Осколки системы

Часть первая, глава восьмая

Голоса ушедшего

Как ни странно, ожидаемого боя не случилось. Проносясь над поблескивающей арфой пустого фонтана и приставленному к ней черному, бросающемуся в глаза на общем фоне, более похожему на простой стул трону, волк внезапно споткнулся о льющийся из под купола свет, будто бы о натянутый невидимый трос, перевернулся в воздухе и распался вихрем мелких серебряных капель, осевших на всю композицию сверкающим туманом. И этот туман спустя еще мгновение стянулся в полупрозрачную женскую фигуру!

В зале повисла звенящая тишина.

Но девушка сотканная из звездного света и капель тумана чуть задумчиво тронула струны арфы, от чего Курт ощутил не только и не столько родившийся звук, но и тонкую дрожь пространства своим шестым сверхчеловеческим чувством. Арфа оказалась совсем не простым музыкальным инструментом. Незнакомка же, удовлетворившись коротким перебором нот, оставила игру и повернулась к посетителям.

- Я здесь, значит пророчество сбылось, - улыбнулась она и то, что казалось плащом на ее плечах, дрогнув, обернулось вдруг чем-то вроде мягких крыльев мотылька.

- Здравствуйте, - постарался сохранять вежливость и в этой ситуации Курт. - Как я понимаю, вы сделали так, чтобы мы появились здесь, чтобы нам что-то донести?

- Я не всесильна и лишь надеюсь, что вы, те, кого привела сюда моя власть над тканью мироздания, достаточно культурны и умны чтобы услышать меня. Но знайте, сейчас и отныне вы свободны в своих поступках, - продолжила тем временем девушка на троне, никак не отреагировав на слова Курта. - Ведь более я не в силах не только вам помешать, но и услышать вас. Я лишь тень былого, и могу лишь говорить. Зато есть и неоспоримое преимущество, язык теней и язык пророчеств понятен каждому, кто его слышит. Вряд ли мы смогли бы общаться даже так, как сейчас, будь это по-иному.

- Курт, это что-то вроде записи... - начала Ольга, но тот прервал ее жестом и сам все поняв.

А незнакомка продолжала говорить:

- С чего начать… Эта история во многом банальна. Она о тех, кто стал словно старыми богами, оставшись при этом всего лишь людьми. Когда-то двенадцать создателей великих школ силы моей реальности захотели стать величайшими. Им было подвластно очень многое, но они возжелали большего, они захотели определять судьбы мира на новом уровне.

Кто-то из них мечтал менять его, как гончар глину, а кто-то не захотел, чтобы другие возвысились одни, оставив их позади. Так что это было единое решение, несмотря на различные мотивы. Они искали целую вечность и они нашли способ стать на ступень выше. Я была одной из Двенадцати, одной из них. Мы открыли истоки силы, докопались до самых глубин. А когда нашли, изменили их под себя, обретя тем самым власть. Власть божественную и ни с чем не сравнимую.

Чтобы зафиксировать достигнутое положение совет Двенадцати решил навеки закрыть исток мощи для всех. И каждый приложил к этому руку. Но я, та-что-видит, оказалась слепа, поддержав остальных. Я не сумела понять вовремя, какая, сотворенное нами, огромная ошибка.

Нарушив естественный ход вещей, мы повредили сам механизм реальности над которым так жаждали власти, даже не понимая его сути. И мир стал защищаться. Даже величайшие пророки не властны над своими пророчествами, поскольку они и дела их всегда составная часть целого. Мой элемент печати на Истоке мира оказался дефектен. Мои слова заперли Исток для всех жителей моей реальности на уровне физического закона, сотворив тем самым фундаментальное противоречие.

И реальность, искаженная моим даром, начала распадаться. Исток и наша звездная система оказались исторгнуты из нее, отгорожены все более уплотняющимся барьером.

Часть из моих соратников обвинила в катастрофе меня. В предательстве. А я уже предвидела это, будущее открылось, как только я вновь поняла, как смотреть верно. Быть может и не без подсказки, но о том умолчу. Но с того мига в нашем замкнувшемся квазимире я предвидела все. И ничего, почти ничего уже не могла менять. Схватка была жаркой. Я знала, что паду в ней и не могла это изменить, так же как не могла изменить и всего, что случилось далее. Могла лишь исправить последствия своей, нашей ошибки для мира. Тяжесть же ее уже легла на нас, неотвратимо...

Теперь Вторая и я, Четвертая, мертвы. Одиннадцатые заняты собой и всегда шли своей дорогой, Первый и Третий потеряли себя на путях моих видений в попытке обмануть неизбежное и стали своею собственной силой. Но остались иные, прошедшие сквозь погбель, они все еще сильны, несмотря на то, что вы, трое из иного мира, восстановили сломанное, как я и желала, пусть и такой дорогой ценой. Я знала, что будет так, и наша старая вселенная залечит рану. Уцелеет, пусть и без нас. А вот судьба мира вашего теперь неведома. То, что было отторгнуто досталось вам и как оно прорастет не знает никто.

Я сочла своим долгом рассказать это вам, представителям новой реальности, в качестве части платы за все беды, что вам принесли и еще принесут наши дрязги и наша жадность. Верю, эти слова направят вас. Но теперь мое время уходит.

А в качестве остатка услышьте мое последнее истинное слово, мой дар вам: Великие не умирают и не уходят, они становятся или самой силой или ее воплощением. Я пала в бою и мое воплощение хранит это место. Она не угроза вам, я придержу ее пока вы здесь, гости. Но Вторая не такова - она может стать хуже всех. Первый и Третий могут найти дорогу к самим себе или к ней. А иные семеро могут попробовать вновь. Пути Тринадцатого и вовсе не ведомы никому.

А теперь идите, у вас мало времени, а мой дом отныне закрыт для посетителей. Я оставила свое последнее послание. Прощайте, ваши судьбы отныне и навсегда лишь в ваших руках. Пора в путь. А я, остаюсь чтобы сыграть вам в след, в последний раз.

***

Девушка закончила говорить и вернулась к своей арфе, потеряв всякий интерес к присутствующим в зале. Вот только пальцы ее на струнах, прежде похожие на живую плоть, стали стремительно истаивать, почти не в силах коснуться инструмента и извлечь из него звуки. Магия, придавшая ей временное подобие жизни развеивалась. А обнаружившийся на бортике бассейна кот немелодично и требовательно мяукнул, разрывая в клочья последние ноты арфы.

- Кажется нам пора, - сделал соответствующий вывод Курт. - Двигаем! Что-то мне не хочется знать, на что способна волчица с даром пророка.

- А это точно было пророчество? - поинтересовалась Ольга уже на ходу, отыскивая и активируя панель закрытия двери в этот зал звездного света. - Я не ощутила ничего. Да и ты бодр и весел, а говорил что от такого тебя должно знатно корежить.

- Это, звучавшее здесь и сейчас - точно нет, если судить по тому, как это работает у Вероники. - прикинул в ответ он. - Но, мне кажется, мы не чувствуем ничего не потому, что это не пророчество как таковое. Это лишь повторение его вслух. И всякие дополнения к нему. Все, что должно было исполнится, уже исполнилось или вступило в силу. А мы даже не знаем, не можем быть уверены, как точно звучали изначальные тексты. И сколько их было. Ты обратила внимание на оговорки? Мы можем опираться лишь на то, что на нашу судьбу это все более не влияет. Но мы не еднственные представители человечества.

Добавить было нечего и разговор увял сам собой.

Они уже почти добрались до станции, когда пустынные залы разорвал тоскливый вой. Свет в коридорах начал меркнуть, оставаясь навеки в плену гаснущих ламп. Понеслись хлопки закрывающихся гермостворок, двери комплекса массово начали блокироваться.

Лунная база сообщала своим посетителям, что больше им тут не рады. Пришлось спешить, несмотря на усталость и желание как-то прервать поток событий, наваливающийся на спутников снежной лавиной все эти часы.

Но было в происходящем и хорошее, положительное зерно. Даже радостное. Вопреки мрачным предположениям Курта поезд с развеселым экипажем из духов оказался на месте.

Эль-Хатто, несколько более беспокойно озирающийся, нежели обычно, помахал им рукой из раскрытых дверей. Он тоже советовал поспешить. И совет этот был весьма своевременным, на что намекали повторяющиеся завывания. Все ближе и ближе. Двери для волчицы преградой не стали.

В вагон беглецы ввалились уже на бегу. И поезд тронулся, не дожидаясь даже закрытия дверей! Так, что они еще имели возможность увидеть, как ворвавшаяся на станцию седая волчица провожает уходящий состав долгим взглядом, выискивая своих несостоявшихся жертв.

Курта под этим пронзительным взором пробрала холодная дрожь, но и сама волчица, уже готовая вроде бы бросится вдогонку и, вероятно, преуспеть в этом деле, будучи зверем не простым, вдруг остановилась на полушаге. Они с Куртом поиграли в гляделки, а потом эта суперхищница просто развернулась и исчезла, оставив гадать, что это было, всех кроме него одного.

В голове самого же Курта все еще звучали слова тени Вивьен, давая понимание: живое воплощение власти над будущим всего лишь не нашло в их лице точки приложения усилий, а потому и времени из своей вечности на них выделять не стало, он был в этом уверен. Все пророчества исполнились и они обрели последний дар Великой Четвертой. Волчица осталась позади. Их с Ольгой судьбы отныне и навсегда были лишь в их собственных руках.

***

Дальнейший путь оказался не так уж и сложен. Когда Эль-Хатто предложил выбрать конечную точку маршрута, но тут же сказал, что поезд не способен отвезти их в реальный мир, Ольга готова была устроить войну почище той, что бушевала когда-то в чертогах Лунной Сонаты.

К счастью, Курту, уставшему не меньше, хватило самообладания и такта узнать у собеседников, полагают ли они реальным миром всякие необычности, вроде знакомых им аномальных зон, вроде той же альтернативной био-реальности Морозного Колодца, выход из которого по прошлым событиям Курту был отлично известен. Однако, не потребовалось даже и этого!

Как выяснилось, в понимании их странных проводников, к реальности не относились не только аномальные зоны сами по себе, но и точки их соприкосновения с реальным миром, как таковые. Для них эта реальность уже была достаточно нереальной и точка.

Эль-Хатто не брался отвезти пассажиров к пространству ТЮЗа, очевидно уже бывшего, в Славию, полагая ту зону все еще неустойчивой. Однако Курта вполне устроил и вариант в виде, не столь уж далекой от Славии, большой Москвы с ее Закрытым Метро - точкой сопряжения А-зоны Мории.

Для поезда лучшего и придумать было нельзя! Всякие мелочи вроде ширины колеи колесных пар и тому подобного, Лунный Экспресс, понятное дело, беспокоили чуть менее чем никак. С точки зрения Эль-Хатто наличие рельсов само по себе уже было лишь приятным бонусом, а никак не жизненной необходимостью. Так что, когда состав финишировал именно там, экипаж подвижной аномалии попрощался с ними вполне душевно. Как никак, первые пассажиры за долгое время.

Кем бы ни был толстяк и его осколок чужого мира в виде волшебного поезда, но в определенной плате у него потребность была, клиенты были нужны, а значит бизнес требовал быть активными! И коммерческую жилку они проявляли исправно. Курт только надеялся, что жрать пассажиров через одного те не начнут. Хотя бы в благодарность за то, что их «тонкие пути-рельсы» теперь восстанавливаются, с их же случайных слов. На этой ноте поездка и завершилась.

Когда Курт и Ольга оказались одни на пустом перроне, недалеко от надписи «Проспект Мира», у них не было ни сил ни желания обсуждать все случившееся. Оценить свое второе путешествие в нереальность Курт сходу даже не брался. Но готов был признать, что, несмотря на всю экстремальную интересность процесса, идет оно как-то уж через чур по нарастающей для его молодого неокрепшего организма.

Чего ждать от третьего захода страшно было и прогнозировать. А в том, что таковой рано или поздно последует Курт даже не сомневался. Но все равно ощущал, при этом, некое удовлетворение уже от того, что живым выбрался, не говоря уже о том, что они узнали так много важного и нового. Пусть информация, свалившаяся на них, требовала анализа и осмысления.

Да и вообще, сейчас они жалели лишь об одном: стоило расспросить их новых знакомых побольше и о них самих и о природе Лунного Экспресса. Хотя бы для маячащих на горизонте бесконечных отчетов.

Но, положа руку на сердце, Курт не представлял, как бы он занялся еще и этим. За эти сутки они и так, кажется, успели изменить мир, переплюнув в этом процессе базу многих религий. Если кто-то хотел бы сделать больше, ничто не мешало пойти и показать пример лично.

А их ждала московская служба SCID и неустроенные улицы большой Москвы, многое потерявшей вместе со своим метрополитеном, ставшим несколько лет назад зоной выхода з запределья.

И, между прочим, эскалаторы могли бы и включить! Да и дежурную смену службы держать прямо на станции, а не где-то наверху, в вестибюле. Хотя спасибо уже на том, что свет оставили. Не пришлось пробираться в темноте.

Хотя нет худа без добра. Едва поставив ногу на первую ступень замершей эскалаторной лестницы, уходящей вверх своим бесконечным рядом, Курт заметил, как в узкой щели, в тисках механизма блеснула застрявшая там крохотная белая жемчужина. Свободных частей артефакта у него вновь стало три.

Что касается дальнейшей истории, то испанский сервис на выходе из Альтамиры Курту понравился куда как больше. Да и последовавшие юридические процедуры в Испании умели делать как-то без московского опломба и нездорового рвения, много растерявшего, впрочем, когда подтвердились их личности и служебная принадлежность.

А может Курт зря наговаривал и по второму кругу все подобные процедуры, уже сами по себе, казались рутиной. В любом случае обошлось без ночи в камере, а та же ночь в отеле, пусть под охраной, даже тяжело больной синдромом вахтера, была большим чем все, о чем он мог мечтать на данный миг. Помимо возвращения в родную Славию, конечно.

С последним, к слову, после быстрого телефонного разговора с еще пролеживающей больничную койку, но вполне уже бодрой Зинич, пришлось несколько повременить. Но это совсем другая история...