Глава тридцать четвертая ПОСЛЕ СВЕРШЕНИЯ

После свершения крупных дел неизбежно наступает какая-то пустота. У людей, не у драконов. Утром, когда я бездумно жгла костер и пекла мясо многострадального барана на горячем камне, драконы начали разлетаться.

– Куда это они? – удивилась я.

– Они летят к себе, – объяснил золотой дракон. – Мы очень хотим продолжить спячку, но уже добровольно. Пока вас не станет. Вы же плохие соседи, я тебе уже говорил. А Пряжка удерживала нас, не давала улететь отсюда. Вот, кстати, и ответ на твой вопрос, почему нам так важно было разрушить Пряжку. Теперь мы окончательно свободны.

– А ты? – спросила я задумчиво.

– Я тоже могу лететь. Мы же не связаны обязательствами?

– Нет, – подтвердила я. – Я помогала вам, не оговаривая ничего взамен.

– Это было не очень разумно с твоей стороны, – сказал дракон.

– Почему? – пожала я плечами. – Я была в силах вам помочь, и я помогла. А только вы сами можете определить, имеете ли вы достаточно силы для помощи мне. Я не торгуюсь с драконами.

– И ты говорила, что драконы высокомернее людей?

– Мы быстро учимся. Я не высокомерна, я просто независима. Пряжки нет, выход свободен. Я могу уйти куда хочу.

– В пустую степь?

– Это уже детали. Мелкие детали.

– А что для тебя сейчас важнее всего?

– Не знаю. Все, что я знаю, – если моя сестра не погибла, то, возможно, погибает сейчас в Долине Ушедших. Мне надо быть там.

– Хорошо, собирайся.

Дракон снялся с места и перелетел на противоположные скалы, где сидели последние зеленый, алый и малиновый драконы.

– Кстати, – неожиданно донеслись до меня его слова. – Не обижайся, что драконы улетают, не попрощавшись с тобой. Мы не любим прощаться.

Я затушила костер, отмыла от копоти в источнике котелок, сложила в него ломтики запеченного мяса. Набрала полную флягу воды. Спустила шкуру, тщательно ее скатала и уложила в мешок. Надела зимнюю куртку, штаны и сапоги, помня, как холодно наверху. На уступе остался только черный круг кострища.

С противоположного склона одновременно поднялись в воздух три дракона.

Полетели спать, чтобы забыть нас, как страшный сон…

Золотой дракон спланировал на уступ.

Привычным уже движением я закрепила на его шее веревку, надела свой дорожный мешок и забралась на дракона.

Он не спеша полетел вниз по ущелью, не отказал себе в удовольствии пронестись над его дном так низко, что, будь на пути северная стена, мы бы в нее обязательно врезались.

Пролетели мы и над все еще подернутой дымком ямой с останками Пряжки. Вышли на равнину.

Только здесь, над степью, дракон начал набирать высоту…


Я летела и думала: Пряжка разрушена, но как же защитить Ракушку?

Ведь ничего не изменилось, мы по-прежнему проигравшие. И мирной жизни дома не получится – в связи с последними событиями я вообще оказываюсь вне закона.

Но сейчас главное – до Пуповины добраться, узнать, как там дела.

– Смотри, – прервал мои думы дракон.

Мы догнали наш бездомный пансионат, уныло волокущийся по степным холмам. Здорово! Это значит, что летим с приличной скоростью.

Даже сверху пансионатский обоз выглядел потерянным и осиротевшим. Ничего, им главное до Хвоста Коровы добраться, а там уж не замедлят новое место пансионату отвести. Мало ли по окраинам Чрева Мира пустых, заброшенных крепостей!

Что они подумали при нашем появлении, не знаю и знать не хочу.

Надеюсь, Серый Ректор от страха получил медвежью болезнь.

Через несколько мгновений цепочка повозок и всадников осталась позади.

И Медбрат с ними!

Чем дальше на юг, тем больше в небе становилось пухлых облаков с синими донышками – они не спеша несли на север весенние дожди. Мы пролетали то над ними, то под ними. Каждый раз ощущения были не из слабых.

Темнело. Дракон не останавливался.

Я опять задумалась.

Почему-то ни разу я не видела, чтобы драконы что-то ели. Им хватает одного приема пищи надолго? Или пользуются иными источниками энергии, как упомянул вскользь золотой? Да, не всем повезло быть драконом…

– Это ты верно заметила, – вдруг вклинился в мои думы золотой.

– Ты подслушиваешь? – обиделась я.

– Глупый вопрос. Я слышу – это большая разница. Приближается ночь, давай говорить, а то я боюсь, ты заснешь и свалишься с моей шеи.

– Давай. А о чем?

– О чем угодно. Ты уже производила детенышей?

– Нет пока.

– А в каких временных единицах вы измеряете свой возраст?

– В годах. Зима, весна, лето, осень – один год. Двенадцать лунных месяцев.

– Сколько тебе годов?

– Не годов, а лет. Восемнадцать.

– И сколько времени ты провела в Пряжке?

– Три года. А почему это ты спрашиваешь, а не я?

– Потому что если ты начнешь меня слушать, то уснешь. Что бы ты вообще хотела делать, если смутное время кончится?

– Я бы училась в нашем университете, – оживилась я. – Знаешь, какой в Ракушке университет! Я и Пряжку-то поэтому ненавидела, что они, сволочи, скопировали форму, опоганив содержание! Они думать нас отучали изо всех сил, разве такое можно им простить! Влезет Магистр на кафедру, начнет с нее список нижнего белья читать. Себя за это ненавидит и нас ненавидит.

– Ну и как ты боролась с этим?

– А я и не боролась. Я просто из вредности все равно думала не так, как предписывалось, а так, как папа учил. И вообще просто думала… Но все равно я столько забыла, столько потеряла за эти три года! Там ведь читать было совсем нечего, ты представляешь – нечего!

– Не представляю, – сообщил дракон. – А расскажи-ка мне, например, как управляется теперь Чрево Мира?

– Раньше были императоры, но последние лет сто их стали так часто убивать приближенные, что в одиночку трон занимать теперь никто не рискует.

Правят отдельные воинские подразделения, типа Легиона. Точнее высшие офицеры Легиона. Между собой они, конечно, договариваются о разделе власти, но перед обществом выступают одним целым. Никто не знает, кто там главный, кто второстепенный. А если кого-то и.убивают, особых потрясений это не вызывает, потому что ничего не меняется. Его функции, если они у него были, берут на себя остальные, и монолит остается монолитом.

Их так и зовут – Верховными. Это военные. Есть еще полувоенные – Служба Надзора за Порядком. Она пережила у Сильных все последние перевороты и позиции ее неколебимы. Она борется с внутренними врагами, пытается обезвредить мятежников и инакомыслящих. Вроде меня и моей сестры.

Ну и, конечно, гражданская власть, та хвост поджимает перед всеми. Правда, раньше сильны были жрецы, но что-то у них не заладилось во взаимоотношениях с военными. После этого дела у храмов таинственным образом пошли все хуже и хуже, и наконец объявили, что Сестра-Хозяйка не слышит своих детей, хотя возносить ей и Медбрату молитвы мы обязаны продолжать.

Никто ничего не понял, но жрецы окончательно стали гражданской властью. А наш пансионат принадлежит Службе Воспитания и Образования. Их все время хотят отдать под начало Службы Надзора за Порядком, но они пока сопротивляются.

– Почему? – удивился дракон.

– Это же элементарно! Если их присоединят к Службе Надзора, то по статусу они из Службы перейдут в разряд Подслужбы. А это и ранг ниже, и жалованье меньше. Вон, тот же пансионат возьми – воспитанницы и преподаватели идут по одному ведомству, охрана – по другому. Официально глава всего – Ректор, но начальник охраны ему фактически не подчиняется. У Ректора всех привилегий-то только что должность и цвет пишется с большой буквы, а начальник охраны– с маленькой. Мы даже питались по разному бюджету, у пансионата своя кухня, у военных своя.

– Это как-то очень мелочно для претендующей на солидность организации, – заметил дракон.

– Это основной принцип, система. Столица заведомо лучше, чище и выше провинций. Военный заведомо выше гражданского. Мужчина заведомо выше женщины. Сильный заведомо выше Умного.

– А у вас на юге?

– И у нас не без греха, – признала я. – Но все-таки не так. Если голова у тебя работает, все равно, мужчина ты или женщина. Мне кажется, у нас больше значения придают действительно делам человека, чем навешанным на него побрякушкам. Ракушка живет морем, ты можешь объявить себя хоть полубогом, морю это все равно. Или ты делаешь, или не делаешь. Вот и все.

А в Пряжке младшая надзирательница люто ненавидит старшую надзирательницу, и обе готовы придушить надзидаму, потому что тогда вакансия откроется. Они же всю жизнь этим и живут, не делом занимаясь, а подсиживая друг друга.

Но все это за спиной, тишком, а так друг другу улыбаются, подарочки на праздники дарят, строго по рангу, и яд при этом с клыков капает…

– Не злись, – остановил меня дракон. – Ты начинаешь заводиться. Зачем?

– Да по привычке. Просто все они старались нам доказать, что они умные, а мы дуры. Умные в силу должности. А я доверчивая, я людям верю обычно.

– Ну и верь дальше, – посоветовал дракон. – Что тебе до них? Они себя уже так наказали, как никто их не накажет. А как управляется Ракушка?

– У нас правит Совет Старшин. Переизбираемый через три года. Он назначает должностных лиц.

– Ты думаешь, это лучший способ управления?

– Не знаю. Лучшего вообще ничего нет. Но Ракушка ведь небольшая, там все друг друга худо-бедно знают. До войны мне казалось, что это очень разумный способ управлять. Но ведь мы проиграли…

– Не путай, – поправил меня дракон. – Не бывает одной причины, обычно их несколько и они переплетены. А потом очень трудно противостоять натиску системы, созданной для нападения. Иногда ее проще разрушить изнутри.

– Да, знаю, – подтвердила я. – Так наш Совет Матерей говорит, и Совет Отцов, и Коллегия Умных из Умных. Но, понимаешь, когда это еще будет. А у меня только одна жизнь. И я хочу рожать и растить свободных детей.

А вот сестра и ее друзья считали, что, вклинившись между разборкой двух армий, можно обернуть наше поражение победой. Вот им обе армии, похоже, и накатили.

– Они залезли на чужую территорию, – заметил дракон. – Уже одно это успех не гарантировало.

– Они хотели отрубить голову империи, – возразила я. – Тогда бы все развалилось. Но сил не хватило.

– Это романтизм, – менторским тоном сообщил дракон. – А в борьбе побеждают циничные практики.

– Не всегда, – возразила я.

– Не всегда, – подтвердил дракон. – Но чаще всего. На это возразить мне было нечего, и я замолчала. Плыла под нами ночная земля, темное небо очистилось от облаков, и все вызвездилось холодными звездами.

Блистал на талии Медбрата трехзвездный пояс. Лежала и с любопытством смотрела на спящее Чрево Мира Сестра-Хозяйка. Бежал по небу Тот Бык, неся на себе покрывало, которое она на него набросила.

Внизу зеленовато заблестела, отражая луну, Плеть, словно в бархатные ножны заключенная в черные берега.

– Ой, мы пролетели, – испугалась я.

– Нет, мы западнее, чем Долина Ушедших, – сказал дракон, снижаясь.

– Посиди тут, – попросил он. – Я погляжу, далеко ли еще.

Двигаясь, как марионетка в кукольном театре, я сползла с драконьей шеи.

– Спина болит, ноги онемели, – жалобно проскулила я.

– Значит, сидишь неправильно, – отозвался дракон. – Обрати внимание.

– Утешил, спасибо! – пробурчала я разочарованно. Скинула мешок и, стиснув зубы, зашагала по траве. В ногах забегали колючие ежики.

Дракон улетел.

Пока он летал к Пуповине и обратно, я успела размяться, согреться и подкрепиться. Жуя тугие, почти высохшие кусочки печеного мяса, я грустно размышляла о том, когда же смогу приправить его солью, перцем, чесночком, петрушкой.

В голову сразу же полезли воспоминания о всяких кушаньях, которые в свое время можно было бы съесть и побольше, ну чем я только раньше думала!

Без всяких усилий с моей стороны представилась сковорода, на которой жарятся рыбки, и один бок у них уже зазолотился, скоро можно будет снять со сковородки и съесть, оставив один хребет… Странно, совсем не питаться, живя на ничейной земле у Пряжки, было куда легче, чем есть, но понемногу и одно и то же.

…Когда пожухлая прошлогодняя трава склонила седую голову под ветром, поднятым крыльями дракона, я уже слопала дюжину жареных рыбок, салат из помидоров и лука, три яблока, одну грушу и гроздь винограда.

– Опомнись! – помешал празднику дракон. – Думай головой, а не желудком.

– На самом интересном месте! – возмутилась я. – А ты знаешь, как готовится острый салат из моркови?

– Как? – сдался дракон. – И что такое морковь?

– Корнеплод. Едят толстый корень оранжевого цвета и приятного вкуса. Ну вот, берешь ее, моешь, чистишь, трешь на специальной терке, которая режет длинной соломкой. Солишь, перчишь, обязательно красным перцем, добавляешь пряности. Выжимаешь в нее лимон или добавляешь немного уксуса. Перемешиваешь, чтобы сок дала. Потом ставишь на огонь масло, кипятишь его и прямо кипящим выливаешь в салат. Даешь хорошенько настояться. О, как я чаю горячего хочу!

– Желудочное безумие, – определил мой диагноз дракон. – Может, ты все-таки вырвешься из плена сладких гастрономических воспоминаний? Долина Ушедших тут неподалеку, она окружена. Твои друзья, похоже, заперлись в укрепленном сооружении по центру Долины, во всяком случае, там наиболее удобно укрываться.

– Да, они должны быть там, – подтвердила я.

– Ну и что делать будем? – спросил дракон.

– Я думаю, полетим и приземлимся.

– Как скажешь.

Оставив на земле воспоминания о всяких вкусных вещах, я снова уселась на шею дракона. Взмахнув крыльями, он развеял их в пыль и прах.

Загрузка...