Остров

Глава VII. Дядя Дуг.

Неожиданно накатил вечерний сумрак. Напомнил, что солнце скрылось за горизонтом и близкая ночь уже развешивает гирлянды своих созвездий. Легкие дуновения прохлады принесли через открытые окна ароматы вздохнувшего с облегченьем после дневной жары сада, и уже осенние запахи выгоревшей травы и пожухлой листвы.

Вечер стал рубежом для дневных забот и напомнил, что пришло время еще раз взвесить, все, что занимало его мысли в последние недели. Дуглас отключил мониторы наблюдения и большинство каналов связи. Сегодня никто не должен был отвлечь его от размышлений. Надо было подвести итоги и принять решения на будущее.

Если днем в доме было явно прохладнее, то теперь казалось, что настоящее облегчение после дневной жары можно будет получить только на открытом балконе верхнего этажа. Привычный шезлонг, ведерко со льдом, сифон с сельтерской да любимая «Гавана», пожалуй, и все, что было нужно ему на этот вечер.

Игра, затеянная им еще в конце прошлого года, входила в новую стадию. И жизнь лишний раз показала, что все предусмотреть невозможно. «Человек предполагает, а бог располагает» - говорила старая поговорка и все, что происходило в последнее время, только подтверждало ее справедливость.

Неожиданности начались с первого дня операции. Гермес и его люди стали жертвой конкурирующей банды и то, что погибших при захвате яхты пиратами не было, уже стало большой удачей.

Когда «Ариадна» и ее обитатели стали пленниками острова, все пошло, казалось, своим чередом по заранее продуманному плану, но здесь уже остров преподнес неожиданные сюрпризы. Впрочем, сюрпризом для Дуга стали и его отношения с близняшками де Гре.

Вначале ничего не сулило осложнений. Довольно просто удалось заманить на остров Бет де Гре с младшими детьми. Дик оправдал ожидания и сделал своими любовницами и Лиз и Тессу, но теперь окончательно становилось ясно, что чтобы хотя бы приблизиться к пониманию логики движущей «Жрецами» надо было максимально близко сойтись с ними ему, Дугласу Макдедли.

Дуг еще в самом начале дела решил, что тесное сближение с семейством де Гре на ранней стадии операции дало бы «жрецам» лишние козыри и поэтому решил использовать «Племянника». Искрений малый быстро простил Лиз, а его связь с Речел, по сути, была благодарностью за руку помощи, протянутую ему в беде. Да и Речел была явно благодарна парню за сочувствие – не больше. Перспективы, тем более деловой, у этого союза не было, и он попытался превратить Дика в яблоко раздора между сестрами.

Однако Дуглас не собирался просто положить Дика в постель очередной стервы. Он решил сыграть с двойняшками их же игру и главным в этой игре должен был стать Ричард Лесли. Надо было попытаться поймать сестриц в те же силки, что и они сами расставляли для своих мужчин. Дуглас решил создать скромнику Дику брата-близнеца, моряка, бабника и рубаху-парня Ричи. Парню надо было возбудить интерес сразу у двух скучающих женщин.

Пришлось повозиться и с самим парнем. Не избалованный женщинами, чистый и прямой Дик без серьезного повода на такое предложение бы не согласился. Необходимо было сделать его полноправным участником «игры», и для этого Дуг устроил ему встречу со специально прилетевшим на остров Ламолем.

Дик получил возможность ознакомиться со всеми материалами по делу, а главное выслушать одного из бывших испытуемых. Удалось ли во всем Дика убедить Дуглас не знал, но главным было то, что на уготованную ему роль юноша согласился. За несколько дней из тихони Дика сделали моряка и бабника. Впрочем, актерский талант у парня был, а опытных учителей ему уже приготовили. Времени у Дика было не много, к тому же Дуглас отправлял его на встречу с семейством де Гре в Афины.

Когда, месяц назад Дуглас раскручивал все это дело, ненависть была для него главной движущей силой. И вот, теперь, когда все интересовавшие его люди оказались в его руках. Когда уже были задействованы все движущие силы его плана. Когда логика событий должна была привести к неминуемой развязке, он впервые усомнился в том, что делает. Чем больше он общался со своими пленниками, тем чаще был вынужден признавать, что боль уходит, как и уходит ненависть к этим людям. Чем он больше узнавал их, тем больше хотел их понять. А пока, по крайней мере, Тесса все чаще приходила ему на память.

И вот, развалившись в шезлонге под куполом усеянного звездами неба, он неторопливо обдумывал все, что случилось за это время. Нужно было непросто проанализировать события, нужно было решить, как довести дело до задуманного конца. Слишком много непредвиденного произошло за это время.

На первую, после событий на «Ариадне», встречу с двумя распутными аристократками и оказавшейся в их компании довольно вульгарной шлюхой, Дуглас явился в мундире коммандера морской пехоты военно-морского флота Ее Величества. Эффект от своего появления он рассчитал верно. Раздраженная Тесса встретила его не без сарказма, прямо говоря, что обижена отсутствием его внимания все это время и обвиняя его в том, что это он отнял у них «друга Дика». Все время своего визита Дуг был вынужден отвечать на малообоснованные выпады Тессы.

К слову для его визита повод был более чем серьезный. Пребывание девушек в госпитале становится не обязательным, и поэтому пришло время переселить их в «более удобное жилье». Дуг делал вид, что благодарен за оказанную им помощь и радушный прием, на борту яхты, но, по сути, усиливал контроль над своими пленницами.

Когда все, наконец, было решено, он вдруг поймал себя на том, что любуется обиженно надувшейся Тессой. Простился официально, но, уже взявшись за ручку двери, не удержался и прошептал на ухо, стоявшей рядом, насупившейся девушке, пусть и предельно похабное, но признание неотразимости ее красоты. Дожидаться гнева красавицы не было смысла, и взрыв негодования услышал уже в коридоре.

- Какая все-таки восхитительная дрянь, – впервые пронеслось тогда в его голове, но серьезно повлиять на его планы это еще не могло.

За переездом девушек на гору Дуглас наблюдал издалека. На умницу Саэко, все это время занимавшейся физической подготовкой пленниц в госпитале, теперь ложились обязанности их «экономки», и фактически хозяйки их дома. В помощь себе она подобрала трех молодых японок, обязанности которых были разнообразны во всех отношениях.

Саэко уже несколько месяцев была любовницей Дуга, но скорее в восточном смысле этого слова. Дочь потомственной гейши, выпускница исторического факультета Токийского университета, любимая ученица Накано, она одинаково превосходно владела искусством отношений с мужчинами и смертоносными приемами рукопашного боя, да и самурайский меч был грозным оружием в ее руках. К любовной связи с Дугом она подходила также профессионально, как и ко всему остальному, за что бралась. Он старался быть ей близким другом, она внимательной, заботливой подругой. Постель для Саэко в их отношениях с Дугласом, ни каких прав на него не давала – она выполняла свои обязанности. Таким образом, подруги оказывались под надзором близкого доверенного лица.

Вечером того же дня Дуг напросился на ужин к девицам. Тесса не скрывала, что начинает злиться в его присутствии, и Дуглас не без основания решил, что заинтересовал девушку, она опять продолжала его задевать ехидными вопросами. Ему пришлось набраться терпения и спокойно сносить ее наскоки, но Тесса была раздражена и искала нового повода к ссоре. Дуглас чувствовал, что удостоился ее особого внимания, но это пока в его планы не входило. Тесса, каждый раз при встрече с ним заводилась ссору практически без повода, и впервые мелькнула мысль, что эта личная неприязнь давала надежду в дальнейшем на совсем другие отношения.

Можно было со значительной долей уверенности утверждать, что сестры, по крайней мере, Тесса, приложат все старания, что бы прибрать его к своим рукам, стать хозяйками положения. Подсунуть им вместо себя Дика было самое время. А если сестер удастся поссорить из-за любовника, то осуществить задуманное раньше будет уже значительно проще.

Следующий день Дуг посвятил организации прибытия на остров Бет де Гре с детьми. Дуглас отдал необходимые распоряжения и уже на следующий день Тесс в сопровождении Дика вылетела в Афины. Назад самолет ожидали не раньше чем через два дня.

В эти дни Дуглас решил поставить еще один спектакль, уже чисто в духе постановок Теодоракиса. Он решил напомнить Речел о ее старом возлюбленном, погибшем в водах Атлантики. Рональд Ламоль должен был напомнить о себе.

Для организации встречи решили воспользоваться одним из секретов коттеджей, в которых разместили пленниц. Вдоль тыльных сторон всех домов, на уровне вторых и третьих этажей в скале был проложены тоннели, которые позволяли через потайные проходы попадать в любой из коттеджей.

В ту же ночь, когда Тесса ночевала в госпитале и готовилась к полету в Афины, Лиз в вечерний чай подсыпали снотворного, а Речел усыпили уже в спальне наркотическим газом. Газ был одним из изобретений медика-японца Сения Ямонаки.

Полковник медицинской службы императорской армии, он проводил свои исследования над пленными китайцами в секретном научном центре на севере Китая, где японцы перед войной создали большой институт медико-биологических исследований. Все исследования носили военный характер и в качестве подопытных использовали заключенных построенного рядом концентрационного лагеря. Опыты над людьми в институте проводились с изощренной жестокостью, но Ямонаки удалось доказать следствию после войны, что к уничтожению людей он отношения не имел и его из-под следствия освободили. Секрет своего газа он открыл только Дугласу и тот дал ему возможность продолжить исследования в лабораториях острова.

Речел бесшумно вывезли в одну из малых пещер, где на скорую руку создали обстановку преддверья ада. Рональду пригодилась очередная латексная маска с ликом полуразложившегося трупа. Короче Рональд имел возможность делать с неверной любовницей все, что захочет, но в результате смертельно ее напугал. Девушка от страха потеряла сознание и сердце «покойника» дрогнуло, он запаниковал, и медикам пришлось приводить ее в чувство.

Впрочем, Рону пришлось исполнять эту «интермедию», даже после возвращения Тесс из Афин. Он освоился с ролью, да и Речел перестала падать в обморок. Последние их свидание заканчивалось, по сути, обычной постельной сценой, хотя поначалу и в ней был элемент насилия. Речел стала, явно боялась ночи. Для Дугласа главным же было то, что перепуганная Речел полностью охладела к Дику.

Когда прилетевшая из Афин «Каталина», сделала круг над островом, и плавно зашла на посадку, Дуглас встречал прилетевших вместе с Лиз и Речел. Он, наконец, получил возможность встретиться с «Верховной жрицей» лицом к лицу. Миссис де Гре заметно успокоилась, услышав хорошие новости от дочери, и теперь внимательно вглядывалась в его лицо.

Передним была та женщина, которая так поразила его еще в конце прошлого года. Информаторы не солгали. Мать двух стерв, которые уже попали в его сети, была удивительно хороша. Аристократка была мила и расчетливо корректна в своем поведении, в своих словах. Эта женщина не делала ошибок, и он постарался, представляясь ей, избежать их со своей стороны. Необходимо было оставаться максимально корректным, чем дольше они не будут понимать своего положения, тем будет лучше для дела, которое он задумал.

В тот день он впервые увидел знаменитую улыбку «Жрецов» в классическом варианте скользнувшую по лицу Бет. В ней было все. Благожелательное внимание и недоверие. Многообещающий призыв и стена ледяного отчуждения. Впрочем, передать это было невозможно и каждый, очевидно, нашел бы в ней свое. Но и без своей улыбки пятидесятилетняя женщина завораживала мужчин. Она, при желании, без труда могла бы составить конкуренцию красавицам двойняшкам. Впрочем, красавицами становились и ее младшие дочери.

Маргарет и Вивьен действительно сильно отличались от светловолосой матери и старших сестер, да и младший брат Бертран был русоволос и сероглаз. Девушки же были смуглы, кареглазы и темноволосы, так что усомниться в отцовстве их официального отца, были все основания. Впрочем, и это теперь можно было проверить. Группа крови Георга и близняшек у медиков была, а получить ее у девушек было делом техники.

Тем же вечером Дик, на докладе, подтвердил, что Тесс удостоила своим вниманием не только его «начальника». Девица в Афинах приложила немало старания, чтобы затащить парня в свою постель. Но Дик выдержал и таким образом появление его «брата» было очень кстати.

На подготовку «Ричи» осталось не больше недели. К тому же Дик весь день был занят с пленниками, да и Саэко с девушками занималась тем же, поэтому на подготовку Дика оставались только ночи. Хотя для того чему учили Дика Саэко со своими девушками это было самым подходящим временем.

К тому же Речел окончательно развязала руки Дику. Дик, давно этого ожидал, но слова Речел были настолько искренними, что взволновали его до глубины души, и ему стало жалко девушку. Дуглас добивался чего-то в этом роде, но поведение Речел и его заставило менять отношение к ней. Девица похоже на самом деле любила Ламоля и «шлюха» начинала превращаться в его глазах во что-то совсем другое. Мелькнула мысль, а стоит ли Рону вообще искать что-то еще. В том, что Ламоль безразличен сестрам де Гре, Дуглас не сомневался. Кроме того, семейство все больше интересовало его самого. И для себя он был вынужден признаться, что не только близняшки подогревали этот интерес. Их мать поразила его куда больше.

Итак, начинался новый виток игры. Вечером вертолет унес Дика от девичьей компании. Настало время появления «Моряка». И уже утром следующего дня Ричи ожидал пробуждения девушек на террасе их коттеджа.

Ричи - Дик практически не спал всю ночь. Из летчика делали моряка. Надо было нанести татуировки, заметно усилить загар, подвить и растрепать волосы. Старались учесть все, вплоть до не очень чистых ногтей. В общем, за всю ночь Дик спал не больше пары часов. Дуглас не вмешивался в работу мастеров, но разбудил Дика утром сам:

- Солдат труба зовет! Тебя ждут великие дела. Вставай дорогой. Девицы скоро пробудятся и ты должен их встретить первым.

Не выспавшийся Дик, сонно протирал глаза и наверно проклинал в душе Дядю - зануду, но послушно оделся и побрел к знакомому коттеджу. Судя по дальнейшим событиям «моряк» со своей ролью справился блестяще. Уже после завтрака он стал любовником Тессы и центром обширной девичьей компании.

Теперь можно было быть уверенным, что Тесса, а вероятно и Лиз на определенное время забудут о своих намерениях в отношении его самого. Впрочем, все это ушло на второй план уже на следующий день. Главные события неожиданно для всех начались во время плавания молодежи к южной оконечности острова.

Остров начал открывать свои новые тайны, о существовании которых Дуглас даже не подозревал. Кстати эти тайны были не известны и прежним хозяевам островной базы, и они оказались напрямую связаны с историей всего человечества.

История стала вторым главным увлечением Дугласа еще в школе. Он никогда не помышлял всерьез заниматься этой наукой и всегда считал себя дилетантом, но со временем приобретенные знания и наблюдения сложились во вполне стройную систему отношений с этой «наукой».

Дуглас еще в детстве, как многие в первую очередь заинтересовался историей Древней Греции и как следствие всего античного мира. Это стало той отдушиной, которая в юности помогала ему отдохнуть, когда он уставал от расчетов и лабораторных приборов. Еще больше этот интерес подхлестнула война. Судьба боевого офицера дала ему возможность близко увидеть египетские Пирамиды, храмы древней Греции, святилища Востока Ближнего и Дальнего. Руины императорского Рима и остатки величия Персидских Царей. Роскошь властителей Индии, Бирмы, Индокитая. Однако в этот период он еще свято верил в то, что говорили ему в школе или сам он вычитал в толстых научных томах.

Поворотом в его отношении к истории стала работа секретным агентом М-6. Он сам стал соучастником некоторых операций, которые должны были существенно изменить понимание подлинных событий уже прошедшей войны. Более того, документы попавшие в его руки свидетельствовали о том, что подлинная история Второй Мировой Войны искажалась уже давно. Секретные архивы говорили о том, что история даже недавнего прошлого была бесстыдно переписана ради сокрытия подлинных интересов бывших участников антигитлеровской коалиции.

В 1941, когда Германия напала на Советский Союз, подавляющее большинство государственных деятелей, включая Рузвельта и Черчилля, не верили, что СССР выстоит под напором Вермахта больше четырех-шести недель. Но когда под Москвой немцы потерпели первое стратегическое поражение в войне, на Западе испугались, как бы Россия не вышла из этой войны слишком сильной и фактически до окончания Второй Мировой Войны делалось все, чтобы русских максимально обескровить.

Это объясняет сопротивление Черчилля открытию второго фронта в 1942 году. Тивенбрук и Криппе в британском руководстве и, особенно Эйзенхауэр, и другие разработчики американских военных планов полагали, что есть и технические и иные предпосылки для нанесения немцам поражения именно в 1942, в крайнем случае, в 1943 году. Знаменитый Атлантический вал еще не был построен, а все основные силы Германии были сосредоточены в России. Но это не устраивало Черчилля и консервативные силы в руководстве США – открытие второго фронта затягивали намеренно.

После поражения немцев на Курской дуге в 1943, верхом цинизма в отношении сражавшейся России было августовское заседание начальников штабов США и Великобритании в Квебеке. Там при участи Рузвельта и Черчилля прямо ставился вопрос о выходе из антигитлеровской коалиции, и вступлении в союз с нацистскими генералами для ведения совместной войны против Советского Союза.

Черчилль всю свою политическую карьеру считал, что нужно отбросить «этих потомков Чингиз Хана» как можно дальше на восток. Еще в 1919 году он говорил об этом генералу Кутепову. В 1930 году наставлял в таком же духе первого секретаря посольства Германии в Лондоне Бисмарка, прямо утверждая, что если бы в Первой Мировой войне Германия сосредоточила бы свой удар на России, то Англия нейтрализовала бы Францию.

По сути, всю свою политическую карьеру Черчилль воевал не с большевиками - он воевал с Россией. Вся его деятельность была продолжением Крымской войны 1853-1856 годов, когда Россия сделала попытку положить предел британской экспансии в Закавказье, Центральной Азии и на Ближнем Востоке. Все эти годы Россия была основным препятствием для Британии в этом направлении.

Гитлер знал об этих настроениях союзников СССР. Он злорадно смотрел, как они подставляют Россию под удар. В сорок первом они выжидали, не падет ли Москва. В сорок втором не только Турция, Япония, но и США ждали падения Сталинграда. Союзники не поделились с русскими развединформацией, о наступлении немцев на Сталинград и Кавказ, а позднее и о наступлении на Курской дуге, хотя и были осведомлены о планах немцев буквально по дням и часам. Главным для союзников было остановить русских.

В грубой форме Черчилль сформулировал это в октябре сорок второго, когда еще не началось русское наступление под Сталинградом:

- Нужно остановить этих варваров как можно дальше на востоке.

Разговоры с влиятельными чиновниками, доступ к закрытым архивам Англии и побежденных в войне стран позволили ему понять, что искажение исторической правды уже не одно столетие является частью повседневной деятельности определенных структур в правительстве Объединенного Королевства. Заинтересовавшись этим вопросом Дуглас, пришел к выводу, что подобная деятельность в большей или меньшей степени была нормой практически для всех европейских государств на протяжении их истории. Историю искажали «ради высших интересов государства», а чаще для получения мелкой сиюминутной выгоды. Но искажали и переписывали не только документы. Целеустремленно и методично искажали мировоззрение людей.

Специалист по секретным операция Макдедли знал насколько легковерно даже очень образованное общество. Ярким примером для него была Германия 30-х годов, когда Гитлеру за несколько лет удалось оболванить один из самых культурных народов Европы. Мысль, пришедшая в результате сама собой, была проста и логична. Если так не сложно было заморочить голову образованным немцам в двадцатом веке, то насколько проще это было сделать во времена, когда просто умеющих читать и писать насчитывались единицы на сотни, а может быть и тысячи неграмотных. Любая лож, освещенная церковью или велением местного князька, становилась исторической правдой уже по уходу из жизни подлинных свидетелей произошедшего. Для этого даже не требовалась петля или топор палача - поколения в средние века менялись быстро.

Из всего этого напрашивался естественный вывод – подлинной истории не знает никто. В этом он уверился окончательно, когда из консультаций со специалистами понял, что и по-настоящему подлинные документы могут датироваться максимум 18-ым, в лучшем случаи 17-ым веком. Весь остальной массив документов это или подделки, или копии с неведомых «оригиналов». Даже надписи на плитах античных сооружений не внушали доверия. Признаки грубых подделок или откровенные «новоделы» он стал находить повсюду, и теперь это стало для него своего рода развлечением.

Остров дал ему возможность сделать это «развлечение» основным занятием до конца его жизни.

Первая же вылазка Дика - моряка на южные отмели острова принесла открытие, которое вскоре только укрепило Дугласа в его недоверии к официальной исторической науке.

А началось все с того, что ясным стало то, что при других обстоятельствах было бы давно очевидно всем. Остров всегда пользовался недоброй славой. Когда Дуглас узнал об этом, он вполне справедливо решил, что это было связано с тем, что сначала итальянцы, а потом немцы создали вокруг него запретную зону. Попадание в нее «не званых гостей» кончалось в лучшем случае островным концлагерем, а в худшем просто уничтожением всего экипажа вместе с судном. Впрочем, что было лучше для попавших в беду людей оставалось неизвестным. Даже трупов пленников острова Дуглас так никогда и не увидел.

Подлинные причины дурной славы острова были куда глубже. На протяжении веков, пока на море царствовал парус, остров был местом гибели многих кораблей. Многомильные гряды рифов, окружавшие остров собирали свою горькую жатву даже при тихой погоде, а в шторм, всем кто оказывался в рифовой ловушке, спастись было просто не возможно. Ни взобраться на островное плато, ни найти пресной воды, погибавшие не могли, и спастись удавалось только редким счастливцам. Они то и разнесли дурную весть о гиблом месте.

Горькая жатва островных рифов уменьшилась только с наступлением «века пара» - пароходные линии оставили остров далеко в стороне, а итальянцы, а потом и немцы окончательно отбили охоту к нему приближаться. Поэтому, то, что остров был историческим кладбищем кораблей, для Дугласа стало новостью.

Таким образом, неожиданно, на острове обнаружилась «кладовая», в которую в течение многих столетий складывалось то, что удавалось спасти пережившим кораблекрушение рядом с островом. Здесь не могло быть заведомых подделок, эти люди не думали о том, что скажет о них история. Они думали о спасении своих жизней и если и оставили после себя недостоверные документы, то в любом случае это были документы их времени. Документы, которых не могла коснуться рука позднейшего компилятора истории.

В тот момент Дуглас даже не мог представить, с какой скоростью начнут развиваться события уже в ближайшее время, а пока с некоторым удивлением он открывал для себя новые таланты у сестриц де Гре. Лиза, да и Тесса демонстрировали вполне профессиональный подход к археологическим работам в пещере. Более того, они по- настоящему увлеченно были заняты этим делом.

«Убежденные шлюхи» оказались хорошо подготовленными специалистами в той области, в которой Дуглас чувствовал себя полным профаном. Их опыт проведения таких работ сразу поставил дело на серьезную основу, а блестящее знание современных и «мертвых» языков позволило свободно классифицировать весь объем найденных документов. При этом они неоднократно сетовали на то, что им недостает совета Теодоракиса. Это, наконец, заставило Дуга организовать перемещение Георга с его верной подругой в поселок на горе.

Моряк свое дело сделал успешно, но результат был несколько иным по сравнению с тем, что ожидал Дуглас. Девица мертвой хваткой вцепилась в любовника, но он отнюдь не стал для нее главным в помыслах. Мысли Тесс были больше заняты археологическими сокровищами найденной пещеры. Да и Дик, больше думал о ее младшей сестре, а главное о старинных пушках и якорях, которые он мечтал поднять со дна лагуны. В общем, их отношения мало походили на страстный роман. Пара жила скорее размеренной, хотя и довольно интенсивной семейной жизнью. Тесса ревниво следила за поведением Дика, однако намеренно прощала ему определенные вольности с другими женщинами. Впрочем, и сам Дик явных поводов к ревности не давал. Девица неожиданно переняла опыт своей сестры и завела себе постоянного любовника, которому, по-видимому, собиралась быть верна. Однако парню явно пришлось бы смириться со своей судьбой, когда подруга «ради дела» затеяла бы роман еще с кем-то.

Кстати, «для дела» она явно простила бы любовнику и связь с собственной сестрой. Поссорить близняшек из-за мужчины было сложно. Продолжать игру с Тесс в том же духе становилось бессмысленно, и наступала пара вернуть назад Дика. Пришла очередь ее сестры. Более расчетливая и менее импульсивная Лиз тоже заглядывалась на «моряка» и, несомненно, должна была сделать все, чтобы завладеть «летчиком». Поссорить сестер пока не удавалось, но, по крайней мере, сам Дуглас перестал быть объектом их пристального внимания.

В это же время Дуглас решил напомнить Лиз о последнем «испытуемом». По официальной версии Пиккеринг был убит на Родосе каким-то бродягой. Бродяга там был на самом деле, но похожий на Джона неизвестный труп люди Макдедли разыскали, аж в марсельском морге и срочно отвезли на Родос в качестве подтверждения разыгравшейся с Пиккерингом трагедии.

Сам Джон Пиккеринг еще плохо понимал, куда попал после всего пережитого. С ним работал специалист, но окончательного решения в отношении канадца Дуг еще не принял. Был шанс сделать из него союзника, однако расширять круг людей посвященных в свои дела Дуглас не хотел.

Впрочем, использовать Пиккеринга было возможно. Канадец был до глубины души оскорблен всем, что с ним произошло, и подумывал о возмездии вероломному греку и его подручным. Поэтому долго уговаривать его не пришлось. Его всего лишь попросили сняться в гриме мертвеца якобы для фотографий, которые со временем можно было предъявить Теодоракису. Съемка была произведена, но съемка необыкновенная. В это время в мире начались попытки получения голографического изображения и у него несколько человек занимались этой проблемой. Опыта было мало и изображение получилось не достаточно качественным, что, однако только усилило эффект. Объемное изображение Пиккеринга приобрело ореол настоящего приведения.

Ночная встреча Лиз с возникшим из неоткуда мертвецом была не для слабонервных. Девушка от ужаса потеряла сознание, но, в общем, вела себя вполне достойно. В качестве компенсации за испытанные страхи Лиз на следующее утро получила Дика. Ему надо было опять стать нежным и неопытным «летчиком».

Парень с этим справился и не только стал любовником девицы, но и оказался подручным руководителя серьезных археологических работ. Шансов улизнуть в море, как это получилось в образе Ричи, у него не было. Тем более что в пещере удалось найти небольшое святилище времен народов моря. Святилище, сильно разрушенное землетрясениями, тем не менее, говорило о том, что история острова гораздо богаче, чем это предполагали вначале.

Скрыть острого интереса к найденному святилищу Дуглас не мог. Если до этого находка кладбища кораблей, хотя и была значительным событием, способным создать острову славу, как месту обладавшему хорошим краеведческим музеем, то с находкой святилища времен Крито-микенской цивилизации ситуация резко менялась. Дуглас первым прибыл, чтобы осмотреть находку и организовать помощь сестрам. Правда, его взгляды, на античность высказанные тогда вызвали резкий протест со стороны близняшек, но спорить он не стал и неожиданно оказался прав.

Очень скоро новые свидетельства богатой истории острова нашли и на дне лагуны. Саэко со своими ныряльщиками все дальше уходила от берега в сторону рифовой гряды, и Дуг подсказал Лиз отдать Дика ей в помощь.

Дня три спустя, получили результат, Оказалось, что многометровый слой воды, песка и камня скрывал вход в грандиозный подземный комплекс храмов.

Пять больших залов, по сути, каждый из которых был самостоятельным храмом, были искусно врезаны древними строителями в толщу береговой скалы. Море закрыло вход в Храмы так стремительно, что на многие столетия сохранило их в неприкосновенности. Последующие землетрясения, конечно, нанесли ущерб их величию, но все, что в них было осталось на месте, а значит, все можно было возродить. Но главным было то, что по канонам современной исторической науки такого симбиоза храмов не могло существовать в принципе.

Дуглас получил неожиданное подтверждение собственных взглядов, причем настолько веское, что оно ошеломило его самого. До постигшей остров катастрофы он был религиозным центром разных средиземноморских народов, где верования переплелись и, несомненно, мирно уживались. В храмах создававшихся не одно столетие перепуталась вся история древнего восточного средиземноморья, причем история нам неизвестная. Другими были и религии, которым поклонялись в этих Храмах.

Открытие, сделанное в последние дни, резко изменило ситуацию с удерживаемыми на острове пленниками, которые сами стали его непосредственными участниками. Любая информация о находке должна была стать мировой сенсацией, и неминуемо привлечь к острову ненужное Дугласу внимание. Ситуацию необходимо было удержать под контролем.

По сути, именно это заставило Дугласа тщательно анализировать все произошедшее за последнее время и скрупулезно взвешивать каждый предстоящий шаг в этот вечер на балконе своего дома. В конце концов, он решил собрать совещание, на котором кроме Дика и Саэко присутствовали бы только его пленники.

Все охотно собрались в особняке, где разместилась Бет де Гре с Теодоракисом. Как представитель командования базы Дуглас начал совещание:

- Дамы и господа! Я просил вас собраться, так как решения, которые мы должны сегодня принять затрагивают интересы не только всех присутствующих, но и интересы Великобритании, которые я уполномочен здесь представлять.

Все вы стали участниками серьезного научного открытия, которое возможно в немалой степени способно изменить взгляды на историю развития европейской цивилизации. Интерес к сделанному вами открытию, несомненно, привлечет внимание не только ученых, но и большинства образованных людей в Европе, а скорее всего во всем мире. Лиз и Тесса, как авторы этого открытия вправе рассчитывать на продолжение своей работы и все приоритеты потому, что они нашли и еще найдут должны остаться за ними.

Впервые в истории европейской цивилизации найдены исторические свидетельства такого объема, которые не были разворованы или намеренно искажены в последующие периоды. Очевидно, что катастрофа произошла так быстро, что в храмах, а я уверен, что и на дне лагуны все осталось в том виде, в котором все оставили бывшие обитатели острова. Мы и раньше предполагали, что остров значительно опустился после чудовищного катаклизма, возможно связанного с катастрофой подобной гибели Санторина. Ваше открытие дает основания предположить, что вся зона вокруг острова до внешнего кольца рифов, когда то была заселена. То есть появляется огромная территория для будущей работы археологов. И если в основном эта работа для водолазов, то лагуна возле храмов не слишком велика и я думаю, что ее возможно будет осушить. Только она одна станет неисчерпаемым источником открытий на многие годы вперед.

Итак, есть все основания предполагать, что остров станет центром всеобщего внимания, не только научной общественности, но и досужих до сенсации репортеров, как только будут опубликованы материалы ваших работ.

К сожалению, допустить этого я не имею права.

Во-первых, вы уже, наверное, поняли, что находитесь на секретной базе спецслужб Ее Величества. Ни одно правительственное учреждение не признает существования этой базы. Официально остров принадлежит частному лицу и находится под формальной юрисдикцией Греции.

Во-вторых. Я получил полномочия сообщить вам следующее. Продолжение раскопок на острове будет возможно с вашим участием, только в том случае если от вас будут получены гарантии не разглашения всего, что вы узнаете. Но даже если вы прервете свою работу, и решите покинуть это место, мы будем вынуждены принять меры к неразглашению государственной тайны.

В-третьих, любая информация, поступившая от вас посторонним лицам о происходящем на острове, будет рассматриваться как государственное преступление. Должен обратить ваше внимание, что это относится и к вашим детям. Однако вы Элизабет и Тереза авторы крупнейшего научного открытия. Вы встали на пороге глобального переворота в исторической науке. Лишить вас ваших прав на открытие я не хочу, но дальнейшее продолжение ваших работ здесь будет возможно, только если я получу от вас всех определенные гарантии.

Я прошу вас обдумать все, что я вам сказал.

- Я ждал чего-то в этом роде, - нахмурился, Георг. - Ну, а если мы дадим вам соответствующие гарантии?

- Я думаю, что мое руководство будет удовлетворено. Впрочем, пока вы находитесь у нас в гостях, никаких препятствий для вашей работы не будет, - успокоил присутствующих Дуглас.

Для него не стало неожиданностью, что после совещания де Гре с Теодоракисом предложили Лиз и Тессе прогуляться в парке. Главным в их беседе было то, что Теодоракис заподозрил неладное и не сомневался в том, что Макдедли не составит большого труда избавиться от ненужных свидетелей. Он решил, попытаться сделать из Дугласа союзника и основными действующими лицами в этом должны были стать Лиз и Тесса.

Дику явно прочили незавидную роль наблюдателя того, как его любовницы начнут совращать «Дядю». Дуглас сразу же предупредил парня о распоряжениях отданных Теодоракисом.

Уже следующим утром сестры опять сделали все, чтобы их начали путать окружающие и Тесса, заскучавшая без своего «моряка», прикинулась Лиз и попыталась соблазнить Дика. Вечером мерзавка прямо заявила сестре, что в следующий раз спровоцирует парня на большее.

Дику запись разговора дали послушать, и уже через день после разговора Тессы с Лиз он получил возможность вспомнить разницу между двумя так похожими друг на друга женщинами. Впрочем, это стало поводом срочно вывести Дика из игры.

Парень расслабился и выдал себя, хотя это стало ясно только в конце дня. Вечером Тесса встревожено и даже испугано сообщила сестре о своих подозрениях, и Дуглас приказал юноше срочно исчезнуть из их поля зрения.

Дик, свое дело сделал, стал близким другом обеих сестер и Дуглас не сомневался, что даже если близняшки, воочию, убедятся, что имели дело с одним человеком, то достаточно быстро с этим смирятся и найдут способ поделить его между собой. Заложить основу конфликта между ними не удалось. Фактически, его замысел не сработал, и основным плюсом было то, что парень на достаточно долгое время отвлек внимание сестриц от него самого.

Дуглас это учел и уже приготовил для Дика новое задание, которым ему предстояло заняться в ближайшие месяцы. К тому же парень не скрывал, что рад окончанию навязанного ему дела. Роман со старшими сестрами практически полностью лишал его надежды, на какие-либо серьезные отношения с Вивьен, а именно она была пределом его мечтаний в это время. Впрочем, он не скрывал и того, что считает предвзятые взгляды «Дяди» и Ламоля в отношении сестер не достаточно обоснованными. Он мечтал о младшей сестре, но упрямо защищал старших. Дик считал их умными, деловыми женщинами хорошие отношения, с которыми в дальнейшем могли бы принести много пользы. Дуглас с мнением Дика не считаться не мог, но теперь судьба близняшек полностью зависела от него. А парню предстояло разрешить еще одну серьезную проблему. Проблему, решение которой откладывать становилось уже совершенно не возможно.

Большое количество оружия волею судьбы, оказавшееся на острове в очень скором времени могло стать настоящей проблемой. В первую очередь это касалось боевых кораблей, самолетов, артиллерии и бронетехники. Арсеналы горы были менее заметны, но и от них лучше было бы избавиться.

Проще всего все это было утопить в море, но в мире, где спрос на оружие не прекращался никогда, это стало бы глупостью. Кроме того покупатели оказывались в определенном плане в руках продавца, так как с точки зрения международного права такая сделка имела бы явно сомнительный характер.

По поводу покупателя пришлось размышлять довольно долго. Информация, которой располагал Дуглас, говорила о том, что, по крайней мере, несколько диктаторов в Латинской Америке с удовольствием его бы купили. Но вся эта публика была настолько сомнительна, заведомо продажна и бессовестна, что связываться с ними не хотелось. Более интересной была ситуация в Северной Африке. Французы, не успев разделаться с войной в Индокитае, втягивались в новую колониальную войну в Алжире и борцы за независимость Алжира в оружии нуждались, но у них не было главного - денег. Дуглас подумывал о помощи им, однако, только после получения исчерпывающей информации об их движении. Таким образом, самой интересной стала информация о том, что новоявленный диктатор Египта президент Насер явно затевает войну с Англией и Францией за Суэцкий канал.

Египтянам надо было вооружать армию, и они искали оружие по всему свету. Дуглас имел информацию, что еще в прошлом году они обратились за помощью к большевистской России, но большевики не торопились. Они хорошо запомнили недавний, горький опыт с Израилем. Когда в течение нескольких лет они с помощью Чехословакии обучали и вооружали израильскую армию, но как только евреи победили, то тут же переметнулись в стан врагов России. У русских были причины не доверять и арабам, но было сильно желание насолить западным странам и в первую очередь Англии. Дуглас не сомневался, что египтяне, в конце концов, договорятся с русскими, и надо было торопиться. Старый военный хлам мог стать не интересным даже арабам, если бы им предложили более современное вооружение.

Он верно оценил обстановку и начал решать свою проблему вовремя. Оружие из России в Египет хлынуло широким потоком только через год, а пока надо было избавиться от излишков того, что скопилось на острове.

Вот когда Дуглас вспомнил о послужном списке одного из немецких моряков руководившем ремонтом поднятой весной немецкой субмарины. Иоганна Клауса и еще несколько немецких подводников пригласили на остров по рекомендации Гюнтера Гросса, уже хорошо себя зарекомендовавшего командира «Феникса». Подводники прошли денацификацию, но, ни в Германии, ни тем более в Европе приложения своим знаниям найти не могли. Ветераны Кригсмарине оказались без работы. Сложнее всех положение было у Клауса.

Он чудом избежал судьбы Денница, осужденного в Нюрнберге. Его спасло только то, что в начале 1944 года его прежний командир Дитрих Нибур рекомендовал своего старшего помощника для работы по доводке новейших подводных лодок XXI серии. Он не стал участником знаменитых операций по вывозу из Германии золота партии, которыми лично руководили Гитлер и Борман, и избежал суда. Доверенными лицами фюрера в этом деле, кроме гросс адмирала Денница, были командиры трех подводных крейсеров, которые могли всплыть в любой точке мирового океана повинуясь воле властителя Рейха. Только три человека были удостоены такой чести: Гейнц Шафер, Ганс Вермут и Дитрих Нибур, но эта же «честь» заставила боевых капитанов после войны скрываться далеко от родины. Впрочем, в отношении одного из них, Дитриха Нибура Дуглас мог быть спокоен. Преуспевающий аргентинский коммерсант Перес де Гусман в помощи не нуждался, но опыт его старшего помощника, который в 1941 году не раз встречался с никому тогда неизвестными офицерами египетской армии, в том числе с Гамаль Абдель Насером, был неоценим.

Дуглас тщательно проинструктировал Клауса, снабдил деньгами и отправил в Египет восстанавливать связи времен войны.

Дика же пока ждала спокойная работа в центре связи. В его ведение поступали все системы слежения на острове, и конечно главным для него было получение информации обо всем, что касалось пленников. Однако «племянник» преподнес неожиданный сюрприз. «Летчик» улетал надолго и просил о последнем свидании с Вивьен. Оказалось, что в своих отношения с младшей дочерью де Гре он зашел гораздо дальше, чем предполагал его «дядя».

Дуг прекрасно понимал, к чему готовит своих дочерей Бет, да и Дик ни мог не помнить своего довольно сомнительного опыта с ее старшими сестрами. К тому же, безродный летчик и аристократка, такой альянс был маловероятен, но почему бы было не попробовать. И он пошел влюбленным на встречу. Дуглас организовали им свидание ближайшей же ночью.

То, что произошло в ту ночью, превзошло все его ожидания. Вивьен пришла на свидание вместе с сестрой и они, чисто в духе своего семейства, поделили любовника между собой. Боле того они, практически, составили заговор против своей родни, и была надежда в будущем этим воспользоваться. Дуглас решил рискнуть и Дик встречался с девушками вплоть до своего отлета в Египет.

Впрочем, с этого времени сам Дуглас был занят другим.

Уже на следующий день после отзыва Дика, Лиз по телефону разыскала Дугласа и попросила его о встрече. Он понимал сложности в работе возникшие у сестер, но задание, которое дал им грек, было поводом заподозрить их в определенном лукавстве, и Дуглас появился на террасе их дома только после ужина.

Это был первый случай, когда сестры были, похоже, искренне рады появлению коммандера, хотя в первую минуту он даже растерялся, опять увидев двух практически не различимых женщин. Вспомнилась ночь на «Ариадне» и Дуг решил проверить, как далеко готовы были пойти женщины, по сути, грубым намеком на те события.

Несмотря на начатую словесную перепалку, они быстро перешли на деловой тон. Сестрам была нужна помощь. К тому же Дуглас окончательно убедился, что становится объектом особого внимания близняшек, и сообщил, что якобы получил отпуск на месяц и таким образом поступает в их полное распоряжение.

Дуглас выдержал необходимую паузу и дал о себе знать только в воскресенье, позвонив Лиз по телефону, он пригласил Лиз и Тессу на ужин в свой коттедж.

В тот вечер сестры оделись так, что ему сразу стало понятно, что его будут соблазнять. Опытные хищницы собирались нападать, но пока постель в его планы не входила, и он решил, во что бы то, не стало выдержать их напор.

За ужином Дугласу, как радушному хозяину пришлось много говорить. Сестер явно злила любезная холодность хозяина и фактический провал их главной затеи. Дуглас еще недавно казавшийся им легкой добычей, намеренно закрылся в кокон аристократической невозмутимости, и Лиз сделала попытку разрядить возникшую неловкость и предложила потанцевать. Сестры не привыкли отступать, и Дугласу пришлось принимать вызов. Про себя отметил:

- Молодцы, не сдаются. Вцепились мертвой хваткой, и теперь берегись!

Тесса танцевала с мастерством истинной латиноамериканки. Все ее естество было наполнено таким откровенным любовным призывом, что Дугу пришлось сжать всю свою волю в кулак, чтобы не ответить на зов очаровательной чертовки. Ему удалось взять себя в руки и с холодно галантным поцелуем усадить Тессу в кресло. От неожиданности она растерялась, и Дуглас тут же пригласил на танец Лиз.

Лиз, очевидно, учла урок, преподанный сестре, и даже не сделала попытки его обольстить. Однако танец закончился для него полной неожиданностью. Не успел он еще усадить Лиз в ее кресло, как вскочившая со своего места, Тесса влепила ему звонкую пощечину и назвала его мерзавцем.

Тессу душила неподдельная ярость. И Дуг был, даже, тронут потоком чувств обрушившихся на него. Он понял, что одержал маленькую победу и как истинный джентльмен проводил сестер прямо до дома. Но все пережитое в этот вечер потребовало такого напряжения сил, что для разрядки нужна была помощь, оказать которую могла только верная подруга. Как только девушки оказались у себя, срочно вызвал к себе Саэко. Подруга лишних вопросов не задавала и помогла быстро снять напряжение, накопившееся за этот вечер.

Умница японка ускользнула из его постели чуть свет, но и Дуг поднялся в обычное для себя время. Начиналась рабочая неделя, и он не собирался менять свои привычки.

Утренний туалет не мешал его мыслям:

- Итак сестры с ним церемониться не собирались. Они попытались поймать его в силки обычной мужской похоти. И это им бы удалось без труда, будь на месте Дуга, кто-то еще другой. Устоять перед обольстительными красавицами были способны не многие. Он сам уже однажды охотно поддался их очарованию, но теперь хорошо знал, с кем имеет дело, и просто постель ему была не нужна.

Их крестный понимал, что сам он и его приближенные попали в сложную ситуацию, и пытался решить возникшие проблемы так, как привык за все эти годы. Хищные сестры должны были превратить Дуга в послушное орудие в своих руках.

Однако его размышления прервал неожиданный сюрприз. Он еще не окончил бриться, когда услышал топот ботинок, и громкие девичьи голоса на террасе. Двойняшки опять были не различимы. Два комплекта одинаковой одежды, очевидно, надолго стали для них правилом.

В этот день он понял, что в его доме начинают по-хозяйски распоряжаться ловкие женские руки и не на мгновение не пожалел об этом.

Дуг не сомневался, что близняшки начали прилагать особые усилия для сближения с ним. Несмотря на то, что он сам видел, как они уставали за день, сестры находили силы каждый раз приводить себя в порядок и утром к столу появлялись в полном блеске своего очарования. Он понимал, что все это делается ради него, но старался вида не показывать, а они вели себя с ним, как с близким другом или родственником, которого не принято стесняться. Молодые женщины нравились ему все больше, но он не забывал в каких монстров они могут превратиться в любой момент и пока не мог решить, чем же закончиться начатая им самим игра.

В разговоре с Диком, вспоминая вечер, проведенный с сестрами наедине, Дуг вынужден был признаться:

- В другой ситуации, после всего, что было в тот вечер, я бы мог назвать их просто шлюхами. Тесса дала мне по морде за то, что я не завалил ее в кровать. Они обе явно к этому готовились и были разочарованы неудачей. С ними у меня ничего не было, но знаешь Дик, я начинаю понимать тебя. Они стервы, но какие восхитительные стервы! Аристократки, умницы, талантливые красавицы-актрисы и принципиальные в своей беспринципности шлюхи. Мужику, перед ними не устоять. Им легко удалось поймать меня на «Ариадне», теперь мне придется сжать всю волю в кулак, чтобы как можно дольше выдержать их напор. Мне теперь нужно гораздо больше.

Руководство работами в Храмах Дуг целиком передал сестрам и приходил им на помощь только, когда возникали вопросы, которые они разрешить не могли.

Самому ему пришлось в первую очередь позаботиться о том, что бы осенние штормы ни размыли дамбу, прикрывавшую вход в Святилище. Только когда пришла уверенность, что море уже не вернется, что смонтированные подъемники обеспечивают транспортировку грузов, а в Храмах достаточно техники, чтобы помочь людям, он сам целиком занялся Историей.

Не заметно для себя Дуг менял отношение к двум «убежденным стервам» и «принципиальным шлюхам». Он с удовольствием помогал двум женщинам, которые целиком отдавались своей работе и, забывая обо всем на свете, все глубже погружались в разворачивающийся перед ними мир древнего средиземноморья.

Впервые за все это время Дугласу представилась возможность увидеть двойняшек в живой серьезной работе. Рядом с ним работали умные знающие специалисты, целиком поглощенные делом. Картина, начавшая развертываться перед ними в Храмах, была настолько грандиозна, настолько величественна, настолько противоречила всему, что стало привычным для традиционной истории, что уже сам Дуг начинал временами забывать, кому он помогает в работе.

В том, что нашли на острове, все противоречило устоявшимся взглядам. Можно было начинать уже с того, что пять подобных Храмов не могли существовать в одном месте и в одно время, но Храмы непросто существовали, они жили полнокровной жизнью до того момента, пока взбунтовавшаяся стихия не запечатала наглухо все проходы в них. Нетронутым сохранилось все, что было связано с повседневной жизнью Святилища. Землетрясения за столетия нанесли заметный ущерб архитектурному убранству залов. Повалили и раскололи скульптуры, засыпали все обломками рухнувших сводов. Но главным было то, что все, что Святилище хранило, осталось в неприкосновенности. Сюда не дотянулись жадные руки мародеров, а главное не одна из последующих религиозных волн прокатившихся по этим районам средиземноморья не могла переделать их под свои верования или того хуже попытаться их уничтожить.

Дуглас и раньше не скрывал своих взглядов на традиционную «писаную историю», а теперь получил такой материал, что стал вызывать откровенный протест со стороны более не сдержанной Тессы, которая не хотела слышать изрекаемой им «крамолы». Впрочем, Лиз тоже начинала поддерживать сестру, когда его высказывания стали переходить уже все мыслимые пределы. Однако чем дальше они углублялись в своих поисках, тем больше свидетельств своей правоты находил Дуг. Чем дальше, тем больше убеждался он в том, что все храмы, по крайней мере, четыре из них были посвящены одной богине – Богине матери всего сущего. Богине – госпоже.

«Рожденная из пены» - это была та же повсеместно встречающаяся богиня, которая возникает из Хаоса и танцует на поверхности моря. Которая в Сирии и Палестине была известна под именем Иштар, или Астарты и под разными именами почиталась в средиземноморье и ближней Азии.

Из того, что они видели, получалось, что культура «народов моря» спокойно уживалась с ахейской Грецией и не была неприемлемой для жрецов Ближневосточных культов. Все это венчалось заупокойными верованиями египтян.

На сестер, по сути, ставших научными руководителями раскопок свалился такой объем работы, что они практически сразу позвали на помощь мать и Георга, которые стали регулярно помогать им в их работе. Однако Дуглас сделал все возможное, чтобы не пересекаться с греком в этот период.

Дуглас воспользовался тем, что все вымотались за неделю и утром в пятницу на правах старшего объявил, что надо окончить рабочий день пораньше. И уже оставшись втроем с Лиз и Тессой, предложил отметить у него окончание рабочей недели.

В этот раз Дугу пришлось ждать сестер по-настоящему долго. Сестры опять сделали все, чтобы устранить малейшие различия между собой, но про себя, довольно скоро, он с удовольствием отметил, что морочить голову ему не стали и назвали свои подлинные имена.

Он постарался, чтобы ужин удовлетворил любые запросы. Дуглас видел, что его гостьи устали и чтобы их заинтересовать много рассказывал о себе. Девушки старались внимательно слушать, но у них явно слипались глаза от усталости и Дуглас попытался их расшевелить, пригласив на танец Тессу. Лиз в одиночестве сбросила туфли и, уютно устроившись с ногами в мягком кресле, практически сразу прикрыла глаза.

Тесса впервые не была агрессивной, и тесно прижавшись к нему грудью, почти повиснув у него на шее, покорно двигалась в ритме танца. Глаза девушки были закрыты, и она явно скользила в полусне. Увидев, что и Лиз уже заснула в кресле, он перестал мучить партнершу. Подхватил Тессу на руки и понес в спальню. Она явно поняла, что происходит и, покорившись ему, пробормотала:

- Ну и черт с тобой. Делай, что хочешь.

На этом ее силы иссякли, и она не проснулась, даже когда Дуг укладывал ее в кровать, снимал с нее туфли, прикрывал одеялом. Примерно таким же образом он уложил в кровать и спящую Лиз.

Две красивые женщины побывали в его руках. Он ощутил упругое тепло их тел, запах духов и густых волос, но даже на мгновение не позволил себе мысли воспользоваться их доверием, хотя и понимал, что это и было тем, чего они добивались. Две откровенные стервы, развратные шлюхи привыкшие делать из мужчин покорных рабов за эту неделю стали ему близки и дороги. Ему стали безразличны планы, которые они строили в отношении его самого. Он был уверен, что пока не поддается их чарам, он будет защищен от любых козней с их стороны. Но главное он увидел умных, талантливых женщин и понял, что хочет, чтобы они стали его союзницами, и близкими подругами, только после этого он мог рассчитывать на серьезные отношения с ними.

Дуглас не помнил, когда заснул, но проснулся рано - свежим и в хорошем настроении. Теперь он терпеливо дожидался пробуждения сестер. Впрочем, не только их – Телефонный звонок оперативного дежурного сообщил ему, что самолет готов к вылету.

Рокот моторов «Каталины» подтвердил, что Дик уже в воздухе. Парень надолго распрощался со своими возлюбленными, и его ждало новое приключение. Дуглас отправил его в Египет. Накануне Иоганн Клаус вернулся с добрыми вестями – оружие требовалось в неограниченном количестве. «Горец» решил наладить тесное сотрудничество с новым властителем этой экзотической страны. Подвернулся случай сбыть за приличные деньги все излишки того военного «хлама», которые в изобилии заполняли арсеналы острова.

Кроме всего прочего предстоящая операция позволяла окончательно проверить Клауса. Дуг сразу решил, что офицер в течении многих лет служивший под командованием Дитриха Нибура – одного из доверенных лиц Гитлера, со временем поможет ему сблизится с его бывшим командиром.

Богатого коммерсанта Переса де Гусмана Дуглас встречал в Буэнос-Айресе, где-то 48-ом. Знал, что он тесно сотрудничает с нацистским подпольем, но тогда возможность познакомиться с бывшим нацистским дипломатом, капитаном подводной лодки и любимцем фюрера Дитрихом Нибуром ему не представилась. Теперь ситуация изменялась. Появилась возможность использовать Иоганна Клауса – бывшего старшего помощника на субмарине, которой командовал Дитрих Нибур.

Кроме того, Клаус помогал заработать не малые деньги на том, что уже в скором времени, неминуемо привлекло бы внимание разведок средиземноморских государств и создало бы ни малые проблемы для островитян. Возникла возможность освободиться от всего того, что не требовалось для защиты острова.

Итак, самолет уже летел в сторону Александрии и теперь Дуглас спокойно мог ожидать сестер. Он позаботился об их удобствах. Не было ничего, в чем бы им можно было его упрекнуть, но он ждал появления двойняшек с некоторым трепетом.

Солнце приближалось к полудню. От сигары, которую он неторопливо курил, осталось не больше половины, когда только в начале одиннадцатого, явно после душа, с накрученными на головы полотенцами и в купальных халатах они спустились вниз. Хотя халаты и полотенца к ним были разного цвета, понять какой цвет предпочла каждая из сестер, было не возможно и разговор пришлось начинать, обращаясь к обеим сразу:

- Извините! Мне пришлось принимать вчера решения самостоятельно. Одна из вас уснула прямо у меня на руках, а другая и не думала просыпаться, когда я переносил ее в кровать.

Я старался устроить вас как можно удобнее. - Он видел, что сестрицы несколько озадачены случившимся, но даже заноза - Тесса не нашла повода к уколу и продолжил. – Легкий завтрак будет готов через пару минут, а ленч можно будет устроить по вашему вкусу.

Загасив сигару Дуглас ушел на кухню. Он не сомневался, что в его отсутствие сестры будут говорить о событиях прошлой ночи, и заранее был готов спокойно принять любое их решение.

За время его отсутствия ситуация изменилась. Сестры были в тех же халатах, на головах оставались те же полотенца, но перед ним были уже другие женщины. Они явно собирались испытывать его, обольщать. С лиц ушла тревога неопределенного ожидания, на губах зазмеилась знаменитая улыбка. Распахнутые халаты почти обнажили грудь и стройные ноги, но Дуг сделал вид, что внимание на это не обратил.

За завтраком он дал повод Тесс выдать себя очередным язвительным замечанием. И тут же поймал себя на том, что любуется девушкой:

- Тесса! Вот стерва, не утерпела!

Не дал он и Лиз начать разговор о деле. Дуглас предложил всем морской отдых на эти дни. Он был уверен, что от такого предложения никто не откажется.

Тесса и Лиз быстро собрали молодежь и вертолет, вызванный Дугласом, доставил всех на один из самых крупных островков составлявших рифовый пояс окруживший остров со всех сторон. «Ариадну» с Теодоракисом и Бет де Гре ждали только к вечеру, и беззаботная компания ныряльщиков ринулась на охоту за дарами моря.

Двойняшки за все прошедшее время, так и не освоившие акваланг, хотели ограничиться простым купанием, но Дуг уговорил их надеть баллоны. Под его опекой сестры быстро освоились и были в таком восторге от нового мира, открывшегося им, что поднять их на поверхность удалось только, когда стрелки манометров дыхательных аппаратов отклонились в угрожающую красную зону.

На берегу в благодарность за полученное удовольствие Дуглас получил вполне невинный поцелуй от одной из сестер, правда, ему вновь пришлось гадать от кого. Две полуобнаженные женщины опять были неразличимы, а единственная примета была скрыта браслетами часов для подводного плавания.

Солнце нещадно палило, и близняшки взялись за крем для загара, при этом решительно сняли с себя не только часы, но и лифчики. За ними последовали и остальные - стесняться наготы в окружении Теодоракиса было не принято, примерно с этого времени стало не принято и у островитян. Впервые Дугласу представилась возможность увидеть практически обнаженными красавиц всех вместе. С четырьмя из них он имел близкие отношения, но по-настоящему сравнить смог только сейчас.

Самой решительной изо всех была Тесс и родинка на запястье Лиз это подтвердил. К этому времени двойняшки уже покончили с кремом и утомленные непривычным развлечением, в блаженной истоме растянулись под солнцем, как впрочем, и Речел с японками. Младшие же явно решили продемонстрировать ему совершенство своих фигур, и пока он позволял себе отдохнуть, не раз продефилировали мимо.

Дуглас не утруждал себя маской показного безразличия. После того, как «Племянник» стал пользоваться у них особым доверием, юные любовницы Дика его интересовали. Ну а девчонки, уверенные в том, что без помощи своего командира Дик не смог бы организовать последние свидания с ними, не упустили возможности с гордостью показать себя во всей красе «этому старику». И хотя «детские» уловки забавляли, но все, же голова была занята другим. По рации сообщили, что «Ариадна» вышла из гавани, и значит ожидать ее можно было в течение ближайшего времени. Прибытие яхты давало шанс близко сойтись с греком. Дуглас никогда не признался бы даже Дику, что весь этот пикник был затеян только ради этого. Пришло время принимать окончательные решения в затеянной им игре.

Потребовалось менее часа, чтобы «Ариадна» встала на якорь, и матросы с явным удовольствием рассматривали обнаженных красавиц. Саэко и ее подруги напряженно замерли, вспомнив о своей наготе, но полное безразличие к чужим взглядам семейства де Гре, а главное одобрительный кивок коммандера закрыл этот вопрос раз и навсегда. Приход судна позволил начать приготовления к пикнику. Но Дуг был занят другим. Он обдумывал встречу с греком.

От размышлений Дугласа отвлекла Бет, которая присоединившись к старшим дочерям, не размышляя, сбросила легкий купальный халат и, расстегнув лифчик бикини, неторопливо взялась за крем для загара. Ни что не говорило, что эта женщина родила и вскормила пятерых детей. Чуть опустившиеся груди были сильны и упруги, а стройная, хорошо развитая, ладная фигура могла бы стать предметом зависти многих тридцатилетних женщин. Возраст выдавали только тонкие лучики морщинок возле глаз и тронутые лёгкой степенью возрастного иссушения кисти рук. Он вдруг почувствовал, что от роскошной женщины исходит такой сексуальный призыв, что если бы в этот момент ему пришлось выбирать между матерью и дочерьми, выбор бы склонился не в их пользу.

Команда яхты, одетая по поводу первого за долгое время выхода в плавание в отутюженную тропическую форму, и Георг в легком белоснежном костюме, резко контрастировали с обнаженной молодежью на пляже. Грек, несомненно, заметил внимательный взгляд Макдедли и некоторое время с явным удовольствием любовался своей подругой и окружавшими ее наядами, а затем направился в его сторону. Лицо «умной обезьяны» лучилось довольной, доброжелательной улыбкой. Бет одним своим появлением на пляже вмешалась в ход событий и привлекла к себе внимание Дуга. Теодоракис прекрасно понимал его состояние и у него, наконец, появился повод для неспешной беседы с хозяином острова.

- Да! Да! Бет восхитительна! И поверьте мне если она захочет, мало кто способен устоять перед ней. Впрочем, извините меня! Я хотел бы поговорить с вами о другом.

Итак, господин Макдедли еще раз хочу вас поздравить…

- Прошу прощения! Дуг, Дуглас, как вам будет угодно дорогой господин Теодоракис, – пришлось прервать грека. – Странно когда полуголого мужчину, на пляже называют господином.

- В таком случае Георг, – парировал собеседник. – Но, тем не менее, я должен вас поздравить. Сделанное на острове открытие, по-видимому, потребует серьезной работы историков, что бы объяснить даже предварительные материалы раскопок.

У Дугласа появилась возможность серьезного разговора с греком. Надо было высказать свое отношение к «этой науке» и он ей воспользовался, но начал он с другого.

- Я уже говорил вам дорогой Георг, что моя заслуга в этом открытии не велика. Я только помог любознательной молодежи. Ну, а историки сделают все, чтобы исказить или замолчать суть нашей находки. Так что мне не нужны их объяснения?

Со времен Скалигера и Петавиуса историческая наука только тем и занимается, что подгоняет все под схему ими созданную. История давно перестала быть наукой. Любая их экспертиза будет кучей ссылок на работы Р… или Н…, которые сделали свои заключения ссылаясь на труды С… или Д…, а в конце концов все тот же Скалигер или Петавиус. Ни серьезной независимой научной экспертизы, ни даже попытки поколебать устои на основании очевидных данных.

Дуг не сомневался, что сестры давно информировали крестного о его взглядах на историю, но настолько откровенное пренебрежение к исторической науке удивило даже Георга.

- Дорогой мой, вы же не будете отрицать, что система знаний, лежащая в основании исторической науки, создана еще во времена Античности?

- Античности? А что вы под этим подразумеваете? Систему исторических знаний создали Скалигер и Петавиус в шестнадцатом веке, эмпирически рассчитав существующую до сих пор хронологию, исходя из своих, далеких от подлинной науки соображений. И теперь возраст, каких-либо руин определяют, ссылаясь на «историческую традицию» заложенную тем же Петавиусом.

Скалигер и Петавиус только одним своим упоминанием освятили книги, происхождение которых в высшей степени сомнительно. Ни одного произведения времен античности в подлиннике не сохранилось и есть все основания считать, что практически вся античная литература – литературные подделки эпохи возрождения.

- Но Дуглас! Гомер, Эсхил, Сафо…! – Это же величайшая литература?

- А я разве возражаю? Граф де Омер, писавший в тринадцатом веке свои эпические поэмы, не то в Афинах, не то в Фивах, несомненно, был великим поэтом! Николо Макиавелли и многие авторы его времени называют великого поэта Вергилия родным дедом герцога Анжуйского, но какое отношение они имеют к античности?

Период почти двух векового владычества сначала франков, а потом каталонцев над Грецией были действительно временем ее расцвета. Вот документальные свидетельства этого периода хоть в какой-то мере сохранились.

Греция, которая по свидетельствам тех же византийцев, еще в начале нашего тысячелетия была местом ссылки провинившихся ромеев – римлян между прочим, как называли себя византийцы. Была диким заросшим лесом краем, заселенным славянскими племенами.

Кстати, не плохо бы было узнать, куда делись античные эллины?

Ну да ладно об этом. Итак, Греция в тринадцатом столетии стала местом отдыха европейской знати, «модным курортом». Местом куда стекались деньги, архитекторы, художники, ремесленники. Я думаю, что тогда и были созданы все шедевры античности.

К примеру Парфенон – Храм Пречистой Девы, до того как турки сделали из него пороховой склад, был на редкость в хорошем состоянии. Историки не любят об этом вспоминать потому, что это возможно для сооружения построенного несколько сотен лет назад в центре большого города и оберегаемого его гражданами. Но меня хотят убедить, что это возможно для здания - да и всего комплекса афинского Акрополя, построенного более двух тысяч лет назад! Для комплекса, вокруг которого в течение многих столетий ничего не было кроме дикого леса, в котором жили, поклонявшиеся совсем другим богам, язычники славяне.

Между прочим, чтобы доказать особую древность построек Акрополя, немецкий принц - интеллектуал, севший на греческий престол, по совету таких же ревнителей древности приказал снести стены и башни крепости. Романские башни, построенные из того же материала, что и остальные постройки Акрополя, вызывали слишком много вопросов. Да и Афины пришлось основательно почистить от «сомнительной архитектуры». При этом никто не считался с тем, что этим строениям много сотен лет. Важно было доказать античные корни города. В результате центральная часть Афин – новострой середины прошлого века.

Такая же история с Римом – в этом городе нет ни одного здания сохранившегося со времен Римской империи, не говоря уж о более ранних временах. Задайте такой вопрос чичероне, и вам покажу какие-то фундаменты, а чаще всего построенные на них здания эпохи возрождения.

- А Колизей? Извините, что прерываю вас.

- Тебя Георг. Тебя. Я надеюсь, беседа дружеская и твои извинения не уместны. Ну а Колизей? Ты заметил, что здание явно не достроено. Любой не зашоренный строитель найдет признаки этого. Нам скажут, что его разрушили. Там действительно есть следы разрушения, но разрушения явно не достроенного сооружения. А главное, кто сказал, что это сооружение древнеримское. Архитектура здания вполне в духе возрождения. Кроме того есть свидетельства, что в средневековой Италии и по всему западному средиземноморью гладиаторские бои были в большом почете. Например, в Неаполе первые сеньоры города не брезговали сойтись в поединке на арене, а заставить биться осужденных на смерть, было вполне логично. Так кто сказал, что этого не было в Риме? Ведь «Цирки» можно найти во многих городах средиземноморья. Разница только в том, что где-то от них остались развалины вроде Колизея, а например, в Испании в похожих цирках кабальеро до сих пор сражаются с быком.

- Дуглас, обо всем, что вы сказали, я знаю, но из всего этого вы делаете такие выводы с какими, не согласится, ни один уважающий себя историк. Вы отрицаете основы исторической науки.

- Я никогда не соглашусь с теми, кто называет историю наукой. Наука это всегда область знания, проверяемая опытом. Многократно повторяемым опытом. Современная история это скорее религия, основы которой заложили все те же Скалигер и Петавиус в интересах некоторых европейских династий. Да, да религия! Только религиозная вера в догматы исторического знания стала основой этой «Науки». Любое отклонение от догмата воспринимается «Жрецами», как преступление и вольнодумец предается остракизму.

- Мой дорогой я ошеломлен нашей беседой. Вы ставите под сомнение целый пласт европейской – нет мировой культуры! Вы отрицаете то, что для всех очевидно, что принято за основу всеми народами, всеми религиями.

- Георг, я долго работал в разведке и знаю, как пишут «историю», как можно сфальсифицировать любой факт даже недавний и общеизвестный. Например, я знаю, что Второй фронт в Европе можно было открыть еще в 1942 году, как этого требовал Эйзенхауэр. Когда немцы сконцентрировали все свои усилия в России и рвались к Волге под Сталинградом, мы намеренно топтались в Северной Африке, а затем в Италии затягивая открытие серьезных военных действий против нацистов в Европе. Нам было важно обескровить русских большевиков и первыми войти в Берлин. Нам это не удалось, русские одержали победу и оказались в Берлине первыми.

Большевики были нужны, пока воевали с нацистами. Но воина закончилась, и они очень быстро из союзников превратились во врагов. Посмотрите, не прошло и десяти лет после окончания войны, а наши историки уже пытаются переписать некоторые ее страницы. Поверьте мне, лет через пятьдесят, ученики этих историков будут говорить американским школьникам о великой победе американского оружия над нацизмом. И никто, не вспомнит, что русские в этой войне потеряли десятки миллионов жизней. Что фактически один на один со всей мощью порабощенной Гитлером Европы, в течение четырех лет перемалывали германские войска на восточном фронте. Что русские были на границах Рейха уже в конце 44-го, а в апреле 45-го штурмом взяли Берлин. И это все постараются убрать из школьных программ, а откровенную ложь назовут историей Второй Мировой Войны.

Впрочем, русские также не раз переписывали историю своей страны и в принципе мало отличаются от американцев или англичан.

Те, кто пишет историю всегда ориентируются на заказ власть предержащих. Так было всегда. Уже сегодня мы видим, как можно исказить историю в обществе, где грамотное население, где есть всевозможные средства массовой информации. И вы не сможете не согласиться, насколько проще это было сделать, когда население было безграмотно и любая лож, что была записана по повелению очередного властителя, уже через поколение воспринималась как «исторический факт».

И если этот «документ», через две три сотни лет попадал в руки историков он сразу же становился базой для новых доказательств их правоты, а впрочем, мог быть объявлен фальшивкой, если противоречил «общеизвестным фактам». Но здесь речь идет, по крайней мере, о подлинных документах определенного времени. Однако подавляющее большинство документов, на которые ссылаются историки это копии, часто с копий документов, которых в подлиннике никто, никогда не видел. И это БАЗА исторической науки…

Впрочем, я хочу тебя развлечь, но не сочти за анекдот то, что сейчас услышишь.

В конце войны мне в руки попала любопытная книжечка изданная во Франции в двадцатых годах XIX столетия. В ней утверждалось, что Наполеона Бонапарта никогда не существовало. Якобы он на самом деле был чем-то вроде массовой галлюцинации, отражением старинных народных поверий. Его маршалы и ближайшее окружение объявлялись «преломлением в народном сознании двенадцати знаков зодиака». Ну и в таком духе на протяжении многих страниц.

Я вначале принял ее за юмористическое издание, но человек, который дал ее мне почитать, удивил меня папочкой документов связанных с этим изданием. Книга была написана по заказу восстановленных на французском престоле Бурбонов и издана на их денежки из секретных полицейских фондов. Бурбоны абсолютно серьезно пытались вычеркнуть из истории корсиканского узурпатора, вбить в умы версию о «массовой галлюцинации» и это притом, что еще были живы тысячи людей, которые императора видели, говорили с ним. К тому же речь шла не о простых солдатах. С Наполеоном имели дело коронованные особы практически всей Европы.

В довершение всего Бурбоны приказали датировать свои указы годами правления Наполеона. И все это делалось абсолютно серьезно и целенаправленно. Дело не выгорело только потому, что в XIX веке уже было не возможно то, что сходило с рук в веке XVII или в каких-то случаях в XVIII. Бурбоны просто забыли, что живут в другую эпоху, в которую методы их дедов уже не годятся, но то, что они пытались использовать опыт своих предков это, несомненно.

Между прочим, «историки» об этом не любят вспоминать, так как лучшей иллюстрации того, как «писалась Мировая История» придумать не возможно.

Дуглас не считал нужным стесняться в выражениях, отстаивая свою точку зрения. Он видел, что двойняшки прислушиваются к их беседе и решил перевести разговор в другое русло:

- А впрочем, дорогой Георг все мои тирады на эту тему мало чего стоят. Я, по сути, государственный чиновник и выполняя свои обязанности, буду вынужден скрыть наше открытие от «мировой общественности». Правда, я думаю, что «историческая наука» должна мне за это быть благодарна. Я уверен, что то, что мы нашли не оставит камня на камне в ее фундаменте.

Однако вы все принадлежите к тому узкому кругу людей, которые к этой тайне приобщились, и ваши возможности проводить здесь любые исследования я ограничивать, не намерен.

- Но Дуглас! Даже сейчас, когда многое с чем мы столкнулись в храмах, согласуется с вашей точкой зрения, и я готов согласиться, что все это служит подтверждением многовариантности исторического процесса… - Дуг горячо подхватил его мысль и не дал греку закончить:

- Именно много вариантности, но как раз ее «историческая наука» не признает. Для «науки» существует только закостенелая традиция и под нее будут подгонять любые факты, а если их подогнать не удастся их замолчат или объявят фальшивкой.

Я предлагаю провести эксперимент. В сокровищницах храмов много драгоценных предметов. Давайте подберем коллекцию формально соответствующую «исторической эпохе», зафиксируем истинное происхождение каждого предмета и возможную реальную датировку изготовления, а затем найдем этот клад, например, у вас в поместье или любом другом удобном месте, на которое распространяется ваше влияние. Найдут Лиз с Тессой - сестры де Гре заслужили, что бы их работа была вознаграждена мировым признанием. Сделаем так, чтобы клад быть сравним, по крайней мере, с золотом Шлимана.

Заранее уверен, что поднимется волна интереса и не только у ученой публики. Что датировки и ворох наукообразного бреда будут далеки от действительности, поймут не многие, но участие во всем этом, несомненно, сделает нашим сестричкам имя в ученом мире. Ну а дальше новые находки, которые сделают знаменитые сестры, только покажут, насколько мир исторической науки многовариантен.

Мысль об «исторической афере» пришла сама собой во время разговора, и Дуг был уверен, что Георг от его предложения не откажется. Ему предложили абсолютно новое развитие сценария ежегодных «постановок». Причем постановки могли, теперь быть наполнены подлинным историческим содержанием.

Теодоракис явно сразу оценил предложение, сделанное ему, и хотя прямого ответа не дал. Грек перешел на доверительный тон и продолжил разговор в направлении, которого Дуглас не ожидал:

- А знаешь Дуг? Я думаю, что в целом мы с тобой гораздо ближе друг к другу, чем кажется на первый взгляд. Ты низвергаешь основы исторической науки – я делаю много лет примерно тоже, только в социальной области. Впрочем, то о чем я говорю, имеет отношение к истории.

Мои родители – люди богатые, дали мне лучшее по тому времени образование. Учился я в Англии, полюбил эту страну, но и одновременно возненавидел викторианскую мораль, которая уже лет сто служит основой европейской культуры. А ведь еще в конце века восемнадцатого Англия была «развеселой страной». И в семнадцатом и в восемнадцатом веке нравы высшего английского общества были более чем свободными. Жизнь простолюдина, только что согнанного с его клочка земли ничего не стоила – его вешали как бродягу, ведь дома у него не стало. Ну, а его жена и дочери могли заработать на жизнь только одним способом. Аристократ, изнасиловавший простолюдинку «оказывал ей честь», а публичных домов и куртизанок в то время в Лондоне было больше, чем впоследствии в Париже.

Да и высшее общество… Жена лорда могла совершенно обнаженной проскакать на лошади через толпу народа. Обычная супружеская измена никого не удивляла. Любовные отношения до брака были почти нормой. Перелом наступил только в начале девятнадцатого века. Распущенность общества подрывала здоровье нации в полном смысле этого слова - надо было что-то делать с распространением венерических заболеваний. В первую очередь с сифилисом – заразу по-настоящему лечить не умели, и единственным способом обуздать болезнь в то время было упорядочение половых отношений в обществе. Решение этой проблемы взяло на себя государство и подчиненная ему англиканская церковь.

Этому способствовали и новые веяния в самом обществе. Рухнувшая империя Наполеона Бонапарта подмяла под себя и «нагую моду» конца восемнадцатого, начала девятнадцатого века получившую широкое распространение в период французской буржуазной революции. Французская мода времен революции была тоже революционна. На смену жеманному рококо пришел классицизм и его порождение ампир, а с ними и преклонение перед античностью. Идеалом стали женщины древней Греции и Римской империи. Им стали подражать во всем и в первую очередь в одежде, точнее в том не многом, что у них можно было скопировать. Женщины освободили свое тело от фижм и корсетов. Тонкая ткань свободного «греческого» платья только подчеркивала все прелести женского тела. Теперь для обольщения уже не требовалось специальных ухищрений. Ну а «любовь» давно стала всеобщим развлечением, за которое платили «болезнями Венеры».

Однако, кроме того забыли, что климат Европы, особенно Северной Европы серьезно отличается от теплого климата Греции и южной Италии и модниц настигла новая беда. Нижнее белье во времена корсетов и многочисленных юбок практически не носили, и оно естественно отсутствовало при «нагой» моде. Таким образом, среди модниц распространились болезни связанные с воспалением женских органов, да и просто простуды стали обычным делом. Появление нижнего женского белья стало неизбежной необходимостью и одним из признаков наступившей реакции.

Жесткие рамки пуританского благочестия становились нормой для английского общества. Любые связи вне супружеской постели объявлялись церковью и государством грехом и преступлением. Пуританская мораль насаждалась всеми возможными способами и к концу века понятие «викторианские нравы» имело широкое распространение по всей Европе.

Обнаженное тело стало неприличным. Ханжество расцвело буйным цветом. Стало не важно, каким порокам ты придаешься – важным было то, умеешь ли ты их скрывать от общества. Женщины, да и мужчины усердно прятали тело под нижним бельем. В результате стало нормой, когда супруги прожив вместе целую жизнь и, нарожав кучу детей, ни разу не видели обнаженного тела друг друга.

Дуглас по опыту знал, что Георг мастер сплетать самые фантастические истории, но все что он говорил пока, было истинной правдой. Дуг никогда не задумывался об этой стороне истории Европы и теперь с интересом слушал собеседника.

- Я душой полюбил Англию, но сердце я оставил Греции. Великая история моей страны, обычаи и верования людей населявших Элладу в период ее расцвета были мне близки и дороги, и я не мог принять ханжескую мораль английского общества. Это бы не позволило мне в него гармонично вписаться если бы не удар который нанесла по викторианской морали Первая Мировая Война.

В кровавой бойне викторианские моральные ценности отошли на второй план. Даже семейные отношения претерпели серьезные изменения. Женщина, которой на всю жизнь было предписано быть матерью и хозяйкой дома, была вынуждена занять в обществе места мужчин, которые ушли на фронт. Женщина становилась активным членом общества, и с этим приходилось считаться.

Юбки стали укорачиваться, нравы упрощаться. Женщины не только заняли места служащих – они встали к станку, и теперь стало нелепым утверждать, например, что женщины не могли заниматься многими видами спорта. Нравы и мода двадцатых годов была прямым вызовом викторианской морали. В тридцатых делалась попытка вернуть пуританские нравы, но если и был какой-то успех в этом плане, то чисто внешний – платья удлинились, однако загнать европейскую женщину в узкие рамки семейных отношений уже было невозможно. Собственно последний удар всей этой морали нанесла Вторая Мировая Война. Женщины повсеместно заменили мужчин в тылу во всех отраслях деятельности и теперь своих позиций сдавать, не намерены.

В послевоенные годы нашлись «ревнители морали», которые вновь пытаются загнать современную женщину в рамки «благочестия». Опять корсет и длинные юбки. Опять попытки ограничить женщину рамками патриархальной семьи. Свободный выбор женщиной сексуального партнера – почти преступление. Вы знаете, что в Голливуде установили предельную длительность поцелую на экране? Но я уверен – все это тщетные потуги. Женщины становятся и скоро станут полноправными членами общества, не только в общественной жизни, но и бизнесе и политике. Такие женщины сильно потеснят мужчин на их исконных территориях, и сами будут определять не только длину юбки или свою профессию, но и систему отношений с «сильной половиной» рода человеческого.

Могу сказать, без излишнего тщеславия, что в этом есть доля и моего труда. Еще в конце двадцатых мне удалось создать кружок прогрессивной молодежи, которая разделяла мои взгляды.

Дуглас, наконец, понял цель затеянного греком разговора. Исподволь Теодоракис пытался придать респектабельный вид своим летним развлечениям, которыми занимался , пусть с перерывами, почти четверть века. Выслушать версию основного режиссера всех известных ему «постановок» было занятно.

- Тогда, в двадцать девятом, юная Бет и ее муж стали моими близкими друзьями и помощниками. Бет горячо поддержала меня в моих усилиях, и от практических действий в тот год нас удержало только то, что она была беременна. Собственно ради этого они и приехали в Грецию. Бет хотела, чтобы дети с рождения вдохнули воздух Эллады. Девочки, родившиеся тогда, воздухом Греции дышат до сих пор.

Дуг ты, наверное, понял, что это были Лиз и Тесса. Их крестили там же на Паросе, и я был их крестным отцом.

Об этом Дуглас знал давно, как впрочем, не сомневался и в том, что Маргарет и Вивьен его дочери, но только сейчас он понял, что грек по-своему борется с тем, же врагом, что и он. Борется, используя все преимущества элиты, к которой относится. Борется методами не чистыми, но и Дуг вдруг осознал, что и его методы, в отношении пленников, ничуть не лучше.

Разговор прервала подошедшая Бет. На ней опять был легкий купальный халат. Ветерок обнажил стройные ноги, и явное движение под шелком свободных грудей, вызвало у Дуга такой прилив желания, что пришлось прикрывать предательски восставшую плоть. Впрочем, женщина его соблазнять казалось, не хотела.

- Господа! Все готово. Прошу к столу!

Георг в своем летнем костюме был практически готов, но Дугу пришло в голову, что необходимо хотя бы накинуть рубашку на голые плечи. Извинившись, он направился к груде вещей еще остававшихся на месте высадки вертолета. Кстати возился он там гораздо дольше, чем было необходимо. Ни словом, ни жестом, ни улыбкой Бет, ни чем не выделила его, но в нем вдруг возникла уверенность, что обратились она именно к нему. Дуглас медлил, обдумывая происходящее. В этот момент мать затмила дочерей, и он решил, что при первой же возможности попытается ею овладеет. К тому же надежду внушало то, что «Жрица» поторопится наверстать упущенное дочерьми.

С этой минуты его уже мало интересовали еда, застольная беседа, забавы молодежи. Нет, прямо он вида не показывал, и даже продолжал беседу с Георгом, стремившимся уточнить договоренности возникшие до того. Главной стала Бет, и он старался не упускать ее из вида. Женщина вела себя непринужденно, ни случайного взгляда, ни тем более намека на кокетство он не приметил. И, тем не менее, он сразу же воспользовался случаем, как только тот представился.

Опустилась ночь. Веселье увядало и каждый начал искать развлечение по интересам. Юные де Гре и японки крутили привезенную с яхты радиолу. Старшие сестры с греком явно были заняты обсуждением предложений коммандера, и только Бет неслышно ускользнула на дальний край песчаной отмели.

Дуглас убедился, что за ним никто не наблюдает и постарался незаметно раствориться в темноте. Женщину он нашел на самом краю пляжа. Бет стояла у кромки воды, скрестив руки под грудью и устремив взгляд, куда-то к уже невидимому горизонту. Он сделал все, чтобы ее не встревожить, но не слышать шелеста гальки под его ногами она не могла и тем не мене даже не пошевелилась.

Мелькнула шальная мысль, что она ждет его. Подойдя сзади Дуг замер в нерешительности и вдруг, какое-то чуть заметное, нетерпеливо-капризное движение ее головы подтолкнуло его к действию. С отчаяньем, бросившегося в холодную воду он обхватил ее за плечи и прижал к себе.

Все дальнейшее превзошло самые пылкие ожидания потерявшего голову мужчины. Позднее он с восхищением вспоминал эту ночь, а главное навсегда проникся уважением к этой женщине. Действительно вспомнить было что.

Дуг ожидал хотя бы притворного отпора, но Бет до ложного стыда не опустилась. Она откинула голову на его плечо и безмолвно начала слегка щекотать своими волосами его шею. Руки сами собой опустились к ее груди и, встретив шелк халата, начали возню с пуговицами.

- Не здесь, – остановила она нетерпеливого. - Лучше переплывем на ближайшую отмель.

И сама, сбросив расстегнутый халат, шагнула к воде.

Дуглас понимал, что она права – слишком много ненужных в этот момент глаз было рядом, но оставить в покое ускользавшие груди не мог и остановил ее:

- Да конечно, но зачем вплавь? – Руки, наконец, ощутили нежность кожи, тяжесть наполненных ладоней, упругость оживших сосков. – Здесь рядом резиновая лодка. Поплывем на ней.

- Не торопись, – высвободилась она из его рук. - На эту ночь это тело твое. Где твоя лодка? Чем быстрее переплывем, тем быстрее ты получишь все, что захочешь.

Лодка была недалеко на другой стороне косы, где гладь прибрежной лагуны в эту ночь не беспокоило даже малое волнение. Пока Дуглас возился с веслами, Бет подобрала халат и сняла трусики. В лодку она шагнула уже совершенно обнаженной. Удобно разместившись перед ним, она начала откровенно ласкать свое тело.

Он почти не следил за направлением движения лодки. Руки его гребли, но сам он с трудом, только на мгновения, отводил от нее глаза, следя за курсом лодки. Женщина все больше возбуждалась сама и заведомо возбуждала находившего рядом мужчину. Ее руки начали с грудей, но стоило соскам окончательно подняться и затвердеть, как левая рука скользнула между ног, и это ее движение стало главным. Правая рука только поддерживала соски в возбужденном состоянии.

Дуглас с надеждой ждал приближающуюся отмель. Он боялся стона наслаждения, к которому подхлестывала себя Бет. Сам изнывал от желания и не хотел, пусть даже кратковременной холодности, которая была неизбежна, если бы она смогла удовлетворить себя. Но Дуг еще плохо знал свою любовницу. Лодка не успела остановиться, зашелестев дном по гравию пляжа, как Бет скользнула вниз по резиновому дну и, раскрывшись, протянула к нему руки.

- Иди ко мне.

Он понимал, что уже можно не торопиться и все же, как мальчишка засуетился, стягивая с себя купальные трусы. Лишь коснувшись Бет, он начал успокаиваться. Желание нашло выход и теперь только от него зависело, сможет ли он дать этой женщине все, что ей будет нужно. Впрочем, очень быстро Дуг почувствовал себя с ней неопытным мальчишкой.

Дуг начал движение нежно и осторожно, следя за реакцией любовницы, и еще не успел подобрать необходимого ритма, когда она тихо застонав, замерла и буквально изогнулась в онемении пришедшего наслаждения. Неожиданным было и то, что он тоже потерял возможность двигаться. Бет отпустила его только тогда, когда ненадолго замерла в блаженной истоме. Еще мгновение назад он сам был на грани экстаза, но произошедшее сбило настрой, отбросило его назад и приходилось начинать почти все сначала. Успокаивала только мысль, что испытавшей оргазм женщине на это времени потребуется еще больше.

Он ошибался. Очень быстро она потребовала от него более жестких и интенсивных движений, и второй оргазм пришел к ней довольно быстро. Теперь она, правда, оставила Дуга свободным, и он получил полною возможность продлить ее стоны на максимально долгое время. Стало уже не важным, что она чувствует, появилась возможность, уже полностью сосредоточился на том, что, наконец, стало нарастать в нем самом. Он повернул ее на бок и, получив доступ к ее грудям с таким же остервенением начал играть ими, с каким пытался максимально достать ее. Чем ближе было нарастающее чувство, тем сильнее он мял ее груди и тем интенсивнее двигался. Когда сладострастная конвульсия обозначила пик соития, и он уже в изнеможении кончающегося экстаза припал к ней, Бет неожиданно в третий раз догнала его. Дугу еще хватило сил благодарными губами поласкать мочки ее ушей, поцеловать шею и уже вялый сосок груди, но даже на слова он оказался неспособен. Сонная истома свалила его.

Пробудился он от легкого прикосновения женских губ. Внимательные глаза изучали его лицо. Обнаженная, облитая светом высокой луны Бет, казалась морской нимфой только что вынырнувшей из воды. Лодка, оставленная на волю волн беспечными любовниками, была прибита в небольшую лагуну между двух скальных рифов, которые полностью скрыли ее от досужих глаз.

- Ты хороший любовник. Девчонки тебя недооценили. Я не впервые замужем, да и других мужчин было достаточно. Мне есть с кем тебя сравнить. Если я тебе понравилась, как меня найти ты знаешь. Всегда можно что-то придумать. Впрочем, зачем терять время. Лежи спокойно.

Умелые руки начали странствие по его телу. Губы не отставали от рук, и когда начавшая подниматься плоть оказалась в их власти они дали почувствовать Дугу свое мастерство. Убедившись, что он уже полон проснувшегося желания приказала.

- Лежи!

Бет оседлала любовника. Вначале ее бедра еще делали легкие круговые движения, как бы осваиваясь. Руки же пока неспешно играли с сосками возбужденных грудей. Однако видимые движения скоро практически прекратились, но Дуглас почувствовал, как усиливается работа мышц. И чем явственнее доводила женщина любовника до оргазма, тем безжалостнее была она к своим грудям. Только почувствовав, что он достиг вершины наслаждения, она оставила в покое груди, откинулась назад почти навзничь и максимально надвинулась на Дуга.

В этот раз она экстаза была лишена, и он решил, что передней в долгу. Теперь уже он опрокинул ее на спину. Торопливые поцелуи и ласки были только дежурной прелюдией. Продолжая целовать груди он, наконец, добрался до ее лона. Торопливость была оправданной – ее возбуждение еще не угасло и теперь ему предстояло довести его до желаемого конца. Бет расслабленно откинулась и закрыла глаза. Влаги после предыдущих игрищ хватало, и вожделенный бугорок живо откликался на ласки его пальцев. Впрочем, ему пришлось повозиться, но то, что, наконец, достиг успеха, он почувствовал за мгновение до того, как она напряглась и попыталась сжать ноги. В этот миг он понял, что опоздал и чтобы, компенсировав оплошность, попытался ввести туда пальцы своей руки. Лоно не раз выносившее ребенка, полное влаги, неожиданно легко приняло их и благодарное ее прикосновение подсказало ему, что движение его пальцев только усиливают получаемое Бет наслаждение.

Дуг остановился только тогда когда понял, что подруга устала.

- Не смей этого делать с девчонками. Ты их разорвешь. Для этого надо родить пятерых и уметь впустить в себя такую лапищу. Гордись! Ты первый, кто до этого додумался, и это было по-настоящему хорошо, но не смей трогать нерожавших. – Шутя, шлепнула она его по заду и тут же с улыбкой продолжила.

- Ну, погоди! Теперь моя очередь. – И она опять завладела его плотью.

Дуг попытался опять дать волю руком, но единственное, что ему позволили это завладеть с ее грудями. Она специально пододвинулась к нему так, чтобы его рукам было удобно, и все более интенсивными движениями овладевала его плотью. В этом было, что-то такое новое, что Дуг быстро зарычал от наслаждения.

Освободила его Бет только тогда когда убедилась, что достигла желаемого. Дуг в блаженном изнеможении глядел на откинувшуюся рядом любовницу. Резиновая лодка оказалась удобным ложем для любовных забав, и он опять вспоминал игры прошедшей ночи. Вдруг воспоминание обернулось простой и логичной мыслью:

- Бет! А если ребенок?

- А ты бы его хотел? У тебя дети есть?

- Нет! По крайней мере, я о них ничего не знаю.

- Ну, вот так всегда! Ты хотя бы раз интересовался, что стало с женщиной, проведшей с тобой ночь.

- Честно говоря, нет. В основном, большинство из них делали это за деньги или им было нужно от меня еще что-то, - Дуг вдруг понял, что неожиданно сказал двусмысленную фразу и мысленно проклял свою неосторожность. Он был уверен, что де Гре сошлась с ним не случайно. Знал, что она понимает, что он знает об этом, но задеть ее он не хотел.

К сожалению, Бет поняла его именно так, хотя ни единым словом этого не показала, но сразу прервала беседу и заспешила. Стала собирать одежду, явно намекая, что свидание закончено.

- Надо возвращаться пока еще не взошло солнце, – холодно произнесла она, и Дуг сделал жалкую попытку извиниться:

- Бет прости меня, я не имел тебя в виду.

- Почему же? Ты же знаешь, что мне многое от тебя нужно.

Да! А о ребенке не беспокойся. Не те дни. Да и не тот возраст. Это маловероятно. В крайнем случае, можно сделать аборт. Это для меня тоже не ново.

Как видишь, меня мало чем можно удивить. Впрочем, ты меня удивил. Молодых самцов кончавших не один раз за ночь у меня было не мало, но таких как ты встречала не часто. Ты хороший любовник.

- Бет послушай меня. Я говорю искренне. Сегодня я понял, что ты без труда можешь свести с ума любого мужчину. Лиз и Тесс прекрасны, но им еще далеко до тебя. Я все время думал, как мне быть. Ты заставила меня принять окончательное решение. Я хочу предложить вам союз. У меня гораздо больше возможностей, чем вы думаете, и я охотно помог бы вам интересно проводить время. Да и в других делах мог бы быть полезным не только здесь.

Я думаю, что твоя цель достигнута и надеюсь, что ты иногда будешь вспоминать о сегодняшней ночи. Он легонько потянул ее в свои объятья и она, уже не сопротивляясь, подставила губы для поцелуя. Мелькнула уверенность, что примирение, наконец, состоялось. Рука опять ласкала ее грудь, и он попытался ее опрокинуть.

- Ну, уж нет! – Выскользнула из объятий любовница.

- Бет еще разочек. Что тебе жалко? - взмолился окончательно распаленный нахлынувшим желанием Дуг.

- Не жалко! Сумасшедший! Да я после твоей руки пару дней буду ходить с трудом. Ладно, ложись на спину. Хорошо хоть горло не болит.

В этот раз ей пришлось по-настоящему постараться, хотя сама она явно оставалась холодна. Бет хотела закрепить успех и теперь просто выполняла прихоть мужчины. Как только любовник получил удовлетворение. Сразу перешла к делу.

- Я сама все скажу Георгу. Это не его идея. Это я решила сама. Игры с тобой девчонки прекратят. Они тебя явно извели. То-то ты на меня набросился сегодня. Нам всем надо спокойно закончить наши дела.

Решивший, что мир восстановлен, Дуг не удержался.

- Слушай Бет! Я соглашусь на это, если только ты заменишь их в моем доме. Грешным делом еще утром я надеялся, что они как хозяйки завтра переберутся ко мне. Но теперь понимаю, что был неправ.

- Неужели «старая развалина» стоит двух молодых красоток?

- Бет де Гре, стоит! И я никогда не откажусь от нашего ребенка. И всегда буду помнить эту ночь.

- Не надейся! Бет де Гре всегда была верна своему мужу и его другу Георгу Теодоракису, который поэтому так никогда и не женился. Между прочим, младшие дочери от него. Мы всегда прекрасно уживались втроем. А мой теперешний муж – достаточно редко появляющийся любовник, с которым я заключила обоюдовыгодную сделку. Так, что Георга я не оставлю. А девчонки действительно пусть лучше перебираются к тебе. Мы еще здесь. Ты здоровый мужик и тебе нужны женщины. Для нас лучше, если ты с ними поладишь, и в твоей постели будут они, – Бет на мгновение замолкла. - Впрочем, когда ни - будь ты, если очень захочешь меня найдешь, и как я уже тебе сказала мы, что ни - будь, придумаем. Да, и обещаю, если ребенок от тебя будет, я его сохраню.

Бет попросила причалить лодку к трапу яхты и не постеснялась поцеловать любовника в губы прямо на глазах вахтенного матроса. Дуг помог ей подняться по трапу, но сам остался в лодке и вернулся на рифовую косу.

Ни Теодоракиса, ни близняшек на пляже не было. Только молодежь, завернувшись в шерстяные пледы, спала сном праведников у давно погасшего костра. Дуглас вытащил лодку подальше от воды, прихватил свободный плед и улегся на ложе недавней любовной битвы. Почувствовал, что смертельно устали, и мгновенно уснул.

Луч давно взошедшего солнца, наконец, добрался до его лица и заставил проснуться. Глаза открывать не хотелось, но он вспомнил прошедшую ночь и стряхнул сон.

Молодежь на пляже еще спала, но команда яхты начала утреннюю приборку. Чтобы освежиться, натянув маску и ласты, нырнул в глубину лагуны. Хотя плавал не долго, но, когда вышел на берег, де Гре и грек уже стояли на палубе яхты и о чем-то беседовали. Бет заметив Дуга, не стесняясь Георга, послала ему воздушный поцелуй.

Женщина явно не скрывала от своего друга, чем занималась прошедшей ночью. Кстати ей было, что ему рассказать. Фактически она все уладила и соглашение о сотрудничестве с Дугом могла считать заключенным.

Нахлынули воспоминания о недавнем свидании, и опять захотелось овладеть этой женщиной. Но тут же охладила мысль о том, что свидание может быть и повториться, а вот надежды на серьезные чувства со стороны «верховной жрицы» не было никакой. Любое свидание для нее, по сути, станет выполнением долга в отношении нужного человека. В лучшем случае удовлетворением вспыхнувшей похоти. И все же Дуг не мог отвести глаз от недавней любовницы.

Бет еще раз помахала рукой и скрылась за дверью кают-компании. Мать была восхитительна, но и дочери сулили многое. Мысли, наконец, вернулись к делу:

- Если дочерей удастся привязать, то и мать не будет слишком далеко. А нравы этого семейства позволяли надеяться, что особых конфликтов на эту тему в семье не будет. Ну что же опять близняшки? И так, решено! Сегодня же вечером перевезу их к себе.

Воскресение началось совместным завтраком на яхте, продолжилось купанием и солнечными ваннами до обеда, а обед под кормовым тентом на палубе яхты завершили уже в гавани острова. Все дружно делали вид, что между Бет и Дугласом ничего не произошло, а впрочем, ему может быть удавалось ускользать от опасной темы. В любом случае близняшки были холодно невозмутимы. Вертолет быстро перенес участников пикника в поселок на горе, и сестры с Речел уже направились к своему коттеджу, когда Дуглас окликнул их:

- Тесса, Лиз! Завтра рабочий день надо бы переговорить.

Сестрам пришлось остаться, но их терпения хватило только на то, что бы дождаться пока остальные разойдутся по коттеджам.

- О чем нам с Вами говорить? – наконец выдала свое раздражение Тесса. - Какие вопросы к нам? Вы и так все обсудили без нас прошлой ночью.

- Девочки давайте не здесь! Пойдемте ко мне. Там, обо всем и договоримся.

Тесса по обыкновению попыталась возражать:

- А почему не к нам? - стояла на своем заноза.

- Да просто у меня мы будем одни, и нам никто не помешает, – пошел на пролом Дуг.

Лиз, по-видимому, решила, что возникла возможность поставить все на свои места и, не оглядываясь на Тесс, согласилась:

- Хорошо пойдем.

Всю дорогу до коттеджа сестры хмуро молчали и как только они расположились на нижней террасе дома, Дуглас начал беседу первый, пытаясь сразу перевести ее в деловое русло

- Я считаю, что за прошлую неделю у нас сложились очень хорошие деловые отношения и нам надо договориться о дальнейшем.

Однако Тесса говорить о деле не желала и сразу перешла к выяснению его отношений с их матерью:

- За то у вас сложились прекрасные интимные отношения с нашей матерью, – наконец дала волю гневу девушка. – И мы были бы не прочь поговорить об этом. Тебя можно поздравить! Мать в восторге от тебя. Я думала, что мы подружились, а ты как был обычным кабелем так им и остался. Надо же, мы ему уже просто не интересны, а вот от старой бабы можно ждать чего-то новенького. Не сомневаюсь, тебя не разочаровали, и ты получил все, что хотел.

Сестры были явно оскорблены и у Дуга впервые мелькнула шальная мысль:

- А я им, похоже, совсем не безразличен! – Пришлось оправдываться и расставлять все на свои места. - Ваша мать удивительная, восхитительная женщина! Я понимаю Георга – иметь такого друга большое счастье. Все, что между нами было этой ночью, по сути, деловая встреча, а все что тебя так злит только способ наладить близкие взаимоотношения. Поверь, мне кажется, мы хорошо поняли друг друга. Она заботится о вас и ни коем образом не собирается становиться между нами.

И уже с грустной улыбкой добавил:

- Тесс, неужели я смог вызвать чувство ревности у тебя? Я в растерянности! Я никогда не тешил себя надеждой, на то, что заслужу глубокое чувство одной из вас. Радость моя! Мои отношения с вашей матерью деловые, именно деловые! Неужели вы могли заподозрить свою мать в чем-либо, кроме деловых отношений с Дугласом Макдедли? Она и не скрывала, что пошла со мной по чисто деловым соображениям. Как впрочем, надо заметить совсем недавно пытались и вы.

Дуг решил говорить прямо и не стеснялся в выражениях:

- Могу повторить, ваша мать восхитительна, но вы прекрасны и я смею надеяться, что вы не уступите ей в ее возрасте, а пока ваша ревность дает мне основание надеяться на что-то большее. Если у меня есть надежда, я постараюсь заслужить эту честь. А пока смею надеяться, что деловые, самые близкие деловые отношения между нами возможны.

Лиз, очевидно, поняла, что сестра загнала себя в собственную ловушку и была вынуждена взять инициативу в свои руки. Она попыталась перевести разговор с личных обид на общие отношения, возникшие между Дугласом и семейством де Гре.

- Дуглас! Вы правы, раздражение Тесс или мое не главное в наших отношениях с вами, но вы вторглись в сложную ткань взаимоотношений внутри нашей семьи, и по меркам существующей морали у вас может сложиться превратное мнение о нас. Я не хочу, что бы у вас…

- Тебя Лиз. Т Е Б Я сердце мое, – наконец не выдержал Дуглас:

- Я понимаю, что вы сердиты на меня, но смею надеяться не до такой степени, - бесцеремонно прервал он ее.

Лиз не сочла нужным обращать внимание на явную грубость и невозмутимо продолжила, но его замечание тут же, учла:

- …чтобы у тебя сложилось превратное впечатление о нашей семье.

- Это исключено. Георг и Бет очень доходчиво мне все объяснили, и я вынужден согласиться, что многое в ваших взглядах для меня приемлемо. Ваша мать любила вашего отца, но притом с полного его согласия родила другу двух прелестных дочерей - ваших младших сестер. Я, кажется, способен на такие же отношения.

- Мы никого не собираемся от тебя рожать! - взвилась Тесса.

- Да! Да, конечно. Не сердись. Вы обе мне очень нравитесь, и я вас ни к чему не когда принуждать не буду. Просто удобнее будет, если вы переедите в этот дом. Клянусь, что буду поддерживать самые целомудренные отношения со своей стороны.

- Тесс перестань! – поддержала его Лиз – Нам предстоит много работы и Дуг прав, так будет удобнее.

Тем же вечером Лиз и Тесса переселились в его дом. Девушки могли занять любые комнаты в его доме, но предпочли расположиться в знакомой спальне, где ночевали в пятницу. Рядом со спальней Дуга. Могло показаться, что опытные охотницы решили не оставлять его в покое, однако он понимал, что это была на самом деле лучшая спальня в доме.

В понедельник он разбудил их уже на полчаса позже обычного. Да и сам имел возможность не торопиться. В остальном ни время завтрака, ни состав собиравшихся за столом не изменились. Совещание закончили, как только вертолет приземлился возле коттеджа.

Сестрам и Дугу предстояло недели за три – четыре не только окончательно составить хотя бы общее представление о комплексе храмов, но главное собрать необходимую коллекцию для их планов в будущем году. Этому он придавал особое значение. Коллекция должна была бы быть той бомбой, которая со временем смогла бы нанести ощутимый урон современной исторической науке. Показать несостоятельность ее методов и лживость построений. Кстати таких бомб надо было создать много. Только так со временем можно было доказать свою правоту.

Дуглас знал, что долгие годы не будет открывать секреты своего острова, но использовать полученный материал хотел, изучая его самым тщательным образом. В принципе он уже тогда понимал, что придется создавать настоящую современную научную базу, для того чтобы организовать беспристрастное изучение археологических материалов, сокровищницей для которых был остров.

Впрочем, в те дни об этом думал мало, важнее было максимально сблизиться с сестрами. Японок и в первую очередь Саэко он уже давно сделал их ближайшими помощницами, а заодно и бдительными надсмотрщицами. Осознавали ли это близняшки, он не знал, но японки вели себя с ними в высшей степени почтительно. И их могло раздражать только то, что Дуг изредка посещал дом в котором жили японки, когда последние огни в его собственном уже были погашены.

Дуг сделал все, чтобы отношения с сестрами были максимально доверительными. В чем-то ему позволяли даже то, что в обычных семьях скрываю не только от брата, а нередко и от мужа. Его не стеснялись принципиально, и Дуг часто был вынужден выступать сразу в роли горничной помогавшей женщинам одеваться и наперсницы, с которой делились интимными проблемами. Первое, что он узнал от Тесс, а пару дней спустя и от Лиз, это то облегчение, которое они испытали, когда у них начались месячные. Тревога, которая столько недель скрыто, терзала обеих, наконец, ушла.

Сделал он все и чтобы уменьшить влияние матери и Теодоракиса. Хотя Бет и грек периодически помогали в работе, помощь их, по сути, была не слишком велика. Вполне можно было ограничиться периодическими консультациями. Молодежь потихоньку тоже уставала от уже ставших привычными находок, и Дуг напомнил Бет об обещании Георга показать детям Средиземноморье.

Он решил выпустить яхту из островного плена. В том, что близняшки заинтересованные в исходе дела, остров не покинут он уже не сомневался, а присутствие остальных становилось даже нежелательным. Дуг объявил, что в связи с возможным ухудшением погоды в этом сезоне подводные исследования разумно прекратить, и предложил, пока Лиз и Тесса завершают свои дела, сделать островную гавань базой для их круизов по всему восточному средиземноморью.

Семейство де Гре и Речел получили полную свободу, и Георг постарался хотя бы отчасти восполнить свои обещания в отношении Бет и младших детей. Речел опять стала привычной компаньонкой в этих путешествиях по средиземноморью и лишних проблем Дугу не создавала. Каждый вечер в воскресенье белоснежная красавица яхта покидала островную гавань, и каждое утро в субботу бросала в ней якорь. Возвращение корабля обставляли как праздник.

Дети с восторгом делились впечатлениями со встречающими, а сестры снисходительно выслушав младших, о своих успехах предпочитали докладывать старшим. Бет и Георг знакомились с результатами работы «археологов».

Но Дуг никого не знакомил с тем, что происходило в подземной гавани острова. Для того, что задумал он, очень пригодился оборотень «заправщик» без дела скучавший в подземной гавани. Однако было ясно, что в том виде, в котором его получили островитяне в наследство от прежних хозяев, использовать судно для задуманного было невозможно. Замарашку – пароходик века XX надо было превратить в галеон века XVI – XVII. Таким образом, еще месяц назад он собрал инженеров и предложил создать из странного подводного монстра – убийцы, корабль – легенду, реальное воплощение «Летучего голландца»

Для начала, на стальной корпус «оборотня» навесили стальной каркас фрегата XVI-XVII веков и убедились, что высокий борт и корма «галеона» прекрасно скроют современные надстройки корабля. Металлический остов парусника был достаточно прочен, чтобы выдержать весь внешний декор и главное позволял довольно быстро вернуть судну первоначальный облик. Мощный кран в гавани позволял снять всю декорацию фрегата, не разрушая ее, буквально за несколько часов. Однако чтобы создать эту декорацию еще предстояло потрудиться.

В этом смысле неожиданные находки экспедиции Дика на островных отмелях были даром проведения. Изъеденные коррозией бронзовые пушки, железные якоря, подлинные детали украшений и оснастки очень пригодились при строительстве фрегата. Но главным было найти дерево для его корпуса и палуб. Корабль должен был выглядеть чудовищно старым и буквально рассыпающимся на глазах.

Пришлось использовать гниль, которую искали по всему побережью Сирии, Ливана и Египта. Остановились на двух дряхлых шхунах и бригантине, которых удалось не без труда отбуксировать к острову.

Странные суда не могли бы не вызвать вопросов у семейства де Гре и Теодоракиса, и в первую очередь именно поэтому «Ариадна» уходила в плавание. Остававшиеся Лиз и Тесса так были заняты в пещерах, что в гавани появлялись только к возвращению родных. Но к этому времени их уже ничего заинтересовать не могло. Пяти дней отсутствия яхты хватало на то, чтобы от старой посудины, притащенной в порт оставался только штабель старой древесины, которую еще не успели применить в подземном доке. Таким образом, сюрприз, который Дуглас готовил для своих пленников оставался для них секретом.

Уже вторую неделю Дуг был неразлучен с близняшками. Утром он будил их от сна. Весь день, если не считать деловых отлучек, он был с ними рядом в храмах. Вечерами он заботился об их развлечениях и отдыхе. Оставлял их одних он только ночью. Практически семейная жизнь, при том табу, которое Дуглас наложил на себя, стала для него жестоким испытанием. Облегчение он получал только от редких ночных визитов к Саэко.

Девушки не бросили попыток его соблазнить, хотя явно уже потеряли надежду на успех и не оставляли его в покое только из-за соперничества между собой. Обнаженные или, что было еще мучительнее, полуобнаженные тела манили. Нежные руки, а то и губы ласкали при любой возможности, звали нарушить зарок.

Дуглас временами ловил себя на том, что им овладевает желание схватить это тело и грубо упиваться им до тех пор, пока из души не уйдет вся боль, которая накопилась в ней за все это время. По сути, останавливало его только то, что он тут же понимал, что не может причинить им боль, совершить над ними насилие. Дуг с удивлением должен был признаться себе, что любит этих женщин. Любит со всеми их грехами и пороками. Любит, зная, что грехи и пороки будут с ними всегда. Любит обеих, хотя и не понимает, как с этим быть в будущем. К счастью пытка не оказалась слишком долгой. Стоило «Ариадне» в очередной раз покинуть остров, как отношения с сестрами стали близкими, в полном смысле этого слова.

Паруса яхты еще не успели скрыться за горизонтом, когда сестры практически не оставили ему выбора. Поводом стала случайная встреча, и его приятельский разговор с Саэко. Он не сомневался, что им известно о его полуночных визитах к японке и, наконец, их терпение иссякло. Они явно не сговаривались, но думали, как всегда одинаково.

Зеленый полог террасы еще не успел скрыть их от досужих глаз, когда впервые в своей жизни Дуглас пережил настоящую семейную сцену. Разъяренная Тесса вцепилась в ворот его рубашки.

- Ты долго будишь над нами издеваться? Чем тебя привязала к себе эта «гейша»? Что мы не умеем из того, что умеет она? – Лиз молчала, но глядящие в упор глаза говорили, что и она ждет ответа.

Надо было отвечать, и Дуглас с облегчением подумал, что все, кажется, встает на свои места. Наконец стало возможным договориться.

- Эта «гейша» просто хорошая подруга и больше ничего. А помогает она мне нести тот зарок, который я себе дал в отношении вас.

- Надеюсь не безбрачия? Женщина то тебе явно требуется! – не успокоилась Тесса.

- Нет! Как раз наоборот. Я надеюсь, что одна из вас, когда ни - будь, решит стать моей женой. И пока вы не решили, я сам выбор сделать не в состоянии. Я люблю вас обеих.

- И только то! – наконец заговорила Лиз. - Выбор проще если знаешь, из чего выбираешь, а между собой мы с Тесс всегда разберемся. Перестань бегать по бабам. Это обидно. Ты совсем не был святым с нами в ту ночь на яхте. И если ты продолжаешь упорствовать, мы не хуже Саэко поможем тебе, к тому же не нарушая твоего зарока. А заодно у тебя появиться повод сделать свой выбор. Одна из нас станет твоей женой.

Лиз не собиралась откладывать сказанное. Туфли с ног полетели в угол к камину. Платье упало на пол, застежка лифчика освободила груди, а трусики соскользнули с бедер.

Тесс же впилась в него страстными губами. Прижалась всем телом и при этом ухитрялась стаскивать с него рубашку, воевать с брючным ремнем. Краем глаза, увидев, что Лиз уже присоединилась к ее усилиям, оставила Дуга сестре и сама сбросила одежду. Лечь на ковер они заставили его уже вдвоем.

Умелые руки и губы быстро добились своего, и Дуг не сдержал стона наслаждения. Но и сестры разгоряченные желанием сплелись между собой и довольно быстро догнали любовника. С этого вечера спали в одной постели.

Дуглас почти сразу почувствовал себя обязанным, и старался восполнить потери девушек, вкладывая все свое умение в любовные ласки. Он быстро освоился в прихотях сестер и платил им той же монетой, что и они ему.

С этого дня сестры не оставляли попыток все же совратить его окончательно и были не далеки от успеха. Руки и губы были восхитительны, но плоть хотела большего, и однажды ему пришла в голову шальная мысль испытать, насколько далеко пойдут сестрицы в своей решимости завоевать его. Подсказкой стал очередной сюжет, расчищенный в храме. Менада сошлась сразу с тремя сатирами, и Дуг вспомнил то, чем девушки не пренебрегают в Греции до сих пор, желая сохранить девственность.

При первой же попытке склонить его к решительным действиям он сделал свое предложение сестрам. Первой неожиданно для него решилась Лиз. Впрочем, не замедлившая сказать ему все, что она об этом думает:

- Лукавый мошенник! Да для тебя это же все равно, что и обычным образом. Я считала себя развратной, а ты оказался еще развратней. А впрочем, нечего прикидываться, греки на самом деле этим занимаются. Давай попробуем. Только осторожней, не разорви меня. Пообещай, что если не будет получаться, ты остановишься?

- Конечно Лиз. Клянусь!

Тессе досталась роль зрительницы. Дуг довольно быстро довел Лиз до состояния максимального возбуждения и перевернул ее на живот, только убедившись, что она близка к оргазму. Лиз сумела расслабиться, но потребовалось довольно много терпения, чтобы она, наконец, впустила его в себя. Он уже был на грани возбуждения, и надолго его не хватило, но он постарался задержаться в ней как можно дольше. Уже когда он решил выйти, она догнала его. Тесс в этот день осталась ни с чем. Впрочем, на следующую ночь она опередила сестру.

Это забава стала регулярной, а главное не только Дуг, но и девушки научились получать от этого удовлетворение. Однако они очень скоро показали своему любовнику, что не собираются покорно потакать его прихотям.

Очередной раз, когда он, уже казалось, достаточно разогрел Тесс, Дуг получил неожиданный отпор, к тому же поддержанный сестрой. Близняшки явно договорились заранее и только выжидали подходящего момента.

- Слушай! Нечего придуриваться! Ты явно не относишься к той категории мужиков, для которых, «… что баба, что замочная скважина, все одно». Мы давно не девственницы и в этом смысле нам беречь нечего. Давай-ка, возвращайся к обычным делам. Если ты против, то этого я тебе больше не позволю.

- И я тоже, - поддержала сестру Лиз. - Это тебе будет позволено только в качестве поощрения или когда мы сами захотим. Я тебе сразу сказала, что бы ты перестал лицемерить. Между тем, что ты хочешь и тем, что мы требуем, для женщины разница принципиальная, а для тебя, по сути, никакой.

Дуглас был вынужден согласиться, что его поймали в его же собственный капкан, и сдался на милость победителей. С этой ночи между ними установились поистине ровные семейные отношения. Он старался окружить их заботой, а они платили ему вниманием и любовью.

Ко времени возвращения яхты из второго плавания Дуг почувствовал себя окончательно влюбленным, причем сразу в двух красавиц. К третьему женатым человеком, а к окончанию круиза по средиземноморью он был озабочен, только тем, что день расставания с возлюбленными неминуемо приближается.

За время плаваний «Ариадны» путешественники посетили: Крит, осмотрели достопримечательности Пелопоннеса, Раскопки городов на берегах неаполитанского залива и развалины Карфагена. Окончательно цели Теодоракиса в этих плаваниях стали Дугласу ясны только, когда он стал делиться выводами, сделанными из увиденного.

Во-первых, он обоснованно доказывал, что найденные ими Храмы были религиозным центром Крита а, следовательно «народов моря». Не без основания он утверждал, что все ипостаси божеств, которые они нашли, по сути, были отражением единой Великой Богини-Матери. Иштар – Астарта, Танит и другие богини Ближнего востока были ее местными вариациями. Однако окончательным развитием ее культа стали Ваннеса (госпожа) - Венера или Пеннорожденная – Афродита ставшие богинями любви. Но в немалой степени ее черты достались и другим древним богиням: Исиде, Деметре, Персефоне, а также воительницам Афине и Артемиде. Все эти культы в их Храмах уже были.

Во-вторых, Георг утверждал, что носителями и проводниками всей минойской цивилизации были пеласги, которые, по-видимому, составляли основу «народов моря» и известны из библии под названием филимистиан.

В-третьих, грек, наконец, согласился с Дугласом, что подлинные античные источники до нашего времени не дошли. История античности явно искажена с вполне понимаемыми целями, последующей, религиозной цензурой.

Сохраненные нетронутыми в Помпеях и Геркулануме свидетельства быта древних городов, до которых цензоры дотянуться уже не смогли, прямо говорят о том, что античные нравы были совершенно не такими, какими их пытаются представить сейчас. Защитники традиционных нравов пытаются объявить Помпеи чуть ли не Лас-Вегасом того времени, где праздные гуляки придавались всем видам разврата. Однако, скорее всего, это были обычные города, разве что богаче других, где свидетельства нравов того времени пепел и лава сохранили не тронутыми. Таким образом, путешественники могли гордиться плодами своих трудов.

Но и Дуглас не сидел, сложа руки. К этому времени островные корабелы потрудились на славу. У пирса подземного эллинга стоял настоящий галеон, правда пока без мачт и парусов. Мачты не позволяли пройти подводным тоннелем и их сделали из стали, раздвижными. Всплыв на свободной воде, кораблик обзаводился парусной оснасткой за пару часов. К тому же он мог сделать это и на ходу – декорация из парусов была нужна только в момент операции.

Еще до прибытия яхты из последнего плавания Дуглас устроил скрупулезную проверку проделанной работы. Галеон поднял мачты, оснастился полным комплектом парусного вооружения и прошелся на малых ходах по акватории поземной гавани.

Он должен был признать, что когда погасили свет и люминесцентные краски засветились в свете ультрафиолетовых ламп подсветки, зрелище было действительно жутким. Разорванные паруса, замшелые снасти, позеленевшая бронза пушек все засветилось призрачным, зловещим светом.

Теперь оставалось главное, что надо было сделать в кратчайшие сроки. Корабль – призрак надо было вывести из подземного эллинга. Что и было выполнено в ночь перед отплытием яхты. Корабль нырнул и благополучно всплыл на открытой воде еще до того, как наступила полночь. Учитывая, что погружаться больше не собирались, команду увеличили более чем втрое - до ста человек за счет прошедших специальную подготовку японцев. И уже за пару часов до рассвета галеон был в двадцати милях от острова, ожидая координаты выходящей из гавани «Ариадны». Впрочем, эти заботы Дугласа уже не касались.

Два дня он безраздельно отдал оставлявшим остров возлюбленным и их друзьям. Радушие островитян должно было остаться в сердцах отплывающих надолго, и для этого было сделано все возможное. Но главное Лиз и Тесса упаковали три роскошные коллекции ювелирного искусства. Одна из них, безусловно, должна была соответствовать Крито-микенскому периоду. Другая, хранила сокровища древнего Египта, а последняя, могла сойти за библейский период верований Ближнего Востока. Теодоракису и сестрам только надо было решить, что станет объектом их «поисков» в ближайшие годы. В Греции и на Ближнем Востоке Георг обладал достаточным влиянием, чтобы организовать необходимые раскопки, да и Египет для него не был закрыт.

В любом случае Дуглас не забывал, что стоимость переданных им реликвий намного перекрывает ущерб понесенный жрецами в этом году. Сомневаться в его бескорыстии у бывших пленников не было основания. А череда застолий и балов должна была сделать последние дни на острове памятными. Отплытие яхты в последний день Дуглас решил ознаменовать настоящим артиллерийским салютом.

День клонился к закату, и срок пребывания на остове бывших пленников подошел к концу. Все собрались на палубе отплывающей яхты. С Лизой и Тесс Дуг по-настоящему попрощался еще ночью, и теперь ограничились только поцелуями. Попрощавшись с Георгом, Речел и всем семейством де Гре, Дуг обнаружил, что нет Бет.

Только когда он понял, что она медлит подниматься на судно и чего-то дожидается на пирсе, направился к трапу. Дуг был уверен, что она ждет его, любовница решила попрощаться с ним наедине. Когда он подошел к ней, в глазах Бет Дуглас впервые за все время их знакомства увидел тень какого-то смятения.

- Я хотела переговорить с тобой подальше от лишних ушей. В общем… Об этом еще не знает никто… Ты кажется, сделал мне ребенка… Уже больше двух недель задержки.

Ты представляешь, что наделал! Это все твои шаловливые ручки. Ты просто впихнул его в меня, – и уже понимая, что поразила любовника, продолжила более миролюбиво. - Если это окажется правдой, ты хочешь его? Я говорю тебе об этом потому, что обещала. Если нет, его не будет.

Дуг не задумывался о последствиях той ночи. Слишком невероятным казалось, чтобы женщина в ее возрасте смогла бы забеременеть даже после столь бурного, любовного свидания. Однако невероятное оказалось возможным и ему предстояло стать отцом. Он хотел этого ребенка. Он хотел ребенка от Бет де Гре. И в порыве благодарности прижал к губам ее руку.

- Я сделаю для него все, что будет возможным. Ты только роди. Остальное, я решу сам.

Бет нахмурилась и в очередной раз преподнесла ему урок.

- Я никогда не бросала своих детей! Не брошу и этого, хоть ты теперь и прибавил мне забот. Где ни - будь до марта я это смогу скрыть. Дальше придется думать, как обмануть мужа, я не хочу, чтобы он вообразил, что удостоился такой чести.

- Бет, но ведь можно заболеть, и с марта этот остров или любой выбранный тобой курорт будет всегда в твоем распоряжении.

- А ты подумал о том, что я не смогу стать его официальной матерью?

Шальная мысль осенила Дуга. Цели, которые он ставил перед собой. Скрытые и явные намерения Георга, да и самой Бет. Желания двойняшек. Вся эта еще до сих пор разрозненная мозаика складывалась в четкую картину.

- Ну, так будь бабушкой! Лиз и Тесса ведут себя со мной так, как будто мы уже давно женаты. За этот месяц из нас получилась вполне приличная семейка. Я буду скучать без вас. Может одна из них соберется за меня замуж – пусть это будет ее ребенок – брат грудничок вполне может вызвать материнские чувства у двадцати пяти летней женщины. Любящая мать вполне может уже в марте уехать помогать своей дочери, которая собралась рожать. А муж дочери, конечно, примет с благодарностью заботу тещи. И повод к свадьбе у них появляется вполне правдоподобный. Озорники сделали внебрачного ребенка.

Да кстати, как считает теща, когда надо назначать бракосочетание. Стоило бы поторопиться.

В глазах Бет мелькнул чертик, которого Дуг не раз замечал у Тесс.

- Мерзавец! А ты их спросил. Или ты уверен, что они побегут за тобой под венец, как только ты поманишь их пальцем. Надо же все рассчитал, – возмутилась Бет. И уже понимая, что любовник прав вспомнила о другом. - Кабель несчастный! Ты не вздумай сделать ей ребенка раньше времени. И не думай до того, как рожу я.

Дуглас мог торжествовать. Мозаика сложилась

- Благодарю! Я счастлив, что вы приняли мое предложение, – и резко сменив шутовской тон на глубоко искренний, целуя руки женщине, продолжил. – Бет поверь мне я рад, что все так получается. Нас теперь свяжет такая цепь, разорвать которую уже не сможет никто.

Бет ничего не ответила, и только легкое рукопожатие подсказало ему о том, что она учтет все сказанное им. Женщина быстро поднялась по трапу, и яхта отдала швартовы. Впервые со времен войны форты крепости рявкнули троекратным артиллерийским залпом, и яхта устремилась к горизонту.

Он еще долго стоял на краю мола, провожая взглядом уходящее судно. Не зная тех, с кем он недавно распростился, можно было бы считать, что Дуг добился всего, о чем и не мечтал, начиная это дело. Но он помнил и судьбу Ламоля. Рон стал безразличен «Жрецам» в том числе и потому, что не смог поднять плеть, не смог ударить, не смог принять на себя ответственность. Дуглас ответственности не боялся. Предначертанное должно было свершиться.

Дуглас свою плеть уже поднял, и очередного удара ее избежать им не удастся. Не удастся, даже несмотря на те узы, которые его связали с этими людьми. На угрозу потерять этих людей навсегда. Удар должен их настигнуть хотя бы для того, чтобы никогда в будущем у них не возникло даже тени сомнения в том, что рука «провидения» дотянется до них всюду.