Операция "Бешеные лошади"

Глава 7 Выгодное дельце

Ровно через трое суток со дня предварительной договорённости, рано поутру, из города, по направлению к месту Головецкого Лова, туда где был устроен коптильный цех городского Головы, на открытие там же нового коптильного цеха, выехала на лошадях небольшая компания городской верхушки.

В эту же группу следовало бы включить и Сидора с профессором, а заодно и примкнувшими к ним Маню с Корнеем, если б не одно но. К представителям Городской Старшины они не относились никоим образом.

Потребных же на открытии представителей городских властей, без предварительного вечернего уведомления, рано поутру выдернул из постелей лично сам Сидор, собственной персоной обошедший всех по домам.

Собственно, его роль в создании этого цеха тем и ограничилась, поскольку за суетой с кузнецами и значительно увеличившимся объёмом работ по плотине на Быстринке, у него не было ни минуты свободного времени чтобы проконтролировать как и там идут дела. Хотя он и был главным инициатором этого проекта, но теперь, вместо него там рулила опять Маня, в свою очередь, занятая целыми днями в банке, свалившая все дела на ужасно раздражённого этим Корнея.

И тем не менее, несмотря ни на что, ровно на третий день оговоренного срока они вывезли из города городскую верхушку принимать работу.

— А что это тут делает наше новое банковское начальство?

От неожиданности перестав даже судорожно зевать, Голова подозрительно уставился на Маню. Толком не выспавшись из-за раннего подъёма, Голова с утра был сильно раздражён. И поэтому на ожидающую их Машу, красующуюся у въездных ворот города в своей новой коляске, он смотрел с откровенным раздражением.

— Да вот, — усмехнулась Маня, — решила с вами на природу выехать и шашлычку пожевать. А заодно уж и посмотреть на ваши кислые физиономии, когда будете принимать наш коптильный завод в эксплуатацию. Надо же по обычаю бутылку с шипучкой о ворота нового цеха разбить, чтоб лучше работалось, — потрясла она перед собой здоровущей бутылью, что держала в руках.

— Правда это не шипучка, — усмехнулась она. — Ну за неимением гербовой, пишем…, - расплылась она в откровенно ехидной ухмылке.

— Не рановато ли собрались, снега ещё не выпали, — насмешливо откликнулся на её пассаж Староста, тем не менее, бросив косой, обеспокоенный взгляд на Городского Голову.

— Нормально, — флегматично заметила Маня. — Можно было бы конечно и побыстрей, да мы подумали, чего торопиться. Путина толком ещё не началась, успеем.

— А-а, — облегчённо рассмеялся Голова. — А то я уж подумал, что вы и в самом деле, цех запускаете.

— Ага, запускаем, — рассеянно кивнул головой Сидор.

Гомерический хохот всей городской верхушки вспугнул стаю сидящих на деревьях возле ворот грачей.

Так, с подначками и смехом, они и двигались к лову, комментируя на разные лады будущие перспективы совместного сотрудничества. И только к полудню, когда не евшая толком с утра вся группа изрядно уже проголодалась, они выбрались на край леса, откуда хорошо было видно место расположения коптильного цеха.

— Это что? — замер на опушке начальник Боровец, придерживая коня и глядя из-под руки против яркого, весеннего солнца, — Откуда здесь крепость?

— Да какая это крепость, — безразлично махнул рукой Сидор.

Несмотря на всё безразличие, прозвучавшее в его голосе, ему самому было дико интересно. Он тут за прошедшие три дня ни разу ещё не был. Но знать об этом городской Старшине было необязательно.

— Это так, простой тын по периметру нашего цеха только и поставили. Даже на другой цех, на ваш то есть, брёвен не хватило. Но, всё-таки, какая никакая, а для нас и это защита. Мы тут вороны пуганые, — как бы оправдываясь, повернулся он к не менее озадаченным увиденным Голове со Старостой. — Вот и приходится опасаться всяких нежданных недружелюбных гостей. Тех же амазонок, например. Так что это своя крепость. То есть наша, — пояснил он. — А цех там — внутри.

Настороженно посмотрев на безмятежного Сидора, Староста с Головою молча переглянувшись пришпорили коней и рысью двинулись к лову. Там их уже заметили, и в палаточном лагере, разбитом справа от въездных ворот неизвестно откуда взявшейся там крепости, началась лихорадочная суета, обычная при приезде любого начальства.

— Ленточку, где будем разрезать, — насмешливо бросила Маня, когда они подъехали к воротам в тыну, опоясывающему их цех. — В воротах? Или непосредственно в цеху? Всё таки целую крепость соорудили. Надо бы и её в эксплуатацию заодно принять. Хоть она, что правда, то правда — так себе.

— Приехали в цех, цех и принимать будем, — мрачно буркнул Боровец, дёрнув недовольно щекой.

Въехав в широко распахнутые ворота, он застыл каменной статуей Командора.

— Что? — покосился проезжая мимо Сидор. — К себе на объект заезжать не будете?

— Потом, — отмахнулся Голова, пристраиваясь рядом к замершему стобом Боровцу. — Это терпит, а сейчас показывай, что вы тут наворотили.

— Вообще-то удивительно, — задумчиво протянул он. — Как это нам никто ничего не донёс, что здесь развёрнуто такое огромное строительство?

— Хотели сюрприз сделать, — насмешливо посмотрел на него Корней. — Вот и повязали всех твоих доносчиков, чтоб воду не мутили и сюрприз не портили. Можешь забрать потом. Всех троих.

— Троих? — удивлённо посмотрел на него Голова. — Откуда троих? У меня не должно столько быть. Да и вы не та публика чтб столько людей выделять для наблюдениея за вами.

— Вот видишь, Голова, — насмешливо заметил ему профессор. — Ты работаешь, работаешь, а что в хозяйстве твоём творится, даже не знаешь. Один из твоих шпиёнов, один Старостин, а ещё один — Боровца. Вот, троица и набежала. Может и ещё есть, но больше мы пока не поймали. И с этими то намучились, бегая за ними по кустам. Прыткие они у вас, но против Корнеевских курсантов, жидковаты оказались.

— Зато Корней доволен, — похвалил он городскую Старшину за оказанную тому услугу. — Такая учебная практика дорогого стоит.

Глянув недобро на безмятежного выглядящего Корнея, Староста с Головой, переглянувшись, молча спрыгнули с коней, и не спеша, прошли в широко распахнутые двери огромного амбара, стоящего прямо напротив въездных ворот.

— Приёмное отделение, — тут же начал экскурсию Сидор. — Можете полюбоваться, как всё рационально устроено. — Это, приёмные бункера, — ткнул он рукой в сверкающие свежей красной краской огромные металлические короба. — Хотели сделать из нержавейки, да где ж её тут взять, — ханжески вздохнул он. — Пришлось только покрасить железные листы, но и так неплохо получилось, — и, развернувшись, пошёл дальше, комментируя по ходу всё, что они видели.

А посмотреть здесь было на что. Если первый их цех, который так спешил перекупить Голова, представлял собой уровень средневековья с деревянными тележками, возимыми по деревянным же рельсам. То этот, можно было смело причислять к веку девятнадцатому.

Медные ручки, надраенные до зеркального блеска. Металлические вагонетки под рыбу, толкаемые по блестящим от солидола металлическим рельсам. Лампы бензиновые, горящие во всех углах и заливающие всё вокруг ослепительно ярким светом.

Это был шок!

Ничего подобного никто из городской старшины увидать просто не ожидал. И ничего подобного никто из них до сих пор не видел. И самое главное, что их потрясло, сроки. Всё это колоссальное хозяйство было выстроено всего за три дня.

— Три дня, — потрясённо выговорил наконец-то Голова, выходя из ворот последнего цеха и судорожным, дёрганым движением вытирая ладонью выступившую на лбу испарину. — А ты что скажешь? — обратился он к стоящему тут же рядом незаметно присоединившегося к их компании Мишане. — Ты у меня главный коптильщик, тебе тут работать. Ты то, что скажешь?

— А что тут говорить, — недовольно буркнул мрачный Мишаня. — У них здесь свой начальник есть, малолетка Дашка. Её и спрашивай.

— Не-ет, — усмехнулся Сидор, переглянувшись с Маней, — за качество продукции отвечаешь ты, и на Дашку не сваливай. Она своим делом занята, а ты занимаешься своим.

— Хороший цех, — немного помолчав, отозвался наконец-то Мишаня. — Нам с Пафнутием понравился. Нам бы такой же тоже не помешал, — вопросительно взглянул он на смурного Голову. — А то на старье как-то после этого и неохота работать.

— Старьё, говоришь, — мрачно выговорил Голова, глянув исподлобья на насмешливо глядящего на него Сидора. — Будешь и на старье работать. До того работал, нахваливал, будешь и дальше работать и так же нахваливать.

— Если вы хотите, то мы можем произвести частичную реконструкцию и вашего цеха, — с безмятежным видом, заметил ему Сидор. — Всё, конечно, не заменить, да и ни к чему это, но рельсы поменять, да вагонетки новые сделать, это мы можем. Заказывайте, сделаем.

— Спасибо, но мы уж как-нибудь сами знаем где и что заказать, — процедил сквозь зубы Голова, бросив на него мрачный, многообещающий взгляд. — Вагонетки, дело не хитрое, любому рудокопу знакомое. А в наших краях так каждый второй это знает, если не первый.

Дальше они уже не возвращались к теме реконструкции старого цеха, и, повертевшись недолго в новом цеху, вся троица городской старшины, захватив своих шпиёнов, томившихся от безделья в кладовке, молча отправилась к себе в лагерь, проверять ведение дел уже в своём хозяйстве.

— А он, однако, злопамятный, — задумчиво проговорил Голова, оглядываясь на оставшийся за спиной тын ограды нового цеха. — Не забыл про те восемьдесят процентов, что мы предложили ему по копчению.

— Нам восемьдесят, а ему двадцать? — уточнил Староста, вопросительно глянув на него.

— Ну да…, - задумчиво кивнул Голова. — Ну да.

— Надо с ними ушки востро держать, а то, как бы на кривой козе не объехали.

— Ничё! — процедил сквозь зубы Боровец. — Подождём! Ещё не раз зубки то пообломают, шустрики. Ну, да и мы подтолкнём, где следует, — скривил он своё мрачное, холёное лицо.

Лицо мрачного Головы в этот момент приняло какое-то задумчивое, хищное выражение.

— Зачем же ждать, — тихо проговорил он. — Мы ждать не будем.

Подняв на своих товарищей умный, хитрый взгляд, он медленно проговорил:

— Зачем нам с кем-то делиться своими доходами. Путина только началась и с таким великолепным цехом к осени мы здесь заработаем миллионы. Зачем же нам с кем-то ими делиться.

— Но…, - растерялся Боровец.

— Надо им такое предложить, чтоб эта сволочь Сидор не отказался…

— И я, кажется, знаю что!

В том что на его наглую выходку с демонстративным унижением городских властей те ответят ему полной мерой, Сидор не сомневался ни секунды. И в точном соответствии с его мыслями, ждать долго не пришлось.

Буквально на следующий же день он получил от Головы весточку, что согласно их давней договорённости тот готов продать ему только вчера пригнанные на продажу рыболовецкие баркасы с Лонгары. И которые уде день как болтаются возле торговой пристани Головы, дожидаясь осмотра будущим покупателем. Так что не откладывая дела в долгий ящик он приглашал Сидора следующим же утром на приёмку. Завтра, мол, с утра и времени поболе будет, и день планируется посвободнее, и голова не такая загруженная текущими проблемами. Не то, что мол сейчас.

Заранее согласившись со всеми его предложениями, Сидор не стал настаивать на немедленном осмотре, отложив всё назавтра. С чем и отослал посыльного Головы обратно.

Назавтра, он, вместе с Пашей и двумя его дружбанами адъютантами встречал рано утром Голову, пришедшего на пристань представлять Сидорову его новую покупку.

По крайней мере, так думал Голова до того момента пока не увидел на пристани покупателя вместе с Пашей и его двумя ушкуйниками.

Судя по вытянувшемуся от разочарования лицу, на присутствие этих товарищей, Голова никак не рассчитывал. Потому, наверное и показывал свои баркасы без присущего ему торгашеского огонька и как-то вяло, без интереса.

Видимо он уже заранее, по одному только факту присутствия Паши, понял что сделка не состоится, потому и не посчитал нужным особо распинаться.

Правда, глядя на то, что Голова собрался ему продать, Сидору и самому стало понятно, что в присутствии Паши с товарищами не было никакой нужды. Такую откровенную дрянь, предлагаемую ему Головой, признать дерьмом мог бы и он сам лично, без консультантов.

— Это что? — ткнул он пальцем в еле покачивающееся на мелкой речной волне портового залива невзрачное, маленькое судёнышко в котором и одному то рыбаку разместитьмя было весьма затруднительно, а не трём-четырём, как он первоначально просил Голову. — Это по твоему баркас? Рыболовецкий баркас? — демонстративно озадаченно поднял он брови.

— Да он же от одного ветра развалится.

— Он же истлел от старости. Или его жучёк съел? — задумчиво ткнул он пальцем в проеденные чуть ли не насквозь, трухлявые борта баркаса.

Палец, практически не встретив сопротивления тут же провалился вглубь толстой бортовой доски и Сидор судорожным, испуганным рывком дернул его обратно, брезгливо поморщившись и раздражённо вытирая его о штаны.

— Нет, — раздражённо покачал он головой. — На этом…., - снова ткнул он пальцем в баркас, постаравшись при этом ни до чего не дотронуться, — сам будешь плавать.

— Тем более…, - криво усмехнулся он. — Как говорят моряки, известно, кто ходит, и что плавает.

— Экий ты привереда, — скривился недовольно Голова. — Не нравится, не ешь. Другого, извиняйте, нету. Другой на твоём месте и этому бы радовался, а ты вечно нос воротишь. Ищи сам тогда. Найдёшь, я за тебя порадуюсь.

Сухо распрощавшись и сославшись на какие-то важные дела, Голова кивнул напоследок и, не оглядываясь, быстро скрылся в хаосе ближайших припортовых лабазов.

— Да…., - медленно и задумчиво протянул Паша, глядя ему вслед. — С такими, как у тебя Сидор друзьями, никаких врагов не надо.

— Это же что, — удивлённо покачал он головой. — Он же ещё и обиделся?

— Класс!!! — восхищённо покрутил он головой.

— Подсовывает дерьмо, а когда его тычут туда носом, он же ещё и обижается.

— Ещё бы ему не обижаться. Столько времени искать по всей реке эту дрянь, пригнать сюда. И такой облом. Покупатели почему-то отказались, — усмехнулся Сидор.

— И ведь уложился же за одну ночь! — восхищённо потряс он головой. — За одну только ночь умудриться спрятать свои нормальные, добротные баркасы, котрые я сам намедни видел у него тут же стоящими, и подсунуть мне эту гнилую рухлядь.

— Или он что, думает я не знаю что тут ещё вчера стояло? — задумчиво пробормотал он себе под нос.

— Ну и нафига ему это всё? — задумчиво посмотрел он на ушкуйников.

— Развлёкся? — холодным, сердитым тоном проворчал Пашка. — Дубина!

— Убедился, что дерьмо есть дерьмо? И что? Где теперь баркасы возьмёшь? Можешь конечно смеяться, но кроме как у него, ни у кого тебе приличный рыболовецкий баркас в начале сезона не купить.

— Что? — раздражённо уставился он на Сидора. — Не мог раньше купить у него рыбацкие баркасы? Пока он тебе нормальные лодки предлагал? Протянул? Дождался? Убедился теперь что он за человек, как тебе не раз уже говорили? Всё не верил?

— Предлагал, но не продавал, — угрюмо буркнул Сидор. — И даже не показывал. А на одних только словах на ловлю рыбы не выйдешь.

— Да и всегда хочется верить до последнего, что человек хороший, — с тяжёлым вздохом отозвался Сидор. — А если б я сделал так как ты говоришь, купил бы у него баркасы до того как показал ему наш новый коптильный цех, то ещё неизвестно сколько бы времени мучился в думах. Могу ли я на него в случае чего рассчитывать или нет.

— Теперь у меня таких сомнений нет, — тихо заметил он вдруг мрачным, потухшим голосом.

— Пиндосы в таких случаях говорят: "Бизнес есть бизнес", — хмыкнул помрачневший Паша. — Так что теперь тебе ничего не остаётся как только самому отправляться к устью Каменки и в Рвицу. Здесь ты ничего не найдёшь. А найдёшь, так не продадут, чтоб отношения с Головой не портить. А там можешь попробовать поискать свои баркасы по берегам Лонгары. Глядишь, чего и надыбаешь, — мрачно заметил он.

— Найдёшь, свисни, — кивнул он ему, разворачиваясь уходить. — Мы мигом подскочим, посмотрим, чтоб дерьма не подсунули. Раз такое дело, то свои дела пока отложим. Подождём пока ты найдёшь хоть что-нибудь, хоть какую завалящую лодчонку.

— А то ребята с литейного жаловались как бы цинги у них не было, сидючи на одних этих ваших рыбных, да мясных консервах пополам с полбой. Здоровущие рыбные озёра под боком, а сидят без свежей рыбки.

— Вот чего ты добился своими экспериментами.

Бросив ещё один, последний обречённый взгляд на качающийся перед ним на волнах гнилой баркас, Сидор со злостью плюнул на воду и развернувшись отправился готовиться к поездке на Лонгару. Путь туда был неблизкий и подготовиться надо было получше, чтоб не бегать потом обратно домой по десять раз за всякой мелочью.

Следующим же днём, ещё до восхода солнца, он уже выезжал из северных ворот города, двигаясь в сторону Рвицы, и вечером следующего дня был уже на месте.

Ему не потребовалось много времени чтоб убедиться, что Голова был прав, скептически предлагая ему самому попытаться найти хоть что-нибудь получше того что он предлагал. Сидору хватило и двух дней чтоб убедиться в полной безперспективности своих поисков.

Ничего у него с этой поездкой не вышло. Не было на большой реке свободных рыболовецких баркасов, которые кто-нибудь был готов продать ему. А если что и встречалось, то такое…, по сравнению с которым даже то, что предлагал ему Голова, было верхом цельности и сохранности.

В общем, ничего он не нашёл, и собирался уже отправляться обратно, как неожиданно, уже выезжая из городка, встретил в воротах Митьку, давешнего их проводника ещё по прошлому году.

— Ба! — радостно заорал Митёк, едва завидя подъезжающего к воротам Сидора. — Никак опять в наши края! Или уже обратно? — как-бы случайно заметил он очевидную вещь.

— Куда торопишься, — перехватил он узду сидорова коня. — Только встретились, а ты уже уезжаешь. Как ты сам говорил, это не есть карашо! — расплылся он в широкой, добродушной улыбке.

— Извини, Митяй, не до тебя, — с кислой рожей отозвался Сидор, неохотно останавливая лошадь.

— Да дай ты проехать! — возмущённо уставился он на Митьку, железной хваткой ухватившего повод и не пускающего его за город.

— Не торопись, — негромко проговорил Митька, внимательно глядя ему в глаза настороженным, серьёзным взглядом. — Есть разговор, — тихо добавил он, так чтоб стоящие неподалёку воротные стражники не услышали о чём они тут говорят.

Тут же снова что-то весело заорав, какую-то явную лабуду, он требовательно увлёк его в сторону от ворот, к трактиру, виднеющемуся на углу главной улочки небольшого поселения. Всё так же весело балагуря и неся всяческую чепуху, они вдвоём с Сидором и направились в ту сторону, провожаемые внимательными, внешне безразличными взглядами стражников.

Заинтригованный странным поведением своего давнего шапочного знакомого, Сидор неохотно, но всё же поддался на его требования и теперь скептически наблюдал за его ужимками, глядя как тот старательно пытается изображать из себя беззаботного знакомца, радого нечаянной встрече со старым товарищем.

Привязав скользящим узлом свою лошадь к коновязи перед трактиром, Сидор прошёл вместе с Митькой в просторное, пустое в столь раннее время полуподвальное помещение общего зала, освещаемое лишь тусклым, рассеянным светом из редких, небольших подпотолочных оконцев по одной из стен залы.

Скупого утреннего света едва хватало на то, чтобы не споткнуться, пробираясь по залу к свободному столу в самом дальнем, самом тёмном углу помещения. И Сидор не раз, и не два выругался сквозь зубы, треснувшись в полумраке не об один угол тесно стоящих в помещении столов.

— Ну? — вопросительно уставился Сидор на Митька, неторопливо устраиваясь вслед за ним за небольшим, накрытым чистой скатерьтью столом. — Сакраментальный вопрос. И что всё это значит? — демонстративно окинул он взглядом пустое, тёмное, полуподвальное помещение.

— Раннее утро, кабак, вокруг никого, а ты меня затянул пиво пить?

— И усадил за единственный, почему-то накрытый скатёркой стол, — усмехнулся он.

— Знаешь поговорку? — раздражённо поинтересовался он. — Сто грамм с утра — весь день выходной.

— Я знаю другую, — хмыкнул Митя. — Кто рано встаёт, тому Бог подаёт.

— У меня к тебе дело, — начал он тут же, без подготовки.

— Купи баркас.

— Чего? — удивлённо уставился на него Сидор. — Баркас?

— Откуда у тебя баркас? — подозрительно посмотрел он на Митьку.

— Отцова доля в компании его друганов рыбарей. Он её отдаёт мне. Я тебе. Доплатишь отцовым компаньонам разницу — весь баркас твой. — И замолк, выжидательно глядя на Сидора.

— Тебе то какой интерес? — слегка заинтересовался Сидор. — Никак деньги нужны?

— Деньги всегда нужны, — сделал неожиданно очевидный вывод Митька. — Только тут дело не в деньгах.

— Дело в том, что смысла в рыбной ловле на Лонгаре лично я не вижу. Все вокруг могут много чего умного говорить, но пока на реке хозяйничают эти твари амазонки, ловить здесь нечего.

— Грабят, — тут же пояснил он. — На реке ведь не скроешься, всё на виду. А ловить по левобережным протокам, где они тебя не достанут… Так сколько тех проток? — скептически заметил он. — А те что есть, все давно поделены.

— Отец всю жизнь ловит, а всё равно еле концы с концами сводит. Только подымится, как амазонки тут как тут. Всё скопленное и отбирают.

— Батька, чтоб не разориться, уже целую дружину содержит, чтоб отбивались от амазонок. Да всё безтолку! — обречённо махнул Митька рукой. — Что заработает — всё на дружину теперь спускает.

— Я так не хочу, — и замолчал, внимательно посматривая на Сидора чуть прищуренными глазами.

Терпеливо подождав несколько минут томительного митькиного молчания, Сидор наконец-то разлепил пересохшие неожиданно губы.

— Тут пиво подают?

— Дрянь! — брезгливо поморщился Митька. — Если хочешь пива, то закажи лучше морсу, — кивнул он в сторону неизвестно когда появившегося за стойкой бара молодого, плотного парня, по-видимому сына хозяин заведения, если судить по тому с каким деловым, хозяйским видом тот стоял за стойкой, молча и внимательно наблюдая за происходящим разговором.

— "Интересно, — подумал Сидор. — Похоже, что Митька тут не один".

— Ну купил я твой баркас, а дальше то что? — после нескольких минут задумчивого молчания поинтересовался Сидор у Митьки. — Я так понимаю, что ты к этому баркасу будешь нечто вроде обязательного обременения?

— Хм, — хмыкнул Митька. — В моём небогатом жизненном опыте это что-то новое, — ухмыльнулся он.

— Обременение, — задумчиво повторил он. — Нет! — мотнул он головой. — Уж чем, чем, а обременением я не буду.

— Тебе же капитан на баркас нужен? Нужен! И чтоб в рыбацком деле разбирался, да и чтоб лодку среди топляков на Ключевке не разбил. И тут я тебе в самый раз буду. Да у меня и команда есть, — невольно свалился он на просительный тон, не выдержав до конца уверенного, делового тона.

Было видно, что парень, при всей его внешней самоуверенности был ещё совсем молодой парнишка и подобные переговоры ему давались с трудом. Поэтому, в какой-то момент его голос дал петуха, невольно свалившись на просительные нотки, и едва заметив это он тут же сердито замолчал, стараясь не испортить первое положительное впечатление.

— "Так! — сердито подумал Сидор. — Вот только пацана мне в рыбари и не хватало. Да ещё капитаном. И так одни сопляки вокруг нас вертятся".

— Я капитан — у тебя баркас. Я не капитан — у тебя нет баркаса, — мгновенно поняв заминку Сидора, насел на него Митька.

— "Засранец! — рассердился про себя Сидор, сердито сверкнув глазами. — И этот сопляк ультиматумы ставит".

— Тебе это недорого обойдётся, — между тем продолжал наседать Митька. — Всего золотой в месяц…

— Сколько? — возмущённо уставился на него Сидор, мгновенно забыв все свои вероятные на Митьку планы.

Если до этого он ещё как-то склонялся к тому чтобы взять Митьку на работу, то после подобного наглого заявления у него было отчётливое желание придушить маленького, молодого наглеца. Столько денег никто здесь наёмным работникам не платил. А платить целый золотой там где можно было бы обойтись безплатными усилиями самих сталеваров, у Сидора не было ни малейшего желания.

После истории с арендаторами он стал более тщательно следить за своими расходами и не разбрасываться деньгами на откровенно сомнительные траты.

— Десять! — мгновенно поправился Митька. — Десять серебрушек.

— Твою мать! — тихо выругался Сидор. — Да в городе сотни людей можно найти что будут работать и за десятую долю того, что ты просишь.

— Что? — возмутился Митька, невольно повышая голос и тем самым вновь невольно привлекая к ним внимание стоящего за стойкой парня. — На четырёх рыбаков десять серебрушек в месяц много? Ты в своём уме, Сидор?

— Да мой батя простым рабочим на подхвате платит не меньше трёх, а ты не хочешь нам, рыбакам и по две с половиной заплатить.

— Совесть то имей!

— Я же тебе целый баркас подгоню, новый совсем. А ты за несколько медяшек удавишься.

— Стоп! — остановил разошедшегося парня Сидор. — Десять это на всех, или тебе одному?

— Козе понятно на всех, — аж зашипел в раздражении Митька, сердито сверкнув глазами. — Но ты же у нас не коза…, - продолжал он ёрничать, нагло усмехаясь.

— Ма-а-алчать! — тихим голосом неожиданно рявкнул на него Сидор. — Ты нанят! Со всеми своими четырьмя друганами. А будешь хамить…, - подпустил он угрозы в голос.

— И поскольку ты теперь работаешь на меня, то впредь — не сметь мне перечить, и тем более не ругаться.

— Где лодка? — вновь надавил он на парня, глядя как тот от неожиданно быстрого его согласия растерялся и в замешательстве не знает что говорить.

— Тут рядом, в протоке, — тихо проговорил он, едва справившись с волнением. — Посмотреть можно хоть счас. — Но есть проблема. Деньги за лодку надо вносить немедленно, сегодня же до полудня. Времени осталось мало, так что обернуться туда и обратно мы не успеем. Придётся тебе на слово мне поверить, что баркас хорош.

— Что так? — удивлённо уставился на него Сидор, начиная понимать, что парень не всё ему рассказал, что ему следовало бы знать.

— Если сегодня до полудня деньги не внести, то баркас уйдёт, — смущённо добавил парень. — Бате срочно деньги понадобились, на него жмут, вот он долю свою быстро и продаёт. А продаст он баркас, так я вообще без дела останусь. Останется только новичков из города в Рвицу водить и обратно — вот и весь заработок.

— Понятно, — задумчиво протянул Сидор оценивающе посмотрев на парня. — А вот такую подставу тебе придётся отработать, — мстительно заметил он, чуть прищурив глаза. — Чтоб в другой раз неповадно было.

— Ничё! — расплылся в довольной улыбке Митяня, понимая что дело его выгорело и естественно никто его серьёзно наказывать ни за что не будет. Да и за что? Ведь Сидор же купит баркас, который ему так нужен. А он на нём станет капитаном вместе со своими друзьями. Вот все и будут довольны.

— "Наивный, — мстительно подумал Сидор, глядя на лучащееся натуральным счастьем лицо парня. — Ты, похоже, ещё не догадываешься, где тебе придётся денежки из жалованья отрабатывать. Думаешь возле города на Каменке работать будешь, к девкам поближе? Счас, разогнался!"

Остаток дня у них ушёл на согласовывание всех потребных деталей по покупке баркаса.

Заплатив не такую уж большую сумму, Сидор уже к вечеру превратился во владельца роскошного десятиместного рыболовецкого судна с экипажем из четырёх человек.

И что удивительно, стоило это ему чуть ли не в половину того, что с него затребовал за самую малую из своих гнилых лодок Голова. То ли это Голова цену задирал, то ли это отец парнишки, узнав кто будет командовать на баркасе, намеренно занизил настоящую цену, неважно. Главное, покупка прекрасной, большой рыболовецкой посудины Сидору обошлась намного ниже того на что он рассчитывал. И на радостях он закатил в том самом кабаке, где они с Митькой обговаривали условия сделки, целую попойку. Которую им мгновенно обломали местные стражники, предупредив что в пограничной крепости не пьют. И если он немедленно не уберётся из городка, то у него могут возникнуть неприятности.

— "О, как! — думал Сидор, глядя как Митька с отцом, горячась, доказывают что-то местным стражникам, пытаясь убедить тех, что в их празднике нет ничего предосудительного и они имеют на то полное право. — А похоже, что дело то во мне. Это меня они пасут. Да не допасли", — мысленно усмехнулся он. — "Не углядели. То-то им теперь придётся перед Головой оправдываться", — мстительно подумал он.

— Ладно! — наконец-то и он подал голос, небрежно махнув рукой. — Раз нельзя, значит нельзя.

— Что значит нельзя? — тихо зверея, начал закипать митькин отец. — Это с каких это пор мне в моём доме всякие сявки будут указывать что мне можно, а что нельзя?

— Настроение уже испорчено, — миролюбиво продолжил Сидор. — Праздника уже не получится, — тяжело вздохнул он.

— Придётся отправляться ночевать на баркас, — неожиданно заявил он. — А то как бы он не сгорел, — посмотрел он прямо в лица столпившихся возле стола стражников.

— Или у вас нет приказа Головы сжечь мою новую покупку? — неожиданно поинтересовался он у их командира.

Вопрос, заданный буквально в лоб, вверг того в полную растерянность, так что тот, растерявшись по началу не знал что и ответить, безсмысленно хлопая глазами.

— Ясно! — мрачно констатировал Сидор. — Значит приказ был!

— Тогда пошли, мужики, спать на баркас, — поднялся он из-за стола. — Заодно и посторожим, — нагло заявил он, глядя прямо в злые глаза десятника.

Было видно что своими словами Сидор попал что называется белке в глаз. И теперь десятник стражников не знал что и делать, дабы не привлекать к становившейся на глазах скандальной истории излишнего постороннего внимания. Однако, время было упущено и теперь вся толпа собравшихся обмывать сидорову покупку рыбаков, галдя и переругиваясь, повалила к входной двери трактира, намереваясь устроить праздник уже на берегу Каменки, где в одной из проток дельты спрятана была новая покупка Сидора.

Утро они все встретили где-то в камышах, в каком-то рыболовецком шалаше, оставшемся по-видимому ещё с прошлого года. По крайней мере так понял Сидор, рассматривая одинокую утреннюю звезду сквозь прорехи в боковой стенке камышового шалаша.

— "Хорошо то как! — восторженно думал Сидор, лёжа на покрывавших земляной пол толстом слое слежавшегося прошлогоднего камыша и бездумно глядя на полосы густого утреннего тумана, выползающих из камышей на берег. — Да…, - мысленно протянул он, аккуратно натягивая на себя тулуп. — Свежеповато. А в таком тумане если кто и подберётся — хрен заметишь".

Поднявшись со своего места он выбрался из шалаша и настороженно оглядел рыболовецкий лагерь, где они вчера ночью продолжили своё отмечание покупки.

— "Мамаево побоище, — довольно констатировал он, глядя на разбросанные вокруг в безпорядке тела. — Вот уж гульнули, так гульнули".

— Что, подъём? — раздался из-за спины чей-то хриплый, севший голос.

Повернувшись, Сидор с трудом узнал в помятом, каком-то болезненно сером мужичке отца своего нового капитана Митьки.

— Подъём, — тихо проговорил он, медленно кивая головой. — Только тихо, а то люди спят.

— Да и туман…., - заметил он как-то неопределённо. — Мало ли в нём какая гадость завелась…

Раскрывший было рот в ухмылке митькин отец неожиданно осёкся и тут же пригнувшись, как будто спустил дух, принялся тихо и решительно будить спящих вокруг мужиков.

Всё остальное не заняло у них много времени.

Быстро позавтракав оставшейся ещё с вечера ушицей, Сидор с Митькой и тремя его друзьями, имён которых он, как ни старался, так и не успел вчера запомнить, уже буквально через пару часов медленно подымались по Каменке вверх по течению к городу.

Отталкиваясь поочерёдно шестами от вязкого, илистого дна и не выходя на стремнину, они медленно, не торопясь весь день неспешно двигались правым берегом реки вверх по течению. Заночевали на каком-то островке, в укромной излучине реки. Следующим днём встали рано, ещё до восхода солнца, и снова медленно и осторожно двинулись вдоль берега, стараясь не попадаться никому на глаза.

В городе были вечером четвёртого дня. Да и то лишь потому, что на третий день пути их заметила лодья каких-то Митькиных знакомцев, идущая вверх по Каменке к Старому Ключу.

Подхватив их на буксир и изрядно помотав по протокам, уже на следующий день они доставили их к городу, а иначе, неизвестно ещё сколько бы времени они шкандыбали бы против течения, скрываясь ото всех и каждого. И всё из-за развившейся неожиданно у Сидора паранойи. Ему всё казалось что за ними кто-то постоянно наблюдает, что под конец уже второго дня вызывала на лицах парней из команды баркаса откровенную насмешку.

Но, всё кончилось, и заплатив положенную пошлину, сидоров рыболовецкий баркас вечером отшвартовался у городской пристани.

Соваться в полуразмытую от камней протоку под вечер, чтобы поставить баркас на стоянку возле их Речной Крепости, под охраной Корнея, Сидор не рискнул. Русло туда было ещё плохо расчищено, в чём вынужденно признался сам себе Сидор. И Голова, по большому счёту был прав, как неохота ему было в этом признаваться. И пройдёт ли этот десятиметровый баркас дальше вверх по реке он ещё не знал.

Однако все страхи с первыми лучами солнца следующего дня развеялись и увеличившаяся за ночь на Пашу с товарищами команда баркаса, уже самым ранним утром была возле их Речной Пристани.

— Южный порт, — гостеприимно махнул рукой Сидор, указывая новым в этих местах парням на расстилающееся перед ними мелководное болото заросшей протоки, где на склоне невысокого холма маячил их расширившееся за последнее время острожек. — Прошу любить и жаловать, — усмехнулся он глядя на растерянные, вытянувшиеся лица парней.

— Э…, - растерянно протянул Митька, задумчиво почесав свою шевелюру. — Ты, Сидор, часом ничего не перепутал?

— Где ты тут порт видишь? — озадаченно уставился он на квакающих под бортом баркаса лягушек, весело распевающих свои песни на какой-то торфяной кочке, которую стронул с места проплывший рядом баркас…

— Где ты рыбу тут собрался ловить? — уныло поинтересовался он, невольно скривившись. — Это ж болото?

— Сам же хотел потише и поспокойней, — возмутился Сидор, с усмешкой глядя на вытянувшиеся от разочарования лица митькиных друзей.

— Тишина! — махнул он в одну сторону рукой. — Спокойствие! — махнул в другую.

— Что ещё человеку для счастья надо? — задал он своей новой рыболовецкой бригаде риторический вопрос.

— Работа, — угрюмо огрызнулся Митька. — Хорошая работа за хорошую зарплату.

— Будет! — оптимистически пообещал ему Сидор, невольно усмехнувшись. — Не пройдёт и года, как будет тебе работа. Море! Море работы, — насмешливо добавил он.

И как обещал, так и выполнил обещанное, в тот же день припахав его бригаду на организации перевозки баркаса на озеро к сталелитейному заводу.

Когда несколько дней спустя они все вместе спускали баркас в воды безымянного озера и Митька, стоя на его носу с восторгом любовался расстилающейся перед ним просторной водной ширью, Сидор всё же поинтересовался.

— Не жалеешь?

— Озеро хоть и велико, но ему до Лонгары, как до Китая раком.

— Воля! — тихо прошептал Митька, с восторгом глядя на летающих вокруг чаек. — Хорошо то как, — раскинул он широко руки с любовью глядя на расстилающийся вокруг водный простор. — Тихо! Спокойно!

— Ага! — перебил его восторги скептический Лёшка, инженер со сталелитейного завода. — Будет тебе тихо и спокойно когда ящер на челнах подойдёт.

— Уже, — кивком головы подтвердил он догадку Сидора, живо повернувшегося к нему. — Надысь пару таких страхолюдин встретили, что до усрачки перебздели.

— Но что удивительно, мирные, — удивлённо покачал он головой. — Приходили работу просить. Можно нанять буквально за гроши.

— Ты…., эта…., - замялся Сидор, в полной растерянности глядя на него. — Гляди аккуратнее, а то как бы они потом, да втихаря не вырезали бы вас себе на шашлыки.

— Не, — качнул несогласно головой Лёшка. — Мы их на строительство дороги припахали. Пусть канавы копают, да воду отводят. А то как дожди, так не пройти, не проехать. Такое месиво на стройке образовывается — жуть просто.

— Вот мы им пару волокуш сообразили, тачки, да железные лопаты выдали. Так они теперь у нас заместо экскаваторов работают, — со скрытой в голосе гордостью похвастался он. — Да ты сам скоро увидишь, когда заскочишь на стройку, — заметил он.

— А сюда их припахать? — кивнул Сидор на низкий, топкий берег, по которому они только что протащили баркас к воде.

Длинная, грязная полоса вывороченного грунта точно указывала место, где они спустили баркас на воду. От того места, где он сейчас стоял, до берега было добрых метров пятьдесят, если не больше.

— Да надо, — задумчиво ухватился грязной рукой за подбородок инженер, размазав куски зелёной тины по лицу. — Так…, - брезгливо стряхнул он с рубашки налипшую тину, — каждый раз не налазишься.

— Будем мостки строить, — оптимистически откликнулся он.

— Ну что, мальцы, — весело окликнул он замечтавшихся рыбаков. — Рыбкой то сегодня нас порадуете?

— А то! — заорала радостно молодая команда.

Быстро установив по центру баркаса сложенную мачту, укрепив и расправив на ней косой парус, они тут же двинулись на рыбную ловлю.

Когда к полудню они вернулись обратно, низко сидящие у воды борта ясно показали всем оставшимся на берегу, что первый лов прошёл удачно. А застрявший далеко от берега перегруженный выловленной рыбой баркас яснее ясного указал на то, что мостки в этом месте им придётся колотить гораздо дальше, чем первоначально предполагалось.

— М-да! — задумчиво полез чесать свою репу Сидор. — Работки твоим ящерам предстоит много.

— Да и плевать, — усмехнулся Лёшка, весело глянув на него. — Да мне ящеры туда не то что мостки, дамбу целую отсыпят за ту рыбу, которой я с ними буду расплачиваться.

— Что? — удивлённо посмотрел на него Сидор. — Всё так плохо?

— Нет, — усмехнулся Лёшка. — Для нас как раз всё хорошо. Это для них плохо.

— Ты даже не представляешь какой у них тут голод, — покачал он головой.

— У них? — поражённый до глубины души Сидор аж замер столбом, изумлённо глядя на инженера. — У кого у них?

— В селеньях у ящеров! — посмотрел на него как на идиота инженер.

— У местных подгорных ящеров, — пояснил он ещё раз, невинно глядя Сидору прямо в глаза.

— Здесь есть ящеры? Так они же людоеды? — непонятливо уставился на него Сидор.

— А…, - в некоторой растерянности покивал головой инженер. — Я про тех, что живут не здесь, а там, дальше в востоку, там у них основные поселения, — махнул Лёшка рукой куда-то на восток. — А сюда они так, иногда, редко забредают.

— Теперь будут чаще, — усмехнулся он. — Здесь жрать дают!

— И теперь что? Раз они были людоеды, с ними и не работать что ли? — возмущённо воззрился он на Сидора.

— И потом. Где я тебе столько землекопов возьму, сколько они нарабатывают. Видел бы ты как они лопатами машут.

— Нет, — покачал он головой. — Пока есть возможность, надо их привлекать к нашим работам. Пусть трудятся разнорабочими, тем более что людей нам катастрофически не хватает. Тем более что оплата халявная, рыбой, — с довольным видом кивнул он на перегруженный баркас.

— Ну, — снова полез чесать затылок Сидор. — Если халява, и если вы тут будете осторожны, и если не будете их пускать на завод, и если…, - запнулся он, не зная что ещё сказать, — то пусть работают.

— Но гляди, — неожиданно озлился он, погрозив ему кулаком. — Прошляпишь! Сам тебя сожру, без соли!

— Ну-с, — тут же, без перехода радостно потёр он руки.

Нервно передёрнув плечами, как будто освобождаясь от повисшей на плечах тяжести он с довольным, победоносным видом констатировал:

— Есть! Есть будущее у наших отношений с медведями.

— Жди! — хлопнул он инженера по плечу. — Как только кончат работы возле города, пришлю их сюда. Как будет с бондарями, не знаю. Может они сюда на работы и не поедут.

— Хотя? — задумчиво полез он чесать затылок. — Если хорошо заплатить….

— Вот и заплати, — поморщился Лёшка. — Это лето для посевных уже пропало, но иметь возможность высеять хоть озимые, было бы неплохо, — внимательно посмотрел он Сидору прямо в глаза. — Возить сюда всё из города — никаких денег не хватит.

— Конечно, деньги твои, — уточнил он. — Но всё одно, это не дело так их разбазаривать.

Глядя на то как рабочие с завода разгружают баркас, таская в больших плетёных корзинах рыбу чуть ли не по грудь в воде, Сидор несколько долгих минут молча рассматривал весело работающих людей.

— Коптильню вам сюда небольшую поставить, что ли? — задумчиво пробормотал он, глядя на весёлых, довольных богатым уловом рыбаков.

Заметив выжидательный взгляд смотрящего на него инженера он с тяжёлым, обречённым вздохом уточнил.

— Не всё ж вам одной простой рыбой питаться.

— Ты нам лучше ещё парочку бригад плотников на постройку домов организуй, — тихо заметил Лёшка. — Да людей на расчистку пашни с огородами. А то с таким кондовым лесом что вокруг, нам одним сто лет возиться придётся. Да и плотники из нас, как из дерьма пуля, — невесело пошутил он.

— А с копчением мы и сами разберёмся, невелика наука.

— Вон, — кивнул он на озеро, — рыбарей запряжём, они нам и накоптят. Небось не дети малые, знают каким местом рыбу в коптильню вешать.

В общем-то, на литейном делать Сидору было больше нечего, и поэтому он, вежливо уклонившись от организованного работниками завода банкета, в тот же день отбыл обратно в город, выполнять просьбу инженера.

Тот был прав, надо было постараться успеть до зимы поставить работникам завода хотя бы по избе, чтоб они не маялись в сырых землянках ещё одну зиму. Да и чтобы могли забрать из города свои семьи, которые наверное уже измаялись в одиночестве.

— "Сбылась! Сбылась мечта идиота!"

По крайней мере именно так думал Сидор, глядя как на оставшуюся после перевозки баркаса платформу волокуши, крепят новенький, ещё пахнущий смолой здоровенный ушкуй.

— "И куда мне такой большой? — задумчиво почесал он затылок. — Вот же, блин, что значит халява!" — с восторгом подумалось ему.

Подняв повыше большой бензиновый фонарь, чтоб лучше осветить место крепления, он с довольным видом подёргал загудевшие от напряжения толстые крепёжные канаты.

То что ушкуй крепили на платформе ночью, имело под собой один весьма тонкий и крайне неприятный момент. Ушкуй был ворованный.

Это были плоды его близкого знакомства с рыбаками из Рвицы.

После того, как Митяня освоился на месте, на что ему хватило буквально пары дней, он тут же появился в городе с весьма странным предложением для их компании.

Он предложил Сидору купить у них ушкуй. Новенький, только что со стапеля ушкуй, ещё нигде не побитый, ни разу не плававший ни в моря, ни в дальние походы по реке, и вообще никуда.

На логичный вопрос Сидора, что, мол, за хрень такая, Митяня, невинно глядя ему в глаза прямо признался, что ушкуй ворованный, украденный прямо с верфей амазонок, откуда-то с верховий Лонгары. От вопроса Сидора: "Откуда именно?", вежливо уклонился, а Сидор не стал уточнять, решив про себя, что чем меньше знаешь, тем крепче спишь. Тем более что за те деньги что с него запросили, ему вообще не стоило рот разевать. А только хапать, хапать и хапать.

Ему предложили купить аж целых пять ушкуев — по цене одного.

И он согласился!

Ни минуты не раздумывая и не испытывая ни малейших угрызений совести, что скупает ворованное. И на свою беду опять не удосужившись толком разобраться с тем явлением, с которым первый раз в своей жизни столкнулся. Со скупкой краденого из Амазонии.

И теперь пожинал горькие, невкусные плоды.

Он не мог никому их показать.

Эти прекрасные, великолепные ушкуи Сидор не мог никому показать.

— "Да, да! — с сожалением в очередной раз подумал Сидор. — Такая красотища, а никому не покажешь и не похвастаешься".

— "Хотя? Голова наверняка знает, — хмыкнул он про себя. — Этот проныра, да чтоб не знал?"

— "Знает и не мешает?" — задумался снова он над непонятной странностью.

— "Не хватает информации", — тяжело вздохнул он, понимая что разрешение и этой загадки придётся опять отложить.

К этому моменту ушкуй уже был крепко закреплён на перевозной платформе и она, тяжело поскрипывая толстыми, хорошо смазанными восьмью осями, медленно тронулась в путь.

— "Вот и ещё одна работёнка нашлась нашим тяжеловозам, — вновь Сидор окинул скрывающуюся во тьме конструкцию довольным взглядом. — А я всё безпокоился что они у нас будут делать".

Покупка двух владимирских тяжеловозов была одним из самых затратных дел, проведённых Сидором ещё в бытность перевозки первого рыбацкого баркаса на безымянные озёра возле заводов. Эта покупка пробила буквально зияющую брешь в той части бюджета компании что была рассчитана на развитие. Но без них он бы никогда не сумел доставить на озёра не то что рыболовецкий баркас, но и сегодняшний, последний пятый ушкуй.

Но как бы ни выручили их владимирские тяжеловозы, сам факт их покупки до сих пор вводили Сидор в состояние тяжёлой депрессии, стоило ему только подумать сколько они за эту пару заплатили. Сколько должны были, и во что оно им на самом деле встало.

Но именно после этой покупки Сидору во многом стали понятны проблемы, связанные на Левобережье с лошадьми. Только после того как к ним пригнали эту пару, до него наконец-то дошло почему продавцы так решительно настаивали на стопроцентной предоплате. И почему не гарантировали получение товара, на что он, честно говоря, поначалу даже не обратил внимания, почему-то свято уверенный в том, что получит именно то, что заказывал.

Настолько у него было в тот момент зашорено сознание, что он элементарно не понимал, что от него хотят и что предлагают. Видя перед своим внутренним взором только десяток знаменитых владимирских тяжеловозов, которые в будущем решительно исправят сложившееся в Компании тяжёлое положение с перевозкой собственных товаров, он совершено упустил из виду, что за всей этой проблемой с лошадьми явно стоит что-то весьма и весьма серьёзное.

И когда ему вместо десяти владимирских тяжеловозов пригнали всего лишь двух, по цене как за все десять, он поначалу ничего не понял. А когда разобрался, пришёл в настоящее бешенство.

На просторах равнин Левобережья царил полный произвол. Самый натуральный грабёж. То, о чём в городе все постоянно говорили, что он не раз и не два слышал, но что никогда почему-то не примеривал на себя. И с чем сам лично столкнулся на примере покупки лошадей лично для себя. Самых обычных, банальных российских владимирских тяжеловозов, неведомым образом попавших в этот мир ещё во времена даже до начала перестройки. Потом размножившихся здесь в элитных племеноводческих хозяйствах западных баронов и амазонок, и с тех пор являвшихся предметом постоянной лошадиной торговли в этих краях.

И десяток которых он вздумал прикупить для собственных нужд.

Ну а дальше наткнулся на совершенно обычную в этих местах историю. Амазонки сначала за бешеные деньги ему их продали, а потом, во время перегона, преспокойно украли восемь из них обратно.

Это у них был некий шик такой. Сначала продать, а потом умудриться украсть у покупателя то, что они ему сами же и продали.

И все в городе почему-то считали что им ещё повезло, что у них угнали только восемь из десяти, а не все десять.

Потому то, лошадиные барышники, торгующие по Левобережью лошадьми, и брали с покупателя стопроцентную предоплату, не гарантируя доставку. Чтоб самим потом ничего не терять, сваливая все колоссальные убытки на покупателя.

Так и обошлись Сидору пара купленных владимирских тяжеловозов, первоначальной стоимостью каждый в шестьдесят золотых в конечном итоге по триста за каждого. И получил он вместо десяти лошадей всего две.

Вот такая была в этих краях лошадиная торговля.

Наверное поэтому, когда у него возникла реальная перспектива приобретения пятёрки новёхоньких, ворованных у амазонок ушкуев, он ни секунды не сомневался в своём решении, искренне горя желанием отомстить вороватым амазонкам за сведённых у него лошадей. Пусть даже речные лодьи и не имели непосредственного отношения к лошадиной торговле.

И он был искренне доволен собой и тем, что сумел нанести огромный вред воровкам.

— "М-да? — мысленно чесал он свой затылок каждый раз когда думал об этой истории. — Откуда всё берётся? Ещё пару недель назад у нас не было ни одного баркаса, а теперь это уже шестой".

— "Мало! — мстительно подумал он. — Надо будет мужикам сказать, что если будет ещё, то возьму сколько ни дадут. Пусть у меня на болоте сгниют, но этим тварям не достанется".

Впрочем, использовать настоящий боевой ушкуй в качестве рыболовецкого баркаса это была вынужденная мера, и как в тайне про себя надеялся Сидор — временная. Просто иного им применения Сидор пока не сумел придумать, а отказаться от покупки он не смог. Уж больно выгодное было предложение. Купить за треть цены целых пять новеньких, только что со стапеля больших речных ушкуя, только, только вышедших из под рук лучших корабельных мастеров Амазонии, это для него оказалось непреодолимым соблазном.

Вышедших, и в тот же день украденных знакомыми Сидору рыбаками прямо из под носа у амазонок. И по этой причине никак не могущих быть использованными на реке. Ни на Каменке, куда обнаружившие пропажу амазонки бросились первым делом, ни на Лонгаре, где скрыться от их внимательного, бдительного взора было вообще практически невозможно.

Как при таком плотном, тотальном контроле на верфях отец Митяя умудрился спереть прямо со стапелей целых пять отнюдь не маленьких ушкуев, а потом незаметно перегнать их в верховья Каменки, туда, куда даже теоретически последние несколько лет никто не заглядывал, Сидор просто понять не мог.

Единственное что он понимал с самого начала совершенно точно, что убирать эти новенькие ушкуи с реки надо немедленно, дабы не привлечь к себе внимания рассерженных, рыщущих по всей реке злых амазонок.

Злые, словно потревоженные осы амазонки и так уже несколько раз наведывались в город, и только чудом можно было считать что они до сих пор по какой-то причине не удосужились подняться выше вверх по реке. Видимо они до сих пор руководствовались своими старыми знаниями о том, что река выше Старого Ключа забита топляком и для судоходства абсолютно непригодна.

А вот если бы они поднялись…., то их взорам тут же представилось бы великолепное зрелище вытащенных на низкий, топкий берег речного залива пять новеньких, сверкающих свежей краской ушкуев, которым Пашины ушкуйники быстро сбивали каркасные рамы для перетаскивания их по земле на дальние озёра при заводах. А им бы всем тогда настал бы полный крындец, настолько обворованные хозяева были злые.

И вот теперь, этой ночью они отправляли в дорогу на озёра последний, пятый ушкуй, после чего всем можно было вздохнуть свободно, не опасаясь вполне заслуженной мести.

— Ну что? — раздался над ухом у Сидора тихий голос Паши. — Мы пошли?

— Давай! — хлопнул Сидор его по плечу. — Встретимся через пару дней на озёрах.

— И может вы всё таки попробуете их как-то там замаскировать? Переделать? Борта нарастить, мачты сменить?

— Брось! — хохотнул Паша. — Любой мастер всегда признает своё детище, чтоб ты с ним не делал. Это же тебе не машинное производство. Здесь товар штучный делают. А там, на озёрах ни одна собака их никогда больше не увидит. Пусть хоть как рыболовецкие баркасы нам послужат, раз уж мы не можем их использовать на реке. Да и ребят я на них ходить поднатаскаю.

— Эх! — с тоской протянул он. — Мне бы таких красавцев парочку. Уж я бы….

— Ты бы…, - раздражённо перебил его Сидор. — Если очень хочется, то можешь поплавать на озере.

— Поплавать, — презрительно протянул Паша. — Учишь тебя учишь, а тебе всё до одного места. Сколько раз было сказано, что плавает говно, а моряк ходит.

— Речник, — поправил его с усмешкой Сидор.

— С такими красотками я бы и в море вышел, — тяжело вздохнул Паша.

— А это правда, что там целая сеть озёр, — без перехода начал он.

— Правда, правда, — пихнул его локтем, поторапливая Сидор. — Только протоки между ними узкие и мелкие. Так что если думаешь походить там под парусом, сделай заодно и картографическую съёмку местности, — перешёл он на деловой тон. — Мне это для одного интересного дела понадобится.

— Нет! — чувствовалось, что в темноте Паша отрицательно покачал головой. — С тобой Сидор по хорошему нельзя. Вечно ты плюнешь на великую, светлую мечту. На поэзию, на речную романтику.

— Чуть что, так сразу проза. Сделай мне карту, — пожаловался он Сидору.

— Да сделаю, сделаю, — обречённо вздохнул он. — Куды ж я денусь.

— Ну давай пять, — протянул он в темноте руку. — Мне пора.

— Будешь к нам на озёра собираться, не забудь медведей с собой захватить, — напомнил он ему уже из темноты. — А то опять они на тебя своим старейшинам пожалуются, что ты им жрать не даёшь, — донёсся до Сидора затихающих в ночи тихий смешок атамана.

То что не всё прошло так гладко, как хотелось бы, они получили возможность убедиться на следующий же день.

К ним в Речную Пристань, ближе к полудню неожиданно заявилась большая делегация заречных амазонок. Якобы на пикник! Да ещё сопровождаемая целой когортой из городских властей, включая самого Голову, господина Косого и Начальника городской Стражи, тысячника Боровца, с кучей народа из числа до зубов вооружённой городской стражи, пополам с вооружёнными матросами с полицейской лодьи амазонок. Сотни две человек — как минимум.

То, что пришедшая лодья амазонок неожиданно оказалась полицейским речным патрулём из пресловутой Речной Стражи амазонок уже само по себе было неприятно и довольно странно. Но вот то, что они заявились именно к ним, да ещё на незаконченную стройку, как будто они никогда ранее ничего подобного не видели или не нашли иного удобного места, уже само по себе наводило на всякие нехорошие мысли. Но вот то, что с ними увязалась ещё целая делегация от команды корабля амазонок, разыскивающих пропавшие где-то на Лонгаре ушкуи, уже наводило на вполне определённые подозрения.

Да что там наводило, всё буквально кричало о том, что их заложили. И что прибывшие сюда до зубов вооружённые амазонки не собираются банально любоваться прекрасными видами серых и зелёных лягушек, в изобилии водящихся в болоте у стен строящейся крепости, а явно пришли схватить вора с поличным и вернуть украденное.

По крайней мере именно так и не иначе понял Сидор выражение отчётливой растерянности и удивления, написанного на их лицах, когда они ничего не обнаружили в речном заливе возле недостроенной крепости и наконец-то увидели куда их привели. Что кругом настоящее болото.

Официально, визит Головы с сопровождающими их лицами, был представлен как дружественный визит соседей с целью ознакомления с новым учебным городским центром по подготовке курсантов для клановых дружин. Но по тому, как зыркали по сторонам амазонки, практически не обращая внимания ни на стены строящейся крепости, ни на разливающегося перед ними соловьём Голову, рассказывающего об достижениях учебного центра, было понятно, что цели данного визита весьма далеки от заявленных.

Ну а когда они попытались сунуться на берег просторной лагуны, примыкающей к новым стенам крепости, не поверив тому, что там болото, для Сидора стала окончательно ясна истинная цель этого визита.

И только лошади, по пузо завязшие в разбухшей от весенних паводковых вод береговой топи, единственно и смогли охладить вошедших в познавательный раж амазонок.

Ну а когда им показали высокие валы заготовленного для отопления на зиму торфа, добытого со дна болота и разбросанные по всей акватории залива плавающие камышовые хатки заготовителей на плотах, добывающих торф со дна залива, только тогда они немного поуспокоились. Поняв, что большие речные лодьи, которые представляли из себя ворованные ушкуи, в этом фактическом болоте, только по недоразумению названном речным заливом, просто физически не могут нигде поместиться, они окончательно успокоились и потеряли всякий интерес к этому месту.

Но сердечно прощаясь с гостями, пожимая руки гостям и махая им на прощанье, Сидора не покидала одна и таже мысль:

— "А какова же во всём этом деле роль Головы, господина Косого Сильвестр Андреича".

— "Что ж ты так смотришь то по сторонам, косая скотина? Что ж ты так вертишь то головой, дорогой ты наш товарищ? Что же тебе тут надо?" — чуть прищурив глаза, Сидор внимательно наблюдал за безпокойно высматривающем что-то вокруг Главой местной администрации.

Видимо не найдя того что искал, Голова неожиданно как-то сразу сник и дальше, всё время встречи уже не проявлял ни малейших признаков интереса к происходящему. Исключая один только момент, когда одна из прибывших в официальной делегации амазонок горячо поблагодарила Городского Голову за прекрасно организованный пикник в выбранном им месте, с великолепным шашлыком и белым миленским вином из его личных винных погребов.

Вообще, если со стороны внимательно присмотреться, заинтересованному глазу было хорошо видно, как Голова внутренне сильно нервничал и был этим нешуточно раздражён. В отличие, кстати, от Боровца, весь вид которого говорил об одном единственном — он совершенно не понимал за каким лешим они вообще потащились в это болото и какого хрена надо было топтаться в этой грязюке. Тем более тогда, когда вокруг города было огромное количество прекрасных сухих полян и лужаек, где бычно городские власти и проводили подобные встречи-мероприятия.

И только по мимолётному, едва заметному взгляду Косого, брошенному в сторону Сидора с Корнеем, Сидор и сумел понять насколько того обеспокоила эта внешне малозначимая благодарность одной из не самых главных здесь амазонок.

Вот только в то, что это была случайная оговорка Сидор ни на секунду не поверил. Потому что сказала её та, что была лично ему серьёзно обязана. Обязана тем, что Сидор в первый ж день, признав её среди прибывшей официальной делегации, не выдал её, как капитана пиратствующего на реке, за что по всем местным законам ей положена была смертная казнь.

Если грабёж пассажиров ей за давностью происшествия и сошёл бы с рук, то вслух заявленное ею тогда намерение продать их группу баронам в рабство, однозначно бы тракторалось как работорговля, что немедленно влекло за собой жестокую расправу. Как у них в городе, так и на землях Амазонии, как бы это не показалось странным для всего знакомого Сидору уклада их жизни.

В бытность их прошлого возвращения из замель Амазонии, докладывая Совету что их пытались ограбить и продать в рабство на обратном пути, ни Сидор, ни никто из их группы так и не смог вспомнить имени капитана корабля, кто покушался на их имущество и свободу. Да и название самого корабля они тогда не удосужились толком запомнить, спеша смыться поскорей с берега Лонгары.

Да и потом, вспоминая произошедшее в конце лета, они посчитали что достаточно поквитались с капитаном и её командой, серьёзно повредив днище их судна, попортив такелаж и разграбив корабельное имущество.

Да и забылась для него та история со временем. Поэтому, когда Сидор заметил среди прибывшей делегации хорошо знакомое лицо, он только по смертельной бледности, на миг покрывшей её лицо, и смог догадаться, что та история только для них тогда благополучно закончилась, а вот для этой амазонки всё ещё далеко не кончилось.

Не было срока давности в этих местах на подобные преступления. И вот за то, что Сидор тогда промолчал, теперь она ему косвенно и указывала на того, кто был главным инициатором этого их незапланированного визита, видимо надеясь хоть как-то отблагодарить его за молчание.

Видимо Сидор и вся их компания были на серьёзном подозрении у амазонок, и поэтому появление их здесь, на берегу заболоченного речного залива, было далеко не случайным.

По крайней мере взгляд, искоса брошенный в его сторону, яснее ясного сказал ему, что она именно это имеет ввиду, о чём и старается предостеречь.

— "Однако, — пронеслась у него в тот момент озадаченная мысль. — Это что же, у меня теперь персональный агент появился в среде амазонок?"

Как бы ни было ему приятно думать подобным образом, но он поспешил откинуть эту мысль, пообещав себе потом вернуться снова к ней и тщательно обдумать и её, и все вытекающие из этого преференции. Тем более что поведение Головы навевало на весьма нехорошие мысли. Выходило, что это именно он заложил их амазонкам, что косвенно подтверждало и его сегодняшнее появление.

Если бы сегодня в этом заболоченном заливе обнаружили стоящие на приколе у Речной Пристани ворованные ушкуи, положению Компании Сидора с друзьями никто бы не позавидовал. И хорошо если бы он отделался одним только крупным штрафом, как скупщик краденного и возвратом краденого имущества. Но ведь амазонки могли потребовать и выдачи их всех на правёж в Речную Стражу, чтоб узнать кто был инициатором воровства и выявить всю цепочку, приведшую к потере амазонками пяти новеньких, дорогущих ушкуев. А вот в этом случае, ни за шкуру Сидора, ни за шкуры всех его товарищей, никто бы в таком случае не дал бы и ломаного гроша. Из пыточных подвалов Речной Стражи не возвращались. Никто и никогда.

Правда, в городе Старый Ключ никто и никогда не выдавал амазонкам своих жителей, но кто его знает. Как говорится, всё когда-нибудь бывает в первый раз.

Ну а то, что в этом случае их компанию обложили бы чудовищной, неподъёмной контрибуцией, в пользу и самого города и амазонок, так это и к гадалке не ходи.

Одним словом, со всех сторон появление здесь проверочной комиссии из города, якобы на пикник, ничего хорошего им не сулило.

Только вот, облом вышел. Непонятно только было, у кого он случился. У амазонок, или у Городского Головы, который в таком случае весьма серьёзно бы поживился на распродаже конфискованного имущества компании.

Одним словом, со всех сторон в этом деле ясно и определённо торчали уши городских властей, надеявшихся видимо серьёзно поживиться их разросшимся за последний год имуществом. И если вчера ночью они бы не отправили на озёра последний ворованный ушкуй, то сейчас бы Сидор с Корнеем не стояли с самым невинным видом, и не произносили бы тосты в честь прекрасных амазонок, высоко подымая бокалы со сладким миленским вином. Да и не показывали бы демонстративной радости от этой нечаянной встречи с прекрасными амазонками.

Глядя вслед последнему скрывшемуся в густых приречных кустах всаднику гостевого кортежа, Сидор с откровенной злобой на лице повернулся к стоящему рядом Корнею:

— Ну? Ты что-нибудь понял?

— Голова, с-сука, заложил, — тихо проговорил Корней, глядя в сторону скрывшихся всадников каким-то нехорошим, злым взглядом. — Узнаю, кто ему стукнул, удавлю!

— А не думаешь, что это была операция собственно городских властей? Попытка нашего разорения и поживы за счёт наших активов?

— Не думаю, — хмыкнул Корней. — Это больше похоже на то, что они попробовали в последний момент "оседлать волну", как говорят моряки. Да, как видишь, ничего у них не вышло, — мстительно добавил он.

— Но они попытались, — задумчиво проговорил Сидор. — И уверен, будут делать это и впредь. И так раз за разом, пока нас не разорят.

— Думаешь? — посмотрел ему прямо в глаза Корней.

— Уверен, — тихо ответил Сидор.