От десятой луны до четвертой

Глава тридцать первая БЛИЖЕ К ОБЕДУ

Ближе к обеду начали просыпаться драконы. – Сейчас я представлю тебя нашим, – сказал золотой. – Только, ради крепких яиц, не выясняй у них, кто он, а кто она.

– Ради кого?!

– Ради крепких яиц. Так мы всегда говорим. Крепкие яйца – здоровые детеныши. Прости, я забыл, что у вас не так.

– Не извиняйся. Практически так же.

Пока дракон общался со своими, я лихорадочно причесывалась.

– Здравствуй!

– Здравствуй!

– Здравствуй!

Запели на разные голоса у меня в голове драконы.

– Здравствуйте… – выдавила я.

Общаться с одним драконом еще туда-сюда, но когда на тебя смотрят сразу много!

И так я чувствовала себя рядом с ними меньше последнего таракана, да еще столько внимания зараз… Уверенности это как-то не прибавило.

По счастью, в длительную дискуссию вступать со мной драконы не стали, оглядели, поздоровались, как и полагается воспитанным персонам, и занялись своими делами.

– Ты им понравилась, – сказал золотой дракон. – Тебе даже сделали комплимент.

– Какой? – обрадовалась я.

– Вполне съедобная.

– Ты издеваешься?!

– И не думаю, – удивился дракон.

– Вы что, людей едите?

– Ну уж нет! – оскорбился он. – С чего ты взяла? Вас невозможно есть, настолько вы противные на вкус. Чем вы только питаетесь, непонятно совершенно! Даже падальщики по сравнению с вами – новорожденные ягнята. Нужно утратить все иные источники энергии, чтобы опуститься до потребления вас, и то после этого живот пучит и летать тяжело. Так что тебя незаслуженно похвалили.

– Ладно, что я вполне съедобная, мы выяснили, а теперь ты расскажи, почему вы оказались заперты в скалах, – попросила я.

– Почему… – протянул дракон. – Потому что вы, люди, вдобавок к вышесказанному еще и отвратительные соседи. Вы сами себе лютые враги, а уж остальным, живущим рядом с вами, не позавидуешь. Такое чувство, как равновесие, вам не известно в принципе. Не успокоитесь, пока не изведете все вокруг, себя и кусок мира в придачу. Мы стали вам мешать.

– Чем?

– Ты меня спрашиваешь чем? – разозлился дракон. – Надо спросить тех умников, что все это сделали!

Он раздраженно полыхнул пламенем, поджег можжевеловый куст.

– Вы стали мешать и что дальше? – поторопилась я продолжить. – Почему вас просто не убили?

От насмешливых криков драконов содрогнулись окрестные скалы. Представляю, как затряслась в ужасе Пряжка…

Мой вопрос насмешил и золотого, от его раздражения не осталось и следа, кроме обуглившегося можжевельника.

– Не так-то просто убить дракона! – с удовольствием сообщил он. – Даже вам. Вы, люди, – наш дурной сон. У нас есть прекрасный способ переживать неприятности, в том числе и сварливых соседей – мы уходим в спячку, пока времена не меняются в лучшую сторону. Многое и многих мы так пережили. Но здесь нас погрузили в спячку насильно! А когда ты не по своей воле заснул, то и проснуться сам не можешь.

– Но ведь вы все равно вырвались? Зачем же тем, кто вас упек, оставлять какие-то книги, надписи, прочие подсказки, которые и привели, к чему привели?

– Таковы правила игры, – строго сказал дракон. – Если готовишь яд, обязан сделать противоядие. Они не смогли бы обойти эти правила, ничего бы не вышло. Да, нас заперли в скалах, построили Пряжку, чтобы закрыть ущелье, поставили охрану. Но вынуждены были и оговорить условия, которые могли привести к нашему освобождению. Одно без другого не работает. А память у вас куда короче, чем у нас. Все забылось, и зачем Пряжка, и почему Драконья Залежь, но Книга лежала в Корпусе, и Заклинание было написано на стене Перста, и штыри из его Кольца образовывали Предупреждение…

– Ты говоришь так, словно знал, что творилось в Пряжке, пока ты спал?

– Да. Я спал не так крепко, как остальные. Вырваться не мог, но проникать мыслью за стены Пряжки – вполне. Век за веком копилась наша энергия, с каждым выпавшим штырем все слабее становились стягивающие узы.

– Так поэтому никак не мог умереть начальник охраны?

– Разумеется, – подтвердил дракон. – Ему не повезло – через убивший его штырь он был связан с нами. Его можно было просто вынести из крепости, тогда бы он стал тем, чем и был, – мертвым телом, но в Пряжке его поднимала драконья сила. И это тоже было записано в Книге.

– Ну что же тогда все-таки произошло? – не удержалась я.

– Да ничего сверхъестественного. Почему загораживает Пряжка ущелье, давно забылось, но что с ней связана тайна, люди помнили всегда. И со временем почему-то решили, что эта тайна означает сокровища. Сколько таких искателей здесь перебывало! Книга была доступна, но формулу нашей свободы в ней тщательно зашифровали.

– Орден Символистов?

– Раньше, значительно раньше. Орден Символистов по сравнению с древними магами – скопище надменных глупцов. Они упивались внешним, складывая из пустых слов витиеватые предложения и воображая, что дергают за струны мира. За их словами не было силы – они не совершали дел, паря в облаках, созданных из холостых созвучий.

– Не поняла… – призналась я.

– Только слово, оплодотворенное делом, рождает силу, – объяснил дракон.

– Но почему это забылось?

– Потому, милая хвостатая букашка, что, к счастью для нас, вы обожаете войны, и каждый вооруженный дубиной воитель считает самым сладким проявлением своей власти наступить на горло человеку, который знает больше его, уничтожить непонятные инструменты и плоды трудов, записи сжечь только потому, что горят хорошо.

– Я и без тебя, милая хвостатая сколопендра, прекрасно знаю наши достоинства, – отозвалась я. – Продолжай про Книгу.

Дракон фыркнул.

– Про Книгу… С упорством, достойным более высоких дел, охотники до тайн все, как один, видели в Книге путь к сокровищам Пряжки. И штыри потихоньку перемещались из Кольца на Щит. Особенно в этом преуспел ваш Серый Ректор. Он был чуточку поразвитее тех вояк, что сидели в гарнизоне до него, поэтому и дела у него пошли значительно быстрее. Но и он воображал, что, когда штыри на Щите замкнутся в Магическую Букву, он станет самым богатым человеком в Чреве Мира. Начальник охраны заметил, что Ректор занимается не только тем, что ему положено по должности, и принялся шантажировать его. Тот платил. Но начальник охраны вошел во вкус, прикинул и решил, что за разоблачение тайного сторонника Ордена Символистов Служба Надзора его озолотит и переведет из Пряжки. Он настрочил донос и забрал из квартиры Ректора последний штырь. Ректор догнал его только на лестнице. И сгоряча убил этим самым штырем.

– Скучно… – протянула я. – Мои предположения были куда интереснее.

– Это претензии не ко мне, а к Серому Ректору. После этого все стало развиваться еще стремительнее. Когда забродил по крепости оживший мертвец, ваш Ректор начал смутно соображать, во что ввязался. Получилось, что он собственными руками взвел арбалет, а ты нажала на крючок. Он догадался, что нельзя тебя подпускать к Персту, но было поздно.

– Значит, я все правильно ему высказала?

– Конечно. Вообще-то он тебя убить хотел, но побоялся. И правильно побоялся. Потом сглупил, попытался тебя морально сломать. Ты и сломалась, но не в ту сторону.

– А зачем ты меня встречал?

– Ты нам нужна. Сделана только половина дела.

– Но почему ты не объявился раньше? Я бы тогда локти и коленки на скалах не обдирала! – обиделась я. – И со страху не умирала бы.

– Нельзя. Ты должна была сделать выбор. Сама прийти. Или прибежать в слезах, как ты сделала. Но сама. Легко быть сильной, если у тебя за спиной дракон.

– А зачем я вам нужна? – насторожилась я.

– Ты же читала надпись на Кольце? Пряжка должна лопнуть.

– А я тут при чем? – искренне удивилась я. – Вы тут такое устроили, что вам какая-то крепость. С вашей-то мощью…

– Да, – просто подтвердил дракон. – Мы можем все. Но не хотим. А вы почти ничего не можете, но хотите все. Только ты можешь направить нашу мощь на Пряжку, потому что только твоя ненависть ее уничтожит.

– А вам Пряжка почему мешает?

– Я отвечу тебе на этот вопрос, когда Пряжка лопнет. Ты поможешь нам? – В глазах дракона блеснули огоньки.

– А я отвечу тебе на этот вопрос завтра. Ладно? – попросила я. – До завтра дело терпит?

Дракон не стал меня торопить и вообще не высказал никакого неудовольствия. Впрочем, они и так столько ждали, что им еще одна ночь.

Вместо этого он предложил:

– Хочешь полетать?

Найдите человека в здравом уме и твердой памяти, который не хотел бы полетать на драконе!

– Хочу, – застенчиво сказала я. Дракон слетел на мой уступ.

– Забирайся на шею, – подставил он крыло.

Дракон был теплым, словно зимний очаг. Я даже удивилась. Конечно, странно было бы предполагать, что существо, способное полыхать огнем на десятки хвостов, будет холодным, как ящерица-медянка, но что он будет таким теплым, я не ожидала.

– Уселась?

– Да.

Дух захватило, когда мы отделились от уступа. Все выше и выше – над скалами, над гребнем хребта, над Поясом Верности.

На север тянулись и тянулись горы, были видны замерзшие еще ледниковые озера на их плато, поднятых над землей на тысячи хвостов, белые верхушки пиков, темные ущелья.

За Поясом Верности, с другой стороны Драконьей Залежи, начинался новый водораздел. Если раньше в этом месте перевал был пониже, то люди вполне могли его преодолевать и попадать через Лоно в Чрево Мира.

Кружа над горами, дракон плавно набирал высоту.

И вдруг я увидела далекое море, честное слово, я увидела море!!!

Далеко-далеко на юге, но я его увидела! И там уже вовсю была весна, слабо зеленели прибрежные земли.

Тыча в ту сторону рукой, я завопила не своим голосом:

– Там, там! Там моя Ракушка!

– Тише, – урезонил меня дракон. – Я же тебя и так слышу.

– Да, но ведь там Ракушка!!! Неожиданно дракон начал снижаться.

– На сегодня хватит, – объявил он. – Держись, сейчас поиграем.

Легко сказать – держись… А за что, простите?

Я плотнее охватила коленями его шею. Уцепилась руками за торчащие впереди небольшие гребни, последние в "гриве". Обвила хвостом.

Дракон камнем ухнул вниз.

Сердце мое хотело уйти в пятки, но скорость падения была настолько высока, что оно беспрепятственно проскочило сквозь них и осталось трепыхаться на той высоте, с которой мы спикировали.

Внизу дракон распахнул крылья и мягко спланировал к скалам.

– Предупреждать надо! – свирепо рявкнула я, пиная его ногой.

– Я тебя предупредил, – невозмутимо сказал дракон. – Не щекотись.

– Все равно нечестно!

– Почему?

– Мне держаться не за что!

– Ты прекрасно держалась, раз у тебя остались силы меня пинать, – возразил дракон. – Но если боишься, можешь придумать какую-нибудь упряжь.

– О, я вспомнила! – обрадовалась я. – У меня веревка в мешке есть. Буду ее тебе на шее затягивать. Согласен?

– Надо попробовать, – не стал возражать дракон. – Хотя и ты, и твоя веревка на моей шее явно излишни.

– Ну не скажи, – возразила я. – Красивый шейный платок еще никому не мешал.

– Платок? Это такой кусочек материи, который вы вешаете себя на шею и который не несет никаких полезных функций? – поинтересовался дракон.

– Верно. Но почему не несет? Некоторые в него сморкаются.

Вечером драконы опять летали и пели.

Я лежала под курткой, слушала и все пыталась понять, как это у них так божественно получается. Но драконье пение усыпило меня задолго до приближения к разгадке.

– Я согласна, – сказала я утром, проснувшись.

– Прекрасно, – отозвался со своей скалы дракон. После этого я снова заснула и спала еще часа три, наверное, до Часа Петуха. Только потом встала.

На завтрак была вода из источника и вчерашнее вареное мясо. Дракон не завтракал.

– Ты действительно хочешь уничтожить Пряжку? – спросил он мягко.

– Да, – без колебаний отозвалась я, вгрызаясь в довольно жесткий кусок.

– Со всеми обитателями? – искушающе уточнил он. Сначала я хотела рубануть сплеча: "Да, со всеми!" Что мне до них?

Но сердце тукнуло: нельзя…

– Нет, с ними не могу, – сказала я.

– Вот ты уже и проиграла, – заявил дракон. – Ты заведомо несешь в себе зерна поражения, раз тебя способно что-то сдержать. Побеждает тот, кто независим.

– А с чего вообще эта лекция? – посмотрела я на скалу, где лежал, беззаботно греясь на солнышке, золотой дракон.

– Ты же из побежденных, сама говорила. Я ищу причины вашего поражения.

– У тебя других дел нет? – вежливо поинтересовалась я.

– Нет, – безмятежно отозвался дракон. – Я сыт, период размножения еще не наступил, наши спят, а летать рано.

– Значит, ваша затея с Пряжкой из-за меня срывается?

– Ни в коем случае. Мы их просто пуганем. Заканчивай с едой и увидишь.

– А раз ничего не меняется, зачем ты мне голову морочишь?

– Неверная формулировка. Я указываю на твои слабые места. Тебе лучше знать их заранее.

Я никак не могла понять, серьезно говорит дракон или слегка издевается. А может, и не слегка. В его словах была правда, но какая-то уж очень горькая…

– Не расстраивайся… – утешил меня добрый дракон. – Может быть, твои соплеменники думают иначе.

– Все, я поела! – решительно заявила я и принялась рыться в мешке.

Веревка, по закону подлости, оказалась на самом дне.

Обвив ею шею спустившегося на мой уступ дракона, я закрепила ее так, чтобы образовалось что-то вроде ручки, за которую можно уцепиться в критическую минуту. Да, на драконе все это смотрелось весьма нелепо.

– Готово? – спросил дракон. – Поехали!

Он даже крылом не махнул – мы спланировали вниз по ущелью, словно с горки скатились.

И закружили над Пряжкой…

Сверху ее неприродная геометричность и симметрия еще сильнее бросалась в глаза.

– Какое уродство, – не сдержался дракон.

– Ну хорошо, они уже боятся, – рассуждала я, пока мы закладывали круги вокруг крепости. – Но как дать понять, чтобы они убирались?

– Самым наглядным образом. Держись крепче! – сказал дракон и взмыл вверх.

И опять с небес мы рухнули на землю, представляю, как страшно это смотрелось из Пряжки.

Дракон вихрем пронесся над крепостными стенами. Я услышала вопли караульных, в ужасе прыгающих со стен. А он, заложив крутой вираж, вдруг подлетел к Персту и аккуратно полыхнул огнем.

Как фитиль свечи, загорелась деревянная крыша-конус, накрывающая верхнюю площадку башни.

– Теперь и дурак поймет! – насмешливо сказал дракон. – Летим обратно, попросим остальных покружить, а чуть позже вернемся.

Мы вернулись на мой уступ, а драконы, обрадовавшись развлечению, снялись с мест и полетели к Пряжке.

И там, вокруг пылающей верхушки Перста, закрутилась разноцветная драконья карусель, забавная и жутковатая одновременно.