Одиннадцать камней (СИ)

Глава 8. Стихи

Жизнь в осажденном замке быстро утомляет. Непонятное вязкое чувство ожидания, будто вот-вот должно что-то случиться. Сложно сосредоточить свое внимание на чем-либо другом, кроме этой томительной изоляции. После завтрака я бесполезно провела время в библиотеке, пытаясь придумать, как можно снять купол. Не смотря на то, что графская библиотека располагала большим количеством разных знаний, в ней не было удобного ответа на все вопросы, которые только забредут в голову. До всего приходилось доходить самой. Не знаю, сколько я потратила часов на расчеты и попытку найти лазейку в таком заклинании, вся бумага была исписана формулами и цифрами, а моя голова опухла от напряжения. В итоге я поняла, что должно произойти чудо, чтобы я нашла решение этой непростой задачки.

— Нера наверняка бы смогла что-то придумать, — пробормотала я под нос, отодвигая в сторону внушительную стопку черновиков. Нужно было освежить голову, и я отправилась в лабораторию. Эшер, как и я, тоже полностью ушел в работу — сегодня он варил эликсиры для грядущей битвы. Я предложила свою помощь.

— Тут только корни некоторых растений и несколько банок трухи, — сообщила я, проведя ревизию в кладовой.

— Ну, кто знал, что нужно было запасаться ингредиентами! — вздохнул Эшер, но он не выглядел грустным или озабоченным. С головой уйдя в работу, он, кажется, и забыл про осаду и все наши неприятности. А может, он пытался не волновать меня.

Я еще раз прочитала список приготовленных зелий. Если выпить все сразу, то желудок может послать тебя к Пантеону и испариться через нос. Я поморщилась от этой мысли. Затем остановила свой взгляд на нескольких порциях зелий ярости. Маленькие красные флакончики стояли неприметно в уголке. Я вспомнила, каким был Эшер, когда принимал их, и мне стало не по себе.

— Зачем ты сделал зелья ярости? — подошла я к Эшеру поближе. Он заметил мой интерес и бросил на флакончики неуверенный взгляд.

— На всякий случай…

— Ты уверен, что это хорошая мысль? — покачала я головой, пытаясь не читать нотаций, хоть это очень было на то похоже. — Если дать зелье солдату, он превратиться в берсерка, могущественного воина. Но это, скорее всего, закончится его гибелью. Если дашь солдату это зелье, то пошлешь его на самоубийство.

Эшер не знал, что ответить. Он уронил взгляд в свой котел. Черные волосы мага снова были взъерошены, как бывает, когда он сильно поглощен работой. Но теперь Эшер пригладил их и посмотрел на меня синевой своих глаз.

— Я это зелье приготовил для себя, — и он отвел взгляд, зная, как я отреагирую.

Я вскинула брови.

— Ты издеваешься? Сначала вы с Винсентом выдворяете меня из замка всеми силами, а теперь я вижу, что ты решил отдать свою жизнь ради этой битвы!

Я сделала вдох, чтобы сказать что-то еще, и Эшер воспользовался этой спасительной паузой.

— А что еще я должен делать? Драться, а потом сбежать? Силы не равны, Айрин. Я все равно погибну, вопрос лишь в том, сколько я смогу унести за собой, чтобы защитить Винсента.

Я посмотрела на него взглядом, в котором плескалась горечь и обида, Эшер моментально замолчал.

— Если ты решился на это, то пусть будет так. Но почему я не могу сражаться вместе с тобой?

Много чувств закипало внутри меня. Я не могла подобрать слов, чтобы объяснить, что не могу позволить ему умереть в очередной раз. Это невыносимо вспоминать, как он издал тогда последний вдох. А теперь предстоит думать о том, что он погибнет где-то там, пока я бегу прочь? Это самое большое предательство, которое я могла бы допустить. Нет, я точно решила, что останусь, и уйду только лишь под гипнозом!

— Айрин, — Эшер сделал шаг ко мне и взял мою руку. Теплая волна прокатилась по моему телу, но сейчас она только подлила масла в огонь. — Я хочу защитить тебя. Ты должна вернуться домой, взять свою семью и спрятаться, пока все это не кончится. А когда Аквилегия закончит, ты отомстишь за всех нас.

Я с горькой усмешкой посмотрела ему в глаза.

— Ты уже написал сценарий того, что произойдет? — говорила я тихо. — Но за время, что мы были рядом, ты так ничего и не понял? Я пошла за Черту, чтобы спасти твою жизнь, и я сделала это не для того, чтобы бросить тебя сейчас.

— Ты меня не бросаешь, — Эшер подошел еще ближе и приподнял мой подбородок, чтобы заглянуть кристальной синевой своих глаз на мое лицо. — Ты сделаешь так, чтобы все смерти были не напрасными.

Я отпрянула. Он говорил так спокойно, но это только сильнее разжигало пламя в моей душе.

— Нет, ты не умрешь. Я не позволю! — громко сказала я, и Эшер улыбнулся. Он словно не понимал и не видел, как меня всю трясет от мысли, что мне нужно будет бросить его. Он снова подошел ко мне, провел рукой по моим черным волосам. Он сказал:

— Я тоже люблю тебя, Айрин, — а затем мягко поцеловал. Я сначала упрямо сомкнула губы, подражая его упрямству, но затем не выдержала и ответила на поцелуй Эшера. У меня было двоякое ощущение, что он пытается отвлечь меня и заставить смириться с моим решением, но при том я чувствовала, что и он сам не хочет отпускать меня. Но так будет лучше, как он наверняка предполагал. А я считала, что ничего не может быть хуже, чем расстаться совсем скоро.

В его объятьях я обмякла, и, как и прежде, на секунду забыла о всех тревогах. А затем я твердо решила, что все равно поступлю по-своему!

Второй день осады, если за первый считать день объявления Винсента предателям, подходил к вечеру. Темнело, с кухни раздавались запахи ужина. Я по-прежнему не находила места в этом застывшем перед битвой месте. Ожидание — это худшее, что можно придумать.

Я снова оказалась в библиотеке. Если раньше я могла задержаться тут на много часов и забыть про течение времени, то сейчас ни один том не мог задержать моего внимания, а проводить расчеты в очередной раз не было сил. Сегодня смогла зайти в такие глубины библиотеки, в которой, кажется, уже сто лет никого не было, но найденные мною книги совсем не были связаны с наукой.

Вдоль полок тянулись старые потрепанные книги со стихами и поэмами. Явно в доме не было особых поклонников этой литературы, и хоть слуги проводили уборку, на меня налетело целое облако истлевшего времени, когда я открыла одну из книг.

На пожелтевших страницах были стихи, которые годами уже не были читаны. Удивительно, но они вдруг увлекли меня, уводя в далекие дали воображения. Смогла я отвлечься только когда рядом со мной из ниоткуда появился Эшер. Я даже не услышала, как он вошел в библиотеку.

— Ты снова решила голодать? — улыбнулся он мне. Сейчас он был в другой одежде, нежели днем. Наверное, переоделся после раскопок туннеля. — Кухарка очень беспокоится, что не может угодить стандартам человека из столицы.

Я задумчиво улыбнулась. Так странно звучали его слова во всем этом море, затихшем перед бурей.

— Я зачиталась стихами, — я указала Эшеру на книгу в своих руках. Маг удивленно вскинул брови.

— Не думал, что тебе нравятся стихи!

— А что, не должны? — подстегнула я его, а после короткого смешка сказала серьезно. — Иногда читаю, хотя цифры мне ближе.

— Можно посмотреть? — Эшер указал на книгу.

— Конечно. Ты на эти книги явно имеешь больше прав, чем я, — улыбнувшись, протянула ему книгу.

— Это еще почему? — покрутив фолиант в руках, вопросительно посмотрел он на меня.

— Ну, так ты же рассказывал, что чинил многие книги со Старлотом. Да и прожил ты здесь больше, чем я, — объяснила Эшеру свои слова, а мысленно подумала, что не удивительно, почему Эшер хочет отдать жизнь за своего лорда, который, возможно, заменил ему отца.

— Эти книги я никогда раньше даже в руках не держал, — Эшер пролистал пожелтевшие страницы, которые хрустели под его пальцами. — Мне доводилось читать стихи… Но эти книги я и не замечал… А, точно! — вдруг Эшер вспомнил и посмотрел на изумленную меня. — Старлот просил, чтобы я не трогал эти книги лишний раз. Они принадлежали сестре Винсента.

— У Винсента есть сестра? — ахнула я. Сколько времени знаю лорда Лойрана, и тут такие неожиданные открытия.

— Была, — Эшер открыл первую страницу и указал на уголок книги. — Точно, тут даже ее имя написано, ее звали Ванесса.

Ее имя было написано красивыми витиеватыми буквами, вокруг были нарисованы цветы и букашки. Книга принадлежала явно мечтательной особе. Чуть ниже было написано что-то странное: «Ванесса=Несса=Нессария». Интересно, что это значит?

— Ты что-нибудь про нее знаешь? — обратила я взгляд на Эшера.

— Почти ничего, — покачал головой Эшер. — У меня были такие же большие удивленные глаза, как у тебя сейчас, когда я в десять лет поинтересовался у Старлота портретом, висевшим все время в гостиной. На ней была изображена большая семья Лойранов, и рядом с маленьким Винсентом стояла какая-то девочка. Старлот почему-то с неохотой поведал мне о ней, граф рассказал чуть больше. Но это все, что я о ней знал.

— И что ты узнал? — с интересом спросила я.

— Ванесса была на шесть лет младше Винсента. Она с детства болела тяжелой болезнью, и Старлот, уже тогда работавший при дворе, понял, что в болезни Ванессы есть следы магии древних. Он обратился к племени древних в близлежащих лесах и один из них согласился помочь. Оказывается, это проявлялось проклятье, которое получил еще предок Ванессы и Винсента. Их дедушка, основавший Лойран, он и прогнал древних. Вильям Лойран был проклят за свой поступок. Проклятье нельзя было снять, хотя древний утверждал, что граф Лойрана действительно не заслужил того, чтобы расплачиваться за дела предка. Древний предложил, что проклятье можно ослабить, а для этого — разделить между детьми. Отец семейства, Уил Лойран, сначала чуть ли не убил древнего за такое предложение, но потом Старлот убедил его, что это имеет смысл. Проклятье в Ванессе проявлялось слишком сильно, и могло убить девочку. А если проклятье разделить, то дети не только выживут, но и их потомков проклятье больше не коснется. Отец Винсента и Ванессы все еще сомневался, потом спросил у Винсента, что он думает обо всем этом. Мальчик любил сестру, и был готов разделить ее боль, чтобы та выжила. В итоге их отец согласился.

— И поэтому Винсента мучают боли в суставах? — ахнула я. — С детства?

— Нет, боли стали приходить совсем недавно, — покачал головой Эшер, — но да, в этом действительно виновато проклятье. Однако дети Винсента, насколько понял Старлот, действительно не стали подвержены проклятью.

— А сестра? Что случилось с ней? — с интересом спрашивала я.

— Винсент сказал, что она выросла, а затем умерла при родах, причем про отца этого ребенка он мне ничего не рассказал, и как-то быстро закрыл эту тему, — пожал плечами Эшер, предаваясь воспоминаниям. Он сам удивлялся, почему обычно открытый Винсент вдруг не захотел делиться историей, но у Эшера явно были неприятные подозрения на сей счет.

— А ребенок? — вдруг сказала я, чем очень удивила Эшера. Кажется, он об этом не задумывался. — Он тоже умер?

— Не знаю, — покачал головой Эшер, на его лице проступила задумчивость. — Можешь спросить у Винсента.

— Если он тебе не рассказал, то и мне вряд ли скажет, — отказалась я от этой идеи. — Не наше это дело, значит, — я взяла Эшера под руку. — Пойдем на ужин. Не будем расстраивать кухарку.

По дороге на ужин я думала о семейном проклятье Лойранов, и про то, как Винсент разделил его с сестрой. Потом подумала про то, что Ванесса умерла при родах, и жена Винсента тоже. Это тоже была часть проклятья, или просто совпадение? Как Старлот вообще допустил смерть этих женщин? Такой сильный маг, и уступил повитухам и целительницам?

«Значит ли, что в их гибели точно виновато проклятье?» — с ужасом и сочувствием подумала я. Насколько же сильны были древние когда-то! Я вспомнила наш бой с племенем древних на поляне, и не могла поверить в те сказки и легенды, что ходили об этой расе. Когда-то она была очень великой, но может осталось в ней еще капля того величия?

По дороге в столовую я заметила женщину-древнюю, сидящую где-то в тени. Она избегала общения с другими людьми, хотя те и не стремились трогать ее. Увидев Эшера, она сделала шаг вперед, но заметив меня, снова отступила в тень. Я нахмурилась, и хотела было обратить внимание мага на это, но тот успел перебить мою мысль.

— Туннель почти расчищен. Завтра к вечеру мы должны закончить, и тогда все эти люди и дети лорда смогут покинуть замок.

Мы остановились у самих дверей в столовую, отошли чуть в сторону, и Эшер посмотрел на меня, и в его синих глазах плескалась боль. Ему тоже не хотелось отпускать меня. Кажется, мы опять возвращались к утреннему разговору. Я решила, что не хочу с ним спорить, поэтому встала на носочки и поцеловала его. Пусть думает, что я смирилась с нашим будущим расставанием. Я все равно не оставлю его.

Вечером, после ужина, он пришел ко мне в комнату. Я снова грелась у очага, и он сел рядом, в его синих глазах тут же отразились алые огни пламени. В его руках я заметила книгу.

— Книга Ванессы? — уточнила я с улыбкой, и по его лицу поняла, что угадала. — Ты пришел прочитать мне стихи? — с широкой улыбкой произнесла я. Эшер улыбнулся в ответ.

— Какая же ты проницательная, Айрин! Смотри, что я смог найти. Когда прочитал это стихотворение, сразу же подумал про тебя… Мне кажется, это так напоминает нас.

И он прочитал.

Шурша подолом снежного платья,

Ко мне приближалась пурга…

С усмешкой холодной смерти

Мне улыбалась она.

Погасли вокруг горящие свечи,

И небо — сплошной мрак над головой,

Пурга вцепилась мне в плечи,

«Ну, здравствуй, милый герой!

Куда ты спешишь? Останься,

Тебя уже больше не ждут,

В объятьях смерти наслаждайся,

Твоя могила будет тут!»

Я вспомнил твой голос и лико,

И крикнул пурге «Не могу!»,

Пурга в сердце впивается дико,

И понял в мгновенье — сейчас я умру!

Но поцелуй твой горящей печатью

Вдруг обжигает уста,

Не дает утонуть в снежном море,

По мне пробегает надежды волна!

Я обещал, что вернусь. Я приду!

Одолею кошмар и беду,

Отгоню их за час до рассвета,

И на небе загорится комета,

Когда встретимся мы с тобой вновь.

Я принесу тебе мир, покой и любовь,

Все беды пройдут со снежной пургой,

И вместе всегда я буду с тобой.

Я не дышала, пока слушала стихотворение и музыку его мягкого и приятного голоса, а когда он закончил читать, я потянулась к нему и поцеловала. Никогда не думала, что я настолько романтична, что стихотворение так всколыхнет мои чувства! Нет, дело было не стихах. Дело было в Эшере, и во мне. И в предчувствии, что завтрашний день не сможет согреть ни сотни каминов, ни тысячи свечей. Наши тени от огня замелькали по комнате, и я утонула в объятьях Эшера. В ту ночь мы еще долго не спали, мы словно прощаясь без помощи слов. Были нежные прикосновения, перерастающие в страстный танец. Сначала это был осторожный вальс, в котором партнеры только начинают узнавать друг друга, но к его завершению сердце чеканило темп, каких танцев ни в жизни на балах не танцуют. И едва ли от них получают столь сладостное наслаждение.

Мы слышали, как трещит огонь в камине. Под музыку пламени и дыхание Эшера я уснула.