Огненный смерч

Глава 2

Слабоумный подросток, сгибающийся под тяжестью видеокамер и сумок, попытался пройти через открытые ворота ангара к стоящему на взлетно-посадочной площадке «Мангусту», но пара прыщавых стражников из службы безопасности Детей Эдема преградила ему путь. Все трое — и мальчик, и двое стражников — истекали потом во влажной духоте знойного коста-браванского дня.

Айзек Грин заметил у дальнего конца ангара заминку своего помощника и прокричал:

— Побыстрее, Пол, мы и так уже опаздываем, а нам еще многое нужно погрузить!

Пол кинулся вперед, на распростертые руки охранников, один из которых довольно сильно ткнул его кулаком в грудь, после чего бедняга громко и противно замычал. Айзека передернуло — он терпеть не мог, когда Пол издавал подобные звуки. Грин оглянулся на Мириам, которая упаковывала в брезентовые мешки оставшееся оборудование. Девушка, встретив взгляд Айзека, покачала головой.

— Ну уж нет, сам разбирайся с ним. В последний раз я его уже уговаривала.

Айзек Грин, обреченно вдохнув, направился к выходу, предоставив Мириам и другим Простодушным возможность подготовить остальную часть груза к рейсу на «ВириВак». Парни-охранники уже начинали выходить из себя и бесцеремонно отталкивали от двери упиравшегося Пола, который замычал теперь еще громче, не понимая, почему ему не позволяют пройти. Айзек приблизился к троице и шлепнул Пола ладонью по затылку.

— Заткнись!

Пол обернулся и залепетал что-то нечленораздельное, но Айзек не стал его слушать, а, взяв за плечи, отвел в сторону и легонько подтолкнул — возвращайся, мол, к нашим. Пол, сгорбившись, зашаркал в дальний конец ангара, где присоединился к двум другим Простодушным, которые принялись его утешать. Айзек повернулся к охранникам и, мысленно обозвав их кретинами, указал на «Мангуста», который вот-вот должен был взлететь.

— Нам нужно загрузить наши вещи на борт самолета, иначе мы не успеем…

— Ваша команда остается здесь, — оборвал Айзека один из охранников, выразительно похлопав по своему «Сайдкику»[4]. — Приказ, знаете ли.

— Но мы ведь репортеры! — возмутился Айзек. — Сам Мастер пригласил нас сюда для того, чтобы отснять службу Пасхальной Субботы. Вы допускаете ошибку…

Рука Айзека потянулась к видеокамере, висевшей у него на плече, и охранник — светловолосый парень с голубыми глазами — легонько ударил его по кисти дулом карабина. Айзека будто пронзило разрядом электрошока, у него заныли зубы.

— Это ты ошибаешься, — угрожающе произнес блондин, сверля репортера взглядом столь же твердым, как и металл его оружия. — Собирай свои манатки, возвращайся в отведенную вам зону и жди дальнейших распоряжений.

— Но ведь сам Мастер…

— …прислал нам по БКС вот эту декларацию о грузе и пассажирах, — закончил за Айзека охранник, указывая на мини-дисплей своего «Сайдкика», — и ты в нее не включен. Равно как твоя напарница и трое этих недоумков. Я понятия не имею почему, но никто из вас не допущен на этот рейс.

— Могу я поговорить с вашим командиром?

Оба охранника ухмыльнулись, а «Мангуст» тем временем, натужно взвыв двигателями, начал вертикально подниматься над взлетной площадкой. Вобрав в свое «брюхо» посадочные шасси, летательный аппарат тяжело двинулся на север, в направлении Ягуаровых Гор.

— Проклятье!

Айзек в сердцах пнул носком ботинка в бок парусинового чемодана, оставленного Полом.

— Да, да, — осклабился чернявый охранник — тот, что помладше. — Так чего ты хотел? Переговорить с нашим командиром? Ну что же, погоди чуток. Как только закончится праздничная служба, он вернется сюда, чтобы проконтролировать смену караула.

Айзек стиснул зубы, едва сдерживаясь, чтобы не взорваться. Криком от этих болванов ничего не добьешься. Чего доброго, еще палить начнут из своих пушек…

— И когда же примерно он вернется? — спросил Айзек, глядя на марево горячего воздуха, колышущееся над гудронированной площадкой, где только что стоял «Мангуст».

— Служба закончится в восемнадцать ноль-ноль, — ответил охранник. — В шесть часов пополудни, если по-вашему. Так что часа три можете отдыхать.

Он указал стволом карабина в заднюю часть ангара.

Айзек с тоской уставился на груду сумок и оборудования рядом с двумя койками, где можно было «отдохнуть», как посоветовал охранник. Мириам уже отсортировала репортерские принадлежности от остального груза и производила контрольную съемку, чтобы проверить видеокамеры, сопровождая свои действия устными комментариями.

— Сегодня Страстная Пятница, 27-е марта 2015 года. Мы находимся в Конфедерации Коста-Брава, Центральная Америка. Нам удалось попасть на проводимую Мастером предпасхальную службу, и мы застряли здесь, подобно вот этим ящикам с вакциной и бутылками минеральной воды…

Айзек вытащил из чемодана прозрачный шлем из тончайшего сверхлегкого пластика, надел его на голову, подключил к своему «Сайдкику» и набрал код доступа к БКС — Божественной Коммуникационной Системе. Как только сигнал с его «Сайдкика» преодолел электронный лабиринт между Ла-Либертад, столицей Коста-Брава, и МакАлленом, штат Техас, Айзек Грин увидел в нижнем левом углу своего поля зрения мигающий дисплей времени и состояния батарей. Яркие цифры таймера показывали 15–00 пополудни, а буковки чуть пониже — «Требуется подзарядка».

— Страстная Пятница, и Иисус умер в три часа, — пробормотал Айзек себе под нос.

В столь ответственный момент следовало бы, конечно, произнести молитву, но из-за неприятностей ни одна молитва не шла на ум. Командующий Ноас поручил Грину и его бригаде сопровождать Мастера и представить полный видео-отчет о службе, но Айзек не имел специального кода доступа, чтобы переговорить сейчас с Ноасом лично. Поэтому он просто оставил в БКС краткое донесение с описанием ситуации, в которую они попали, и запросил разрешения завершить их миссию.

Оба охранника, удостоверившись, что команда репортеров подчинилась приказу не покидать ангар, ретировались в караулку, находившуюся рядом с воротами, и принялись жадно поглощать недозволенную уже сейчас скоромную пищу, в предвидении строжайшего — «хлеб-и-вода» — Субботнего Поста.

— Эй! — окликнул их Айзек. — У нас подсели батареи. Можно их подзарядить?

— Только не от нашей энергосистемы, — ответил чернявый, приоткрыв набитый пищей рот. Он кивнул на «Лайтнинг», прислоненный к стене близ караулки. — Сажай на динамо-машину одного из своих дебилов, пусть себе жмет на педали.

— Мог бы и возразить им, — проворчала подошедшая Мириам.

Что-то слишком она ворчит в последнее время, подумалось Айзеку.

— Если уж нам не удалось попасть на службу, — продолжала девушка, — то хотя бы в город нас отправили. Там происходит что-то серьезное. Недавно был взрыв в посольстве Соединенных Штатов.

— Нас послали сюда не для того, чтобы мы освещали политические события.

— Мы вообще ни хрена не осветим, если будем торчать в этом парнике.

— Вся эта страна — огромный парник, — отпарировал Айзек, снимая шлем.

Мириам отключила свою камеру и, отвернувшись от Айзека, отошла к двум койкам, стоявшим в зоне ангара, который стал для команды репортеров временным домом. Или тюрьмой? Трое Простодушных, явно нервничающих из-за изменения плана, суетливо раскладывали на цементном полу свои одеяла. Двенадцатилетняя Мэгги, тринадцатилетний Артур и пятнадцатилетний Пол хорошо справлялись со своей работой, помогая взрослым таскать тяжелые сумки с оборудованием, но, чтобы добиться от них хорошей работы, требовалось много увещеваний, добрых слов и свежих фруктов. Айзек озабоченно наблюдал за тем, как трое угрюмых «даунов» распаковывают свои нехитрые пожитки.

— Сделаете себе постели чуть попозже, ребята, — сказал Айзек. — Времени у нас предостаточно. Давайте-ка сперва зарядим наши батареи. Ну, кто сегодня хочет быть жучком-светлячком?

Мэгги шагнула вперед.

— Я буду жучком, Айзек!

— Нет, я! Я! — подал голос Артур.

Пол сидел на своем одеяле, сложив руки на коленях, и безучастно глядел через распахнутые ворота ангара на покрытые жухлой растительностью поля за взлетно-посадочной полосой.

— Все будут. По очереди, — решил Айзек. — Мэгги, ты первая.

Он оттащил «Лайтнинг» от стены, вставил четыре своих батарейки в контактные пазы и вывел регулятор энергии в такой режим, чтобы ее возможный избыток переводился в энергосистему ангара. Айзек надеялся, что охранники, которым, видимо, самим приходилось крутить педали «Лайтнинга» для поддержания энергосистемы в должном состоянии, благосклонно отнесутся к такому шагу с его стороны, предоставляющему им шанс не слишком утруждать себя. Может, снизойдут до того, чтобы позволить им выбраться из этого пекла пораньше. Затем, установив счетчик избытка энергии на ноль, дабы зафиксировать свой «вклад» в энергосистему, он настроил педали для ног Мэгги и сказал:

— Ну, Мэгги, влезай.

Мэгги уселась на седло и, поставив ноги на педали, принялась раскручивать маховое колесо, а Айзек тем временем подрегулировал передаточный механизм, чтобы ей было удобнее. Потом открыл бутылку с охлажденным газированным напитком «Эдем Спрингс», сунул в горлышко соломинку и закрепил бутылку в зажиме на уровне груди девочки. Мэгги была самой младшей из троицы Простодушных, но имела крепкие ноги и отличное дыхание, поэтому только сейчас начинала потеть.

Айзек ободряюще похлопал ее по спине, проверил, работает ли счетчик, и сказал:

— Когда устанешь, Артур сменит тебя. А мы к тому времени приготовим чего-нибудь перекусить.

Мэгги благодарно улыбнулась ему и, прикусив нижнюю губу, продолжала сосредоточенно нажимать на педали, увеличивая скорость вращения махового колеса. Многие подростки с синдромом Дауна страдали сердечной недостаточностью, и Айзек считал, что ежедневные тренировки на «Лайтнинге» приносят им пользу. При необходимости и он сам, и Мириам «крутили педали», однако напарница Айзека с самого начала их службы в организации Детей Эдема относилась к ней без особого энтузиазма.

Айзек обернулся и увидел одного из членов экипажа транспортного самолета компании «ВириВак», старшего по погрузочно-разгрузочным работам, который приблизился к штабелю ящиков, прикрытых металлическими попонами под названием «плащи холода» — охладителями, работающими от подзаряжаемых батарей.

— Послушайте, — обратился к нему Айзек, — вы не могли бы подбросить нас до «ВириВака»? Мы опоздали на свой рейс.

Летчик покачал головой.

— Мы туда не летим, дружище. Этот груз предназначен для Мехико.

Он взял Айзека за руку и отвел в сторону, когда к штабелю устремились, визжа покрышками колес по бетонному полу, два электрокара-погрузчика с вилкообразными подъемниками.

— Видишь, ли, — начал объяснять летчик, — даже если бы мы и приземлились на посадочной полосе «ВириВака», нам не удалось бы взлететь с нее, поскольку она слишком коротка для разбега нашего старого 737-го. Там нужен или «Мангуст», или вертолет.

Погрузчики работали споро и слаженно: они ловко подхватывали своими «вилками» заштабелированные металлические ящики, быстро транспортировали их куда-то за пределы ангара, где, видимо, стоял «Боинг-737», и скоренько возвращались за новой партией груза. Летчик легонько постучал указательным пальцем по дисплею своего «Сайдкика», на котором высвечивалась грузовая декларация.

— Ну как тут не благодарить Господа нашего? — патетически, но вполне искренне, как показалось Айзеку, произнес он. — Смотри, что я несу миру по Его повелению: экологически чистейшую воду, лекарства, вакцины. Мне нравится работа, где я могу чувствовать себя хорошим парнем.

— А чем вы занимались до того, как присоединились к Церкви?

Летчик покраснел и, отведя глаза в сторону, тихо проговорил:

— Я был наводчиком у Смертоносных Латинян в Токоме.

Айзек тотчас представил себе заголовок репортажа: «Зловещий гангстер искупает свои грехи». Подобные истории, взятые из реальной жизни, по мнению Айзека, помогали — если их должным образом приукрасить — поддерживать в людях веру, когда та начинала ослабевать. Но для Айзека, который, как и Мариам, являлся корреспондентом БКС, они, истории эти, были интересны и просто по-человечески. Айзеку и Мириам оказали большую честь, настолько приблизив их к Мастеру, и Айзек делал все от него зависящее, чтобы оправдать доверие. Мириам, однако, постоянно ворчала, что все мол, оба они — не больше чем мелкие винтики в машине дешевой пропаганды.

Оператор за дистанционным пультом управления допустил ошибку, и один из погрузчиков слишком резко выдернул вилки из-под очередного контейнера из нержавеющей стали, покрытого металлическим «одеялом», и тот упал на бетонный пол. На стенках ящика мгновенно выступили крупные капли конденсата, а из раскрывшейся дверцы выкатилось несколько металлических сосудов, похожих на термосы.

Айзек увидел, что каждая бутылка маркирована характерными буквами «ВВ» и номером партии изделий. Он также заметил, что Мириам производит съемку своей портативной, помещавшейся в ладони, видеокамерой.

— Что это? — спросил он.

Летчик сверился с декларацией.

— Вакцина какая-то. Направляется в Мехико, для тамошнего филиала Всемирной организации здравоохранения. А в этом штабеле, — он указал на ряды картонных ящиков у стены, — вода «Эдем Спрингс» для Субботнего ритуала на севере и для воздушных линий.

— А вон там? — спросил Айзек, кивнув в сторону штабеля ящиков большого размера, покрытых «плащами холода».

— Компоненты для вакцины, — ответил летчик, снова взглянув на дисплей. — Эти — для Соединенных Штатов Америки.

Он отвернулся от Айзека и зашагал к пульту управления. Мириам в мгновение ока оказалась позади штабеля больших ящиков и нырнула под «плащ холода», скрывшись из поля зрения как охранников, так и старшего по погрузке.

— Что ты там делаешь? — прошипел Айзек.

— Разнюхиваю, — донесся ее голос. — Не этим ли должны заниматься настоящие репортеры?

Не успев возразить, Айзек услыхал щелчок замка, а затем громкий возглас девушки:

— О, Боже! — прошептала Мириам. — Силы небесные!

Она пробралась дальше под тяжелым холодным одеялом, еще сказала что-то — Айзек не расслышал, что именно, — и спустя несколько секунд выползла из-под плаща. Айзек почти позволил себе подумать, что у Мириам аккуратная маленькая попка.

— Ну, что… — начал было он и осекся, когда Мириам выпрямилась и обернулась к нему. Глаза ее округлились, лицо стало белым как полотно — такой он еще никогда ее не видел.

Мириам молча взяла его за рукав и отвела к койкам. Подключив к своей портативной камере маленький съемный видеоэкранчик, она сделала глубокий вдох.

— Странно, — сказала девушка. — Очень странно.

Она нажала на кнопку «воспроизведение», и на экране появилось изображение чуть приподнятой крышки металлического контейнера, под которой виднелись прозрачные упаковки чего-то похожего на сырое мясо в каком-то растворе.

«Но ведь все мы — вегетарианцы», — подумал Айзек.

Камера сфокусировала изображение, и Айзек увидел дюжину упакованных сердец, человеческих, судя по их размерам; сердец, погруженных в бесцветную жидкость. Этикетка на упаковке гласила: «возраст — 15 л., пол — мужск.». Крышка ящика захлопнулась, и Айзек прочел на ней трафаретную надпись: «МС, 12 шт., 3/27/15». Фокус камеры сместился, и взору Айзека предстала маркировка соседнего ящика: «ЖП, 4 шт, 3/27/15». Рука Мириам приоткрыла крышку, и он увидел четыре печени в таких же прозрачных упаковках, наполненных бесцветным раствором.

Айзеку вдруг показалось, что в мозгу его прокричал чей-то голос:

— Двенадцать мужских сердец, четыре женских печени! Шестнадцать жизней в двух чемоданах!

— Они ведь человеческие, не так ли? — спросила Мириам.

— Возможно, — уклончиво ответил Айзек, пытаясь унять дрожь в голосе. — Они, очевидно, являются частью программы трансплантации…

— Тогда почему они называются «компонентами вакцины»? И где их взяли?

— Ты хочешь спросить, у кого их взяли?

— У кого, — поправилась Мириам и кивнула в сторону Простодушных. — На протяжении почти двадцати лет Простодушных собирают в сотни специнтернатов, якобы для выполнения программы «Помощь детям с синдромом Дауна». Для чего?

— Всем «даунам» Церковь дает работу, подобную той, которой заняты наши помощники.

— И до каких пор? Пока кому-то из взрослых членов Церкви не потребуется пара новых легких? Говорила я тебе, что это не просто слухи…

— Ну, в этом еще надо разобраться…

— Каким образом мы сможем разобраться, торча в этой дыре…

— Наша работа…

— Наша работа, — перебила Мириам Айзека, ткнув пальцем в его грудь, — заключается в том, чтобы повторять как попугаи сказанное Церковью и прославлять Мастера. Мы не репортеры, а прирученные шавки, включенные в штат его службы по связям с широкой публикой. Нет, я прибыла сюда затем, чтобы делать репортаж, и не намерена оставаться в этом жестяном парнике, в то время как в Ла-Либертад происходят важные события. Ты как хочешь, а я отправляюсь в город.

И тут створки ворот ангара, громко лязгнув, стали со скрежетом смыкаться. Затем послышался щелчок замка, когда темноволосый охранник запер ворота. Он отключил свой «Сайдкик» от запорного блока, подмигнул Мириам карим глазом и ленивой походочкой вернулся в караулку. Охранник-блондин выкатил оттуда грохочущую кухонную тележку и толкнул ее в сторону Айзека; она остановилась в нескольких метрах от репортера. Охранник пожал плечами. Карабин его висел на плече, а выражение лица парня было более благожелательным, чем минут тридцать назад.

— Пользуйтесь любезностью Мастера, — небрежно проговорил он. — Здесь ледяная вода и хлеб для Субботы. Чашка и полотенце внизу.

— Спасибо, — сдержанно поблагодарил Айзек. — Мы слыхали, что в нашем посольстве что-то случилось. А как Мастер? Он в безопасности?

Лицо охранника враз посуровело.

— Мы позаботимся о безопасности Мастера, — процедил он сквозь зубы, — об этом можешь не беспокоиться. Вопрос в том, кто позаботится о вас. Придется, видно, мне и Вилли. О’кей? А за взрыв в вашем посольстве уже поставили к стенке парочку ирландских террористов. Итак, чтобы позаботиться о тебе и твоей команде, нам придется попридержать вас здесь. «Мангуст» подберет вас на восходе солнца в понедельник. Напоминаю, что вы не имеете права работать с вечерней зари сегодня до утренней зари понедельника. Впрочем, ты путешествовал с Мастером и должен знать об этом.

— Верно, — подтвердил Айзек. — А что будем делать, если те, кто совершил диверсию в посольстве, предпримут нечто подобное и здесь, в аэропорту?

— Не посмеют. Аэропорт усиленно охраняется.

«Да уж, усиленно, — подумал Айзек, — прыщавыми юнцами вроде тебя».

— А может, все же отпустите нас в город? Мы могли бы устроиться в отеле…

— Вы останетесь здесь до утра понедельника. Таковы полученные мною инструкции.

— А если мы попытаемся уехать отсюда?

— Тогда вы вынудите меня работать в Субботу, а я предпочел бы не думать об этом. И я предпочел бы, чтобы и ты не думал об этом. Кроме того, у тебя нет ни единого шанса взломать этот замок. Пока я жив, по крайней мере, — он выразительно похлопал по прикладу своего карабина, ничуть не улыбаясь.

— Понимаю.

— Вот и прекрасно.

Охранник ткнул большим пальцем себе через плечо в сторону дверей караулки.

— В восемнадцать ноль-ноль будет транслироваться речь Мастера. У нас есть видеофон; если желаете, можете посмотреть. — Он оглянулся на Мэгги. — В конце концов, вы ведь накрутили достаточно энергии.

— Да, — сказал Айзек. — Благодарю.

Он подошел к тележке, развернул ее таким образом, чтобы вихляющееся переднее колесо оказалось сзади, потом сказал, стараясь говорить таким тоном, будто мысль только что пришла ему в голову.

— Могли бы хоть намекнуть, чего нам с Мириам следует ожидать здесь.

Блондин, направляющийся к караулке, беззлобно — но и не весело — рассмеялся и бросил, полуобернувшись:

— Чего угодно, — потом добавил: — Только еще раз предупреждаю — никакой работы в Субботу!

Айзек покатил тележку в заднюю часть ангара, где Мириам и Простодушные ожидали свежей родниковой воды и горячих ароматных буханок хлеба.

— Что он сказал? — спросила девушка. — Мы под арестом?

Айзек молчал достал из выдвинутого ящика внизу тележки церемониальную чашу и полотенца, потом налил себе и Мириам по стакану ледяной воды, в которой еще плавали крошечные кубики льда. Оба осушили свои стаканы, прежде чем налить воды каждому из Простодушных. У Простодушных не было душ, и в буквальном смысле ритуал не имел для них никакого значения, но им нравилось быть приобщенным к делам взрослых, чувствовать себя в одной команде с ними.

— Ну? — не отставала Мириам.

Айзек не ответил. Наполнив водой чашу для омовения ног, он опустился перед девушкой на колени и приступил к Субботнему ритуалу.

— Я ненавижу, когда меня запирают, — прошептал Айзек скорее себе, нежели Мириам. — Ребенком меня частенько запирали в чулане. Мои родители говорили, что не могут нанять приходящую няню. Садись.

Мириам, ничего не сказав, села на койку. Айзек снял ее запыленные кроссовки и пропотевшие носки, поместил ей под ноги чистое полотенце и начал омывать их — щиколотки, ступни и подошвы — омывать медленно и осторожно, так, как ему хотелось омовения девушкой своих собственных ног. Мириам же обычно просто быстро промокала полотенцем его обувь, однако Айзек надеялся, что она в конце концов станет более терпеливой и поймет достоинства этой несложной, но так сближающей людей процедуры.

«Возможно, самое ценное, что есть в ритуале, это инстинкт, — подумал он. — Он дает время подумать».

Да уж. Думать. Весь уик-энд ничего не будем делать, кроме как думать. Думать и потеть. И вспоминать о том, что находится в тех ящиках из «ВириВака».

Какой-то неприятный запах вдруг ударил по ноздрям Айзека, и он едва не отпустил едкие замечания по поводу личной гигиены Мириам. Запах из неприятного превратился в отвратительный — сочетание горящих волос и перегнившего мяса.

— Фу! — повела носом Мириам. — Откуда такая вонь?..

— Грин! — завопил из караулки Вилли, чернявый охранник. — Грин! Помоги мне!

Айзек и Мириам переглянулись, потом Мириам выхватила из кармана свою портативную видеокамеру и бросилась вслед за Айзеком, уже мчавшимся в переднюю часть ангара. Зрелище, которое предстало перед ним в караулке, заставило его застыть на месте, и он махнул рукой Мириам, чтобы та не приближалась. Босоногая Мириам, однако, подбежала к нему и немедленно начала съемку.

Измятая и изорванная униформа блондина лежала на коммуникационной консоли; из груды мягких на вид, словно резиновых, костей, медленно вытекала зловонная органическая субстанция. Вилли, лежащий на полу, у стола, уставился на Мириам немигающим взглядом расширившихся карих глаз.

— Она так прекрасна, — прошептал он.

Вилли попытался подмигнуть Мириам одним глазом, веко которого так и осталось закрытым. Грудь его приподнялась, он как бы судорожно вздохнул всем телом; лицо и волосы оползли с его черепа, а глаза мгновенно перешли в жидкое состояние, заполняя потемневшие глазницы.

— Спаси нас Бог, — в ужасе прошептал Айзек, закрывая рот и нос полой рубахи, не в силах отвести взгляда от «Сайдкика» Вилли, едва различимого под вонючей вязкой массой, которая всего лишь несколько минут назад была человеком, знающим код для открывания дверей ангара. Айзек не мог заставить себя шагнуть через порог караулки, не говоря уже о том, чтобы протянуть руку к «Сайдкику».

А бесформенные останки блондинистого охранника уже лизало бледно-голубое пламя.

Если бы не ужасная вонь, Айзек счел бы этот кошмар неким трюком голографической мультипликации. Он задержал дыхание, протянул дрожащую руку к стоящему на столе полупустому кувшину и плеснул на огонь ледяной водой. Но воды было недостаточно, чтобы потушить его, а еще секунду спустя маленькие язычки пламени заплясали на том, что осталось от Вилли.

— Мэгги! — истошно завопила Мириам. — Мэгги! О, Господи, Айзек!

Айзеку не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что там стряслось. Он просто стоял и тупо глядел на загоревшийся «Сайдкик», который мог бы помочь им открыть ворота ангара — их тюрьмы, их душной металлической гробницы.