Опасная игра леди Эвелин

Глава 24

Граф Ричард Беркли

— Разве леди Эвелин не должна была покинуть твой особняк?..

Я смерил Эвана пристальным взглядом. Прошло совсем немного времени, и я еще не успел поделиться с ним последними новостями.

— Мы помолвлены.

—Что?..

Он был так удивлен, что застыл посреди кабинета, широко раскинув руки.

— Это шутка?

Я хмыкнул.

— Нет. Она собиралась уехать, искала работу гувернанткой, успела даже откликнуться на пару объявлений в газете. И я предложил помолвку.

Эван моргнул несколько раз и с шумом втянул воздух.

— Ну, знаешь ли!

А потом широким шагом подошел к встроенному в стену шкафу, вытащил из него бутыль и плеснул темную жидкость в бокал. И залпом его осушил.

— Дик... — развернувшись, начал он, но недоговорил.

Непрозвучавшие слова повисли между нами, в глухой тишине кабинета. Эван вглядывался в мое лицо, словно силился что-то рассмотреть, найти. Я стоял напротив него, скрестив на груди руки, и не отводил взгляда.

Вздохнув и поморщившись, он махнул рукой.

— Поступай, как знаешь. Кто я такой, чтобы тебя учить, — сказал и покачал головой.

— Осуждаешь? — не стерпев, едко спросил я.

У меня не было никого ближе Эвана. И его мнение много для меня значило.

— Не понимаю, — растерянно отозвался он. — Не понимаю, но вы оба — взрослые люди. Сколько леди Эвелин? Двадцать?

— Двадцать два.

— Ну, вот, — он вновь развел руками. — Какая тебе разница, что я думаю?

— Я не хочу, чтобы ты меня осуждал, — помедлив, признался я честно.

Эван вдруг улыбнулся и подошел, слегка ударил рукой по плечу.

— Я уверен, что никогда не смогу тебя осудить.

Напряжение в кабинете заметно спало. Я был заведен все это время, ожидал обвинений — даже от лучшего друга. Что я ломаю Эвелин жизнь и судьбу, что существует множество способов защитить ее и без женитьбы, что я совершил ошибку, сглупил, поторопился... Но нет.

Бросив взгляд на бутыль, которую Эван вытащил из шкафа, я прошел мимо и рухнул в кресло. С некоторых пор я старался держать все свои пороки в узде. Никаких увеселений, никаких боев. По крайней мере — до тех пор, пока мы не закончим это дело.

— Итак? — соединив ладони треугольником, я посмотрел на Эвана.

Он не садился и измерял шагами кабинет.

— О чем ты хотел поговорить?

— Слежку за Эзрой сняли, — тихо произнес он и скривился.

Я даже не удивился. Лишь вскинул брови и покивал сам себе.

— Это было ожидаемо, — ответил ровно, не совсем понимая причину гримасы на лице друга. — Я был удивлен, что тебе позволили ее установить.

Он мазнул по мне свирепым взглядом и разразился грубой бранью. Высказавшись, резко замолчал, и некоторое время тишину кабинета нарушало лишь его тяжелое, раздраженное дыхание.

— Кто подписал приказ? — спросил я, чтобы его отвлечь.

Эван окинул меня кислым, но бесконечно выразительным взглядом.

— Ясно, — без малейшего намека на веселье усмехнулся я.

Он замялся и скривил губы, и ладонями взлохматил волосы на затылке.

— Я приехал, чтобы предложить тебе проследить за Эзрой самим, — слишком поспешно произнес он, словно боялся передумать.

Я изогнул брови и скептически посмотрел на Эвана. Теперь был мой черед не верить тому, что услышал.

Служба для него была «всем». В отличие от меня, он оказался в кадетском корпусе при совсем других обстоятельствах. По собственному желанию. Его отец был жандармом и был убит во время погони за грабителями. Эван отчаянно хотел пойти по его стопам, потому матушка и отправила сына в корпус. Стать жандармом, как отец, была его цель и мечта с раннего детства.

Потому-то в голове у меня одно не вязалось с другим, ведь Эван рисковал своей карьерой.

— Ты можешь лишиться службы, если кто-то об этом узнает, — заметил я.

— Могу, — просто ответил он и кивнул. — Но, знаешь... я не стану цепляться затакуюслужбу, — с нажимом добавил и скривился.

С минуту я изучал его лицо, пытаясь понять, не взыграл ли в нем алкоголь и усталость последних дней.

— А еще... у нас забрали все бумаги по убитым женщинам, — обронил Эван глухо. — Завтра я буду должен передать дело.

Я бы спросил «куда», но все было и так понятно.

Также понятно стало, почему на Эване лица не было, когда он только приехал. И почему он так спокойно воспринял новость о нашей с Эвелин помолвке. Творилось такое безумие, что многое на этом фоне казалось незначительным.

— Кронпринц отправился в путешествие, — что же, если мы начали делиться дерьмовыми новостями, то мне тоже было что сказать.

— Откуда ты?.. — тотчас вскинулся Эван.

Обычно сведения о перемещениях членов правящей династии скрывались от широкой общественности.

— Свои источники, — хмыкнул я. — Я послушал твой совет и хотел попросить его аудиенции. Мне отказали. Но герцог Аргайл — помнишь его?

Эван нахмурился.

— Тот, которому изменяла жена?

— Да-да, тот самый, — я не сдержал довольной улыбки: мое первое дело принесло не только деньги, но и весьма полезные связи. — Так вот, благодарный мне до сих пор герцог Аргайл и поведал, что кронпринца отправили со срочной миссией заграницу на два-три месяца.

— Дьявол... — пробормотал Эван.

Он, наконец, уселся в кресло и вновь взлохматил волосы.

— Видишь, если тебя поймают, просто скажешь, что не мог действовать иначе. Так сложились обстоятельства.

Он посмотрел на меня с глубоким скептицизмом.

— Ты сам-то в это веришь?

Я философски пожал плечами. Происходящее больше напоминало фарс, трагикомедию. Но как будто запас на злость и недоумение, и даже удивление давно исчерпался. Как будто я с самого начала знал, что это дело закончится именно так паршиво.

— Думаю, пора еще раз поговорить с мистером Греем. Я не приближался к клубу после тех боев. Считал, что так будет лучше, не хотел спугнуть Эзру. Но теперь это, кажется, не имеет смысла.

— Я сделаю вид, что не слышал тебя, — Эван закатил глаза. — Я все еще при исполнении, хоть и намерен нарушить тройку-другую приказов.

— Дюжину-другую, ты хотел сказать, да?

Эван оскалился.

— Доволен ты, я погляжу.

— А как мне не быть? Я давно тебе говорил, что жандармерия насквозь прогнила. И то, что ты служил верой и правдой все это время, оказалось бесполезным, Эван.

— Не говори так, — глухо обронил он. — Я делал то, что считал правильным. Что было в моих силах. Помогал тем, кому мог помочь...

Я с досадой щелкнул языком и махнул рукой. К Дьяволу этот спор.

— Ладно, — вслух произнес примирительно. — Оставим. Итак, тогда завтра же первым делом я отыщу мистера Грея, а вечером мы с тобой обсудим детали слежки за Эзрой.

— Мы отправимся к твоему... к этому человеку, — поправил Эван. — Я передам дело и после этого беру несколько дней отпуска без содержания.

— Вот как, — я едва не присвистнул.

Он дернул головой и стиснул зубы.

— Хорошо, тогда отправимся к мистеру Грею вместе.

Эван кивнул и тяжело вздохнул.

Я не разделял, но вполне понимал его чувства.

Какое-то время мы снова делили меж собой тишину, затем друг заговорил.

— Когда ты наметил свадьбу?

— Интересная смена темы, — машинально усмехнулся я. — После первого траура, через сорок дней.

— Немалый срок. Всякое может случиться.

— Например? Ну, кроме того, что нас убьют.

Эван поморщился.

— Мы распутаем это дело, и все закончится? — предположил он.

— Было бы славно, — я притворился, что не уловил истинного смысла вопроса.

— И что ты будешь делать тогда? — но, если мой упрямый друг на что-то нацелился, с пути его сбить было невозможно.

— С чем делать?

Он закатил глаза.

— Со свадьбой.

Я почувствовал горечь. И тоску. Даже сердце сбилось с ровного ритма, перешло на рваные, хаотичные толчки.

— Ничего, — сказал я и отвел взгляд. — Ничего не будет. Свадьбы не будет. Я отпущу ее.

Эван молчал. Я колко посмотрел на него и чуть не зарычал, заметив на лице жалость.

— Даже не смей, — предупреждая, произнес низким, грудным голосом.

С серьезным выражением лица он кивнул.

— Хорошо. Оставим это.

Вот, и славно.

Вскоре мы распрощались: час был поздний, а завтра намечался непростой день и, вероятно, такая же непростая ночь. Следовало отдохнуть.

Я почему-то ожидал, что леди Эвелин и сестра Агнета дождутся меня в гостиной, но, когда мы с Эваном покинули кабинет, на первом этаже особняка было уже пусто. Очевидно, они давно вернулись во флигель. Я испытал укол ненужного разочарования и поскорее прогнал это чувство.

Еще и выругал себя: с какой стати Эвелин должна меня дожидаться? Отдых требовался ей ничуть не меньше, чем мне, а во флигеле тоже была гостиная, в которой она могла проводить время после ужина. В покое и уединении.

Почему-то эти стройные размышления не принесли покоямне. Лишь разбередили то, что не следовало, и спать я лег с тяжелой головой. С такой же и проснулся — мрачный, хмурый.

И чуть не проклял сам себя, когда мгновенно повеселел, встретив в столовой Эвелин. И сестру Агнету, конечно же.

— У меня есть просьба, — сказала девушка, когда я сел на свое место.

Невольно уже в который раз я отметил, что траурное черное платье и горе сделало ее почти прозрачной. На щеках я уже давно не видел румянца. Даже во время похорон, когда она стояла под ливнем, и ветер хлестал нах всех по лицу, Эвелин оставалась бледной как мел. И такой хрупкой...

— Лорд Беркли? — кашлянула она, привлекая мое внимание, и с раздражением я осознал, что смотрел на нее несколько минут и ничего не говорил.

Идиот.

— Да, миледи? — спросил намеренно сурово откашлявшись.

— У меня есть просьба. Я хотела бы навестить матушку Джеральдин.

— Зачем? — я тут же почувствовал сопротивление. — Мы побывали у нее недавно, едва ли он сможет чем-то еще нам помочь.

Я не хотел ее никуда отпускать.

— Это не связано с делом, — помедлив, сказала Эвелин. — Это... до нее наверняка дошли ужасные новости о найденных женщинах, и теперь... когда умер дедушка, я думаю, что стала понимать миссис Фоули гораздо лучше, — и она подняла на меня взгляд своих бесконечно светлых и бесконечно голубых глаз.

Я был готов сидеть и смотреть в них вечность, клянусь.

— Я... — вырвалось неосознанно.

«Я запрещаю» — вот, что я должен был ответить.

Эвелин моргнула. Затрепетали длинные ресницы и отбросили на бледные щеки глубокие тени.

— Конечно. Поезжайте. Но обязательно с охраной и с сестрой Агнетой.

— Конечно.

Дьявол.

***

— Это что? — двумя пальцами брезгливо Эван поднял за самый край сюртук, который я ему выделил.

— Сюртук, — я притворился, что не понял вопроса, и услышал, как за моей спиной фыркнул Мэтью.

В отличие от друга, он покорно облачался в вещи, которые я выделил из обширной гардеробной в особняке. Здесь была маскировка на все случаи жизни.

— Почему он так воняет? — не унимался Эван.

Признаться, со стороны он выглядел особенно забавно: по пояс обнаженный, в одних кальсонах, он стоял и кривил нос, глядя на кучу одежды, скинутой на пол.

— Не переживай, я мариновал его в лучшем виски. В очень дорогом, — отозвался я, натягивая рубашку, ворот которой изорвал, а рукава и грудь испачкал пеплом из камина.

Вздохнув, Эван закатил глаза и, скривившись, отбросил сюртук в кучу одежды и потянулся за брюками.

Стоял вечер следующего дня, и мы втроем готовились к посещению подпольного клуба. Утром Эван, как и намеревался, взял на службе отпуск в счет жалования, сославшись на семейные обстоятельства. Затем мы встретились еще раз и решили, что на поиски мистера Грея отправимся втроем и возьмем с собой еще и Мэтью, потому что лишние руки нам пригодятся. Под своими личинами идти было нельзя, особенно мне. Да и Эвана неплохо знали в лицо. Пришлось прибегнуть к маскировке.

В гардеробной у меня был выделен целый шкаф, где хранилась подходящая одежда. Изображать нищих, живущих на улице, Эван отказался наотрез. Поэтому было решено, что притворимся вдрызг упившимися случайными прохожими. Грязные вещи в пятнах, замызганные сюртуки, запутанные волосы на париках — и нас не узнают.

Кое-как, под бормотание Эвана, мы закончили маскарад и спустились. Дворецкий встретил нас бесстрастным взглядом: служа мне, он видел и не такое.

— Подать экипаж, милорд? — поинтересовался он, посмотрев сперва на меня, затем на Мэтью и Эвана.

— Нет, — я мотнул головой. — Возьмем подальше отсюда и потом пройдемся.

— Как угодно, — Хилл едва заметно улыбнулся, поклонившись.

Мы вышли на свежий воздух, и я сразу же, до того как осознал, повернулся к флигелю. Внутри горел свет. Эвелин еще не спала...

— Эка вы вырядились, вашмилость!

По тропинке от него как раз шагал Томми. Увидев нас, он остановился, задрал голову и присвистнул. Он пялился на нас совершенно откровенно и ничуть этого не стеснялся.

— Это что за цыпленок?! — едко поинтересовался Эван.

— Ты почему разгуливаешь по саду так поздно?

— Ничуточки я не разгуливаю, вашмилость, — Томми нахально улыбнулся. — Меня Эвелин на чай позвала, во как!

— Какая она тебе Эвелин?! — раньше меня на мальчишку напустился Мэтью. — Леди Эвелин или Ее светлость!

— Не знаю, — Томми развел руками. — Как она велела, так и зову.

— Ладно, ступай, — я посторонился, пропуская его, и махнул рукой, но мальчишка остался на месте.

— Совсем вы на пьяниц не похожи, — он сокрушенно покачал головой. — Не хватает синяков на лице. Вы бы побили друг друга, а? Чтоб натуральнее смотрелось!

Проворно он увернулся от моей затрещины и прошмыгнул мимо.

— Доброго вечерочка, вашмилость! — выкрикнул уже на безопасном расстоянии, в десятке шагов.

Я лишь покачал головой. Сам виноват, разбаловал паршивца.

— Кто этот нахаленок? — поинтересовался Эван, когда мы вышли со двора на мостовую и, подняв воротники дрянных сюртуков, спешно зашагали вперед. — Тот самый мальчишка, который следил за Эзрой? Ты что, поселил его у себя?

Я с досадой махнул рукой. Не сиделось же паршивцу во флигели, нужно было оказаться на тропинке перед нами.

— Да, — ответил коротко.

Я заметил боковым зрением, что он дернулся, словно хотел спросить что-то еще, но передумал в последний момент.

Мы прошли несколько кварталов и поймали первого попавшегося извозчика, победнее. Экипаж трясся, реверсы скрипели так, что казалось, вот-вот отвалятся колеса. На мостовую выскочили, не доехав, чтобы не привлекать внимания.

В темное время суток город в этой части преображался. На улицах было более людно, чем днем. Тени скользили вдоль домов, скрывая лица. Отовсюду слышались голоса зазывал: они предлагали сыграть в карты, купить девушку на ночь, поучаствовать в ставках или боях... Эван шел справа от меня, брезгливо поджав губы. Уверен, он представлял, как явится сюда в жандармской форме с сослуживцами и прикроет это мракобесие раз и навсегда.

Только вот смысл был в том, что от теневой стороны города было невозможно избавиться. Если не будет тьмы, то никогда не будет ценить свет. И потому две части шагали неразлучно, рука об руку...

— Милорд, — одними губами шепнул Мэтью и подбородком указал в сторону.

Но я и так уже увидел.

Мы подошли вплотную к проулку, где располагался подпольный клуб, в котором я дрался, а мистер Грей проводил каждый вечер, и сегодня впервые здесь была выставлена охрана. Незаметные для постороннего взгляда мужчины подпирали стены, кого-то высматривая.

— Это на тебя? — спросил Эван тихо.

Наметанным глазом он также быстро вычислил охранников.

— Вряд ли, — я покачал головой. — Думаю, на всякий случай.

— Теперь опасно идти, — сказал он. — Тебя могут узнать.

— На нас смотрят, — бросил Мэтью сквозь зубы. — Мы привлекаем внимание, пока здесь стоим.

Я окинул еще одним взглядом переулок, напротив которого мы застыли. Проблема заключалась в том, что кроме подпольного клуба рядом с ним ничего не располагалось. Если мы пойдем туда, то сможем попасть лишь в одно-единственное место. А если пройдем мимо, то охранники нас заметят, и второй попытки уже не будет.

— Ладно, — пробормотал я. — Идем на другую сторону улицы, там есть паб.

Он находился в полуподвальном помещении старого кирпичного здания с закопченной вывеской, на которой едва различались выцветшие золотые буквы. Узкие ступени вели вниз к деревянной двери с мутным стеклом, откуда доносился тёплый свет керосиновых ламп и гул приглушённых голосов.

Внутри пахло дымом, табаком и элем. Потолок был низким, а балки — грубыми и темными от времени. За стойкой стоял толстый бармен с рыжей бородой, пьяные гости сидели за дубовыми столами, шумно что-то обсуждая. Мы прошли и сели с края одного из них.

— Отсюда мы не увидим ничего, — сказал Эван, озираясь по сторонам.

Он ощущал себя не на своем месте.

— Будем выходить по очереди и наблюдать, — я пожал плечами и пошел к стойке, чтобы сделать заказ и не выглядеть подозрительно.

Первым из нас наружу поднялся Эван. Вернулся минут десять спустя без хороших новостей. Затем наступил мой черед. Я надолго задержался у стены паба, делая вид, что жду кого-то. Было пусто. Переулок, где располагался подпольный клуб, тонул в темноте, и только тусклый свет фонарей лениво скользил по мокрой брусчатке.

Посетителей почти не было, а такое случалось редко. И выглядело довольно подозрительно. Я помнил дни, когда я посещал бои и участвовал сам. Людей было столько, что не протолкнуться. Все стояли друг у друга на головах, прокладывать дорогу приходилось локтями. По коридору постоянно гулял сквозняк из-за того, что дверь непрестанно открывалась и закрывалась...

Сегодня же было тихо.

Я продрог и вернулся, и тогда наверх поднялся Мэтью. В течение пары часов мы повторяли так раз пятнадцать. Надоедать начало уже после третьего, но никто, разумеется, не жаловался.

— Ты уверен, что твой мистер Грей там будет? — лишь однажды вновь уточнил Эван.

— Уверен. Он никогда не пропускал ни дня. Никогда.

Признаться, со временем моя уверенность несколько пошатнулась, потому как странная тишина в переулке и отсутствие привычного ручья из посетителей наводили на определенные мысли. Но мы продолжали выходить на улицу и следить, когда Эван, не успев покинуть паб, сразу же вернулся. Дверь распахнулась через мгновение, и он быстро подошел к нам с Мэтью.

— Он там. Вышел. Только что, — выдохнул он, не скрывая возбуждения.

Мы одновременно поднялись, оставив на столе несколько монет, и быстро направились к выходу.

Едва оказавшись снаружи, я понял, что Эван не ошибся. Было темно и не хватало света, но я не мог не узнать человека, с которым сталкивался не единожды. Мистер Грей задержался рядом с дверью в подпольный клуб, заканчивая разговор с кем-то, кого мы не видели. Они пожали руки, и мужчина неторопливо двинулся прочь, в противоположную от нас сторону.

— Дьявол, — выругался Мэтью.

— Нужно идти за ним, — Эван рванул ворот сюртука и еще сильнее взлохматил себе волосы. — Давайте, берите меня под плечи и тащите по земле, словно пьяного.

Под такой маскировкой мы смогли миновать охранников и остаться неузнанными. Внимание мы, конечно, привлекли, но оно было направлено на Эвана, который виртуозно отыграл свою роль. Он орал, громко ругался, проклинал нас и умолял вернуть его в паб, чтобы он мог выпить еще одну кружку темного эля… Затем он начал во всю глотку выть какую-то невероятно пошлую любовную песню... А еще давил на меня и Мэтью своим немаленьким весом, и потому в ответ мы ругались и встряхивали его совершенно искренне.

Едва свернув за угол, Эван твердо встал на ноги, а мы смогли перевести сбившееся дыхание. Все же тащить его на плечах было не так легко, как казалось вначале.

— Вон он, — Мэтью указал направление, в котором скрылся мистер Грей за очередным поворотом, и мы рванули следом.

— Оружие у всех наготове? — спросил Эван сквозь зубы.

Я кивнул и быстро прикоснулся к револьверу, который спрятал за пояс на спине.

Мы преследовали его еще какое-то время и каждый раз не могли настичь. Мистер Грей двигался по грязным улочкам, как рыба в воде, и ускользал от нас с небрежностью, которая была почти обидной. Но в какой-то момент, когда он вывел нас практически к порту, и на небе уже забрезжил рассвет, мистер Грей остановился сам.

Мы как раз выбежали на площади, которую днем превращали в торговую.

— Смотрю, ты так просто не сдаешься, Беркли, — сказал он устало. — Что тебе от меня нужно?

Я огляделся: площадь казалась пустынной. В этот серый предрассветный час, самый темный за всю ночь, здесь не было еще даже портовых работников и тех, кто трудился на складах и кораблях. Только ветер шуршал обрывками газет и прочим мусором, в избытке раскиданном по грязной брусчатке.

Я посмотрел на Эвана, который также скользил по сторонам уверенным, наметанным взглядом. Он кивнул мне, и тогда мы слаженно сделали несколько шагов к по-прежнему неподвижному мистеру Грею.

Тот дожидался нас спокойно и уверенно, широко расставив ноги и уперев в бока ладони. Я отдал бы руку на отсечение, что за поясом у него скрывается револьвер. Быть может, не один.

Он смотрел прямо на меня, но постоянно косился на Эвана, очевидно, не узнавая. Нас с Мэтью он видел не раз; друг же был для него незнакомцем.

— Нам нужны сведения, — заговорил я, когда мы подошли к Грею вплотную. — О магических артефактах.

— Ты решил подвести меня под виселицу? — мрачно хмыкнул он и кивнул на Эвана. — Поэтому вывел на меня жандарма? Мы же не крысы, Беркли.

Я скривил губы. Грей был хитрым, старым лисом. И очень, очень осторожны. И многое повидал. Неудивительно, что он довольно быстро раскусил Эвана. Годы, проведенные на службе, оставили на нем неуловимый след. Походка, манера держать себя; какие-то мелочи выдавали его с головой.

Впрочем, неважно. Наша маскировка была и не рассчитана на Грея. Она должна была помочь нам подобраться к нему и свое дело сделала.

— Я здесь как частное лицо, — буркнул Эван.

Он выглядел задетым. Кажется, то, что его раскусили, друг воспринял как личное оскорбление.

— Пойте эти песни другим дуракам, мистер Жандарм, — оскалился Грей.

— Довольно, — я шагнул вперед, стал между ними. — Ты меня давно знаешь и знаешь, что со мной можно иметь дело. Разве я вел себя как крыса? Разве я стучал? Хотя бы единожды?

Он смерил меня тяжелым, оценивающим взглядом.

— Допустим, нет, — признал нехотя. — Но люди меняются. Прискорбно, но всегда в худшую сторону.

— Не заливай, — я усмехнулся. — Ты сам захотел поговорить. Иначе зачем остановился и вывел нас на площадь?

— Устал от вашего цирковой труппы за спиной, — еще шире улыбнулся Грей.

Эван вновь обиженно засопел, я же снисходительно покачал головой.

— Нам нужно знать, не знаком ли тебе, случайно, артефакт, который убивает, не оставляя следов? — стерев с губ усмешку, я посмотрел Грею в глаза.

Он дернул подбородком. Не мог не понимать, какие именно убийства я имею в виду.

— Что мне за это будет? — он сделал характерный жест пальцами, потер большой об указательный, словно водил по купюре. — Хочешь опять подраться, Беркли? Я бы на тебя поставил. Ты дикий, как зверь. Вечера стали грустнее, когда ты бросил клуб.

Похвала прозвучала весьма сомнительно.

— Нет, — отрезал я. — Я больше не дерусь. Тем более — в клубе Эзры.

— Раньше тебя это не смущало, — подначил меня Грей.

Подобно ему, я оскалился в улыбке, обнажив зубы.

— Раньше он не хотел меня убить. Впрочем, это взаимно.

Повисла странная пауза. Грей молчал, ничего не говорил, но не уходил. Очевидно, он был заинтересован в нашем... сотрудничестве, так сказать. Иначе давно бы скрылся в бесконечных грязных переулках.

Но он по-прежнему стоял и выжидал.

Чего?..

Или кого?..

На площади было тихо. Шуршали гонимые ветром по брусчатке обрывки газет. Но город постепенно просыпался, из глубины улиц доносились громкие голоса, женская ругань, крики... Не выпуская Грея из поля зрения, я быстро посмотрел по сторонам. Тихо и пустынно, и только в самом начале площади, с края, что ближе к воде, по земле стелился густой, серый туман.

— Я бы мог согласиться, — сказал он резко, словно желал привлечь мое внимание. — За услугу.

— Какую?.. — поинтересовался я, пытаясь потянуть время.

Эван стоял справа, Мэтью — слева, на шаг позади. Они, как и я, не забывали глядеть в оба и оценивать обстановку на пустынной площади.

— Хотелось бы получить от жандармерии парочку послаблений.

— Парочку? — усмехнулся я одними губами.

— Парочку-троечку, — Грей вернул мне кривую улыбку.

— Зачем тебе это? — я поднял взгляд и увидел в его глазах настороженность.

Он ведь тоже постоянно косился по сторонам.

Но ему-то зачем? Он здесь, как дома. Это мы в гостях.

— Зачем тебе это, у тебя уже есть прикормленные люди? И не только в жандармерии, — прямо спросил я.

И успел заметить, как он скривился. На одно мгновение, но с неподдельной досадой и сожалением. В ушах зашумело от ощущения опасности.

— Эван, — произнес одними губами, но он понял и услышал.

В следующее мгновение случилось многое: я завел ладонь за спину и обхватил револьвер, Грей, почувствовав опасность, словно охотничий пес, отпрянул на несколько шагов и также выхватил из-за пояса оружие; а с двух сторон от нас прогремели выстрелы — из тех самых черных проемов переулков, что зияли темнотой в предрассветном тумане.

— Ложись! — многолетняя выучка позволила Эвану среагировать молниеносно.

Он первым бросился на грязную мостовую, Мэтью — следом за ним. Я же присел на корточки и посмотрел снизу вверх на Грея, держа его под прицелом револьвера. Мы выстрелили одновременно, и оба промахнулись, и тогда он рванул прочь, отстреливаясь уже на ходу, и я бросился за ним.

— Дик! Твою мать! — Эван за моей спиной разразился отборной руганью.

Грей не побежал в один из проулков, как я предполагал. Нет, он направился к порту, выскочил на мокрую набережную. Две пули просвистели мимо, третья чиркнула меня по плечу, обожгла острой болезненной вспышкой. По руке хлынула теплая кровь. За собой я также слышал оглушительную пальбу. На площади было сильное эхо, и потому звуки разлетались далеко за ее пределы, накрывали собой квартал.

— Стой, ублюдок! — прорычал я сквозь зубы.

Во время бега прицелиться как следует было невозможно, и я не стрелял, берег пули. Грей также больше не размахивал револьверов, сосредоточившись на беге.

На пути уже попадались люди. Первые ранние зеваки. Они провожали нас взглядами, почесывая головы и бороды. Грей вопил, что я хочу его убить, но никто не рвался ему помогать. Здесь, на этой стороне города каждый был за себя. И волновался только о своих делах.

Набережная была мокрой и скользкой, сказывались годы разгрузки рыбных судов. Стоял отвратительный тухлый запах, который ничем невозможно перебить. Каждый шаг приходилось контролировать и отслеживать, ноги заплетались сами собой. И вот...

… Грей запнулся первым. Заскользила нога, он неловко взмахнул руками и с высоты всего роста шлепнулся на мостовую, лицом к земле. Я настиг его через считаные секунды, схватил за ворот и от души тряхнул, а потом пнул несколько раз по ребрам и по бокам.

— Не крыса, говоришь? — склонился к нему, прорычав в лицо, и врезал еще и в скулу, по-прежнему держа за шкирку, словно провинившегося пса. — Поднимайся, ублюдок.

— Пошел ты... — выплюнул он и утер кровь.

Я поднял с земли вылетевший у него из рук револьвер и убрал за пояс. Свой же пристроил к левому боку Грея, крепко держа его самого за плечи.

— Только дернись, — предостерег, — и я всажу тебе пулю, но так, что ты не умрешь. Но мучиться будешь долго.

— Пошел ты, — вновь выругался он, но уже без прежнего задора.

Вдвоем мы направились к площади.

— Кто в нас стрелял? — спросил я, поглядывая по сторонам. — Кому ты нас сдал? Людям Эзры?

— Больно надо было вас сдавать, — ощерился Грей. — Сами подставились.

— Не бреши, — посоветовал ласково. — Давно вы меня высматривали? Засаду каждый день ставили?

— Только по большим праздникам... — он задохнулся, недоговорив, потому что я с размаха врезал ему револьвером в бок. — Ублюдок, — пробулькал Грей, отдышавшись.

— Он самый. Папаша мой также говорил, — сообщил ему без улыбки.

Когда до площади осталось несколько кварталов, я замедлил шаг и внимательно прислушался. Выстрелы больше не звучали, только возбужденно переговаривались люди.

— Жандармов бы вызвать, — вздохнул мужик.

— Да на кой дьявол они нужны, прока нету, одни возня да проблемы, — возразил второй.

Я усмехнулся и ускорился. Судя по всему, стрельба давно закончилась, и теперь все обсуждали, что делать с ее последствиями.

И Эван, и Мэтью нашлись живыми. И относительно целыми, только мой помощник выглядел слегка помятым. Сцепился с кем-то голыми руками, когда пули закончились.

— Дик! — едва завидев, друг бросился ко мне. — Какого дьявола ты погнался за ним? Это могла быть еще одна ловушка? — прошипел он, косясь на Грея. — У тебя кровь, кстати! — добавил уже тише.

Я опустил взгляд: и правда. Рукав и без того грязной рубахи был заляпан алыми пятнами.

— Все ушли, — сказал Эван, заметив, как я осматриваю площадь. — Я не стал преследовать. Чтобы не нарваться, — и он вновь выразительно на меня покосился.

Хмыкнув, я толкнул к нему Грея.

— Вот, читай нотации ему.

Поморщившись, Эван его перехватил и с ненавистью встряхнул.

— Кому ты нас продал? — спросил, схватив за грудки.

— Расскажет, — я хмыкнул. — Обязательно расскажет, и про артефакты тоже.

— С какой стати? — Грей сплюнул под ноги сгусток крови. — Думаешь, по роже ударил и сломал меня?

Я не стал скрывать скучающего зевка.

— А если не расскажешь, то вот господин Жандарм, — короткий кивок на Эвана, — упрячет тебя в камеру и пустит слух, что на засаду ты нас специально вывел. И еще чего-нибудь придумаем, не сомневайся. Как думаешь, долго потом проживешь?

Лицо Грея побагровело и приобрело такой забавное выражение, когда человеку многое хочется высказать, хочется кого-то обругать, но слова не находятся — столько велико его возмущение.

— Вот-вот, — я ласково потрепал его по плечу. — Я тоже так думаю.

— Пора уходить, — до нас дохромал Мэтью. Он хмурился, но стоически терпел боль в ноге. — Я слышал, что побежали за городовым. Скоро и остальные явятся.

Я посмотрел на хмурого Эвана. Скрепя сердце, тот кивнул после паузы.

— Уходим.

Мы представляли собой печальное и очень грязное зрелище, и потому извозчика нашли далеко не с первой попытки, и даже не с двадцатой. До особняка добрались в покосившейся повозке, которая буквально под нами разваливалась. Пока тряслись, Эван перетянул мне руку, пожертвовав куском своей рубахи. Грей за все время не проронил ни слова. Сидел, мрачно насупившись, и, наверное, меня проклинал.

Вернулись мы уже после рассвета, и, конечно же, не могли не столкнуться в саду с Эвелин. Изумлённая, она разглядывала нас, словно картины в художественной галерее. Затем справилась с собой, сглотнула и сказала, взглянув уже лишь на меня. Говорила она тихо, чтобы никто не услышал.

— А я шла к вам. Хотела поговорить. Я нашла кое-что... это про имущества моего отца, помните, вы упоминали?