Один день

Глава 20 «ФИОЛЕТОВЫЕ ГЛАЗА»

Всегда надо стараться запомнить счастливые моменты жизни, чтобы было, что вспомнить, когда станет совсем плохо.

Зашел в распахнутые парадные двери моего отделения. В тот же миг на меня бросился с лобовой атакой красноглазый. Он намного сильнее тех, кого недавно убивал, но не сильнее меня. Следуя своей сложившейся практике, схватил его за горло и одним движением оторвал ему голову. Как такое могло быть? Откуда он взялся? Я его не почуял. Странно, ведь у зараженных специфический и резкий запах.

Я шел по безликому коридору медленно, распахивая, каждую дверь. Те, которые были заперты, выбивал ногой. Такое ощущение, что на первом этаже проходила настоящая бойня. Много крови на полу у лестницы. Судя по ее влажности, это произошло недавно, но первый этаж оказался пустым.

Медицинского персонала поблизости не наблюдалось. Зато я точно знал, что на втором этаже находятся люди, мой нос говорил об этом. Приятное ощущение свежей крови прочерчивало путь к эпицентру запаха, тоненькой ниточкой висящей в воздухе.

Я поднимался на второй этаж, по залитым кровью и черной субстанцией ступенькам. Сердце начинало колотиться все сильнее.

Как только ступил на пол коридора, мой взгляд со скоростью молнии устремился к последней двери. Она была открыта.

Я с улыбкой на лице зашел внутрь и увидел любимую.

Света, свернувшись в три погибели, рыдала в углу злосчастной комнаты. Мое прекрасное настроение испарилось, а страх нарастал в каждой секундой.

– Это я. Я пришел за тобой, – прошептал я, и опустился перед ней на колени.

– Поздно, – сказала она и зарыдала еще сильнее.

– Почему?

Я ничего не понимал и развел руками по сторонам. Тогда Света протянула ладонь, насквозь прокушенную. Отпечаток человеческой челюсти, размытый черной субстанцией, сочившейся из раны, мог принадлежать только инфицированному.

Как можно описать словами этот миг? Это хуже, чем предательство, хуже, измена, смерть. Света стала заложницей неизлечимого вируса, который вскоре убьет в ней все человеческое и завладеет ее телом.

Я застыл на месте, и взгляд невольно устремился в окошко с решеткой, в котором увидел падающие с белого небосвода хлопья снега. Казалось, что сама природа оплакивала Свету. Я заметил, что ее прекрасные золотистые волосы начали редеть. Вирус приступил к своей задаче и вскоре достигнет цели.

Я аккуратно взял Свету на руки и прижал к себе. Так хотелось пробудиться ото сна, в котором нам со Светой уготованы главные и самые страшные роли.

В палату зашел незнакомый доктор и повернул мои мысли в реальное русло.

– Я изучал вашу кровь, Владислав Андреевич, – начал он.

– И что?

Меня не волновало, откуда он меня знает, я не сводил глаз с белых хлопьев.

– Я не изобрел лекарства от вируса. Но тем, что вы стали таким, вы полностью обязаны своему иммунитету. Это я точно знаю, – с грустью заключил доктор, только для меня это была уже не новость.

– Я знаю, – прошептал я.

– Скажите, вы когда-нибудь чем-нибудь болели? – никак не мог успокоиться доктор.

– Нет. Никогда и ничем, – ответил я.

Истинная правда. Я уже знал, к чему он клонит, но что это может изменить? Как спасти Свету?

– У вас просто фантастический иммунитет! Таких людей, я никогда не встречал. Ваш организм успешно борется с инфекцией, сочетая в себе только самые лучшие свойства вируса. Мне жаль. Я испытывал разработанную мной сыворотку на зараженном, но он стал только сильнее. Он вырвался и съел моего помощника, а затем покусал нас со Светой и убежал.

Доктор указал взглядом на зияющую дыру в ноге.

– Лучше убейте меня сейчас, пока я не причинил никому вреда, – тихо добавил он.

– Нет! Ты должен сделать лекарство. Приступай прямо сейчас. Бери любую часть моего тела!

Меня будто пробудило от шока. Доктор стал единственной надеждой на спасение Светы и я искренне верил, что у него все получиться.

– Пройдемте в лабораторию. Она на третьем этаже, – радостно поддержал меня он.

Света, не обронив ни слова, лишь крепче прижималась к моей груди.

Доктор отщипывал все новые и новые куски моей плоти. Изучил вдоль и поперек мои щупальца. Испытывал получившиеся сыворотки на себе. Но ничего не вышло.

– Я так и думал. Ничего не получится. Как уже говорил, ваше нынешнее состояние объяснимо необычайно сильной иммунной системой. Если бы ваш иммунитет поборол вирус, вы бы стали нормальным человеком, но он по какой-то непонятной причине не хочет этого делать. Он просто взял контроль над вирусом, и успешно пользуется сверх-способностями. Благодаря этому вы стали неуязвимым и единственным в своем роде. Видимо, он считает, что лучшая защита – нападение. Возможно, ваша нервная система контролирует этот процесс. Но если вы и сами не можете контролировать свои чувства, то, что можно говорить о нас простых людях? Вирус, сидящий у меня внутри силен, и отторгает ваши иммунные клетки. Я не могу ввести в свой организм достаточное количество этих клеток. Даже если поделить все ваше тело на куски, я просто не смогу разом ввести такое количество. Они просто не поместятся во мне, а вводить понемногу, смысла нет. Вирус быстро распознает незваных гостей и, сконцентрировав силы в одной точке, тут же уничтожает их. Надеюсь, я понятно объясняю?

– Понятней некуда, доктор. Объясните лучше, откуда взялся вирус?

– Это все из-за меня, – он опустил голову в раскаянии. – Я всегда увлекался вирусами. Часто пытался вывести какой-то новый. Когда у меня получалось, тут же изобретал от него лекарство. Но когда я сотворил вирус «красных глаз», как его прозвали журналисты, то не смог сделать лекарства. Все началось у меня в лаборатории. Сын пришел ко мне на работу. Мы с ним редко виделись, ведь развелись с женой. Но я всегда очень скучал по нему и любил больше жизни. Ему было пятнадцать лет. Такой любознательный возраст, сами понимаете. Я отвлекся на секундочку, а когда увидел сына, собирающего с пола осколки только что разбитой им колбы с вирусом, сразу подбежал и принялся отмывать его руки спиртом. Но было уже поздно. Он порезался, и вирус попал в кровь. Что мне оставалось делать? Я тогда не знал, что инкубационный период вируса длится три дня и ничего не сказал жене. Он пошел в школу на третий день, даже представить не мог, как жена отпустила его в таком состоянии. Но что сделано, то сделано. Мой сын стал первым из зараженных и распространил инфекцию по нашему городу. Я тем временем не вылезал из лаборатории, все пытался изобрести спасительную сыворотку, но, как видите, безуспешно. Несколько дней назад за мной пришли сотрудники ФСБ и насильно привезли сюда. Дали для опытов одного из зараженных и помощника. Наказали каждый день кормить девушку, запертую в палате и не выходить из здания до тех пор, пока они не разрешат. Я послушал их, а что мне оставалось делать, ведь это я во всем виноват.

Я внимательно слушал рассказ доктора. Он, так же как и я, жертва человеческого прогресса.

За свое жалкое существование я научился одной правильной вещи – не винить никого и ни в чем. Человек по сути существо неидеальное. В каждом из нас есть недостатки и все же в какой-то момент хорошее, что в нас есть, берет верх. Это и оправдывает наше существование на замечательной планете.

– Влад. Иди ко мне. Давай побудим вместе это время, – проговорила Света, перебив мои размышления.

Я присел с ней рядом на стерильную кушетку и крепко обнял. Она была так близко и в то же время далеко. Ее глаза выражали полнейшее сожаление, а я смотрел на них и пытался запомнить каждое голубое вкрапление, пока эти прекрасные глаза не стали кроваво-красными.

Даже представить трудно, что от моей любви вскоре останется лишь монстр, жаждущий человеческой плоти и готовый на все ради еды.

– Прости, что так все вышло, – начала Света и доктор тихо вышел из лаборатории закрыв за собой дверь.

– Нет, не проси прощения. Здесь нет виноватых. Если бы мы знали будущее заранее, то поступили бы по-другому, я уверен, но это невозможно.

Последнее слово я прошептал так тихо, будто в своих мыслях.

– Порой мне казалось, что я видела будущее. Эта старуха с белыми глазами и ее предсказание, я думаю, что таких совпадений не бывает. Почему она подошла к тебе и сказала то же самое, что мне? – спросила она, пытаясь уловить мою реакцию.

– Я не знаю, милая, – опуская голову, ответил я.

– Она сказала мне тогда опасаться фиолетовых глаз, – чуть тише заговорила она. Тут и дураку понятно про чьи глаза говорила старуха, но как я могу причинить зло Свете?

– И что ты думаешь? – с интересом спросил я.

– Я не знаю. Мне сложно поверить в то, что ты можешь причинить мне вред. Да и о каком вреде можно говорить, если я уже заражена, – резко ответила она, устремив взгляд на лабораторный стол.

– Мне снилась твоя дочь, – выпалил я.

– Что?! Какая еще дочь!? – удивилась Света.

– Не сочти за бред, но на протяжении долгого времени твоя неродившаяся дочь приходит в мои сны.

– Прости, но я не могу поверить в такое, – с легким смешком протянула она.

– Я и сам долго не мог поверить, но факт налицо. Мои сны вообще стали до жути реальными и странными с того момента, как мы познакомились, – серьезно говорил я, мне так хотелось чтобы она поверила.

– И что же она тебе говорила? – недоверчиво спросила Света.

– Она часто говорила про один день и правильный выбор. Говорила, что ее ко мне послала старуха с белыми глазами, чтобы помочь, – признался я.

– Ты же психиатр, Влад. Разве не понимаешь, что все эти сны — игра воображения. Ты часто думал о старухе и обо мне, поэтому тебе снился этот бред, – попыталась объяснить Света, но я был непреклонен.

– Девочка снилась мне еще до того момента, когда я узнал про аборт.

Я заметил, как в Светиных глазах поселился страх, но не хотел ее пугать, просто старался с ее помощью во всем разобраться.

– Глаза закрываются, такая усталость, – зевнула Света и перевела нагнетающую тему к реальной.

Она положила голову мне на колени и через несколько минут уснула.

Доктор тихо вошел в комнату, извиняясь взглядом. Я не хотел с ним ни о чем разговаривать, не знал слышал он наш разговор или нет, но через час молчания, сидя на стуле пред усеянным лабораторной утварью столом, уснул и он.

Наступила ночь. Самая зловещая ночь в моей жизни. Ей наплевать на мои чувства. Она окутала черной пеленой гиблое место в свой законный час. Я не отрывал взгляда от Светы, пытался запомнить ее такой. Вспоминал все счастливые моменты нашей жизни. Жаль, что их было так мало.

Я опять терял Свету.

Когда Вика сообщила мне о ее смерти, мне не было настолько плохо. Может, потому что в душе знал, что она жива? Точно сказать трудно. Мне опять вспомнился парень в инвалидном кресле. Беспомощность угнетала меня.

Я продолжал смотреть на Свету. Думал, что этой ночью не смогу уснуть. Но организм живет собственной жизнью, даже не заметил, как погрузился в глубокий сон.

Я находился в той же злосчастной больнице. Стоя в коридоре в полном одиночестве, ждал появления девочки без имени. Она не заставила долго ждать.

– Так ничего и не понял, да? – заулыбалась она, не изменяя привычке наматывать кучерявые волосики на крохотные пальчики.

– Да, – коротко ответил я и с болью выдохнул воздух из легких.

– Света никогда не поверит в то, что ты меня видишь и даже говоришь. Больше не заводи с ней этот разговор. А выбор ты сделал правильный, даже смешно, первый раз в жизни твоя логика сработала во благо. Когда ты выбрал дверь в отделение, где находилась Света, ты спас ей жизнь, – пояснила девочка.

– Спас?! – удивился я. – Она заражена!

– Да, но она жива. Ты спугнул инфицированного, как раз перед тем, как он собрался сожрать твою любимую, – рассмеялась Алла.

– Что мне делать? Как вылечить ее? – с надеждой спросил я.

– Помни про один день и все у вас будет хорошо. – тихо ответила девочка и растворилась в воздухе.

– Не уходи! Подожди!

Я хватал руками воздух, пытался вернуть ее и задать главный вопрос, но все мои попытки не увенчались успехом.

Утром я проснулся от того, что кто-то трясет меня за руку. Резко распахнув глаза, увидел стоящую рядом Свету. Как ни странно, она широко улыбалась.

– Уже целый час пытаюсь тебя разбудить. Даже поцелуи не помогали. Посмотри, что я достала.

Она присела, у нее на ладони лежал небольшой осколок зеркала. Света припала к моей голове, чтобы наши глаза находись в одной плоскости. Я посмотрел в зеркало.

Ее глаза были в точности такого же цвета, как и мои.

– Теперь я такая, как ты.

Мы и правда с ней похожи и не только потому, что у нас глаза фиолетового цвета. Нет. Сами черты лица, форма носа и губ выдавали сходство. И как я раньше этого не замечал? Настал романтичный и в то же время печальный момент.

Весь романтический настрой портил жуткий храп, исходящий от спящего доктора. Я старался не думать об этих звуках и полностью погрузился в глубокий омут новых глаз любимой.

– Пойдем со мной.

Она резко подскочила с кушетки и, взяв меня за руку, потянула за собой.

Мы быстро шли по просторному коридору третьего этажа психиатрической больницы. Света остановилась у крайней к лестнице одноместной палаты и открыла дверь. Раньше здесь содержали особо опасного преступника, страдавшего неизлечимой формой маниакально-депрессивного синдрома. Палата была пуста и чиста. Широкая кровать стояла посреди комнаты, и была аккуратно застелена белым бельем.

Света медленно с поразительной пластикой пантеры присела на край кровати и, похлопав по пустому местечку рядом с собой, игриво подмигнула.

– Ты меня интригуешь, милая, – прошептал я, присаживаясь рядом с девушкой.

– Нам теперь нечего бояться и мы, наконец, сможем оторваться на всю катушку, – проурчала Света мне на ухо, слегка прикасаясь к мочке теплыми губами.

Мы провели в постели целый день, ни на секунду не отрываясь друг от друга. Когда круглая луна взошла на свой трон, и ее белесый свет пытался пробиться сквозь решетку на небольшом заляпанном окне, мы со Светой решили посмотреть, что там с доктором. Его крики учащались с каждой минутой.

Оказавшись в лаборатории, мы увидели бьющегося лысой головой о стену мужчину.

– Я очень хочу есть, ничего не могу с собой поделать, – он сказал это тихо и повернулся в сторону Светы. Его глаза стали бордовыми.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он у Светы.

– Пока держусь, – опуская голову, ответила Света.

Я не успел ничего спросить, как доктор бросился на нее, пытаясь откусить кусок плоти. Я успел перехватить его и сломать шейные позвонки. Мужчина замертво упал на холодный кафель лаборатории.

Убедившись, что он мертв, я взял Свету за руку и отвел в дальнюю палату. Мне не хотелось, чтобы она снова видела убийство, но так получилось.

– Влад, пообещай мне…

– Что?

Я знал, о чем она хотела попросить.

– Пообещай, что убьешь меня, когда я стану такой. Я не хочу, чтобы из-за меня вновь началась эпидемия.

Она не понимала, о чем просит. Я не мог этого сделать.

– Я не выпущу тебя наружу. Буду умирать здесь с тобой, – обещал я.

– Нет! Ты должен жить. Я не хочу быть причиной твоей смерти, пойми! – это прозвучало, как приказ.

– Ты понимаешь, о чем просишь? – грубо сказал я, и от этого стало не по себе.

– Конечно, я понимаю, – грустно, почти шепотом ответила она.

Я достал из кармана пачку сигарет, и моча закурил.

– Можно и мне? – попросила Света.

– Это вредно для здоровья, – с иронией и легкой улыбкой проговорил я, протягивая ей сигарету.

– В моем случае, это даже полезно.

Мы сидели в гробовой тишине, выпуская клубы дыма из зараженных губ. Я вспомнил все сны, с участием Светы и понял, что они были вещими. Может, если бы я вовремя обратил на них внимание, все бы сложилось иначе? Если бы Света не поверила гаданиям и осталась с Денисом? Если Маша и та пожилая женщина правы и Свете суждено умереть, то стану ли я ее палачом? А этот злосчастный один день? Что мне делать с сумбурной информацией из снов? Может, это значит, что ей осталось жить всего один день? Ответы не возникали голове, только вопросы. Но даже после всех мистических совпадений не верилось в ее смерть. Я мысленно дал себе обещание, что буду бороться до конца, только пока не знаю как.

Я посмотрел на Свету и увидел, как сигарета ходит ходуном в ее дрожащих руках.

– О чем ты думаешь? – спросил я, чтобы понять от чего ее так трясло.

– Я попыталась поставить себя на твое место. Это ужасно. Я чувствую все то же, что и ты сейчас. Уверена, ты перевариваешь все обстоятельства, которые привели нас к этому. Думаешь, а что если… И готов отдать все на свете лишь бы меня спасти.

Как же она была права. Я посмотрел в ее глаза, они уже становились бордовыми. Ее волосы по одному золотистому волоску осыпались на пол. Иммунитет сдавался, а вирус продолжал беспощадно разрушать ее тело.

– Завтра я превращусь в монстра. Все, что ты любил во мне умрет. Останется только проклятый вирус. Не позволь ему взять над тобой верх, прошу, уничтожь мое тело вместе с ним.

Я прижал ее к себе и всю ночь не отпускал. Как можно уснуть, когда любимый человек мучается от голода и пытается съесть свои конечности?

Наутро Свете стало хуже, от родной человеческой речи практически ничего не осталось, она изредка рычала на меня и пыталась вырваться, но я крепко прижимал ее к себе. Рассказывал забавные истории, в надежде, что она меня понимает. Но о каком понимании могла идти речь?

Неожиданно Света посмотрела на меня застывшими от боли ярко-красными глазами. В этот момент я стал молить бога о том, чтобы он забрал мою душу. Мне больше незачем жить на свете. Я очень слаб, чтобы вынести подобное.

Увы, мои мольбы не были услышаны на небесах. Света стала громко кричать и кусать мою руку. Что делать?

Я на автомате привязал ее к кровати специальными веревками. Ей не выбраться. Раньше я так привязывал особо буйных пациентов, а теперь вот и свою любовь.

Ушел в соседнюю палату и, прижавшись щекой к холодной стене, которая сейчас разделяла нас, зарыдал. Слезы катились градом по лицу, но мне не было за них стыдно, это слезы отчаяния и боли, самой ужасной боли на свете.

Около суток я просидел вот так, слушая крики и скурив целую пачку сигарет. Как же жалел, что не могу умереть.