Охотничьи угодья

Глава 10

Чарльз стоял в ледяной воде. Он ждал команду головорезов, а вместо этого получил красотку и теперь не знал, что делать.

Анна шла вдоль береговой линии, ее грязные туфли шлепали по воде. Их окружали лишь доки. Четырьмя или пятью доками дальше шла погрузка на корабль, и Чарльз слышал, как мужчины ворчат и ругаются. Они достаточно далеко и не могли видеть женщину и ее очень большую собаку, прогуливающихся вдоль кромки воды.

Чарльз посчитал, что Анна ушла от него слишком далеко, и поэтому последовал за ней, пристраиваясь сзади, чтобы убедиться, что она в безопасности. Он не убил Зверя, который угрожал ей. При мысли об этом из глотки вырвалось рычание.

Ему следовало его убить. Оторвать ему голову, чтобы он больше не причинял вреда слабым и беспомощным. Не угрожал Анне. Неважно, что она не была ни слабой, ни беспомощной.

Братец волк принюхался к воздуху, но запах других волков чувствовался далеко. Впереди него Анна нашла бревно, которое выбросило на берег, и теперь он стал троном для его госпожи. Но сначала ей пришлось на него вскарабкаться.

Чарльз обошел его кругом, чтобы убедиться, что бревно надежно, но у него не хватило смелости подойти к Анне.

Она видела его в действии раньше, видела, как он убивал, и не сбежала от него. Но на этот раз все произошло по-другому, Чарльз знал это. Его спровоцировали, но ему не обязательно было поддаваться.

Шастель слишком много думал о собственной шкуре, чтобы предпринимать что-либо, находясь посреди стаи вражеских волков. Он бы не тронул Анну, не прямо на глазах у всех. Однако для Чарльза все это не имело значения. Он видел клыки возле горла Анны, а сам стоял слишком далеко на другой стороне комнаты и не успел бы добраться до нее.

Чарльз посмотрел на Анну, просто чтобы убедиться, что она ему не привиделась. Она нашла удобное место и улеглась на бревне, положив голову на вытянутую руку.

Анна сказала, что хочет поговорить. В ее голосе не слышалось злости или, что еще хуже, разочарования.

И ему нужно кое-что узнать. Например, почему за ним не пришли десятки волков. Он слышал, как Дана требовала его шкуру, и ожидал их. Почему Анна сказала, что оставила Ангуса за главного? Скорее всего, это как-то связано с силой, которую она позаимствовала у него вскоре после того, как покинул склад.

Если бы братец волк не взял бразды правления на себя, он бы просто подождал, пока другие волки, действуя от имени Даны, нападут на него на складе. Но братец волк хотел сам выбрать поле битвы.

Это означало спуститься к берегу, где вода за спиной не давала бы врагам обойти его с флангов, — оборотни не умели плавать.

И стихией Даны была пресная вода, а не соленая.

Но Анна выбила почву из-под его боевых планов. Волки не собирались преследовать его, и именно Ангус, а не Дана, остался за главного. Лежа на бревне, Анна наблюдала за ним краем глаза, пока он ходил взад и вперед.

Он еще некоторое время держал дистанцию. Пока он был волком, а Анна находилась на приличном расстоянии от него, она не могла сказать ему… Что?

Что ей противно из-за того, что он напал на Шастеля? Что он напугал ее? Или, что еще хуже, ей нравилось смотреть на драку? Но она просто молчала.

Итак, Чарльз не знал, почему пришел к ней как волк, а не как человек. Она села и похлопала по бревну перед собой. Он прыгнул на бревно, и она обняла его, длинными пальцами играя с его ушами и гладя чувствительные места на морде.

Потом прислонилась к нему.

— Я люблю тебя, — произнесла она.

Именно это ему и нужно было услышать. Он глубоко вздохнул и изменился. Она отступила, давая ему пространство.

— Почему у тебя нет четырех дюжин красных или синих футболок и пятидесяти пар ботинок? — спросила Анна, когда он закончил перевоплощение. — Как думаешь, эта связь с парой сработает достаточно хорошо, чтобы я могла снова превратиться в человека в одежде, а не совершенно голой?

Чарльз взглянул на себя, полностью одетого, как обычно. Ни один другой оборотень не мог создавать одежду при обращении. Ему так и не понятно, действовала ли это магия оборотней или немного магии его дедушки-шамана. Это начало происходить, когда ему исполнилось четырнадцать или пятнадцать, и ходить голым считалось постыдным в племени его матери. Тогда на нем материализовались оленьи шкуры, и он до сих пор мог их создать, если бы захотел.

Чарльз повернулся лицом к улыбающейся Анне и пристально посмотрел на нее, потом поцеловал ее так крепко, будто не мог ею насытиться. Она открыла рот и впустила его, приветствуя теплыми прикосновениями языка и тихими стонами. Они были вместе недостаточно долго, чтобы даже самые элементарные прикосновения стали привычными, но он не думал, что когда-нибудь сможет принимать ее поцелуи, ласки ее языка, зубов и губ как должное.

Когда он отстранился, то прижался лбом к ее лбу и сказал:

— Я не знаю. Нам просто нужно посчитать красные футболки.

— Почему красные? — спросила она. — Почему на этот раз не зеленая или синяя? Я видела у тебя синюю футболку. Ты выбираешь?

Он засмеялся, нуждаясь в этой близости, которой у него никогда не было до Анны.

— Я не знаю. Никто никогда не спрашивал, и я никогда не обращал внимания.

Она прижалась губами к его уху, и ощущение ее дыхания определенно заставило его обратить на нее внимание.

— Держу пари, многие задавались этим вопросом. Но были слишком напуганы большим злым волком, чтобы спрашивать.

Он снова рассмеялся, облегчение от ее присутствия, не только омеги, но и самой Анны, вызывало смех.

Она отстранилась, но в ее глазах все еще светилась улыбка.

— Дана ведь водная фейри? Из тех, кто заманивают мужчин в воду и топят их.

— Да.

— Как она это сделала? Это было принуждение или какая-то манипуляция?

Он ничего не мог прочесть по ее лицу.

— Я не знаю. Почему ты спрашиваешь?

— Ты не часто так выходишь из себя, не спланировав нападение получше. И Шастель… Сколько ему лет? Он всегда такой утонченный, но не сегодня вечером, верно? Он убивает маленьких детей и человеческих женщин на глазах у людей, слишком слабых, чтобы ему противостоять. Тебя он никогда бы так не спровоцировал, особенно, чтобы ты смог впоследствии оправдаться за открытое нападение на него.

Теперь рядом с Анной, братец волк обрел спокойствие. Чарльз мог мыслить более ясно, обдумывать странности сегодняшнего вечера.

— Не совсем верно. Иногда он безрассуден, но не трус. Он любит играть в игры. Жеводанский Зверь напал на тебя и мог убить, если бы этого захотел. — Но она права в том, что поведение француза выглядело странным. — Но то, что он положил мешочек, свой приз, к твоим ногам, это необычно. — Он на мгновение задумался. — Скорее романтично. Никогда не слышал, чтобы у Шастеля была пара. В основном он убивает женщин. И детей. Как будто их хрупкость пробуждает в нем самое худшее.

— Шастель сказал Рику и мне, что он противоположность омеге. Только насилие, никакого защитного инстинкта.

Чарльз удивленно приподнял брови.

— Это проницательно, — сказал он. — Я бы просто назвал его социопатом. Мой отец называет его злом.

— Я голосую за «зло», — пробормотала Анна. Она ковыряла кору на бревне, сгнившую от долгого пребывания в воде.

— Но случай с мешочком не типичен для Шастеля, — продолжил Чарльз. — И то, что… я сделал, тоже необычно. Не совсем. Мне показалось, что Шастель вырвал тебе горло, хотя очень хорошо знал, что он тебя не трогал. Думаешь, фейри как-то причастны к этому?

— Мне кажется, я видела жажду крови в движениях ее тела, когда ты напал на Шастеля. Первое, что сорвалось с ее губ, было обвинением в том, чего ты на самом деле не совершал. Глупая фейри не вспомнила, что как только зазвучат колокола, охота закончится. — Словно когтями, Анна впилась пальцами в дерево, и ее голос стал жестким. — Она хотела, чтобы ты стал ее добычей.

И внезапно Чарльз понял, что Дана не добралась до него благодаря Анне, которая сейчас сидела рядом с ним на этом бревне. Она не выглядела крепкой, с веснушками на лице и телом, которое все еще нужно откормить на десять фунтов, хотя сейчас значительно крепче, чем в их первую встречу. Но она могла проявить жесткость и заботилась о том, что принадлежало ей.

— Дана не знала, с кем связалась, — пробормотал он, испытывая очарование и благоговение одновременно.

— Чертовски верно, — ответила Анна. — Она охотилась сегодня вечером. Не знаю, кто был ее первоначальной добычей. Это похоже на то, когда доминант приходит в новую стаю и ищет самого сильного зверя, чтобы подраться и таким образом занять свое место. Не могу сказать, спланировано ли это или просто случайность.

Чарльз уловил запах волка и повернул голову.

— Ангус, — приветствовал он, когда другой волк подошел к ним.

— Я позволил тебе почувствовать мой запах, — объяснил Ангус, немного защищаясь.

— Спасибо. — Чарльз решил, что благодарности недостаточно, поскольку Ангусу все еще неловко их прерывать. — Я ценю это. Что ты хотел?

Ангус пробыл рядом совсем недолго и, скорее всего, унесся бы обратно на холм, ничего не сказав, если бы не хотел о чем-то сообщить.

— Я немного слышал из вашего разговора, — ответил Ангус. — Но Анна права. Я чувствовал магию фейри в действии, но не понимал, что она сделала, пока ты не напал на Шастеля. Она пыталась заставить тебя убить его.

— Я считала, что фейри не могут этого делать, — вставила Анна.

— Очевидно, что такое возможно, — сказал Чарльз. — Но почему-то они этого не показывали раньше. Никогда. Они не нарушают своего слова и не лгут. Не могут, как утверждают. Так было всегда. Но она это сделала.

— Спроси маррока, — предложил Ангус.

Чарльз потянулся за мобильным телефоном и замер.

— У меня нет телефона, — признался он.

Анна хихикнула.

— Есть красные футболки и нет мобильного телефона? У меня своего тоже нет, я оставила его в машине.

Ангус передал свой мобильный Чарльзу.

— Красные футболки? Хочу ли я об этом знать?

— Наверное, нет, — заверил Чарльз, набирая номер и прижимая трубку к уху.

Когда его отец ответил, он рассказал всю историю старому барду. Бран выслушал все до конца без комментариев. Когда Чарльз закончил, последовала небольшая пауза, пока его отец обдумывал услышанное.

— Шесть вампиров охотятся вместе, — сказал он наконец.

Это был не вопрос, но Чарльз все равно ответил:

— Да.

— Я займусь этим. Ходили кое-какие слухи, я проверю их более тщательно. Мне они кажутся наемниками, наемными убийцами. У Ангуса уже довольно давно не было проблем с вампирами Сиэтла. И Том узнал бы их, если бы они были местными. Вампиры ездят на микроавтобусе, и скорее всего, он взят напрокат…

— Я запомнила номер машины, — встряла Анна. — Но мне тоже показалось, что это взятая напрокат машина. Американский минивэн, которому меньше пяти лет. — Она отчеканила три буквы и три цифры.

Радость телефонных разговоров с оборотнями заключалась в том, что все заканчивалось конференц-звонками, хотел звонивший этого или нет. По крайней мере, Чарльзу не пришлось повторять все по два раза.

Он слышал, как ручка скользит по бумаге, когда его отец записывал номер машины на листке бумаги.

— Я проверю его, — ответил Бран, — но подозреваю, что Анна права. Мы найдем их быстрее другими методами. Ты думаешь, они обучены оборотнем?

— Они сражались как стая, — сказала Анна. — Делали свой выбор, как сделала бы волчья стая. Привносили магию, которая ощущалась так же, как магия стаи.

— И Том так думает, — согласился Ангус. — Том участвовал в нескольких драках и может владеть магией стаи наравне с лучшими из нас.

Последовала еще одна пауза, затем маррок произнес тем легким приятным тоном, который предупреждал всех, кто его знал, что сейчас начнется настоящий ад.

— Вы можете доказать, что Дана спровоцировала драку?

Чарльз посмотрел на Анну.

Но она покачала головой.

— Нет. Вам бы стоило увидеть всё своими глазами.

— Это так, — сказал Ангус. — Я все видел, но сомневаюсь, что кто-то еще понял, что произошло. Она послала бы меня за Чарльзом после того, как я отказался идти. Околдовала меня моим настоящим именем. Я не отзывался на это имя почти сто лет, а сто лет назад я был никем. В то время был не альфой и даже не в этой стране. Мне интересно, как она узнала, какое мне дали имя при рождении. Сомневаюсь, что найдется десять человек, которые помнили бы об этом спустя столько времени.

— Она назвала тебя настоящим именем, и ты все равно не выполнил приказ?

Ангус откинул голову назад и рассмеялся.

— Ради господа всемогущего, Бран. Я впервые увидел дрожащее маленькое существо, которое является твоей невесткой, когда она тряслась в аудитории, заполненной хищниками. Я подумал, что твой сын нашел оборотня-кролика.

— Вот спасибо, — недовольно буркнула Анна.

Нисколько не смутившись, Ангус ухмыльнулся ей. Но когда продолжил, то обращался к Брану:

— Я думал, она не дотягивает до его веса. Но это было до того, как она убила вампира и поставила на место древнюю фейри. Я был околдован этой фейри. Но Анна приказала мне остановиться. И будь я проклят, но мне пришлось слушаться ее, с принуждением фейри или без него. Я вырвался из хватки Даны, словно если бы ты разорвал узы колдовства.

— Видел бы ты, как она убила ведьму пару недель назад, — весело ответил Бран. — Асил бегал от этой ведьмы двести лет, а маленький «кролик» моего сына убила ее, хотя была в человеческом обличье и вооружена только ножом.

— Асил? — спросил ошеломленный Ангус. — Асил Мавр?

— Он самый, — подтвердил Чарльз.

— Внезапно я уже не так худо себя чувствую от того, что меня спас кролик, — весело бросил Ангус.

Анна сузила на него глаза.

— Еще одно замечание о кролике, и ты пожалеешь об этом.

Маррок заговорил в тишине, наступившей после угрозы Анны.

— Если я приеду сейчас…

— Нет, — мгновенно отрезал Чарльз.

Его отец вздохнул.

— Ты ведь заметил слово «если»?

На это не было хорошего ответа, поэтому Чарльз просто ждал.

Удовлетворенный тем, что его сын молчит, Бран продолжил:

— Не думаю, что это помогло бы на данном этапе. Это не имело бы никакого значения для переговоров. Шастель сделал именно то, что намеревался, и мы обойдем его стороной.

— Мне жаль, сэр, — сказал Чарльз.

— Не стоит извиняться. Не имело бы значения, если бы я находился там. Пока кто-нибудь из европейцев не решит избавить мир от Шастеля, нам всем придется обходить его стороной. Я бы очень удивился, если бы он решил поиграть с нами в мяч.

— Он не антиомега, — сказала Анна. — Он антимаррок.

Чарльз объяснил ссылку, и его отец весело рассмеялся. Некоторые люди могли бы подумать, что он не зол, и были бы неправы.

— Я полагаю, что оба варианта верны.

— Почему бы тебе не убрать его? — внезапно спросил Ангус.

— Это не мое дело, — ответил Бран. А затем добавил, доказывая, что уже думал об этом: — И мне также пришлось бы заняться Европой. У меня и так полно своих забот. Мне больше не нужно. Ты ищешь работу, Ангус?

— Черт возьми, нет. — Вожак стаи Изумрудного города одобрительно ухмыльнулся.

— В любом случае, я не смог бы сразиться с Шастелем. Но твой сын — мерзкий, бешеный ублюдок. Я видел, как он дрался раньше, когда был в ярости. Ему потребовалось всего две минуты, чтобы уложить Шастеля на землю.

— Чарльз всегда дерется быстро, — сказал Бран. — Самые серьезные драки всегда проходят так. Мы не кошки, чтобы играть со своей едой. — Чарльз услышал, как его отец глубоко вздохнул, когда сменил тему. — Итак. Твоя работа, Чарльз, как я понимаю, заключается в том, чтобы найти вампиров, которые убили бедную Санни. Устрани их и выясни, кто их нанял. Завтра веди дела как обычно и помни, что европейцы могут отказаться от нашей помощи, но выслушают то, что ты предложишь. И мы поможем им, чем сможем. Это единственное, что в наших силах. И не позволяй Дане заставить тебя убивать тех, кого ты не хочешь.

— Она нарушила свое слово, — настаивала Анна.

— Мы не можем это доказать, — ответил Бран.

— Что происходит, когда фейри нарушает свое слово? — спросил Чарльз. — Я только слышал, что они этого никогда не делают.

— Не имею ни малейшего представления, — сказал Бран. — Я не фейри, и мы не можем винить фейри за то, что они хранят свои секреты. Я никогда не знал фейри, которая нарушила бы свое слово. Согнула его, скрутила в крендель, да. Но чтобы нарушила, нет. Я бы ожидал, что ее поразит молния. Поскольку этого не произошло, твое предположение совпадает с моим. — Он помолчал. — Будь осторожен. И может, тебе стоит надеть свое распятие и найди что-нибудь, что подошло бы Анне. Это не надежная защита, но она полезна, когда имеешь дело с вампирами.

И он повесил трубку.

— Знаешь, — задумчиво произнесла Анна, — я немного разочарована. Думала, он все знает.

— Не все, — признался Чарльз. — Просто очень хорошо притворяется, что он всезнающий.

— И любит импровизировать, — добавил Ангус. — Хотя я никогда по-настоящему не ловил его на этом. — Он помолчал. — Я думаю, что он мог бы быть той самой молнией. Надеюсь, я буду там, чтобы увидеть это.

Чарльз зевнул.

— Итак, завтра еще одна встреча. Я расскажу о некоторых наиболее креативных вещах, которые маррок приберег напоследок, а затем завершим переговоры, которые сейчас бесполезны.

— Смерть Санни, — сказала Анна. — Неправильно то, что ее смерть может быть полезной для нас, но она стала бы хорошей причиной досрочно закончить встречу.

Ангус кивнул.

— Это никого не одурачит, все знают, что сделал Шастель, но позволит нам сохранить лицо.

***

Анна зарылась под него и заворчала, и Чарльз засмеялся, когда холодные пальцы добрались до него.

Он перекатился на нее, и она счастливо вздохнула, ее глаза приоткрылись и блеснули в темноте гостиничного номера.

— Ну, привет, — пробормотал он волчице Анны. — Оборотни — теплокровные. Очень теплокровные. Мы не мерзнем и не засовываем замерзшие пальцы туда, куда не следует.

Она пару раз моргнула.

— Тепло, — сказала она хриплым голосом.

— Да, — ответил он. — Но ты могла бы натянуть одеяло до того, как так сильно замерзла.

Она приподнялась с матраса и крепко поцеловала его, обхватив руками его челюсть.

Не прерывая поцелуй, Чарльз перевернулся, пока она не оказалась сверху. Волчица Анны иногда делала вещи, которые Анне были неприятны. Он научился приспосабливаться к этому и поэтому всегда старался убедиться, что, если Анна не была главной, то оказывалась сверху. Если она просыпалась под ним, то могла запаниковать.

Он не мог общаться с волчицей Анны так, как мог разговаривать с братцем волком. Она выходила, когда Анна спала, и обычно говорила предложениями из одного слова.

Она ущипнула его за ухо, потянув за янтарные серьги, которые купила для него.

— Осторожно, — предупредил Чарльз. — Мне нравятся эти серьги.

Он провел руками по ее пояснице, и она выгнулась ему навстречу со счастливым стоном. Он позволил ей немного поиграть, прежде чем поймать ее руки.

— Привет, леди-волчица, — произнес он, затаив дыхание. — Нам нужно разбудить твою вторую половину, прежде чем мы продолжим. — Он не представлял, как много Анна знала о том, что ее волчица вытворяла в такие моменты. Но ему казалось неправильным делать что-то серьезное, пока не убедился, что Анна знает, что задумала ее волчица.

Она уставилась на него, и по ее глазам увидел, как произошла перемена.

Ослепительно голубые глаза потеплели до карего цвета за несколько ударов сердца.

Анна, казалось, не удивилась, обнаружив, что лежит на нем, просто улыбнулась и закинула руки ему на плечи.

— Все в порядке? — спросил он.

В ответ Анна шевельнула бедрами и толкнулась вниз. Он застонал от неожиданно агрессивного движения. Волчица делала подобные вещи, но Анна обычно вела себя более сдержанно. Она задала жесткий и быстрый темп, и он позволил ей всё.

— Я просто лягу на спину и подумаю об Англии, — фыркнул он, чтобы ее рассмешить.

Это обернулось против него, потому что она приподнялась, а затем остановилась, зажав его бедра ногами.

— Если ты думаешь об Англии, — заявила она, — значит, я делаю все неправильно.

И сделала несколько вещей, которые сразу отключили его мозг.

После Анна лежала на нем, как сладко пахнущее одеяло, только одеяла обычно не покрывали поцелуями его шею.

— Помнишь, когда сказал тебе, что ты моя пара, а ты ответила, что тебе не нравится секс?

Анна хихикнула над его самодовольным тоном.

— Я подумала, что будет справедливо предупредить тебя.

— Кроликам нравится секс, — вежливо сказал он.

Анна села и ущипнула его за нос.

— Я займусь тобой. Я знаю, где ты боишься щекотки.

Кто-то быстро и настойчиво постучал в дверь.

— Это Ангус. Впустите меня.

Анна пискнула и выскочила из кровати, надевая вчерашнюю одежду. Чарльз натянул джинсы и направился к двери. Было чуть больше двух часов ночи, видимо, случилось что-то срочное.

Особенно если сначала Ангус не позвонил.

Как только Анна оделась, Чарльз открыл дверь и пригласил Ангуса войти. Другой волк помедлил на пороге, но никак не прокомментировал то, чем занимались Чарльз и Анна, хотя даже человеческий нос, вероятно, уловил бы этот запах.

— Я принес еду. Возьми, — предложил Ангус, держа подстаканник с четырьмя стаканчиками, от которых шел пар: два какао и два кофе.

Чарльз взял какао, и Анна, которая обычно пила какао, быстро схватила кофе.

— Мне нужно проснуться, — объяснила она, встретив его удивленный взгляд.

Ангус поставил подстаканник на стол и сел, держа в руке второй стаканчик кофе.

— Шастель мертв, — заявил он.

— Я думал, его раны были не смертельные. — Чарльз на самом деле не мог вспомнить, какой ущерб нанес.

— Не из-за драки. — Ангус глотнул кофе. — Кто-то выстрелил в него серебряной дробью, а затем… Похоже, что они разделали его на филе. Избили Мишеля до полусмерти. Ты его знаешь? У бедняги проломленный череп, сломанные челюсть и ребра и другие травмы. Пройдет некоторое время, прежде чем он будет в состоянии что-либо рассказать.

— Кто его убил?

— В том-то и проблема, что в доме, кроме запахов Шастеля и Мишеля, есть только твой запах.

— Он был со мной всю ночь, — возмутилась Анна.

Чарльз одарил ее довольной улыбкой.

— Я его не убивал и не имел к этому отношения.

Ангус мрачно кивнул.

— Я так и думал. Но мне нужно было, чтобы ты мне это сказал.

— Разделка человека под филе требует времени, — продолжил Чарльз, хотя не хотел признаваться, что знает, как это сделать. — Насколько профессиональной была работа?

— Я бы и свинью так не смог зарезать, — сказал Ангус. — А я проработал мясником двадцать лет. — Он поколебался, затем сел на стул. — Послушай, я знаю, что это был не ты. Это не твой стиль убийства. Кто бы это ни сделал, он чертовски сумасшедший. Ты бы просто разорвал его на куски и покончил с этим. Но эта фейри… Она не может распознать правду, когда слышит ее. Фейри не принимают наше слово за правду, — с легкой горечью закончил он.

— Как только Дана получит новости, она начнет охотиться за тобой. Ты вырвался из ее когтей раньше. — Он слегка кивнул Анне. — Я тоже видел, когда она сосредоточилась на Чарльзе как на своей добыче. И ты идеально подходишь на роль убийцы. Драка. Шастель препятствовал конференции. Преследовал твою пару. Том большую часть своей жизни работал полицейским. Он говорит, что в человеческих судах тебя бы уже арестовали и вполне вероятно, осудили. — Он поднял глаза на Чарльза, который позволил это. — Дане не нужно убеждать нас или твоего отца, помни это. Единственная высшая власть среди фейри — это Серые Лорды, и они станут искать доказательства. — Он сделал большой глоток кофе. — Но есть ее слово. И она Серый Лорд. У тебя на хвосте будут все фейри в Штатах. Если ты начнешь сопротивляться, если твой отец примется сопротивляться, а ты знаешь, что он так и поступит, то разразится война.

— Она решится на это? — спросила Анна.

— Да, — без колебаний выпалил Ангус.

— Тогда мы должны выяснить, кто убил Шастеля, прежде чем она услышит об этом, — Чарльз говорил так, словно это не сложное дело.

— Правильно.

— Позвони своим людям и попроси их отменить шоу собак и пони на сегодня, — сказал Чарльз. — Смерть подруги Артура — достаточно хорошее оправдание на данный момент. Нам нужно осмотреть место смерти Шастеля, затем я поговорю с Мишелем.

Ангус был хорошим водителем, останавливался на желтый свет, поэтому Анне, ехавшей за ним на потрепанной «Королле», не пришлось проезжать на красный свет или гнаться за ним, чтобы не потерять.

Он сказал, что французские волки остановились в частной резиденции, арендованной в районе Королевы Анны, квартале ухоженных домов на склоне холма, недалеко от их отеля.

Анна увидела дом до того, как Ангус включил поворотник. Он был полностью современным, выделяясь на фоне своих более традиционных соседей, как больной палец. И она сразу поняла, что это тот самый дом, потому что оборотень пил пиво на переднем крыльце.

Йен, их встречающий с взлетно-посадочной полосы, сидел в металлическом кресле-качалке с банкой пива в руке. Пиво было камуфляжем, подумала Анна. Вряд ли человек сидел бы на крыльце в два тридцать утра в течение нескольких часов, а бутылка оставалась до сих пор холодной, но она отвлекала от него внимание.

Как будто его выгнали и он ждал, когда его впустят.

Анна последовала за машиной Ангуса и припарковалась на подъездной дорожке, а не на улице. Там было тесновато, потому что уже стояли две машины, но «Королла» аккуратная маленькая машина.

Анна открыла дверь и почувствовала запах крови. Взглянула на Чарльза, но тот не подал ни малейшего признака того, что заметил. Жажда сырого мяса не была для него чем-то новым. Чарльз знал, кто он такой, и, как правило, реагировал спокойно, так что он и братец волк могли работать вместе так, как ни один другой волк.

Наверху крыльца Йен придержал входную дверь открытой, стоя немного в стороне, защищая себя, насколько это возможно, от запаха убийства. Он твердо сосредоточил внимание на своем альфе.

— Сэр, — сказал он. — С тех пор как вы ушли, здесь никого не было. Мы поставили охрану спереди и сзади, как вы и просили. Другие французы устроились в отеле.

— Хорошо.

— Да, сэр. — Йен казался немного напряженным. Импульсивно Анна коснулась его руки.

Он сделал пару глубоких вдохов и уставился на нее.

Ангус нежно похлопал его по щеке.

— Она омега, мой мальчик. Распространяет мир и счастье.

Потом махнул рукой, и Анна отпустила Йена и последовала за Чарльзом в дом.

— Если Дана это подстроила, она уже должна знать, — заметила Анна, когда за ними закрылась дверь.

— Да, — ответил Чарльз. — И все же нет смысла рекламировать произошедшее, если она еще не знает. — Он остановился в коридоре и посмотрел на нее. — Ты понимаешь людей лучше, чем я. Как думаешь, Дана наняла бы вампиров? Или вампиры могли действовать сами по себе?

Он недооценил себя, подумала Анна, но все равно обдумала его слова.

— Она Серый Лорд. Ей нравится играть в игры, и она получает удовольствие от того, что выглядит непривлекательно. И это означает, что она либо ужасно уродлива, либо сногсшибательна без иллюзии. — Она закрыла глаза, пытаясь привести мысли в порядок. — Она ни за что не наняла бы вампиров и не доверила бы им свои секреты. Она была бы не против, если бы кто-то другой делал за нее грязную работу, но не за деньги. Кто-то, кто ей должен, возможно, приспешники фейри. Шантаж, да. Но не наемные убийцы.

— Согласен, — промолвил Чарльз.

— Что касается вампиров, то… Когда они пришли за нами, в них не чувствовалось никаких эмоций, никакого личного участия. Просто они выполняли работу. Но потом мы убили парочку из них, и это сделало все личным, верно? Итак, они убили Санни, искалечили ее и оставили нам на обозрение, чтобы уровнять счет.

— Ангус? — позвал Чарльз. — Дана живет здесь. Ты знаешь ее лучше, чем мы.

— Я вообще не понимаю женщин, — отмахнулся Ангус. — Добавь к этому фейри, и ты можешь на меня не рассчитывать. — Последовала небольшая пауза. — Но думаю, что кролик попала в точку. Насчет вампиров тоже звучит правильно.

— Анна, — мягко поправил Чарльз, прежде чем Анна смогла возразить. — Не кролик.

Ангус наклонил голову.

— Это выражение уважения, — сказал он Анне. — Не более. Анна.

— Если ты не против. — Чарльз не стал зацикливаться на этом, а просто перешел к следующему вопросу. — У вампиров есть какой-то способ скрывать от нас свой запах и не пускать нас в свои дневные спальные места.

Ангус замер.

— Ты думаешь, это сделал вампир? Четыре вампира против Шастеля и Мишеля?

— Зверь уже был ранен. — Чарльз обычно избегал произносить имена погибших. Но звать их по прозвищу считалось нормальным.

— Мишель гораздо менее доминантен, чем твой Том. У него доброе сердце, но он не воин. В противном случае Зверь давно бы убил его. Где были остальные французские волки?

— На ночной вечеринке в локальной сети.

— Вечеринка по локальной сети? — Анна вроде бы знала, что это такое. — Разве не там встречаются чудаки и играют в одну и ту же игру на множестве компьютеров?

Ангус кивнул.

— Алан подумал, что стоит позволить им выплеснуть свою агрессию, фактически никого не убивая. — Он помолчал мгновение. — И никто этого не сделал, по крайней мере, там. В любом случае, он и несколько членов его стаи, пара человек из моей стаи и… Думаю, что один из испанцев взял на себя смелость организовать локальную вечеринку с каким-нибудь шутером от первого лица.

— Кто мог знать, что здесь будет только два волка? — спросила Анна.

— Любой, кто прочитал регистрационные листы на нашем сайте в интернете. Это означает, что вся моя стая и любой из волков, кто пришел на конференцию и нашел время ознакомиться со списком развлечений, которые мы предоставили.

— И если вампиры работают на одного из нас, — размышлял Чарльз, — они бы тоже знали.

— Если это вампиры, то они работают ужасно быстро — заметила Анна и поняла, что все они медлили войти в дом, ближе к запаху крови. — Они напали на Тома, Мойру и меня позавчера, на Санни вчера, а на Шастеля прошлой ночью. — Она не хотела видеть тело, приближаться к свидетельствам боли и смерти. И предположила, что, возможно, другие сражаются в совершенно противоположной битве.

— Убийцы с несколькими целями убивают так быстро, как только могут, — сказал Ангус. — Нанести удар, прежде чем у врага появится шанс натянуть штаны и открыть ответный огонь. Заняты, как пчелки.

— Вопрос в том, что они делают? И почему? — задумчиво произнес Чарльз, как будто говорил об игре в шахматы, а не обсуждал убийство в уютной маленькой гостиной, где пахло смертью.

— И Дана является частью этого? Или она вообще отдельный вопрос?

Он посмотрел на Анну.

— Ты можешь остаться здесь.

— Но ты хочешь, чтобы я пошла. — Она знала, что права, и это удивило ее.

— Ты на все смотришь по-другому, — сказал он. — Мы с Ангусом можем расшифровать битву. Ты рассказываешь нам о человеке, на которого мы охотимся, и чего он пытается достичь. — Он натянуто улыбнулся ей. — Ты понимаешь мотивы людей и вампиров, которые ведут себя как волки. Я хочу, чтобы ты осталась здесь, но, боюсь, можешь понадобиться нам там.

Она глубоко вздохнула.

— Хорошо. Но если меня вырвет, буду винить тебя.

— Я не против.

Анна наклонилась, чтобы завязать шнурки на теннисной туфле, и мельком увидела лицо Ангуса.

— Чарльз очень заботливый, — заметила она. — Согласно поговорке «то, что нас не убивает, делает нас сильнее». По крайней мере, здесь не будет двадцати футов снега.

Чарльз рассмеялся.

Но никто не улыбался, когда они вошли в комнату.

Ковер пропитался кровью, и все стены были ей забрызганы. Через несколько часов от тела начнет исходить запах гнили. Стены выглядели скорее коричневыми, чем красными. Анна старалась не смотреть на две груды мяса, костей и частей тела. Она приближалась шаг за шагом. О чем ей сказала вся эта кровь?

— Кто бы мог подумать, что в старике столько крови, — пробормотала Анна.

— Я думал, ты цитируешь латинские цитаты, — отозвался Чарльз.

— Я не могу исполнять Шекспира на латыни. — Она немного подумала о том, что ей пока не нужно более внимательно присматриваться к тому, что произошло в комнате. — Тогда cui bono. Кому это выгодно?

— Сомневаюсь, что это связано с деньгами, — сказал Ангус. — Или не только с деньгами. Или с любовью тоже. Санни, может быть, но Шастель?

Анна прошла комнату, и при каждом шаге ковер хлюпал, как и когда-то в квартире ее друзей после того, как прорвало бочонок пива (какой-то умник пытался открыть бочонок с помощью отвертки и молотка, когда перестал работать кран).

Анна могла показать, где лежал Мишель, потому что на полу виднелось пятно в форме человека, где кровь не пропитала коричневый ковер.

И еще было тело… или его части. Анна заставила себя посмотреть.

Жизнь Чарльза могла зависеть от того, найдут ли они убийцу. Она не могла позволить себе роскошь быть брезгливой.

Руки, ноги, голова (все это гораздо больше походило на восковую скульптуру для фильма ужасов) лежали поверх кучи. Голова обращена к двери, с каждой стороны лежали руки и ноги. Остальная часть этой кучи состояла из внутренностей и костей.

Квадрат ткани, который, скорее всего раньше был скатертью, расстелен на полу рядом с кучей частей тела. На нем лежали груды мяса, нарезанного на стейки, и две полоски ребрышек, как будто кто-то планировал приготовить барбекю.

Анна не понимала, почему кровь беспокоила ее?

— Я не знаю вампиров, — сказала она быстро, сквозь стучащие зубы. — Но читала Дракулу, когда училась в средней школе. Стали бы они вот так проливать всю кровь? Или это предназначено для того, чтобы привести в ужас? Кого они хотят напугать и почему?

— Нет, — внезапно заявил Чарльз. — Они не стали бы тратить кровь впустую. Не без веской причины. Ты права, это сделано преднамеренно. Должно было выглядеть как убийство серийного убийцы. Вампиры так не действуют. Если вампир оставит жертв в таком виде, его убьют прежде, чем он или она сделает это во второй раз. Как и мы, вампиры не хотят привлекать к себе внимание. Это спланировано для эффекта. Затрачено много усилий. — Он уставился на части тела и удовлетворенно улыбнулся. — По-видимому, слишком много усилий. — Он махнул рукой на то, что осталось от Шастеля. — Они сжульничали. У нас есть одно мертвое тело, но слишком много массы, примерно на двадцать фунтов. Бьюсь об заклад, что среди мяса мы найдем мясо коровы, а под потрохами еще что-то от француза. Мясо на костях. На самом деле у них не оставалось времени тщательно с этим поработать. Это просто должно было хорошо выглядеть для зрителей.

— И кто зрители? — спросил Ангус.

— Не мы, — ответила Анна. — Для меня это плохо выглядит, но для волков, которые выходят на охоту каждое полнолуние? Их не испугает кровь и мясо. — Она не стала указывать на то, что Ангусу трудно оторвать взгляд от груды мяса. — Особенно когда жертвой становится кто-то вроде Жана Шастеля. Бьюсь об заклад, французские волки сочувствовали Мишелю, но когда увидели Шастеля, то сказали: «Скатертью дорога». Вы думаете, это для публики? Чтобы заставить маррока не выходить на публику? Или это для фейри, которые понятия не имеют, кем был Шастель? Чтобы усилить ужас смерти, чтобы оправдать охоту на Чарльза?

— Ты говоришь как психолог, — заметил Ангус.

Анна покачала головой.

— Нет. Это Рик психолог. Я просто смотрю телевизор и читаю много криминалистических детективов. Я бы чувствовала себя намного хуже из-за этой сцены, если бы это была Санни. Если это вампиры, а я не чувствую запаха никого, кроме Чарльза, Мишеля и Шастеля, так что возможно это они, тогда есть причина, по которой они разделались с Шастелем… и с Санни.

— Убийство Санни было личным, — сказал Чарльз. — Ты не подходила близко, чтобы увидеть ее тело, понюхать его. Вампиры напугали ее и медленно выкачали кровь. Ей было больно, и она страдала. Любой оборотень, который приблизился бы к ее телу, знал бы это. Они хотели, чтобы мы поняли, что она страдала. Это просто ужасно. Но сейчас это инсценировка. — Он посмотрел на Анну и торжественно кивнул. — И надеюсь, что те, для кого предназначена эта сцена, ее еще не видели.

— Тогда нам нужно разобраться с этим прямо сейчас, — заявил Ангус, достал телефон и нажал кнопку быстрого набора. — Скажи своему отцу, что он финансирует это дело, услуги нашей ведьмы стоят не дешево. Том?

— Да? — послышался приглушенный голос его заместителя, как будто он старался вести себя потише, чтобы не потревожить находящихся рядом.

— Найми команду по уборке — нужно все сделать тщательно и быстро — и возьми свою ведьму. Да, мы заплатим ей за это, или это сделает маррок. Скажи ей, чтобы она выставила ему счет. Отведи их к дому Шастеля, я все объясню, когда доберешься сюда. Да, кто-то, наконец, убил ублюдка. — Он повесил трубку, и Анна с легким изумлением поняла, что Том не произнес ни единого слова после того первого ответа. Ангус был альфой, который знал, что его слову повинуются.

— Мясник, — задумчиво проговорил Чарльз. — Возможно, это не все для показухи. Вампиры тоже подчиняются приказам. — Он посмотрел на Анну. — Я думаю, ты права. Но также думаю, что это было символично. Зверь встретил конец от руки мясника. Это не ярость, потому что тогда человек, стоящий за этим, убил бы его сам. Но есть какая-то связь между Шастелем и тем, который организовал это убийство.

Анна вспомнила сказанное марроком.

— Возможно, убийца не хочет занимать место Шастеля в европейской иерархии. Все ожидали бы этого, не так ли? Что оборотню, убившему Шастеля, придется вмешаться и захватить власть, и стать марроком Европы? Даже если бы убийство произошло не в открытом поединке.

Чарльз слегка улыбнулся — что было нехорошо, не в этой комнате — но он жил оборотнем очень долгое время и не реагировал на кровь с отвращением.

— Ты спасла меня от худшей участи, чем думаешь, когда остановила меня от его убийства. У меня нет никакого желания работать, как мой отец.

— У меня есть еще один вопрос, — продолжила Анна, в последний раз оглядывая комнату. Ей нужно убраться отсюда. Возможно, если бы в тот момент она была в образе волчицы, это бы ее так не беспокоило, но продолжала глазеть на голову Шастеля, и его мертвые глаза смотрели прямо на нее в ответ.

— Да?

— Почему они оставили Мишеля в живых?

— Вряд ли они хотели этого, — отозвался Ангус. — Скорее всего, посчитали, что он мертв. Он в очень плохой форме, но умен и привык притворяться, что ему больнее, чем есть на самом деле.

Анна много знала о притворстве. Если противник думал, что сломал кости с первого удара, то не станет бить во второй раз.

— Это все, — бросила она, быстро выходя из комнаты. — Это все, что я могу сказать. — И побежала к ванной, мимо которой они проходили по пути в комнату.

Кофе, который она выпила ранее, попросился наружу.

Хорошо, что она не завтракала.

Анна схватила чистое полотенце и намочила его холодной водой. Закончив, вытерла подошвы своих туфель. Они были кожаными, и она купила их всего две недели назад, и кровь стиралась хорошо.