Огни мёртвого города

Глава 40, в которой герой общается с Первым и Вторым

В коридоре послышались голоса.

— Тихо-тихо, — говорил Кириллыч. — Куда руки суете! Сперва мыть, а потом…

Ему что-то неразборчиво ответили незнакомые голоса.

Борис отправил крупный кусок хлеба с мясом в рот, поднялся из-за стола и покинул кухню. Костя слышал, как он приветствовал кого-то. Голоса вроде нормальные, никаких бандитских интонаций.

— Как там, в округе? — спрашивал Борис.

— Тут спокойно, — ответил незнакомый голос, — а со стороны центра какие-то взрывы и трескотня. То ли бой идёт, то ли чего взрывается…

Через минуту в комнату вошли Борис с Кириллычем и еще несколько незнакомцев, одетых в камуфляж. Двое парней, немного младше Константина, а также крепкий мужчина средних лет с волевым и решительным лицом.

Костя поднялся из-за стола.

— Вот, познакомьтесь, — говорил Борис. — Константин — наш новый товарищ! Причем не новичок зеленый, а вполне себе кандидат.

Борис многозначительно посмотрел на своего командира и продолжил говорить:

— Вот, Андрюха и Михаил, — представил он парней, которым Костя пожал руки.

— А вот это наш главный — Первый! Имя его тебе пока не нужно знать, сам понимаешь, конспирация и всё такое.

Костя крепко пожал руку командиру.

— Ну, чего стоите, как гости, — подал голос хозяин. — Садитесь, супа, правда, на всех не хватит, но вот стейк…

— Да какой стейк, — улыбнулся Первый. — Мы на минуту только заглянули. Ты нам по «бич-пакету» завари и хватит.

— Успеете ещё на бич-пакетах насидеться. А у меня тут меню…

Парни рассмеялись.

По этому разговору Костя определил, что в этой группе довольно дружеские и тёплые отношения, что ему понравилось. Но вместе с этим, также ясно стало, что это не компания добрячков. Несмотря на все радушие Бориса, в памяти ещё свежо воспоминание, как легко тот грохнул злого толстячка Рудика и дурачка Длинного. Яснее ясного, что если он, Костя, выкинет какую глупость или будет себя вести не так, как от него ждут, то тот же Борис разберётся с ним решительно и беспощадно. Да и остальные тут, хотя и излучают радушие, явно не лохи-добрячки.

Между тем, командир велел парням садиться за стол. Борис предложил Косте закончить обед, после чего, вместе с командиром, покинул кухню.

— Вы насколько зарулили сюда? — спросил хозяин парней.

— Да фиг знает, — откликнулся Андрюха. — Мы-то думали ты один тут.

— Ладно, я сейчас, по быстрому, сделаю вам.

— Да ты это, Кириллыч, — подал голос Михаил. — Нам, и правда, по-быстрому надо. Так что завари нам лапши.

— Да я же говорю вам, — не оборачиваясь откликнулся Кириллыч. — Ещё насидитесь на этой дряни. А у меня в холодильнике мяса завались. Я ведь, парни, чего учудил. Еще когда подтвердилось, ну о китайском десанте, то не выдержал.

Хозяин обернулся, почему-то посмотрев на Костю, и сказал:

— У меня ведь тут куча магазинов вокруг. Один почти под нами и еще три, в паре минут ходьбы. Ну и там, внизу, на Елецкой — кучка. Вот я и не удержался, тогда, вечером. Сделал в каждый по нескольку ходок, воды купил по паре бутылей в каждом, ну, и жратвы. Деньги ведь пропадают!

Интересная мысль пришла Косте в голову, и он спросил:

— А еще там были люди, кто закупался?

— В том-то и дело, что были! — хозяин уважительно посмотрел на парня. — Может совпадение, но я видел там мужиков, которые брали тележки и доверху их грузили. Водой, консервами и прочим. Кто такие — не ясно.

— Тебя тут соседи не запалили, что ты хомячишь? — поинтересовался Андрюха.

— Да в том-то и дело! На второй день уже в дверь стук. Сосед один — с седьмого этажа. Не простой хрен, на крузаке ездил. Я открываю, а он стоит, морда кирпичом. Мол, я видел, ты воду таскал, а у нас ни капли. Ты один, а у меня детишки малые, так, что давай, делись. Представляете?

— А ты что? — усмехнулся Михаил.

— А что я? Мне не жалко поделиться, но когда вот так, стоит рыло и требует… Я-то, сперва, не стал его бить, решил завербовать, так сказать. Ну, чтобы он в подъезде за порядком следил и за округой поглядывал. Но какой там! Я тебе ничего не должен, а ты делись! Пришлось рожу поправить ему.

— И где он сейчас?

— А хрен знает. Но у меня ещё конфликт был.

Хозяин быстро рассказал парням о попытке каких-то типов прорваться на крышу.

— Вот я пострелял их, и этот тип вылез. В подъезде стрельба, жмуры, а он вылезает и интересуется, что за дела? Совсем чувства самосохранения нет!

— Ну, тут я с ним более добро поговорил, и он согласился. Я ему консервов немного дал, хлебца свежего и он всех жмуров из подъезда повыносил и там, внизу, у школьного стадиона прикопал. Но вот вчера и сегодня, я его уже не видел.

— Эх! — сказал Андрюха. — А мы со вчерашнего утра тут, а Втором Волгограде сидели.

— Так это же рядом! — удивился хозяин. — И чего никто не зашел?

— Да там дел полно было, — парень бросил быстрый взгляд на Костю и не стал ничего объяснять.

Заметив движение в дверях кухни, Костя увидел входящего Бориса. Тот посмотрел на него и спросил:

— Ну как, Костя, поел?

— Не совсем…

— Прервись на минуту. Поговорить надо.

Покинув кухню, они прошли немного по коридору и вошли в довольно просторное помещение, в середине которого вокруг стеклянного столика стояли шесть кожаных кресел. В одном уже сидел Первый.

— Садись.

Все они уселись вокруг столика так, чтобы хорошо видеть друг друга.

Костя немного напрягся. Явно сейчас последуют расспросы. Поэтому он приготовился отвечать на нудные вопросы о своем житье-бытье до кризиса и к тому, что придётся в очередной раз повествовать о своих приключениях-злоключениях.

Однако Первый удивил его. Вместо расспросов, он сказал:

— Ну, что, Константин. Мне Борис рассказал про тебя, самое основное, но вот, что мне интересно в первую очередь. Вот, ты сам видишь, что вокруг делается. Наверное, понимаешь, что старая жизнь уже не вернётся, а будет непонятно что. Вот мне и интересно, что ты думаешь, о наступающем будущем и как там себя видишь?

Подобный вопрос удивил, но парень быстро пришел в себя. Явно этот Первый не простой тип и на много голов выше любых бандитов, мародеров, да и многих партизан. Явно интеллектуал. И надо как-то показать ему себя серьезным человеком. Но как?

Тут же подумалось, что идея объединения этих ребят с партизанами — весьма выгодное решение и, скорее всего, они уже скоро объединятся и тогда этот Первый станет одним из партизанских главарей. А он, Костя, станет тоже не последним человеком среди партизан, учитывая его «козырную роль» в объединении, плюс прошлые заслуги, плюс родство с дядей Юрой. И вот тут как раз можно вытащить свою идею с «оффшорной фирмой», которая из области безумной фантастики, уже в ближайшие месяцы, если не недели, перейдёт в реальность и тогда… Прощай всё это дерьмо, и… Здравствуйте, райские острова!

Все эти мысли за секунду промелькнули в голове парня, который сказал, пожав плечами:

— Да, что я могу думать о будущем? Конечно, этот вопрос меня занимал. Я спрашивал людей и начальника своего, Николая Иваныча, но никто толком и сам не знал, что там будет и чего ждать. Если же хотите моих мыслей, то я готов работать где угодно. Если надо, то метлу в руки возьму и дворником работать пойду. Но, если серьезно подумать, где я могу пригодиться для нашего дела в будущем, то вот какие у меня соображения.

И он кратко описал свою идею создания офшорной фирмы по программированию и о переводе ее прибылей на дело общины, которая будет организована на руинах Волгограда.

— Вот такие у меня мысли, — сказал он, закончив свой рассказ.

Сидящие за столом мужчины переглянулись.

— Ну, что я тебе говорил? — посмотрел на начальника Борис. — Видишь, какие мысли у него? Парень смотрит вперед на десяток шагов. Я же говорил, что он…

— Подождите! — не выдержал Костя. — Я ещё вот чего хочу сказать. Вот тут меня Борис нахваливает, говорит, что я молодец и прочее… Мне это, конечно, приятно, но сразу скажу — не надо из меня какого-то гения лепить. Что касается вот этого объединения, то я даю слово — сделаю всё от меня зависящее! Нужно ведь вам с партизанами объединяться, я уверен! Но на меня не надо какие-то там надежды возлагать. Ведь я не гений, а если прямо сказать — обычный лох, которому пока везёт, и не факт, что дальше я, по своей глупости, пулю в лоб не получу.

Борис усмехнулся, а Первый посмотрел на парня странным взглядом и сказал:

— Я тебе так скажу, Константин. Знаешь ли ты, сколько я за свою жизнь повидал вот этих самых «обычных лохов»? Многие сотни! А знаешь, сколько из них честно признались, что они лохи? Ноль! Ни один не признался, все только «пальцы гнули», да цену себе набивали! А тебе, я скажу прямо: ты себя явно недооцениваешь!

— Наше объединение с партизанами — очень важная вещь, архиважная! И это напрямую повлияет на судьбы многих тысяч людей! И именно от тебя будет многое зависеть!

— А можно вопрос? — перебил его Костя.

— Конечно! Спрашивай, что хочешь.

— Вот вы говорите, что это объединение очень важно. Но мне непонятно, почему вы сразу, в первые дни, не объединились?

Первый грустно хмыкнул.

— Не так это просто, Константин. Когда все началось, мы занимались главным образом мобилизацией своих ресурсов. Потратили кучу времени и не всегда успешно. Многие люди, которые ранее клялись, что в случае кризиса встанут в строй, на деле сразу же побежали грузиться в автобусы и эвакуировались. Кучу времени мы потеряли, хотя с ног сбивались, учитывая ментовские патрули в городе днем, и мародеров и прочих бандитов ночью. И когда появились партизаны, то это, признаюсь, стало для нас неожиданностью. Когда они начали с китайцами и с миротворцами рубиться, то мы сперва выжидали, собирая информацию. Тем более, что у партизан не было ставки, куда можно было направить людей для переговоров. Я отправил на их поиски, в северные районы, несколько гонцов, но они до сих пор на связь не вышли. И, кроме того, нами весьма активная работа велась на юге.

Посмотрев на Бориса, Первый сказал:

— Вот, ты тоже, послушай интересную историю.

Глядя на Костю, он сказал:

— Ты ведь из Кировского района. Слышал ты там, в округе, про авторитета или еще кого по кличке Акула? Его настоящая фамилия вроде бы Окулов, через «о».

Костя отрицательно помотал головой:

— Первый раз слышу.

— А где Кардиоцентр знаешь?

— Конечно!

Областной кардиоцентр находился на пологом и пустынном склоне огромного холма, вытянутого вдоль Волги, у подножия которого проходила Вторая продольная магистраль. Сам кардиоцентр стоял почти на его вершине. Костя также знал, что рядом с ним находился областной перитональный центр, а ниже по слону, почти прямо под кардиоцентром, университет, в котором он, Костя, учился в свое время. Там же, в стороне, находилась психиатрическая больница, а у подножия холма, у магистрали высилось высотное, этажей на двадцать, общежитие университета.

— Дело, вот какое, — говорил Первый. — Ещё в самые первые дни, много народу осталась в городе. Кто-то не доверял властям, кто-то по глупости, а кто-то по какому-то своему расчету, решил не эвакуироваться. И тогда же начался разгул криминала. Менты там только центры эвакуации держали, да главные дороги патрулировали, а во дворы не лезли, даже если там орали или стреляли — не до того было. И вот, появились там некие ополченцы, во главе которых стоял тип по кличке Акула. Как-то они там мобилизовали кучку мужиков, круто расправились с мелкой шпаной, а ставку себе устроили именно в кардиоцентре. Тупо вломились туда и захватили. Также где-то они большое количество припасов нашли, и стали народ окрестный подкармливать. Горячую воду и кашу по окрестным дворам развозить. Главный штаб у них был в кардиоцентре. Но они также все окрестности — перинатальный центр, университет, его общагу и даже психушку захватили и устроили там типа беженских лагерей, где давали народу, так сказать, еду и кров.

— Погоди, — хмыкнул Борис. — А куда менты смотрели?

— А фиг его знает, — пожал плечами Первый. — Тоже загадка. Но дело в том, что слава об этом Акуле пошла чуть ли не по всему городу. Я даже тут, в Ворошиловском районе, видел вчера старика, который посылал родных в кардиоцентр и они со жратвой оттуда вернулись. В общем, этакий вождь явился, Минин и Пожарский в одном лице. Спаситель народный по имени Акула. Я неоднократно слышал эти отзывы, про то, какой он крутой, справедливый и прочее бла-бла-бла. Что у него «тыща бойцов» и он половину города, от кардиоцентра и до Волго-Донского канала, контролирует.

— Вот, — Первый посмотрел на Костю. — При этом он называл себя и своих хлопцев — партизанами, и давал понять, что он имеет к северным партизанам самое прямое отношение. Ну, я, конечно, вышел на него. Мы людей заслали к ним, и они устроили мне встречу с этим Акулой. И что ты думаешь? Обычный бычара, браток с одной извилиной и золотой цепью на шее.

— Я ему, то да сё, мол, тут организация есть, ну, в общих чертах о нас. Так этот хрен, видно, что уже «забронзовел», через губу и говорит, мол, давайте, вливайтесь, но без командиров, вступайте все рядовыми, а мы вас, куда надо, распределим.

— Понимаешь, Константин, я человек простой. Если надо, то я, как ты сказал, и дворником и рядовым пойду. Но мне нужно одно — верить в дело и верить в командира. Вот, возьми Бориса. Если надо будет, я под его начало встану, потому что знаю его, и знаю, что он за Великое Дело борется. А этот Акула… Обычное рыло. Я ему про одно, а он мне про свою «тыщу бойцов» и что под ним пол-Волгорада…

— А, на самом деле, сколько у него народу-то? — спросил Борис.

Первый пожал плечами:

— Именно бойцов — около сотни. Но это обычные мужички, кому стволы доверили. При реальном замесе, под пули пойдет от силы десяток-другой. А вот мирняка у него не одна тысяча. Как минимум, тысяч пять там кучкуется.

Командир посмотрел на Костю многозначительным взглядом.

— Ну, понятно… — пробормотал парень.

— Нет, погоди, Константин, — перебил его Первый. — Это только присказка была. После разговора с этим хреном, я узнал, что он не так прост. Есть у него некий помощник, по фамилии Сигин. И этот самый помощник прибыл откуда-то с северных районов и, вполне возможно, по поручению твоего дяди. Этот Сигин как раз и занимался всеми хозяйственными делами — раздачей еды населению и прочими делами. Не прошло и часа после разговора с Акулой, как устроили мне встречу с Сигиным. Он, конечно, другое дело оказался — видно серьёзного человека. Выслушал он меня и пообещал самое главное партизанское командование и конкретно Лучника и Мельгунова про нас оповестить, и договорились мы с ним о новой встрече.

— Когда? — спросил Борис.

— Вчера в обед должны были встретиться. А позавчера вечером, когда партизаны выбили китайцев с ГЭС, то устроили где-то в тех краях большое совещание командиров. Ну, и Акула этот, он же «большой командир», «пол-Волгограда под ним», тоже туда попёрся и вечером, по дороге их колонну на Второй Продольной, неподалеку отсюда, расстреляли нахрен! И этот Сигин тоже под раздачу попал. Убили его вместе с Акулой.

— Известно, кто напал? — поинтересовался Борис.

— А фиг их знает… Может, их ждали, а может какие доморощенные мстители. Видят, крутые джипы едут, ну и решили наказать.

— Так вот! Уже наутро, соратники и подельники этого Акулы, начали власть делить, быстро разбились на кучки. И тут самое «веселое» — это их клички: Паша Кардиолог, Саша Врач, Дима Дурка, Серега Доцент и Валя Студент. Сами, наверное, догадаетесь, в каких зданиях они окопались. И Дима Дурка оказался самым амбициозным. Вчера днём, он решил власть захватить и атаковал Кардиоцентр и там у них серьезный замес был. Из РПГ по зданию херачили, пожал устроили и много мирняка повыбили…

— С одной стороны, эти клоуны — анекдот ведь какой-то, и можно поржать, а с другой, хрен с этими быками — пусть воюют, но ведь у них там тысячи людей и еще вчера народ оттуда во все стороны, как тараканы, разбегаться начал. А что они жрать дальше будут, как жить?

Костя пожал плечами.

— Вот! — сказал Первый. — И это только один из эпизодов. А по всей стране представляешь, что творится? Если сядем плакать, то жизни не хватит — всех оплакать. Поэтому, надо действовать!

— Костя всё понимает, — подал голос Борис. — Ты конкретнее говори.

— А если конкретно, то всё просто. Для начала надо…

— Да! — прервал он себя. — Я ведь главного не сказал. У партизан тоже начинается херня разная твориться. Сегодня утром вот какие новости пришли. У этого Лучника, Гантелькина, когда он ещё в «конторе» служил — был некий наставник и учитель — генерал Татарцев. И вот этот генерал сегодня ночью прибыл в Волгоград!

— Самолетом? — поинтересовался Борис.

— Неизвестно. Прибыл, а как — хер его знает. Хотя, он уже давным-давно в отставке и мог легко на Запад удрать. Но главное не это. Мы по своим каналам узнали, что в Крыму сейчас задница творится. С севера хохлы полезли, а с юга турки высадились. НАТО тоже чего-то там мутит. В общем, там замес конкретный. И вот Гантелькин агитирует сейчас, что надо здешним партизанам туда лететь — Крым отстаивать. Как тебе такая идея, Константин?

Парень пожал плечами.

— Просто, скажи, что думаешь?

— Да я и не знаю. Я ведь далек от этих дел. Но, думаю, там ведь Турция близко, и они там, если захотят, то…

— Вот! — поднял палец Первый. — Даже ты, так сказать «человек далекий», а соображаешь. А вот Гантелькин кричит, что надо «тамошних русских спасать» и срочно туда народ перебрасывать. Вроде бы даже откуда-то взялись самолеты для этого дела.

— Да это подстава какая-то, — хмыкнул Борис.

— Ну, конечно, — кивнул Первый. — Подадут несколько ржавых транспортников. Набьют народом и где-нибудь над Азовским морем они «исчезнут с радаров». Или сами упадут или турки помогут. Да и если даже долетят, то там их наши «турецкие друзья» быстро пошинкуют…

— Послушайте, — вспомнил Костя и посмотрел на Бориса. — А вот вчера вечером у нас там, в госпитале, сказали, что турки уже в Котельниково. Это чего такое?

— Я тоже слышал, — поморщился Первый. — Мы, как узнали про эти слухи, вышли на связь, но они отнекиваются. Отмазы лепят. Темнят, одним словом.

— Не доверяют? — спросил парень.

— Не знаю. Мы пока ничего такого не делали, чтобы они нас в чем-то заподозрили. Да и вообще, я в любой момент готов с ними порвать, но, пока нам выгодно, надо как можно дольше пользоваться их «крышей».

— Ладно! — махнул он рукой. — Это все лирика. Давайте о деле поговорим!

— Дело, что вам надо сделать — простое и сложное одновременно. Сейчас пойдёте в царицынский лагерь и там попытаетесь выйти на самое главное партизанское начальство. К Лучнику не суйтесь, он уже «отрезанный ломоть». Его отряды будут из города на юг уходить. Не только самолётами, но и колоннами. Поэтому, наша цель — выйти на твоего дядю! Я, надеюсь, ты понимаешь, что тебе не просто надо быть «стрелочником», а объяснить дяде всю важность нашего объединения.

— Я понимаю, — кивнул парень.

— Отлично. Тогда не будем терять время!

Вернувшись на кухню, Костя и Борис закончили еду. По разговорам, парень узнал, что вся группа Первого сейчас недалеко, возле вокзала Волгоград-2, в котором с непонятными целями засели «крутые наёмники». Вроде бы даже иностранцы. Причём, как понял Костя, следят за этими наёмниками они не из-за своих хотелок, а по приказу своего турецкого начальства.

Когда поели, Кириллыч отвел Костю и Бориса в одну из комнат, где они переоделись в гражданскую одежду, дабы быть похожими на лохов-беженцев. Также хозяин принёс и положил рядом два длинноствольных калаша, без запасных магазинов.

Пока примеряли новые шмотки и одевались, Борис провёл небольшой инструктаж.

— Я думаю, — говорил он, — что до лагеря мы без приключений дойдем. Но, на всякий случай, лучше нам иметь «легенду». Так что, слушай. Если наткнемся на партизан, то скажем как есть, расскажем про нападение на подстанцию, про госпиталь и прочее. Дескать, шли вчетвером в лагерь, но Рудик с Длинным дезертировали. Ясно?

Костя кивнул.

— А если же налетим на каких-нибудь мутных типов, то тут немного сложнее. Скажем, что жили там. Запомни адрес: Академическая, тридцать два. Это тот дом, в котором госпиталь был.

— Когда эвакуация началась — мы отсиживались. И так сидели на своих запасах, пока партизаны не захватили подстанцию. Тогда мы вышли к ним, а на следующий день, сегодня то есть, нас вместе с двумя дурнями отправили в лагерь. Но эти типы сбежали, а мы дальше пошли. Поскольку будем мы с оружием, то скажем, что стволы нашли на месте побоища «во дворах». Скажем, что там его много было, и даже пулемет был.

— Какой пулемет? — сам не зная зачем, спросил Костя.

Борис усмехнулся:

— Откуда мы знаем? Мы же лохи — в оружии не разбираемся, скажем просто — большой чёрный пулемет с лентами.

— Понял, — кивнул Костя.

Пока они собирались, к ним заглянул Первый и коротко переговорил с Борисом. Из их разговора Костя узнал, что они пойдут втроем, их подстрахует какой-то Очкастый. Судя по всему Первый был этим очкариком недоволен и посылал его, «дабы тот развеялся, а то того и гляди чего-нибудь отчебучит».

Закончив приготовления и подобрав свой калаш, Костя и Борис попрощались с хозяином и парнями, которые всё еще обедали на кухне, после чего покинули квартиру. Спустившись вместе с Первым по лестнице на первый этаж, Костя увидел парня в очках. Вроде бы ровесник, в районе тридцати лет. На голове рыжеватые, торчащие волосы. Одет в военный камуфляж. Костя обратил внимание, что у того в руках длинноствольный калаш с оптическим прицелом. Пожимая руку Косте и Борису, этот тип выглядел весьма самоуверенно и надменно.

Быстро договорились, что Костя и Борис пойдут первыми, а этот тип за ними, метрах в ста, подстраховывая, и так доведет почти до самого лагеря. После этих коротких инструкций, Первый пожал руку Косте и многозначительно посмотрел ему в глаза:

— Давайте! Удачи вам и помните, что на кону стоит.

Парень молча кивнул, и они с Борисом вышли из подъезда.