Операция «Призрак»

Глава 5 Операция «Призрак»

Была глубокая ночь, и в бункере тоже отключили свет. С тех пор как Юля накинулась на Яра с ножом, прошло пять часов, но казалось – целая жизнь. Он успел свалиться с пьедестала, сменил личный кубрик на серую комнату на восьмерых; костюм следопыта, синий с лиловыми вставками, – на грязно-синюю робу простого солдата.

Сейчас он стоял навытяжку числе желторотых тупиц, которые минимум на десять лет его младше, и слушал сержанта. Еще сегодня утром такие сержанты заглядывали ему в рот, ожидая мудрых приказов, вверяя жизни в его руки. Теперь его разжаловали. Вот что получается, когда ставишь на кон все. Пытался сыграть по правилам и спасти Юлю – чуть жизни не лишился.

Теперь у него в бункере не осталось ни друзей, ни родственников, за которых можно было воевать. За себя сражаться смысла не было, он не привык жить для себя. Любой сын анклава превыше всего ставит всеобщее благо. Но когда со стороны наблюдаешь, как работает система, как хрустят между шестеренок кости тех, кто ей не нужен, думаешь, это правильно. Но когда туда попадает близкий человек…

Сержант, лопоухий круглолицый парень лет двадцати трех со ртом до ушей, носом-пуговкой и рыжеватыми кудрями, выбивающимися из-под фуражки, уже десятую минуту проводил «раскачку» – орал, как всем в Спарте хорошо живется. Значит, задание, на которое кинут отряд, будет сложным и рисковым. Иначе не торчали бы они тут посреди ночи.

Молодняк хлопал покрасневшими глазами, косился на Яра с жалостью и любопытством, а он стоял истуканом, не способный уже ни на злость, ни на обиду. Овощ, выпотрошенная туша. Теперь он точно стал идеальным членом общества, не испытывающим разрушительных эмоций. Тридцать два года из него выбивали эту дурь, и наконец подействовало.

Тем временем сержант перешел к делу. Оказывается, отряду предстояло перенести ящики из бункера на поверхность, погрузить по два ящика в паровики, где будут ждать инженеры. Затем – доставить наверх канистры с горючим для огнеметов.

До Яра дошло: Спарта монтирует на танках огнеметы. Значит, все-таки они планируют поход в логово Призрака. При этом его никто не вызвал на допрос – удовлетворились рассказами остальных выживших, а его списали в солдаты, рассчитывая, что он получит ранение и от него благополучно избавятся. Система разжевала его, переварила, и он вышел естественным путем. Смирись, Яр. Сегодня утром ты был талантливым следопытом и перед тобой раскрывал объятия мир, сегодня ты – отработанный материал.

В детстве Яр тяготел к знаниям и много читал, в основном – про старое время с расчетом, что пригодится. В одной из книг писалось о далекой стране Японии, которая находилась на острове далеко-далеко. Там жили великие воины самураи, для них главным была честь. Опозоренный самурай лишал себя жизни.

По-хорошему, и Яр должен был поступить так, но что-то его останавливало. То ли вдолбленный с детства Устав, что каждый член общества ценен, пока он способен приносить пользу. То ли надежда, что он сможет доказать свою полезность и вернуть положение в обществе и уважение коллег. Сейчас его положение не соответствовало уровню его мастерства. Он был бы гораздо полезней в роли следопыта, а не солдата, а так его обязаны пристрелить, если произойдет разгерметизация резино-кольчуги. Да и служить с желторотыми юнцами – унизительно. Даже самые бестолковые из них в его возрасте дослуживаются до сержантов.

– Задание ясно? Пррриступаем! – скомандовал сержант.

Солдаты ломанулись в раздевалку для представителей низшего сословия. Здесь пахло потом, немытым телом и носками. Резино-кольчуги солдат тоже были хуже, чем у следопытов: жали, в них было неудобно сгибать руки-ноги. Галдящая молодежь шумно облачалась, Яра никто словно не замечал. Он понюхал противогаз: вроде не воняет, и натянул на голову, расправил, пригладил резиновую шапку. Надел костюм, застегнул его и отправился выполнять унизительную трудовую повинность.

Он потерял жизнь, навсегда потерял Юлю, мало того, она его ненавидит. Если они когда и встретятся, то в коридоре, и он с уважением отступит, чтобы освободить проход для высокопоставленной особы.

Сначала стянули коробки в стерилизационную, потом столпились там и подождали, пока загорится зеленая лампа, сигнализирующая, что ход на поверхность открыт. Затем взяли коробки и, как муравьи – груз, один за другим потащили поклажу. Перед выходом возле бронированной стальной двери стоял солдат, пропускал остальных. Еще двое находились во дворе и контролировали пространство от входа в бункер до выстроившихся рядком броневиков, по старинке освещенное факелами.

Было ветрено, огонь трепетал, и тени на асфальте то вытягивались, то сжимались. Первый и второй солдаты направились к крайнему танку, поставили возле него коробки, третий и четвертый – к следующему, пятый и Яр – к третьему. Кто достался ему в напарники, Яр не видел за противогазом. Парень залез на броню, сделал жест руками, подавай, мол, груз. Яр поднял коробку, отдал ему, затем вторую. Залез сам спустился в люк, принял груз, поставил под лавку.

Когда он направлялся ко входу в бункер, кто-то похлопал его по плечу. Яр вздрогнул, обернулся. Это был один из инженеров-монтировщиков, за лицевым щитком были черные раскосые, до боли знакомые глаза.

– Яр, это ты, что ли? – удивился инженер.

– Что-то я тебя не узнаю. – Яр снял его руку с плеча.

– Олег. Ну, Олег, Юлин брат по отцу, помнишь?

Яр помнил и потому попятился, полагая, что он будет мстить за сестру.

– Она все рассказала, – признался инженер. – Ты… ты настоящий мужчина и все правильно сделал. Не обижайся на нее, у нее послеродовый психоз, у женщин такое случается. Она потом поймет, что ты для нее сделал… Извини за глупый вопрос, но что ты делаешь среди солдат?

– Меня разжаловали. Я принял неправильное решение и потерял два экипажа…

– Ах, это ты нашел логово Призрака? – В голосе Олега звучало восхищение. – Любой на твоем месте поступил бы так же…

– Но им надо найти виноватого… Да и… Я и вправду виноват. Буду очень признателен, если ты скажешь, что планируется предпринять. – Не давая ему договорить, Яр сам ответил: – Стой. Дай отгадаю. Они собираются ехать туда.

– Да, – кивнул Олег, погладил броню танка. – Видишь, готовимся, огнеметы собирать будем. И это еще не все. Слышал краем уха, что собираются еще два анклава подключить. Завтра воины одного прибывают, послезавтра – второго. Выдвигаться планируется через два дня.

– Призрак знает, что его рассекретили. На его месте я ушел бы уже сегодня…

– Они это понимают. Их больше интересуют богатства и технологии, которые он не сможет увезти с собой. Ну, я так думаю.

– Спасибо. Теперь мне пора приступать к выполнению обязанностей.

– Я попытаюсь замолвить о тебе слово! – крикнул Олег вдогонку. – Не все потеряно. Ты действительно ценный член общества.

Яр не стал оборачиваться. Вернулся в стерилизационную, взял коробку и ощутил острую боль в колене, когда поднимался по ступенькам. То ли ступил неправильно, то ли намечается дождь. Если второе, то поход к логову Призрака придется на некоторое время отложить.

Спать Яр лег в начале пятого, провел час в камере очистки и не видел, как светлеет линия горизонта. Одно радовало: он устал и быстро уснет, а не будет обдумывать ситуацию, искать выход.

Проснулся по гудку. Обитатели комнаты зашуршали одеждой, затопали, принялись переговариваться и желать друг другу хорошего дня. Яру полагалось прибыть на пост в двенадцать, и он решил еще немного подремать, отвернулся к стене и накрыл голову подушкой, но шум все равно раздражал. Он успел отвыкнуть от гомона посторонних в своем кубрике и невольно прислушивался к разговорам.

Молодым, охрипшим со сна голосом говорили:

– А вы слышали, вроде нашли склады с оружием, и скоро наши пойдут туда.

Ответили тихим, почти женским фальцетом:

– Да ну, учения просто, помните, год назад были. Как раз в это же время.

В ответ прогудели:

– Всякое может быть, поживем – увидим.

Хлопнула дверь, обитатели стали по одному выходить, но даже когда воцарилась тишина, заснуть так и не удалось. Раньше Яр в первую очередь узнавал, что происходит на поверхности, теперь его ставили перед фактом, не посвящая в подробности.

Через полчаса жилую зону обесточили: во-первых, людям положено трудиться, а не отлеживаться, во-вторых, электричество слишком дорого дается, его следует экономить.

Интересно, отправят ли его в логово Призрака или оставят в бункере? Поскольку у него богатый опыт работы на поверхности, скорее всего, отправят. Только бы не распределили в отряд Витязя, он наверняка точит зуб и считает, что Яр теперь должен ему прислуживать.

Ближе к вечеру, когда группа Яра закончила таскать с места на место коробки без маркировок, прокатился слух, что прибыла делегация из соседнего бункера. Чужаки заперлись с Командованием в зале совещаний. Что там говорил Олег? Послезавтра, то есть завтра, приедут еще гости, и планируется выдвинуться на следующий день.

Если не начнется дождь. Его не было уже четвертый день, что довольно долго для начала сентября. У Яра ныло травмированное колено, и он не мог понять, это к дождю или из-за того, что таскал тяжести.

Вечером смуглый, совершенно седой сержант построил отряд Яра и еще два отряда в предбаннике перед выходом из бункера и взял речь:

– Солдаты! Завтра в полдень к нам должны пожаловать гости. Утром возможен дождь, потому бункер нуждается в усиленной охране. Сегодня ровно в десять вечера вам надлежит собраться здесь, вы заступаете в ночную смену в помощь охранникам. А теперь – в тренировочную.

Молодежь продолжала игнорировать Яра, словно боялась заразиться его невезением. После разминки и силовой тренировки начался спарринг. Каждой паре выдали по деревянному аналогу мачете, одному предстояло атаковать, второму – отбиваться. Затем напарники менялись местами. После пяти подходов те, кто проиграл четыре и более раз, подвергались публичной порке: становились к стене, заведя руки за голову. Затем сержант плоской частью деревянного мачете наносил десять ударов.

В противники Яру достался мальчишка лет восемнадцати, тощий, с огромным прыщом на лбу. Мальчишка пыхтел и бросался голодным мутом. Яр был опытней и проходил другую школу, его сразу готовили с прицелом на следопыта в отличие от этих не слишком талантливых бедолаг.

Яр мог бы выиграть все пять раундов, но два раза поддался, чтобы не унижать солдата. Но не все были такими жалостливыми, и претендентов на публичную порку было три. С видом побитых собак парни выстроились у стены, сержант направился к ним, похлопывая макетом мачете по ладони. Глупый противник Яра не заметил, что его просто пожалели, и смотрел на неумех с триумфом.

А Яр стоял и думал: его специально засунули к самым тупым солдатам или это случайность? Если так пойдет дальше, то он быстренько подсидит сержанта и возглавит собственную группу, отберет самую талантливую молодежь и станет хорошим учителем. Конечно, не о таком будущем он мечтал, но оно и не самое ужасное. Появится цель – служить Спарте, приносить пользу.

Он потерял сестру, любимую жену и ребенка, второй раз вряд ли получится создать семью – положение не то, – как и подержать на руках своего ребенка. Если станет сержантом, справедливым и мудрым, то солдаты заменят ему детей.

После обеда тренировка продолжилась. Бились на кулаках, затем бросали нож в мишень. Яр делал это настолько легко, что снискал уважение у молодняка. В конце тренировки сам сержант подошел к нему и попросил научить подопечных нескольким трюкам. Яр не стал возражать и часа полтора делился опытом с солдатами.

После ужина он немного вздремнул и заступил в ночную смену.

И снова переодевание в неудобную резинокольчугу, путь на поверхность, где уже ждал сержант. Построив свой отряд, он распределил посты. Себе и Яру назначил дежурить возле входа в бункер, на «выкидухах».

Бункер находился на территории воинской части, позабытой еще в старые времена, и все постройки, где могли бы скрываться зары, кроме длинного полуразрушенного здания – якобы склада, – давным-давно сровняли с землей, так что основной урон наносили мутанты. Одно радовало – прорваться к бункеру было так трудно, что на памяти Яра им удавалось это раз десять.

Прямоугольный двор перед бункером площадью был около полукилометра. Вход со всех сторон окружала трехметровая кирпичная стена с острыми пиками поверху, ее построили уже после того, как зары вымерли и израсходовали боезапас и не могли сильно навредить. От внешнего мира двор отделяли зеленые ворота из толстой стали, приваренные к вбитым в бетон рельсам. Ни их, ни стену мутанты повредить не могли, потому вынуждены были штурмовать ее снова и снова и гибнуть тысячами.

Вход в бункер представлял собой бетонное сооружение, с одной стороны – вертикальная стена с двухметровым воротами из брони, с другой – округлая часть, под уклоном врастающая в бетон. Внутри имелась небольшая площадка для бронетехники, куда влезало всего два танка, и лестница под землю, в фильтрационную и на склады. Это сооружение, находящееся в центре двора, со всех сторон окружала стена.

Во дворе имелась бетонная площадка с «выкидухами» – ножами, которые выскальзывали из-под земли, стоило контролеру дернуть за рычаг, и так же быстро прятались. Похожие ловушки были на подступах к стене, они срабатывали автоматически: когда на них ступал мутант или человек, распрямлялась пружина, и интервента пронзали пики. Ловушки, что на дороге, по которой ходят паровики, блокировали солдаты перед каждым выездом.

Помимо «выкидух» имелись присыпанные хламом ямы со штыками. Имитации стен, которые падали, стоило мутанту задеть растяжку, и давили их пачками.

Полгода назад следопыты забрели далеко на северо-запад и нашли цистерну с горючим. Бензин испортился, но свойства горючего вещества не утратил. Теперь на вооружении анклава десятки огнеметов. Четыре штуки поставили по углам у стен, напротив дозорных вышек с охраной.

Вдоль стен стояло четыре теплицы с окошками из бронестекла в крышах. На ночь и в дождливую погоду охранники закрывали окошки ставнями. Только единожды мутанты проникли в теплицу с картофелем, случилось это четыре года назад, когда в августе ливень полоскал чуть ли не неделю. Тогда все боялись, что будет наводнение и вода хлынет в комнату обеззараживания. Но обошлось. Правда, урожай в теплицах чуть не пропал от сырости.

С каждым годом мутантов делалось все больше, они становились сильнее, потомство превосходило родителей, появлялись почти разумные Взрослые. Яр старался об этом не думать, но все равно приходила мысль, что рано или поздно они сметут людей с лица земли.

Поскольку для гаража места во дворе не хватало, броневики оставляли под открытым небом. Самой уязвимой частью Спарты была энергосистема. Электричество вырабатывали ветряки, которые легко и быстро ломались, потому выходов нашлось несколько. Четыре больших ветряка, стоявшие вокруг входа в бункер, демонтировались, оставались только огромные столбы, а маленькие, установленные на подставках на броневике, завозили в гараж.

Лишаясь основного источника электричества, бункер переходил на резервные. На случай аварии имелось пять РИТЭГов, которыми пользовались в крайнем случае, и огромные, с небольшую комнату размером, колеса динамо-машин. Их крутили по три человека, запертые, будто в клетке. В основном это были подростки. На каждом ярусе находилось по восемь таких колес. Вырабатываемой энергии хватало ровно на обеспечение жизнедеятельности одного яруса.

Ходили слухи, что сотрудники внутренней охраны изолируют нежелательных людей на минус первом и позволяют им жить до тех пор, пока они способны крутить колесо динамо-машины. Сначала одна смена крутит, потом другая. Всем сказали, что эти солдаты и охранники погибли на поверхности, на самом деле они томятся на минус первом этаже. Об этом не принято разговаривать на людях, шептались, делились с самыми близкими – а вдруг услышат агенты внутренней охраны? Тогда и самому недолго загреметь на минус первый.

На случай непогоды для дежурных, отвечающих за «выкидухи», имелись будки из жести и фанеры, там же были смонтированы рычаги, поднимающие и опускающие лезвия. Сейчас сержант и Яр остановились недалеко от входа, между будкой справа и паровым танком, возле которого уже сложили кучу дров.

– Ты ведь следопытом был, – начал сержант издали.

Яру хотелось просто посмотреть на него через лицевой щиток так, чтоб он заткнулся, но он лишь потупился и ответил:

– Был. И это моя команда нашла логово Призрака. Слышал краем уха, что планируют туда поехать послезавтра.

Сержант присвистнул и не сдержал возмущения:

– Но за что тебя?.. Это ж несправедливо.

– Я виноват, что не доложил Командованию, недооценил опасность, из-за меня погибли люди. В том числе моя сестра.

Сержант промолчал, запрокинул голову, глядя на небо. Яр предположил:

– Скоро будет дождь. Не сегодня, так завтра. Ничего у них с этим походом не получится, Призрак уже ушел и забрал все самое ценное. К тому же, как мне показалось, он работает не один и очень острожен, ведь до этих самых пор он умудрялся прятаться и от нас, и он заров. Его не надо бояться.

Сержант возмутился:

– Правда? А как же таинственные исчезновения экипажей в хорошую погоду? Потом находили искореженные танки и мертвых людей, а матценности были похищены. Причем применялось оружие старого времени.

– Это могут быть и зары. Мы ему не нужны, он преследует какие-то свои цели.

– Может. – Сержант тряхнул головой. – Нет, скорее всего, ты прав. Тебе виднее с твоим опытом.

Яр подумал о том, что имя Герман совсем не идет лопоухому смешному пацану.

Ближе к утру тело окостенело в неудобном костюме, начало ломить поясницу, разболелось колено. Поменяв факел, Яр выглянул из своей будки, посмотрел на звездное небо и заметил белые полосы тумана, движущиеся с запада. Молодой месяц, висевший чуть выше кирпичной стены, уже затянуло облаками. Здесь, внизу, ветра не было, а в небе облака летели стремительно. Еще немного, и все небо затянет. Поведя плечами, Яр включил рацию, глянул на часы и доложил в бункер:

– Прием, прием, Спарта?

Ответчика пришлось подождать. Из коммуникатора прохрипели:

– На связи. Слушаю.

– Четыре двадцать пять утра. Говорит рядовой Ярослав. На поверхности наблюдается резкое ухудшение погоды. Возможен дождь.

Едва он проговорил, как за стенами будки загремело и что-то ударилось о жесть.

– Что у вас? – Голос из переговорного устройства зазвучал взволнованно.

– Не знаю. – Яр снял дробовик с предохранителя. – Сейчас посмотрю.

Жестяную дверь он распахнул ногой, выскользнул в темноту, поводя стволом из стороны в сторону. Никого поблизости не было. На бетоне валялся кусок картона, который кто-то швырнул в будку. Когда Яр уже расслабился и опустил ствол, издали донесся странный гул и шелест. Налетел порыв ветра, зашелестел опавшими листьями, застрекотал лопастями ветряков, толкнул Яра в грудь и захлопнул дверцу будки.

По небу плыли низкие, тяжелые облака, изредка в разрывах туч проглядывали звезды. Яр метнулся к будке, с трудом распахнул дверцу.

– Прием, вы меня слышите?! – орал невидимый солдат из переговорного устройства.

– Слышу. На поверхности шквальный ветер, облачность. Возможен ливень. Рекомендую демонтировать ветряки и закрыть теплицы.

Яр сказал это таким тоном, что солдат невольно выкрикнул:

– Слушаюсь!

Яр представил, как зажигаются лампы в бункере, просыпаются командиры отрядов, начинают одеваться, одновременно координируя действия с остальными. Скоро на поверхность отправится усиленная смена…

На стекло упала капля дождя. Но хватит ли времени одеться, добежать до поверхности?.. Недолго думая, Яр метнулся к рычагу и нажал красную кнопку. Сейчас по всему бункеру воет сирена и мигают алые лампы, сотни людей вскакивают с постелей и бегут на рабочие места. Подростки понуро бредут к динамо-машинам, подгоняемые старшими. Солдаты спешно надевают костюмы. Уровень опасности – алый. Это не просто дождь – грозовой осенний ливень, а значит – полчища голодных мутантов.

Вероятность того, что дождя не будет, существует, но она минимальна. Все равно Яру терять нечего, он уже всего лишился, кроме собственной жизни. А так у него появился шанс спасти бункер от нашествия, сохранить ветряки.

Снова налетел ветер. Казалось, что он поднимет будку и бросит о стену, Яр аж невольно пригнулся. Снова затрещало переговорное устройство.

– Прием, Яр! – заговорили взволнованно. – Это ты включил сигнал тревоги? Неужели…

В этот момент блеснула молния, а через несколько секунд донесся треск и грохот, словно небо раздирали на две части.

– Да! – прокричал Яр. – Грядет грозовой ливень, надо срочно все демонтировать.

Вспыхнуло электроосвещение по периметру стены, озаряя двор рассеянным светом, выхватывая фигуры мечущихся людей. Включил фары броневик, повалил дым из его трубы. Вторая капля разбилась о стекло. Еще немного, и хлынет ливень, тогда мутанты вылезут из воды и ломанутся сюда. Чтобы достичь поля с ловушками, им понадобится пять минут, чтобы преодолеть его… Это будет зависеть от их количества.

Распахнулись ворота в гараж, солдаты бросились к уже раскочегаренным паровикам. Ревя моторами, машины покатили к воротам. Специально обученные инженеры, рискуя жизнью, при сильном ветре полезли демонтировать большие ветряки.

Задымили трубы над теплицами – охранники готовили гудок, который мутантов на некоторое время останавливал. В предчувствии приключения сердце зачастило.

Третья капля. Четвертая, пятая… Началось. Мир затаился в ужасе, зары засели в убежищах, животные забились в щели и норы. Мутная вода закипела от ударяющихся капель и мутантов, ползущих на берег. Сотни тысяч тварей покинули среду обитания и, не в силах терпеть голод, бросились добывать пропитание. Разинутые пасти с капающей слюной, горящие алчным блеском глаза, руки с кривыми когтями. Горе тому, кто не успел спрятаться!

Впереди всех мутантов – бегуны, которые сейчас наименее опасны. Они первыми гибнут в ловушках. За ними – прыгуны, и опять куча трупов. А вот за ними – клыкари и крушители, которые уже видят ловушки и обходят их стороной. Взобраться на стену для них – плевое дело. И здесь начинают действовать дежурные, дергать за рычаги, которые опускают-поднимают «выкидухи». И получаса не проходит, как под стеной оразуется кровавое месиво из покалеченных тел.

Бывает такое, что мутанты прорываются во двор, где их расстреливают из дробовиков и луков, мечутся там, запертые, дохнут. Тогда двор полнится стонами умирающих и воплями раненых. Битва продолжается, пока идет дождь, изматывая обороняющихся и атакующих.

Иногда мутанты одерживают верх, и многие солдаты и охранники гибнут. Кто успевает, уходят в гараж, запирают ворота и спускаются в бункер. Хотя мутанты ни за что не пробьют ворота, в гараже все равно остается вооруженная дежурная группа.

При таком раскладе остается только ждать и слушать, как беснуются мутанты, стараются повалить столбы ветряков, крушат технику, ломятся в теплицы. Когда ливень заканчивается и мутанты отступают, люди снова выходят на поверхность, разгоняют одиночных тварей и пожинают урожай смерти.

И двор, и подступы к стене завалены трупами. Некоторые обглоданы до костей, и непонятно уже, где погибший солдат, а где мутант. Тучи воронья пируют на них, сбегается зверье, и только огнеметы помогают расчистить территорию.

Воображение Яра нарисовало бегущих мутантов. В старые времена точно так же летела стая саранчи, сжирая на своем пути всю зелень. Сейчас мутанты съели бы саранчу.

Налетел ветер, затарахтел будкой так, что Яру показалось, она сейчас улетит. Это, конечно же, иллюзия: рычаг находится в стене теплицы, к которой прикручена жесть и фанера. Уж теплица-то, вросшая в бетон, никуда не денется.

Через стекло Яр видел, что инженера, спускающего на веревке лопасти с трехметрового столба, шатает и он едва держится. Второй тоже пока держался. Внизу суетились охранники и солдаты. Ворота в гараж заперли, оставили лишь дверь в рост человека, круглую, тоже бронированную.

Только бы инженеры успели разобрать ветряки и охранники – довести давление в баках до уровня, достаточного для того, чтобы подать гудок!

Следующие десять минут были самыми длинными в жизни Яра. Один инженер сумел демонтировать ветряк и спустить лопасти, второй упал, и вместо него полез солдат. Дождь лил стеной и, когда дул ветер, будто плеть, бил наискось. Он шуршал, грохотал, хлюпал, и в шуме тонули вопли мутов, пронзенных пиками.

Яр давно не помнил таких ливней. Да что говорить, он не так часто бывал на поверхности, как охранники теплиц или солдаты. Он покосился на людей, ползающих по крыше видной ему теплицы и запирающих ставни. Наверняка многие сегодня получат заражение, потому что одевались в спешке и у них не было времени, чтобы проверить костюм.

Если полчаса назад его клонило в сон, он зевал, то теперь в крови бурлил адреналин, усталость как рукой сняло, и Яр шагнул вперед, положил ладонь на рычаг, готовый в любой момент опустить его, чтобы выстрелили из стен смертоносные лезвия и сразу же спрятались. И так до тех пор, пока не устанет рука.

Раздался гудок – низкий, протяжный, плотный звук прижимал к земле, вызывал желание заткнуть уши. Чистым было проще: из-за резинового герметичного костюма они плохо слышали, и гудок не вредил им так, как мутантам и зарам.

Небо еще раз перечеркнула молния, и на стене Яр увидел первого проникшего мутанта, озаренного ее светом, который намеревался спрыгнуть во двор. Гадство, инженер же еще не закончил со вторым ветряком! Чертов дождь начался так внезапно!

Яр опустил рычаг, но мутанту, прыгнувшему на асфальтовую площадку, это не повредило. Зато, наверное, покалечило тех, что лезли по стене. Но ничего, недолго проклятая тварь прыгала. Мут ступил на сенсор ловушки, и его пронзили выскользнувшие из земли пики. Прыгун, один из наиболее безобидных мутов. Лучше бы крушитель напоролся.

Теперь Яр методично опускал и поднимал рычаг, представляя, как растет куча покалеченных мутов по ту сторону стены. Еще не рассвело, из-за ливня видимость стремится к нулю, лучникам и снайперам будет тяжело.

Взревел гудок с другой стороны. Так вам, выродки! Получите! Еще два прыгуна нашли смерть на пиках. Одного подстрелили. Потом муты повалили толпой, и Яр сбился со счету. Рука устала опускать-поднимать довольно тяжелый рычаг, но приходилось работать, вторую-то Юля полоснула ножом.

Сколько прошло времени, он не знал. Может, пять минут, может, полчаса. Двор наполнялся мутами, которые метались от стены к стене, будто резиновые мячи. Почти все ловушки были деактивированы, возле стены вырос лес пик с нанизанным на них извивающимися телами.

– Все отходим! – прохрипели из динамиков. – Прием, как слышно? Отходим. Через пять минут дверь в гараж будет закрыта.

– Вас слышу, – отозвался Яр, дернул рычаг в последний раз и зашагал к выходу из будки, осторожно распахнул дверцу, выставил перед собой мачете. Сверкнула молния, отражаясь от лезвия, и мутанты, погибающие на пиках, отбросили сплошную уродливую тень. Дождь хлестал, заливая лицевой щиток. Дунул ветер, и струи воды полетели чуть ли не горизонтально. Яр глянул на соседнюю будку, откуда шагал силуэт сержанта, и тоже направился к спасению – распахнутой двери в гараж. Но вторая будка сложилась карточным домиком, ураган подхватил лист жести, как перо, и швырнул в Яра.

Если бы он не отреагировал вовремя и не прижался к стене, его разрезало бы пополам, как мутанта, который не успел пригнуться и сейчас дергался в агонии.

Выдохнув облегченно, Яр поднял руку, чтоб протереть лицевой щиток, и заметил, что на стекло капнуло красным. Что это?.. Как?! Он посмотрел на правую руку: резина костюма была разрезана чуть выше предплечья и немного – на груди. Удар листа жести прошел по касательной и не повредил мышцы. Мозг заработал с лихорадочной быстротой.

Яр будто уменьшился, проник в свое тело, увидел красные и синие трубы сосудов, кровь, состоящую из красных и белых клеток, а между ними – оранжевые, скрученные спиралями существа – вирусы. С каждым ударом сердца их все больше поступало в организм, они разносились кровью, оседали в тканях, встраивались в клетки и начинали плодиться.

Двадцать пять минут – ему осталось жить ровно столько. Яр не особо боялся смерти, а вот превратиться в безумную тварь – боялся. А если он не мутирует сразу? Если успеет пожить хотя бы год нормальной жизнью, ощущать запахи, не бояться разгерметизации?

Он может сойтись с зарами из известного ему поселения, наладить контакт и помогать спартанцам, как другие следопыты. Если сейчас побежит в бункер, его убьют свои. Да и нечего теперь ему там делать, это словно намек, что он свое отработал. Жизнь выбраковала его еще вчера, а сегодня просто завершила процесс. Ты мне не нужен. В утиль!

Мысль показалась ему несправедливой, решив жить дальше, Яр завертел головой. Взгляд остановился на паровом танке, и Яр метнулся к нему, пригибаясь, с трудом распахнул люк, залез в кабину и заперся изнутри. Да, муты повредят клапан, но пролезть внутрь не смогут. А дальше…

Что делать дальше, Яр пока не знал. Первоочередная задача – выжить, пока это ему удавалось. Мало того, он словно ощутил себя настоящим, почувствовал истинные человеческие эмоции, подстегивающий азарт погони, клацанье челюстей смерти за спиной. Да будет так! Он не пригодился анклаву как полноправный член общества, значит, послужит шпионом.

Когда захлопнулся люк, воцарилась абсолютная темнота, ведь щитки на лобовых стеклах машины были закрыты. Только сейчас до Яра дошло, что он залез в танк другого анклава, потому что у спартанских не было лобовых стекол, имелась узкая обзорная щель спереди, бойницы по бокам и перископ.

Тарабанил дождь по броне. Хлоп – прыгнул на крышу мутант, ударил в люк. Сюда он точно не пролезет. Если ими руководит Взрослый, они повредят трубы и клапан, и придется переделывать топливную систему, а на это уйдет дня четыре, а то и целая неделя. Только бы они не догадались отогнуть щитки, закрывающие лобовые стекла!

Яр слышал, что муты не так яростно реагируют на зараженных, не могут их учуять или унюхать. Зары не вызывают у них такой лютой ненависти и интересуют только как еда. Если он будет сидеть тихо, муты просто разломают танк, убедятся, что гастрономической ценности он не представляет, и успокоятся.

Второй удар в люк. Перекрывая грохот дождя, мутант зарычал. На броню запрыгнули его соплеменники, принялись долбить чем-то трубу. Ясно, значит, все-таки Взрослый среди них есть, сами бы они так быстро не догадались, что именно надо крушить в первую очередь.

Сквозь грохот изредка доносились выстрелы, которые звучали все реже. Чистые сейчас бежали в гараж, чтобы потом по лестнице спуститься в бункер. Значит, откладывается поход в логово Призрака.

В кочегарке грохнул камень – мутанты долбили трубу кто чем мог. Теперь, видимо, решили забросать камнями. Яр пригнулся, нащупал дверь дверь в кочегарку, запер на засов.

Интересно, сколько прошло времени с момента заражения? Десять минут? Двадцать? Может, муты им не интересуются только потому, что он вот-вот превратится в их собрата?

Яр прислушался к чувствам: все по-прежнему. Стянул противогаз, затем – резиновый капюшон, обтягивающий голову. Грохот капель зазвучал зловещей музыкой, в такт которой муты пытались раскачать трубу. Наконец он почувствовал, что порез на груди саднит, и задумался о том, что будет, когда дождь кончится и чистые разгонят мутантов.

Гости придут проверять свой танк, откроют люк, а тут – человек в синем комбинезоне простого солдата, с разгерметизацией. По Уставу его полагается пристрелить на месте. Чужие сделают это с радостью, свои – без раздумий. Если попадется кто знакомый, есть небольшой шанс, что Яру сохранят жизнь, он ведь был следопытом, умеет общаться с зарами и мог бы еще послужить анклаву в роли шпиона.

То есть шансы выжить минимальны. Выбраться незамеченным со двора не получится: сначала помешают мутанты, потом – свои, Яр скорее сам умрет, чем убьет кого-то из спартанцев. И вообще, странно, чего он так цепляется за жизнь? Еще утром думал, что проще подохнуть, чем влачить существование в общей комнате. И тут на тебе, жизнелюбие прорезалось…

Дождь все хлестал. Труба скрежетала, но пока держалась. Яр сидел на лавке в полной черноте и думал, что от судорог он не умер и в мутанта не превратился, значит, будет жить, а значит, отсюда надо выбираться, осталось придумать как.

Порез на груди слишком большой, разгерметизацию никак не скроешь, доступа к целым костюмам у него нет… Или все-таки есть? Что, если чужаки привезли костюмы с собой? Неплохо бы обыскать танк, но это лучше сделать, когда рассветет. Допустим, костюм найдется. Но чужаков не было на поверхности, все они сидели в бункере.

Но ведь рядовые спартанцы об этом не знают. Можно соврать, что он забыл в танке что-то важное и побежал забирать, но не успел обратно. Не успел, и все тут. На люк запрыгнул мутант, пока Яр отстреливался, их набился целый двор, пришлось затаиться. Допустим, солдат попадется ну очень тупой, поверит и… И что? Конечно же, поведет в бункер, где Яра усыпят навсегда.

Как сделать, чтобы солдат повел к воротам и открыл их? Да никак. Раздеть гражданина Спарты, обрекая его на смерть, Яр не посмеет. Одно дело заров пачками валить, другое – своих. Он ведь не зар, а цивилизованный человек и не покроет свое имя позором.

Надо придумать что-то другое. Например, не избавляться от этого костюма, а перебинтовать грудь, сказать, что ребра сломаны, крушитель ударил, чтобы они не так болели при дыхании, пришлось их обездвижить. Если солдат поверит, то все равно Яра доставят в бункер и убьют. Открыть ворота ему не удастся, перелезть через стену…

А правда, что, если перелезть через стену?.. Если попытаться сделать это утром, мутанты догонят и съедят. Иначе его просто пристрелят свои. Он помассировал висок, стимулируя извилины, но новые мысли на ум не приходили.

Из-за щитков через лобовые стекла стал пробиваться серый свет. Мутанты разломали трубу и проникли в кочегарку, ухали и толклись там. Яр замер. Если муты услышат его, то выломают дверь минут за двадцать.

Дождь тарабанил по металлу все реже, все отчетливей было слышно мутов. Глаза слипались от недосыпа, но спать Яр не рисковал: а вдруг он дернется во сне и громыхнет, привлекая внимание мутов? Лучше потерпеть.

Время тянулось медленно, как нити расплавленного сахара. Спина ныла от напряжения, ломило поясницу, зато коленка успокоилась. Когда наступило утро и в темноте прорезались очертания предметов, муты в кочегарке затихли – то ли уснули, то ли ушли оттуда.

Значит, есть надежда, что скоро дождь закончится, придут чистые, и прощай, новая жизнь! Он осторожно поднялся, на цыпочках шагнул к двери в кочегарку, прислушался. Обычно муты очень шумные, даже когда спят, они хрюкают, сопят, храпят. Значит, они ушли оттуда, и можно обыскать танк на предмет наличия костюмов из резинокольчуги.

Ничего такого Яр не нашел. Гости даже оружие забрали с собой. Яр снова сел на лавку, провел по лицу ладонями. Надо же, как непривычно! Он втянул воздух ноздрями. Казалось, что он плотный, насыщенный множеством запахов. У мокрого ржавеющего железа запах кислый. Влажная резинокольчуга, оказывается, воняет. Снаружи тянуло свежестью, влажной травой.

Захотелось вылезти и взглянуть на мир без лицевого щитка противогаза. Наверняка небо синее, чем казалось раньше. Делать этого Яр, конечно же, не стал, потому что снаружи шлепали по воде, порыкивая, мутанты, доносилось чавканье, хруст костей и вороний клекот.

В ближайшее время никто не станет выходить на поверхность, надо чтобы лужи высохли, тогда часть мутантов уйдет к водоемам, а часть ослабнет, и их проще будет выбить со двора, а после…

После! Точно, вот оно, решение! Нужно дождаться момента, когда чистые почти полностью истребят мутов, раздеться догола, вылезти и вываляться в грязи. Пусть подумают, что он – еще один дохлый мутант. Опасный план, но только так можно оказаться за воротами. Когда перебьют всех мутов, охранники вынесут тела со двора и закопают, чтоб зверье не собиралось.

Валяться с дохлыми мутами – то еще удовольствие, но это единственный способ остаться в живых. «И сдалась тебе такая жизнь? – прорезался внутренний голос. – Прячься, как крыса, бойся, что вот-вот мутируешь. Ради кого жить? Ты – оторванный лист, в тебе столько же смысла». Яр отмахнулся от мыслей, свобода пьянила его, кружила голову. Никаких обязательств перед анклавом, никакого режима.

«Ты даже оружие с собой взять не сможешь», – сказал с укоризной внутренний голос и замолчал. Вскоре заметно потеплело, значит, взошло солнце. Мутанты в кочегарку больше не возвращались, клекот птиц усилился. Изредка доносились крики, рычание, визг мутов, дерущихся за еду. Видимо, они пожирали мертвых собратьев.

Яр немного успокоился и лег на лавку, заставляя себя поспать хотя бы немного, но в крови бурлил адреналин и он не чувствовал себя уставшим. Как ему удалось заснуть, Яр не заметил. Вскочил от грохота выстрела. Сразу же бахнул второй дробовик.

Яр распахнул дверь в кочегарку. Помещение мутанты раскурочили, трубу не оторвали, но погнули так, что она уперлась в дверь, и Яру пришлось просачиваться боком. В нос ударил приторный запах бойни и мутантских экскрементов. Свет падал полумесяцем на пол – возле изогнутой трубы была огромная дыра, человек вполне может пролезть.

Вскоре выстрелы слились в сплошную канонаду. Ухнул огнемет. Донесся крик:

– Разворачиваем фланги! К воротам, гони их к воротам!

Неужели откроют? Действительно, почему бы и нет? Яр подтянулся, вытолкнул себя в дыру, вылез наполовину и посмотрел в сторону гаража, который был в двадцати метрах от танка. Оттуда двигался строй черных щитов. Мутанты шипели, пятились, бросали в людей камни, самые отчаянные кидались на щиты и гибли от пуль. Когда они пытались атаковать группой, солдаты чуть расступались, из-за щитов высовывали огнемет и поливали тварей огнем. Одному прыгуну удалось перескочить через щиты, он заверещал, замелькали лезвия мачете, и спустя полминуты все было кончено.

Мутанты, которых было не так уж много, штук сто, все равно продолжали нападать, те, что были ближе к стене, жрали трупы своих сородичей. Постепенно люди оттесняли их к воротам. Подбегали новые солдаты, становились в строй, и он разворачивался. Предположительно было два строя: один двигался к воротам, второй – к противоположной стене, где солдаты планировали добить мутов. Еще немного, и чистые дотянут до парового танка! Надо подождать, пока они отойдут дальше, раздеться… Взгляд нашел огромную лужу возле второго танка с развороченной задней частью. Спасало, что она немного подсохла, грязь была вязкой, густой.

А ведь правда, изображая труп, оружие с собой не возьмешь, даже мачете. Разве что патроны засунешь в… Яр расхохотался. Выглянул в последний раз и принялся спешно раздеваться. Сбросил пропахший потом костюм, потом накинул его: после дождя заметно похолодало. Разбинтовал порезанную руку, осмотрел глубокую рану, которая только начала рубцеваться.

Снаружи заухали, заверещали мутанты. Яр приник к металлу и услышал их клокочущее дыхание, шлепки босых ног. Следом, чеканя шаг, шли солдаты и охранники – черная стена движущихся щитов. Какой-то мутант затопал в кочегарке. Потом заверещал, что-то хрустнуло, и крик оборвался хрипом. Солдаты протопали дальше. Когда их шаги стихли, Яр снова выглянул, осмотрел усеянный трупами двор. Солдаты были повернуты спиной к Яру и в буквальном смысле шагали по трупам, которые дергались под их ногами.

На дозорной вышке уже устраивался дежурный, устанавливал огнемет, целя в кружащихся над полем боя ворон. Так, надо поторопиться. Яр разделся, вылез на броню, метнулся вниз, под железное брюхо танка, вляпался в кровь беременной мутантки, разрубленной от ключицы до пупка. Встал на четвереньки и, превозмогая отвращение, сунул руки в красную лужу, размазал кровь по лицу, рукам, животу, пополз к луже и принялся мазать себя грязью. Надо все тело испачкать. Мутанты похожи на людей, но покрыты пухом. Хорошо, на груди волосы растут, а остальные места…

Он ровным слоем нанес бурую жижу на волосы. Прическа его выдавала. У мутантов были длинные спутанные патлы, и короткая стрижка могла насторожить солдат. Ничего, вдруг он недавно был человеком? Не будут они его разглядывать.

Грянул выстрел, ухнул огнемет, заорали мутанты, и Яр лег ничком на асфальт возле лужи. Ну и холод! Если чистые в течение часа не начнут уборку, он тут околеет и придется отказаться от плана.

Между тем вопли мутантов стихли, только вороны клекотали над головой. Снова ухнул огнемет. Яр не видел пламени, но почувствовал жар. А потом завоняло горелым, и с неба посыпались дымящиеся птичьи тушки. Одна шлепнулась в лужу, обдав Яра брызгами.

– У меня чисто! – прокричали с дозорной вышки.

– Северо-запад – чисто!

– Юго-запад – чисто!

– Юго-восток – чисто! – крикнули издали.

Значит, мутов выбили, ворон разогнали, и скоро начнется уборка.

– Рассредоточиться! Прочесать каждый метр, проверить машины! – распорядились знакомым властным голосом. – Приступить!

Сотни ног затопали по асфальту, захлюпали по воде и грязи. Донеслись обрывки фраз, чей-то смех. Танки стояли в ряд, десять штук, с северной стороны гаража, из них два – чужих. Столько же паровиков было по другую сторону гаража. Яр лежал между танками гостей, ближе к стене и теплице. Ворота были метрах в ста, Яр открыл глаза и еще раз увидел пики с нанизанными телами мутов. Самки, самцы, подращенные детеныши…

Чистые в резинокольчугах – безликие твари с дробовиками, которые, казалось, не имели с людьми ничего общего, – рассредоточились. Они переступали через дохлых мутов и добивали раненых. Яр закрыл глаза. Надо дышать часто-часто, мелко, чтобы ребра не двигались.

Было жутко холодно. А что, если волосы на руках встанут дыбом, по коже побегут мурашки? С этим бороться бесполезно.

Чистый приближался грузно, шумно. Яр затаил дыхание. Чистый переступил через него, заглянул в развороченную заднюю часть танка, пнул разрубленную мутантку и пошел дальше. Вроде пронесло, но выдыхать еще рано.

Проверка закончилась быстро, солдаты отчитались, что живых мутантов не осталось, и главный распорядился:

– Солдаты – свободны все, кроме первой бригады. Охранники тоже свободны. Возвращайтесь в бункер. Кто не влезет в фильтрационную, ждите своей очереди в гараже. Приступить!

Чистые зашуршали, забегали. Что-то грохнуло, заскрежетало. Ненадолго воцарилась тишина, нарушаемая лишь далеким клекотом ворон и стонами не добитых за стеной мутантов. Яр в буквальном смысле купался в крови. На той стороне лужи на животе лежал здоровенный мутант с мускулистыми руками-лапами. Пасть разинута, будто он собрался жрать землю, глазенки маленькие, близко посаженные, нос картошкой, часть черепа срезана мачете – от темечка к правой брови наискосок. Труп свежий, и его мозга не успели отведать вороны.

Вскоре на площади опять засуетились. Логично было бы сейчас появиться похоронной бригаде. Всего бригада насчитывала двадцать человек, их функции не были до конца ясны. По идее, захоронением останков могли заниматься и охранники. Поскольку могильщики пользовались некоторыми привилегиями и о себе рассказывали пространно, о них ходили разные слухи. Яр – один из немногих, кто посмотрит на могильщиков в деле.

Пока повернуться и посмотреть, что делают спартанцы, он не мог, лежал себе, взирал на мутанта со снесенным черепом, на пики с телами, на ворота. Хоть глаза закрывай! От мутанта со вскрытым черепом в лужу потекла струйка крови, образуя в месте притока черное пятно с рваными краями.

Яр напряг слух: топали ноги, что-то скрипело. К воротам прошли могильщики, расчищая себе проход широкими плоскими лопатами. Следом за ними шагали два охранника с дробовиками и ранцами огнеметов за спиной. Открыли дверь в воротах, выглянули, кивнули кому-то позади. На выход направились трое могильщиков. Первый толкал перед собой деревянную трехколесную тележку с полуметровыми бортами, второй и третий за руки-ноги поднимали мутантов, бросали на тележку, откуда торчали руки, ноги, свешивались головы.

Когда она наполнялась, ее выкатывали за ворота и там опустошали. На расстоянии метра в три катили следующую тележку, затем – еще одну. Было ясно одно: могильщики сортировали тела, всматривались в месиво.

– Вон, смотри, целый!

– Ага, давай его!

Вытащили из-под завалов труп самки, положили его поверх переполненной тележки. Почему именно ее? Или они поднимают только самок? Нет, вон и самец… Картина была фантастической и ужасающей.

Работа у могильщиков двигалась медленно, и Яр начал замерзать. Еще немного, и трясти начнет. Что же они так ползают?

Проход освобождали методично. Сначала вывезли все целые трупы, потом начали грузить всех подряд, и дело пошло быстрее. Наблюдая за могильщиками, Яр отметил, что с тачками работают пятнадцать человек, пять команд. Где, интересно, остальные?

Снаружи? Но что они там делают? Скоро его тоже вывезут, и он все узнает.

Самое время подумать, что он будет делать снаружи. Для этого желательно бы вспомнить все строения, возвышенности, за которыми можно спрятаться. Спартанцы сровняли с землей все, кроме одноэтажной бетонной постройки без окон и дверей, что была в десятке метров от ворот. Ценности она не представляла никакой, как склад ее нельзя использовать – слишком уж здание ненадежно.

До Яра очередь дошла минут через пятнадцать. Он закрыл глаза, услышав шаги.

– Этого давай, тощего. И того, здоровенного.

Могильщики схватили Яра за руки и ноги. Ему думалось, что они обязательно почувствуют, что он теплый, живой. Но из-за толстых резиновых перчаток чистые не заметили этого, подняли его. Темнота качнулась, и Яр шлепнулся на трупы. Они были упругими и холодными, будто резиновыми, и пахли землей. Еще минуту назад он боялся, что попадет на самое дно, его завалят телами и он задохнется. Приоткрыв глаз, Яр понял, что ему повезло, он на самом верху тачки, его голова свешивалась и касалась щекой пушистой спины мутанта. Когда сверху бросили здоровяка, что валялся рядом, у Яра чуть глаза не выскочили и хребет не хрустнул. Щекой он впечатался в спину трупа.

Рядом свесилась башка оскаленного мута, закрывая обзор. Кровь уже свернулась и не текла из разрубленной головы. Толкнули тачку – башка мута мотнулась, Яр крякнул и прикусил язык. Но чистые слышали хуже из-за костюмов и не обратили внимания на звук.

– До ночи возиться придется, слишком много их.

– Старший сказал, немного сами вывезем на склады, чтоб было кого свежевать. Пока будем работать, солдаты остальных за ворота сгрузят.

– Ты видел, сколько их снаружи?! – воскликнул третий могильщик, и Яр удивился восхищению в его голосе. – Сотни! Тысячи! Жалко, протухнут, не успеем всех обработать.

Яр похолодел еще больше, волосы встали дыбом. Свежевать трупы мутантов? Что вообще значит – свежевать? Раньше он встречал это слово в книгах. Вроде оно означало разделывать, потрошить убитое животное. Но зачем это делать с мутантами?

Или тупой могильщик не понимает, что говорит, ему просто нравится слово?

Тачку вывезли за ворота. Могильщики шагали позади, и Яр смотрел вперед сквозь тень ресниц. Недалеко от полуразваленного бетонного склада, откуда валил густой дым, впереди идущая похоронная бригада сваливала тела мутов с тачки. Когда чистые с пустой тачкой прошли рядом, Яр закрыл глаза и долго не открывал их. Наконец могильщики остановились. Яр представил огромную кучу трупов…

Тачку перевернули, и Яр шлепнулся на лежащего вверху мутанта, вслепую перекатился через него, прижал раненую руку – аж звездочки перед глазами закружились, – сверху посыпались муты, прижали его к земле, не давая вздохнуть. Но вес распределился равномерно, и Яр смекнул, что сможет освободиться. Порез на руке больше не болел, ныла грудная клетка.

Заскрипела, удаляясь, тачка. Теперь надо осмотреться и подумать, что делать дальше. Он открыл глаза и вздохнул с облегчением: обзорность была отличная. Яр лежал с краю и видел ворота, удаляющихся могильщиков, обглоданные собратьями скелеты мутантов, сваленные отдельной кучей.

Отсюда до ворот и стены – больше ста метров. Если он потихоньку начнет выползать из-под трупов, никто этого не заметит. Затем лучше спрятаться за складами и уже оттуда бежать дальше. Пересечь поле с ловушками, добраться до пустых пятиэтажных домов, поискать там одежду.

Только сейчас он осознал безрассудность своего поступка и чуть не взвыл от отчаяния. Допустим, он доберется до пятиэтажек, а дальше? Он голый и безоружный! Дома там по большей части выгорели во время многих пожаров, значит, одежда или сгорела, или сгнила, не говоря об оружии. Его ждет смерть. Или быстрая, но мучительная от зубов мутантов, или медленная от переохлаждения. Проще сразу себя убить!

Яр скрипнул зубами. Ну уж нет! Он ввязался в эту игру и пройдет путь до конца. Ветер переменился, и дым повернул в сторону Яра. Примерно так воняет, когда повариха роняет волос на раскаленную поверхность печи. Только волос было много. Они что там, сжигают мутантов? Делать им больше нечего?

Сбросив с себя мута, Яр пополз, посекундно замирая, к краю кучи, чтоб обогнуть ее. Он не сводил глаз с ворот, куда ушли одни могильщики, а другие только переступали порог. Не привлекая внимания, ему удалось переползти на ту сторону кучи, где тела скрывали его от могильщиков. Все также, лежа на животе, он поднял голову и заметил у входа на склад могильщика с дробовиком. От кучи до человека было метров десять. Ага, внутри еще один… И не могильщик, а солдат. Следопыт, суда по лиловым нашивкам. Интересно, кто это?

Раньше Яр различал людей в костюмах, узнавал их по жестам, движениям, комплекции. Теперь, когда оказался по другую сторону выживания, утратил эту способность. В нем ширилась, росла злость на чистых, огромная, как грозовая туча. Даже в юности он не испытывал настолько сильных эмоций. Неужели это заражение так его изменило?

Из помещения вышел могильщик с пустой тележкой, позвал помощника, и вдвоем они стали грузить туда тела. Наполнили ее, покатили в помещение. Хрясь! Хрясь! Хрясь! Звук был, будто кто-то работал топором. Донесся голос:

– Вы обалдели? Куда вы его, он же волосатый! Прежде обжечь надо, чтоб пух убрать!

Что-то захрустело, заскрипело, будто заработал механизм. Когда тачку выкатили из помещения, на ней лежали окровавленные человеческие кости – плечевые, локтевые, бедренные… К горлу подкатил ком, Яр прижался к земле и сглотнул его. Это не крематории, это разделочный цех! Внутри, наверное, стоит огромная мясорубка, куда бросают мутантское мясо, измельчают, подвергают обработке при температуре, превышающей 150 градусов, кладут под пресс, и получается вкусный питательный паштет.

Ну, а чего добру пропадать? Мясо ведь, легко усваиваемый белок. Люди сыты и счастливы. Зачем торговать с зарами? Зачем пытаться выращивать свиней? Человекообразные свиньи сами приходят на убой. Затошнило, но Яр сдержался. Снова всколыхнулась злость. И чем чистые лучше мутов? Тоже жрут себе подобных!

Выгрузив кости, могильщики направились в сторону кучи, где лежал Яр. Так, пора действовать. У похоронной команды оружия нет, даже ножей нет, все в разделочном цеху. Желательно отобрать дробовик у солдата и дать деру. Преследовать убегающего мута они не должны. Как это сделать молниеносно и без ошибок? Так… тележка – железная, на четырех колесах. Пусть подкатят ее поближе.

Когда передняя пара колес уперлась в здоровую руку Яра, один из могильщиков, которые на самом деле оказались мясниками, сказал:

– Что-то мне не нравится, как этот мут лежит. И вообще, он странный…

В этот момент Яр вскочил, первого мясника дернул за руку и повалил на трупы; резко развернув тележку, ударил второго её ручкой – он сложился пополам. Следопыт смотрел в другую сторону и среагировал, только когда на него уже неслась стальная тележка, а за ней прятался Яр. Выстрелить солдат успел дважды, но картечь застряла в металле. Тележка сбила его с ног, но разряженный дробовик следопыт не выпустил. Яр совсем по-мутантски оскалился, запрыгнул ему на грудь, увидел сквозь лицевой щиток округлившиеся от ужаса глаза, вырвал дробовик и вырубил следопыта, изо всех сил ударив прикладом по печени. Резино-кольчуга слегка смягчила удар, но враг все же потерял сознание. Покатились по полу патроны. Яр, прячась за тележкой, схватил четыре штуки и рванул прочь, петляя, как заяц. Оказалось, что в цеху, возле кучи мяса, отделенного от костей, был еще солдат с оружием.

Он выбежал из помещения и пару раз пальнул по беглецу, но Яр знал, как действовать: в свое время прочитал в книжке о том, что делала пехота, когда люди воевали против людей. Рывок вперед, перекатиться, метнуться в сторону. Все ловушки деактивированы, мутанты гроздьями украшают пики, за их телами не видно убегающего. Солдат стрелял трижды, а потом плюнул.

Охранники на сторожевой вышке огонь открывать не стали: слишком далеко беглец.

Яр мчал вперед, рискуя выплюнуть легкие. Ноги поднимались с трудом, но он заставлял себя, все казалось, что за ним гонятся чистые. Открываются ворота, выезжают паровики…

Преодолев зону отчуждения, он остановился, упер руки в бедра, обернулся, хрипя и кашляя. Никто за ним не гнался. Впереди были руины небольших домов, заросшие зеленью. Деревянные и жестяные заборы рухнули, остались только каменные.

Оглядевшись, Яр зарядил дробовик, держа в руке два патрона. Миновал разбитую колесами броневиков некогда асфальтовую дорогу и направился к маячившим вдалеке пятиэтажкам, шлепая босыми ногами по лужам. Когда он бежал, немного согрелся, сейчас же снова начал зябнуть. Тело трясло от холода, усталости и голода. Осеннее солнце не грело, а лишь дразнилось далеким теплом.

Услышав возню в одном из дворов, Яр замер и дальше пошел на цыпочках, минуя лужи. Теперь муты не могут его унюхать, но если увидят или услышат, съедят и не подавятся. Он посмотрел на свои скрюченные от холода, посиневшие пальцы. Четыре патрона, четыре выстрела. Представив голого, грязного себя, крадущегося по пустой улице, Яр чуть не рассмеялся. Понемногу он вышел из боевого режима и снова почувствовал боль, а еще – что высохшая грязь и кровь стягивают кожу и неплохо бы помыться, вот только где, когда муты оккупировали все окрестные водоемы?

Начав замерзать, Яр побежал трусцой. Сбавил темп, достигнув пятиэтажных домов, огляделся. Букашка. Беспомощная фигурка, которая может больно укусить лишь четыре раза. По сути, новорожденный, голый и беспомощный. Враждебный мир нависал над ним домами, пялился выбитыми стеклами, хрипел сквозняками, гуляющими в брошенных квартирах, хлопал форточками.

Следопыту проще выжить на поверхности, он хоть немного знаком с нравами обитающих тут существ. С дробовиком наготове он зашагал к ближайшему дому, обогнул его. Дом полностью выгорел, окна высыпались, уцелели лишь несколько квартир на первом этаже в левом крыле здания. Туда Яр идти не стал, зашагал к дому, стоящему напротив, сгоревшему лишь наполовину.

К его разочарованию, квартиры еще в стародавние времена выпотрошили то ли зары, то ли живущие неподалеку спартанцы. Даже бронированные двери вышибли.

На полу квартир валялось гнилое тряпье вперемешку с обвалившейся штукатуркой, раскуроченными приборами и битой посудой. Ничего, что можно было бы использовать как одежду, и ничего, чтобы развести огонь.

Стойбище подконтрольных заров находилось на другом краю Лобни, туда идти часа три. Хорошо, он десять лет ездил привычным маршрутом и каждый дом выучил, каждый водоем – постоянный и пересыхающий. А еще Лобню не пересекали реки и не было мостов, что увеличивало его шансы. Стуча зубами и сутулясь, он вошел в очередной дверной проем. В первой комнате зары сложили кострище и сожгли мебель, обивку, шторы – все, что можно было бы использовать как одежду.

Яр размахнулся, чтоб ударить закопченную стену, но пожалел костяшки. В соседней квартире – то же самое. Ну что за вандалы!

Все испортили! Некоторые ткани могли храниться столетиями, а они их на растопку пустили.

Единственное, что удалось найти под кучами мусора – огромный женский лифчик, подгоревший с одного края. Чуть ли не зубами Яр разорвал уцелевшую чашечку и соорудил болтающуюся до колен набедренную повязку, завязал на боку узлом. Хоть срамом светить не будет. Облачившись, он побежал знакомой дорогой на север.

Слепящее солнце разогнало мутантов, и Яр бежал, не сильно опасаясь за свою жизнь. Он потерял ее и пришел в новый мир, беспомощный и нагой. Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Заметив красную метку на столбе, обозначающую, что водоем близко, Яр свернул во дворы, пересек один и дальше двинулся по Букинскому шоссе, с недоверием поглядывая на желто-оранжево-красный лес, где могло водиться что угодно. Два года назад, весной, после сильных ливней, когда все везде уже просохло, на его группу оттуда напала толпа мутантов, которая пряталась в пересыхающем летом пруду. Наверное, и сейчас тот пруд кишит мутами, потому тут надо шагом, на цыпочках.

Подошвы пекли огнем. Солнце поднялось в зенит и припекало макушку так, что Яр даже немного согрелся и воспрянул. В одном из дворов он нашел более-менее целый дом, многоэтажку с двумя лифтовыми шахтами, и по черной от копоти лестнице начал подниматься. Конечно же, тут тоже выбили все двери и вынесли все ценное, а если не вынесли, так испортили, у заров ведь мозгов нет.

«По твоей милости, – напомнил о себе внутренний голос. – Вспомни мальчишку, который пытался изобрести жернова. Что с ним стало?.. Вот-вот! Теперь и на тебя будут охотиться, чтобы ты не научил заров технологиям». Яр скрипнул зубами и мысленно возразил: «Я буду сотрудничать с нашими. Пока они выдвинутся экспедицией, подготовлю почву, выпытаю у заров побольше интересного о Призраке. Может, еще чего придумаю». «Ага, после того как ты избил и ограбил могильную команду – десять раз. Сам знаешь, они сделают вид, что доверяют тебе, воспользуются помощью, а потом пустят в расход».

Наверное, так и будет, но позже, намного позже. У Яра будет время подготовиться и перевести поселение в другое место, куда чистые не рискнут сунуться.

А дальше? Перешагивая хлам, он вышел на балкон, запрокинул голову, подставил лицо ветру, вдохнул запах прелой листвы.

А ведь неплохо! Ни капли не хуже, чем в бункере. Вот только при мысли о неминуемой мутации внутренности сворачиваются в узел. Раньше он боялся разгерметизации, теперь – мутации. Но в отличие от первой, мутация неизбежна.

Конечно, многие говорят об иммунных, но Яр считал такие рассказы домыслами, мечтой о долгой и свободной жизни. Раньше люди точно так же верили в разных богов, которые обещали им бессмертие в том или ином виде. Лично он ни одного иммунного не видел, пока сам не увидит – не поверит.

Понимая, что балкон может обвалиться, Яр подошел к краю и посмотрел на город сверху, с высоты седьмого этажа. Мир огромен. Он гораздо больше крошечного бункера, и нужно взять от остатка жизни максимум.

Балкон выдержал, и Яр вернулся в квартиру. Поднялся на предпоследний этаж, погладил влажные стены, поросшие белесым мхом. Темные потеки воды складывались в причудливый узор – то ли цветок, то ли бабочку. Яр поймал себя на мысли, что ему нравится прикасаться – к стенам, предметам, растениям, чтобы впитывать ощущения.

А вот и первая удача – выпотрошенная дерматиновая дверь, набитая заплесневелой ватой. Яр без труда отодрал дерматин, проделал в нем дырку для головы и надел, как рубаху. В зеркало бы посмотреться, чтоб от хохота умереть. Вату использовать было нельзя: она слиплась и отсырела.

В квартире, разграбленной чуть меньше остальных, Яр принялся копаться под завалами. Откинул кусок гипсокартона – он рассыпался в руках, обдавая облаком белой пыли. Под кусками ржавого железа, целлофана, гнилой обуви он заметил кусок золотистой ткани, потянул его на себя, но гнилая ткань рассыпалась в руках. Сгнила ткань. Проще и правильнее прибиться к зарам и выживать вместе. В следующей комнате, которая когда-то, видимо, была столовой, Яр нашел под завалами относительно целую клеенку, тупой ржавый нож с железной рукоятью и пару вилок, одну алюминиевую, вторую ржавую наполовину. О! Холодное оружие и наконечник копья! Замечательно. Поглощенный азартом, он принялся шарить в мусоре дальше.

Точильный камень! Истинная драгоценность. За такую находку зару подарили бы зеркальце или бусы. А вот скелет хозяина и хозяйского кота. Длинные белые волосы, присохшие к черепу, свидетельствовали о том, что труп женский, значит, поблизости могут быть украшения. Яр поискал возле скелета и нашел золотые сережки с красным камнем. Ценная находка! Повезло.

Воодушевленный, он перерыл горы мусора, нашел скелет ребенка и тупой ржавый топорик с железной ручкой. Глупые зары не знают, что и где искать! Сложив находки на клеенку, Яр замотал ее узлом, привязал узел к прикладу и принялся спускаться.

Недалеко от поворота с Букинского на Рогачевское шоссе он услышал подозрительный шум, попятился и спрятался за останками грузовика, пожалел, что не наточил топор. Из высокой рыжей травы на Букинское вышел детеныш мутанта, совсем маленький, покрытый белесым пухом. На вид ему было года два-три, но детеныши мутантов развиваются быстрее. Четыре года, и вот тебе взрослая тварь.

Спартанцы проводили эксперименты и пытались их приручить, но ничего у них не получалось – детеныши все равно набрасывались. Следом за ним вышла самка, одной рукой держащая второго такого же. Полные молоком груди болтались в такт шагов и свисали аж до пупка. Тело этой было безволосо, значит, она мутировала из человека.

Твари поковыляли в сторону, откуда пришел Яр. Видимо, устремились к озеру на окраине городка. Это тебе, Ярослав, напоминание, чтоб не расслаблялся. Тут за каждым поворотом – смерть. Подождав, пока муты уйдут, он покинул убежище и направился на север.

Его зары жили за Рогачевским шоссе в старых двухэтажках, которые выжившие сразу после заражения сделали неприступными для мутантов. Примут ли его зары? И стоит ли говорить, кем он был раньше? Может, лучше сочинить историю о том, что его соплеменников загрызли муты, пока он ушел искать полезные вещи?

Нет, не поверят. Подумают, что его изгнали за какое-то преступление. Лучше рассказать, что чистые уничтожили поселение, показать дробовик как доказательство. Нет, лучше его не показывать – вдруг зары захотят им завладеть и придушат его ночью?

Яр остановился и чуть не шлепнул себя по грязному лбу. Зары не поверят ему только потому, что он – старый. Ему тридцать два года, седина на висках и неглубокие борозды намечающихся морщин. Так что придется говорить правду.

Сбавив шаг, Яр пересек захламленное шоссе, спустился с насыпи и зашагал к домам с бетонным крышами. Появилось дурное предчувствие, и Яр взял дробовик поудобнее, бросил находки, завернутые в целлофан, и на цыпочках направился к ближайшему дому.

Вскоре он понял, что его настораживает: подозрительно тихо. У этих заров было несколько коз и куры, которые постоянно кудахтали. Даже через резиновый костюм Яр слышал заров, они очень шумные: то поют, то дерутся, то смеются. Сейчас – тишина. Вроде плачет ребенок. Не плачет даже – скулит.

Яр обогнул дом и заметил обглоданное до костей тело. Крысы облепили его – доедали остатки плоти. На дереве сидела пара ворон, Яр с трудом разглядел скелет младенца. Неужели муты проникли в дома и сожрали людей?

На цыпочках он зашагал к двери, подергал ее – закрыта. Постучал:

– Есть там кто-нибудь?

Ответила тишина, но Яру показалось, что кто-то наблюдает за ним из крошечных окон под потолком.

– Я не причиню вам зла, – сказал он, но никто не отреагировал.

Прячутся. Зары не любят чужаков – мало ли зачем пожаловало грязное чучело в накидке из дерматина, босое, но в набедренной повязке из аксессуара женского белья. Но главное – у чучела дробовик, который неплохо бы отобрать.

Яр приник ухом к железу: тишина. Не поворачиваясь спиной, приставным шагом он направился к дому по ту сторону двора, изучая отпечатки мутантских стоп в грязи. Заметив странный след – подошву ботинка, он сел на корточки, прищурился. Это что же, зары ограбили склад с обувью старого времени?

Едва он собрался распрямляться, как в затылок уперся ствол и молодым властным голосом проговорили:

– Не двигайся. Положи дробовик на землю и подними руки, иначе я снесу тебе башку.

Почему-то Яр не сомневался, что незнакомец выполнит угрозу, поднял руки, скосил глаза влево и заметил черную тень. Этот человек был одетым! Больше ничего он подумать не успел: его вырубили ударом по затылку.