Опальная жена генерала драконов. Жестокое пари (СИ)

Глава 64

Месяц выдается трудный. Каждодневные тренировки изнуряют, тем более мы дополнительно следим за безопасностью виверн. А тут и Рон приносит новость, что у конкурентов магически усиленные звери, хотя об этом мало кому известно.

Мы как раз собрались в стойлах и я треплю чешуйки на хитрой морде Нилса.

“Я возьму всю тяжесть соревнований на себя” — снисходительно вздыхает мой фамильяр. — “Разве можно положиться на этих кокеток”?

“А как же виверна Рона? Она боевая”, — я приглаживаю нежные чешуйки под подбородком.

“Пфф”, — презрительный выдох овевает лицо горячим ветерком.

— Айви, я возглавлю наш отряд, а вы с Дамианом прикроете с флангов, — между тем Рон Сорто повторяет план, разработанный моим отцом. — Магнолия и Алис полетят сзади.

Лорд Лондри, кстати, тоже здесь. Он продумал нашу стратегию до деталей и сейчас довольный сидит на бочке.

— Почему это ты возглавишь? — тут же вскидывается Дамиан. Его ноздри хищно, по-драконьи, трепещут.

— Отставить, — строго прикрикивает на молодых забияк отец. — Вас всех будет страховать генерал Дормер.

Дамиан гневно сверкает глазами, а волк неохотно отступает, но передергивает плечами, показывая скрытую под формой мускулатуру.

Рон в последнее время особенно дерзко демонстрирует “альфа-самцовость”, поскольку прежний ректор волк при смерти, а клан надеется в будущем вернуть власть в академии. Кажется, именно Рона они прочат в ректора.

Я же, наученная опытом, с отцом не спорю. Нет смысла. Лучше промолчать и сделать по-своему. Ну-у, или не сделать и послушаться родителя.

Дамиан, конечно же, не знает, что я жена Дормера, но Лондри ясно дал ему понять, что наши отношения фиктивные. Это выгодно и самим Рэям, которые пытаются протащить патент на изготовление зачарованных тростей. Наша помолвка в глазах императора будет выглядеть солидно, особенно с учетом того, что Лондри подготовил мир с Транииром.

А потом… потом мы мирно разойдемся потому что я окажусь истинной совсем другого дракона.

— Не понимаю, почему Флор Сантар все еще в академии, — кривится Магнолия.

“Чтобы не спугнуть ее папашу раньше времени, конечно же”, — комментирую мысленно.

Не успеваю подумать об этом, как ловлю хитрый взгляд отца.

Он сообщил мне вчера: “Сантар подозревает неладное и плетет интриги, пытаясь сорвать договоренности с Транииром. Но я жду свидетелей, которые подтвердят, что Сантар занимался хищениями. Он должен был создать в академии Теней шпионскую сеть, а сам брал деньги у волков и скрывал реальное положение дел. Одновременно все финансирование из империи шло в его карман и тратилось на нужды дочери”.

Сантар, возможно, попытается скрыться, но таким образом лишь ускорит свой конец.

— Генерал Лондри, вы сказали, что ректор примет участие в соревнованиях? — спрашиваю я.

Непонятно, почему меня не предупредили. Вслух, естественно, не возмущаюсь, но мрачно щурюсь.

— Он будет наблюдателем. До нас дошел слух, что некоторые адепты не умеют соревноваться честно.

Лодри невозмутим, элегантен и на мое невысказанное возмущение пожимает плечами. Но холодные глаза сразу дают понять, что спорить с папой бесполезно. Он всем своим видом словно транслирует: наконец-то я нашел применение твоему бесполезному мужу.

Нилс всю ночь носился над горами и поэтому подвергается магической очистке чешуи, затем я традиционно проверяю его воду. Еду он добывает сам, но вот сено в лежбище я ворошу и обрабатываю специальным артефактом. Флор Сантар способна на любую пакость и уже несколько раз подкидывала нам “сюрпризы” в виде опасных для виверн паразитов. Очень хитро, мы даже доказать не можем, что всякая гадость подкидывается, а не попадает к животным естественным путем.

Впрочем, у меня для гадины тоже имеются “сюрпризы”.

Закончив со стойлом, я получаю в благодарность от Нилса гордый взгляд и фырканье.

— Я знаю, что ты свободный зверь и ночевать тут не останешься, — напоследок осматриваю его когти и, удовлетворенно кивнув, надеваю меховую накидку. На дворе холодно и простыть после теплого стойла совсем не хочется.

Мысли постоянно возвращаются к Флор. Ненависть давно застыла, превратившись в холодный камень. И, наверное, пестовать боль не самая лучшая идея, но победа над негодяйкой принесет мне успокоение.

Я отомщу за все.

— Не понимаю, почему магически усиленных виверн не снимают с соревнований, — гневно спрашивает Магнолия, вернувшаяся из соседнего стойла.

— Потому что Флор Сантар осталась без силы и ей позволили в виде исключения, — Рон разводит руками.

Да уж, благодетели. Но устав академии действительно позволяет подобное.

— Силы таких виверн конечны. А у нас фамильяры, обладающие почти неисчерпаемым резервом, — говорю я.

Мои слова до конца понимает лишь отец, знающий о моем уровне магии. Но фамильяр и правда сильно отличается от просто взятого в аренду зверя. За нами не только телепатическая связь, но и возможность подпитывать друг друга магией. В этом смысле мы с Роном весьма серьезные противники для Флор.

Отец обращается к парням с разговором, по своей привычке “шлифуя” последние детали, а ко мне подходит Алис.

— Айви, ты бы не могла передать Дамиану мои записи? — тихонько спрашивает она.

Вчера мы раскрыли мой фолиант и он точно объяснил, как подкараулить Лунный лист, чтобы не ошибиться и сорвать его правильно.

— Алис, ты должна сама поговорить с ним, — твердо произношу, но тут же расстраиваюсь, увидев в глазах подруги панику.

— Он же бесчувственный, жестокий, надменный. Вместо сердца в груди у Дамиана камень, — шепчет она.

Ох, я не знаю, что в груди у Дамиана. Он действительно мерзавец, но сколько еще Алис страдать? Или пусть забудет его, или пусть борется.

— Он когда-нибудь встретит истинную, — подруга смотрит в сторону. — Понимаешь, все бессмысленно. Поэтому отдай ему сама мои записи.

— Тебе необходимо закрыть гештальт, — качаю я головой, но Алис моих слов, конечно, не понимает.

Она хмурится и с удивлением глядит на меня. А я прикидываю: если бы между этими двумя возникла истинность, можно было бы надеяться, что Дамиан изменится, как… как изменился Бран.

Но в любом случае Алис надо проработать эту безнадежную ситуацию, чтобы вылечиться от неразделенной любви.