Рене

Роксана тяжело вздохнула, сунула письмо под рубашку на груди Феникса и, устроившись у него на плече, положила поверх свою руку.

– Не сопротивляйся, прошу, - прошептала чародейка ему на ухо, когда поняла, что Карнаж не хочет принимать помощь.

Помедлив, он все же уступил, словно услышал просьбу.

Ее голова закружилась. Силы начали таять.

Скоро она уснет, а полукровка проснется. Хорошее прощание, ведь она никогда не умела сказать последние слова. А когда Роксана снова очнется - его уже не будет. Это успокаивало, потому что, когда выздоровеет ребенок, полукровка станет лишним. Она надеялась, что «ловец удачи» сам поймет и уйдет. Потому что третий у магики, осчастливленной радостью материнства, всегда будет лишним. Так уж повелось.


* * *

– Ну что же вы стоите в дверях? Проходите господа, - предложил Кобра, усаживаясь в глубине комнаты у окна.

Главарь знаком приказал своим людям ждать снаружи и они задвинули деревянную дверь. Тард торопливо выступил вперед, оставив Гортта и старого феларца у стены. Им и так довелось долго ждать в коридоре прежде чем охрана позволила войти.

В комнате не было мебели, только несколько циновок лежали у входа и еще одна у окна.

– Нэй! - гном шагнул к забившейся в угол эльфке.

– Стоять, - бросил Кобра, запалив погасший шнур и долив еще масла в миску на полу, куда тот был погружен, - Долгая ночь. Непогода. Сегодня второй раз добавляю масла, а того, кого мы тут ждем, все нет и нет.

– Догадываюсь, - пробормотал Бритва, - Не иначе Феникса. Если не секрет, скажи на кой ляд он тебе сдался?

– Это наше с ним дело, гном, - Кобра согнулся над фитилем, вытряхивая тоненький изящный мундштук с золоченой чашей возле скрещенных на циновке ног.

Свет выхватил его сухое и узкое для островитянина лицо. По узорам, которые были наколоты вокруг глаз и сходили черными зубьями вниз щек у самых ушей, становилось ясно, откуда он получил свое прозвище. Значок как у змеи, чье имя носил Кобра был получен явно неспроста. Тард не даром с опаской относился к этому человеку, ведь слухи о нем бродили по Шаргарду самые невероятные.

– Как видите, она цела… во всех смыслах, - хищная улыбка оголила мощные клыки за тонкими сухими губами.

Его скошенные, но не настолько узкие, как у прочих островитян, глаза сверкали в бликах пламени, поочередно рассматривая каждого из троицы.

– Нэй, - тихо позвал Гортт.

– Это я приказал ей молчать. Уважай чужие обычаи, убийца драконов. Садитесь, господа, сейчас вам принесут чай. И не отравим мы вас, будьте спокойны. Но не заблуждайтесь. Если бы не ваш патент - мое гостеприимство окончилось бы для вас еще там, снаружи. Я и мои люди потому тут сидим, и харчи наши не скудны, потому что не только ками оберегают нас, но и власть здешнюю мы чтим и помогаем, когда нас о том просят.

– Смотрите, друзья, перед вами тот человек, который предоставляет услуги убийц канцелярии, - с плохо скрытым презрением закончил мысль Кобры Тард.

Все трое сели на циновки. Дверь отодвинулась и в проем шмыгнули три женские фигуры. Быстро поставив глиняные кружки и налив пахучего островитянского чая они тут же удалились.

– Верно, Бритва. Ты хорошо осведомлен. И храбр. Пойти в пасть змеи с той горсткой олухов, которые сейчас наверняка перекрестились под навесом, что в бойню не угодили.

– Когда мы сможем ее забрать? - Тард попробовал чай, глядя прямо в глаза Кобре, посмаковал немного и учтиво склонился, напиток и вправду оказался отменным, даже на его грубый швигебургский вкус.

Гортт и старый феларец не притронулись к источающим ароматный пар глиняным кружкам.

– Не спеши. Мы тут ждем Феникса, как я говорил. Не знаю, кому он насолил, но нам дошла просьба от тех, кому нельзя отказывать. А тут как раз и ваша эльфка подвернулась. Чтобы поймать такую птицу, как Карнаж, нужен стоящий манок.

Повисла неприятная тишина.

– А если он не придет? Откуда ему вообще знать?! - подал голос Гортт.

– Он узнает. Об этом позаботились. Если же нет, тогда кто-нибудь из вас прямо здесь, по нашим обычаям, отстоит честь этой девы, - Кобра резко откинул назад длинные волосы, - В поединке со мной! Вы позволили ей попасть сюда, хоть она была под вашей опекой. Меня не интересуют нравы гномов по вопросу женщин и их свободы, но на моей родине этих существ вообще-то чтят и оберегают. Те из них, которые не имеют подобных заступников и сами не могут за себя постоять иногда оказываются здесь. Где взамен их воли, им диктуем свою волю мы. «Болотная соль» - веский аргумент в сторону предлагаемого нами ремесла.

– Тогда я бросаю тебе вызов! - Гортт поднялся и вынул из-за пояса топор, - Чего время зря терять?!

– Сядь! - положил руку на плечо друга Тард, - Кобра, мы можем подождать.

– Э нет, Бритва. Тут ты припоздал, - не сводя взгляда с бросившего вызов, прошипел главарь и протянул руку за мечом у окна, - Своих товарищей надо заранее предостерегать. Слово, сам знаешь, не воробей, вылетит - не поймаешь. Я принимаю вызов гном. Разомну немного кости перед визитом Феникса.

В этот момент за дверью послышались торопливые шаги, дверь отодвинулась и островитянин что-то коротко сказал Кобре. Тот раздраженно прикрикнул на него.

– Но сперва, еще немного подождем, - сдерживаясь, сказал главарь, когда дверь снова закрылась, - И, мой тебе совет, гном, не спеши в обители Основателя раньше времени. Еще успеешь.

– Ты что, судьбу читаешь? - гневно проворчал Гортт.

– Иногда, бывает, - Кобра прикусил мундштук и пустил маленькое колечко дыма над головой, - Иногда…

От окна, выходившего в сторону городской стены, донеслись крики и лязг стали. Все присутствующие прислушались - дрались двое.

– Вот, например, сейчас у черного хода кто-то попал в передрягу. Мы не станем им мешать, верно? Дуэлянтов в городе много, но сегодня одним точно станет меньше. Вопрос только в том, кто из двоих падет. Вор или тот, кто призван таковых ловить? Я уважаю поединок, он всегда выявит сильного не только в том, чтобы красиво выхватить клинок, но и докончить задуманное, - Кобра скосил глаза на Гортта, - А не бездумно бросаться в бой, не зная своего противника, руководствуясь и считая достаточной для этого только причину.

– Если причина - спасение чужой жизни… - попытался возразить гном под пристальным взглядом.

– То надо подходить к решению вдвойне осмотрительно, - оперся рукой о свое колено Кобра, наклонив вперед корпус, - Потому что в руках уже две жизни - своя, и как ты выразился, «чужая».

– Кто это говорит?! - вскричал Гортт, - Убийца!

– Люди моего сорта проливают много ненужной крови из-за таких вот героев, которые плохо усвоили прописные истины и думают только о собственной чести.

– Ах ты, выродок островитянский! Не тебе, курва, учить меня! Поднимай свою жопу! Чего расселся?! И начнем! - гном снова вскочил, скинув руку Тарда, и схватился за оружие…

Двое островитян дежурили, укрывшись от дождя под нависающими едва не встречающимися наверху крышами двух домов. Они то и дело оборачивались, с подозрением наблюдая за оставшимися у входа убийцами драконов, хоть возле наемников и находилось вполне достаточно их собратьев по оружию.

В очередной раз удостоверившись, что все в порядке, один из них поежился и обернулся в сторону неясного просвета меж стен впереди. Он удивленно заморгал. Там кто-то был. Рослая фигура стояла не двигаясь. Островитянин дернул за плечо напарника и указал в сторону нежданного гостя. Оба медленно двинулись вперед, прижимаясь к стенам и схватившись за рукояти мечей у пояса.

– Кто ты?! - спросил без особой надежды на своем языке островитянин, так как феларского пока не выучил.

Я - всполох клинка, что препроводит вас в Бездну! - раздался неожиданный ответ на том же языке.

– К оружию!!! Здесь ранкен! - только и успел крикнуть островитянин, выставив свой меч навстречу пущенному в грудь кинжалу, сверкнувшему на лету раздвоенным лезвием.

Барабанной дробью отдался под сходящимися крышами топот сапог незнакомца, взорвавшийся клацаньем клинков под самым ухом островитянина. Капля холодного пота сбежала по его лбу, когда он покосился на глухо захрипевшего напарника, съезжавшего по стене с рассеченным лицом.

Кинжал застрял раздвоенным лезвием в мече. Островитянин успел парировать только его. Застыв как изваяние он опустил взгляд ниже собственной груди - из живота торчал кончик клинка. Во рту появился сильный привкус крови.

– Как… быстро… - прошептал островитянин.

Цепь на рукояти кинжала натянулась, резко вырвав из рук охранника оружие, и он опал на колени, завалившись к стене возле своего убитого напарника.

– Кобра!!! - разнесся над двумя телами протяжный крик, долетев до здания борделя и потряся, казалось, сами стены.

Члены банды оставили убийц драконов и метнулись к переулку. Наемники тоже похватались за оружие. Один островитянин, побежавший раньше остальных, крутанул в пальцах метательную пластину и коротким движением кисти пустил ее в темноту между зданий. Раздался звон и в ответ полетели точно такие же, взрезав ему сначала руку, а потом вонзившись в колено. Бедняга споткнулся и повалился под ноги товарищей. Некоторые остановились, другие же прыгнули через него и с яростным кличем метнулись в переулок откуда в ту же секунду вылетел в высоком прыжке напавший.

– Феникс?! - удивленно выдохнули с трудом узнавшие его наемники.

Полукровка плюхнулся возле них, согнув колени и уперев одну руку в камень мостовой. В другой сверкал окровавленный островитянский меч, в зубах был зажат шпаголом с прикрепленной к рукояти цепью. Мокрые волосы откинуты назад, один из ботфортов подвязан сильванийским шарфом с рунами.

– Откуда ты взялся?

– Не вмешивайтесь, - прошипел через сжимающие кинжал зубы Карнаж, глядя на них безумными желтыми глазами.

Разжав челюсть, «ловец удачи» подхватил клинок и метнул вверх, последовав в неимоверном прыжке за взвившейся к скату крыши цепью.

– Какого черта!? - воскликнул один из наемников, когда островитяне всей гурьбой подбежали к дому и сверху им в руки слетел убитый стрелок, выронив ружье.

– Не лезем парни! - крикнул один из гномов, - Бритва же приказал ждать! Нечего нам соваться, вы видели его мутные глазищи?! Он же чем-то накачан! Век мне пива не пить, если он не наглотался перед боем какой-нибудь дряни. Своих еще порубит.

Люди Кобры, тем временем, забыли о наемниках, устремившись по улице за Карнажем, карабкающимся по скату крыши борделя.

– Чего тогда? Зря приперлись что ли!? - возразил феларец, толкая гнома, - А ну давай, братва, держи тех гадов, что Феникса гоняют! Наваляем так что б их родная островитянская мать не узнала. Эй, там! Слышь, кодла!

Сказав это, наемник шагнул в сторону людей Кобры, отбрасывая свой меч и призывно махая рукой, сжав другую в кулак. Островитяне приняли вызов и тоже отложили оружие.

Дик прижал Эйлта к стене. Вору приходилось не сладко, ведь это чудище обратило весь свой гнев и ярость на него, и на удивление проворно сражалось широкой феларской шпагой. При всей своей массе помощник начальника тюрьмы довольно ловко обращался со своим старым и тяжелым оружием, ведь теперь клинки ковались куда прочнее и легче. Навалившись на полукровку, он дыхнул на него зловонием из малюсенького рта и, повизгивая, прорычал с усилием бесповоротно меняющихся голосовых связок:

– Я раздавлю тебя как клопа, выродок!

– Проклятый монстр! - рявкнул Эйлт, со скрежетом удерживая кинжалом лезвие шпаги от своего горла.

Ему не хватало воздуха, так как на грудь давило пузо толстяка. Дик мерзко захихикал. Полукровка сжал свободную руку в кулак и из-под пластины наручни вылезло толстое лезвие напоминающее по форме наконечник стрелы.

– Готов умереть? - хрюкнуло пялящееся на него свиными глазами рыло.

– Только после тебя! - правый кулак врезался в бок, пробив звенья кольчуги.

Эйлт толкнул лезвие шпаги в сторону того, что некогда являлось пусть и скверным, но лицом ее хозяина. Дик с ревом отшатнулся, разбрызгивая кровь из проделанной у него в боку дыры.

Вырвавшись, вор отбежал к зданию борделя, пытаясь отдышаться, пока толстяк рубил воздух своей шпагой, ничего не видя из-за залившей лицо крови.

– ЭЙЛТ!!! - раздалось у полукровки над головой со ската крыши.

– Феникс! Как я рад тебя видеть! - радостно ответил вор, закашлявшись.

– Держи! - к его ногам со звоном упал темноэльфийский шпаголом.

Эйлт тут же подхватил оружие.

– Какая вещь! - фиолетовые глаза перескочили с мутно засветившегося клинка на мечущегося Дика, - Ну держись, боров, теперь я тебя на ремни пущу! И не жди быстрой смерти!

Крик Феникса долетел до комнаты, остановив шквал ударов того, кого призывал по имени.

Кобра замер, бросив взгляд на окно.

Гортт весь истекал кровью. Такого противника он еще не встречал. Все, что он знал и умел, разбивалось о тот шквал атак, которые успевали всюду. Главарь банды даже не пытался блокировать его удары, а просто выворачивался и разил куда попало, подбивая ноги, не гнушаясь никаких хитростей и подлых выпадов. Он развлекался с гномом, даже не пытаясь прикончить. Будто насмехаясь, демонстрировал слабости всего построения швигебургской школы боя, сложенной из определенных правил. В арсенале Гортта просто не было тех подлых ударов, которые он мог бы противопоставить Кобре. Более того, во время схватки гном улавливал те моменты, которые мог бы использовать если бы был попроворнее и знал как. Горбясь, он отошел в угол, где сидела Нэй, в страхе отвернувшись и зажав уши, чтобы не слышать сдавленных стонов своего защитника, которого медленно убивал этот ужасный человек с быстрым как молния мечом. Закрыв собой эльфку гном поудобнее перехватил топор слабеющими руками и встал, испытующе глядя на Кобру.

– Ну что? - с насмешкой спросил тот, - Показал все что умеешь? Хорош тот удар что достигает цели, а не все то отточенное и предсказуемое старье, которым ты тут щеголял. Ваш народ храбр, но он застыл на месте в своем искусстве. Храбрость без мастерства хороша в поле под знаменами, а не на дуэли в подворотне.

– Я еще на ногах, - прохрипел в ответ Гортт.

– Это не на долго, - оскалился Кобра, сверкнув стальными когтями насажанными на пальцы левой руки, которые тоже пускал в ход мастерски, как становилось ясно по изодранной одежде гнома, - До прихода Феникса я еще успею разорвать тебя в клочья!

– Да не бывать этому! - рявкнул старый феларец вывернувшись из-за плеча Тарда.

Бритва тоже схватился за секиру, посылая к чертям все традиции. Он был сыт ими по горло, если они позволяли такое жалкое подобие драки за чью-то честь безо всяких правил этой самой чести.

Кобра отскочил к окну - мечи феларца рассекли воздух. Главарь со свистящим звуком выпустил длинный плевок в глаза «Бешенного». Старик вскричал, схватившись за них.

– Бритва! - усмехнулся Кобра, шевельнув скользнувшим меж губ раздвоенным тонким языком, - У тебя немного времени, чтобы промыть ему глаза, прежде чем он окончательно ослепнет.

– Чертов мутант! - гном подхватил заваливающегося назад товарища.

– Шевелись, - прохрипел Гортт, - Я тут сам управлюсь.

Тард сгреб феларца в охапку и вытащил в коридор. Там никого не было. Все островитяне побежали на подмогу своим товарищам, которые внизу дрались в кровь с убийцами драконов. Без оружия, в рукопашную, наемники могли оказать людям Кобры уже достойное сопротивление. Тем паче такой дракой можно было избежать ненужного внимания стражи после, пряча тела убитых, но основательно намять бока друг дружке, излив без смертоубийства всю злобу и ненависть. Островитяне тоже оказались не прочь почесать кулаками из тех же побуждений. Поэтому, когда Тард вынес старика под дождь, там кипела такая драка, которую редко доводилось видеть даже швигебургским бандам.

Общая куча вертелась сумятицей кулаков и ног у входа, откидывая обессиленных. Отдельные бойцы парами лупили друг друга не жалея кулаков. Какой-то гном с фингалом под глазом методично забивал худющего островитянина в стену у самой двери. Едва Бритва вышел, гном тут же оставил бессознательного противника и помог оттащить «Бешенного» подальше под скат крыши на углу, где струями лилась дождевая вода.

– Что с ним? - деловито спросил он Тарда.

– О, Профессор!? - обрадовался Бритва знахарю, которого они дружно прозвали так за поистине обширные познания в медицине, - Этот ублюдок Кобра, похоже, харкнул ему в глаза ядом!

– А моя сумка осталась в трактире, - гном крепко выругался, - Ладно, разлепи ему веки и под струю, вон с крыши льет… Держи!… Потерпи, родимый, сейчас полегчает, только не закрывай.

Профессор успокоительно похлопал «Бешенного» по плечу. Тот с усилием и не без помощи Тарда открыл глаза. Они были красными, заполненные какой-то густой липкой слизью.

Бритва вскочил, перехватил за шею островитянина, который с криком прыгнул в их сторону, вынося для удара ногу, и что есть силы грохнул того спиной о мостовую. Профессор тем временем достал из кармана разбитые и погнутые очки, неловко нацепив их на широкий нос.

– Ну что там? - бросил через плечо Тард.

– Слабый яд, все обойдется, - облегченно ответил гном.

– Отлично, тогда я сейчас приведу тебе еще одного пациента. Этот ублюдок сильно порезал Гортта.

Бритва устремился обратно в бордель, расталкивая по дороге выбежавших из комнат проституток, бессмысленно мечущихся по коридорам. «Болотная соль» явно сожгла им все мозги, так как они даже не пытались убежать, а метались от громкого шума туда-сюда, как всполошившиеся куры.

Когда Тард вынес за порог старого феларца, Кобра тут же подскочил к двери, задвинул ее и вонзил маленький нож в полозья, надежно заклинив. Обернувшись к Гортту, закрывшему собой эльфку, он опешил от неожиданного появления рослой фигуры у окна. Феникс стоял у стены, сложив руки на груди. Мутный взгляд его злых желтых глаз впился в Кобру, словно теперь «ловец удачи» превратился в охотника, а не тот, кто его сюда заманил.

– Наконец-то, - прошипел главарь банды, не без удовольствия поигрывая мечом в предвкушении боя, - Явился. Я знал, что ты придешь!

– С каких пор ты стал позером? - донесся от окна неприятный голос полукровки, ставший совсем чужым для тех, кто его знал.

Нэй обеспокоено посмотрела через плечо гнома. Неужели это говорил Карнаж? Голос не изменился в корне, скорее заполучил какую-то странную интонацию, от хлада которой по спине пробегали мурашки.

– Замолчи! - сорвался Кобра.

Три метательные пластины засели в стене. «Ловец удачи» зловеще хохотнул, оказавшись в футе от самого близкой к нему, закрыв спиной окно.

– Ты привык драться с простыми рубаками, которым можно забить мозги всякой чепухой. Ты забыл почти все, чему тебя учил мастер. Подумать только, так низко пав, что и поверить трудно в то, как наши учителя могли когда-то изучать свое искусство в одной школе, ты смеешь призывать в свой дом смерть в моем лице? Дурак!

Кобра слишком поздно понял хитрость «ловца удачи», ведь тот закрыл своей спиной единственный источник света, оставив только горящий шнур в плошке с маслом в шаге от своей ноги. Карнаж метнулся вперед, погасив его подошвой сапога.

Гортт с ужасом наблюдал за бешеной пляской клинков, слушая дикие короткие крики обоих дерущихся. Гном впервые видел такой бой. Прыжки развороты, перехваты, толчки, то и дело глухие и мощные удары ногами до треска дерева под ступнями. Наконец Феникс отскочил назад. Кобра припал на одно колено, схватившись за бедро.

– Гортт, раз ты все равно стоишь здесь, встань хоть к окну что ли? - попросил гнома Карнаж.

Убийца драконов безропотно повиновался. Нэй последовала за ним. Теперь в комнате было уже двое тех, кого она боялась пуще смерти.

– Продолжим, цепной пес канцелярии? - полукровка выпрямился.

Кобра сгруппировался и пружиной выстрелил в ту сторону, где стоял «ловец удачи». Стальные когти свистнули по воздуху.

В комнате опять стало темно. Гном занял позицию у окна, загородив его своей широкой спиной еще лучше. Главарь банды немедленно сел на пол, обхватив рукоять меча двумя руками. Все стихло, только с улицы долетали настолько приглушенные звуки, словно в беспокойном сне, не имея даже четкого направления. Кобра весь превратился в слух, закрыв глаза. Феникс не мог знать расположения всех скрипучих половиц в комнате и стоило ему ошибиться… Вот и долгожданный скрип у стены. Кобра развернул шквал круговых ударов вертясь волчком по полу в направлении звука. Стальные когти встретила плоскость клинка полукровки и с адской скоростью успела за его мечом. Главарь испустил проклятье, когда, потеряв темп, только сбил Феникса в угол, выведя от безысходности удар лезвием лишь в апперкот рукоятью. Поняв, что у него не так много времени, прежде чем «ловец удачи» поднимется и начнет атаку, он отчаянно кинулся к окну. Кобра понимал, что его единственный шанс - за спиной у Гортта, ведь Карнажу только что хватило скорости и он отбил один из его лучших ударов.

Гном с ревом раненного зверя поймал и держал лезвие меча накинувшегося главаря, зажав на изгиб топора. Кобра яростно вывернул оружие, толкнул Гортта к стене, повернув того боком. Гном подмял под себя Нэй и, не выпуская клинка противника, стонал под жестокими ударами сложившихся в стальной кулак пальцев левой руки противника, нещадно бивших стойкого защитника в лицо, по ребрам, по плечу. Эльфка отчаянно закричала, видя, как от ударов ухает Гортт, сжав зубы и истекая кровью, что лилась ей на руки и грудь.

Не удалось. Кобра бессильно всадил когти в эту живую стену, что загородила от него единственную возможность спастись. Гном упал на колени, выронив топор и схватил Нэй в охапку слабеющими руками.

В этот момент Карнаж налетел сзади с яростным криком, и отбросил Кобру, ухватив того за волосы. Вдогонку броску сверкнул меч. Послышался звон падающих на пол когтей вместе с пальцами и глухой вой. Главарь с ужасом посмотрел на беспалую левую кисть и в его глазах загорелось дикое пламя безумия. С хрустом сжав зубы, он ринулся в контратаку.

Эльфка высвободила голову из-за плеча повалившегося на нее гнома и, не моргая, наблюдала за пляской смерти двух убийц. Нэй проклинала свое зрение, которое позволило ей увидеть все это зрелище, что приковывало взгляд и не позволяло сомкнуть веки. Эти дикие удары, крики, ни на что не похожее искусство, жестокое до отказа рассудка понимать смысл такого способа сражаться. И Карнаж, словно чужой, страшный, с искаженным яростью бледным, словно у самой смерти, лицом. Он двигался с такой скоростью, что в пору было пожалеть Кобру, который начинал сдавать, особенно после удара коленом в висок и опрокидывающего продолжения вторым коленом в грудь…

Еще и основанием рукояти в лицо! Зачем так?! Эльфка обхватила голову руками.

– Что?! - главарь кашлянул, потом снова, сопроводив гортанным хрипом, и приложил руку к губам, - Нет!

На пальцах осталась густая мокрота вперемешку с кровь.

Кобра замотал головой. Темнота сгущалась и плыла перед затуманенным взором. Между ним и окном стоял, тяжело дыша, Феникс.

Как тяжело дышит… Сейчас бы еще толику сил, чтобы добить этого проклятого полукровку, который наверняка не рассчитал и принял слишком много снадобий в надежде на короткий бой. Не вышло. Но «ловец удачи» все равно останется жив. Правда, придется ждать и мучаться, пока организм сам очистится от той дряни, которой он себя накачал. Однако Кобра знал, что не увидит этого. Тянуть время было бесполезно. Его противник предусмотрел все - клинок оказался отравлен.

– Да это яд, - подтвердил догадку главаря банды «ловец удачи».

– Я… буду ждать тебя в Бездне. И там… на глазах наших учителей, мы сойдемся в последней битве! - Кобра бросился в безнадежную атаку.

Клинки застонали. Карнаж рванул вниз, в сторону. Кобра не удержал и лезвие полукровки вырвалось, рубанув в кисть снизу, потом скользнуло под квадратную гарду и выбило оружие из ослабших пальцев. Меч Кобры со свистом вылетел в окно. Он попытался отступить и уклониться, так как сшибка вытянула его вверх во весь рост. Снизу раздался едкий смешок полукровки. Феникс подсел, перехватил свой меч одной рукой и толкнул за основание рукояти свободной ладонью снизу-вверх, пробив череп Кобры насквозь через подбородок в макушку. Короткий хриплый выкрик на островитянском наречии завершил добивающий удар:

– Умри!

Дверь проломилась внутрь, доски затрещали и посыпались на пол. Еще несколько ударов, и на пороге возник Тард. Бритва осторожно обошел замершего в исступлении оконченного боя Карнажа и приблизился к окну.

Нэй беззвучно плакала. Её слезы лились по бледным от пережитого ужаса щекам.

– Нэй, - позвал Бритва.

Эльфка посмотрела на него широко распахнутыми глазами и рыдание вырвалось из ее горла. Она завывала, плакала навзрыд пока гном поднимал привалившего ее Гортта. Но тот неожиданно крепко выругался. Тард даже выпустил друга, которого почитал убитым и оплакивал. Тот начал опадать на пол и руки Бритвы и Нэй вместе подхватили его, бережно опуская, хоть он бранил их и ругался как сапожник, утверждая, что сам вполне может и всем еще покажет где раки зимуют.

Карнаж тоже подошел к окну. Он было протянул эльфке руку, но, едва встретив ее взгляд, тут же отдернул. Снаружи полукровка увидел, как Эйлт терзал толстяка, загнав того к стене, с помощью кинжала «ловца удачи» успев сократить длину оружия противника на добрую треть.

Оттолкнув ступней обломок лезвия, вор зажал «в клещи» и вырвал из рук то, что осталось от шпаги Дика. Помощник начальника тюрьмы не мог ничего толком сказать на человеческом языке, даже попросить пощады. Полукровка загнал его в угол, где из городской стены выступала сторожевая башня и там вдарил двумя кинжалами сразу, разрезав грудь толстяка, словно ножницами. Дик упал. Эйлт замер над ним в ожидании. Уловив движение трехпалой лапы, вор окончательно осатанел.

– Гляди-ка, живой еще! - больше не пуская в ход клинки, полукровка бил противника ногами.

Потом все же остановился. Тварь даже не узнавала его, а только жалобно хрюкала, наверняка к этому времени окончательно перестав понимать, что происходит. Вор очень хотел знать, кто это сделал с Диком, лишив его радости мести, но понимал, как безнадежно это желание.

– Эйлт! - позвал друга Карнаж.

– Что?! - раздраженно обернулся вор, вопросительно разведя в стороны руками с окровавленными кинжалами.

– Сваливаем отсюда! - махнул рукой «ловец удачи».

– С удовольствием! - Эйлт даже не обернулся на стонущую жертву, направившись к борделю.

По дороге ему на глаза попался вылетевший из окна меч Кобры. Полукровка протянул руку за клинком, который украшали несколько драгоценных камней на рукояти и узор змеи работы старого мастера шел от гарды по лезвию.

– Не трогай! - донеслось из окна, - Это змеиное жало ядовито и после смерти хозяина!

Эйлт с досады плюнул, но послушался доброго совета.

То нечто, во что превратился Дик, заметив как мучитель скрылся за обитой железом дверью черного хода, зашевелилось и принялось отползать по стене в сторону переулков.

Повинуясь животному инстинкту сохранения собственной жизни, существо постоянно озиралось, принюхиваясь к воздуху окровавленным пятачком. Любой человек от такого количества ран и потери крови давно бы упал замертво, но тварь еще держалась. Однако, судьба, в лице фигуры, которая терпеливо скрывалась на одной из соседних крыш, завернувшись в черную накидку с капюшоном, пришла в движение. Небольшой лук появился в руках. Одна стрела легла на тетиву. Другую Тэтцу зажал в зубах. Повернувшись на согнутых в коленях ногах, он направил лук горизонтально, натянул тетиву, и прицелился. Когда существо достигло, переулка первая стрела сорвалась в полет. За ней, через мгновение, последовала вторая, хотя особой нужды в ней уже не было…

Стихия успокоилась лишь под утро. Тогда же в комнату, где за столом так и уснул на разбираемых им бумагах Рене, осторожно постучали. Начальник тюрьмы недовольно заворчал и посоветовал всем, кто беспокоил его в столь ранний час, убираться к дьяволу. Но незваные гости продолжали настойчиво колотить разом в четыре руки. Рене насторожился, подхватил шпагу со стола и отворил дверь. Там, согнувшись в поклоне, стояли трое промокших до нитки островитян. Один из них снял со спины и протянул перед собой на руках что-то длинное, завернутое в тонкую ткань с витиеватыми узорами, характерными для родины подносившего этот «дар».

– Какого черта? - потер лоб Рене.

Островитянин молчал, настойчиво протягивая сверток ближе к начальнику тюрьмы.

– Это мне? - спросонья поинтересовался Рене, смутно припоминая, что же такое он должен был получить от этих странных низкорослых людей.

Не стоило вчера так подналегать на вино, но он не все забыл, хотя в голове гудело, как в колоколе, и страшно мучила жажда, организовав во рту не по сезону великую суш. Начальник тюрьмы предложил ранним гостям оставить принесенное ими на столе и посоветовал убираться, так как он был не в духе.

Раскланявшись, островитяне послушно удалились.

Рене поворошил кочергой угли в погасшем камине. Подбросив дров и разведя огонь, начальник тюрьмы сидел некоторое время рядом, прогоняя утренний озноб. Потом вытащил из стопки на столе письмо, пришедшее вчера, кажется, после обеда, пробежал его еще раз глазами и бросил в огонь. Пламя быстро поглотило листок, словно специально в последнюю очередь проступив черными пятнами на строках постскриптума, где заключался особый приказ, который Рене собирался нарушить и для этого хорошо наточил вчера свою шпагу. Осталось только убедиться в том, имело ли это все еще смысл, или нет.

Он неторопливо развернул тонкую ткань - внутри оказались ножны с островитянским мечом. Он выдвинул клинок на полфута. На лезвии гравировка змеи. Значит Кобра потерпел поражение, ведь описание оружия сходилось с тем, которое содержало вчерашнее письмо Клода. Что ж, оно и к лучшему, хотя с этого утра ранее приятная мысль о том, чтобы самому разделаться с полукровкой, стала отвратна бесчестностью этого поступка сегодня. Если Феникс одержал победу, значит сильно измотан, если вообще жив. Тот страшный кукловод, что играл в этом деле всеми, как деревянными болванчиками, казалось, отлично все рассчитал. Убийца прикончил убийцу - неплохо. А сейчас, возможно, он, Рене, тоже часть этого дьявольского плана? Но он не задумывался, когда отправлял послание Кобре и не дрогнул, посылая письмо Роксане, которое немного дополнил собственным вызовом, незаметно присоединившись таким образом к основной нити замысла.

– Проклятье! - Рене выпустил рукоять меча и впился губами в ранку на ладони, - Тоже мне, островитяне. Мечи делают - залюбуешься, а рукоять не могут ошкурить как следует!

Позвав слугу, начальник тюрьмы распорядился принести ему кувшин вина и прислать быстрого на ноги человека, чтобы доставить кое-что по нужному адресу. Сам же раздраженно запихнул меч до конца в ножны и кое-как завернул обратно в ткань.


* * *

Убийцы драконов перебрались в доки всем отрядом. Там их ожидал огромный корабль, предоставленный им в распоряжение магами из их личного небольшого флота, благодаря щедрости нового председателя совета гильдии. Огромное судно заканчивало погрузку и скоро должно было оказаться готовым к отплытию.

Таверна «Старый якорь», расположенная на сваях недалеко от причалов, стала приютом наемникам и еще многим морякам, которые тоже ожидали отплытия своих судов.

Гортт спустился в общую залу под присмотром Профессора. Старый знахарь быстро привел его в чувства, благо ранения оказались хоть и многочисленными, но не серьезными. Нэй сидела, вытянув ноги на пустующей скамье у стола, тоскливо уставившись этим холодным утром на серое небо за грязным стеклом окна. В углу с повязкой на глазах угрюмо курил свой длинный чубук «Бешенный». Увидев Гортта, эльфка встрепенулась и улыбнулась в ответ на дружеское подмигивание Профессора, которого раненый поносил за постоянные попытки поддержать и помочь спуститься по пустяковой лестнице, словно какому-нибудь дряхлому старцу. Наконец, не без огрехов и проклятий, Гортт уселся за стол и посмотрел на Нэй, которая тут же пожелала ему доброго утра. В тот момент, лично для гнома, это утро вдруг перестало быть непонятным явлением осенней серости и сырости за окном, хотя зимние месяцы уже начали свой отсчет.

Остальные наемники начали подтягиваться в общую залу, пусть больше подошло бы сказать «сползаться», собираясь встряхнуться после прошедшей непростой ночи и славной драки на зависть всем любителям раздавать зуботычины.

Эльфке улыбались опухшие от синяков физиономии. У кого-то стало не хватать пары зубов, но глаза, пусть часто подбитые и заплывшие, смотрели на нее по-доброму. Все обошлось, а следы от побоев пройдут, сломанные руки срастутся, свороченные носы выпрямят. Зато их «милое чучелко» в порядке. Сидит себе у окна и будто светит в это ненастный день как маленькое солнышко, кому-то напоминая о внучке, что осталась где-то далеко в колыбели с прощальным поцелуем на лбу, кому-то о дочери, что с грустью провожала отца в поход, протянув заботливо собранную торбу. Хотя были те, кто отводил взгляд. В основном молодые феларцы, в чьих ожесточенных местью драконам душах что-то незнакомое и неожиданное нет-нет да шевельнется к этой эльфке, приводя сердца в смятение. И только две пары глаз оставались холодными и непроницаемыми…

Нэй вспомнила вмиг переменившееся лицо Эйлта, когда он столкнулся с ними, спускавшимися по лестнице борделя. Вор тут же спросил, где Карнаж. Они обернулись - «ловца удачи» за ними не было. Эльфка даже не помнила, чтобы он шел следом. Она вообще после того, как, наконец, уснула ненадолго под самое утро, смутно представляла, что творилось прошлой ночью, словно всего произошедшего вовсе не было. Единственным ясным в памяти был страх. Непонятный, беспричинный, едва она пыталась вернуть хоть что-то из увиденного.

Нэй нахмурилась и отвернулась к окну, сложив руки на подоконнике.

Нет. Она помнила тот момент, когда они вышли: много людей дрались, а потом, оттолкнув ее из дверей выбежал Эйлт, тащивший Карнажа. Вор кричал и скверно ругался проклиная то наемников, то «ловца удачи». Она видела, как, дотащив до ближайшего дома, Эйлт прислонил Феникса к стене и долго тряс за плечи.

«Ты не сдохнешь, пока я здесь!»

Нэй вздрогнула - полукровка с силой ударил Карнажа в живот. «Ловец удачи» сгорбился - его вырвало. Потом еще. Эйлт подбежал к ним, оставив ненадолго друга, выхватил у Профессора флягу с набранной водой. Гном вызвался помочь, но вор вытащил кинжал, произнеся в ответ очень жестокие слова… Да, все верно, они забыли о Фениксе, но откуда ей, Гортту и Тарду было знать, что он накачался какими-то снадобьями. Теперь становилось ясно, почему «ловец удачи» так жутко выглядел в том бою. Но Эйлт был беспощаден: «Такова ваша благодарность, да?! Будьте вы прокляты! Он спасал ваши жизни и сейчас сдохнет из-за этого!» Профессор снова настойчиво предложил свои услуги. Вор грубо отказал, заявив, что никому больше не доверит жизнь друга…

Она никогда не видела, чтобы кто-то бежал так быстро, взвалив на плечи примерно равного себе по весу.

На лестнице появилась эльфка, подруга Эйлта. Нэй подумала, что вряд ли забудет и тот холодный взгляд, с которым она отправила ее назад от комнаты, куда вор затащил Карнажа. Они оба никого туда не пустили, когда наемники значительно позже пришли в «Старый якорь» и справились о здоровье Феникса. Даже не ответили что с ним… Только снова окатили всех презрением, но Тард не сказал им на это ни слова.

– Трактирщик, еще воды! - громко попросила Лина.

Нэй решилась. Она должна была увидеть.

Дождавшись, пока эльфка скроется в коридоре, она подошла к хозяину и сказала, что сама отнесет приготовленную воду. Халфлинг, тоже видимо из той многочисленной братии эмигрантов из Истании, которые запрудили все заведения в Шаргарде, нанимаясь где поварами, а где и сами являясь владельцами, лишь пожал плечами и с безразличным видом поставил кувшин, сонно зевнув во всю ширь рта.

В коридоре эльфка, к своему удивлению, наткнулась на Тарда. Гном стоял у двери, будто изваяние, уперев секиру в пол у ног и сложив ладони на навершии рукояти. Бритва вопросительно посмотрел на Нэй. Эльфка как-то робко выставила перед собой кувшин. Тард вздохнул и, взвалив секиру на плечо, пошел к лестнице, покидая свой пост, о котором его никто не просил, но он стоял весь остаток ночи на тот случай, если островитяне задумают месть за убитого главаря.

На робкий стук изнутри громыхнул засов. Она осторожно открыла дверь. Лина сидела справа у окна в охотничьем костюме, откинувшись на стуле и сжимая в руках заряженный самострел. Эйлт расположился на старом табурете слева от двери, преграждая путь к кровати в углу. В руках вора сверкали два кинжала, его собственный и шпаголом Карнажа. На кровати лежал, повернувшись лицом к стене, Карнаж, по крайней мере из-за наваленных одеял выглядывала его красная шевелюра и кончик острого уха. На полу стояла кадушка, накрытая тряпкой. Воздух в комнате был пропитан запахом сильванийских трав.

– Я… - начала Нэй.

– Поставь у кровати и уходи! - донеслось от окна.

Эйлт согласно кивнул. Нэй сделала, как ей сказали, под пристальным взглядом Лины. Вор даже не повернулся, когда «отрекшаяся» шагнула за его спину.

– Не трогай, он спит, - предупредил Эйлт, размяв затекшие плечи.

Нэй отошла к двери и обернулась.

– Что с ним, скажите, умоляю вас? - прошептала она, опустив глаза.

Эйлт примирительно посмотрел на Лину, едва та собралась ответить, и она ограничилась тем, что фыркнула и отвернулась к окну.

– Он хотел умереть, - тихо ответил вор, - У каждого бывают моменты, когда он дает слабину и хочет уйти. Вот он и наглотался эликсиров, решив, напоследок, помочь тебе. Откуда только их достал…

– Твое освобождение подкинуло ему эту идею, - не выдержала Лина, - Нажраться какой-то дряни и сдохнуть в бою.

– Почему? - почти беззвучно произнесла Нэй.

– Лин, молчи! - оборвал зашипевшую эльфку Эйлт, - Это долгая история, «отрекшаяся».

Нэй оперлась о стену и медленно осела на пол. Ощутив холод досок она вдруг вспомнила… Почему так мало спала этой ночью. Она сидела там, в коридоре, слушала гортанные стоны из-за двери и прижимала к груди окровавленную изодранную куртку с остатками красных перьев, вшитых на спине. Для нее там, на холодном полу, когда она глотала слезы, боялась и ждала, окончательно закончилась счастливая пора детства, захлопнув двери в воспоминания о бродячем цирке и окружающих, таких добрых и заботливых людях.

– Ладно, если хочешь помочь, сходи к портному и забери его одежду. Я думаю, наш друг должен закончить, - смягчилась Лина.

Нэй тут же вскочила и подбежала к двери.

– Стой! - улыбнулась эльфка, - Возьми у Эйлта деньги и узнай название улицы.

Когда «отрекшаяся» ушла, Лина испытующе посмотрела на вора. Тот задвинул засов и невозмутимо вернулся на табуретку.

– Как думаешь, они действительно попытаются его прикончить? Даже после того, как он убил Кобру?

– Пусть попробуют, - зло прошипел Эйлт, крепче сжав рукояти кинжалов.

Нэй вернулась только под вечер. Прижимая к груди сверток с одеждой, над которой портной возился еще очень долго и ей пришлось ждать, она взбежала по лестнице наверх, чуть не сбив по пути Лину. Эльфка окликнула ее, но она не остановилась и даже не обернулась. Ей хотелось скорее увидеть… понять, что уже далеко в прошлом тот момент, когда она сидела под дверью с курткой Феникса в руках и боялась за него. Что теперь с ним все в порядке.

Эйлт вскочил и схватился за кинжалы, когда дверь позади него распахнулась. Но, увидев эльфку, он отступил и встал у дверного проема, не выпуская оружия из рук.

Карнаж сидел на постели. Сверток упал на пол. Нэй вцепилась в полукровку и не отпускала, растянувшись на одеяле. На бледном лице «ловца удачи» с выдающимися синяками под желтыми глазами, появилось некое подобие улыбки. Она что-то спрашивала, интересуясь, как он себя чувствует, и, не успевая выслушать ответ, задавала новый вопрос. «Ловец удачи» провел рукой по ее волосам, потрепал за ухом.

– Ребенку вернули любимую игрушку, - с усмешкой пробормотал себе под нос Эйлт.

– Это точно, - Лина вошла, обняв любимого за шею и с умилением глядела на эту сцену.

Нэй прижалась к груди с тремя красными косыми шрамами и осторожно потянула Феникса за ухо. Карнаж привычно заворчал, как всегда делал, когда странствовал с бродячим цирком, а она приставала к нему по вечерам у костра, поражаясь какие у него длинные уши.

Все же кто-то у него еще оставался. Полукровка почему-то был уверен, что подобная мысль посетила и эльфку. Теперь отчаяние в тот вечер у Роксаны, когда ему казалось, что он потерял слишком много, утратило свою бездонную глубину. Пока есть те, кому он нужен, возможно, все не так плохо. Из этого можно черпать силы, как из колодца у дороги. Напиться досыта, утолить жажду, что мучила под палящим солнцем на пыльном тракте, перевести дух и пойти дальше, чтобы снова вернуться. Иногда Феникс думал, что цикл с давних времен и даже после эпохи Сокрушения Идолов никуда не делся, а просто затаился, продолжая тенью скользить сквозь окружающий мир.

– Ладно, дай ему хоть одеться, - Лина потянула Нэй за руку.

Они обе вышли в коридор, оставив Эйлта помогать Карнажу натянуть большей частью покупные обновки, лишь с несколькими старыми вещами, умудрившимися сохранить приличный вид.

– Зачем тебе самострел? - спросила Нэй, когда увидела, как Лина проверяет оружие.

– Затем, чтобы наши с Эйлтом усилия не пошли прахом этим вечером, - сухо ответила эльфка.

– О чем ты говоришь? - насторожилась «отрекшаяся».

– В этот раз в город мы его одного не отпустим. Слишком опасно, - нахмурилась Лина, удовлетворенно цокнув языком на готовность самострела к бою.

– Опять!?

– Тише ты! Не кричи, - шикнула эльфка, - Он держит клятву, данную за то, чтобы узнать где тебя держали. Так-то, дорогуша. Ничто не дается даром.

Все четверо спустились вниз. Карнаж закрыл нижнюю половину лица сильванийским шарфом, который резко выделил бледную полосу кожи между тканью и, распушившимися после тщательной промывки, багряными волосами.

Куртка блестела новизной кожи и серебром отделки на воротнике-стойке. Штаны тоже пришлось купить новые, так как портной, когда к нему принесли барахло Феникса, долго пытался понять, что в этом можно было зашивать. Если он даже не сразу узнал в принесенном ему предметы гардероба. Только ботфорты и перчатки остались прежними. К пострадавшему в схватке с фениксом сапогу подшили новый ремешок, кусок же от старого широкого ремня Феникса пошел на заплату для бандажа, с которым «ловец удачи» никак не хотел расставаться. В целом получилось все то же самое, словно Роксана в воду глядела в своих предположениях о гардеробе «ловца удачи», только Лина настояла на куртке потеплее и подороже, опасаясь за здоровье полукровки в путешествии на северном побережье Материка.

Они незаметно выскользнули из дверей трактира, благо лестница, ведущая в комнаты, располагалась близко ко входу и им не пришлось приветствовать всю ораву моряков и наемников, что кутили перед отплытием с музыкой и плясками, не жалея ни глоток, ни ушей, ни сапог.

Нэй сама остановилась на пороге, понимающе кивнув Лине, и проводила взглядом три фигуры. Она полагалась на друзей Карнажа и была спокойна за его возвращение.

Нэй вдохнула полной грудью холодный морской воздух. Влажный ветер трепал волосы, налетая резкими порывами с моря. У причала стоял корабль, на котором убийцы драконов скоро покинут Шаргард. Эльфка решила - она не отправится с ними. Остаться и перезимовать в западных кварталах, а там найти свое призвание. Бой и военная наука раньше казались ей романтичной картинкой в блеске лат и клинков, но, как и многое в ее жизни, все повернулось нежданно-негаданно, словно монета, другой стороной, на которую достаточно бросить беглый взгляд, чтобы понять и сравнить собственные шансы.

Эльфке, как достойной дочери своего народа, пусть и отринувшей его, но не родную кровь, а принуждение власти, всегда нравились чудесные сильванийские платья. Когда она посетила портного по просьбе Лины, ей вспомнился давний подарок «ловца удачи». Мастер тоже оказался «отрекшимся», и показал несколько готовых платьев. Тогда она и решилась. Ведь воином она никогда не станет, потому что всегда хотела радовать, а не убивать окружающих, и всегда с увлечением отдавалась подготовке новых представлений в бродячем цирке, срывая заслуженную бурю оваций. А сегодня она почти полдня безотрывно наблюдала, как ловкие пальцы портного доканчивали работу.

О нет! Это были не те выкрутасы с кинжалом, которым на досуге учил ее Гортт. Как плавно, спокойно шла эта незатейливая на первый взгляд работа. Тот эльф на ее глазах перекроил феларскую куртку, превратив в ран'дьянскую и даже добавил интересный штрих в виде серебряной отделки воротника. Нэй поняла, что именно это прельщало ее более всего остального. Мастер так интересно рассказывал ей по ходу дела о своих придворных заказах, перечисляя кружева, банты и прочую изысканную снедь, что приходилось подбирать на придирчивый вкус знати. Казалось, так весело и в чем-то беззаботно текла жизнь вдали от западных кварталов, что эльфке самой захотелось заняться этим ремеслом, поселиться в уютном доме в спокойном и тихом районе города, чтобы снова радовать других своей работой.

Усердия ей было не занимать. Если нужно она научится. Всему-всему… Только бы исполнилась мечта и портной не забыл о своем обещании взять ее весной в ученицы. Когда-нибудь ей удастся сшить такое же платье, как подарил ей Карнаж, чтобы обрадовалась другая девочка, как она когда-то, и кружилась под восхищенными взглядами близких… Нэй опустила голову и шмыгнула носом. Больно кольнули воспоминанием промелькнувшие в этом кружащемся хороводе знакомые лица старого маэстро, Клары, Валекса…

Дверь открылась. Гортт вышел наружу. Задрав перевязанную голову к небу, гном не сразу заметил эльфку. Сел, набил трубку и закурил, сильно удивившись, когда Нэй неожиданно присоседилась рядом на ступеньках, забравшись под накинутым на его плечи теплый плащ.

– Ты еще помнишь, что я тебе говорил о звездах? - хитро прищурившись вдруг спросил Гортт.

– Да, конечно! - обрадовалась Нэй и, указывая своим пальчиком на созвездия, принялась перечислять их названия под одобрительные кивки своего бородатого наставника…

Они так и не простились, хотя пытались, так и просидев там до глубокой ночи, веселясь и подзуживая друг над другом.

Карнаж и его двое секундантов, тем временем, достигли указанного в письме Рене «укромного местечка» у стены за старой церквушкой, недалеко от доков. Там должна была произойти последняя для «ловца удачи» дуэль в этом городе, что не выпускал из своей хватки тех, кто бросал ему вызов.

Феникс молча ждал, расхаживая по влажной от дождя земле, а Эйлт, усевшись на скамью под раскидистым деревом, давно сбросившим свой осенний золотой наряд, нахваливал темноэльфийский клинок своего друга, с которым все не расставался. Лина даже упрекнула его в том, что он напрашивается на подарок.

– Заберешь, когда меня докончит этот бретер, - мрачно пошутил Феникс.

– Мы не для того выхаживали тебя, чтобы так легко дать убить, - сухо заметила эльфка и значительно повела бровью, подняв в руке самострел.

– Точно, - подхватил Эйлт, - Тем более ты и сам неплохо справляешься с задачей умерщвления собственной плоти.

– Оставь. Что было, то прошло, - отрезал Карнаж.

– И все же где этот Рене? Мы его тут ждем, а он все не идет, - поежилась Лина.

– Странно, обычно бросивший вызов не опаздывает, - задумчиво почесал щеку лезвием кинжала вор, - Кстати оцени, Феникс.

Эйлт сжал кулак. На тыльной стороне его ладони из-под наручни вылезло на несколько дюймов лезвие.

– Тебе б такую штуку, а? - вор позволил лезвию выйти на всю положенную длину, - Вот так, и в ребра! Потом поворот, и можно пожелать противнику земли пухом.

Кулак с треском врезался в дерево. Карнаж одобрительно кивну. Лина же заголосила, чтобы Эйлт немедленно оставил в покое «несчастное деревце», назвав так к смеху обоих полукровок дуб толщиной в три обхвата.

Они прождали несколько часов, но никто не явился. Эйлт и Лина, чертыхаясь и содрогаясь под порывами холодного ветра, долетавшими с моря, силком потащили упиравшегося Карнажа назад в таверну. Приближалось время отплытия, ведь ночью заканчивали погрузку и утром корабль снимался с якоря, а Феникс только-только пришел в себя и ему требовалось выпить еще укрепляющих травных сборов, коль скоро сражения на сегодня закончились не начавшись.

В тот вечер Роксана пребывала в отличном расположении духа. Ее сын пошел на поправку и магике не было дела ни до чего на свете. За все прошедшие годы мир впервые осветило для нее надеждой.

Она даже не удивилась неожиданному визиту.

Рене появился на пороге ее дома едва начало смеркаться. Чародейка удивилась лишь тогда, когда начальник тюрьмы справился о здоровье ее ребенка. Роксана знала, что Эльза умела держать язык за зубами, стало быть, канцелярия… Но теперь было все равно. Она даже не поинтересовалась по откуда гостю это известно. И даже не пыталась проникнуть в его мысли. Рене как-то слабо и растеряно улыбался все то время, пока сидел с ней в гостиной и слушал об ее сыне. Магика, не смущаясь, вспомнила несколько мелочей, что произошли нынче утром. Вдруг Рене неожиданно покачнулся и откинулся в кресле, но тут же извинился и, посетовав на неотложные дела, припал к ее руке. Она не позволяла ему этого несколько лет, но в этот раз почему-то дала запечатлеть губам поцелуй, отметив, что они ледяные.

Он ушел. А она, только закрыв дверь, вдруг поняла, что Рене так и не объяснил ей цели своего позднего визита. К тому же опять дало о себе знать беспокойство, которое охватило ее после ухода в ночь Феникса. Дело в том, что вместе с ним пропало несколько сильнодействующих зелий, которые по силе годились только для проведения экспериментов с химическими смесями и никак не для приема внутрь.

Она гнала прочь эти мысли… Конечно Рене выглядел нездоровым, смертельная бледность лица и ввалившиеся глаза, а те эликсиры позволяли, если принявший их выдержит такую концентрацию, на короткое время обрести неимоверную силу и скорость, которой способен обладать разве что взбесившийся вервольф, но потом могут и прикончить… Главное чтобы выдержал…

Но нет! Все теперь для нее должно быть хорошо и магика не хотела думать иначе. У нее на это просто не хватало сил.

Начальник тюрьмы не пошел в «укромное место», где должен был ожидать полукровка. Силы неуклонно покидали его. Он еле добрался до своего жилища и сел у окна, торжественно зажег свечи и достал еще одну, завалившуюся за стеллаж в подвале, вторую бутылку того самого вина, что припас для особых случаев и обнаружил этим утром. Когда слуги принесли ему в кувшине какую-то дешевую, даже для его языка, дрянь, пришлось последовать старому доброму совету: если хочешь чтобы все получилось - сделай это сам.

Письмо Клода лежало нераспечатанным на столе. Там, очевидно, были какие-то указания о дальнейшей судьбе Феникса. Рене это казалось неважным. Жало Кобры ранило сегодня в руку. Он знал, что отравлен, едва первые симптомы заявили о себе ближе к обеду - пропал аппетит, подступила слабость и озноб. Сначала его обуяла бессильная ярость, ведь яд островитян редко имел противоядия. Это было неминуемым концом. И он захотел навестить перед дуэлью Роксану, собираясь сказать ей все, что так давно хотел. Но, сидя у окна, вспоминая ее радостное лицо, впервые за несколько последних лет одарившее его улыбкой, он удивлялся той своей злобе. Поминутно наполняя бокал вином, что вливало немного сил в слабеющее тело, Рене не давал померкнуть этой картинке перед глазами… И, уже глотая не останавливаясь, не разбирая превосходного вкуса, оставив перед глазами в пламени свечей только это, бесконечно милое сердцу, радостное лицо, он почувствовал, что, не смотря на интриги и злой рок, приведшие в итоге к гибели, умирает счастливым человеком.

We are but falling leaves in the air, hovering down.

Unaware we will hit the ground

Scattered fragments of time,

like blinks of an eye.

We are… Just when we realize that we are alive

We die.

Sami Lopakka


* * *

Ранним утром Нэй не сразу узнала Карнажа, когда тот спустился по лестнице с торбой и мечом за плечами. Вчера он был совсем другим и она как-то быстро привыкла к нему такому, немного растерянному и даже мягкому.

Полукровка не стал кутить с остальными наемниками, которые шумели до утра, а послушно выпил травные сборы, заботливо приготовленные для него Линой, и лег спать. Этим утром на лице Феникса снова заиграли краски, набухшие синяки под глазами остались лишь напоминанием залегших там теней, но это было обычно, особенно когда они с бродячим цирком встречали его случайно на тракте. Лицо «ловца удачи» стало жестче, взгляд осмысленным и полным решимости, волосы снова натерты ларонийским составом, образовав хаос из вороха отдельных прядей. Пожелав ей доброго утра он направился на причал и там долго стоял в одиночестве, ожидая, когда закончат погрузку.

Эльфка украдкой наблюдала за ним из окна в трапезной зале, дожидаясь пробуждения остальных членов отряда. Ей было немного обидно, что едва снова встретившись, они опять расстаются. И опять надолго.

Убийцы драконов зашевелились, когда, громко отворив входную дверь, вошел кормчий. Феларский моряк смачно высморкался на пол, утерев свой нос-картофелину рукавом крутки:

– Та-ак, крысы сухопутные, что у нас тут? - громко спросил кормчий и, не получив ответа, окинул всю представшую перед ним картину спящих вповалку кто где убийц драконов критическим взглядом, - Половину добра вчера, пока помогали грузить, побили. Свою груду железа, что потянет нас на дно, от дождя не укрыли - все поржавело к чертям собачьим. Люди не проспались, гномы - в жопу пьяные. Что ж, можно отчаливать!

– Ты кто? - поинтересовался разбуженный громким хриплым голосом Гортт.

– Кто я?! Царь морской! Что б тебя, пьянь швигебургская!

Кормчий посмотрел на Нэй, словно ища у нее поддержки, с сердцем ругнулся, махнул рукой и пошел к двери, где наткнулся на Карнажа.

– Все готово? - невозмутимо спросил «ловец удачи».

– Да давно уже! - чуть не закричал моряк.

– Мы скоро, - прервал Феникс готовую вырваться тираду, уже услышанную Нэй.

Все оказалось не настолько скверно, как сначала показалось моряку. Большинство наемников быстро очнулись ото сна и помогли Карнажу разбудить остальных.

Едва все забегали и засобирались, как Тард украдкой достал припасенную бутылку и жадно припал к горлышку. Заметив это, Феникс удивленно вскинул брови, но Гортт закрыл от него Бритву, выразительно покачав головой. Полукровка не стал вмешиваться, благо остальные наемники не рискнули продолжать в том же духе этим утром, да еще и на старые дрожжи.

Нэй сдержала обещание, данное Лине и Эйлту, и постучалась к ним в комнату, чтобы они успели до отплытия судна.

Доки пустовали и набралось не так много провожающих, которые по старой морской традиции собрались у судна, ведь негоже было команде отчаливать оставляя за собой пустой причал. Старая примета гласила, что не вернется корабль, которого никто не провожал вдаль взглядом, потому что морской отец частенько забирает к себе тех, кого никто не оставался ждать на берегу.

– Все-таки снова «отчаливаешь»? - с грустью вздохнул Эйлт, - Перезимовал бы здесь с нами?

– Ты лучше о Нэй позаботься, - ответил Карнаж, - А мне все равно надо убираться отсюда. Ты это знаешь не хуже меня.

– Что ж…

– Подожди, - Феникс вынул из-за пояса ножны с темноэльфийским шпаголомом и протянул Эйлту, - Возьми, это тебе. Сохрани и защити им Нэй если потребуется. Когда-нибудь я вернусь, а пока на севере с ним будет только куча лишних проблем.

– Так это правда?! Убийцы драконов в самом деле причаливают у потаенных цитаделей темных эльфов? И они и есть те, кто помогают там феларским наемникам добраться до гор, давая своих проводников?

– Точно, - Карнаж бросил взгляд за спину вора, где стояли Нэй и Лина, - Не давай ее никому в обиду, ладно? Она и так нахлебалась.

– Я же поклялся, - весело подмигнул Эйлт, - Но за Лин ручаться не стану, ты ее знаешь - она сварлива.

Двое друзей крепко обнялись на прощание и вор сошел с трапа к эльфкам.

– Ты не станешь прощаться с ним? - Лина удивленно воззрилась на Нэй.

«Отрекшаяся» не ответила, а продолжала смотреть на Карнажа, который в ожидании застыл на трапе. Она решила запомнить его лучше таким, а не растерянным неожиданной немощью страдальцем в кровати. Пусть ничего нового в этом образе сейчас не было, зато так было привычнее.

– Ну что ж, заживем вместе дружной семьей! - объявил Эйлт, нарушив странную паузу, крепко обняв обеих эльфок.

– А где вы живете? - с интересом спросила Нэй.

– В «Бочке», самое шикарное что сыщется в западных кварталах!

– В бочке! - опешила эльфка, не разделяя восхищения вора, - Не хотелось бы вас там стеснять.

– Да не в бочке, а в «Бочке»! - попытался слишком кратко объяснить Эйлт.

Нэй сосредоточенно нахмурилась, пытаясь понять, в чем разница. Лина еле сдерживала смех, наблюдая за тем, как они обменивались многозначительными взглядами. Полукровка выразительно сделал пару вращательных движений ладонью у своего лица, как бы подвигая эльфку к дальнейшим раздумьям. «Отрекшаяся» не так истолковала этот жест и вспыхнула, покраснев до кончиков острых ушей.

– Это старая оружейная швигебургской стрелковой сотни, - сквозь смех пояснила Лина, - Просто снаружи напоминает по своей форме бочку.

Тем временем Гортт подтащил к трапу Тарда, который успел надраться и спьяну еле волочил ноги. Карнаж поспешил помочь, ведь все на корабле ждали только их троих.

– Какого черта? - поинтересовался Феникс, когда они совместными усилиями волокли Бритву по трапу.

– Он всегда так… с тех пор как несколько лет назад из одной экспедиции вернулись только мы вдвоем.

Всех их больше нет, а кто есть не в счет… Не они тогда открывали счет… - пробормотал заплетающимся языком Тард слова старой песни, которую Карнаж в таком исполнении не сразу узнал.

Знакомые слова все вертелись на языке и, наконец, вспомнив их, Феникс замер. Как замер и Эйлт, расслышав бормотание пьяного гнома. Полукровки переглянулись. Конечно же любой со смешанной кровью знал эту лангвальдскую песню!

– Так, - громко заявил вор, спасая положение, картинно подняв в руках два кинжала, - У меня теперь два отличных клинка и две эльфки-красавицы! И пусть все удавятся от зависти!

– Что?! - Нэй еще сильнее покраснела.

– Я тебе покажу - «две эльфки»! - Лина отвесила вдогонку со смехом отскочившего Эйлта хороший пинок, - А ну стой!

– Удачи, Феникс! - полукровка на прощание махнул Карнажу рукой, ловко уворачиваясь от двух разозленных его наглым бахвальством подруг.

Гортт и Феникс некоторое время наблюдали за игрой «в догонялки» всей троицы на причале под изумленными взглядами немногочисленных провожающих.

– А не так плохо у них все вышло, - улыбнулся рыжебородый гном

– Точно. И остальное не важно, - задумчиво отозвался «ловец удачи».

Дружно ухнув, они подняли Тарда за руки и втащили на палубу.


[1] Вид алебарды с длинным узким, слегка изогнутым наконечником, имеющим прямое, заостренное на конце ответвление.

[2] "Dead Leaves" No Sentenced

[3] Шлем с круглым верхом и плоскими длинными боками, имеющий форму колокола.

[4]" Dra" - полное название dradheiwari (драдэивари), одна из низших каст Ран'Дьяна, наемные охотники за головами, зачастую действовавшие по указке высших каст воинов и жрецов (прим. автора)

[5] Рис (яп.)

[6] Тьма забери тебя!" (TOL drowish dictionary)No

[7] Болотная соль - вид островитянского наркотического средства, втираемого через надрез на коже (прим. автора)

[8] Камень из разряда селенитов, называемый "лунный камень".

[9] Паладин - (ср. - лат. Palatinus придворный) - рыцарь из свиты короля, позднее - доблестный рыцарь, преданный определенной идее, делу, лицу.

[10] "Everfrost" No Sentenced

[11] портал (нем. Portal, от лат. porta вход, ворота), архитектурно оформленный вход в здание.

[12] Revenant (англ.)

[13] Квартикант - (от лат. quartus четвертый) обиходное слово, обозначающее существ с четвертью крови наиболее проявленных внешних признаков родства с определенной расой (прим. автора)

[14] Потец - это холодный пот, выступающий на лбу умирающего, называемый в народе "роса смерти" (прим. автора).

[15] Ками - духи природных сил и явлений - солнца, гор, ветра, дождя, моря, скал, рек, ручьев и пр.

Загрузка...