Операция "Бешеные лошади"

Глава 10 Безсонные ночи и не только…

Этим утром Сидор встал совершенно разбитый и с каким-то непонятно откуда взявшимся злым, глухим раздражением. Всё тело болело, как будто он всю ночь таскал мешки с песком, или, что более похоже на правду, пролежал без движения, в оцепенении несколько часовподряд, после чего у него закостенели все суставы и теперь без жуткой боли он не мог даже распрямить спину.

Этим утром всё было не так. И началось всё с того, что куда-то пропал один тапок. И всё утро Сидор ходил по холодному полу землянки, раздражённо шлёпая по нему босой ногой, периодически задирая её, и пытаясь отогреть, прижимал к тёплому колену.

— "Что за дерьмо!" — раздражённо думал Сидор, пытаясь разжечь плиту и обнаружив, что спички, последнее бытовое изобретение профессора, опять куда-то пропали.

— Твою мать! — уже в полный голос выругался он, обнаружив, что последнее место, куда бы он мог их положить, пусто. — Что ж это за утро такое! И дрянь всякая снится, и вещи, самые нужные, куда-то пропадают.

— "Надо было заказать у него пару коробков", — с тоской подумал он, глядя с безнадёжностью на холодную плиту и горку молотого кофе, заготовленного им ещё с прошлого вечера. — "Узнаю, кто взял, убью. Особо извращённым, мерзким способом, чтоб всякая гадость не снилась", — совершенно нелогично подумал он.

— Профессор! — неожиданно заорал он, как будто тот спал не в соседней комнате, а где-то на Канарских островах. — Вставайте, профессор, вы Родине нужны! — продолжал орать он, заслышав едва слышное копошение в комнате профессора.

— И чего эта Родина хочет? — сладко потягиваясь и с хрустом вывороченной челюсти широко зевнув, вяло поинтересовался профессор, входя в комнату. — Чего ей надо от бедного меня?

— Ей надо спичек, — сердито проворчал Сидор, с раздражением глядя на умиротворённую и сонно благостную физиономию профессора. — Спички куда-то пропали, а новых нет. Вы бы профессор, чем зевать, лучше бы расстарались, да заготовили с десяток коробков, а то они как-то быстро кончаются. А так будут себе лежать на полочке, всегда взять можно когда неожиданно кончатся. Да и вы можете спокойно снова и снова их делать, не выслушивая моё бурчание.

— Что-то, батенька, вы нынче не в духе, — с глубокомысленным видом пробормотал профессор, снова отчаянно и со вкусом позёвывая. — Что-то приснилось, особо радостное?

— А насчёт спичек не беспокойся, сделаем, — снова сладостно зевнул он. — Потом.

— А торопишься, так нечего здесь сидеть, сбегай в лабаз к купцу Пророр Иванычу Переверзеву. Туда Васятка наши спички сдаёт на продажу. Может там чего и осталось ещё из нераспроданного.

— Приснилось, — мрачно буркнул Сидор, сердито покосившись на него. — Приснилось такое, что пора в нашем городе публичный дом открывать, а то мне уже бабы начали сниться. Да ладно бы голые, а то в подвенечном платье, да в церкви, явно на венчанье.

— Жениться тебе Сидор пришла пора, — насмешливо заметил профессор, сладостно потягиваясь, — а то ты совсем сбрендишь со своим воздержанием. Скоро тебе уже не бабы голые будут сниться, а голые ящерицы. Пора! Пора тебя отправлять в путь дорогу дальнюю.

— За кобылами, — двусмысленно пошутил он, видя перекосившуюся от брезгливости физиономию Сидора.

Шпыняние Сидора по утрам прочно вошло в перечень немногих профессорских привычек, сложившихся за последний год. И он не видел причины почему бы следовало от неё отказаться. В конце концов и сам Сидор не имел ничего против, нередко самолично отпуская в его сторону не менее ядовитые замечания. И порой довольно весёлые, хоть и едкие.

— Сколько времени прошло, а всё не можешь забыть свою подружку, что бросила тебя после той истории с водоканалом. Говорил тебе что дурная девка, а ты всё не верил.

— Давно бы новую нашёл.

— Не можешь влюбиться, так купи, — вдруг весело расхохотался он. — В продажной любви тоже есть свой цимус.

— Тьфу, на тебя, — мгновенно взбеленился Сидор и, наскоро одевшись, торопливо выскочил из землянки, провожаемый вдогонку насмешливыми комментариями профессора.

Выбежав в раздражении на крыльцо, Сидор остановился в задумчивости и уныло обозрел пустынный в этот ранний час двор. Идти было некуда, да и жрать хотелось совершенно безобразным образом. Да ещё этот профессор со своими нравоучениями, попавший не в бровь, в в глаз. С половым воздержанием надо было действительно кончать, а то так можно было и поехать крышей. Тем более что не все вдовушки в округе оказались такими принципиальными как Лидка, его последняя пассия, бросившая его из-за той дурацкой истории когда он отказался проплатить за свой личный счёт коллективный водопровод для всего в их околотка.

Этой шмаре, видите ли было неудобно перед товарками, что её кавалер не желает ради её красивых глаз выкинуть на ветер целое состояние. Когда она… ОНА! Всем уже пообещала!

Сидор тяжело, обречённо вздохнул. Лёгкости, присущей Димону в общении с женщинами у него отродясь не было. И хоть с тех пор не раз уже кое кто из незамужних соседок делал ему вполне определённые намёки, а иные уже и прямо, открытым текстом зазывали его завернуть вечерком на чаёк с ватрушками, желания связываться с местными молодухами не было. Совершенно.

Специфическая была публика. Очень! Почему-то не приемлющая чистых, необязательных отношений. Всё то им надо было… И одно, и второе, и третье… Нет чтоб по-честному, ты — мне, я — тебе. И всё! Нет! Аппетиты их были…

И молодухи эти, делающие ему недвусмысленные намёки, у него ничего в душе, кроме раздражения не вызывали. Да и телеса их, обильные, туго натягивающие расписные сарафаны во всех потребных интересных местах, так ласкающие любой мужской взгляд, не вызывали у Сидора больше никакого восторга. Ну, не был он любитель пышных форм. Даже последняя его пассия, та самая что его недавно бросила, на фоне всех нынешних претенденток, выделялась своей изысканностью и хрупкостью. Хотя…. До настоящей хрупкости и изячности и ей было далековато.

Сидор чуть не чертыхнулся, снова поймав себя на эротических фантазиях. Да и не мудрено. Воздержание сказывалось.

— "В кабак, что ли сходить? Напиться? Или пожрать чего, что ли?" — мучительно стараясь заглушить голодные спазмы в желудке, подумал он. — "Хоть покормят без профессорских комментариев. А то профессор теперь уже в покое не оставит. Вот дурак то, рассказал ему свой сон. Теперь так и будет приставать, пока не забудет, — пришла ему в голову новая, "трезвая" мысль. — Ага, щаз, забудет он, — тоскливо подумал про себя Сидор, тяжело вздохнув. — На то он и целый профессор, что никогда ничего не забывает".

— И-эх, — сладко потянулся он, с наслаждением втянув в себя чистый утренний воздух. — "Жаль, что печку не затопил, а то бы сейчас дымком потянуло, — с лёгким сожалением подумалось ему. — Вот, лепота то была б".

— Все! — хлопнул он себя по тощему, тут же отозвавшемуся глухим недовольным бурчанием брюху. — Пойду к Мане, может покормит, а заодно и сон расскажу. Может быть, ей что-нибудь дельное в голову придёт, а не одни только издевательства, как профессору.

— "Вот же клятая женитьба", — тут же подумалось ему. — "Ещё бумаг никаких не получил, а проблем уже куча. Да и сны дурацкие начали сниться. Ой, не к добру это", — тяжело вздохнул он и, заглушая спазмы голода в пустом брюхе, направился в сторону центра города, где Маша уже должна была открывать свою банковскую контору.

Тем не менее, так и не выдержав всё усиливающегося голодного бурчания в брюхе, Сидор заскочил по дороге в знакомый трактир и разжился там большим берестяным туеском с кучей расстегайчиков. И только после этого, окончательно решив, про себя, рассказать всё Мане, направился по хорошо знакомому, длинному и узкому переулку в сторону центра, на ходу уписывая самый большой пирог за обе щеки.

Подымаясь на крыльцо банка он заметил копошащуюся возле ещё запертой двери банка Дашку, Машину секретаршу, которая усиленно пыхтя с натугой пыталась открыть разбухшую после дождей входную дверь.

— Дашке, привет, — помахал он несъеденным ещё куском огромного расстегая, что оставался у него в руке.

Рядом посмеиваясь пристроился знакомый банковский охранник, ехидно вставляя комментарии на тему сохранности вкладов.

Помочь, он даже не подумал. Видимо, смотреть как перед ним корячится с тугим замком и разбухшей дверью секретарша нелюбимой им начальницы, для него было предпочтительней, чем просто помочь.

— Сколько раз я вам говорил, чтоб столяра позвали, — осуждающе покачал Сидор головой, наблюдая за безуспешными попытками изящной фигурки Дашки сдвинуть хоть на миллиметр разбухшую массивную дверь. — Давно бы сделали, — добавил ехидно он, с задумчивым видом вертя в руке свой пирог и насмешливо наблюдая за безуспешно и раздражённо пыхтящей Дарьей.

— Чего встал, — мгновенно набросилась на него Дарья, как будто только и ждала подобного замечания. — Иди живо открывай, а то у нас скоро клиент пойдёт, а я дверь открыть не могу.

— Вот, — довольно заметил Сидор, аккуратно передавая ей в руки последний, ещё оставшийся тёплым расстегай и принимаясь за дверь. — Вот, — с натугой повторил он аж через пять долгих минут, когда с огромным трудом ему всё-таки удалось провернуть зажатый язычок в замке и открыть страшно заскрипевшую дверь. — Вот, что бы ты без меня делала, — с довольным видом повернулся он к Дашке и мрачно добавил: — Уж пирог то свой, я бы съел сам, это уж точно, — вздохнул тоскливо он, наблюдая, как голодная, как и он с утра, Дарья, с довольным видом дожёвывает остатки его пирога.

— Шпашибо тебе Шидор, — яростно кивая, прошамкала набитым ртом Дашка. — Что бы мы без тебя делали.

— Наверное, голодные бы остались, — насмешливо заметил улыбнувшись Сидор. — Нет, ты Дашка мне ответь, как тебя муж твой терпит. Сама вечно голодная ходишь, так, наверное и мужик твой с голоду пухнет.

— Но, но! — погрозила ему пальчиком Дарья, просачиваясь мимо Сидора за дверь. — Ты маво мужа не замай. Он у меня всегда и сыт, и обстиран, и удовлетворён по полной программе. Не то, что некоторые, — насмешливо рассмеялась она. — С утра на кабацких пирогах пробавляются.

— То-то ты так шустро тот кабацкий пирог схомячила, — ехидно заметил Сидор, устраиваясь в приёмной в ожидании Маши. — Даже крошки бедным птичкам не оставила.

— У нас тут нервозная обстановка, — довольно заметила Дарья, насмешливо прищурив глаза. — Нам, в нашем положении, — с любовью погладила она округлившийся уже животик, — нужно усиленное питание, так что нечего жалеть пироги всякие. Лучше бы каждое утро в гости заходил, пирогами угощал.

— Пусть тебя твой муж угощает, — насмешливо хмыкнул Сидор, — а то я смотрю, тут у вас не банк, а какое-то родильное отделение городской больницы. Весь женский персонал банка беременный, — восхищённо хлопнул он себя ладонями по бокам. — Ужас просто! Да что у вас тут творится?

— Что творится, не твоё дело. Ты сначала со своей женой разберись, барон ты наш фиктивный, а потом уже спрашивай, что творится.

— Ну вот, — сразу испортилось настроение у Сидора, — началось. Как знал, что не надо было на это дурацкое баронство соглашаться. Теперь все так и будут шпынять этим проклятым баронством, чтоб ему пусто было, — чуть не сплюнул он на чстый пол в раздражении.

— О! — радостно воскликнул он, повернувшись на грохот хлопнувшей входной двери. — Маня! Ну, наконец-то! А то мы тебя уж заждались совсем.

— Чего это? — подозрительно на него прищурившись, поинтересовалась вошедшая Маня. — И чего это ты Сидор с утра пораньше ко мне на работу заявился?

Открыв дверь своего кабинета, она кивком головы пригласила Сидора заходить и, дождавшись, когда он с удобством устроится на гостевом диване, поинтересовалась:

— Никак случилось чего? — бросила она на него внимательный, настороженный взгляд, доставая какие-то бумаги из ящика стола и раскладывая их перед собой.

— Знаешь, Мань, — задумчиво почесал Сидор лоб. — Тут, намедни, мне сон приснился. Дурацкий какой-то. Но всё никак из головы не выходит, уж больно он похож на тот сон, что приснился нам всем в бытность на рачьих озёрах.

— Ну, помнишь, там ещё была эта дурацкая фраза, что повторялась у каждого во сне: "Ты спишь на моей могиле! Ты спишь на моей могиле!" И так несколько ночей подряд.

— Тьфу, на тебя, Сидор, — перекрестилась Маша. — Да ты с последнее время совсем из ума выжил. Дрянь всякую вспоминаешь.

— Да нет, — покачал головой Сидор. — Это не дрянь. Ведь там действительно оказалось, что спали мы на могилах неотпетых солдат. Вот я и думаю. А может и этот сон не так прост.

Сидор, с удобством откинувшись на спинку гостевого дивана в Машином кабинете, с задумчивым видом уставился куда-то в стенку, не обращая внимания на возмущённо фыркнувшую Машу.

Задумчиво почесав теперь у себя в затылке, он немного помялся и снова продолжил:

— Явно сон какой-то непростой, — как бы немного заторможено, продолжил Сидор, когда Маша, не дождавшись от него больше никакой реакции, снова взялась за свои счета и бумаги.

— Я вот всё думаю. А, может, это и есть та девица, на которой меня заставляют жениться.

— Господи, Сидор! — раздражённая Маша с размаху хлопнула ладонью по столу. — Да никто тебя силком не заставляет жениться. Ну не хочешь, не надо. Это всё только пустая формальность. Я специально это у Ведуна уточняла. Он говорит, что развод потом не составит никаких трудностей, поскольку брака фактически не было. Там многие так делают. Дело там обыденное. И нужное! — сердито тыкнула она пальцем в сторону Сидора.

— Если бы, — уныло вздохнул Сидор, посмотрев на неё тоскливым взглядом. — Твоими бы устами, да мёд пить, — на одной унылой тональности протянул он.

— Ладно, — обречённо махнула рукой Маша, с сожалением откладывая свои бумаги в сторону и тоскливо покосившись на них, — рассказывай. Что за сон? Что видел? Где, кого и когда?

— Сон, как сон, — чуть оживился Сидор, почувствовав интерес со стороны Маши. — Видел, буквально только что, пару часов тому назад. А вот что видел, так это и составляет самый интерес, — усмехнулся он.

— Представь себе церковь, — начал он оживлённо, разводя руками и показывая предполагаемые размеры. — Внутри — роскошь необычайная, но какая-то тусклая, явно давно не подновлявшаяся. Свечи! По всему внутреннему помещению горят свечи. Много свечей! Во всех углах, даже на каких-то подставках, по типу того, как у нас в России в церквах это делается.

— Полумрак! Но какой-то тусклый, хотя, довольно светло и всё происходящее прекрасно видно.

— Перед царскими вратами, совсем как у нас в православных церквах, — повторил опять Сидор, — стоит старенький такой священник в пышном, явно церковном одеянии и читает что-то по книжке, что лежит перед ним на каком-то пюпитре. А прямо перед ним стоит мрачная юная девушка в подвенечном платье. Грустная какая-то и с одинокой горящей свечой в руке. Священник что-то там бубнит, и с сочувствием в глазах поглядывает на девушку. Что бубнит, совершенно непонятно. Потом что-то спрашивает. Девица молча кивает и всё! Сон кончился. Ни где это. Ни когда это. Ни что это за девица, ничего не понятно.

— Ну и как тебе девица? — насмешливо глядя на Сидора, поинтересовалась Маша. — Может, тебя действительно надо женить, и не виртуально? А то что-то тебе сны стали сниться весьма специфические?

— Маша! — раздражённо поморщился Сидор, покачав головой. — Тебе о серьёзных вещах говорят, а ты опять за своё. Тут сны какие-то дурацкие, а ты снова о своём.

— Ну так, всё-таки, — усмехнулась Маша. — Как тебе девица?

— Ничего так девица, — смущённо улыбнулся Сидор, — симпатичная. Есть на что посмотреть и за что подержаться.

— Фу-у, — поморщилась уже Маша. — Что у тебя за слог? Надо смотреть, что у неё внутри, чем дышит. Что это за человек такой, а ты опять за своё. "Есть за что подержаться"! — передразнила она Сидора. — Вон, — кивнула куда-то в сторону Маша, — у нашей подруги княжны тоже есть за что подержаться, используя твою терминологию, а в нутро заглянешь, тварь, тварью.

— Ага, — усмехнулся Сидор. — Много там во сне увидишь из её внутреннего облика. Если только…, - насмешливо посмотрел он на Машу, прервавшись и характерно так шевельнув насмешливо бровями.

— Тьфу ты, — хлопнула в раздражении ладонью по столу Маша. — Опять ты за своё! Нет, Сидор. Тебя определённо надо женить, а то ты уже и в своих снах стал девиц видеть. Хорошо, что пока что не голых. Но если так и дальше пойдёт, так, глядишь, чего плохого и приснится.

— Однако! — тут же прервавшись, с любопытством посмотрела она на Сидора, — Так ты, значит, уверен, что это та самая девица, что собралась за тебя замуж?

— Да нет! — раздражённо отмахнулся от неё Сидор, криво улыбнувшись. — Та девица, наверняка грымза старая какая, а эта очень даже ничего, — покрутил он пальцами возле лица, с лёгкой мечтательностью в глазах подняв взгляд к потолку. — Фигурка, то, что надо. Худенькая, а все нужные выпуклости на месте. Ну и на личико, вполне даже приятственно. Зачем такой фиктивный брак, — с лёгким сожалением в глазах пожал он плечами. — Такая красотка, и без денег себе оторвёт муженька, другим на загляденье.

— Ну да, — усмехнулась Маша. — Много ты в молодых девицах понимаешь. Особенно в местных. Можно подумать, что ты тут знаешь целую кучу девиц. В общем, — хлопнула она ладонью по столу, — выброси из головы всякую сонную муть и собирайся ка ты к…. барону. Со дня на день появится гонец с брачным договором и свидетельством о браке, так что, как только они будут у тебя на руках, ты должен будешь немедленно отправляться. Немедленно! — подчеркнула Маша, строго нахмурив брови. — Надо торопиться, а то лето уже, а у тебя ещё половина дел по заводам не закончена, не считая всего прочего. Да ещё и лошади эти, — недовольно поморщилась она.

— Господи! — покрутил в отчаянии Сидор головой, с тоской глядя на Машу. — Когда же это всё кончится! Не успеешь закончить с одним, так другое на шею валится. Вот и с лошадьми этими, — задумался он. — Где держать? Чем кормить? Кто ухаживать будет? — вопросительно посмотрел он на Машу.

— Не забивай себе голову, — одёрнула его Маша. — Пока привезёшь, всё это уже и решим, без тебя. Ты, главное, будь наготове!

— Сидор! На тебя смотрит вся страна, — усмехнулась она, подымаясь из-за своего стола и относя просматриваемые бумаги в большой и, даже на вид, мощный сейф, стоящий в углу её кабинета.

— И учти, — задержала она уже в дверях Сидора. — Это не фигура речи. Как у нас пройдёт с этими лошадьми, так мы здесь и котироваться будем.

— Вот ещё, — удивлённо повернулся к ней Сидор, задержавшись у порога. — Больно мне нужны эти их котировки. Мне одной моей Лидки с её местными котировками хватило. Её послушать, так я должен был сам себе топором голову отрубить, лишь бы только всё было так как людям вокруг хочется.

— Да что с тобой Маша? — вопросительно уставился он на неё. — Ты же знаешь, что мы всегда сами по себе. С чего это ты заговорила о каких-то котировках.

— С того, дорогой ты мой Сидор, — грустно и тяжело вздохнула Маша, — что мы за одну только эту зиму успели обрасти такими долгами и обязательствами, что мне порой самой становится страшно, сколько на нас уже висит.

— Это ты про пацанов, что ли? — задумчиво посмотрел на неё Сидор.

— И про пацанов, и про медведей, и про ящеров, — тяжело вздохнула Маша. — Не забывай, что их в городе не трогают только потому, что за ними торчит твоя непонятная фигура. Твоя, да Димона, да моя, да всей нашей толпы. А все знают, что и Ведун нас отчего-то поддерживает. Вот нас никто пока и не трогает. Серьёзно не трогают, — сморщилась она недовольно. — А как там будет потом, ещё неизвестно. Всё висит на волоске. Так что, облажаться нам с этими лошадьми никак нельзя. Хоть сотенку, а привезти надо. Ну ладно! — махнула она рукой. — Хоть пару десятков, чтоб не обидно было затраченных усилий. Да и денежки, выкинутые на эту дурацкую женитьбу, надо было бы оправдать. Продадим парочку, другую скакунов, вот и вернём все затраты.

— Ну, парочкой тут не обойдёшься, — вздохнул Сидор, так и застывший столбом у двери кабинета. — Чтобы вернуть всё потраченное на организацию этой женитьбы, надо бы продать парочку десятков скакунов. А это, как раз один рейс Пашиного ушкуя. Так что, получается надо сделать хотя бы два рейса, чтобы получить маломальскую прибыль. Тем же Пашиным ушкуйникам заплатить надо, чтобы у них хоть немного настроение поднялось, а то совсем ребята закисли. Намедни, Пашка жаловался, что у него совсем народ затосковал. В море просятся, или хоть на рыбную ловлю, или хоть куда, лишь бы только не сидеть сиднем в этом городе. Уже даже повышенные нагрузки на тренировках не спасают. Паша говорил, что он теперь боится даже проводить учебные спарринги, настолько народ озверел от безделья.

— Ну раз народ озверел, вот ты их в помощь к зверям и наладь, — усмехнулась Маша. — Пусть топляки на перекате у пристани потаскают. Дно у реки, возле учебной крепости, углублять же надо? Надо. Вот, им, как людям, связанным с водой и карты в руки. Пусть займутся своим любимым мокрым делом, а заодно и посоревнуются с медведями. Это не друг другу морды бить, как они, там, у Корнея, повадились. Тут надо покорячиться, чтоб хоть немного с ними сравниться.

— Ага, — хмыкнул задумчиво Сидор. — Попробую. Если только они меня не прибьют за то что опять к ним с топляками лезу. Может их это и займёт. Какое-то время, — тихо буркнул он себе под нос.

— И ещё! — вдруг остановила его в дверях Маша. — Не хотела пока говорить, но уже чего там, — тяжело вздохнула она. — Всё одно скоро узнаешь.

— В общем так! Из Рвицы только что с почтовым голубем получили письмо с почтовой лодьи. Там много чего написано, но для тебя главное одно.

— Пора! — Маша с сочувствием смотрела на помрачневшего сразу Сидора. — Скоро как раз будет одно из таких представительств новых баронов у герцога, а потом надолго этот процесс прервётся. Так что тебе надо на него успеть, иначе нам с Гарсом ещё долго свидеться не придётся.

— Так что, собирайся, пришло время. Заодно и Пашиных разбойников по речке прокатишь. Пусть поразомнутся. Всё для них лучше чем мокрые брёвна из речки таскать.

— Угу, — гугукнул задумчиво Сидор. — Значит, сон в руку, надо так понимать.

— Ладно! Пойду тогда заскочу к Димону в Долину. Сегодня вечером там как раз сольное выступление Ли Дуга. Будет в лицах представлять визит наших ящеровых клановцев в Империю. Будет рассказывать как их в столице привечали.

Соврёт, конечно, не без того. Но всё одно интересно. Хотелось бы послушать, — негромко проговорил он.

Задумчиво кивнув ей на прощанье, Сидор, всё так же пребывая в смурном настроении, покинул Машин кабинет, ничего для себя практически не решив, а только растравив в очередной раз душу.

В долину к Димону Сидор прибыл уже поздно, задержавшись ещё у Мани в банке. Все главные фигуранты путешествия к этому времени уже наверное разу по десятому пересказали свои приключения в стране ящеров, и всё что приключилось с ними в столице Империи, прекрасном городе Тысячи Персиковых Садов — Сайлон. Оставался лишь Ли Дуг, специально для Сидора попридержавший свой персональный рассказ. Но и он уже наверное раз пять как повторился и теперь вяло, неохотно, повторял персонально для Сидора свой изрядно подсократившийся рассказ.

Повествование свое он вёл теперь от первого лица, перемежая его короткими, поясняющими вставками.

— Должен сказать что идея вашего Ведуна с раками была удачна. А уж с гигантсткими — вообще вне всякой конкуренции. Фурор они наделали…, - ящер как бы не веря сам себе, с недоумённым видом покачал головой. — Тем более такие как вы с Сидором нашли прошлым летом.

— Правда, доставить их с правого берега Лонгары из Пустых земель сюда на левый, на Левобережье, ещё та проблема была.

— Но ничего, — Ли Дуг удовлетворённо покивал головой, — справились. Рассортировали по размерам и согласно рангу каждого чиновника, вручили каждому подарок. Чем выше по рангу — тем больший рак.

— Это был…, - ящер замялся, не зная каое подобрать слово. — Это был всплеск! Взрыв! Удар молнии! Весь город гудел. Вся столица на ушах стояла, как вы люди любите говорить. — усмехнулся он.

— К слову сказать, вывоз раков связан с проблемой перевозки их живьём. Для этого необходима тара. Для тары обычно использовались бочки, или, там, котлы медные и чугунные с крышкой.

— А тут стекло! Стеклянные аквариумы! Небьющиеся!

— И в них раки! Гигантские раки!

— Гигантские раки в аквариумах ихз небьющегося стекла!

— И ваш чудо-гений профессор прекрасно справился с поставленной задачей. Аквариумы, как вы их назвали — это нечто! С крышками, запирающимися на стеклянный засов, с финтифлюшками, — Ли Дуг с усмешкой бросил взгляд на Сидора. — Я помню! Твоя идея!

— М-м-м, — помотал он головой из стороны в сторону. — Что это было за время. Нас все носили на руках.

— И мы послали наши клановые подарки Императрице, в знак признательности от наших кланов. Как вы ещё говорите — проставились, — с откровенной усмешкой бросил он взгляд на Сидора.

— Только представьте себе на миг. Гигантские раки в прозрачных стеклянных аквариумах, зеркала — огромные, в полный ящеровый рост, и отборный самородный жемчуг. Ваш жемчуг — как основа благосостояния нового и возрождаемых кланов.

— И наши враги попытались нам помешать, — скептически ухмыльнулся ящер. — Возьми и урони. И аквариумы, и зеркала!

— А оно не бьётся, — в полном восторге Ли Дуг заорал в полный голос, оглушая всех находящихся в пещере.

Прервавшись, он с усмешкой окинул взглядом всех присутствующих.

— Лучше я вам всё расскажу от лица Императрицы. Так интереснее будет.

— И вот представьте себе. Вы — Императрица…

Ли Дуг интригующе прервался, нагнетая атмосферу…

— Кхе- кхе-кхе, — средь, тающего в воздухе тонкого, хрустального звука удара по стеклу послышался насмешливый, едва слышний смешок Императрицы. — Что? Не удалось? — ехидства в её голосе хватало, впрочем как и обещания разобраться. — Похоже, зеркало прочное на удар оказалось.

— Слышали такое хорошее, старое, позабытое уже слово? Ударопрочное! Ударопрочное стекло!

— Не слышали, — с довольным видом констатировала она. — А вот кое-кто не только слышал, но, похоже, ещё и сделать такое может.

— Есть, есть ещё в наших землях мастера, — с гордостью за свой народ проговорила она. — Не все ещё тайны потеряны.

— Так что, принимаю! — милостиво махнула она рукой. — Пусть он будет, маленький, тощий человечишко. Глядишь, на ящеровых хлебах и отъестся, — двусмысленно улыбнулась она.

Всем было известно, что новая Императрица была любительницей человеческого мяса. Проще говоря — людоедка. Поэтому все её шутки на гастрономические темы, были шутками лишь частично.

Дзинь!

По залу разлетелся тонкий, чистый хрустальный звон.

— Что? — повернулась в ту сторону Императрица. — Опять?

— Что-то опять попытались разбить? Никак опять аквариум?

— И снова не получилось, — удовлетворённо констатировала она, заметив растерянные лица окружающих.

— Того кто уронил, в пыточную, — негромким, чётко акцентированным тоном проговорила она тихо, на одной ноте. — Первого, кт уронил, туда ж.

— Приду, проверю, — подпустила она угрозы в свой голос. — Если до моего прихода умрут, рядом повешу всех палачей.

— Какую красоту хотели испортить, — осуждающе покачала она головой.

Подойдя к валяюшемуся посреди зала огромному, хрустальному аквариуму, она с сожалением посмотрела на выползающих из опрокинутого аквариума на залитый водой роскошный западный ковёр гигантских раков.

— Какие большие! — потрясённо выдохнула она. — Даже не думала, что такие есть.

— Придётся съесть, — довольным тоном проговорила она, обращаясь к застывшим рядом в полупоклоне представителям кланов. — Вы уж передайте своим новым Главам, что Мы довольны, пусть ещё пришлют. А то подарки их все разбежались, — уже с чисто гастрономическим интересом она наблюдала за покидающими посудину раками.

— Ц-ц-ц, — поцокала она языком, — пожалуй я действительно…, - Императрица с удовольствием выделила интонацией своё любимое слово. — Я — довольна!

Пещеру сотряс громкий, весёлый хохот. Ли Дуг довольно ухмыльнулся и продолжил.

— А потом эта молодая, глупая ящерица, стоя перед огромной мозаичной картиной, где изображена была наша Маша с медведицей и медвежонком, хряпнула подряд несколько ваших бутылочек коньячка, прям там же, в зале.

— И ага!

— Окосела!

— И пергамент с подписью Императрицы у нас в кармане, — довольный Ли Дуг ухмыльнулся, покровительственно похлопав своей здоровущей лапищей по тощенькой кожаной папочке с документами. — Сломалась буквально на глазах, как кукла. Стала что-то бормотать о процветании новых кланов заплетающимся языком. Понесла какую-то ахинею о благоденствии, обилии детей, богатстве…

— Никогда не видел чтобы так быстро пьянели, — удивлённо покачал он головой. — Какая-то ваша настойка не правильная. С ног валит, буквально с одной рюмки. А уж мысли путает… Но, вот, состояние от её приёма, какое-то возвышенное, радостное.

— Потому видать она сразу и сломалась.

— Эх! Знать бы сразу. Столько можно было бы под это дело получить, — мечтательно закатив глаза, проговорил он.

— Ты сам-то её пробовал? — с весёлой ухмылкой поинтересовался Димон.

— Я?

Казалось в искреннем возмущении подобным вопросом, ящера можно было не сомневаться, если бы Димон сам, сразу же по возвращению того из столицы, не раз с утра чувствовал от него лёгкий запах перегара, в котором без труда можно было узнать едва заметный, тонкий ореховый аромат.

Посмотрев на насмешливо глядящего на него Димона, он вдруг не выдержал и расплылся в счастливой, детской улыбке.

— Ага! — радостно ухмыляясь, яростно закивал он головой. — До того как увидел эффект на Императрице, даже в рот брать не собирался. А как на неё глянул, так и самому захотелось.

— Чудо!

— Жаль только мало, — грустно заметил он. — И больше не будет.

— Переводить столь ценное сырьё, которого у вас и так мало, на какое-то самодельное вино, на этот ваш самогон, как вы его тут называете, это чистая растрата.

— А жаль, — уже совершено погрустнев, без тени улыбки, тихо заметил он. — Такому напитку цены нет.

— Скажи, — Сидор с задумчивым, оценивающим взглядом смотрел на загрустившего Ли Дуга. — А если бы у тебя было несколько бочек такого продукта. Что бы в Империи можно было бы вытребовать себе на пользу?

— Ничего, — пожал плечами ящер. — Ровным счётом ни-че-го.

— То есть как? — Сидор удивлённо откинулся на спинку стула. — Ты же сам…

— Никто о вашем напитке ничего не знает, — тяжело вздохнул ящер, перебивая его. — Поэтому прежде чем что-то предлагать, надо истратить сотни и сотни вёдер напитка на ознакомление с ним всех заинтересованных лиц. Тому подарить бочёнок, другому бутылочку…

— А их у вас нет, — развёл он руками. — Нет у вас столько вина, чтобы вести речь о каких-то промышленных интересах. Чтобы заинтересовать серьёзных, деловых ящеров. Вы же не Подгорные князья с их огромными плантациями ягоды.

— Поэтому остаётся только так… Тому, нужному человечку… тьфу ты, ящеру, бутылочку подарить, другому…

— Ну и по мелочи чего-либо от них добиться.

— Да! — медленно и печально протянул он. — Это можно. Это получится. Но ничего более серьёзного не выйдет. Объёмы поставок не те. Малы больно.

— Поэтому и в ответ ничего серьёзного не будет.

— Ну а если на арбалет, типа нашего, попробовать поменять? По какому курсу пойдёт обмен? И будет ли? — негромко поинтересовался у него Сидор.

Несколько минут ящер заинтересованно смотрел на него. Потом, незаметно вздохнув, решительно уточнил:

— Двойные, имперские с армейских оружейных складов подойдут?

— Такие что ли? — Сидор любовно тронул свой арбалет, висящий у пояса.

— Нет, — мотнул головой ящер. — Проще!

— Угу, — медленно кивнул Сидор, внимательно наблюдая за колеблющимся чего-то ящером.

— По сотне за бочку, вместе со всеми нашими интересами, — легко! — Ли Дуг задумчиво пощёлкал своими зубами. — А если поднапрячься, — на секунду замолчал он, что-то обдумывая, — то можно выбить из столичных интендантов и больше. Но тут, кто-нибудь из обделённых может заложить. А это уже чревато.

— Думаю, интерес имперской госбезопасности нам ни к чему.

— А вот по сотне штук простых армейских арбалетов за одну сорокавёдерную бочку, это можно, это легко!

— Только, вот есть ли она? — заинтересованно посмотрел он на Сидора.

— Так как? Интересоваться?

— Не слабо, — с задумчивым видом Сидор яростно вцепился в собственный подбородок, не зная на что и решиться. — Пятьмот литров за сотню арбалетов? По пять литров за штуку? Дороговато будет.

— Вот если ещё и сколько то там болтов арбалетных к ним впридачу сможешь вытребовать, то валяй, договаривайся, — решительно махнул он рукой.

— И? — вопросительно изогнул бровь ящер.

— Да хоть сотня бочек будет, — тихо проговорил Сидор.

Глядя на изумлённо выпучившего глаза Ли Дуга, Сидор с наглой ухмылкой продолжил:

— Смело договаривайся на пару, тройку тысяч арбалетов. Да чтоб к ним не менее чем десятикратный стандартный армейский комплект болтов был. И если оставишь ваши армейские склады совсем без них, не смущайся, бери всё. Бери сколько сможешь.

— Так, как мы тут стреляем, сколько болтов ни возьмёшь — мало не будет.

Несколько мгновений Ли Дуг оценивающе глядел на Сидора.

— Думаю, совсем не обязательно ограничиваться одним только типом арбалетов, тем самым с которым вы лично уже сталкивались. Есть ещё и локтевые, и кистевые. Есть пружинные и ещё ряд, весьма и весьма перспективных разработок. Стеновой можно попытаться достать, барабанного типа многозарядный….

— Стеновой не надо, — поморщился Димон. — Их у города полно, недавно закупились. Им они амазонок недавно пугали, я видел. Не понравился.

— А вот пружинные…, - хищно прищурился он. — Это те, что вроде как без дуг арбалетных…

— Бери! Бери, дорогой, всё до чего ручками своими загребущими дотянешься, — тихо перебил его Сидор, близко наклонясь к страшной ящеровой морде. — Как я понимаю, во всём этом есть и ваш денежный интерес. Так что, чем больше ты для нас возьмёшь, тем больше и вы сами на этом заработаете.

— Имперские склады большие, — медленно проговорил ящер. — И там много есть чего интересного. Особливо для войны. Всё не утащишь.

— А всё и не надо, — хмыкнул Сидор. — Надо лучшее. Самое лучшее что у вас есть.

— И ещё ты поговори с Корнеем, — вдруг решил уточнить Димон. — Всё конечно не надо, тут Сидор прав. Но у него вполне возможно есть какие-то свои, особые интересы на имперских складах. А насчёт утащить, — вдруг гнусно заржал он, — у нас Пашка есть.

— И давай поторопись, — поддержал Димона Сидор. — Завтра, послезавтра я с ушкуйниками отправляюь на юга, к нашему знакомому герцогу в гости. И если меня не обманывает моя пятая точка, арбалеты ваши скоро нам о-очень понадобятся. Поторопись, — Сидор замолчал, не сводя с ящера внимательного, оценивающего взгляда.

Ли Дуг медленно распрямил спину и выпрямился, не отводя своего взгляда от его глаз.

— Сделаем, — медленно кивнул он своей мощной головой. — К твоему возвращению из баронства, арбалеты будут. Не все, конечно. Но пару тысяч обещаю. Готовьте бочки.

— "Мерзкое утро", — с непонятной тяжестью на сердце размышлял Правящий Герцог Баронства Гарс, барон Генрих фон Гарс, сидя на троне в своём дворце. — "Теперь уже в своём законном дворце", — тут же удовлетворённо поправил сам себя барон. Насмешливо глядя на толпу придворных возле парадных дверей, оставляющих перед ним огромное пустое пространство для приёма новых членов в своё сообщество, он лениво думал:

— "Ну и что их тянет сюда, в этот зал? — в который раз за сегодняшнее утро, раздражённо спросил сам себя барон, краем уха прислушиваясь к тому, что вещал Герольдмейстер. — Ведь ничего же здесь нет. Что же им всем надо?"

Настроение у него с раннего утра было самое препоганейшее. И теперь, сидя на этом неудобном, но таком важном для него троне, глядя на это стадо баранов, лишь по какому-то странному недоразумению называвшихся дворянами, барон неожиданно понял, что так угнетало его с самого утра. Та самая, давняя встреча в корчме с незнакомым шляхтичем, так просто для него не кончится.

И зря! Зря он тогда смеялся. Поначалу показавшаяся случайной и незначительной, та давняя встреча совершенно неожиданно для барона сегодня утром получила неприятное продолжение, ясно показавшее ему, что лично для него ничего не кончилось. И, что ему следует ожидать ещё каких-нибудь скорых неприятностей.

Этим утром он получил ещё одну пару корзин, битком набитых изящными бутылками с чудным ореховым напитком. И теперь пребывал по этому поводу в отвратительнейшем настроении. Бутылки уже были новые, с красочно раскрашенными этикетками, красивые.

Но нынешнего герцога больше не радовало регулярное получение подобных посылок, хотя он и регулярно получал от них весомый доход, продавая столь редкий и чудный напиток по баснословной цене теперь уже его постоянным клиентам, сгруппировавшимся вокруг него.

— "А точнее вокруг этих корзин", — как сегодня утром с горечью сам себе признался барон.

Следовало признаться хоть самому себе, но последнее время дела у барона шли не очень хорошо. Основная прибыль, получаемая им с торговли лошадьми, захирела. Бывший в прошлом году всплеск лошадиной торговли, принеся ему небольшой доход, позволивший безбедно прожить зиму, иссяк, сменившись сезонным затишьем, грозившим плавно перерасти в хроническую стагнацию из-за явного отсутствия реальных перспектив хоть как-то приличных заработков. Так что теперь, весной, если бы не эти поставки эксклюзивного вина, спасшего его фактически от безденежья и нищеты, то он бы не знал, что и делать. Как бы и расплачивался со своими кредиторами, одолевавшими его в последнее время.

— "И какого рожна я купил под самую осень такую большую партию лошадей. Семь великолепных лонгарских тяжеловозов, не считая прочей мелочи! — раздражённо думал он про себя. — Ведь знал же, что сезон кончается и торговля хиреет, и что можно ожидать в этом деле провала торгов. Так нет же! — в очередной раз выругал себя барон. — Денег занял, идиот. Да ещё под такой грабительский процент. Как будто кто под руку подтолкнул", — с глухой тоскою подумал барон, стараясь вздыхать понезаметнее.

— "А может и не случайно тогда торги сорвались?"

Барона вдруг пробила холодная судорога. До него вдруг неожиданно дошло что лошадиные торги, на которых железно должна была совершиться крайне выгодная для него сделка и которые с треском провалились, ввергнув его в пучину долгов, могли быть подстроены. И тогда его нынешнее тяжёлое финансовое положение и его обязательства перед кредиторами можно было рассматривать с совершенно другой стороны. Как некий крючок, владея которым всегда можно было держать его под контролем.

Барон еле сдержался, чтоб не вскочить и не броситься тут же, немедленно выяснять истинные причины прошлогоднего провала. Такие важные вещи следовало решать на трезвую, холодную голову.

— "А что если он прав и стряпчий не погиб", — неожиданно вернулся он к постоянно терзаемым его в последнее время мыслям.

Чувствуя, что по спине явственно прокатилась капля холодного пота, он с ужасом ощутил, как на миг похолодели ноги, а самого его прошибла ледяная дрож. Он просто физически почувствовал что у него на горле сжимается холодная, ледяная рука.

— "Нет, — попытался подбодрить он сам себя. — Давно где-нибудь сгинул, раз до сих пор ни разу не проявился. Так что, можно об этом не безпокоиться. Вот кончу нынешний приём, получу ещё парочку сотен золотых с этих придурков, что жаждут заполучить дворянский титул, и можно будет поискать этого шельмеца стряпчего. Не-ет, — усиленно думал барон, глядя рассеянным взглядом на гомонящую что-то толпу, роящуюся в противоположном углу парадного зала, — такое дело нельзя пускать на самотёк. Найду, мерзавца, чего бы мне это не стоило. Найду и утоплю, теперь уж наверняка, чтоб самому труп видеть. Сам утоплю эту сволочь, своими руками!"

— "Ну, вот, — удовлетворённо заметил он про себя, наблюдая, как с противоположного угла зала к его трону направляется одинокая фигура ещё одного очередного претендента на баронский титул, — ещё одна дойная корова. Нет, — чуть ли не плюнул он на пол с досады, — ну, почему, основной доход идёт всем этим невестам, а не в мою казну? Будь оно проклято это хроническое безденежье, — чертыхнулся он про себя. А тут ещё это дурацкое представление.

— Зачем? Зачем оно?

— Нет, чтобы просто оставляли свои деньги в моей канцелярии, чтобы рожи их мерзкие, торгашеские не видеть. Но, ничего не поделаешь, традиция. Да и денежки от того идут. Хоть и малые денежки, а иных и вовсе нет. И в ближайшее время не будет, — тяжело вздохнул барон, даже не стараясь прислушаться к тому, что говорит, стоящий рядом с ним Герольдмейстер. — Нет, надо увеличить налог, — ещё успел подумать он, чувствуя, как его сердце сжимает безжалостная ледяная рука, а члены медленно цепенеют по мере приближения нового претендента на звание барона. — Достал таки", — ещё успел подумать он, прежде чем его немеющие уста успели выговорить совершенно нейтральное.

— Господин Сидор! — криво улыбнувшись, тихо проговорил барон фон Гарс. — Или как вас уже там, барон…..? — барон глянул в список претендентов на звание баронства, и у него удивлённо полезли брови вверх. — Барон де Вехтор? Я не ошибаюсь? — удивлёно оборотился он к Распорядителю Геральдической Комиссии. — У нас есть баронство де Вехтор?

— Есть, — удивлённо глянул на него Распорядитель. — Одно из старейших и знатнейших баронств. Правда, славный в прошлом род ныне захудал и практически заглох. Можно даже проще сказать, вымер. От него остался только один последний представитель. Та самая баронесса, что одна и представляет собой теперь весь тот род. А это её теперешний муж, — брезгливо глянул он на Сидора.

Медленно встав со своего трона, герцог, приблизился к глядящему на него с любопытством Вехтору, и, аккуратно взяв его под локоток отвёл к окну, подальше от Распорядителя Геральдики. Стоя у окна, и старательно улыбаясь, изображая всем своим видом чуть ли не неописуемую радость от встречи со старинным приятелем и, глядя в глаза Сидора злыми, белыми от безсильного бешенства глазами, он продолжил:

— Вы, я смотрю, не померли? Напрасно. Напрасно вы изволили меня побеспокоить. Я вашему человеку ясно сказал, что знать ничего не знаю. Ни вас, ни ваших товарищей. А по поводу ваших намёков на какую-то там запись, да на договора какие-то, то я точно знаю, что наш знакомый стряпчий утонул, а городская канцелярия точно сгорела.

— Ах, барон, барон, — сочувствующе покивал головой Сидор. — У нас, в наших диких восточных краях, говорят: "Говно не тонет". Тот, кого вы приняли за утопшего стряпчего, всего лишь был очень на него похожий человечек. Проще и точнее говоря, это был его двойник. Видать, действительно хорошо знал стряпчий вас, если заблаговременно постарался подобрать себе такого человечка. Но вы можете не беспокоиться. Он так напуган, что никогда не позволит себе вас побеспокоить. Он так прямо мне и сказал. — И Сидор, глядя мечтательно вверх на потолок, медленно повторил за ним слово в слово: "Я, говорит, никогда, говорит, себе не позволю, говорит, побеспокоить господина барона, говорит. Да, да, господин барон, — Сидор посмотрел на него в упор, — так вот прямо и сказал. "Никогда не позволю".

— А вот я, господин барон, или герцог, — насмешливо ухмыльнулся Сидор, — в отличие от него, совсем другое дело. Меня, как и моих товарищей, — подчеркнул Сидор, демонстративно внимательно посмотрев в глаза барона, и далее переведя взгляд на толпу, толпящуюся в противоположном конце зала тихо продолжил. — Нас очень возмутило ваше поведение в том случае. Мы же с вами обошлись по-честному, можно сказать, по-товарищески. И меч отдали, и никому ни слова не сказали. Ни-ни. А вы? Нехорошо это, господин барон. Не-хо-ро-шо. Нельзя так.

— Вот! Пришлось даже на траты пойти, баронство себе купить, чтоб только до вас, неуловимого добраться. А нахрена оно мне сдалось? Вы знаете, барон, сколько стоит такой титул? Много. Гораздо больше того, что я тогда у вас выиграл. Да и история со стряпчим, наводит на некие нехорошие размышления. Придётся барон отрабатывать. Вы улыбайтесь, барон, улыбайтесь. Не надо, чтобы все знали, что вы чем-то в нашей беседе обеспокоены. Не в ваших интересах, чтобы обращали на нас внимание.

— Ну, а буде вы захотите устранить досадную кочку, что так некстати попалась вам на вашем доблестном и уверенном пути к вершинам власти. Только тогда, прошу обратить на это своё особое внимание барон, только тогда, история о неблагородном поведении одного, подчёркиваю, только одного из многих претендентов на место Главы Рода и Правящего Герцога этого славного, такого милого баронства, будет доведена до сведения всех заинтересованных в этом лиц. Персонально, барон, персонально. Со всеми сопутствующими документами. Есть такая штука, барон, может быть, вы о ней и не знаете, по причине сугубо шляхетского воспитания, но вот эта штука называется — нотариальное заверение документов. И копий нашего договора, как и выписок из "якобы" сгоревшей амбарной книги, можно наделать сколько угодно. Ну, а понадобится, то и представить заинтересованным лицам и сами оригиналы.

— Да, да, господин барон. Оригиналы! — тихим, жёстким голосом проговорил Сидор, вежливо улыбаясь.

— Так что, барон, не советую подсылать ко мне каких-либо умельцев, что ясно видно по вашим сразу потухшим глазам.

— Что тебе надо, вымогатель, — давящимся шёпотом, прохрипел барон, затравлено глядя на него и, судя по всему, прекрасно зная, что такое нотариальная заверка документов.

— Ну что вы, право слово, барон, так сразу и вымогатель. Нет, барон, просто у меня к вам дружеская просьба. Так, пустяк. Не откажите в любезности. Всё без обмана и какого-либо тайного смысла. Нет, что вы. Просто новый барон, какой-то там жалкий купчишка, купивший себе титул, как обычно в таких случаях принято, путём фиктивного брака. И даже ни разу не видавший своей, то ли жены, то ли невесты, просил вас помочь ему закупить лошадей для своей новой дружины. Ну, хочется ему быть как все. Со своим замком и конной дружиной. Всего-то тысяч пять — шесть, может чуть больше.

— Не падайте барон, не падайте. Вы родине нужны. И более того, — Сидор насмешливо посмотрел в глаза побледневшего барона. — Вы нужны нам, персонально.

— Где я вам столько денег возьму, — прохрипел барон. — Вы же знаете моё финансовое положение. Должны знать.

— Ну что вы, право слово, барон, — натурально огорчился Сидор. — Ну что вы, право слово. Вы всё поняли совершенно превратно. Разве можно так недооценивать своих старых товарищей. Это не вы нам, а мы вам денег дадим. Более того, мы даже дадим вам больше того, что в действительности стоят эти лошади. Вы, даже на них заработаете. Ну, правда, барон, должны же вы что-то поиметь с зарвавшегося купчишки, какого-то случайного знакомого, что так нагло вышел на вас со своим предложением. Думаю сумма, равная стоимости купленных лошадей, вас устроит?

— По вашим сразу загоревшимся глазам вижу, что устроит, — усмехнулся Сидор. — Вот и договорились, барон. Сами понимаете, что чем лучше лошадь, тем она дороже. А для уточнения скажу, что мне надо пять тысяч строевых, самого лучшего качества двухлеток или трёхзлеток, и пара тысяч тяжеловозов, для нужд армейских, так сказать. Цену можете указать любую, чтобы выглядеть в глазах местной знати успешным торговцем. Но вам, барон, реально, вам я платить буду не местную цену, бешенную до невозможности, а цену, равную оптовой цене лошади, купленной у амазонок. По реальным ценам, барон, по реальным. Поверьте, у меня есть способы это проверить.

— Да не расстраивайтесь вы так, барон. Это тоже хороший куш. Вас можно заранее поздравить с выгодной сделкой. Более того, если вы хотите, то я могу заплатить вам и жемчугом. Крупным и необработанным. Это ещё для вас будет выгоднее.

— Когда вы будете забирать лошадей, — ни минуты не задумавшись, спросил Сидора барон, глядя на него враз загоревшимися от возбуждения глазами.

— А вы деловой человек, однако, — удивлённо посмотрел на него Сидор. — Если вас не затруднит, то пятьдесят лошадей, я бы взял сразу, сегодня же. А остальные, такими же мелкими партиями, по столько же, каждую неделю. Деньги сразу, по доставке и приёмке лошадей. В дальнейшем партии увеличатся до двухсот, трёхсот лошадей. Вас заранее об этом предупредят.

— Нужная партия уже есть, — зачастил герцог. — Можете забирать хоть завтра. Но в дальнейшем, мне нужен аванс, хотя бы пятьсот золотых. Лучше было бы тысячу, но столько не прошу, поскольку мы мало доверяем друг другу, и столько вы не дадите.

— Не дам, — согласился Сидор, внимательно посмотрев ему в глаза, — а вот пятьсот, пожалуйста. — Сегодня же вечером к вам придёт человек, принесёт деньги. Только не забудьте расписочку, господин барон, чтобы потом недоразумений не возникало. И, я вас умоляю, барон, не надо никаких утопленников, или случайных несчастных случаев. Мы ведь с вами можем долго и плодотворно сотрудничать. К обоюдному удовольствию, заметьте. К обоюдному, — тихо подчеркнул он.

— Хорошо, — нетерпеливо согласился барон, — только забирать крупные партии будете в разных местах, чтобы не привлекать излишнего ко мне внимания, а теперь мы должны расстаться. И так слишком много времени я потратил на какого-то купчишку, — не удержался он от мелкой шпильки.

— Конечно, господин герцог, конечно, — рассыпался Сидор в фальшивых извинениях. — Жду от вас вестей. В ближайшие три дня, меня можно найти в лучшей гостинице города. Не ошибётесь. Она ведь у вас, всего-то одна и есть, — насмешливо заметил он недовольно скривившемуся барону. — А человек нужный сегодня вечером будет у вас.

— И ещё одно. После отправки первой партии, дальнейшее дело будете иметь с человеком, что сегодня к вам придёт. Он же и будет с вами расплачиваться.

Склонив голову в подобострастном поклоне, новоявленный барон Сидор де Вехтор, бережно прижимая к груди свёрнутый трубочкой пергамент со свисающей с краю большой баронской печатью, несколько раз низко поклонившись, скрылся в толпе нетерпеливо ждущих своей очереди посетителей.

После его ухода представление новых дворян продолжалось ещё долго. Дело это было доходное и многие на нём зарабатывали. Так что имя новоявленного барона тут же затерялось в длинном списке новичков.

Этим же вечером в двери городского особняка барона фон Гарс постучался невзрачный, внешне ничем не привлекательный горожанин. Впущенный в дом, он провёл там не более десяти минут, а затем, выпущенный через заднюю, садовую калитку, быстро удалился в сгущающихся сумерках. Операция "Бешеные лошади" началась.