукареку! Мальчик, научитесь врать поизящнее, – посоветовала я ему. – И не выдавайте желаемое за действительное.

– Зачем мне врать? – надулся Янтарный.

– Понятия не имею зачем. Тем более что делать этого, как выяснилось, ты и не умеешь.

Разобиженный Янтарный молча удалился. Его каменная спина никак не отреагировала на мое хихиканье вдогонку.

Спасибо ему, я еще долго веселилась после его ухода.

Самоуверенность Янтарного сгубила. Если бы он просто ограничился заявлением, что был со мной, пока я валялась без сознания, я бы, может, и поверила, потому что кто его знает, что тут было, пока меня не было.

Но если бы такое и правда произошло, Янтарного ждал небольшой, но, надеюсь, неприятный сюрприз: и без его усилий я давно далеко не девочка.

Мелочь, а душу греет!

И он думает, что я оставила этот вопрос на произвол судьбы?!

Когда стало ясно, к чему нас собираются готовить Сильные, скорее даже из чувства вредности и противоречия я постаралась расстаться с девственностью, чтобы уж хоть над этим не был властен какой-нибудь охранник, или легионер, или Медбрат знает кто!

Что вспоминается об этой процедуре? Больно и неприятно. Мальчишка-сосед из Ракушки боялся еще больше меня, как два заговорщика мы испуганно смотрели друг другу в глаза и сообщали о своих ощущениях.

А утром приехали Сильные и забрали меня… Я была рада, что успела.

Так что Янтарный лучше бы помалкивал насчет того, кто из нас не девочка…

Я с удовольствием съела его яблоко.

Через месяц меня выставили из лазарета.

Уже пахло близким концом зимы, сырой землей, влажными весенними ветрами. Но до настоящей весны Пряжка еще не дожила, хотя здесь, у подножия гор, весна всегда наступала незаметно, разом. Вчера зима, а завтра лето.

Я решила подождать недельку-две, посмотреть на себя после болезни, окончательно собраться и сбежать, сбежать отсюда наконец!