Остров

ГЛАВА II. ДУГЛАС МАКДЕДЛИ.

Черный бархат безлунной июльской ночи стремительно опустился на изнемогшее от зноя пространство. Даже волны укротили свой бег, и поверхность моря стала гладкой, маслянисто-черной. Лишь отражения острых маячков ярких южных звезд и огни почти бесшумно скользящей яхты мерно качались на, чуть волнуемой, глади воды. Да невидимый во тьме берег напоминал о себе нечастыми россыпями светляков, мерцавших на месте сгинувших в ночи прибрежных селений. Грань между морем и небом исчезла. Стоило забыться на мгновение... Но забываться даже на мгновение он не умел.

Даже сейчас, когда до начала операции была еще целая ночь, и все ее участники отдыхали, он холодно и расчетливо проверял все детали задуманного. Яхта была прекрасно видна на расстоянии не более пяти кабельтовых. Изящная, стройная игрушка богача, искрящаяся огнями иллюминаторов и палубных надстроек, белизной своего корпуса, казалось, застыла в первозданной глубине мироздания.

День, проведенный в замкнутых отсеках маленького корабля, преследовавшего свою добычу на перископной глубине, измотал команду духотой, запахами металла, масла, испарений аккумуляторных батарей. Подводная лодка была в полной боевой готовности. Безукоризненно работали все системы, фильтры исправно очищали воздух, но специфическая атмосфера подводной хищницы была неистребима. Только, когда упавшая темнота позволила всплыть, и офицеры поднялись в ходовую рубку, он почувствовал, с каким наслаждением вдыхает еще жаркий, соленый, морской воздух.

Темнота позволила оторваться от окуляров перископа, и удобно разместившись на прохладной стали субмарины, уже несколько часов неотрывно следить за всем происходящим на борту яхты. Шумная вечеринка под кормовым тентом стихла. Гости и хозяева разбрелись по каютам, погасли огни палубного освещения. Ожидать чего-либо интересного до утра было бессмысленно. Иоганн Вайс, командир подводной лодки давно спустился вниз. Только вахтенный офицер и матросы исправно несли свою службу - лодка, словно привязанная, держала добычу.

Преследование началось еще днем, когда яхта вышла в море, и было получено подтверждение, что почти все собрались на ней. Тогда же сообщили, что канадец в безопасности. Накаченный наркотиками он еще не очнулся, но не зависимо от того, возможно ли будет с ним договориться, «Грек» потерял контроль над ходом событий, и теперь игра шла по новым правилам, о которых он еще не подозревал.

Правила теперь устанавливал он - Дуглас Макдедли.

Дуг медлил спускаться вниз, хотя знал, что мощные вентиляторы давно выгнали духоту из отсеков и Ричард уже спит, по-детски безмятежным сном, на своей узкой койке, рядом с торпедными аппаратами. Тесные отсеки субмарины не давали возможности уединения, а здесь на верхней палубе, несмотря на вибрацию корпуса от работы дизелей, несмотря на тихие переговоры вахтенных, но главное благодаря темноте, создавалась иллюзия одиночества. Мысли неизбежно возвращались к «жрецу» с пресловутого греческого острова и его подручным, встретиться с которыми, он надеялся уже утром.

Изо всех действующих лиц на яхте не было только «Верховной жрицы». Бет де Гре с младшими детьми должна была присоединиться к основной компании только в сентябре, уже как следует, обработав канадца.

Итак, Георг Теодоракис и три готовые на все шлюхи. Главным, конечно, был он, но дело иметь, по-видимому, придется с девицами. Не станет же он вести философские беседы с двумя только что спасенными летчиками. Впрочем, разве возможно было сказать что-либо уверенно об этом человеке.

Четкого представления о главном действующем персонаже не складывалось. Дуг досконально изучил его досье. Кажется, помнил каждый нюанс из той мешанины фактов, которой Георг окружил себя. И, тем не менее, приходилось снова перебирать их.

Все, что касалось этого человека, всегда было зыбко и неопределенно, и начиналось это с его фамилии. Еще Рон установил, что их герой присвоил себе как минимум три фамилии: Чедвик, Хокинс и, наконец, Фовалоро. В довершении всего, натурализовавшийся грек, вместе с греческим гражданством взял фамилию матери – Теодоракис.

Не ясен был и его возраст – примерно от 60 до 70 лет. С кинопленки и фотографий на Дуга глядел выдубленный загаром, лысый человек небольшого роста. Лицо с темно-карими, почти черными глазами умной собаки и на редкость яркими белками, напоминало маску безразличного ко всему языческого божка.

Судя по фотографиям и описаниям, с его губ не сходила издевательская улыбочка, а разболтанная походка, дерганая наружность и желание казаться моложе и здоровее, чем он был на самом деле, делали его типичным жителем средиземноморья. Время только подтвердило пометку, сделанную им в первые дни знакомства с его фотографиями - черты обезьяны и ящерицы. Однако, Георг мало смеялся, обладал властным характером, немалой опытностью в делах, и нетерпимостью к дуракам.

Свидетели констатировали нездоровую порывистость и судорожную, испытующую, петляющую манеру говорить. Все отмечали часто повторявшийся характерный жреческий жест - воздетые руки. «Жрец» продолжал актерствовать даже в обыденной жизни. Впрочем, это он мог себе позволить. Грек был баснословно богат. Точный объем его капитала пока не установили, но, то чем он владел, говорило само за себя:

- Дома во Франции, в Ливане, в Америке там же крупные промышленные предприятия;

- Киностудия «Санрап» в Ливане;

- Целый торговый флот и роскошная яхта «Ариадна», за которой они и охотились теперь.

Грек мог гордиться своим могуществом, претендовать на особое место в обществе, но сделал все, чтобы о нем знали как можно меньше. Все, что касалось его прошлого, было зыбко и неопределенно.

Дуглас хорошо знал, что Георгу было что скрывать. Начинать можно было с того, что явно запутаны, были даже дата и место его рождения.

Георг родился приблизительно в 1890-95 году, вероятней всего в Александрии в семье очень богатого торговца хлопком.

Отец – Джон Чедвик, англичанин, образованный космополит, отдавший всю жизнь Востоку, но Европу надолго не покидавший, был старше жены на двадцать пять лет.

Мать – Мария Чедвик, гречанка (девичья фамилия Теодоракис) родилась в 1873 году. Была влюблена во Францию и старалась привить любовь к ней сыну.

Воспитание мальчик получил во Франции. Проявил себя как прекрасный музыкант, пианист. Дуг помнил замечание Ламоля - любит клавикорды.

После Первой Мировой Войны изучал медицину - психиатрию. Опять Дуг сделал пометку. Еще Ламоль обнаружил, что Сарбона, где он якобы закончил медицинского факультет, следов его пребывания не имела. Но и в других университетах Франции данных об его учебе пока не нашли. Ложью была и докторская степень, и многочисленные научные труды, которые он себе приписывал.

Была и другая версия его жизни в этот период.

Жил в Англии до 19-ти лет. Учился музыке по его версии, фортепиано и клавикорды до 15 лет. В 1914 году поступил в Королевский музыкальный колледж. Дуг пометил, что там же восемью годами позже училась Бет де Гре. Встретиться они не могли, но все же, намеренное совпадение было на лицо.

В 1914 году бросает учебу и добровольцем, идет на войну. Участвует в ряде сражении, после этого дезертирует из армии. Родители получают официальное извещение - пропал без вести.

Добирается до Англии, и вынужден скрываться у родителей. Чувствует их осуждение, и с помощью дяди - брата матери, бежит из Англии в Южную Америку. После смерти отца, с матерью поселился в Париже. Начал изучать медицину. В этом месте досье Дуглас сделает очередную пометку - опять лож о Сарбоне.

Якобы встречается с графом Алонсо де Рокан. От него якобы получил огромное состояние - опять ложь! Человека с таким именем не существовало, и деньги от него он получить не мог.

Утверждает, что в молодости написал роман. В начале 20-х годов, возможно, участвовал в социальных движениях, но быстро к ним охладел и отказался от любой политической борьбы.

Дальнейшее более определенно.

В 20-х посещал лекции Юнга - идея «Жреца» человека «играющего в бога» очевидно, сложилась в этот период.

В 1927 году получил греческое гражданство и поселился на Паросе. Это очевидно было связано с тем, что он участвовал в основании «Школы Чарльза Дарвина» там же.

С этого времени начиналась история «секты Жреца», как про себя окрестил это сообщество Дуг. До начала Второй мировой войны его жизнь была тесно связана с четой де Гре и собранные документы существенной новой информации не несли.

Уже привычным для него было то, что период оккупации Греции был еще более противоречивым, чем все остальное. Греческая трагедия времен Второй Мировой Войны пусть в разных версиях, но подтверждалась.

В 1940 Греция была оккупирована итальянцами, а 6-го апреля 1940 года их сменили немцы, к 27 апреля они обосновались в Афинах. Теодоракис стал деревенским старостой.

Он пытался охранить местных жителей от притеснений оккупантов и в тоже время по возможности помогал партизанам. И надо отметить, что это ему удавалось на протяжении нескольких лет. Когда в сорок третьем на Паросе появился серьезный немецкий гарнизон, уже знакомый партизанский отряд, живший за счет местного населения, и воевать с немцами не собиравшийся, остров покинул.

Дуглас по своему военному опыту хорошо знал подобную ситуацию. К сожалению, те, кого считали борцами за свободу народа часто были деклассированным сбродом, нередко просто уголовниками и именно такой отряд однажды появился на острове. Им была безразлична судьба местных жителей. Они хотели заняться вульгарным грабежом. Столкновение с немцами было для них неожиданностью и появление партизан, окончилось трагедией. Партизан пленили с оружием в руках, а местных жителей обвинили в пособничестве и их укрывательстве.

Немцы взяли заложников. Пытали партизан, а затем расстреляли и тех и других. Среди расстрелянных был и Теодоракис, однако произошло чудо. Его только ранили, а под упавшими на него трупами других несчастных, немцы этого не заметили. Георг был обязан жизнью местному врачу, выходившему его раненого после расстрела.

Сразу после того, как союзники изгнали немцев с острова в сорок четвертом, Теодоракис растворился среди них. Сограждане слишком по-разному «оценивали» его деятельность во время войны и он не стал рисковать. Коммунисты, пытавшиеся захватить власть в стране в те годы, свободно могли попытаться расстрелять его еще раз.

В свое поместье он вернулся только тогда, когда стал полностью уверен, что ему уже ничего не угрожает. В том же году верная подруга и ее старшие дочери помогли ему возобновить дело, прерванное войной. Уже летом 1949 они продолжили свои «эксперименты», которые в прошлом году неожиданно свели Дугласа с Роном и, в конце концов, привели Макдедли на палубу субмарины.

Теперь главные роли в «постановках» доставались Элизабет и Терезе. Лиз и Тесс – сестры близнецы. Двадцать четыре года. Настолько похожие друг на друга, что по фотографиям их различить было невозможно. Привычка стирать малейшие различия между собой только усиливала этот эффект.

Внешне, очень похожи на свою красавицу–мать в молодости. Сестер отличал подлинный аристократизм. Тонкое изящество высоких стройных фигур – без малого шесть футов. Вспомнились строчки донесения:

- Ухожены, подтянуты, уверены в себе...

- Даже чуть заметная пугливость рассчитана до мелочей - словно только что выпорхнули из ателье Диора...

- Словом, профессиональные актрисы.

- Особая пометка - кристальная отчужденность, присущая людям лет на десять старше, на губах улыбка «жрицы». Произношение чисто английское - плод частной школы и университета - так говорят те, кого какой-то социолог назвал «господствующие сто тысяч».

То, что сестры получили прекрасное образование, сомневаться не приходилось, однако все, что они говорили об этом, не подтверждалось. Ни в Кембридже, где якобы Лиз изучала классическую филологию, а Тесс иностранные языки, ни в Оксфорде, ни в Лондонском университете их следов не нашли.

Не было их следов и в театральных кругах Лондона, но в том, что они прошли хорошую актерскую школу, сомневаться не приходилось. Впрочем, для этого были не малые возможности у их крестного. Театральные студии были не только в Лондоне, а он мог себе позволить нанять для них преподавателей и частным образом. Все очарование юных женщин Георг использовал в полной мере.

Невероятно тонкие черты лица. Большой рот. Серые, порой почти голубые, огромные миндалевидные глаза. Великолепная шея и длинные светло-русые волосы. Очаровательные девушки. И тут же беспощадные характеристики свидетелей и донесений:

- Смелы. Лиз не испугалась возможного увечья - если бы Рон нанес даже один удар плетью во время «суда», гарантировать ей полную безопасность в тот момент не мог бы никто, хотя ясно, что десяти ударов нанести Рону просто бы не дали.

- Беспринципны, как впрочем, и все остальные помощники Георга.

- Абсолютно бесстыдны и развратны - Рон заметил во время ночного представления на губах Лиз, тень восхищение насилием, пусть даже театральным.

- При первой же возможности, пытается обольщать - фактически раздевается на глазах у Рона, высоко закатывает юбку и блузку, «подставляя тело ветру».

- Тесс внешне более раскована, и еще более бесстыдна.

Рон вспоминал, как она без стеснения встречает его на ступенях дома в одном бикини, только для приличия прикрыв плечи рубашкой. За столом расстается и с рубашкой.

На пляже Лиз в закрытом купальнике, а Тесса при первой же возможности снимает лифчик и, соблазняя смущенного парня, демонстрирует обнаженную грудь. В покое она не оставляла влюбленного в Лиз парня до конца «комедии».

Тесса намеренно соперничает с сестрой. Убеждает, что Лиз играет «... с мужчинами, как кошка с мышкой... Дело не в том, что Георг вас обманывает. А в том, что вас обманывает Лиз». Она говорит правду, однако Рон понимает только то, что за желанием Тесс предостеречь прячется гораздо большее стремление «утешить».

И все же Лиз коварней и безжалостней. Снимается в откровенно порнографическом фильме, который демонстрируют, неспособному, что либо поделать Рону. Но последний удар был самый безжалостный. Эти воспоминания из Рона, Дуг вытянул с большим трудом - теперь уже это был не экран. Все происходило прямо перед ним, распятым и с заткнутым ртом:

- Абсолютно голая Лиз лежала на роскошном диване в позе отдыхающей богини. Неожиданно появился Инго, в белоснежном с золотом балахоне, явно изображая эфиопского Жреца или Царя, и Лиз призвала его на свое ложе. Рону дают понять, как далеко ушла она в своей опытности по сравнению с ним. После соития Инго уходит, а Лиз принимает первоначальную позу, наблюдая, как уводят совершенно растоптанного Рона.

Дуг мысленно подвел черту. Конечно, главные роли доставались Лиз. И за такие роли любящий человек способен был бы убить. Но Рон оказался неспособен «поднять плеть».

Дуглас давно догадался, какой фактор натуры Лиз в докладе не был учтен:

- Хрупкое равновесие внешней робости и чувственной дерзости, - первая разжигает мужчину, вторая в заветный миг обрекает на погибель. Свойства нимфы, коих была лишена Тесса, даром, что изображала нимфу за которой гнался и которую насиловал сатир в ту ночь. Лиз же в прямом смысле бежит от сатира и манит его за собой. В ней дремлет зверь, но зверь настоящий, настороженно чуткий к неверному шагу. Чтобы проверить, способен ли влюбленный как должно понять ее, она городит вокруг себя западни, препятствия.

- Какую западню приготовят ему? Да и удостоится ли он такой чести?

Впрочем, ему, как в свое время Рону могли подсунуть и Речел. Это казалось самым проигрышным вариантом. Откровенная «шлюха» могла предложить только свое тело. Без этого Дуг собирался обойтись. Грек не мог ни понимать, что многоходовая, долговременная операция с летчиками невозможна, и Речел означала бы только, что ее использовали «по назначению», - Дуг встряхнул головой, как будто сбрасывая наваждение. - Все станет ясно завтра утром.

Хоровод созвездий медленно кружил над головой, повинуясь теченью царицы ночи, и он отринул «жрецов» с Пароса и невольно начал отдаваться потоку других воспоминаний. Ночь ворожила, заставляли вглядываться в черноту звездного купола, вспоминать, когда же ненависть к Георгу стала главным в его жизни.

Одно он мог сказать наверняка:

- Это началось не тем промокшим лондонским вечером, осенью прошлого года. Это началось раньше. Гораздо раньше.

Дуглас был американцем по рождению - шотландцем по крови, по воспитанию. Его дед - последний отпрыск, когда-то могучего рода горных разбойников, ненавидел Англию, англичан и все с ними связанное. По старой семейной традиции он считал, что англичане виновники конца старых шотландских вольностей и упадка его клана. Когда в середине девяностых годов прошлого века он с молодой женой покидал Англию, с Шотландией его не связывало уже больше ничего, кроме семейных преданий и любви к родным горам.

Гордый дух и твердая рука ему очень пригодились, когда после не долгих скитаний рыжекудрая пара оказалась на золотоносных просторах Клондайка. Зиму 1897 года его семейство, как и множество других золотоискателей, встречало у слияния Юкона и реки Стюарт. К этому времени Меги уже была хозяйкой приличного по тем местам дома, ждала второго ребенка и нянчила годовалую дочку Валентину, названную так в честь отца. Ее мужу улыбнулась удача, и к этому времени он был владельцем кругленького счета в банке, довольно обширных золотоносных участков и неизмеримо больших площадей, которые принесут ему приличное состояние через год.

Зимой 1898 года семейство получило возможность сменить девственные снега Аляски на жаркое небо Калифорнии и начало обживать огромное ранчо на берегу океана. Валентин Макдедли оказался владельцем прекрасного дома еще испанской постройки на взморье и множества, прихотливо разбросанных, участков под застройку в одном из отдаленных пригородов Лос-Анджелеса. Пригород, приглянувшийся своей живописностью, назывался Голливуд.

К тому же, часть свободных денег дед истратил на начинавшую входить в моду забаву – изобретение французов, братьев Люмьер - движущиеся картинки «Синематограф». В 1911 году он участвовал в организации первой в городе киностудии. А когда дело пошло, вложил не малые деньги в создание американской киноиндустрии.

К 1917 году - году рождения Дугласа, дед был баснословно богат и так же несчастен. Его красавица дочка, получила прекрасное образование, но заболела беспощадной болезнью - завистью к славе звезд кино. Она успела сняться к этому времени в нескольких фильмах. Считала родителей слишком консервативными и уже два года жила вдали от них. Когда один из многих смазливых красавчиков, околачивавшихся на кинофабриках, сделал ей ребенка, она скрыла это от родителей, надеясь вернуть возлюбленного, но тот к этому времени уже приземлился в постели одной из недолгих кинозвезд, того времени и о возвращении к предмету мимолетного увлечения не помышлял. Отчаяние надломило душу юной женщины и она, оставив бессвязную записку в колыбели новорожденного, выбросилась из окна своей квартиры.

Деньги деда могли многое. Дед с бабушкой дали ребенку свою фамилию и стали его официальными родителями. Об этом он узнал от бабушки только после смерти деда, уже, когда кончал университет. Что стало с настоящим его отцом, можно было только предположить, учитывая, что нравы горного шотландского клана дед пронес через всю свою жизнь и передал внуку – своему единственному наследнику.

Дядя Дугласа, младший сын Валентина, Роберт Макдедли, офицер Первой американской армии погиб в сентябре 1918 года во Франции. Мясорубка Сен-Мийельской операции унесла прямого наследника, и внук стал единственной отрадой гордой четы.

Трагедия дочери изменила отношение деда к кино. Он свернул все дела, имевшие хоть какое-либо касательство к Голливуду. Дед начал помогать странным людям. Часто нищим эмигрантам, бредившим физикой и математикой, строившим самолеты в дырявых сараях и возившихся со странным переплетением проводов и стеклянных колб, называемых радио.

Детство запомнилось Дугу ярким солнцем Калифорнии. Белой пеной океанских валов, набегавших на песок пляжей, окруженных перистыми веерами огромных пальм. Ароматом лимонных и апельсиновых деревьев. Постоянными разговорами друзей деда о полях, квантах и атомах, о теориях Бора и Эйнштейна. О моторах и рекордах, которые стали возможны благодаря этим моторам, о самолетах и конструкторах эти самолеты создавших, о телевидении и перспективах применения радиоволн.

К тому времени, когда Дуглас стал студентом Калифорнийского технологического, от состояния Деда остались, по его же словам только жалкие крохи. Послевоенные кризисы и вложения в безумные проекты друзей не пощадили старого горца, но эти крохи позволяли ему рассчитывать на безбедную старость и приличное образование для внука. Его старинный дом был желанным местом дружеских встреч старых и преданных друзей. Нищие мечтатели, которым он помогал в свое время, превратились в титулованных университетских профессоров, в знаменитых конструкторов и всемирно известных ученых. Не имевший серьезного систематического образования шотландец, стал центром блестящего научного сообщества. Поэтому для всех естественным было то, что его внук серьезно занялся физикой, особенно всем тем, что относилось к радиотехнике.

Дед умер в тот год, когда Мюнхен предопределил неизбежность мировой войны. Смерть старика не изменила отношения старых друзей к его внуку. Юноша уже прочно зарекомендовал себя, как подающий надежды специалист в радиотехнике. Когда весной сорокового года он выбирал место работы после окончания «Колтеха», предложений было больше, чем он мог бы ожидать.

Работать по специальности ему не пришлось. Лето он провел в доме бабушки. Денег оставшихся после деда должно было хватить на жизнь, но дом два года остававшийся без хозяина, требовал мужских рук. Все лето Дуг занимался имением. Только вечерние часы он проводил в мастерской, отдаваясь любимому радио.

А радиоволны несли тревожные вести. «Коричневая чума» захлестывала Европу. К августу только Англия одиноко противостояла странам оси. Америка, отгороженная Атлантикой, выжидала: Декларации о солидарности с английским народом. Помощь, которая позволяла создавать новые рабочие места и увеличивать состояния предприимчивых дельцов в Штатах. Информация о серьезных прогерманских настроениях в обществе. - Все это больше напоминало завуалированный отказ, делом доказать, что Соединенные Штаты сделали выбор союзника в этой войне.

Последней каплей, заставившей принять решение, было известие о том, что германская авиация начала массированные бомбардировки английских городов. Дуглас сообщил бабушке, что едет в Англию, хочет вступить в армию и драться с немцами. Старая шотландка, без слез благословила внука, а друзья деда, хотя и сожалели, что талантливый молодой человек вместо научного поприща выбрал превратности войны, помогли ему уже в сентябре надеть военную форму в одном из лагерей, где англичане начали подготовку отрядов специального назначения.

Коммандос, позднее стали легендарными как подразделения морской пехоты, но флот занялся этим только в 1942-м. А тогда в 1940 году они начинали формироваться, по инициативе полковника Кларка как спецотряды сухопутных войск, и с самого начала использовались для разведывательно-диверсионной деятельности. Таким образом, из Дугласа стали готовили головореза-диверсанта. Первоначальное удивление, почему, несмотря на рекомендации, не воспользовались его знаниями в области радиотехники, объяснилось почти сразу по прибытии в лагерь. Отряды коммандос формировались по проверенному во многих армиях принципу, когда не интересовались прошлым новобранца, его национальностью, знаниями. Требовалось знание английского языка, хорошая физическая подготовка и беспрекословное повиновение командирам, причем последнее ценилось выше всего остального.

Время, проведенное в учебном лагере, было той первой каплей желчи, которой много накопилось к концу войны и еще больше прибавилось после ее окончания. Американец, воспитанный на принципах демократии своей страны, он столкнулся с пережитками традиций уже одряхлевшей колониальной империи. И хотя «солнце еще никогда не заходило над ее землями…» империя уже с трудом удерживала свои колонии в повиновении. Элита английского общества несмотря на уроки Первой Мировой Войны, не желала это признавать и пыталась ревностно сохранять традиции еще времен королевы Виктории или в лучшем случае «Золотого времени короля Эдуарда».

А согласно этим традициям даже английский «Томми» был человеком второго сорта, которым любая бездарь с сержантскими нашивками могла помыкать, как хотела. Что же было говорить о новобранцах из колоний и тем более о каком-то странном «Янки».

Дуг понял, что ради поставленной цели ему придется на время забыть, о чести предков и шотландской гордости, об университетском образовании и семейном воспитании. Он учился одевать маски. Безропотно сносил хамство и издевательства тупоголовых сержантов. Никогда не щадил себя ни в чем, что бы давало знания, опыт и навыки пригодные для будущих боев. После двух месяцев тренировок Дуглас был одним из лучших в учебном отряде, но все равно оставался чужаком для англичан – пушечным мясом, как впрочем, и большинство его товарищей по учебному лагерю.

В ноябре 1940 года, спецотряд, в котором служил Дуг, перебросили в Египет. Разведчики сразу оказались в самом центре водоворота захлебывавшегося наступления итальянцев. Их отряд выполнил поставленные задачи, но те, кто их послал, не рассчитывал увидеть их живыми, возвращение не подготавливалось. И из ада ливийской пустыни вырвались, кроме Дугласа, только трое, да и то благодаря лишь тому, что он, после гибели командиров, сумел сохранить веру в себя в сердцах измотанных товарищей, поднять их боевой дух. Авторитет его стал непререкаемым, когда из остатков хлама найденного в разбитой технике, ему удалось собрать вполне работоспособный передатчик, помогший вызвать помощь в самый отчаянный момент их рейда.

Дуглас получил первую награду и офицерское звание. Только теперь стало иметь значение его образование, а так как по всем документам он был сыном Валентина Макдедли, вспомнили, что он родовитый дворянин, и стало быть - Сэр. Американец по духу, в придачу к отличиям он получил все усиливающееся чувство неприязни к тем, кто составлял элиту английского общества, или прислуживал ей. Гордость шотландских горцев не позволяла забывать обиды и тем ничтожней казались те, кто еще несколько недель назад измывался над новобранцем, а теперь заискивающе ловили его рукопожатие. Но главным было то, что он получил под свое начало взвод коммандос, жизнь которых теперь в немалой степени зависела от него.

Дуглас был безжалостен к своим солдатам в полевом учебном лагере. То, что многие даже видевшие войну еще не понимали, он уже испытал на себе и был уверен, что очень скоро их жизни, в немалой степени будут, зависеть от того чему он их научит сейчас. Наравне со своими бойцами он выполнял все, что требовал от них и сам учился вместе с ними. Пример командира много значил и когда в феврале их десантировали в тылу отступающих итальянцев, с ним был отряд бойцов-единомышленников, понимавших друг друга с полуслова и неплохо владеющих своим ремеслом.

Они вернулись, выполнив приказ и потеряв только двоих. Дуг привел назад сообщество закаленных воинов, солдат-друзей, крепко преданных своему командиру. С этого времени друзья уходили от него, только теряя жизнь. И чем выше поднимался он по ступеням фронтовой карьеры военного, тем больше верных друзей, часто обязанных ему жизнью, появлялось на свете. Друзья говорили на разных языках, жили в разных странах, молились разным богам, но были едины в дружбе с человеком по имени Дуглас Макдедли.

Пути войны неисповедимы. На помощь разбитым итальянцам в Ливии появился германский корпус Роммеля, и в апреле англичан отбросили опять в Египет. Но в том году с солдатами «Лиса пустыни» ему повстречаться не пришлось - в начале апреля взвод Дуга передали в распоряжение командования британского экспедиционного корпуса в Греции.

Германские войска вместе с итальянцами и венграми перемалывали остатки югославской и греческой армий. Англичане уже не могли спасти положение, вопрос эвакуации становился актуальным, и опять их бессовестно предали лощеные аристократы из штаба корпуса. Ими заткнули самый опасный участок. Они прикрывали эвакуацию штаба, а когда приказ был выполнен о бойцах Дуга никто и не вспомнил. Дуг и остатки его взвода избежали смерти или плена только благодаря грекам. В начале мая отчаянный шкипер вывез их на еще свободный Крит.

Что бы воскресшие из мертвых не были живым укором, им повесили на грудь очередные награды и отправили на отдых и переформирование в метрополию. В общем, за это Дуг мог благодарить судьбу, через три недели Критская эпопея окончилась для англичан еще большим поражением, чем Балканская.

Это время позволило Дугласу, воочию, познакомиться с повседневной жизнью осажденного острова. Он увидел жизнь рядовых англичан, выносивших на себе все тяготы этой войны. Патриотизм и упорство народа вызывали уважение и желание этому народу помочь в великом противостоянии с беспощадным врагом. Однако офицерское звание, а главное приставка Сэр дали ему возможность теснее сойтись с теми, кто этой страной правил.

Сэра Дугласа ввели в дома старой английской элиты, и он сам смог увидеть нравы этого узкого слоя правящего огромной империей. Приобретенное умение надевать маски оказалось очень кстати. Это стало для него главным искусством позволявшим сохранить добрые отношения с этими людьми и в дальнейшем. Впрочем, маски в этом обществе носили все. Разница была только в том, насколько эта маска непроницаема. Неприязнь к тем, кто отнял родину у его деда, усилилась, но мысли Дугласа тогда были заняты другим.

Дуглас получил под свое командование роту, куда все его бойцы влились младшими командирами. Два месяца он и его друзья делали из новобранцев будущих коммандос, так же безжалостно и целеустремленно, как в начале года Дуг учил свой взвод. Ждали очередного задания, но в этот раз повезло. В августе его роту, в спешном порядке погрузили в самолеты, и уже через два дня вместо серых улиц Портленда под солдатскими башмаками пылили площади Тегерана. Боевое задание внешне показалось очень мирным и дало возможность впервые увидеть русских большевиков, о которых он был наслышан еще от друзей деда, бежавших из России после революции.

Большевики по иронии судьбы, похоже, неожиданно для себя, стали союзниками Англии. В конце июня Германия напала на своего приспешника по разделу Европы, большевистскую Россию. Русские казались застегнутыми на все пуговицы, как их мундиры. Всячески избегали любых контактов с англичанами и мало походили на друзей. Дугу пришлось разбираться с распространителями откровенно антибританских листовок, которые, несомненно, работали по прямому распоряжению большевиков. Листовки удалось собрать и уничтожить. Распространители оказались в тюрьме, а русским пришлось извиняться. Извинения были довольно неуклюжи и лишний раз показали Дугу, что в этой войне рассчитывать на по-настоящему искренних союзников не приходиться.

В Тегеране его подразделение в основном использовалось для охраны специальных объектов и проведения операций против особенно густой здесь сети германской агентуры. Непосредственным командиром Дуга в это время оказался не молодой морской офицер, который постоянно ходил в штатском и был похож на сухого педанта из министерства иностранных дел. Только случайная встреча, когда Дуглас был начальником наружной охраны приема в Английском посольстве, обнаружила, что количество орденов на мундире коммандера королевских военно-морских сил говорит о его обширном послужном списке. В тот момент Дуг даже и не думал о том, что через несколько лет он и сам будет носить такой же мундир и орденов на нем будет не меньше.

В общем, месяцы, проведенные тогда в Иране, были для него и его людей очень полезны. Они дали возможность в спокойной обстановке подготовить роту не только к разведывательно-диверсионным операциям, но и получить некоторый опыт связанный с работой контрразведки.

В зону боевых действий роту направили только в конце года. В начале декабря коммандос начали срочно перебрасывать в Малайю, где японцы приступили к операции по захвату главной Военно-морской базы Англии в Юго-Восточной Азии - Сингапура. В Сингапур они не попали. Англичанами командовали бездари, и трагедия произошла так быстро, что их подразделение не успело перебазироваться с промежуточной базы в Бирме.

Передышка позволила подготовить людей к операциям в джунглях. Японцы начали активные военные действия в Бирме только в конце января 1942 года. Четыре месяца зеленого кошмара бирманских джунглей стоили дорогого. Воевать приходилось не только с регулярными японскими войсками - большей проблемой были бирманские партизаны, помогавшие японцам. Вот когда Дуглас не раз с благодарностью вспоминал суховатого контрразведчика из Тегерана. Когда рота грузилась на корабль, чтобы отплыть в Калькутту, от нее осталось меньше половины. Сам Дуглас был легко ранен. Мог получить отпуск на лечение, но своих солдат не оставил. Все годы войны тяжелые раны щадили его, и он покидал своих коммандос лишь на короткий срок и только по приказу командования.

Весь июнь прошел в казармах недалеко от Карачи. Люди отдыхали. Пригодился иранский опыт, знание мусульманских обычаев, помогали в формировании армейских частей из мастного населения. Приказ, решивший судьбу его коммандос, пришел в начале июля. Дуг получил повышение в звании и был назначен командиром разведывательно-диверсионного батальона, костяком для которого должны были послужить остатки его роты. Для переформирования их перебрасывали в Египет.

Остаток лета и начало осени занимались обучением новобранцев, а с начала октября уже кружили по тылам экспедиционного корпуса «Лиса пустыни». Фактически их рейд был началом Эль-Аламейнской операции. Очередную награду он получил из рук Бернарда Монтгомери, который с того времени и до конца войны следил за судьбой "Горца", а кличка, среди английских коммандос стала легендой.

В ноябре Дуглас впервые увидел американские войска. Его батальон, как и некоторые другие английские части, был переброшен для оказания содействия янки при создании плацдарма в Северной Африке. Эйзенхауэр был удивлен, когда узнал, что английскими военными разведчиками командует американец, и вызвал Дуга для личной беседы.

Эта встреча впоследствии не раз помогала в решении многих проблем, постоянно возникавших между союзниками. Операция развивалась вполне успешно, и к концу года был создан обширный плацдарм на Северо-западе Африки. Соотечественники брали не столько выучкой своих солдат, сколько количеством моторов, толщиной брони, тоннами сброшенных авиацией бомб. Американцы не имели опыта войны и поэтому творили чудеса безалаберности, затрачивая колоссальные усилия там, где опытные бойцы проходили без особого труда.

Сорок третий год Дуг встретил командиром специального оперативного разведывательно-диверсионного соединения, созданного решением союзнического командования на базе его батальона. Всю зиму его ветераны учили американцев и французов не легкому ремеслу коммандос.

С началом весны в Тунисе его парни показали себя во всей красе, а к июлю без них не мыслили не одной серьезной операции. В результате они первыми ступили на землю Сицилии, а в конце августа непосредственно Италии. До середины октября Дуг считал, что обречен на изматывающую работу разведки в условиях стабилизировавшегося фронта. Потери в его соединении были куда выше, чем в обычных армейских частях. Информация стоила крови. Он работал, как вол, подготавливая к заброске в тыл противника новые группы, и чувствовал, что изнывает от безделья, лишенный права пойти с ними. Он оставался оперативником, которому необходимо было видеть врага в лицо.

Неожиданно небо смилостивилось над ним. Он получил приказ сформировать из своих самых опытных и надежных людей примерно батальон для выполнения специального задания, и уже в начале ноября ветераны опять шагали по узким улочкам Тегерана.

Тегеранская встреча Черчилля, Рузвельта и Сталина с самого начала пошла вопреки планам чиновников организовывавших встречу. Тегеран кишел немецкими шпионами, и гостеприимное предложение Сталина Рузвельту разместиться в помещениях Советского посольства было, несомненно, разумным. Таким образом, основная тяжесть охраны конференции легла на русских и англичан, посольства которых находились рядом. Американцы были вынуждены обеспечивать безопасное передвижение дипломатов по городу и нейтрализацию немецкой агентуры. Впрочем, Дуг и сам ушел с головой в работу контрразведчика. Работа с дипломатическим протоколом его не привлекала.

За Тегеран Дуглас получил очередную награду и в конце года впервые увидел Лондон. Их, как опытных специалистов подключили к формированию и обучению вновь создаваемых соединений специального назначения морской пехоты Королевских военно-морских сил.

Размеренная жизнь позволила заняться устройством личных дел. Офицерское жалование, скапливавшееся все эти годы, составило довольно круглую сумму, и он сделал абсолютно сумасшедший по тем временам поступок - купил, почти за бесценок уютный дом, в зеленом лондонском предместье. А ведь немецкие бомбы и «Фау» еще год будут превращать в щебень улицы английских городов, но судьба этот дом берегла и он станет его прибежищем на долгие годы после войны.

Неожиданно его сумасбродное решение обернулось для него еще одной стороной. Покупка дома прибавила Сэру Дугласу вес в Лондонском обществе. Весть об эксцентричном шотландце, который доказательствам своих неоспоримых прав, предпочел лямку простого солдата, до Лондона докатилась, и его приобретение было расценено, как проявление подлинного патриотизма. Ветерана опаленного огнем великой войны стали наперебой приглашать в известные дома города.

К счастью, боевой офицер, живущий только на свое жалование, не был слишком привлекательной партией для представительниц этого круга, но живой свидетель происходящего в мире был желанным гостем. Дочери влиятельных семейств, по примеру наследницы престола, одевшие военную форму, молодые вдовы, потерявшие мужей на этой войне, да и просто дамы полусвета всегда окружали героя, опаленного огнем великой войны.

За расспросами и восхищенными взглядами собеседниц Дуг довольно быстро научился находить тех, кто мечтал познакомиться с ним теснее и в более непринужденной обстановке. Молодой офицер явно возбуждал желание и не стеснялся этим пользоваться.

За эти месяцы его дом стал местом интимного свидания ни с одной дамой или девицей. Впрочем, все свидания происходили только тогда, когда Дуг был уверен, что ни о каких долговременных отношениях не может быть и речи. Девицы и замужние дамы просто лишний раз демонстрировали степень лицемерия того круга, к которому принадлежали. Правда, может быть, некоторые из них просто хотели вознаградить по-женски молодого героя. Герой был нежен, корректен и тайну свиданий хранил свято. Поэтому большинство его подруг остались таковыми и в дальнейшем.

Дуглас получил возможность изнутри узнать этот круг и сделал все, чтобы получить о нем исчерпывающую информацию. Традиции, нравы, взаимоотношения - все было важно. Однако настоящим кладезем информации для него стала пожилая англичанка - Ирен Холмс, которую по совету своих новых знакомых он нанял экономкой.

Миссис Холмс всю свою жизнь служила в аристократических домах и лишилась работы, когда на дом последних хозяев упали немецкие бомбы. Она в одночасье потеряла работу и своих господ, и поэтому случай сведший ее с молодым Сэром Дугласом, был для нее счастьем. Он ей полностью доверил ведение дома. Был неприхотлив, почтителен. Его ночные посетительницы были явно дамами из общества и вели себя в высшей степени предусмотрительно. Но главное все свое свободное время он посвящал ее рассказами о жизни известных домов Англии. Мудрая женщина и не подозревала, что хозяин учится тому, чему она училась многие годы. Впрочем, эту учебу прервали служебные обязанности новоиспеченного домовладельца.

В июне Дуглас и его ветераны ждали, что их выбросят в Нормандию, но их послали на юг Франции, где они с помощью «маки» участвовали в подготовке к высадке франко-американских войск. А в октябре опять была Греция. Один из островов, освобожденный в этой операции, засел в памяти занозой, которая напоминала о себе не раз спустя многие годы после войны.

В Арденны он попал уже тогда, когда положение было восстановлено, и союзники готовились к наступлению. Затем были Маас, Рейн и Рур. Берлин, точнее Потсдам он увидел только в июле сорок пятого, когда Германия уже капитулировала, как всегда, для охраны очередной конференции союзников. Потсдам стал поворотным пунктом его карьеры, о нем вспомнил старый знакомый еще по Тегерану сорок первого года. Короче, к августу, он получил звание коммандера, ушел в отставку и оказался принят на службу в МИ-6. Началась эпопея отставного ветерана и секретного агента на службе его величества.

Поступая в МИ-6, Дуглас прекрасно понимал, что хотят использовать его богатый военный опыт, проведения секретных боевых операций, но место, где ему предстояло продемонстрировать свои знания и навыки оказалось полной неожиданностью. Приказ погнал его в Антарктиду, и причины этому были более чем веские.

Всю войну Великобритания сохраняла свои научно-исследовательские базы в Антарктиде, хотя снабжение и смена зимовщиков представляла в это время не малые трудности. Подводные лодки Дейница были не редкими гостями в этих водах и безжалостно топили любое обнаруженное судно. Поэтому на антарктических базах были созданы большие запасы топлива, продовольствия, оборудования и оружия. Да и в составе полярников преобладали военнослужащие. Поводом для организации экспедиции, в которой приказали участвовать Дугласу, были события, произошедшие на антарктической базе «Модхейм» в 1944 году.

Полярники с «Модхейма» в районе гор Молиг-Гофмана нашли вход в тоннель явно искусственного происхождения. О находке сразу же сообщили в Лондон и получили приказ исследовать его. В приказе особо оговаривалось, что если англичане столкнуться с немцами, немцев необходимо было уничтожить.

Операция английских полярников закончилась полным провалом. Из тридцати человек, участвовавших в ней, уцелели лишь двое, но и они очень скоро перестали выходить на связь. Последними словами по радио из Модхейма, принятыми британским радистом на Фолклендах, был крик: «Они нашли нас!..» В Лондоне были веские причины считать, что все полярники погибли. У начальников Дуга не было сомнений, что немцы серьезно обосновались в Антарктике. Об этом говорили и материалы, с которыми его ознакомили. А у Дугласа появился повод вспомнить маленький остров в Средиземном море, который его люди штурмовали год назад.

Трофейные архивы свидетельствовали, что с 1939 года нацисты вели широкомасштабные работы по освоению Антарктики. Их заинтересовала территория, омываемая морем Лазарева и названная ими Новой Швабией, где они создали свою базу, проходившую по документам под кодом 211. Наличие немецкой антарктической базы косвенно подтверждали и капитаны двух подлодок U530 и U977, входивших в секретный «Конвой фюрера».

Их подводный переход к берегам Антарктиды и Аргентины носил кодовое название Валькирия - 2. Командиром одной из субмарин U530 был Вильгельм Бернхард. 13 апреля 1945 года подлодка вышла из Киля. Достигнув берегов Антарктиды, 16 человек из команды соорудили ледяную пещеру и уложили ящики, содержащие якобы реликвии Третьего рейха, в том числе документы и личные вещи Гитлера. 10 июля 1945 года U530 открыто вошла в аргентинский порт Мар-дель-Плата, где и сдалась властям.

Вторая субмарина из этого соединения – U977 под командованием Гейнца Шеффера – перевезла в Новую Швабию прах Гитлера и Евы Браун. Повторив известный путь U530 с заходом в Антарктиду, 17 августа 1945 года лодка также прибыла в Мар-дель-Плату. Но версия Вильгельма Бернхарда и Гейнца Шеффера по поводу того, что делали подводные лодки у берегов Антарктиды (якобы перевозили реликвии), которую оба этих капитана изложили на допросах агентам американской и британской спецслужб, представлялась сомнительной.

Вряд ли такая серьезная операция могла иметь целью всего лишь доставку реликвий и документов Третьего рейха для их хранения во льдах Антарктиды. Да и лодки, сдавшиеся в Аргентине, были в плавании гораздо более 40 дней – предельного срока плавания для этих судов. Более того, команды выглядели хорошо отдохнувшими, а лодки были снабжены всем необходимым для дальнего плавания.

Американцы склонялись к мнению, что лодки заправили на одной из секретных нацистских баз в Аргентине или Бразилии, но англичане не могли игнорировать сообщение полярников «Модхейма» и сведения собранные собственной разведкой. Они решили действовать самостоятельно.

Имея столько информации о существовании секретной немецкой базы в Антарктиде, Лондон должен был попытаться хотя бы ее проверить. Операции присвоили название «Табернал». Ее главной целью был поиск и уничтожение Базы-211.

Подготовка операции была совершенно секретной и об истинных ее целях, кроме руководства разведки знал только Дуглас и армейский майор, который был назначен командиром отряда, и подлинного имени которого он так никогда и не узнал. Собственно имена и других участников операции были явно вымышленными. Хорошо знал он только шесть человек, бывших сержантов и офицеров, которые вместе с ним тянули нелегкую лямку «коммандос» всю войну, и которых он сам подобрал по приказу начальства.

В октябре 1945 года их вместе с несколькими другими коммандос тайно перебросили на Фолклендские острова и начали готовить к секретной операции. В суровых зимних условиях коммандос готовил норвежец, участник норвежского сопротивления. Был в отряде и свой ученый, который проходил подготовку наравне со всеми.

После месяца напряженных тренировок всех участников экспедиции, наконец, посвятили в ее цели. Отряду предстояло найти немецкую базу в районе гор Мюлиг-Гоффмана. Отправной точкой поисков должна была служить британская база «Модхейм». Она находилась в 320 километрах от хребта и была самой близкой к Базе-211.

Считалось, что база «Модхейм» была заброшена около года назад после гибели всех полярников. Но оказалось, что один из них все же, остался жив и встретил их, когда отряд добрался до Модхейма.

Этот человек подтвердил существование немецкой антарктической базы и рассказал членам экспедиции об огромной подземной пещере, в которой нацисты оборудовали ее. Один из входов на базу удалось найти лишь потому, что располагался он в одной из горных долин Антарктиды, где снег летом сошел. На Базу вел тоннель длиной больше 20 километров, который и привел в одну из пещер. Там было тепло и, что самое главное, светло. Видимо, пещера обогревалась геотермальными водами из нескольких озер, одно из которых вполне могло сообщаться с океаном.

Пещера оказалась настолько большой и имела столь сложную конфигурацию, что начальник экспедиции приказал разделиться на несколько групп. Помимо доков для субмарин, британские полярники увидели «ангары для самолетов очень необычной формы, горнопроходческое оборудование и мощную технику».

Впрочем, немцы довольно быстро обнаружили непрошеных гостей, и завязался бой. Немцев было больше, и они были хорошо обучены, схватка получилась короткой. Британских полярников, оставшихся в живых после боя, немцы видимо расстреляли.

Выслушав этот рассказ, командир отряда решил приступить к операции на следующее утро. Дуглас предлагал не торопиться и провести тщательную разведку, но командир его мнение игнорировал. На базе он решил оставить одного из коммандос и радиста. Полярник, знавший дорогу, должен был стать проводником. Таким образом, в поход на снегоходах отряд выступил на следующий день. Начинался полярный день, и двигались с короткими остановками более двух суток. Вход в тоннель обнаружили к исходу третьих. Командир не простил Дугласу стремления во всем иметь собственное мнение и оставил его и еще одного человека у входа в тоннель, остальные вошли в темноту. В рюкзаках они несли несколько центнеров взрывчатки, при помощи которой собирались разрушить фашистскую базу.

Позднее Дугласу рассказывали, что свет забрезжил примерно через четыре часа, а еще через час британцы вошли в пещеру. Неожиданно появилась немецкая охрана, и завязался бой. Британцы начали отходить к тоннелю, откуда вышли только трое: норвежец, ученый и один из армейских сержантов. В пещере остались все фронтовые друзья Дугласа и он до последнего момента ждал, что кому-то еще удастся вырваться из проклятой темноты. Ручку подрывной машинки он нажал только, когда в проеме тоннеля появились немцы.

Вернувшись на базу в Модхейм, Дуглас вызвал по рации самолет, и они улетели на Фолклендские острова. Там им строго-настрого запретили говорить об операции «Табернал», после чего увезли на Большую землю. Дуглас получил очередную награду, и сомнительное удовольствие сообщить матери своего друга и его сыну-подростку о гибели их сына и отца, Ника Лесли «в бирманских джунглях».

Пожилая женщина всю войну ожидавшая сына этого известия не перенесла. Разрыв сердца лишил мальчика бабушки, и Дугласу пришлось брать заботу о сироте на себя. Благо большой дом в предместье Лондона большую часть времени пустовал и для экономки Ирен Хадсон появление мальчика, о котором надо было заботиться, стало большим счастьем.

Позднее Дуглас узнал, что Лондон сомневался, что сможет наличными силами решить проблему «Базы-211» и своими сомнениями поделился с Вашингтоном.

В январе 1947 года американские ВМС начали операцию «Высокий прыжок», в задачу которой входило уничтожение «Базы-211». Впрочем, американцы засекретили результаты этой операции, но прошло не слишком много времени и Дуглас узнал, что и она окончилась таким же провалом, как и попытка англичан.

Но Англии не везло, не только в Антарктиде. Великая война закончилась, но перед Британской империей встали новые проблемы. Только две страны в мире вышли из этой войны со значительными приобретениями. Америка, чье население не узнало ужасов бомбежек и оккупации, чья промышленность, наука, финансовая и военная мощь неизмеримо выросли на военных заказах. И Советская Россия - пусть и разоренная войной, но имевшая огромный военно-промышленный потенциал и самую большую в мире армию, закаленную в огне мировой войны. Кроме того, Россия как победитель приобрела огромные территории в восточной Европе, практически оккупированные ее войсками, и могущественных союзников в Китае, которые с ее помощью уже через несколько лет пришли к власти в огромной стране.

Приобретения Англии по ценности были куда более скромными и уже не могли компенсировать тех потерь, которые Империя понесет в ближайшие годы. Вся работа Дуга казалось, должна была быть направлена на минимизацию таких потерь, но очень скоро стало ясно, что властители этой страны живут в своем иллюзорном мире. Не видят краха британского влияния в мире после войны. Пытаются сохранить взгляды и традиции счастливой «Эпохи короля Эдуарда» и в первую очередь свое богатство и вековые привилегии.

Однако Империя начала расползаться уже сразу после войны. В 47-м Британия потеряла Палестину, к началу пятидесятых совсем откололась Индия и Бирма. Те же тенденции были видны в Египте, Малайе, в африканских и аравийских колониях Англии. Дуг не сомневался, что потеря заморских территорий дело ближайшего десятилетия.

Ему очень скоро стала ясна вся бессмысленность его деятельности, и он стал использовать свое служебное положение в личных целях.

Служба в МИ-6 позволила найти новых друзей по всему миру, и возобновить дружбу со старыми, фронтовыми. Но главным приобретением для него был странный союз с не молодым самураем, возникший в одном из Бирманских лагерей для военнопленных, где Дуглас вербовал агентуру для будущей разведывательной сети в Японии. Он помог ему вернуться на родину. Гордый японец не стал агентом английской разведки, но остался ему верным другом до конца жизни.

Жизнь секретного агента, увлекшая вначале, через несколько лет, в такой степени продемонстрировала Дугу изнанку того общества, которому он служил, что он уже не верил, что в этом обществе остались хотя бы крохи чести, достоинства, благородства. Он с горечью понимал, что опять служит не Англии, а ее элите, для которой главным принципом, было отсутствие всяких принципов. Ненависть к этому тонкому слою, управляющему страной, миром, переполняла его, иссушала душу...

Она то и привела его этой ночью на палубу субмарины. Дуг получил редкую для человека возможность поквитаться с врагом его же оружием. Поэтому ему не хотелось спускаться вниз, он, как охотник выследивший добычу, боялся хоть на миг упустить ее из виду.

Вахтенный сообщил, что самолет готов к вылету, и подводная лодка начинает свой маневр. Рулевой положил лодку на новый курс и яхта начала довольно быстро удаляться. Когда о ней стали напоминать только сливающиеся со звездами светляки ходовых огней, дизелям были даны максимальные обороты и белые буруны вздыбились, вспарываемые форштевнем субмарины. Оставаться на верхней палубе больше не было смысла, и Дуглас спустился вниз. До места будущей катастрофы было еще несколько часов хода и имело смысл отдохнуть.

По старой военной привычке он проснулся точно в то время, которое определил для себя. Дуг растолкал сонного Дика и занялся последними приготовлениями. Они уже натягивали летные комбинезоны, когда из центрального поста сообщили, что лодка вышла в заданный район и самолет барражирует на расстоянии не более получаса лету.

Когда Дуглас и Ричард поднялись на палубу, ночь стремительно скатывалась на запад и полоска зари, вестницей нового дня разгоралась на востоке. На палубе матросы уже подготовили к спуску на воду, скрепленные между собой сигары контейнеров и возились со спасательной лодкой. Дуглас сам, в очередной раз, тщательно проверил работу радиоприемников взрывного устройства. Все было в полном порядке, и он дал команду на спуск плавучей бомбы.

Наконец контейнеры мирно закачались на воде, и лодка отошла от них кабельтова на три. Теперь оставалось только ждать. На самолет пошел приказ о начале операции. Не более чем через четверть часа низко над горизонтом появилась знакомая «Дакота». Нещадно дымя левым мотором, она приближалась, удерживая не более трехсот футов высоты над морем. Стелющийся дымный хвост был настолько пугающим, что Дуглас, про себя, отметил необходимость поблагодарить пиротехников. Машина стремительно пронеслась над головами, и над контейнерами поднялось дымное пламя взрыва. Взрывчатка в сочетании с бензином и маслом в контейнерах, обеспечили эффектную вспышку и большое количество дыма, да и обломков «самолета» там теперь было более чем достаточно.

Теперь наступала их очередь. Он кивнул ожидавшему приказа капитану. Корпус субмарины завибрировал от предельных оборотов дизелей, и лодка рванулась навстречу яхте.

Время, проведенное в надувной спасательной лодке, до появления яхты, тянулось медленно. Дуг по старой фронтовой привычке дремал, коротая вынужденное безделье, ну а Дик, со свойственным молодости нетерпением, всматривался в близкий горизонт. Дуглас снисходительно посмеивался над юношей. Перископ подводной лодки маячил невдалеке. Море было спокойным. Солнце согревало. Легкая качка убаюкивала.

Разбудило прикосновение товарища. Субмарина убрала перископ - значит, подводники засекли яхту, и лодка должна была уйти на максимальное расстояние, с которого бы могла продолжить наблюдение. Теперь настала очередь Дика. Запас сигнальных ракет был велик, и парень теперь мог настреляться всласть.

Шлюпка с яхты подобрала их менее чем через час. Наконец Дуг встретился лицом к лицу с человеком, которого знал раньше только по рассказам, фотографиям и киносъемке. Смесь «обезьяны и ящерицы» - характеристика была точной. Невысокий, вертлявый человечек. Белоснежный костюм только подчеркивал темный загар и яркие белки почти черных глаз. Типичный житель Турции, Греции или Сицилии. Впрочем, по всему средиземноморью порты кишели подобными людьми.

Георг вел себя как радушный хозяин, но Дугласу понадобилось не более четверти часа, чтобы убедится, что им готовят участь очередных испытуемых. Просчеты, допущенные греком были незначительны и Дуг отдал ему должно. Если бы не подробная информация собранная им за эти месяцы, то даже его опыт не позволил бы, заподозрить Георга в двуличии. Первой зацепкой для опытного контрразведчика была форма морских офицеров на Инго и Тони.

Негр был довольно известным актером, давним любовником Лиз. Инго считал себя, чуть ли не членом семьи. Был личным помощником и доверенным лицом хозяина. Привыкший командовать от лица патрона, он вообще никогда до морской формы не опускался. Был прихотлив в одежде и считал униформу обязанностью своих подчиненных. Форма на Инго говорила о том что, он получил приказ лично от Георга.

Тони морскую форму носил не раз, но всегда это была форма рядового матроса – костюм доверенного исполнителя приказаний хозяина. Теперь он изображал морского офицера, хотя моряком никогда не был, и командовать даже шлюпкой не умел. Кроме того, на палубе не было женщин, точнее близняшек. Речел, судя по фотоматериалам, Дуг заметил скрывающейся за грот-мачтой. Для летчиков, только что спасенных из моря и не имеющих представления о составе команды и пассажирах, все это прошло бы гладко. Однако Дуглас хорошо знал, кто находился на борту яхты и, никогда бы не поверил, что молодые женщины оставили бы без внимания только что спасенных летчиков.

Присутствие Речел, издалека наблюдавшей за ними, по всей видимости, говорило о том, что в ней на сей раз не нуждались:

- Не приняли в игру, - это его обнадежило. - Значит именно сестры, должны были сыграть с ними какую-то интермедию.

Наблюдения и размышления не мешали Дугласу вести беседу с любезным хозяином. Они получили свободный доступ в радиорубку - не малый промах для осторожного Георга и заботливое предложение сменить летные комбинезоны, на что-либо более подходящее пребыванию на борту прогулочного судна. К слову, вместе с комбинезонами «на сушку» ушло и личное оружие «летчиков». Но такие мелочи Дуга не волновали. Главным теперь было найти Мориса и передать радиограммы. Старый фронтовой приятель, прекрасно знал свое дело. За те полгода, что Морис провел в должности радиста, помещения судна были напичканы подслушивающими устройствами, а в ключевых точках были установлены и миниатюрные фотокамеры с дистанционным управлением.

Снимая наушники радиостанции, Дуглас почувствовал удовлетворение. Что-либо в судьбе яхты, теперь могло изменить только божеское проведение. Приказы были отданы. План переходил в последнюю стадию исполнения. Теперь оставалось ждать и заодно подыгрывать Георгу в его забавах. А игры начались сразу же, как только он шагнул из радиорубки на палубу. У борта, положив руки в белых перчатках на леера, стояла стройная, высокая, русоволосая девушка. Кто из сестер это был, Дуг сразу конечно определить не мог, но двойняшки были прелестны. Тонкие, изысканные черты лица, сейчас затененного летней, широкополой шляпой. Длинная, нежная шея, оттененная густой русой косой. Красивые, открытые плечи и тонкие руки. Маленькие, упругие груди, затянутые шелком. Но шелк для него не мог быть преградой. Опытный глаз безошибочно раскрывал те мелкие секреты, которыми пользуется любая женщина. Ткань подсказывала, что красавица пренебрегла лифчиком, не испытывая в нем особой нужды, но проступившие соски, выдавали секрет. Ткань обволакивающая тонкую талию предательски говорила о том, что на бедрах девушки надет, тот сногсшибательный кусочек материи, который начал входить в моду на дорогих курортах. Ну а стройные ноги выдало солнце, безжалостно просветившее ткань юбки, но и без солнца, мало мужчин устояло бы перед таким соблазном. Дуг вдруг совершенно забыл, какую угрозу для мужчин несет эта женщина и с неожиданным для себя удовольствием, двинулся навстречу испытаниям.

Опыт общения с дамами лондонского полусвета здесь не годился. Нужно было сыграть достаточно неотесанного солдафона. На ходу, вспоминая опыт войны и повадки своих ребят, когда им выпадал отдых, и они устремлялись на поиски подруг, готовых приютить их на время короткой армейской любви, он подошел, нет скорей подкрался к одинокой красотке. Та упорно смотрела куда-то за горизонт и делала вид, что не замечает новоявленную жертву своей красоты.

Дугу пришлось изобразить, что-то вроде покашливания, что бы девушка, наконец, обратила на него внимание:

- Я прошу вас извинить меня мисс, что тревожу вас в вашем уединении. Но, знаете ли, я новичок на судне и что-то, ни как не соображу. В какой стороне каюта господина Теодоракиса? – Правая бровь девушка поползла вверх и по губам скользнула лукавая улыбка.

Дугу надо было решить вопрос:

- Кто? Лиз или Тесса? Пожалуй, Тереза. Улыбка Лиз не для первой встречи. Она обычно холодна и чопорна, - при этом он продолжал:

- Я хотел поблагодарить его за предоставленную радиосвязь... А все это ерунда! Я просто не мог не познакомиться с вами, – Тесс, наконец, решился он и, видя, что угадал и отпор не запланирован, выпалил. - Я просто сражен вашей красотой... Дуглас Макдедли - капитан королевских ВВС, к Вашим услугам! - склонил он голову и щелкнул каблуками.

Девушка выслушала тираду с все более откровенным весельем и явно не собиралась прерывать беседу. Дуглас окончательно успокоился – Тесса.

- А как посмотрит на ваши услуги миссис Макдедли?

Явно двусмысленный вопрос поощрял к продолжению беседы, но даже если бы был оказан вполне возможный в такой ситуации отпор, Дуглас бы не отступил:

- Миссис Макдедли не существует. Так звали мою мать, но и ее давно нет на этом свете. Так что это место вакантно.

Девушка скорчила рассерженную гримаску, хотя в глазах явно скакали озорные чертики:

- Не слишком ли много вы себе позволяете для первого знакомства, точнее даже не познакомившись.

- Вы правы, конечно. Однако, знаете ли, я хотя и английский офицер, но американец по рождению и все время забываю об этикете. А кроме того война так упростила нравы... - Девушка уже с трудом сдерживала смех. - Я очень сожалею, что здесь нет никого, кто бы мог нас представить друг другу. Слушайте! Давайте наплюем на всю эту муру. Вы честное слово мне очень нравитесь.

- Ну, если нравы... - девушка, уже откровенно смеясь, протянула руку для рукопожатия. - Меня зовут Инесса Вел, господин поклонник.

Дуглас намеренно задержал в своей руке, тонкую, изящную руку красавицы. Итак, с ним действительно начинали игру. Девушка лгала. Имя Инессы Вел все лето носила Элизабет. И хотя главной приметы, по которой можно было различить двойняшек, он не мог видеть, но по манере поведения, озорной улыбчивости, перед ним вернее всего была Тесса:

- Я рад, что вы на меня не сердитесь. Вы родственница господина Теодоракиса?

В серых глазах Инесс блеснул неподдельный пламень гнева. Она вырвала свою руку и выпалила в сердцах:

- Если вас интересуют родственницы миллионеров, то вам следует искать их в другом месте.

Девушка резко отвернулась к борту, всем видом показывая, что продолжать дальнейший разговор не собирается. Она опять лгала. Очевидно, афишировать родственные отношения с Георгом в их планы не входило.

Дуг всем видом изображая раскаяние начал оправдываться:

- Ну что вы право! Откуда мне знать, что он миллионер. Не прошло и трех часов как нас выволокли из воды. Да не нужны мне ни чьи миллионы. - Хотя Тесс продолжала делать вид, что глядит в море, он чувствовал, перемену ее настроения и продолжил. - И ей богу, если бы я знал, что такая девушка находиться на борту этой яхты я бы выпрыгнул из самолета, лишь бы с нею познакомится и безо всякой аварии.

Последняя фраза растопила остатки льда, и девушка, не сдерживая смеха, прыснула в ладошку:

- Однако вы опытный ловелас. А с господином Теодоракисом у нас чисто деловые отношения. Я зарабатываю свой хлеб сама.

Дуглас сделал испуганные глаза:

- Надеюсь эти «деловые отношения» не будут препятствием в моих чувствах к вам?

Инесс попыталась опять изобразить гнев, но лукавые, серые глаза подсказывали, что их хозяйка уже не сердилась, и в них светился живой интерес, лишь для приличия прикрываемый очередной маской:

- Ну, вы все же законченный хам. И если бы не любопытство, с вами явно не стоило бы говорить. К тому же язык у вас без костей. Что в британской авиации все такие?

Дуг расплылся в широкой улыбке:

- Ну что вы. Я уникален. Вы себе представить не можете, каким я был до войны!

- От чего же. По крайней мере, лет на десять моложе.

- Моложе это точно. Только не на десять, а на четырнадцать, и был я молодым инженером, только что окончившим Калифорнийский технологический. Ну, в общем, это уже значения не имеет, но манеры у меня действительно были лучше. За спиной шесть лет той войны, не считая разной мелочи после. Разные страны, города, люди...

- Женщины?

- Ну... А что я святой. Были и женщины.

- То-то и заметно.

- Я видел многое но, то, что происходит со мной сейчас для меня внове. Не смейтесь надо мной.

Голос Тессы вдруг стал тихим и она, только что вызывающе глядевшая на него, опустила глаза:

- Я и не собиралась смеяться. Я видела вас, когда вы были еще там в море. И пришла сюда потому, что мне сказали, где вас найти. Я хотела вас увидеть.

Она, наконец, произнесла ключевые слова, и можно было предположить дальнейшее:

- Значит, роли распределены. Продумано все, от места встречи, до костюма и, по всей видимости, не миновать разговора об археологии. Появился повод еще раз отдать должное тонкому психологическому чутью Георга. Он, как всегда безошибочно, распределил роли между крестницами.

Более прагматичная и резкая Тесс обольщала его, а внешне мягкая и скорее склонная к романтике Элизабет, по-видимому, занята мальчиком. На мгновение возникло желание предостеречь Дика, отвести от юноши угрозу, которую, несомненно, несла Элизабет, но все та же цель поставленная перед собой перевесила любые сантименты. Дику пошел третий десяток, и ему уже было пора отречься от мальчишеской романтики чистой любви, идеальной подруги. Элизабет как раз любила изображать что-то в этом духе и явно собиралась преподнести ему урок из своего репертуара, так блестяще освоенного за годы выучки и режиссуры Георга

Ничего, уж если ушибется, то пусть лучше с красивой бабой. Осторожней будет в выборе потом. Ну, а если все же он слабак? Чем скорее это будет ясно, тем лучше - не придется строить неосуществимых планов, да и меньше возни, пусть тогда копается по хозяйству.

Дуг лишь на секунду отвлекся и отвел взгляд от собеседницы, но когда взглянул в ее огромные миндалевидные глаза, то увидел в них отблеск едва прикрытой тревоги. Ее явно смутила задумчивость летчика. Чертыхнувшись про себя за оплошность, он, однако, решил сменить тон. Здесь сейчас, явно не помешало бы кое-что из и представлений Дика:

- Я не смел, подумать, что такая девушка как вы может обратить внимание на старого вояку вроде меня, - он угадал. Тревога в глазах исчезла. - Буду счастлив, если вы позволите мне быть рядом с вами.

Девичьи глаза потеплели, и в них опять мелькнул веселый чертик:

- Однако! Вы умеете тщательно скрывать ваши таланты. Но прошу вас, оставайтесь сами собой, не надо всех этих завитушек. Я же современная женщина. И вообще, нам кажется уже давно пора перейти на ты.

Протяутая рука означала союз, и Дуглас не сомневался, он будет не только дружеским, что тут же получило подтверждение.

- Я надеюсь, ты будешь моим спутником на вечернем приеме, который в честь вас дает господин Теодоракис. А сейчас мне необходимо покинуть тебя. Георг просил непременно проконсультировать его до обеда, а обед уже скоро.

Дуг удерживая ее руку, заискивающе глядел в глаза, умоляя, выпрашивая:

- А после обеда? До вечера так далеко. Ну, после обеда...

Девушка откровенно смеялась:

- Надейся!

Прощальный взмах руки и она скользнула в серую полутьму трапа ведущего вниз.

Итак. Порядок дальнейших событий становился ясен. Для него возможно свидание после обеда, вечерний банкет и можно надеяться бурная ночь. Но главный объект внимания кажется не он:

- Что взять с поношенного солдафона? Да, похоже, Дику уготовано серьезное испытание.

Впрочем, у него тоже был повод для разговора с Георгом, место и время встречи с английским военным судном было согласовано, и если даже Морис доложил об этом капитану, с Георгом стоило встретиться.

Георг оказался в салоне один. Рассыпался очередной раз в любезностях. Сообщил о вечернем приеме и попросил Дугласа предупредить о нем его молодого товарища. Тессы, то бишь Инессы, здесь не было и следа. Дуг не стал больше дразнить гусей и ушел в свою каюту, ожидать призыва на обед.

Когда прозвучало приглашение к обеду, мальчишка в каюте так и не появился. Но он был первым, кого увидел Дуглас на кормовой палубе, где под тентом был накрыт общий обеденный стол. Однако в тот момент его интересовал не он, а его собеседница, явно благосклонно внимавшая его речам. Рядом с Диком стояла Тесса. И хотя Дуг знал поразительное сходство двойняшек, в первое мгновение у него даже не мелькнуло мысли об ошибке, хотя трюк с одинаковой одеждой был самым простым. Поэтому, не размышляя, он подошел к беседующей паре, и бесцеремонно прервал их разговор, обращаясь к девушке:

- Знаешь. Георг подтвердил, вечером будет пир - горой...

Продолжить он не успел. Его остановил холодный взгляд фиалковых глаз. Губы большого рта сложились в презрительную гримасу, а ледяные фразы заставили замереть. Так позорно ошибиться Дуг не рассчитывал. Он явно спутал Лиз с сестрой.

- Во-первых, мы с вами не знакомы! Во-вторых, даже если бы нас познакомили, человеку с такими манерами я вряд ли позволила называть меня на ты. – Слова били наотмашь. Делали дальнейший разговор невозможным.

Дик, ошарашенный происходящим, сделал слабое движение в сторону товарища, но подруга его остановила.

Оставалось только пробормотать слова извинения. Дуглас понимая, что по своей вине попал в дурацкое положение, предпочел присоединиться к офицерам корабля, с делано невозмутимым видом, курившим у кормового свеса. Позиция была удобной, а главное позволяла обдумать последующие шаги:

- Ну что же, Георг, кажется, выиграл первый раунд. Элизабет, а в том, что это была она он теперь не сомневался, уже прибрала Дика к своим рукам. Так, чего же они ждут от меня? Новых извинений? Реверансов?

Решение подсказала Речел, только что появившаяся на палубе и вставшая в одиночестве у кормового ограждения. Ей явно хотелось разглядеть «героя пилота» поближе. Девушка, одетая в короткое летнее платье, с каким-то вызовом демонстрировала точеную, скорей мальчишескую фигурку. Сильная, хорошо развитая грудь, пухлые щечки и что-то продажное в выражении глаз, разглядывавших Дугласа, не вызывало сомнения в опытности их хозяйки. Речел давала возможность внести сумятицу в планы сестер.

Итак, Речел Келли. Тренированная память сразу оживила страницы ее дела.

1929 года рождения, дочь австралийца – начальника маленького порта и англичанки – истинного порождения викторианской эпохи.

Окончила среднюю школу. Изучала филологию в Сиднейском университете около двух лет.

Уже зная ее похождения, в графе «Характер», Дуг сделал пометку «шлюха». Впрочем, и сама она себя порой так называла, считая себя развратной за бесконечную вереницу мужчин, разделивших с ней постель. Как результат знание мужской души. Дар виртуозного льстеца и дипломата странно сочетался с неожиданной прямотой. В довершение всего вера в совершенство собственного тела и неотразимость своей красоты.

Свидетельства говорили, что в ней было порой нечто, достоверное, истовое, неподдельно участливое. Она сочетала в себе странную особенность быть невинной и продажной, грубой и нежной, бывалой и неопытной одновременно.

В довершение всего Речел была склонна к мелкому воровству.

Из ее родственников некий интерес мог представлять только брат отца. Отец давно умер, а мать, хотя и осуждала дочь, попытки вмешиваться в ее дела давно оставила.

Многочисленные любовники Речел в той или иной мере след в досье оставили, но в настоящий момент Дугласа мало интересовали, хотя один из них явно был в этот момент на палубе яхты и старательно делал вид, что к ней ни какого отношения не имеет.

Итак, на его долю досталась «шлюха», впрочем, в этот момент Дуг успокоил себя тем, что она была просто ангелом чистоты по сравнению с сестрами-аристократками, и он устремился к девушке:

- Извините, что нарушаю ваше уединение, между прочим, очень странное для такой прелестной девушки. Я уже несколько часов на борту этой яхты и ни как не могу сориентироваться, все время попадаю в дурацкие положения. А я к этому не привык. Надеюсь, вы не будете на меня в обиде, за то, что я хочу с вами познакомиться, - и, убедившись, что в этот раз отпора не предвидеться, представился. - Дуглас Макдедли. Американец по рождению. Шотландец по крови. Офицер на службе ее величества по обстоятельствам.

Речел спокойно выслушала Дуга. Мило улыбнулась и непринужденно протянула руку:

- Речел Келли. Я рада нашему знакомству. Все утро со стороны я наблюдала за вами и хотела познакомиться. Я представляю, что вы пережили, там, в воздухе, а потом в море.

Увидев, что девушка не ломается и вполне чистосердечна, Дуга понесло. Но его попытка утверждать:

- Как только я увидел вас утром на палубе, сразу понял, что вы единственная...

- Была прервана спокойным замечанием Речел:

- И поэтому пробыли до обеда с другой. Я знаю. Не надо. Я давно не ребенок и хорошо представляю, о чем думают мужчины при виде хорошей фигурки и не уродливого лица. Тем более мужчины, свалившиеся с неба и не собирающиеся остаться здесь навсегда. Могу предложить вам, что-то вроде союза. Вы все время пребывания на судне ухаживаете только за мной, а я, по-видимому, дам вам то, чего вы добиваетесь.

Речел явно играла против Георга и его помощниц. Краем глаза Дуг заметил возмущенные взгляды, бросаемые Элизабет в их сторону, и с особым воодушевлением начал новые излияния:

- Ну что вы, я, конечно, говорил с Инесс, но вы по сравнению с ней - этой жеманной ломакой...

Продолжить, ему опять было не суждено. На палубе под руку с Тессой появился Георг.

У Дуга был искренний повод продемонстрировать свое удивление. Сходство сестер было поразительным, тем более в одинаковых туалетах.

Наконец Георг официально представил женщин. Псевдонимы Тессы и Элизабет ему были уже не интересны, а Речел и без того была правдива.

Несмотря на то, что Георг окружил себя фальшивыми археологами и морскими офицерами, обед был великолепен без обмана. Дуг добросовестно отдавал долг кулинарному искусству его повара, озабоченный лишь тем, что бы не упускать из вида Дика и сестриц, да систематически бросать пламенные взгляды в сторону Речел. Он с удовольствием подыгрывал австралийке, видя явно взбешенные глаза Тессы, которая кроме всего прочего явно не понимала Георга, благосклонно взиравшего на все происходящее.

Элизабет было не до переживаний сестры, она была занята Диком, ну а тот кроме нее вообще ни на кого не глядел.

Дугу доставило огромное удовольствие, когда после обеда, он прошел, под руку с Речел, мимо Тессы. Если бы взгляд мог убивать, Тесса его бы испепелила.

Вторая половина дня, проведенная сначала рядом в шезлонгах, а потом просто у ног Речел утвердила его в надеждах на вечер. С одеждой, кроме того, что составляло купальные костюмы, расстались, еще устраиваясь на палубе - «принимали солнечные ванны». А полное, уединение по всей видимости обеспечил хозяин яхты.

Они мирно говорили о пустяках, из которых Дуг смог почерпнуть массу важных деталей связанных с Георгом и его подручными. Единственно девушка уклонялась от разговора о сестрах, но и он старался этой темы не касаться. Ему пришлось много рассказывать о войне и, хотя здесь он был абсолютно правдив, военные приключения вызывали явное недоверие девушки, но во все, что касалось описания достопримечательностей различных стран, ей верить приходилось. Сама повидавшая мир она убеждалась, что в этом ее воздыхатель действительно сведущ и много повидал.

Дугласу неизбежно пришлось рассказывать о подробностях аварии, о его молодом товарище по несчастью, о скуке одолевающей офицеров на маленьком клочке суши, к которому они привязаны службой.

При всем притом, опытный сердцеед не забывал польстить собеседнице и в удачный, с его точки зрения, момент, добраться сначала губами до ее плеча, шеи и наконец губ. А главное она не ломалась, помогла ему, когда он дал волю рукам, пытаясь коснуться вожделенного. Соски быстро откликнулись на прикосновения. Ноги покорно раздвинулись, когда рука пошла ниже. Глаза закрылись, а голова откинулась, когда его пальцы ощутили искомое. Дуг был достаточно опытен, чтобы через десяток минут заставить ее напрячься как струна и закусить платок, приглушая сладострастный стон.

Пока подруга приходила в себя, после пережитого экстаза, он получил возможность взвесить сложившуюся ситуацию. Хотя руки, чуть касаясь, ласкали ее тело, голова была занята другим - Речел была, несомненно, хороша.

Точеная мальчишеская фигурка, ни в чем не уступала фигурам сестер-аристократок. Она была, разве что, чуть ниже их ростом, но пропорциональность сложения практически скрадывала это. Грудь сильная, хорошо развитая, наверняка прельстила бы многих мужчин и была явным ее преимуществом, перед идеальными, но небольшими по размеру бюстами двойняшек. Однако соревноваться с ними ей было трудно. Лица аристократок были совершенны от природы, а воспитание и образование добавили свой отпечаток интеллекта. В чертах же лица Речел чувствовалась некоторая незаконченность, словно у избалованного ребенка и даже продажность. Хотя то, на что были способны сестры, наверняка затмевало любой порок, ненароком объявившийся бы у нее. Впрочем, опытности ей было не занимать.

От размышлений Дуга отвлекли стюарды начавшие накрывать столы под кормовым тентом. Морис, в роли судового электрика, возился с гирляндами разноцветных лампочек, украсивших судовые надстройки и реи яхты.

День стремительно скользил к своему концу. Солнце хотя и продолжало изливать свой жар, уже было низко над горизонтом, и на востоке уже сгущалась синева близкого вечера. Закат манил призрачной надеждой на избавление от несносной духоты. Духота надоела, но он привычно отбросил мысли о ней:

- Разве это можно сравнивать с парной баней бирманских джунглей. К черту... И так сестры. Чего они добиваются? Элизабет поймала в свои силки мальчишку - неужели он главная их цель. Но парень по-настоящему чист и по-детски доверчив. За свои двадцать с небольшим лет он, по-видимому, не имел ни одной серьезной связи с женщиной. Не было ничего дурного в том, что Лиз собралась сделать из него мужчину, если только за это ему не уготована, какая-либо из так любимых местными затейниками, расплат. Впрочем, даже если это и так, за науку надо платить. Меньше романтического мусора будет в голове. Похоже, самому Дугласу была уготована роль статиста в чужом спектакле.

От размышлений оторвал звук гонга, по английской традиции приглашавший гостей одеваться к вечеру. Солнце уже зашло, и о нем напоминала только розовая полоска заката, но духота оставалась нещадной. Речел вскочила на ноги, подхватив платье. По-свойски чмокнула Дуга в щеку. Змеей увернулась от его объятий, крикнув на бегу:

- Через час на корме.

Спускаясь в каюту, Дуг рассчитывал, наконец, переговорить с Ричардом. Уже открывая дверь, он убедился, что Дик ждал его. На кроватях лежали щегольские белые смокинги и прочие детали мужского туалета для светского раута, явный признак заботы гостеприимного хозяина, хотя не исключалось и участие сестер. В душевой сильно шумела вода. Лейтенант, беззаботно напевая, приводил себя в порядок. И Дуг почувствовал сильное желание самому оказаться под струей, пусть неминуемо теплой, но хоть как-то освежающей воды.

Дуглас бесцеремонно забарабанил по двери, собственно не столько для того чтобы поторопить юношу, сколько для того, что бы начать разговор:

- Дик, давай быстрее. Я тоже просто подыхаю от этой жары.

Не дожидаясь ответа начал раздеваться, комкая и разбрасывая по каюте одежду. Ночевать в ней не рассчитывал, ну а утром она тем более не понадобится:

- Ну что молчишь? Эта Джоан просто красотка.

Шум воды прекратился и Дик, вытираясь мохнатым полотенцем, вышел из душа. Юноша был задумчив и не собирался поддерживать фривольный тон разговора заданный старшим товарищем.

- Ну, так и есть. Крепко она тебя зацепила. Извини! Я понимаю, что это для тебя всерьез, но обрати внимание она старше тебя и, я уверен, опытнее в таких делах. Смотри, как бы ни оказаться в дураках.

- Я знаю, что ей двадцать четыре и что она была замужем...

- Надо же! Это для меня новость. А ее сестрица может тоже забавляется, чтобы досадить своему мужу.

- Дуг ты не прав. Джоан и ее сестра, очень тонкие, воспитанные девушки. Джоан говорит, что ей очень жалко, что она тебя отчитала. Она не знала, что вы уже познакомились с Инесс, и сочла твое поведение бестактным.

- Ну да! Уж Инесс могла бы меня предупредить, что я неминуемо столкнусь с ее двойником. По крайней мере, мне не пришло бы в голову, что она крутит с каждым встречным военным, и я не попал бы в дурацкое положение. Нет мне сойдет, что нибудь попроще.

- Джоан говорит, что Инесс очень расстроена. Ей казалось, что она увидится с тобой раньше, чем появится Джоан и хотела вас познакомить, но ее задержал Георг.

- Конечно, этот старый мешок с деньгами куда важнее, какого-то военного, свалившегося, как снег на голову. Так минутное развлечение! Да, кстати, ее дела с Георгом не постельного ли характера.

- Перестань, она серьезный ученый, археолог. Георг платит ей за то, что она его консультирует. – Дуглас, про себя, посмеивался над наивностью молодого человека. То, что Дик не знал истинных целей операции, было благом. Позволяло ему быть искренним в своих отношениях с сестрами. - И ты Инесс очень понравился.

- Возможно, но такие шутки меня не устраивают. К тому же их подружка без особых вывертов, и место в ее постели мне на эту ночь почти обеспечено.

Дуг вдруг обнаружил, что за разговором забыл о душе, а Дик уже возился перед зеркалом с белым галстуком бабочкой. Сквозь шум воды он услышал, как щелкнули дверные замки - не терпеливый влюбленный устремился на поиски возлюбленной.

Когда Дуглас поднялся на верхнюю палубу, его ждал сюрприз, он буквально попал в объятия Тессы-Инесс и тут же получил подтверждение, что настоящая игра с ними только начинается.

Двойняшка блистала изысканными брильянтами, а сложное хитросплетение шелковых полосок составлявших, сильно декольтированное платье, при каждом движении, демонстрировало временами такие интимные места ее фигуры, что у него впервые появилась возможность убедиться, что перед ним действительно была Тесса. Не большая родинка обнаружилась на ожидаемом месте.

- Итак, господин капитан, как я понимаю, не успев познакомиться, уже бросает меня ради другой.

- Знаете ли, наше знакомство оказалось двусмысленным с самого начала и мне показалось более надежным, иметь дело с кем ни будь, у кого нет двойников.

- Речел прекрасная девушка, но двойники сулят порой двойное наслаждение.

- Возможно, но по моим наблюдениям один из двойников уже занят.

- Ну, он же зеленый мальчик. Впрочем, я не собираюсь тебя отбивать у Речел. Но если ты приведешь ее в кают-компанию, удовольствия могут возрасти многократно.

Дугласа поразила холодная уверенность близняшки в том, что отказаться от такого предложения он не сможет. И хотя он себя ангелом не считал, участвовать в свальном грехе ему еще не приходилось. При других обстоятельствах он наверняка бы поставил стерву на место, но задуманное надо было доводить до конца. Однако высказаться по этому поводу он собирался. На языке Дуга уже вертелся очередной язвительный ответ, когда в проеме трапа появилась Речел. Девушка была прелестна в черном шелковом платье, туго облегавшем стройную фигуру. Движение и ветерок соблазнительно обнажали ее стройные загорелые ноги, и Дуг встревожился, что подруга заподозрит его в измене.

Тесса, заметив тревогу в глазах собеседника, тут же прервала беседу и как ни в чем, ни бывало, направилась прямо к девушке. Разговор между ними был не долгим и, судя по тому, как расстались женщины вполне мирным.

Дуг искренне запаниковал из-за двусмысленности положения, в которое попал, но его подруга проявила поистине не женское великодушие и сделала вид, что не заметила инцидента. Поцелуй в щеку. Обнаженная девичья рука, взявшая его под руку. Щека, прижавшаяся к плечу, сняли груз зародившейся тревоги, и пара устремилась навстречу закипавшему балу.

Дуг подвел свою даму к свободному креслу и, извинившись, направился к группе мужчин, как обычно куривших у кормового среза. Уже удаляясь от Речел, краем глаза заметил, что Элизабет подает какой-то знак его подруге.

- То, что сестры сговорились, сомнений не вызывало, как и то, что они выполняют волю Георга. Участвует ли в спектакле Речел? Хотя приходилось признать, что мастерство постановщика было настолько высоко, что желание действующего лица для него большого значения не имело. Он умел добиться своей цели при любых обстоятельствах.

Итак. Он и Ричард, этой ночью, имеют шанс переспать с красивыми женщинами. Какой в этом смысл для Георга? Что грек задумал на самом деле? Георг не из тех, кто устроит такое только из прихоти, а его крестницы, ради одного каприза, на это вряд ли бы пошли.

Значит, предстоят сюрпризы. Но, ничего даже отдаленно напоминающего то, что произошло с «Канадцем» с ними было невозможно. Георг знал, что завтра утром за англичанами прибудет военное судно, и как-либо открыто задеть их честь и достоинство он не рискнул бы. Так кто же из них основной объект внимания «гостеприимного хозяина»?

В результате размышлений Дуг только укрепился в уверенности, что главным объектом внимания все-таки стал лейтенант. При всем том, что он знал о сестрах, их ни в коей мере нельзя было отнести к категории светских распутниц коллекционирующих случайных поклонников. Обычно они, разыгрывая очередную постановку, долго сопротивлялись и шли на близость с мужчинами, только если иная развязка была невозможна. Георг, похоже, готовил Дику испытание. А учитывая, что этот режиссер не стал бы возиться с ними ради одной ночи, очевидно планы его были далеко идущими. Ну, а пока, молодой человек был полностью поглощен своей возлюбленной, а та умело разжигала пожар.

Все должно было проясниться ночью, и он с нетерпением ждал конца бала. Хотя надо отдать должное хозяину, Дуг, в последние годы службы часто бывавший на светских раутах, должен был признать все великолепие приема. Столы, укрытые белоснежными скатертями, блистающие изысканным фарфором и серебром, ломились от прихотливых творений кулинаров. В хрустале играло превосходное вино. Вазы были полны свежих фруктов, и что поражало более всего, здесь, посреди моря, на столах были живые цветы.

Речел была мила и проста. Дугу стоило определенных усилий продолжать роль несколько неотесанного солдафона.

Элизабет держала Дика на коротком поводке и лейтенант за весь вечер, даже, словом не перекинулся с товарищем. Прелесть светской барышни заслонила в те часы для него все на свете. И он не спускал глаз с мечтательного, одухотворенного лица возлюбленной.

Тесса, в вынужденном одиночестве играла роль доктора археологии Инессы Вел. Вела глубокомысленные беседы с Георгом и благосклонно, но с подчеркнутым равнодушием принимала знаки внимания от окружавших ее мужчин.

Дуг с облегчением вздохнул, когда около десяти вечера Георг поблагодарил всех присутствующих и исчез в тени прохода ведущего к каютам. Вместе с ним ушла и Тесса. Отбытие хозяина послужила сигналом для остальных и через десяток минут на корме остались только стюарды, убиравшие столы, да они с Речел.

Он глубоко убежденный в том, что его подруга не менее развратна, чем близняшки, с удивлением почувствовал, что девушка ни как не может принять окончательного решения и, чтобы подтолкнуть ее, начал давать волю рукам. Наконец она решилась. Легкое пожатие руки. Поцелуй в щеку. Тихое:

- Пойдем.

Направились не к жилым каютам. Догадка, о договоренности с сестрами подтвердилась. Помещение, порог которого они переступили, не было каютой и могло быть только большим салоном.

В слабом отблеске света от палубного освещения Дуг заметил обнаженные тела пары, расположившейся на одном из диванов левого борта. А доброжелательный голос Лиз, пригласивший их расположиться напротив, подтвердил, что лейтенант достиг желаемого.

Ждать каких-либо еще приглашений Дуг не собирался. Речел слабо пищала в его объятиях, пока он тащил ее к свободному дивану. Он не видел причины к особым затеям с ней, и все закончилось гораздо быстрее, чем она хотела. Девушка не скрывала явного раздражения, но это для ее любовника уже существенного значения не имело. Нащупывая бутылки, он прикидывал про себя:

- Какую все же шутку они нам приготовили?

Дуг не успел зажечь свечу, как прозвучал голос еще одной участницы любовного свидания, попросивший налить ей вина. Из темноты, как истинная жрица любви смутным силуэтом проявилась Тесса. Все о чем ему говорила близняшка на палубе, начинало сбываться, и это тут же подтвердила ее сестра. Лиз сбросила личину нежной возлюбленной, и уже опытная развратница требовала от Дика зажечь свет, что бы ничего не упустить из начинавшегося спектакля.

Зажженные свечи осветили салон кают-компании. Сестрицы явно провоцировали мужчин. Они, не отступая от задуманного, превращали, хотя бы относительно интимное свидание в оргию. Он ожидал, чего-то в этом духе и свет не смутил его. Дуглас, не считая нужным прикрываться, раскурил сигару и начал возится с бутылками, наливая спиртное себе и сестрам.

Не подавая вида, он бегло оценивал ситуацию. Смущение лейтенанта, оказавшегося обнаженным среди нагих женщин, было понятно. Более удивил холодно оценивающий взгляд Элизабет, в упор рассматривавшей его оголенную фигуру. Ее явно не интересовал ничего не понимающий в происходящем юноша.

Отрешенные глаза Речел, похоже, говорили об ее отвращении к происходящему. Ну, а смеющиеся, наглые глаза Тессы, устремленные на Дуга, сулили многое. Одеждой и поведением она живо напомнила ему девиц из неаполитанских или марсельских борделей времен прошлой войны. Она манила, соблазняла. Не сомневаясь в силе своей красоты, уселась ему на колени, взяла из его руки бокал с вином и прильнула к его губам жадным ртом.

Дуглас и не думал сопротивляться такому напору и торопливо начал возится с застежками ее лифа. Речел была явно безразлична к победе соперницы, но то, что произошло дальше, сделало ему ясным весь замысел Георга. Платить по счету за все удовольствия этой ночи, похоже, предстояло лейтенанту.

Тесса не собиралась помогать Дугу освободить свое тело от одежды и когда он начал чертыхаться, не справляясь с застежками ее пояса, смеясь, стала водить по его губам упругим соском возбужденной груди. Эта возня отвлекла на мгновение, и для него стало неожиданностью, когда он почувствовал, что вторая пара женских рук касается его спины, ласкает живот и стремится дальше, а губы целуют шею, подбираясь к уху.

Это Элизабет, уже совершенно обнаженная, присоединилась к сестре, удваивая любовную атаку. Краем глаза Дуглас видел отчаяние и ужас в глазах молодого человека. Видел трясущиеся губы и руки, шарящие в жалких попытках найти какую либо одежду, хотя халат, приготовленный для него Лиз, лежал рядом. Видел, и уже подчиняясь изощренной власти новых любовниц, повторял про себя:

- Парень. Такое надо пережить в одиночку... Да! А ведь Георг умница. Пытается, при помощи этих девиц, нас поссорить. Весь вопрос – зачем?

Полной неожиданностью для него стал поступок Речел. Как бы очнувшийся от своего раздумья, она вскочила и заслонила собой юношу, гася безжалостный свет. Упавший сумрак окончательно заслонил взгляд больных глаз и позволил Дугу безраздельно отдаться игре трех, сгорающих от сладострастия, тел.

Когда сон сморил его, Дуг не заметил. Но искреннее изумление своим способностям запомнилось. Хотя скорее это надо было отнести к талантам его партнерш по любовным играм. Дуг испытал такое наслаждение, что не смог удерживать животного рычания. Когда, утомленная Лиз, сползла с него, подобно сестре, уютно устроившись на его плече, он почти мгновенно уснул в изнеможении, обнимая обеих.

Выработанная годами привычка не подвела. Как только стеклянные поплавки рыбацкой сети заскрежетали по стальному днищу яхты, Дуг мгновенно проснулся. Тренированное сознание мгновенно проанализировало происходящее. Капитан точно вывел яхту в район встречи, и головорезы Гермеса, наконец, обозначили свое присутствие на сцене этого спектакля. Завидев яхту они, прибегли к своей обычной уловке - растянули поперек ее курса старую рыбачью сеть. Дуглас еще не успел растолкать сонного Дика, когда винт окончательно запутался в сети и судовой дизель заглох.

Дугу пришлось довольно основательно встряхнуть лейтенанта, пока он оказался способен понять происходящее.

Разбуженные, не столько происшествием с яхтой, сколько бесцеремонностью Дуга девушки тоже протирали глаза. Первой голос подала Лиз.

- Ребята. Какого черта? Вы что взбесились? До утра еще пропасть времени, а вы всех разбудили.

Лиз не видела смысла, после всего, что было ночью, строить из себя кисейную барышню и перешла на привычный для себя лексикон. Дугу же даже не пришлось ей что-либо отвечать, события начали развиваться стремительно. Начавшаяся суета на палубе. Шум приближающегося чужого судна. Перебранка с греками, а главное абордаж и драка на палубе, объяснили встревоженным женщинам поведение Дуга. Он лишь усмехнулся про себя, отмечая, что события развиваются точно по просчитанному сценарию. Да и Дик, наконец, понял, что то, ради чего они стремились на эту яхту, началось.

Однако повод усомниться в этом у него появился сразу, как только к борту яхты, почти бесшумно, причалило еще одно судно. Этого договоренности со шкипером не предусматривали. Гермес должен был сыграть свою роль, но привлекать к делу кого-либо кроме своих людей права не имел. Что-то пошло не так, и рисковать не было смысла.

Знание греческого, по выкрикам на палубе помогло Речел и сестрам оценить серьезность происходящего, а потому, что не было ни лишних вопросов, ни испуга, ни тем более слез и истерик Дуг имел повод отметить, что выдержки им не занимать.

Он имел возможность убедиться, что помощники Георга не теряются в сложных обстоятельствах. И когда он спросил, нет ли возможности спрятать женщин до окончательной развязки событий, Элизабет не раздумывая, предложила добраться до каюты Георга, где было потайное помещение достаточно вместительное, что бы на какое-то время скрыть всех. А Тесса, тут же начала собирать, остатки ночного пиршества.

Дуглас прекрасно знал, где находилась потайная комната, смежная с салоном Георга. Знал, где скрыта дверь в нее и как она открывается. Морис все обследовал еще много месяцев назад, когда устанавливал микрофоны и фотоаппаратуру. Но для Дика и девиц приходилось изображать неведение, и открывать тайник он предоставил Элизабет. Главным было спасти девиц от пиратов на эту ночь. Утром пиратам было бы не до них, а летчики наверняка становились бы их спасителями.

Несмотря на всю выдержку Лиз, естественное отсутствие опыта в подобных ситуациях сказалось, она явно заволновалась, когда сапоги и возгласы бандитов загремели во внутренних помещениях яхты. Волнение не позволило ей правильно включить запирающее устройство и дверь в тайник, куда спрятались беглецы, оставалась открытой. Дуг естественно не пошевелил пальцем, что бы ей помочь, хотя в глазах женщин появился страх. Наконец Элизабет взяла себя в руки и дверь закрылась.

Пираты не замедлили обследовать салон. Апартаменты грека приглянулись вожаку, и он устроил в них свою резиденцию. Не добрые предчувствия Дугласа начали подтверждаться - он не узнавал голоса главаря. В тот момент он еще только начал окончательно убеждаться в том, что произошла та нелепая случайность, которая смогла резко изменить ход дальнейших событий.

Все, что началось в салоне, только подтвердило, что Гермес потерял контроль над происходящим и всем заправляет явный бандит. Как только Дуглас в этом убедился, дальнейшее для него большой неожиданностью не стало. Пират довольно профессионально выбивал сведения из команды яхты, но к тому, что найдут их укрытие Дуг готов не был. Предательство любовника Лиз его возмутило, и он с удовольствием разбил морду одному из греков сунувшемуся в открытый тайник.

Результатом всей этой потасовки была дюжина синяков и скрученные за спиной руки. Дик попытавшийся вступится за Речел, получил прикладом по голове и лежал на полу без движения. Про себя, Дуг с каким-то удивлением отметил искренний порыв девушки бросившейся на помощь к раненому.

Только теперь Дуглас окончательно убедился, что ни Гермеса, ни его подручных в салоне не было. Яхту захватили пираты, но совсем не те, которых он ожидал увидеть. Только позднее стало ясно, что Гермес со своей командной стал жертвой конкурирующей банды, и теперь приходилось иметь дело, с мерзавцами не связанными с ними ни какими обязательствами. Можно было надеяться, что до рассвета мужчинам ничего серьезного не грозит, но то, что предстояло пережить женщинам в ближайшие часы, шевельнуло чувство жалости даже у него. Однако пока его больше интересовало состояние лейтенанта.

Заняться Диком он смог только, когда их затолкали в носовой трюм к остальным членам команды. Попавшие в беду люди встретили новых узников с тревогой и надеждой. Руки ему развязали и, хотя в трюме была кромешная темнота, он на ощупь добрался до слабо стонущего товарища, разбитую голову которого перевязывал кто-то из команды. Разговор с капитаном подтвердил, что убитых на борту пока нет, но тяжело ранен Морис и прострелена нога у матроса. С Диком серьезно раненых было трое, остальные отделались более легкими травмами от побоев. В трюме не было Георга и Инго. Да донесшийся с палубы, отчаянный женский вопль, напомнил, что к утру число пострадавших неминуемо увеличится.

Понимая, что до утра новостей не предвидится и, ценя, по старой привычке каждую минуту отдыха, Дуглас устроился у переборки и уснул. Как он и предполагал, разбудила его сирена всплывшей субмарины. Паника на палубе. Бегство пиратов. Захлебывающийся лай автоматических пушек и гул дальнего взрыва, прервавшего земные пути пиратской шайки - были отчетливо слышны. Пленники, среди которых было достаточно бывалых людей, точно оценивали ситуацию и с нетерпением ждали той минуты, когда в распахнутом проеме трюмного люка появились встревоженные лица английских подводников.

После мрака трюма, утреннее солнце казалось освобожденным нестерпимо ярким. Тренированные глаза быстро привыкли, и Дуг отыскал знакомые лица, но «летчики» не должны были знать моряков. Право рассыпаться в выражениях благодарности он оставил капитану яхты и подал голос только, когда Иоганн, как командир английского военного судна поинтересовался судьбой английских летчиков находившихся на борту яхты.

- Господа. Я и мой товарищ, как и команда яхты, благодарим вас за своевременную помощь. На борту судна раненые, в том числе и лейтенант Ричард Лесли. Им всем необходима срочная медицинская помощь. Прошу вас дать мне возможность связаться с нашей авиабазой. Летающая лодка могла бы быть здесь через несколько часов, и раненые оказались бы в госпитале уже к обеду.

Иоганн понимающе кивнул:

- Да сэр. Вы правы. С сожалением должен вам сообщить, что пострадавших больше. При смерти пожилой грек. Наш фельдшер говорит, что у него инфаркт. И в тяжелом состоянии три молодых женщины. Их зверски изнасиловали.

- Тем более. Прошу срочно доставить меня на борт подводной лодки.

Последующие дни показали, что, несмотря на провал договора с шайкой Гермеса, дело имело вполне удовлетворительный результат, и пока надувная шлюпка, влекомая мощным двигателем, приближалась к знакомым очертаниям субмарины, Дуг взвешивал, насколько чисто была проведена операция:

- Яхта полностью обездвижена и без посторонней помощи двигаться не сможет. Пираты вместе со своим катером отправлены на дно. По-видимому, там же оказалась и банда Гермеса. Это было не малым плюсом, потому, что так поступить с Гермесом и его командой он не планировал.

Дуглас рассчитывал, что хороший выкуп за яхту и всех пленников навсегда заткнет рты Гермесу и его головорезам, но этот вопрос без него решили конкуренты шкипера, вполне заслуженно отправленные в преисподнею. Между прочим, вместе с пиратами на дно ушел и предатель-негр, любовник Элизабет.

Даже учиненное над женщинами насилие, которого никто не планировал, усиливало эффект операции. Теодоракис с обширным инфарктом, раненые моряки и изнасилованные женщины к обеду будут в госпитале на островной базе.

У капитана нет оснований отказываться от помощи англичан. Радиостанция на яхте не работает, а единственный специалист будет в госпитале вместе с хозяином судна и его родственницами. Судовая машина требует ремонта. Рулевое управление выведено из строя.

Предложение командира субмарины взять яхту на буксир и отбуксировать на базу для ремонта, будет логично и не у кого не вызовет подозрений.

И так. Как только Георг и женщины окажутся на борту «Маринера». Начальную часть операции можно будет считать завершенной. Яхта и ее команда в любом случае ни куда не денется. Вооруженные подводники будут находиться на ней все время, пока ее не приведут в гавань.

Дуглас позволил себе расслабиться только, когда сталь подводной лодки скрыла его от посторонних глаз. Судовой фельдшер хотел заняться его ссадинами и синяками, но он пренебрег такими мелочами:

- Потом… - его больше интересовали подробности операции, о которых Вайс начал докладывать сразу, как только он спустился в центральный пост.

Доклад подтвердил, что кроме исчезновения банды Гермеса и изнасилованных женщин, ни каких существенных отклонений от первоначального плана не было:

- С пиратами, в том числе и с предателем-помощником Теодоракиса, было покончено во время попытки бегства с места преступления.

- Теодоракиса нашли в бессознательном состоянии, и судовой медик действует по инструкции, предусмотренной для такого случая.

- Кроме лейтенанта Лесли, ранены: судовой радист, и матрос - оба серьезно, но жизнь их вне опасности. Изнасилованные женщины в тяжелом состоянии - всем сделаны инъекции успокоительного.

- «Маринер» уже в воздухе. Будет здесь через полтора часа.

У Дуга был повод удовлетворенно кивнуть офицеру. Все шло, как было задумано и до приводнения амфибии можно было заняться своими ссадинами.

- Капитан благодарю вас. Если вас не затруднит. Фельдшера. Умыться. Чистую форму и кофе покрепче.

О Дике он не заботился. Медики сделали для него все, что было нужно, а в остальном он был волен в своих действиях до прибытия самолета. Дуг не сомневался, что мальчишка несет вахту около своей возлюбленной, а следовательно около женщин и он сделает все, чтобы такая возможность была ему предоставлена в течение ближайшей недели на острове.

На яхте Дуг больше не показывался и на борт самолета поднялся только тогда, когда все пострадавшие были уже там. Какие-либо контакты с участниками последних событий в его планы не входили, по крайней мере, в ближайшие дни. Дику было приказано опекать женщин, и как пострадавший он получил отпуск «на лечение» на семь дней.

Дуглас поймал себя на том, что уже с привычным нетерпением ждет появления знакомых очертаний острова на глубокой синеве моря. Десять лет назад, также с борта самолета, он увидел его впервые, и с тех пор эта земля странным образом переплелась с его судьбой. Теперь он полный и безраздельный хозяин этих скал и плоскогорий, безжалостно палимых южным солнцем. Этих отмелей и рифов, делающих остров таким опасным для моряков, и таким желанным для ищущих уединения и покоя. Этого древнего вулкана, единственным украшением которого был зеленый оазис в неглубокой чаше кратера.

Полгода работы не прошли даром. Еще недавно безжизненный, искромсанный войной, клочок суши жил, залечивал раны и Дуг не сомневался, что потребуется, не слишком много времени, что бы сделать это место привлекательным даже для праздных бездельников. Единственным местом, куда заведомо был заказан вход всем посторонним, был его сад. Скалистый край кратера непреступной стеной окружал довольно обширный зеленый оазис. Лишь древние кипарисы возвышались над его почти отвесными обрывами.

Его сад сохранил очарование, одичавших на свободе садовых растений, естественно слившихся с дикими хозяевами этих мест. И тонкий художник, не нарушая естественного ландшафта, только внес в него те незначительные изменения, которые подчеркнули красоту места и сделали его удобным для отдыха. Уже было почти невозможно понять, где растение появилось благодаря рукам человека, а где укоренилось волею ветров или птиц, принесших легкие семена. Однако с первых же шагов тебя завораживала магия чудесного мастера. Прихотливо разбросанные грубые каменные плиты, складывались в удобные дорожки, террасы, площадки, лестницы. Нагромождения причудливых глыб, плит, валунов образовали затейливые альпийские горки, круглый год дарившие разноцветьем растений. Сложились в таинственные гроты, увитые плющом и одичавшим виноградом. Перекинулись арками, замшелых, оплетенных ползучими растениями и от этого казалось безумно древних, мостиков, пергол и беседок. Пестрое разнообразие камня устилало дно и обозначало берега, неумолчно шумящих ручейков и ступеней каскадов, спокойного мелководья крохотных бассейнов, где каждое растение, каждый камень берегов или горбатых мостиков в своей природной красоте говорил о воплощенном замысле, какого-то замечательного мастера.

Внимательный глаз знатока, в конце концов, неминуемо обнаружил бы, что каждое растение, каждый камень, подвластен чей-то воле. Цветок расцветает на том месте, где его, часто не броская красота проявляется с особой силой. Ползучие плети винограда, плюща или роз оплетают именно тот ствол, колону, замшелые стену или арку, без которых камень или сухое дерево оказались бы мертвы, безжизненны. Как скупой рыцарь, Дуглас берег места уединения доступные только узкому кругу близких, да усердному мастерству Накано и его молчаливых помощников.

За эти полгода сад обогатился новыми системами сбора дождевой воды и орошения растений, которые в будущем планировали применить на всем острове. В результате в центре естественных стоков возникло удобное и достаточно глубокое озеро - бассейн, питаемое водой, отфильтрованной в каскадах мелких ручейков и отстойников.

Сильно пострадавшие от войны и времени оранжереи, были восстановлены и ему гарантировали - к декабрю будут сняты первые урожаи. Коттеджи поселка были полностью отремонтированы и ждали обитателей. Пока обитаемыми были только вилла, облюбованная Дугом еще в пятьдесят втором и крайний домик, где устроился Накано и его люди.

Дуг еще со времени калифорнийской молодости невзлюбивший стеклянно-металлические изыски модернизма, захлестнувшие после войны Европу, бережно сохранил убранство коттеджей. Итальянцы, а позднее и немцы свезли на остров массу антикварной и просто ценной мебели, и создать интерьеры парижских салонов или итальянских палаццо труда не составляло. Исключением был дом, занятый Гуру и его учениками - здесь царил восток, но у Дугласа никогда не возникало и мысли посягнуть на их привычки. Надежнее слуг и помощников в этой части Греции не имел никто.

Приземлившийся самолет не торопливо расставался со своими пассажирами. Санитарный автомобиль увез в госпиталь пострадавших. И Дик, живо принимавший участие в судьбе женщин, наконец, поднялся в пилотскую кабину.

Дуг, снисходительно усмехаясь, сообщил ему о недельном отпуске, а так же о том, что на это время ему придется разместиться в одной из комнат казармы. В его обязанности входило, по возможности развлечь женщин. Но доступ на вершину для него и тем более для его подопечных, в это время, был закрыт категорически.

Тишина и покой горной обители, располагали к неторопливым размышлениям. Телевизионные камеры, установленные в ключевых точках острова, давали визуальную информацию. Десятки микрофонов пополняли километры магнитных записей. Ежедневные селекторные совещания позволяли оперативно решать насущные вопросы островной жизни и планировать будущее. Но главным для него в эти дни были, поведение трех женщин и прикованный к постели больной.

Поведение женщин оказалось вполне предсказуемым. Сложнее было с Георгом. Он уже около недели находился в коматозном состоянии, и необходимо было принимать решение. Дуглас это понимал, но окончательного решения не находил.

Каждый вечер с излюбленной площадки недалеко от поворота горной дороги он ждал возвращения своих пленниц в госпиталь. И каждый вечер, коротая время, он будил в памяти свои воспоминания.