Операция «Оверлорд»

ПРОЛОГ

700 000 000 г. до н.э.

Весь экипаж, кроме него самого и маневренной вахты, был эвакуирован в новую колонию на западной стороне гигантского суперконтинента. Капитан знал, что посадить свой поврежденный в бою военный корабль в пышный лес, а затем спустить его во внутреннее море будет почти невыполнимой задачей, когда палубы с десятой по восемнадцатую охвачены пламенем. Последняя массированная атака противника была катастрофической.

Большие восемнадцатидюймовые орудия замолчали, когда мощные двигатели корабля перестали обеспечивать необходимую энергию для турбогенераторов массивных верхних и нижних башен с первой по четвертую. Башни пять и шесть на нижней части огромного корабля были вырваны из надстройки в последнем сражении военного корабля над враждебным новым миром. Расчеты этих артиллерийских установок мужественно остались на месте, и все они погибли на своих постах.

После потери баков с охлаждающей жидкостью на сто тысяч галлонов, которые снабжали необходимыми газами для охлаждения крупнокалиберных орудий, его оставшийся экипаж отправил на смерть последние три вражеских корабля, протаранив их клиновидным дефлекторным плугом на носу линкора. Обладая маневренной мощью, только потрепанный, корабль ковылял на низкую орбиту вокруг их нового дома. Орбитальный трек, который он заложил в свою навигационную консоль, быстро изнашивался, и капитан знал, что они должны либо подчиняться приказам вымирающей расы, либо отчаянно пытаться спасти последний линкор от гибели.

Капитан отказался от своего последнего приказа и вместо этого решил, что его линкор не постигнет та же участь, что и «Рейнджер», «Вихрь» и «Гвидон», последние корабли великого флота, встретившие свою судьбу на поверхности одинокой луны этой планеты. Он поклялся, что гибель его корабля не будет прежней. Он отдал приказ войти в атмосферу этой враждебной планеты и столкнуться с любой судьбой, которую ей уготовила новая, лучшая цивилизация.

— Жидкостные маневровые двигатели на 100 процентов, капитан. Мы выбросили ядро ​​​​главного двигателя в целях безопасности, — крикнул его старший помощник, вытирая кровь из раны на лбу.

— Поднимите нос корабля на пятьдесят градусов и легко опустите. Используйте деревья и местность как можно чаще и замедляйте его, пока он не сломал себе спину.

Ускорители гигантского линкора медленно повернулись и были направлены прямо вниз. Сочлененные реактивные двигатели никогда не были рассчитаны на вход в атмосферу или на то, чтобы нести большую часть гигантского военного корабля, но с потерей веса нижних орудийных башен и надстройки ему могло хватить. Он падал быстро и резко, оставляя за собой хвост пламени, который поджигал все на своем пути. Он сильно врезался в деревья. Его массивный вес раздавил толстые стофутовые монолиты, а двигатели на жидком топливе вызвали неконтролируемое пламя. Капитан видел их приближающуюся цель через электронный обзорный экран: гигантское внутреннее море.

— Двигатели перегреваются, теперь на 120 процентов мощности, — крикнул первый офицер. — Нижний боевой мостик срезан вместе с остальными обитаемыми отсеками!

Внезапный взрыв ионных газов прорвал защитный колпак на двух кормовых двигателях, унеся их с собой, и один из главных двигателей на корме. Обогащенный газ взорвался, и корма исчезла за микросекунду, раскачивая линкор.

— Кормовая часть соприкоснулась с поверхностью, она волочится, и силы напряжения максимальны — она вот-вот сломается пополам! — крикнул маневровый офицер.

Капитан сглотнул, схватившись за перила в центре мостика, затем взглянул на нескольких оставшихся людей на боевом мостике. Он гордился ими, так как знал, что они умрут так же неизбежно, как и он, спасая их последний корабль от того, чтобы быть просто ночной демонстрацией ярко окрашенных обломков, вращающихся вокруг дикого мира.

Они приблизились к внутреннему морю со скоростью пятьдесят километров в секунду. Он знал, что линкор получит огромные повреждения, но он останется невредимым для будущего их колонии, если понадобится снова — или какой-нибудь другой расы из-за их жестокости. Его целью было спасти массивные восемнадцатидюймовые орудия в четырех оставшихся башнях. Он увидел море прямо над приподнятой орудийной башней номер один и решил, что они доберутся до неспокойных зеленых вод.

— Господа, сражаться рядом с вами было честью, — гордо сказал он.

Десять мужчин стояли на своих постах избитые и окровавленные после пятидневной борьбы за перемещение колонии с Луны на поверхность этого мира.

Внутреннее море бурлило и пузырилось, когда огромная масса металла опускалась в воду. Мощные паровые струи вырвались наружу, когда двигатели корабля были залиты влагой, испарив смесительные камеры ионных частиц. Он закачался, когда детонация была вызвана жаром плавящихся главных двигателей, смешанным с холодом моря. Когда он начал тонуть, произошло несколько сильных взрывов. Гигантские заполненные давлением пузыри и паровые вентиляционные отверстия были единственным надгробным памятником самого мощного из когда-либо построенных военных кораблей.

Там огромный корабль останется на миллионы лет, пока внутреннее море на враждебном континенте не будет покрыто двумя милями снега и льда.

ЦЕНТРАЛЬНАЯ ЕВРОПА

38000 г. до н.э.

Снег падал, когда группа быстро исчезающих неандертальцев двигалась по бесплодному ландшафту. Ветер усилился, когда последняя оставшаяся группа человеческого подвида пробивалась сквозь поземку. Небольшой клан из двадцати семи мужчин, женщин и детей был так обременен мокрой кожей на своих спинах, и это отягощало их до такой степени, что они больше не могли удержаться от падения и соскальзывания в небольшие трещины, когда их опора становилась опасной.

Крупный вожак группы остановился, услышав шум, нехарактерный для снежной бури. Мужчина покачал головой из стороны в сторону, поскольку шум, казалось, исходил из его собственной головы, а не с неба, где снег теперь закручивался узорами, никогда ранее не замеченными группой неандертальцев. Когда он бросил свое длинное копье, связал шкуры и приложил руки к ушам, он увидел, что тот же шум воздействует не только на других людей, которые скоро вымрут, но и на больших и прожорливых лесных волков, которые прятались за снежным одеялом и зелеными деревьями. Воздух взорвался воем и звериными криками других зверей, когда звон ударил по всему району. Вскоре женщины, а затем и меньшие из детей поддались странному звуку и упали на колени. Ветер начал усиливаться, и теперь лидер группы боялся, что его поймают на открытой равнине и похоронят навеки. Он знал многих, кто погиб, потому что не смог понять жестокость природы.

Внезапно небо над ними вспыхнуло. Снег закружился все увеличивающимся кругом. Вождь сумел поднять свою ноющую голову к небу и увидел зрелище, которого ранний человек никогда раньше не видел. Клубящийся снег теперь подсвечивался синим, зеленым и желтым светом. Миниатюрный торнадо спустился на равнину и ударился о землю, как будто с неба лилась вода. Волна таяния снега и льда все еще двигалась все увеличивающимся вихрем. Странная система начала двигаться к небольшой группе, когда молния и ветер сбили оставшихся людей с ног. Наполненные ужасом глаза первых людей наблюдали, как торнадо из льда, ветра и снега, раскрашенное разноцветными полосами, двигалось к ним.

Альфа-самцу, наконец, удалось встать на ноги, когда его дети съежились на земле, протягивая ему руки, но он просто наблюдал, как странная система приближалась к нему и его племени. Око бури кружилось, когда над ними пронесся торнадо. Глаз бури был ясным, и вожак увидел, что смотрит в гигантский туннель, который был жестоким и ужасающим. Чернота в верхней части воронки была заполнена звездами такого размера, которого зверь никогда раньше не видел. Неандерталец никак не мог понять, что то, что он видел, было не звездами, а целыми планетами — планетами, удаленными на миллионы световых лет.

Воронкообразное облако пронеслось над ними, и длинные грязные волосы маленькой группы поднялись, когда статическое электричество наполнило воздух вокруг них. Вожак протянул руку, и он смог разглядеть нежно-голубой оттенок электричества, пробегающего вокруг, поверх и сквозь его открытую кожу. Он посмотрел вверх и увидел внутренние стены кружащейся массы льда, снега и цвета, когда торнадо поглотил маленькую съежившуюся группу. Вождь смотрел, как сначала исчезли более высокие мужчины; они исчезли прямо на глазах альфа-самца. Затем последовали дети и женщины. Именно тогда он почувствовал глубокое проникновение электрического поля, охватившего все его тело. Потом он исчез.

За считанные секунды кружащаяся масса торнадо оторвалась от земли, а затем внезапно вывернулась наизнанку. Как будто кто-то вытряхивал узелковый носок. Торнадо выстрелил обратно в небо, а затем исчез. Потребовалось всего несколько мгновений, чтобы падающий снег начал падать гораздо более обычным образом. Он закружился и завихрился, когда последний разноцветный вихрь пронесся сквозь высокие облака над землей. Затем странный узор переместился не в верхние слои атмосферы, а снова вниз, в то место, которое через много тысячелетий стало известно как Ближний Восток.

С исчезновением последней группы неандертальцев в мире их гибель вызовет споры среди самых блестящих палеонтологов будущего мира о том, когда и почему неандертальцы исчезли с лица земли.

СЕВЕРНАЯ БРИТАНИЯ, ШОТЛАНДСКОЕ НАГОРЬЕ

117 г. н.э.

Четыре тысячи человек Девятого легиона прекратили погоню и вырыли ров и частокол для безопасности на ночь. Легион IX Hispana, основанный самим Помпеем Магнусом, а также легион, которым когда-то командовал Юлий Цезарь, располагался далеко к северу от вала Адриана, который рассекал Британию посередине, отделяя цивилизованный юг от смертоносных земель на севере. Девятый Легион преследовал варварские племена раскрашенных в синий цвет каледонских дикарей, пытавшихся положить конец участившимся набегам на территорию, контролируемую римлянами.

Командование всеми силами к северу от стены перешло к центуриону Флавию Петтеллусу. Остатки Девятого Легиона благополучно укрылись к югу от пограничных земель, и охотящиеся силы почувствовали свою уязвимость в этой пустынной и холодной земле.

Карательные акции против каледонцев шли уже седьмой месяц. Сто кавалеристов и триста пятьдесят пехотинцев Паттеллуса были утомлены и истощены, многие из них были рассечены до костей. Солдаты, как и их командир, были готовы прекратить этот набег и вернуться к валу Адриана.

Петтеллус повернулся лицом к небу, когда темные дождевые тучи закрыли последние лучи солнца, а центурион сидел у своего костра. Он снял шлем и уставился на потрескивающее пламя. Он не заметил, как его помощник снял свой красный плащ, а затем накинул его на плечи командира для тепла. Звуки лагеря были не чем иным, как приглушенным шумом, так как его глаза были устремлены на огонь, поскольку его тело игнорировало туман, начинающий скрывать вечер под зловещим небом.

— Честь оставила эту погоню так же неизбежно, как исчезает вокруг нас тепло года, — пробормотал он, не сводя глаз с пламени.

Его помощник остановился перед тем, как войти в палатку, но решил не комментировать все более и более кислое настроение своего командира из-за отсутствия успеха в его кампании по избавлению северных районов от дьяволов, совершавших набеги к югу от Стены. Помощник покачал головой и уже собирался войти в палатку, когда увидел огни на севере. Он собирался что-то сказать, когда к центуриону Петтеллусу подошел вахтенный командир. Даже тогда глаза помощника не отрывались от странного вида прямо на севере. Зеленые и синие оттенки света были непохожи на северное сияние, которое они видели во время этих восхождений, и помощник знал, что этой ночью он видел что-то совсем другое.

Командир стражи хлопнул правым кулаком по своей бронированной груди и подождал, пока центурион признает его присутствие. Гонец вскоре понял, что Петтеллус не собирается отвечать, и нерешительно опустил руку.

— Сэр, наши внешние пикеты сообщают об активности. — Человек ждал, но Петтеллус оставался неподвижным, и его глаза продолжали следить за мерцающим огнем перед ним. — Похоже, каледонское движение в силе. Они могут использовать погоду как прикрытие для возможного нападения.

— Я бы вряд ли назвал размещение пятидесяти человек для слежки за нашими передвижениями боевой операцией, командир.

— Пикетчики сообщают…

— Пока что в этой кампании нам еще предстоит увидеть более сотни дикарей на открытой местности, и к тому времени, когда мы отреагируем, они исчезнут так же волшебно, как вино и монеты в борделе.

— Сэр, эти сообщения проверены. Возможно, у нашего бруствера находится тысяча или две тысячи воинов в синей раскраске.

Наконец Петтеллус моргнул и едва повернул голову, чтобы посмотреть на командира вахты, как раз в тот момент, когда первые настоящие капли дождя ударили ему в лицо сквозь сгущающийся туман.

— А к северному сиянию, которое изменило свои цвета, мужчины в лагере не очень хорошо относятся. Они говорят между собой о предзнаменованиях и о том, что огни являются предвестниками бедствия.

Центурион Петтеллус повернулся, посмотрел на север и понял смысл слов полководца. Северное сияние не должно быть видно в это время вечером. Оно опередило график как минимум на семь часов, а цвета стали намного ярче. Синий кружился вокруг зеленого, а затем нырял в желтоватую смесь красного и оранжевого цветов. Центурион медленно поднялся на ноги. Красный плащ соскользнул с его плеч, когда он заметил странную активность огней. Дождь и ветер усилились.

— Приведите людей в 100-процентную готовность. Отведите моих лучников в центр частокола и ждите приказов. Я хочу, чтобы моя кавалерия была готова к движению. — Он повернулся к своему помощнику, когда вахтенный командир ушел, чтобы привести в готовность отряды Девятого легиона к действию. — Это идеальная погода для атаки. Они могут поразить нас, двинуться в бурю и исчезнуть, как обычно, — он улыбнулся, казалось, впервые с тех пор, как много месяцев назад началась погоня, — но не в этот раз.

Помощник смотрел, как центурион снова надевает плащ, и ждал, пока он его завяжет. Шлем заменили на новый, и командир поправил «Гладиус» в ножнах. Сталь клинка все еще была блестящей и девственной для вражеской крови.

— Сэр, эти ночные огни на севере, это… это может быть плохим предзнаменованием.

Центурион Петтеллус резко повернулся к помощнику, который хранил молчание во время разговора с командиром стражи. Этот человек был греком, и римлянин знал, что он хорошо разбирается в мистике великих огней на севере. Этот человек был учителем философии за много лет до того, как начались дни его рабства.

— Ночные стрелы!

Прежде чем Петтеллус успел предупредить своего помощника о своих страхах, предостерегающий крик остановил его. Он тут же схватил грека и швырнул его на землю возле костра как раз в тот момент, когда черные стрелы начали глухо стучать в землю и шатры вокруг них. Одна из стрел отскочила от шлема центуриона, когда его помощник в ужасе вскрикнул от внезапного нападения с бурлящего ночного неба. Черные, как ночь, стрелы поразили костер, палатку и окружающее снаряжение Девятого легиона. Были слышны человеческие крики и проклятия, когда еще больше окрашенных в черный цвет стрел врезалось в землю вокруг них.

Ветер усилился как раз в тот момент, когда упала последняя стрела. Дуновение превратилось из простого бриза в штормовую силу менее чем за пять минут. Северное сияние прожигало тьму, как никогда раньше. В то время каждый воин Девятого легиона почувствовал проникновение и нападение на свое внутреннее ухо. Как будто им в глаза вонзили острый шип. Это чувство вскоре прошло, поскольку люди пытались сориентироваться в надвигающейся буре.

— Атака остановлена! — крикнул Петтеллус, вставая. Он тряхнул головой, чтобы прояснить мысли, и небрежно вытащил стрелу из-под подкладки своего красного плаща, а затем сердито бросил черную палку в огонь. Дождь шел так, будто с высоты на них сыпались камешки, а ветер угрожал ногам каждого человека внутри частокола.

Его командиры начали докладывать о потерях и получать приказы, когда огни осветили всю широту ночного неба, и тогда центурион увидел, какое зло вдруг на них обрушилось. Начал падать град размером с камень. Некоторые из ледяных камней были больше, чем сжатый кулак человека, а другие были больше, чем двух- или трехфунтовый камень. Град разрушил палатки и сбил с ног бегущих людей.

— Дикари остановились и отступают! — сказал один из его людей, когда шар цепной молнии пронзил небо над ними. Синие и зеленые молнии пробивались сквозь кружащиеся капли дождя и змеились по черному небу достаточно, чтобы осветить круговое движение бури.

— Скажите людям занять позицию у частокола, так как я боюсь, что эта атака может быть еще не окончена! — закричал Петтеллус, когда его люди быстро удалились, наблюдая за небом. — Эта буря может удержать их… а может и нет.

Глядя, как ужас его людей начинает проявляться на их лицах, Петтеллус смотрел на небо, когда молния снова пронзила его черноту. Клубящиеся облака над частоколом заставили его кровь похолодеть. Подобная урагану буря теперь обрушилась прямо на римскую армию. Людей швыряло на мокрую землю, когда новые злые зеленые и синие молнии разрывали небеса с такой силой, что воины могущественного Девятого легиона съеживались от ужаса. Когда глаза Петтеллуса расширились, из центра кружащейся массы наверху вырвались желтые, зеленые и оранжевые молнии. Воздух поднялся под шлемом центуриона. Треск тепла и электричества наполнил воздух, и земля задрожала под их распростертыми телами.

— Дикари атакуют!

Центурион Петтеллус обернулся, когда ветер и дождь сорвали его шлем. Противник увидел шанс и теперь под прикрытием бури прорывался через частокол. Рва уже не было, его вытолкнуло и вырвало из траншеи шторм, и это дало каледонцам свободный доступ к деревянному барьеру.

— Защита! — Был выкрикнут приказ, когда люди встали, чтобы встретить нападавших, когда варвары хлынули через частокол рукотворным порывом водопада.

Небо взорвалось.

Прямо над полем битвы в центре бури образовался зеленый пузырь. Клубящиеся облака, казалось, взорвались, а затем расширились. В этот момент небо стало таким же ярким, как солнце, и заставило всех мужчин, как варваров, так и легионеров, замереть в страхе.

Центурион повернулся, чтобы выкрикивать приказы, когда дикари ворвались в центр его все еще строящихся людей. Прежде чем он успел издать хоть звук, небо взорвалось, и вокруг раздалось жужжание, пронзительное и глубокое. Зеленый купол вышел из кружащегося наверху урагана и врезался в землю. Петтеллус почувствовал, как его кожа нагрелась, а затем он почувствовал, как его желудок сжался, как будто он пытался избавиться от вчерашнего обеда. Его язык был подобен вате, и его зрение исчезло. Потом все исчезло. Ощущения вместе с мыслями исчезли, когда свет омыл его и его людей.

Гроза прекратилась, как будто ее и не было. Дождь прекратился, и облака ушли в небытие, и туман, казалось, поднялся в небо, а затем быстро рассеялся. Северное сияние исчезло, и наступила ночь.

Земля там, где стоял частокол, была опустошена. Исчезли трава, кострища и ров. Древесина земляных валов исчезла, как будто ее и не было. Палатки, оружие, даже дикари-варвары исчезли. Только странное жужжание продолжалось, когда испарились последние облака, и даже оно в конце концов затихло, а затем исчезло.

Девятый легион и дикари, напавшие на них к северу от вала Адриана тем летом 117 г. н.э., бесследно исчезли, а затем превратились в одну из величайших тайн мира.

После той ночи Девятый Легион был вплетен в ткань легенды.

НАНКИН, КИТАЙ

ДЕКАБРЬ 1937 ГОДА

Полковник Ли Фу Сиен из националистической китайской армии закрепил границы своих оборонительных рубежей массированной артиллерией. Наблюдая за японцами на мосту на дальнем берегу реки Янцзы, где противник ждал перехода, полковник знал, что его люди готовы к тому, что должно произойти. Он убрал бинокль с глаз и посмотрел на командира своей артиллерии. Ненавистный враг не стал бы переходить реку Янцзы без потери многих людей.

Его солдаты действительно были готовы. Они почти взбунтовались в своем желании добраться до людей, совершивших худшее злодеяние в истории человечества всего три дня назад. Насилие в Нанкине будет преследовать японцев до конца человеческого существования. Такова историческая цена за убийство более трехсот тысяч мирных жителей города. Мужчин, женщин и детей закалывали штыками, расстреливали, насиловали и обезглавливали. Да, его люди были готовы отомстить японским солдатам за рекой.

Полковник услышал раскаты грома и, взглянув на небо, увидел, как клубящаяся масса облаков начинает собираться над рекой. Грохот грома был таким, как будто небесные пушки открыли огонь по миру. Он наблюдал, как цвета начали кружиться не только на ветру, но и освещали начавшее формироваться воронкообразное облако. Он поднял полевой бинокль и направил его на японские войска за рекой. Он мог видеть, что они тоже были обеспокоены странным изменением погоды. Внезапно полковник выронил из рук бинокль, боль ударила сначала в уши, а потом в глаза. Он схватился за голову от боли, как и люди вокруг него.

Вокруг двух армий ветер начал медленно кружиться, а ярко-зеленые, желтые и синие огни усилились, заставив китайского полковника поднять голову. Его глаза расширились, когда он увидел кружащееся воронкообразное облако, движущееся над землей, как зигзагообразная змея или мифический дракон древности. Затем он увидел, как статическое электричество пробежало по его обнаженной коже и под шляпой. Люди начали паниковать, когда движущийся торнадо — который больше напоминал ураган, чем его родственник, не имеющий выхода к морю — накрыл его людей, затем реку и, наконец, японских солдат на дальнем берегу.

Полковник упал на колени, когда ураганный ветер обрушился на него и его многочисленные войска. Прежде чем он понял, что происходит, он, его люди, большая часть реки Янцзы и, наконец, японцы исчезли. Каждый человек в обеих армиях чувствовал проникновение электрического поля, когда оно проходило по их телам, вокруг них и, наконец, сквозь них. Вскоре каждое человеческое существо просто перестало существовать. Снаряжение, пайки и люди исчезли в мгновение ока.

Странный торнадо, казалось, подпрыгнул, остановился, а затем вывернулся наизнанку, а затем выстрелил обратно в небо. В глазу торнадо вдалеке виднелась чернота космоса. Но теперь в радиусе двадцати миль не было ни одного солдата, врага или китайца, который мог бы сообщить об этом.

Две армии и всякая техника весом менее тысячи фунтов исчезли с лица земли.

ТЕГЕРАН, ИРАН

ДЕКАБРЬ 1978 ГОДА

Теперь на улицах было тихо. Буйство студентов переросло в тревожные полуночные возгласы, восхваляющие Бога и его часто упоминаемый аналог: «Смерть великому сатане».

Тихоходный «мерседес» развернулся и двинулся сквозь небольшой вихрь летящих бумаг и прочего мусора, скопившегося с начала революции против шаха. Пока пассажиры машины наблюдали через тонированные окна, на углу улицы появился большой белый фургон, а затем вспыхнул фарами. «Мерседес» последовал его примеру и подал обратный сигнал. Две большие «Тойоты Лэнд Круизер» мчались впереди белого фургона, когда он вскоре вырулил с затемненной улицы. Черный «Мерседес» быстро встал в хвост небольшой колонны. Вскоре к ним присоединились пять вспомогательных вездеходов «Тойота», битком набитых вооруженными людьми.

Две машины с их военным эскортом медленно выскользнули из города сразу после 1:45 ночи и с их эскортом быстро направились из все еще тлеющего города Тегерана. Они проскользнули мимо затемненного посольства Соединенных Штатов, где боевики-студенты держали пятьдесят семь американских заложников. Маленький человек, ехавший на заднем сиденье «Мерседеса», покачал головой. Хотя он был моложе большинства студентов-оккупантов, занимавших посольство, он знал, что дергать Америку за нос в этот критический момент революции было, мягко говоря, опасно. Хотя в школьные годы он встречал только трех или четырех американцев, он знал, что они самые импульсивные люди на земле, и, по его мнению, это делало их опасными. Он смотрел, как студенты бездельничают у толстых железных ворот посольства США.

Потребовалось тридцать минут, чтобы добраться до загадочного пункта назначения. Фургон съехал на обочину бесплодной дороги и позволил трем «Тойотам» подъехать к воротам, окружающим комплекс. Трое мужчин вышли из первого автомобиля и столкнулись с охранниками в форме у ворот. Невысокий мужчина в «Мерседесе» наблюдал, как под дулом пистолета арестовали последнего из верных армейцев Мохаммада Реза-шаха Пехлеви. Молодой человек снова недоверчиво покачал головой, поскольку охранников, без сомнения, расстреляют при первой же возможности нового режима.

Молодой студент начал думать, что революция принимает вид отчаяния. Многие из его коллег-интеллектуалов были так же обеспокоены, как и он. На данный момент он ничего не мог с этим поделать. Когда-нибудь религиозные дураки обнаружат, что враг находится не в границах иранского государства, а за его пределами.

Мужчину и его соседа по комнате разбудили и вывели из их маленькой квартиры без каких-либо извинений, сказав, что они должны сопровождать вооруженных людей в самой секретной поездке на окраину города. Молодой человек не спал большую часть ночи, занимаясь, и ему не понравилось, что его подняли с постели. Он взглянул на своего друга на заднем сиденье и еще раз покачал головой.

— Если бы они хотели стрелять в нас, они бы увезли нас в самую глушь? — спросил его друг.

— Нет, я считаю, что если бы мы им как-то угрожали, они просто вошли бы в нашу квартиру и расстреляли бы нас там. Нет, это что-то другое. Теперь расслабься, беспокойство об этом не изменит нашу судьбу.

Его сосед по комнате наклонился и прошептал: — Они без угрызений совести стреляют в любого, кого считают угрозой. В последнее время я заметил, что некоторые из наших дальновидных друзей внезапно решили выбрать короткую дорогу из города. — Молодой бородатый мужчина смотрел в тонированное окно. — А это короткая дорога из города.

Большие двустворчатые ворота безопасности наконец открылись, и трое охранников из первых трех «Тойот» остались позади в качестве новой охраны государственного объекта. «Мерседес» проехал мимо фургона, и глаза мужчины встретились с охранником, который держал ворота открытыми. Он выглядел как грубый и безжалостный убийца из старых времен Персидской империи. Черная борода обрамляла лицо, которое, казалось, было полно ненависти.

— Все, что я знаю, это то, что если они не возьмут под контроль граждан внутри городов, у нас не останется городов. — Молодой человек столкнулся со своим другом и сокурсником. — Они должны остановить разрушительные действия людей. Глупцы просто не осознают, что они выиграли.

Он замолчал, когда увидел, что водитель «Мерседеса» смотрит на него в зеркало заднего вида.

Когда две машины с эскортом свернули за поворот дороги, двое мужчин, ехавших на заднем сиденье, впервые увидели здание. Оно было блочной формы и совсем не походило на одно из дорогих сооружений, возведенных шахом за последние несколько лет. Это было функционально, и любой студент с мозгами мог понять, что это маленькое уродливое сооружение носило военный характер. «Мерседес» въехал на стоянку, и двигатель заглох. Когда усталый молодой человек потянулся к дверной ручке, водитель повернулся и покачал головой.

— Вам приказано ждать.

Мальчик сглотнул и отпустил ручку двери. Затем он наблюдал за белым фургоном, когда небольшой отряд мужчин вышел из задних дверей и рассредоточился. Несколько таких темных глаз смотрели на них. Они смотрели, как открылась правая раздвижная дверь и на землю поставили небольшую коробку. Из фургона вышла нога в черном ботинке, и, прежде чем они поняли, что видят, высокий худощавый мужчина быстро подошел к двери и помог выйти пожилому мужчине. Черный тюрбан и серебристая борода с черными прядями были узнаваемы сразу. Черная мантия жреца обрамляла густые, темные и неумолимые брови, когда старику удалось удержать равновесие, когда он шагнул в ночь.

— Хвала Богу, — пробормотал молодой студент, наблюдая за пожилым человеком.

Глаза священника блуждали по зданию. Вскоре другие клирики окружили человека, когда он двигался к зданию со стеклянным фасадом. Внезапно высокий мужчина в черном тюрбане остановился и медленно повернулся к «мерседесу». Он кивнул в этом направлении, и оба мужчины на заднем сиденье замерли, поскольку знали, что самый известный человек в известном в то время мире имел в виду именно их.

— Я знал, что нам не следовало писать эту статью о технологическом аспекте наших отношений с Западом. Мы должны были осудить это. — Ученик повернулся и посмотрел на своего партнера постарше, но мужчина был в восторге, изучая человека, окруженного одетыми в черное священнослужителями.

— Это о другом, — пробормотал чисто выбритый.

— Вы можете выйти из машины, но не приближайтесь к вечеринке, пока вас не позовут. Любое движение в сторону группы будет встречено с крайней силой.

Мужчина даже не услышал угрозы, когда открыл дверцу машины и вышел. Он остановился и встретился взглядом с мужчиной в центре круга. Длинную седую и черную бороду можно было узнать в любом уголке мира, поскольку его лицо уже несколько месяцев было на экранах телевизоров по всей планете. Двое студентов выстроились в очередь, когда передние двери блокпоста открыли мужчины и женщины в белых лабораторных халатах.

Большая группа, сопровождавшая аятоллу Рухоллу Хомейни, проникла в самый безопасный и сверхсекретный объект на всем Ближнем Востоке.

* * *

Безмолвная группа вошла в лифт, вмещавший не менее сотни человек. Аятолла смотрел прямо перед собой на ворота, пока его советники говорили тихим шепотом. Высокий мужчина поднял левую бровь, а затем повернулся и посмотрел на двух студентов позади него. Глаза его советников последовали его примеру.

— Дай Бог тебе милости, — сказал он на фарси, глядя на молодого, чисто выбритого мужчину.

— Бог велик, — сказал студент, у которого чуть не схватило горло, когда аятолла пристально посмотрел на него.

— Вы поступили в Иранский университет науки и технологий? — спросил аятолла еле слышным голосом.

— Да, мы учимся на третьем курсе.

Перед двумя студентами стоял мужчина в застегнутой до горла белой рубашке и в очках с толстыми стеклами.

— Ты первый в своем классе. Я полагаю, что ваши инструкторы, — он сделал паузу и повернулся к аятолле, — по большей части выходцы с Запада, — затем он снова повернулся к двум испуганным мужчинам, — определили вас как будущего лидера в области высоких энергий.

Молодой человек выслушал, но ничего не сказал. Почему он должен, подумал он. Казалось, они и так все знали.

— Я не учусь в тех же классах, что и мой друг. Я занимаюсь сельским хозяйством, — отважился младший из двух мужчин.

Аятолла опустил голову, не комментируя заявление соседа молодого человека.

Лифт остановился на самом нижнем уровне. Ворота были подняты, и их встретили двое мужчин, также одетых в белые халаты. Группа вышла на голый бетонный пол. Человек в белой рубашке и очках остановился у входа и удержал младшего из двух студентов. Он кивнул головой, что старший из двоих должен следовать за группой.

— В нынешнем виде сельское хозяйство — это не тот урок, который мы ищем здесь сегодня вечером, так что на этом ваше путешествие заканчивается. Мы ошиблись, предположив, что вы работали с этим молодым человеком и профессором Азери. — Мужчина опустил дверь, и двое студентов остались смотреть друг на друга через ворота из проволочной сетки. Студент внутри лифта выглядел испуганным.

— Куда ты его ведешь? — спросил старший, когда лифт начал подниматься.

— В свою квартиру, конечно.

Лифт продолжал подниматься. Он подождал, пока рука не опустилась ему на плечо, и повернулся к крупному мужчине, который жестом показал, что должен следовать за ним.

— Куда они везут моего друга? — настаивал он, не доверяя ответу, полученному мгновением ранее. На этот раз он спросил с чуть большей силой, когда его взяли за руку и поспешили по извилистому коридору из шлакоблоков.

Второй раз мужчина не ответил. Он подошел к большой двери, и прежде чем студент успел снова задать свой вопрос, стальная дверь скользнула в раму, и его бесцеремонно подтолкнули вперед. Дверь захлопнулась за ним.

Комната была массивной. Небольшая группа расположилась высоко на подиуме. Только что вернувшийся из ссылки аятолла Хомейни находился в нескольких футах от него и смотрел куда-то вниз, внутрь комнаты. Его руки были скрещены на талии, а ладони спрятаны в рукавах черной мантии. Студент наконец понял, что они находятся на смотровой площадке. Отойдя от аятоллы, он медленно шагнул вперед и посмотрел вниз. Его глаза расширились, когда он увидел объект, который был в поле зрения всех священнослужителей. Он был не менее двухсот футов в диаметре и не менее одного этажа в высоту. Он был круглым и серебристого цвета. На его скользкой поверхности не было никаких опознавательных знаков, и он выглядел так, словно был построен накануне. Прожекторы освещали поверхность, придавая ей почти небесный вид. Когда он оглянулся на аятоллу, то заметил, что тот вовсе не видел в этом объекте ниспосланного небесами. Темные глаза были закрыты в молитве.

Хомейни медленно открыл глаза, а затем повернулся к молодому человеку, не говоря ни слова. Молодой ученик, наконец, оторвал взгляд от своего нового лидера, а затем снова посмотрел на объект далеко внизу.

Летающая тарелка была самой удивительной вещью, свидетелем которой он когда-либо был.

Хомейни наблюдал, как изумление росло на лице молодого студента. Новый национальный лидер сузил глаза и продолжал наблюдать за реакцией мальчика.

Молодого человека резко оттащили в сторону рукопожатием. Когда он увидел, кто разрушил его чары удивления, он был потрясен. Это был профессор Азери. Мужчина был в возбужденном состоянии. Он вспотел, а его борода выглядела скрученной и грязной. Лабораторный халат сбивался на его худощавом теле. Он снял очки в проволочной оправе и посмотрел ему в глаза.

— Прими от меня миллион извинений за то, что втянул тебя в это. Когда-нибудь, я надеюсь, ты сможешь простить меня».

— Профессор, что это все такое? Студент ничего не мог с собой поделать — он отвел взгляд от трясущегося старшего профессора и еще раз посмотрел на тарелку. — Почему вы мне не сказали?

Шестидесятипятилетний профессор подошел к своему лучшему ученику и надел ему очки.

— Как я мог сказать тебе, что работаю над специальным проектом для шаха? — Он наклонился ближе к нему и прошептал: — Моей казни недостаточно? Я не хотел, чтобы ты вмешивался. — Он покачал головой: — А теперь я все равно втянул тебя. — Профессор закрыл рот и вдруг застыл, когда заметил человека в черном костюме и белой рубашке с полуворотником, наблюдавшего за ними с противоположной стороны смотровой площадки, подальше от священнослужителей. Глаза, казалось, светились в темноте.

— Кто этот человек? — спросил его ученик, тоже заметив мужчину среднего роста с аккуратно подстриженной бородой.

— Я молюсь, чтобы ты никогда не узнал, мой мальчик. Азери повернулся к нему и печально посмотрел через плечо на аятоллу, а тот, в свою очередь, наблюдал за ним. — По крайней мере, так же хорошо, как я скоро узнаю его.

Его ученик уже собирался спросить о странном заявлении, когда увидел, что Хомейни медленно идет к ним. Его жрецы и охрана остались позади. Он подошел, и ученик и учитель опустили головы. Аятолла положил руки им на головы. Затем он использовал пальцы, чтобы осторожно поднять их лица к своему.

— Демон, известный как Шах Пехлеви, хотел использовать этот аппарат, который был раскопан в пустыне?

Профессор сглотнул и попытался заговорить.

— Я слышал эту историю, но из уст, невежественных в этой области. Может быть, Вы сможете просветить недостойных?

Мальчик посмотрел на своего профессора и подумал, что у того случится удар, прежде чем он сможет услышать историю, которую сам отчаянно хотел понять.

— Инцидент… — Азери сделал паузу, пытаясь вспомнить подробности. — Инцидент произошел над южным советским воздушным пространством в 1972 году. Их пограничная оборона подняла в воздух истребители, чтобы помочь идентифицировать объект, который отказался от любой передачи с наземными станциями. — Профессор, казалось, расслабился, когда начал вспоминать это событие. — Наша собственная авиация, то есть шахская авиация, отследила объект, направлявшийся к нашей северной границе. Предполагалось, что Советы доберутся до него первыми, но затем преследующий российский самолет исчез в один и тот же момент с экранов радаров обеих стран».

Аятолла закрыл глаза, слушая. Молодой человек надеялся, что старый клирик не задремал, так как профессор, казалось, пересказывал главы из плохого научно-фантастического романа.

— Вскоре объект пересек нашу северную и совместную границу с Советским Союзом. Путь привел его в одну из самых загруженных воздушных зон в Иране. Военно-воздушные силы наблюдали, как объект, — он повернулся и посмотрел на тарелку, — столкнулся с коммерческим Боингом 727. Все на борту авиалайнера погибли мгновенно, но этот объект выжил. А члены его экипажа так и не были найдены. Предполагалось, что это мог быть какой-то дрон. Мы до сих пор в этом не уверены.

— Дрон? — спросил Хомейни, когда его глаза открылись и посмотрели на старого профессора.

— Да, беспилотник.

— Безмозглый демон, ты имеешь в виду?

— Да, это дрон. Ну, со мной связались как с единственным человеком в Иране, который, возможно, мог понять задействованную технологию… то есть, не попросив наших в то время союзников, американцев, о помощи, из которых шах… Извините. — Он взглянул на суровые черты лица и сглотнул, поправляясь, — Сатана Пехлеви не подойдет. Видите ли, он хотел, чтобы технология оставалась внутри наших границ.

— Да, я полагаю, что этот предмет чрезвычайно заинтересует этого дурака.

Оба мужчины смотрели, как аятолла отвернулся, а затем жестом показал незнакомцу, стоявшему напротив, выйти вперед, в слабое освещение. Он говорил шепотом темноволосому мужчине, который был на целую голову выше Хомейни. Незнакомец несколько раз кивнул, а затем посмотрел на двух ожидающих академиков. Аятолла Хомейни устало повернулся к профессору Азери и его ценному ученику. Он не улыбался; он даже не выглядел так, будто эти двое мужчин хоть сколько-нибудь интересовали его. Он смотрел на них, приподняв бровь, прикрывая темные глаза.

— Вы верите в величие Бога? — спросил он, глядя им в глаза.

— Да, — смиренно пробормотали оба.

— Это… — Он повернулся и указал на перила платформы и летающую тарелку за ними. — Этот аппарат должен быть уничтожен, а его механизмы разбросаны по пескам наших самых бесплодных земель. Я не начну наш мир с этой… этой вещи шаха. Я хочу, чтобы она сгорела дотла.

Профессор выглядел так, словно собирался сказать что-то в знак протеста, но его ученик остановил его легким прикосновением руки и заговорил до того, как Великий Вождь увидел протест старшего.

— Конечно, мы согласны. Эта вещь не может быть частью нашей мировой революции. Бог велик , а эта… эта машина должно быть от Сатаны. — Он посмотрел прямо в жесткие глаза аятоллы. — Её нужно сжечь, а пепел спрятать от людей.

Аятолла Хомейни повернулся и посмотрел на человека, с которым разговаривал, затем положил руку ему на плечо. Старый клирик двинулся в группу верующих, которые кивнули головами и вышли из смотровой комнаты.

Затем бородатый мужчина улыбнулся и подошел к физику и его ученику. Он заложил руки за спину и остановился перед ними. Он обернулся и посмотрел, чтобы убедиться, что они одни. Затем его улыбка исчезла, когда он повернулся к двум испуганным мужчинам.

— Вы поняли приказ аятоллы? — спросил он.

Мужчины ничего не сказали, а просто стояли и ждали, что он продолжит. Вместо того чтобы продолжить, он вынул из пиджака золотой портсигар, открыл его и закурил американскую сигарету. Он выпустил дым и улыбнулся двум мужчинам.

— Секреты среди друзей, — сказал он с улыбкой, подняв американский бренд в воздух, чтобы они могли его увидеть. — Теперь мне были даны те же приказы, что и вам — приказы, которые нужно выполнить буквально. — Мужчина повернулся спиной, подошел и посмотрел на тарелку. — Конфликты могут возникнуть в любой конкретной ситуации. И у нас конфликт. — Он снова посмотрел на двух мужчин. — Мне поручено обеспечивать безопасность нашей новой страны. Это моя работа, и я делаю ее очень хорошо».

Молодой студент начал замечать проблеск дерзости в глазах мужчины.

— Никто никогда не узнает моего имени. Жрецы, присутствующие здесь сегодня вечером, даже не знают, кто я такой. Но вы, господа, будете. Вы мне нужны. Вы оба знакомы с другой революцией, которая произошла не так давно, — с чем-то, что называется культурной революцией?

— Китай, Мао, да, мы слышали об этом, — ответил молодой человек.

— А в чем была самая большая ошибка Великого Вождя в этой так называемой революции?

Двое молчали.

— Это нанесло ущерб его стране, потому что он отбросил китайские технологии на сто лет назад, и они только сейчас пытаются наверстать упущенное. Господа, Иран не может совершить ту же ошибку, что бы ни говорил наш великий человек Божий. — Он наблюдал за шокированной реакцией, но вскоре был доволен, увидев, что двое мужчин просто ждут, пока он закончит. — Да, я не собираюсь уничтожать то, что может гарантировать будущее этой страны. — Он наклонился к младшему из двоих. — Когда эти безумцы закончат, конечно.

— Что Вы нам говорите? Вы хотите, чтобы мы ослушались нашего лидера и совершили предательство? — спросил молодой человек, сверля взглядом сотрудника службы внутренней безопасности.

— Именно так; вот почему вас привели сюда. Ваша политика хорошо известна в кругах, которые я часто посещаю. Тебя бы схватили, если бы не моя защита издалека. Он посмотрел на старого, усталого человека науки. — Тебя и хорошего профессора. Он сделал паузу, а затем, казалось, что-то обдумал. — Чтобы продемонстрировать, насколько серьезен и сострадателен наш новый и бесстрашный лидер, вашего соседа по комнате в данный момент хоронят в неглубокой могиле недалеко отсюда. Остальных техников, прикомандированных к этому зданию, ждет та же участь. — Он увидел, как мимо прошел один из молодых научных техников в лабораторных халатах, отводя взгляд от троих мужчин. — Как только это будет удобно, конечно.

Гнев, который чувствовал молодой человек, был ясно продемонстрирован на его лице после того, как его взгляд проследил за техником с лесов. Он сделал угрожающий шаг в сторону мужчины.

— Придержи свои эмоции, мальчик, это не я приказал. Я не убиваю детей и закрываю глаза на науку. Но секретность должна быть сохранена, поэтому я не оспаривал принятое решение».

— Но если мы не согласимся с вашей изменой, у вас не будет таких опасений, когда дело дойдет до нашего убийства?

— Опять же, вы точны в своих предположениях и рассуждениях.

— Чего вы хотите от нас? — спросил профессор, сплетая руки.

— Не что иное, как изучить и вернуть к жизни эту машину, так как я считаю, что в будущем она может оказаться очень полезной для использования в военных целях. О, мы похороним её, но будем единственными тремя, у кого есть карта с её местонахождением.

— Да, мы должны защитить эту находку, — неохотно сказал студент, соглашаясь с этим пунктом, глядя на человека, решительно стоящего перед ним.

— Когда-нибудь это сделает тебя великим человеком, мой юный друг. — Бородатый силовик и предатель новейшего дела своей нации хлопнул студента по спине. — Профессор прав; ты очень способный ученик.

С этими быстрыми ухмылкой и жестом сделка была заключена. Летающая тарелка была скрыта от глаз и умов тех, кто считал ее злом.

Молодой безбородый студент перевел взгляд с мужчины на тарелку внизу и её холодную серебристую красоту.

Будущий президент Республики Иран слегка улыбнулся. Махмуд Ахмадинежад, мальчик с очень высокими политическими устремлениями, а теперь один из трех мужчин, знавших о захваченном НЛО, находящемся во владении его страны, повернулся и уверенно шагнул в неожиданно светлое будущее для себя и своей страны.

ЦЕНТРАЛЬНАЯ АНТАРКТИКА

1987

Четверо мужчин тщетно пытались укрыться от внезапно разразившейся вокруг них бури. Они боролись с ураганным ветром, ползая по толстому снегу и льду. Они участвовали в исследовании Бартл-Слоуп, спонсируемом британским правительством, в надежде взять образцы керна в районе, который, как они давно подозревали, покрывает древнее внутреннее море. Их оборудование было теперь позади них и, без сомнения, в трех футах под метелью и льдом. Если бы не страховочные веревки, прикрепленные к их талии, они были бы разделены и каждый умер бы по отдельности.

Профессор Эрли Стэндиш из Оксфордского университета наконец упал на колени, когда на него обрушился внезапный порыв ветра, который разгонялся бы до ста миль в час. Он в отчаянии пытался удержаться, пока трое других мужчин из его небольшой группы падали на снег рядом с ним.

— Мы должны окопаться! — кричал он так громко, как только мог. — Это, черт возьми, с нами будет кончено, если мы не…

Снег и лед исчезли под командой, когда его слова пробивались через его замерзший рот. Профессор упал первым, за ним последовали остальные трое, когда твердая земля превратилась в разреженный воздух за долю секунды размытого движения. Четверо мужчин столкнулись с твердым льдом, а затем их охватило ощущение скорости, когда они начали скользить. Вскоре солнце и свет исчезли во тьме, а потом мир, казалось, открылся перед ними. Удар за ужасным ударом сотрясали их уже замерзшие тела, пока они продолжали скользить в открытую бездну. Страховочная веревка, соединяющая мужчин вместе, натянулась, а затем оборвалась, и тогда они один за одним набирали собственную скорость, пока адская поездка продолжалась.

Профессор почувствовал, как ледяная горка снова уступила место воздуху, когда он упал с небольшой скалы и все дальше в темноту. Он ударился с костоломной силой. У него перехватило дыхание, когда он перекатился на живот, а затем почувствовал, как его глаза горят от боли, и понял, что его очки разбиты. Он почувствовал, как остальные ударились об лед рядом с ним. Несколько криков боли и стук тел возвестили о прибытии его команды.

Наконец ему удалось перевести дух.

— Хенсон, Гудфеллоу, Уайли, с вами все в порядке? — крикнул он в приступе кашля, когда воздух наполнил его легкие.

Он сорвал капюшон парки и сбросил сломанные очки. Внезапно яркая вспышка красноватого света заполнила застывшее пространство вокруг него, и он быстро закрыл глаза от резкого света.

— Я думаю, что Хенсон может быть сильно ранен, — сказал профессор Уайли. Он стоял на коленях рядом с распростертым мужчиной с дымящейся сигнальной ракетой у его лица.

Стэндиш последовал примеру своего напарника и зажег собственную сигнальную ракету. Когда он помогал остальным, она зашипела и вспыхнула. Уайли встал и покачал головой.

— Хэнсон потерял сознание — он, должно быть, сильно ударился головой по пути вниз. Возможно сотрясение мозга. — Самый высокий из группы отрегулировал свет сигнальной ракеты и оглянулся на ледяной туннель, на который они наткнулись вслепую, пытаясь найти убежище от внезапного шторма над ними.

— Похоже, может быть, какой-то сток воды или просто чертовски большая трещина в толще льда, — сказал профессор Стэндиш, осматривая область высоко над ними. Голубоватый лед не имел ни малейшего намека на дневной свет, который теперь, возможно, был в миле над их головами. — Уайли, старик, пожалуйста, скажи мне, что твое радио все еще работает и что у нас есть сигнал. — Стэндиш снял с пояса сломанную рацию и бросил ее на лед.

Уайли бросил сигнальную ракету, которую держал в руке, и взял рацию. Он связался с базовым лагерем и был счастлив получить ответ. Сказав базе быть наготове, он кивнул руководителю разведывательной группы.

— Слава богу, теперь нам лучше… — Стэндиш остановился, увидев, что Уайли и прихрамывающий Гудфеллоу смотрят из-за его плеча. Гудфеллоу медленно снял очки и позволил им упасть на лед к его ногам.

— О, черт возьми, — сказал Уайли, быстро поджигая еще одну сигнальную ракету.

Профессор Стэндиш медленно обернулся, когда шок, отразившийся на лицах его парней, заморозил его кровь гораздо сильнее, чем могла бы сделать температура атмосферы. Его глаза расширились, когда произошла вспышка и превратилась в адский красный оттенок.

Гигантский объект поднялся высоко над ними и в конце концов исчез в толстом трехмильном льду. Сталь застыла и выглядела так, словно была погребена в давным-давно зеленом море. Его глаза путешествовали по его частично скрытой длине, когда он чувствовал, что его мочевой пузырь угрожает выпустить свое содержимое.

— Я уверен, что мы нашли наше доисторическое внутреннее море, профессор.

Стэндиш не ответил, его глаза продолжали блуждать по гиганту перед ними.

Исследовательская группа, спонсируемая британцами, нашла гораздо больше, чем просто древнее море. Они наткнулись на величайшее открытие в истории человечества.

* * *

На строительство небольшой железнодорожной линии у британского правительства ушло почти шесть месяцев. Крутизна стока ледяной воды, которая создала туннель, должна была быть укреплена, и инженеры, наконец, объявили его достаточно безопасным, чтобы позволить научным экспертам получить доступ к месту. Пять джентльменов из самых темных отделов британской разведки теперь стояли, глядя на объект, который, по оценкам, был погребен более чем за сто миллионов лет до того, как человек начал карабкаться с деревьев.

— Ну, теперь американцы не единственные, кому есть что скрывать, — сказал молодой человек из МИ-6. Он был дородным и стоял в своей одежде для холодной погоды, скрывающей тяжесть его тела. Он улыбался и раскачивался взад и вперед с пятки на носок, изучая гигантский объект, погребенный в древнем море перед ними.

— Вы говорите о машине из Розуэлла? — спросил его помощник. Вопрос вызвал лишь пренебрежительный взгляд научного советника Ее Величества.

— С этого момента, джентльмены, необходимость получения информации по этому проекту абсолютно уведомляется через мои офисы».

— Мы не можем скрыть это от мужчин и женщин, которые захотят знать, — сказал его помощник.

Мужчина снял парку и в резком свете переносных фонарей уставился на троих мужчин перед собой.

— Вы уберете исследовательскую группу из Антарктиды и изолируете их до тех пор, пока я, и только я, не смогу их допросить. Это ясно?

— Но-

— Это ясно? — настаивал он. Он перевел взгляд с мужчин перед ним обратно на объект. Его взгляд пробежался по всей длине находки, и он не мог не поразиться ее огромным размерам.

— Да, сэр, — наконец сказал помощник.

— Даже во дворце не должны знать, что у нас здесь. Эта находка может сделать американское открытие 1947 года тривиальным. Похоже, что странная группа со штаб-квартирой под базой ВВС Неллис в их пустыне Неваде, как мы подозреваем, не очень-то разглашает секреты. — Он повернулся к трем другим представителям британской разведки. — Кажется, теперь у нас есть разменная монета, которую можно обменять на будущее. — Он улыбнулся. — Я люблю секреты, а ты?