Особый приказ

Глава 17

— Зимородок уже точно не придет, — сказал Зорян. — Твой человек попался псам.

Собеседник Зоряна поиграл желваками и пристально посмотрел на колдуна.

— Ты уверен? — очень спокойно спросил он.

— Да, чтобы тебя змей сожрал, я в этом уверен! — выдохнул Зорян. — Откуда им вообще знать, где мы ходим? Как это они нас нашли по этим лесам? Не знаешь? А я тебе скажу. Ты не должен был посылать на такое дело сопляка!

— Тихо ты, — прошипел Савва. — Услышат. Только ссоры не хватало.

Оба стояли поодаль от лагеря. Остальным ни к чему было слушать их разговоры, но Зорян начинал терять терпение и делать слишком много шума.

— А что это изменит? — уже спокойнее спросил Зорян. — Где ты найдешь еще одно яйцо? Говорили же умные люди: надо брать сразу два.

— Говорил это один ты, — произнес Савва с неопределенной интонацией. То ли уточнял, что Зорян остался один в своем мнении, то ли сомневался в его уме. — Сразу два яйца любого сведут с ума.

— Зато сейчас у нас только одно. И это моя заслуга. Но теперь она бессмысленна.

— Твоя, кто же спорит. На самом деле призвать Хозяина можно и с одним яйцом змея, — Савва еле заметно улыбнулся, глядя на Зоряна. — Демоны призваны, круг готов замкнуться. Одного может и хватить.

— Это как?

— Кажется, осенью мы договаривались — ты с Зимородком доставишь яйца в условленное место, а я призову Хозяина. Я же не спрашиваю у тебя, как ты прошел через границу и не посадил на хвост царских псов. Это твое дело. Ритуал — мое дело, и не спрашивай, что и как будет происходить. Понятно?

Савва и Зорян секунду пристально смотрели друг на друга. Наконец, Зорян не выдержал, медленно кивнул и отвел взгляд. Савва повернулся, и, не оборачиваясь, пошел к лагерю, где их ждали остальные.

Петр сидел и тер красные от недосыпа глаза, уставившись в одну точку перед собой. Разные люди говорили об одном и том же. Их слова собрали, как кусочки мозаики, в цельную картину. Он провозился с колдуном весь вечер и ночь, но вырвал имя человека, который нанимал Зимородка.

— Савва. Просто Савва, — проговорил он, когда Умов закончил читать. — Если это тот, о ком я думаю — а по описанию очень похоже, то все крайне серьезно. Братоубийца, бандит, и главное — колдун, и весьма сильный. Вспомни, тебе говорили про Савву Мухина.

— Мухин… — Умов потер переносицу. — Тот, который родился в семье ярославского купца, поклонился дракону в юности и свел колдовством брата?

— Он самый. Обитает в Вольных Городах, за десять лет шесть раз появлялся в Рутении, подолгу оставаясь на зараженных землях, мастерски меняет облик, и прочее, и прочее, — добавил Петр.

— Какой серьезный человек, — присвистнул Умов. — И раз здесь два драконьих яйца и колдун, который подолгу проводил время на зараженной земле, то они могут сотворить что угодно.

— Об этом никто не должен знать, — Изяслав навис над столом. — Мы с воеводой полагаем, что речь идет о вызове дракона.

Умов помолчал, начиная представлять масштабы «чего угодно». Из абстрактного ожидания неприятностей эта фраза превратилась в очень конкретные и пугающие рассуждения. Он задумался о словах Изяслава, отрешаясь от эмоций и решая задачу.

— Да, — кивнул он, и понял по лицам, что все уже успели осознать эту новость. — Такое возможно.

И только теперь он дал волю странной смеси страха, осознания и надежды: вдруг им не хватит одного яйца, вдруг что-то не сложится… Нет. Там все сложится. Такие планы составляют с большим запасом прочности. Если они смогли пройти границу и встретиться, то смогут и сделать то, что задумали.

— Но зачем им это? — спросил Умов и тут же вспомнил лицо верла в воспоминаниях Зимородка. Вспомнил и ответил. — Верлы.

— Это выглядит очень похоже на правду, — кивнул Изяслав. — Полагаю, что они работают на нового хана.

Изяслав помолчал, потирая бороду. Он не искал решения — скорее, проверял еще раз сложившийся в голове план.

— Ловить их в лесах можно хоть сто лет, — наконец, сказал он. — Поэтому пойдем от другого. Попробуем не выяснять, где они, а куда они пойдут. Иван, нужно, чтобы ты проверил свои расчеты еще раз и нашел те места, где они могли бы призвать дракона.

— Слушаюсь, — отозвался Умов.

Перед ним снова стояла задача, которую надо решить с холодной головой.

Комната Умова была залита белым светом. Несмотря на день, он зажег волшебные огни, как будто чистый свет не дал бы ничему ускользнуть от его внимания. По мере того, как ряды цифр ложились на листы бумаги, Умова охватывало раздражение. Слишком много неизвестных, слишком много возможностей давал драконопоклонникам этот кусок Дикого леса. Иван представлял себе, что это за место: лоскутное одеяло из глухого леса и пустых пространств, обильно сдобренное болотами. В одном месте там могут расти заросли, в которых быть темно днем, а в ста саженях от опушки окажется только жухлая трава.

Нечисть скапливалась в Диком лесу, как вода в низине. Точных карт в распоряжении Умова не было, но даже примерных оценок хватало, чтобы всерьез впечатлиться. Он прочитал о четырех точках прорыва, неактивных, но готовых лопнуть. «Превосходно, — размышлял Умов, изучая карту в очередной раз, — сразу четыре подходящих места, и все они далеко друг от друга. Готовы лопнуть, как нарывы — только надави. Но как найти нужное?»

Обходить все четыре точки бессмысленно. Умов хорошо представлял себе, сколько это займет времени и каковы шансы на успех. С двумя яйцами дракона они могли открыть портал в любой из четырех точек. С одним им придется постараться, но даже так они могут справиться. Хотя бы через жертвоприношение. Или у Саввы могло быть что-то припасено и на такой случай. Слишком много неизвестных. Хватает, чтобы понять — эти смогут вызвать могущественное чудовище, чуть ли не слугу Отца драконов. Но вот где и когда это произойдет — Умов понять не мог.

Он снова посмотрел на карту, где четыре красных круга рассыпались по длинному зеленому языку, и принялся расхаживать по комнате, ожесточено теребя бороду. Как искать? Где искать? Формально-то он сделал то, что от него хотели. На деле толку от такой информации было немного.

Он в очередной раз поставил себя на место противника и в очередной раз пришел все к тому же выводу: в таких условиях они могли идти к любой точке. Есть время, есть возможности для вызова. Если бы они не выдали себя призывом Костлявого, то так бы и прошли незамеченными по самой границе… Стоп. А зачем они призывали Костлявого? Иван мог поверить во многое, но не в глупость человека, который шесть раз переходил границу и выживал на зараженной земле. Этот Костлявый был зачем-то им нужен. Но зачем?

Умов остановился и основательно задумался. Его хорошо учили, вложив обширные знания. Он очень быстро нашел нужное слово: нарыв. Аналогия просто напрашивалась. Чтобы поднять в мир эту мерзость, Мухин надавил в другом месте. Не теряя времени, Иван бросился к столу и защелкал счетами. Он чувствовал, что ухватил нить, и лихорадочно считал, забыв обо всем, что обрамляло эту задачу.

Но получилась ахинея. Умов перепроверил свои выкладки и со злостью сжал столешницу так, что на его руке побелели костяшки. Он чувствовал, что ходит вокруг да около ответа, но не догадывается, как его найти. Эту задачу нельзя было заколдовать или одолеть грубой силой, до ее решения можно было только додуматься, но он упускал что-то важное.

«Хорошо, — подумал он. — Пойдем сначала. В языке Дикого леса есть четыре места, в которых с трудом, но можно призвать дракона, имея в руках одно драконье яйцо. Точнее, нам известны четыре места. Еще в самом начале Мухин призвал демона. Очевидно, с какой-то целью. Очевидно, ради вызова дракона, иначе просто бессмысленно это делать…»

Но выходило, что призыв Костлявого мог помочь, но создавал при этом сильные возмущения. Больше всего это напоминало сильный боковой ветер.

«А что мешает предположить, что вызов был не один? — Умов начал развивать свою мысль дальше и сам же ответил на свой вопрос. — Ничто не мешает. Тогда можно избавиться от возмущений». Он снова взялся за расчеты: без возмущений выходило, что во всех четырех точках вызов получался значительно проще.

Он посмотрел на карту. Скорее всего, они призвали еще несколько существ, но где? Рассчитать этого он не мог, слишком много вариантов… Умов постучал себя по лбу. Это не нужно рассчитывать. Это нужно выпытать у человека, который шел с Мухиным.

— Посмотрите, — Умов положил на стол лист с расчетами.

Изяслав и Петр по очереди посмотрели лист. Они пробегали взглядом по выкладкам и внимательно изучали ответ. Изяслав читал хмуро, Петр будто подчеркивал своим взглядом что-то на этом листе.

— Значит, они готовились к неожиданностям, — сказал Изяслав. — Предполагали, что может случиться всякое. Значит, смогут вызывать и с одним яйцом. Так мне подсказывает опыт.

«Ну да, — подумал Умов. — Я бы думал так же. Достаточно одного опыта и привычки подозревать худшее».

— Но это не ответ на главный вопрос. Хорошо, они подготовили вызов с запасом. Но где?

Изяслав помолчал и обвел взглядом Умова и священника.

— Нам нужен ответ на вопрос. Где начинать их искать? Что нужно для этого?

Иван, не раздумывая, ответил:

— Нам нужно знать, где еще были попытки вызова. Тогда можно решить задачу.

— Петр? — спросил Изяслав.

Священник молча извлек кожаный футляр, набитый свитками.

— Здесь записано, кто что наговорил. Люди из групп Зоряна и Мухина говорят, что вызовы были. Я могу отдать бумаги для работы и более тщательно проверить их слова. Что нужно выяснить?

— Надо узнать, кого, когда и, главное, где они призывали. Время с точностью до трех часов, место — как можно точнее, — начал Умов. — Может, не призывали, но проводили какие-то обряды. Чем полнее, тем лучше. Я постараюсь рассчитать точнее, что и где может произойти. И тогда мы будем знать место.

— Вот что, — внезапно сказал Изяслав. — Вспоминайте, как брать дракона.

«Мы пришли на Косой кряж за неделю до второго вызова, — здесь Петр поставил скобки и аккуратно вписал число: двадцать третье мая. — Пришли вечером и ночевали там. Колдун Савва долго искал место, потом мы чертили на камне знаки. Ушел весь день. К вечеру Савва призвал большого змеева сына. Сутулого, с длинными руками, большими клыками, с мехом густым и черным».

Умов сделал для себя пометку: вот эта тварь может быть той, которую убил Изяслав. Точно так же написал Петр. В скобках было записано: «Вероятно, крупный Костлявый». Умов продолжил читать.

«Зверь слушался плохо. Савва сковал его колдовством, и мы убежали, пока он не вырвался. А после этого мы пошли сначала на восток, потом к Имии и двигались вдоль реки, но в отдалении, по лесам. Потом, через неделю, мы пришли на старое капище. Там Савва вызвал еще одного змеева сына, уже мельче и слабее. Его Савва подчинил и пустил на север».

Умов вчитался. Дальше шло перечисление примет мест, наброски карты и множество подробностей, которые мог выдать только полностью сломленный человек. Умов как наяву представил того парня — дрожащего, как осиный лист, сбивчиво излагающего новые подробности и прячущего взгляд от Петра. Чтобы добиться такого, тот не особо нуждался в мордоворотах.

Только дурак думает, что пытками вытягивают признания. Когда охотники берут человека на горячем, его вина уже не вызывает сомнений. До его признания никому нет дела. Важно знать детали совершенного или подготовленного злодейства. Где остальные, что принесли, что затевали — только это имеет значение. Но и здесь пытка далеко не главный инструмент.

Терзаемый болью человек почти всегда думает только о том, как от этой боли избавиться. Он может оговаривать совершенно непричастных людей, лишь бы от него отстали хоть на время. Он может начать плести чушь, одна проверка которой займет бесценное время. И, что самое страшное — он может начать рассказывать не то, что было на самом деле, а то, что хочет услышать неопытный дознаватель.

Петр тем и отличался, что был дознавателем опытным. Таким, для которого и пытки, и магия, выворачивающая память — лишь инструменты. Он умел просеивать слова, сопоставлять детали и неумолимо вести человека к той черте, когда он сам захочет рассказать все, что знает. Петр умел работать самым сложным, но и самым ценным способом. Одна беда — иногда ему не хватало времени. «Прямо как сейчас», — отметил Умов, вспомнив священника и его манеру держаться. Но, как бы то ни было, Петр успел вытянуть достаточно много, чтобы у Умова начала получаться более-менее ясная картина.

Он отметил три места вызова. Два совершили люди Саввы, еще один — люди Зимородка. Оба пленных из отряда Зоряна утверждали, что никого не призывали. Когда на карту легла третья отметка вызова, Умов ненадолго задумался. Все три раза вызывали Костлявых. Если они вызывали одинаковых демонов в специально подобранных местах, то где они будут проводить свой ритуал? Очевидно, там, где сойдутся все три эха от вызовов. Где они сойдутся? Очевидно, в центре круга, на котором лежат все три места появления Костлявых. Через полминуты Иван закончил чертить и улыбнулся: центр круга почти совпал с одной из точек.

Они сорвались с места вчерашним утром. Что-то щелкнуло в огромном государственном механизме, и большой конный отряд, стоявший в Алексине, бросили к Камню-на-Имии. Вечер они встретили на берегу Имии. До Камня им оставался ровно один дневной переход.

Когда вспыхнули костры, поднялся большой шатер и на места встали часовые, Ольга прошла к берегу, поодаль от солдат и подняла взгляд на небо. Открывавшийся вид был прекрасен, а вот настроение — как бы ни наоборот.

Ольга сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. В пальцах закололо, мир стал очень четким. Она осталась балансировать на тонкой грани, отделяющей обострение чувств от настоящей отрешенности. Но и этого хватило, чтобы выделить из шума лагеря знакомые шаги.

— Ну что же, слышно, как растет трава? — прозвучало за спиной.

— Такое слышно только в сказке, — в очередной раз ответила она. — Я пытаюсь понять, зачем нас отправили к Камню-на-Имии.

— И как?

— Пока никак, — Ольга перебросила косу вперед, не обращая внимания на еле уловимую насмешку. — Может, подумаем вдвоем?

— Зачем?

— Для борьбы со скукой? Для упражнения ума? Для развлечения? Я вижу, что опасности рядом нет, но ощущаю что-то нехорошее.

— Я не работаю с домыслами и ощущениями. Только с фактами. И пока что нам известно только то, что в пограничный город отправляется две сотни дворянской конницы. С ними в распоряжение команды Особого приказа идут два мага. Сильный отряд. Ты знаешь что-то еще?

— Я чувствую серьезную опасность, — добавила Ольга. — И это не то, что обычно бывает на границе…

— …Ну, это просто важнейшее уточнение.

Ольга раздраженно повернулась. Василиса Чернова стояла, сложив руки на груди, и разглядывала ее, чуть наклонив голову.

— …Да, это важно, — сердито повторила Ольга. — Мы вообще ничего не знаем и…

— И поэтому, — Василиса прищурилась, — ты пытаешься найти все, что тебе доступно. Но из того, что в Камень едем мы, уже следует, что рядом драконовы дети. Я не вижу смысла забивать себе голову сейчас, потому что по приезду мы окажемся в плену наших предрассудков. Не пытайся прорицать, ты все равно не захочешь быть провидицей.

— Я не готова отдать глаза за то, чтобы видеть будущее, — Ольга глянула на реку и вновь повернулась к сестре.

— Ты постоянно забегаешь вперед, — Василиса положила ладонь на плечо Ольги. — И тебе надо учиться владеть собой.

— Ты говоришь это по любому поводу.

— Я буду повторять это тогда, когда сочту нужным, — прищурилась Василиса. — У волшебника должна быть холодная голова.

— У волшебника должна быть жажда знаний, — парировала Ольга.

— Знаний, а не домыслов. И эту жажду следует утолять правильно! — Василиса ответила с напряжением, резко, будто собиралась своими словами что-то размолоть. Чуть помедлив, она продолжила спокойнее. — Если тебе невмоготу ожидание, стоит наблюдать, а не строить дом из воздуха.

— Я наблюдаю.

— Нет, не наблюдаешь. Ты описываешь свои ощущения, а не то, что ты видишь. Что ты видишь?

— Я вижу возмущения магии. В них прослеживается какой-то порядок. Как от очень слабого или далекого колодца. Лес выглядит зараженным сильнее обычного.

— Почему ты так считаешь? — уточнила Василиса.

— Тень, — сказала Ольга. — Полчаса назад мне несколько раз показалось, что за деревьями скрываются тени.

— Призрак?

— Нет, просто тень, похоже на выход магии. Я специально сейчас посмотрела в степь. Там ничего подобного нет. И это не игра света.

— Запиши, когда и где ты это видела, — чуть подумав, сказала Василиса. — Может пригодиться. Они были бесцветные?

— Да.

Василиса помолчала, потирая подбородок.

— Может быть, да, придется посмотреть здесь получше… — она чуть оживилась. — А что еще ты успела заметить? Какие они вообще были? Высокие? Низкие? Раздутые?

— Зыбкие и очень тонкие, — Ольга чуть помедлила с ответом. — Текучие.

— Очень хорошо. Могу сказать тебе точно: среди известной нечисти мало что подойдет под это описание. Скорее всего, это случайное возмущение магии. Как я уже сказала, запиши тщательно, может пригодиться. А сейчас лучше пойти есть и спать. Шатер ждет.

Василиса развернулась и зашагала к кострам. Ольга осталась наедине со своими мыслями. Беспощадная логика сестры развеяла часть ее страхов, но беспокойство никак не отпускало. Конечно, до настоящей провидицы ей было как до неба. Ее слабые способности не позволяли до конца понять, что же она предчувствует, и облечь это ощущение в словесную форму. Неясная тревога не могла дать ничего полезного: у границы со Степью всегда тревожно. Василиса уже принимала это как данность, Ольга все еще пыталась разобраться в оттенках своих ощущений.

Она не могла толком сказать, что сейчас заставляло ее размышлять над туманными знаками — собственное беспокойство или раздражение из-за равнодушия сестры. Через несколько минут она пришла в шатер, смирившись с тем, что пока не найдет ответа. Василиса уже спала крепко, без единого звука. Она не храпела, не ворочалась, не шуршала одеялом; ее лицо оставалось совершенно безмятежным. Снимая броню, Ольга подумала, что так спит кошка, или — что куда больше похоже на правду — цепенеет змея.

Шум за воротами застал Умова, когда он поднимался в хоромы. Со своего места на крыльце он хорошо видел, как во двор детинца сплошным потоком въезжали всадники. Умов ни на ком не увидел тегиляев: только кольчуги и местами зерцала. Подкрепление? Изяслав отправлял донесение не так давно, войско не должно было среагировать так рано. Или нет? И почему их так много? Среди конных на один миг промелькнул синий кафтан и знакомая фигура, но Умову хватило и этого мига. Воображение само дорисовало всаднице прямой нос, тонкие губы и взгляд, которым можно смотреть сверху вниз, даже будучи ниже на голову.

«Вот только ее здесь не хватало», — как-то обреченно подумал Умов. Василиса Чернова появилась вновь. Надменная. Холодная. И умная. Живое напоминание о днях в Южной крепости. Умов осознал, что ревнует. Василиса одним своим появлением напомнила ему о том, чего он так и не добился по своей глупости. Год назад он не испытывал бы ничего подобного, но Умов уже сделал первый, самый сложный шаг по дорожке честолюбия.

Он, не задерживаясь, поднялся в хоромы. Встречаться с Василисой больше необходимого ему не хотелось. Умов успел перепроверить расчеты еще раз, когда в дверь его покоев постучали. На пороге стоял Богдан.

— Иван Михалыч! Вас зовет Изяслав Всеволодыч…

… Василиса и еще одна очень похожая на нее женщина пришли почти сразу же вслед за Умовым. В комнате появилось всего двое новых людей, но в ней сразу стало тесновато. Что-то в них обеих было такое, отчего Богдан вышел за дверь чуть ли не с облегчением.

— Я Василиса Чернова, волшебник Корпуса, — ее голос остался все таким же противным, скрежещущим. — Со мной Ольга Чернова, колдун Южной крепости. По приказу алексинского воеводы прибыли в распоряжение Особого приказа. Ожидаем вводных.

«Точно, сестра», — подумал Умов, поглядев на обеих. В каждой отдельной детали Ольга почти не отличалась от старшей сестры. Чуть ниже ростом, чуть светлее волосы, чуть шире лицо. Все эти маленькие различия, взятые вместе, создавали совершенно другое впечатление. Пока Изяслав представил остальных, Умов обратил внимание, как Василиса смотрит на охотников. Она не поворачивала головы, только скашивала глаза: эта рептильная малоподвижность нервировала Умова. Когда они сели за стол, он непроизвольно занял место как можно дальше от старшей Черновой, не только и не столько из-за ее взгляда. Василиса могла упомянуть только то, что она волшебник Корпуса.

Роду Черновых семьсот лет. Князь Чернов, когда ему было двадцать, в одиночку убил дракона. Князь Чернов стоял возле царского трона. У князя Чернова три дочери и малолетний сын. И двух его дочерей Умов видел сейчас.

— Вводная очень проста, Василиса Андреевна, — Изяслав знал, с кем имеет дело. — Мы подозреваем, что в этих краях собираются призвать дракона.

Две сестры повели себя совершенно по-разному. Ольга поерзала, всем своим видом пытаясь показать: «Я же говорила».

— Я могу ознакомиться с выкладками? — очень спокойно уточнила Василиса.

— Вот они, — Петр по знаку Изяслава расстелил на столе карту.

Изяслав излагал сухо, отсекая малозначащие подробности. Сестры умели слушать: пока Изяслав рассказывал о том, как они дошли до таких выводов, обе молчали. Ольга сидела, уставившись в стол, время от времени посматривая на Изяслава и Умова. Василиса следила за картой, и если Умов не видел никакой системы в Ольгиных взглядах, то на лице Василисы просто читалось, что она готовит список вопросов.

— …Примерно так, — подвел итоги Изяслав. — Задавайте вопросы.

— Полагаю, что я могу оказаться полезной, — голос Ольги оказался мягким и приятным: полной противоположностью Василисиному. — Меня учили работать с человеческой памятью, у вас есть пленные, я могу попробовать проверить их показания.

«Ну да, — подумал Умов. — То-то было у меня странное предчувствие».

— Можете, — согласился Изяслав. — Когда отдохнете.

Словно в подтверждение его слов Василиса с нажимом провела ладонью по лицу сверху вниз.

— Разрешите ознакомиться с расчетами, — ее ледяной взгляд встретился с взглядом Умова и снова вернулся к Изяславу. — Вызов дракона — это достаточно редкое и сложное событие.

— Полагаете, что поганые не смогут справиться?

— Люди моего уровня смогли бы, — пожала плечами Василиса. — Предпочту не считать поганых неумехами.

— Хорошо, — сказал Изяслав. — Тогда точно так же после отдыха ознакомитесь.