Ош. Смертные души

Глава 6. Семь покойников в Чёрном лесу

Ночь прошла спокойно. Если не считать всплесков и холодящего душу свиста на болоте, четвёрку новых обитателей Оша ничего не беспокоило. Три одеяла, которые удалось выручить за меч, в купе с тремя ножами огнивом и копчёной рыбой, помогли скоротать время до утра в относительном комфорте. Спали посменно, оставив одного «на часах». Нигум же, казалось, вообще не беспокоился о собственной безопасности, и мирно посапывал, отвернувшись к стене. Правда, оставшийся за дежурного Олег заметил, как чутко двигаются уши базбана, реагирующие на любой шорох, и не сомневался — предприми кто-нибудь попытку атаковать «беспечного» торговца, расплата последует раньше, чем коварный план претворится в жизнь.

Утром пятёрка путников, перекусив рыбой и чёрствым хлебом, которым Нигум поделился совершенно безвозмездно, покинула дом и пересекла болото с противоположной стороны, ведомая базбеном по одному ему известному броду.

— Слушай, — обратился Дик к Нигуму, вытряхивая воду из обуви, когда все оказались на берегу, — а что за свист был ночью?

— Это Занда, — обронил тот легкомысленно и, подняв штанину, продемонстрировал жуткий кривой шрам, тянущийся от колена вверх по бедру. — Мы с ней старые друзья. Не беспокойтесь, — добавил он, заметив, как Жером шарахнулся от болота, — Занда охотится только по ночам... если ничего не изменилось в её привычках. В тот раз я останавливался здесь позапрошлым летом.

Теперь и остальные поспешили убраться подальше от берега.

— А на кого тут охотиться? — спросил Клозен, догнав удивительно быстро для своего роста шагающего Нигума.

— О, ночью Чёрный лес наполняется жизнью. Но, поверьте, вам лучше с ней не пересекаться.

— А у этой... жизни, у неё есть души? — поинтересовался Ларс.

— Нет, — помотал головой Нигум, не оборачиваясь. — Дикие твари бездушны. Впрочем, как и домашний скот. Если бы дело обстояло иначе, каждый здесь стал бы скотоводом, — усмехнулся он.

— А дневные хищники есть?

— Варги. Но они вряд ли на нас нападут. Если только сильно оголодавшие. А вот от бьяров надо держаться подальше. Никогда не знаешь, что на уме у этой косматой зверюги. Они всеядны и запасливы. Так что, даже сытые могут атаковать, чтобы припрятать ваши сочные тушки, а потом, когда они основательно подгниют, полакомиться мякотью, — Нигум обернулся, и от его кривой ухмылки Олегу сделалось не по себе. — А ещё Чёрный лес знаменит бандой Освальда Милосердного. Его так прозвали за привычку предлагать пленённым жертвам покончить с собой. Кто рискнёт оскорбить Освальда, отвергнув «милосердное» предложение, сильно о том жалеет. Банда промышляет как раз на этой дороге.

— Дороге? — переспросил Олег, оглядывая стену чёрных елей-гигантов, окружающую овраг, по дну которого шла их компания.

— Да, — кивнул Нигум без малейшего сомнения. — Здесь ведь может проехать телега? Значит, это дорога. И, если не хотим угодить в лапы Освальда, нам лучше свернуть с неё.

Без лишних вопросов опасливо озирающаяся четвёрка проследовала вверх по склону оврага, вслед за своим хвостатым проводником.

— А этот Освальд, он здесь и днём промышляет? — насилу догнав ловко перебирающегося через бурелом базбена, спросил Жером.

— Чаще всего.

— Может, стоит тогда вернуться, и переждать. А идти ночью? Всё же, зверьё меня не так пугает, как маньяк-убийца.

— И напрасно. С наступлением темноты наши шансы выжить резко понизятся. Чёрный лес носит своё имя не только и не столько из-за цвета хвои. Здешние норы, дупла и берлоги таят такие ужасы, каких вам видать ещё не приходилось, и мало где придётся.

— Почему тогда в доме на болоте безопасно? — спросил Дик. — Ты сам это говорил.

— Тот дом проклят.

— Как? Но ведь...

— Да, знаю. Ночевать в проклятом доме посреди Чёрного леса кажется плохой идеей. Но это только на первый взгляд, в чём вы уже имели возможность убедиться. Говорят, раньше он принадлежал одному алхимику. Не знаю, чем конкретно тот занимался, но результаты его экспериментов были столь чудовищны, что его изгнали даже из учёной коллегии Занерека. А тамошние правила гласят: «Всё, что необходимо для науки, приемлемо для морали». После изгнания он переселился на здешние болота и продолжил работать. Но однажды — уж не знаю отчего — попросту исчез. С тех пор дом пустует. И даже звери обходят его стороной, будто какая-то грязная магия пропитала старые стены. Впрочем, как бы там ни было, я ничего такого не ощущаю, Этот дом — просто безопасное место для моего перевалочного лагеря на кратчайшем пути из Таркара в Швацвальд.

— Вы сказали «магия»? — подключился к разговору Ларс.

— Грязная магия, — уточнил Нигум. — На будущее советую не употреблять второе слово без первого. Хотя, разумнее будет вовсе забыть о нём. В Союзе не слишком-то жалуют это дело. За исключением Занерека, разумеется. Но мы сейчас в Аттерлянде, и ваши языки будут целее, если с них не сорвётся лишнего.

— А какого рода магия? — не унимался Ларс. — Грязная магия, разумеется. Что она собой представляет? Это какие-то хитрые фокусы?

— Что? — обернулся Нигум, остановившись. — Фокусы? — сделал он шаг навстречу Ларсу. — Я видел, как эти фокусы сметали десятки моих собратьев в один миг. Я видел, как демонический огненный дождь обрушивается с неба, прожигая тела и землю под ними, так, что она дымилась ещё двое суток. Я видел бедолаг, ползающих, будто черви, потому что половина их скелета превратилась в желе. Зуб даю, такого ярмарочные циркачи не покажут.

— Э-э... — смутился Ларс, но любопытство всё же взяло верх, и он продолжил, когда базбен зашагал дальше: — А кто практикует эту грязную магию? Должно быть, они чудовищно сильны. Но это не Пожиратели. Ведь вы не застали той войны и не встречались с ними. Кто же тогда?

— Хм, — усмехнулся Нигум, дивясь то ли любознательности, то ли безрассудности голландца. — Плохую тему для разговора вы подняли, друг мой. Но хорошо, что это слышат мои уши, а не храмовников Аттерлянда. Страх перед грязной магией в этих землях столь велик, что хватит одного неосторожного слова, чтобы привлечь к себе нежелательное внимание церкви. Вы спрашиваете, кто они, чудовища, способные творить жуткие заклятия? Правда в том, что никто не знает этого наверняка. И здесь таится главная причина страха. Одни говорят, что грязная магия — дело рук колдунов с западных предгорий; другие — мёртвых чародеев Газамара; третьи возлагают вину на якобы пробудившихся Пожирателей, хотя никто раньше за ними подобного не замечал. Но всё это — лишь пустые домыслы. Маги — кто бы они ни были — наносят удары по всей границе Союза. Бессистемно, непредсказуемо и, казалось бы, бесцельно. Это похоже, скорее, на пробу сил, чем на спланированное нападение. Но такие атаки сеют панику. Король и знать Аттерлянда из кожи вон лезут, чтобы остановить ползущие с пограничных областей слухи. Не в меру говорливых объявляют пособниками демонопоклонников и вешают. Но это не отменяет фактов, а факты в том, что атаки становятся чаще от месяца к месяцу. По мне так очень похоже на подготовку к вторжению. И, если я прав, помоги нам Шогун.

— А как же Занерек? — спросил Миллер после недолгого молчания.

— А что Занерек? Вы спрашиваете про их «магию»? О, поверьте, исцеление ран и возжигание путеводных огней вряд ли угрожают безопасности Союза. Хотя в целом... — Нигум вдруг остановился и повёл ушами, прислушиваясь. — Тихо всем, — прошипел он пригнувшись. — Впереди кто-то есть. Быстро за мной, — резко свернул базбен направо, — и не разбредаться, могут быть ловушки.

Четвёрка не на шутку испуганных людей молча последовала за Нигумом по пятам, тщетно вслушиваясь в тишину Чёрного леса. Они отошли совсем недалеко от места неожиданной смены маршрута, когда Дик, идущий сразу за базбеном, резко вскинул руки и коротко закричал, потеряв опору под ногами.

— Чёрт! — кинулись Ларс и Олег к краю дыры, образовавшейся посреди небольшой поляны. — Дик! Ты цел?!

— Господи... — Миллер лежал на дне глубокой ямы-ловушки, аккурат промеж пяти врытых в землю кольев, из-под его чудом не пострадавшего тела выглядывала почерневшая нога менее удачливого предшественника. — Кажется, цел. Да. Матерь божья...

— Вставай осторожно, — посоветовал Ларс. — Мы тебя вытащим.

— Он это нарочно сделал, — Жером замер на месте, с указующим в сторону Нигума пальцем. — Сукин сын перепрыгнул яму, хотя та была закрыта ветками. Я видел!

— Это просто смешно, — оскалился базбен, разведя руками и сделав шаг к собравшейся вокруг ямы троице.

— Стой, где стоишь, — отстегнул Олег хомут висящих на поясе ножен.

— Не нужно горячиться, — сделал Нигум ещё два шага, игнорируя совет. — Я же предупреждал, здесь могут быть ловушки.

— Чёртова крыса, — донеслось из ямы. — Бросьте его сюда, мы поговорим. Ах, мать твою! Да здесь уже три покойника!

— Что скажешь на это? — достал Олег нож, обращаясь к ухмыляющемуся базбену.

— Сем покойников, — прошипел тот.

— Что?

— Просто, четверо ещё дышат.

Когтистая лапа ловко откинула полу плаща, тетива издала глухое «дон», и Жером рухнул наземь с застрявшем в груди болтом.

— Тварь!!! — Олег, не дожидаясь, когда Нигум перезарядит арбалет, рванул вперёд, но проскочил мимо, едва не споткнувшись о корни.

Базбен сделал лишь короткий шаг в сторону. Походный ранец упал с его плеч, а место арбалета в лапе занял кинжал.

Это произошло так быстро, что бросившийся на выручку Ларс чуть ни расплатился за поспешность вскрытым горлом. Широкий остро отточенный клинок просвистел в считанных миллиметрах от шеи голландца, так что тому пришлось упасть, чтобы не умереть.

— Какого дьявола у вас там творится?! — крикнул Дик из ямы.

Нигум занёс кинжал над Ларсом, но получил ногой в колено и вынужден был попятиться. Этого мгновения хватило, чтобы Олег кинулся в новую атаку, на сей раз более успешную. Неумелый удар ножом Нигум парировал без труда, но последовавший хук слева заставил его отпрыгнуть. Ларс вскочил на ноги, и теперь уже базбен стоял лицом к лицу против двух вооружённых человек, лишившись фактора неожиданности.

— Серьёзно? — ощерился он. — Нож на нож против крысолюда? Хе. А может подумаете и выберете милосердие? Просто, воткните клинок себе в шею слева и рваните вправо. Смерть будет почти мгновенной.

— Перебьёшься, сука, — прорычал Олег, покрепче сжимая рукоять.

— Бросьте мне ветку! — орал Миллер из своего узилища. — Сраная крыса! Я тебя...

— Что ж, — поджал губу Нигум, игнорируя льющиеся из-под земли оскорбления, — тогда придётся выпустить вам кишки, перерезать сухожилия, содрать скальп и пригласить на обед лесных муравьёв. По мне, такой вариант даже лучше. Да и душа приобретает особую перчинку, — поднёс он сложенные щёпотью пальцы к губам. — М-м.

— Начнём.

Олег и Ларс двинулись в разные стороны, пытаясь взять базбена «в клещи».

Нигум стоял неподвижно и ухмылялся, глядя в землю перед собой. Только уши, будто локаторы, разворачиваясь вслед за двумя неприятелями.

Воцарившуюся на несколько секунд тишину не нарушал бранью даже Миллер, прислушиваясь к происходящему наверху.

Базбен атаковал, когда Олег почти зашёл ему за правое плечо. Молниеносный выпад оставил два глубоких пореза: на левом бедре и на правом предплечье. Попытавшийся нанести удар Ларс, лишь полоснул ножом воздух. Нигум в два прыжка переместился за спину голландца и уколол кинжалом в поясницу. Но развивать успешную атаку не стал. Несмотря на явное замешательство противников, он отступил на три шага и остановился, словно приглашая к следующему раунду.

Боль и вид собственной плоти, раскрывшейся под лезвием кинжала, моментально остудили боевой порыв. Олег сглотнул и замер в нерешительности, морально готовый к отступлению, но прекрасно отдающий себе отчёт в том, что злорадно ухмыляющееся крысоподобное существо в трёх метрах от него жаждет отнюдь не победы «по очкам».

Ларс скособочился, выставив вперёд руку с ножом, а свободной — держась за уколотую поясницу, и желанием продолжать неравный бой так же явно не пылал.

— Эй! — снова подал голос Дик. — Да что там у вас?! Эй, крыса! Только тронь их! Я тебе хребет сломаю!

— Хм, — ощерился Нигум, указав большим пальцем в сторону ямы, и двинулся вперёд.

Он шагал так, словно перед ним не было никого — быстро, уверенно, поигрывая длинным кинжалом, как тростью. Низкорослое существо в грязных лохмотьях сейчас выглядело на голову выше своих пятящихся пригнувшихся неприятелей. Вдруг, резко поднырнув под выставленную Ларсом руку, Нигум нанёс удар снизу вверх, и голландец выронил нож. Рука безвольно повисла, кровь заструилась по мизинцу, оставляя на земле алую змейку.

Олег предпринял было попытку контратаковать, но слишком нерешительную. Смелости хватило только на робкий шаг в сторону противника, который без малейших колебаний переключился на новую цель, и Олег едва успел подставить локоть, преградивший путь кинжала к животу. От резкой боли потемнело в глазах. Он шатнулся и упал на колено, безотчётно размахивая ножом перед собой, как вдруг услышал треск ломающегося дерева. Стоящий на расстоянии чуть дальше вытянутой руки Нигум дрогнул и повалился вперёд, прямо на Олега и выставленный им клинок. Однако, встретившись с падающим телом, острие ножа не погрузилось в плоть, а лишь чиркнуло по касательной с металлическим скрежетом. Олег, не до конца понимая, что происходит, скинул с себя базбена и, усевшись на нём, занёс оружие.

— Убей тварь, — раздался за спиной слабый голос.

Олег обернулся.

Жером сидел на земле, скорчившись от боли и держась за торчащий из груди болт, рядом лежала увесистая сучковатая ветка, расколотая надвое.

— Убей, — повторил Клозен.

Олег, содрогнувшись от осознания, что сидит верхом на базбене-убийце, ухватил нож обеими руками, готовясь нанести смертельный удар.

Нигум, морщась, открыл глаза и встретился взглядом со своим новоявленным палачом.

— И? — оскалился он в кривой усмешке, увидев занесённый нож. — Что будешь теперь делать, мальчик? У тебя духу...

Олег резко, как молот, опустил сжимающие нож руки на открытое горло базбена. Но острие лишь чуть погрузилось в шкуру. Скрещенные лапы крысолюда блокировали удар. Олег всем своим весом навалился на пятку рукояти, стараясь загнать клинок Нигуму в глотку. Покрытая старыми шрамами морда исказилась гримасой боли и дикой ярости. От подкупающей схожести с человеком не осталось и следа. Олегу в глаза смотрела взбешённая крыса. Ноги базбена лихорадочно заработали, раздирая когтями джинсы, кожу и мясо. Олег, взвыв о боли, чуть откинулся назад и нанёс резкий удар головой, угодивший прямо в чёрную мочку носа. В лицо брызнула кровь. Из крысиного горла вырвался истошный визг, быстро превращающийся в клокочущие влажные хрипы, всё более глухие, по мере того, как лезвие погружалось в горло. Наконец, скрещенные лапы базбена совсем ослабли, ноги перестали дёргаться, а острие ножа заскрипело по шейным позвонкам.

Олег отпустил скользкую от крови рукоять и перекатился на спину, хватая ртом воздух.

— Эй, — осторожно позвал Дик после нескольких секунд тишины. — Есть там кто живой?

— Да, — отозвался Олег и, не услышав других откликов, почувствовал, как к горлу подкатывает ком.

Он приподнялся на локте и, сев, осмотрел поле битвы. Жером скорчился, лёжа на левом боку без движений и по-прежнему сжимая засевший в правом лёгком болт. Ларс сидел, привалившись спиной к дереву и уронив голову на грудь. Нигум лежал будто на жертвенном алтаре — вытянувшись по струнке, руки скрещены на груди, голова откинута, над приоткрытой пастью трепещет голубой искрящийся огонёк.

— Вытащите меня отсюда! — снова заорал Дик.

— Да погоди ты.

Олег сделал попытку подняться на ноги, но не смог даже подтянуть их. Левое бедро и правая икра превратились в алые лохмотья, изодранные когтями. Но крови натекло не так уж много, что оставляло надежду на нетронутость артерий.

— Ларс! — позвал он, перевалившись на бок. — Эй, ты жив?

— Не уверен, — слабо отозвался тот.

— Хорошо. Жером! Жером, слышишь меня? Ответь.

Но Клозен не отвечал.

— Чёрт, — Олег повернулся к телу Нигума и протянул руку за мерцающим огоньком, но замешкался. — Эй, Ларс! Можешь подойти? Мне понадобится помощь.

— Попробую, — голландец медленно поднялся и, спотыкаясь, приковылял к трупу базбена. — Лживая скотина, — попытался он пнуть мертвеца, но снова споткнулся и опустился на колени. — Жером...?

— Я не знаю. Нужно попытаться.

Олег набрал в грудь воздуха и коснулся трепещущей над остывающем телом души.

Такого ему испытывать прежде не доводилось. Едва пальцы уколол электрический разряд, весь воздух из лёгких будто выкачали. И не только из лёгких. В одно мгновение Олег ощутил, словно его тело подверглось вакуумной обработке и сжалось в крохотной твёрдый как гранит комок. Сознание захлестнули тысячи образов из чужой жизни. Жестокой, полной боли, крови и ненависти. Жуткие видения бомбардировали мозг картинами неистовой сечи, искалеченных тел, горящих городов и деревень, полчищ закованных в броню крысолюдов, вздымающихся над ними боевых стягов, кривых мечей поржавевших от крови, секир и булав, взлетающих над головами кричащих от ужаса людей и опускающихся в россыпи алых брызг. Гром барабанов и вой горнов сплетался в страшную какофонию со звуками ломающихся костей, крушимых черепов и тонущего в мясе железа. А потом произошло то, чего Олег никак не ожидал. Страшные картины вдруг разом исчезли, их сменил тёплый и мягкий свет, льющийся, казалось, в самые глубины сознания, растекающийся по телу, согревающий и питающий его...

— Какого хера?! — Олег вздрогнул, открыв глаза, и уставился на пустую ладонь. — Нет. Нет-нет-нет.

— Что случилось? — встревожился Ларс.

— Кажется... я поглотил её, — взгляд Олега упал на собственное бедро. Лохмотья изодранной штанины шевелились, приводимые в движение срастающейся плотью под ними. — Точно. Но я не хотел... Жером... О чёрт! — ещё не до конца владея собственными ногами, Олег пополз к ранцу Нигума и, расстегнув, принялся вытряхивать его содержимое. — Должны быть ещё. Ларс, помоги!

— Дьявол. Похоже на трофеи, — принялся разгребать кучу барахла голландец.

— Нет-нет, — качал головой Олег, безрезультатно шаря руками в вываленных на землю вещах. — Он держал их не здесь. При себе.

Распахнув на мёртвом теле Нигума плащ, под которым оказалась стальная кираса, Олег принялся обыскивать множество внутренних карманов:

— Зараза, — извлекал он наружу кольца, цепочки, коронки, причудливые миниатюрные устройства таинственного назначения и прочую мелочь, пока, наконец, не вытащил кожаный кошель, развязав который, засиял улыбкой. — Нашёл!

— Много? — поинтересовался Ларс.

Олег молча кивнул и, кое-как встав на четвереньки, поспешил к Жерому.

Клозен уже не подавал видимых признаков жизни.

— Эй, Жером, — тронул его Олег за плечо. — Давай-давай, соберись. Это тебе поможет. Ну же. Ай чёрт! — он положил два пальца Клозену на шею, пульс, хоть и очень слабый, всё же прощупывался. — Ну, очнись! Гадство... Ладно, прости, дружище, — Олег взялся за торчащий из груди Жерома болт и чуть потянул на себя.

Клозен тут же вытаращил глаза и разинул рот в немом вопле, превратившемся в слабый стон.

— Всё-всё, отлично! Держи! Ты должен поглотить её. Просто возьми, — вложил Олег крошечную чёрную сферу Жерому в ладонь. — Остальное произойдёт само. Я надеюсь. Постарайся.

Клозен прижал кулак с душой к груди, и в ту же секунду сквозь сомкнутые пальцы заструился свет.

— Работает, — улыбнулся Ларс, придерживая левой рукой безвольно повисшую правую. Распоротый на плече рукав пропитал кровью до манжета.

— Лови, — бросил Олег голландцу кошель с душами. — Но только одну. Может ещё понадобиться.

— Не беспокойся, — достал Ларс драгоценный шарик.

Жером тем временем пришёл в себя и даже попытался сесть.

— Нет, не двигайся, — положил Олег ладонь ему на грудь. — С этой штукой, — указал он на болт, — надо что-то делать. И желательно побыстрее, пока душа действует. Лежи.

Олег встал и осмотрелся в поисках подходящей ветки. Наконец, найдя достаточно длинную и крепкую, он подтащил её к яме и спустил внутрь.

— Выдержит?

— Хочется надеяться, — попробовал Дик ветку ногой на прочность.

— Ларс, как рука? Помочь сможешь?

— Пока не очень. Но есть левая.

— Тогда хватай. Надо торопиться.

С третьей попытки Миллера удалось-таки вытащить из ямы. Теперь наступила очередь Клозена.

— У нас даже спирта нет, — напомнил Ларс, глядя, как Олег пальцем проверяет остроту ножей, выбирая подходящий.

— Нет. Но у нас есть вода и души. Думаю, этого хватит, — ответил тот, определившись с инструментом для проведения предстоящей операции. — Дик, держи плечи. Ларс — ноги.

— Закуси это, — сунул Миллер Жерому в зубы сложенный несколько раз ремень.

— Готовы?

Получив в ответ утвердительные кивки от двух ассистентов и оперируемого, Олег вытер вспотевшие ладони о рубашку, взял нож и, стараясь не думать ни о чём кроме извлечения болта, быстро сделал четыре глубоких крестообразных надреза в груди вокруг древка.

Клозен выгнулся дугой, прокушенный ремень заскрипел в зубах.

— Только не отключайся, — взялся Олег за болт. — Ты должен будешь поглотить душу, сразу, как я его вырву. Держись.

Он потянул, и вскрытая плоть вздыбилась, распираемая изнутри пришедшим в движение наконечником.

Жером взвыл, запрокинув голову, глаза округлились так, что казалось ещё немного и они вывалятся из орбит, во рту что-то хрустнуло, на губах запенилась кровь.

Зазубренный наконечник медленно покидал своё кровавое узилище, таща следом куски лёгкого и мышц, выворачивая рёбра и собственную душу Клозена. Наконец, болт вышел из раскуроченной груди, оставив после себя зияющую дыру, надувающую алые пузыри.

— Ешь, — вложил Олег Жерому в трясущуюся руку очередной шарик и нервно усмехнулся. — Выздоравливай скорее. Неохота застрять здесь на ночь.