Очарование тьмы

Хроники выживших

Том 3. Очарование тьмы

Мэри Э. Пирсон

Перевод группы https://vk.com/club180270557

Посвящается Розмари Стимола, которая умеет превращать мечты в действительность.

Конец путешествия. Обещание. Надежда.

Место, где можно остаться.

Но до него ещё далеко, а ночь холодна.

Выйди из темноты, девушка.

Выйди туда, где я смогу тебя увидеть.

У меня для тебя кое-что есть.

Я удерживаю её, качая головой.

Чувствую, как трепещет её сердце у меня под ладонью.

Он обещает отдых. Он обещает пищу.

А моя малышка устала и голодна.

Выйди…

И всё же она остаётся со мной, ибо знает его уловки.

Только в темноте нам безопасно.

Последний завет Годрель.

Глава первая

Темнота прекрасна. Она, как поцелуй тени. Как ласка, нежная, будто лунный свет. И всегда служила мне приютом, местом, куда я сбегала, прокрадываясь на крышу, которую освещали только россыпи звёзд, или в полуночный переулок, чтобы присоединиться к братьям. Темнота была моей союзницей, уводившей из мира, где я жила, в грезы о неведомом, другом мире.

Я погружаюсь дальше во тьму в поисках утешения. Сладкий гул голосов будоражит. Золотистый ломтик луны парит, качаясь, вечно подвижный, вечно недосягаемый. В призрачном сиянии мерцает луг, и это бодрит. Вон Вальтер танцует с Гретой, а за ними Астер кружится под музыку, почти не слышную, длинные волосы малышки взлетают над плечами. Как, уже Праздник Избавления?

«Ну же, госпожа, скорее к нам!» — окликает меня Астер. Перед глазами водоворотом кружатся сочные цвета: россыпи звёзд окрашены пурпуром; края луны тают, как мокрый сахар, и смешиваются с чернотой неба. Тьма сгущается — тёплая, уютная, нежная.

Если не считать тряски.

Ритмичных, требовательных толчков снова и снова.

Останься!

Холодный, чёткий, резкий, этот голос не даст мне уйти.

Держись!

Широкая твёрдая грудь, морозные выдохи. Мои вдруг выпученные глаза. Голос норовит отобрать у меня одеяло. Тело цепенеет от давящей боли, воздуха не хватает. Жуткие вспышки слепят, пронзая кинжалами, и гаснут, лишь когда уже совсем нет сил терпеть.

Снова темнота. Приглашает остаться. Ни вздохов. Ничего.

На полпути между двумя мирами ко мне мимолётно возвращается ясность мышления.

Так вот она какая, смерть.

Лия!

Меня снова вырывают из уютной темноты. Ласковое тепло сменяется невыносимым жаром. Я слышу новые голоса. Резкие. Кричащие. Низкие. Голосов слишком много.

Санктум. Я снова в Санктуме. Солдаты, наместники… Комизар.

Моя кожа горит огнём, пылает, болит, взмокла от жара.

Лия, открой глаза. Ну же!

Приказы.

Меня нашли.

Лия!

Мои глаза распахнулись. Комната закружилась в водовороте огня и теней, тел и лиц. Окружена. При попытке отпрянуть меня пронзила такая жгучая боль, что перехватило дыхание. Перед глазами плыли тёмные круги.

— Лия, не двигайся!

И снова взволнованные голоса: «Она пришла в себя. Держите её. Не дайте встать».

Усилием воли я сделала неглубокий вдох, и зрение сфокусировалось. Я обежала взглядом лица, смотрящие на меня. Наместник Обраун и его оруженосец. Это не сон. Я снова пленница. А затем мою голову нежно повернула чья-то рука.

Рейф!

Он опустился рядом со мной на колени.

Я снова посмотрела на остальных, вспоминая. Наместник Обраун и его оруженосец сражались на нашей стороне. Помогли нам сбежать. Но почему? Рядом с ними стояли Джеб и Тавиш.

— Наместник, — прошептала я, на большее не хватило сил.

— Свен, Ваше Высочество. — Он опустился на колено. — Пожалуйста, зовите меня Свеном.

Имя было знакомо. Его произносил Рейф, когда я в полубреду ненадолго приходила в себя. Подо мной расстеленная на земле скатка. Сверху ворох тяжёлых одеял, запах конского пота. Меня накрыли чепраками.

Я попыталась приподняться на локте, но не смогла. Тело вновь пронзила боль, перед глазами всё кружилось.

— Надо вытащить наконечники, — сказал кто-то.

— Она слишком слаба.

— Иначе будет только хуже, она вся горит в лихорадке. Надо очистить и зашить раны.

— Мне ещё не приходилось штопать женщин.

— Плоть, она у всех плоть.

Я слушала их спор и вспоминала. Выстрелы Малика. Стрела в бедре, другая в спине. Речной берег. Рейф подхватывает меня на руки. Поцелуй его ледяных губ… Сколько прошло времени? Где мы теперь?

— Ничего, она сильная, выдержит. Тавиш, действуй!

Рейф обнял моё лицо ладонями.

— Лия, наконечники стрел ушли глубоко, их придётся вырезать.

Я кивнула.

Его глаза влажно блеснули.

— Двигаться нельзя, я тебя подержу.

— Ничего, я сильная, сам же сказал, — прошептала я срывающимся слабым голосом, противоречившим этим словам.

Свен поморщился:

— Жаль у меня нет для тебя живой водички. — Он протянул что-то Рейфу. — Пусть сожмёт в зубах.

Я понимала, зачем: чтобы не кричать. Враги близко?

Рейф сунул мне в рот кожаные ножны. Тавиш откинул чепрак, и я почувствовала, что лежу почти голая, в лучшем случае в одной сорочке. Должно быть, промокшее платье с меня сняли.

Тавиш бормотал извинения, но времени даром не терял. Рейф прижимал мой руки к земле, ещё кто-то держал ноги. Нож рассёк кожу. Содрогнувшись, я застонала сквозь стиснутые зубы. Тело дёрнулось само собой, и Рейф прижал меня сильнее.

— Смотри на меня, Лия! Смотри в глаза! Скоро всё закончится.

Синее пламя его глаз охватило меня. По лбу Рейфа катился пот. Нож провернулся в ране, и всё вокруг помутнело. Из горла рвались булькающие звуки.

— Смотри на меня, Лия!

Нож копался в ране, колол и резал.

— Есть! — довольно воскликнул наконец Тавиш.

Я хватала воздух ртом. Джеб протёр мне лицо прохладной тканью.

— Молодец, принцесса! — одобрительно буркнул кто-то.

После того, как в ране поковырялся нож, штопка казалась пустяком. Я насчитала четырнадцать проколов.

— А теперь спина, — сказал Тавиш. — С ней придётся труднее.

Когда я проснулась, под боком сонно сопел Рейф, положив тяжёлую руку мне на живот. Я слабо помнила, как Тавиш обрабатывал спину, только как он сказал, что стрела засела в ребре и это спасло мне жизнь. Ощутила укол ножа, а затем тело пронзила такая боль, что мир вокруг померк. Наконец, словно издалека, донёсся шёпот Рейфа: «Готово!»

В круге камней неподалёку горел костёрок, отбрасывая свет на ближнюю стену, но всё остальное тонуло в тени. Из глубины обширной пещеры доносилось ржание коней. По ту сторону огненного круга, раскатав скрутки, спали на земле Джеб, Тавиш и Оррин, а слева, прислонившись спиной к стене, дремал наместник Обраун. Свен.

Только тут до меня дошло: это же четверо спутников Рейфа, та самая четвёрка, в помощь которой мне совершенно не верилось: наместник, оруженосец, мальчишка-метельщик и строитель плота. Я не знала, где мы, однако, вопреки всему, эти люди как-то переправили нас через реку. Все мы живы, разве что…

Я до боли ломала голову, пытаясь разложить всё по полочкам. Наша свобода дорого обошлась остальным. Кто уцелел, а кто погиб в кровавой бойне, что последовала за моим побегом?

Я хотела скинуть с живота руку Рейфа и сесть, но даже от такого простого движения спину прострелила ослепляющая боль. Потревоженный мною Свен сел и прошептал:

— Не пытайтесь встать, ваше высочество. Вам ещё рано.

Я кивнула, считая вдохи в ожидании, пока боль отступит.

— Скорее всего, у вас трещина в ребре от удара стрелы, а в реке вы, возможно, получили ещё несколько переломов. Отдыхайте.

— Где мы?

— В маленьком убежище, где я прятался много лет назад. Хорошо, что удалось его отыскать.

— Я долго была без сознания?

— Двое суток. Просто чудо, что живы.

Я вспомнила, как тонула в реке. Меня потрепало, затем выплюнуло наружу, где я успела глотнуть воздуха, и снова затянуло под воду. Потом снова и снова. Руки цеплялись за валуны и бревна, но всё выскальзывало из пальцев. Остальное было, как в тумане, а затем надо мной склонился Рейф.

Я повернулась к Свену:

— Рейф нашёл меня на берегу.

— Он пронёс тебя двенадцать миль, и только после этого мы его нашли. Для парня это первый сон за последние дни.

Я перевела взгляд на Рейфа: лицо осунулось, в синяках, над левой бровью ссадина. Ему тоже досталось в реке. Свен рассказал, что он, Джеб, Орин и Тавиш сумели подогнать плот к условленному месту. Своих лошадей и полудюжину отобранных в бою у венданцев они оставили в самодельном загоне, но многие сбежали. Собрав каких смогли, Свен и его спутники забрали припасы и сёдла, спрятанные в ближайших руинах, и отправились назад, прочёсывая берега и лес. Обнаружив наконец следы, они отыскали нас, а затем под покровом ночи переправили сюда.

— Раз наши следы смогли найти вы, то и…

— Не волнуйтесь, ваше высочество… Прислушайтесь!

Он склонил голову набок.

По пещере прокатывались завывания ветра.

— Метель, — пояснил Свен. — Никаких следов не останется.

Напасть она или благо, кто знает? Мы тоже из-за неё не сможем тронуться в путь. Вспомнилось, как тётушка Бернетта рассказывала мне с братьями о больших белых бурях на своей родине, которые заволакивали землю и небо и оставляли по себе такие высокие горы снега, что ей с сёстрами удавалось выйти наружу только со второго этажа крепости. А их санки по снегу тягали собаки с перепончатыми лапами.

— Но рано или поздно по нашему следу постараются пройти, — заметила я.

Свен кивнул.

Я убила Комизара. Гриз поднял мою руку к небу перед кланами, составлявшими становой хребет Венды, и провозгласил королевой и Комизаром. Кланы встретили его слова приветственными возгласами. Лишь предъявив моё мёртвое тело, преемник докажет право на власть. Наверняка этим преемником станет Малик.

Я старалась не думать о том, что произошло с Каденом. Не могла позволить своим мыслям забредать в ту сторону, но всё равно передо мной маячило его лицо, искажённое болью от моего предательства. Убил ли его Малик? Или какой-то другой соотечественник? Каден сражался против них ради меня. В конечном счёте предпочёл меня Комизару. Возможно, вид детского тела на снегу заставил его позабыть о преданности. Меня и саму это подтолкнуло к действию.

Я убила Комизара. Убила легко, без колебаний и угрызений совести. Наверное, в глазах матери я теперь лишь немногим лучше дикого зверя. Вонзала нож раз за разом и не чувствовала ничего, кроме слабого сопротивления плоти. И когда убила ещё трёх венданцев — тоже. Или пятерых? Их искажённые лица наплывали друг на друга в горячечной памяти.

Но вся эта кровь уже не могла спасти Астер.

Теперь передо мной маячило её лицо, и это было невыносимо.

Свен поднёс к моим губам чашку бульона, сказал, что мне нужно питаться, но я уже чувствовала, как надо мной смыкается тьма и благодарно дала ей себя поглотить.

Глава вторая

Я проснулась в тишине. Вой метели затих.

К взмокшему лбу прилипли волосы. Можно надеяться, что лихорадка отступает.

Услышав тревожный шёпот, я приподняла веки и осмотрелась в слабом свете, который просачивался в пещеру. Мои спутники сгрудились в тесную кучку. Что за тайны, интересно?

Тавиш мрачно качал головой.

— Вьюга утихла, они снова пустятся в погоню. Надо уходить.

— Лия не сможет верхом, — тихо возразил Рейф. — К тому же мост сломан, они не переправятся. Время ещё есть.

— Сломан, — кивнул Свен, — но ниже по реке ещё один. Там и перейдут.

— Мы из Санктума туда с неделю добирались, — возразил Джеб.

Рейф отхлебнул из дымящейся кружки.

— А у них, считай, две уйдёт. По такому-то снегу.

— Нас он тоже задержит, — напомнил Тавиш.

Оррин покачался на пятках.

— Да бросьте, нас уже давно трупами считают! Я бы на их месте, так точно. Эта чёртова река ещё никому не давалась вплавь.

Рейф задумчиво поскрёб затылок.

— А нам вот далась. Не найдут трупов ниже по течению и сразу поймут.

— Ну переберутся они, и что? — хмыкнул Джеб. — Мы могли уйти в любую сторону, и прочесать им придётся сотни миль. А следов нет.

— Пока нет, — остерёг Тавиш.

Свен отошёл к костру. Закрыв глаза, я услышала, как он наливает что-то в жестяную кружку, затем наклоняется надо мной. Неужели понял, что не сплю? Подождав, пока он вернётся к остальным, я снова приоткрыла глаза.

Спор о том, что делать дальше, не утихал. Рейф настаивал, чтобы дать мне время набраться сил. Хочет рискнуть всеми ради меня одной?

— С добрым утром! — пробормотала я, будто едва проснулась. — Рейф, не поможешь встать?

На меня обратились взгляды, полные надежды.

Рейф подошёл и дотронулся до моего лба.

— У тебя ещё жар. Рано.

— Мне уже лучше. Просто…

Он придержал меня за плечи, не давая подняться.

— Мне надо справить нужду, Рейф.

Он смущенно обернулся к остальным. Свен только пожал плечами, не зная, что и посоветовать.

— Я и так провела эти дни в непотребном виде. Позвольте хоть облегчиться в одиночестве.

Кивнув, Рейф подал мне руку. Я всеми силами старалась не морщиться от боли, но вставала долго и неуклюже. Ногу жгло огнём до самого паха, стоило чуть на неё опереться. Я привалилась на Рейфа, голова шла кругом, на лице выступил пот. Но я знала, что все смотрят, и выдавила улыбку.

— Вот так, уже лучше. — Я плотнее закуталась в одеяло, потому что была в одном исподнем.

— Твоё платье высохло. Помочь надеть?

Свадебное платье, разложенное на камне, пестрело алыми оттенками бархата, парчи и замши. Его тяжесть тянула меня ко дну и чуть было не прикончила. Перед глазами тут же возник Комизар. Я будто снова ощущала, как он по-хозяйски гладит мои плечи.

Все понимали, как мне тягостно надевать это платье, но выбирать не приходилось. Мы едва успели спастись, в чём были.

— У меня в сумке есть запасные штаны, — вспомнил Джеб.

Оррин уставился на него в недоумении.

— Запасные штаны?

— Кто бы сомневался. — Свен закатил глаза.

— Подол платья можем отрезать, а верх послужит рубахой, — предложил Тавиш.

Мои спутники отвернулись, спеша заняться чем-нибудь, чтобы дать мне спокойно сделать свои личные дела.

— Погодите, — остановила я их. — Спасибо вам! Рейф сказал, вы лучшие солдаты Дальбрека. Вижу, что он не преувеличил. — И повернулась к Свену: — Прости, что грозилась скормить твоё лицо боровам.

— Мне не привыкать, ваше высочество. — Он с улыбкой поклонился.

Я сидела в ногах у Рейфа, прижавшись к его груди. Он обнял меня, укутав одеялом. Мы устроились у выхода из пещеры, наблюдая, как солнце тонет за пиками хребта. Закат не из красивых: небо серое, хмурая пелена облаков накрыла горы. Но в той стороне был дом.

Я оказалась слабее, чем думала. Не смогла сделать и пары шагов к желанному закутку — привалилась к стене, а когда закончила дела, пришлось позвать Рейфа на помощь. Он подхватил меня, будто пушинку, и в ответ на вопрос, где мы, принёс к выходу. Белый нетронутый холст на много миль вокруг — пейзаж, преображённый за одну снежную ночь.

Когда солнце скрылось, у меня в горле встал горький ком. Теперь от мыслей ничто не отвлекало, и в голове всплывали образ за образом. Я видела своё же перепуганное лицо. Такое разве возможно? А я вот видела. Смотрела откуда-то сверху, будто глазами бога, который так и не вмешался. Прокручивала в памяти каждый шаг, хотела понять, что могла или должна была сделать иначе.

— Ты не виновата, Лия, — прошептал Рейф, словно увидев у меня в мыслях образ Астер. — Свен наблюдал за тем, что случилось. Ты ничего не могла сделать.

Вздрогнув всей грудью, я с трудом подавила всхлип. Мне ведь даже некогда было оплакать Астер. Успела лишь вскрикнуть, не веря своим глазам, а потом зарезала Комизара, и всё полетело кувырком.

Пальцы Рейфа сплелись с моими под одеялом.

— Не хочешь об этом говорить? — шепнул он на ухо.

Если и хочу, то как? Меня переполняли чувства. Вина, ярость, даже облегчение. Полное, абсолютное облегчение, что я жива, что Рейф со своими людьми жив, что я в его объятьях. Что это второй шанс. Обещанная счастливая судьба. Но в следующую секунду меня волной захлестнул стыд — какое облегчение может быть, если Астер мертва?

В груди снова забурлила ненависть к Комизару. Он мёртв, я его убила. Как жаль, что не могу убить ещё раз!

— Мои мысли носятся по кругу, Рейф. Как птица, которая летает туда-сюда по чердаку и никак не выберется — вокруг ни единого окошка. Всё перебираю в голове, что было бы, если…

— Если бы ты осталась в Венде? Вышла замуж за Комизара? Говорила от его имени? Нашёптывала Астер его ложь, чтобы она выросла такой же, как все? И то, если бы тебе вообще дали столько прожить. Астер работала в Санктуме, она и до тебя ходила по лезвию ножа.

Я вспомнила слова Астер: «Здесь всюду небезопасно». Потому-то она и выучила все тайные проходы — чтобы в любую минуту спастись. Но в этот раз не смогла, ведь думала обо мне, а не о себе.

Проклятье! Следовало догадаться, что она не послушает.

Я отправила её домой, но что ей слова? Она так хотела проявить участие, так стремилась угодить. Рвалась на помощь в любом деле: с гордым видом протянуть мне начищенные до блеска сапоги, украдкой выхватить книгу из кипы, провести меня по туннелям или даже спрятать нож в горшке. «Я умею громко свистеть». Упрашивала…

Астер жаждала шанса, малейшей возможности. Как и я, мечтала распахнуть дверь, обрести жизнь ярче той, что ей уготовили. «Скажите моему бапе, что я старалась, госпожа». Хотела управлять своей судьбой. Но мечта так и не сбылась.

— Она принесла мне ключ, Рейф. Стащила из покоев Комизара. Если бы я не попросила…

— Лия, не тебя одну мучают сомнения. Я столько миль пронёс тебя едва живую на руках и всё время думал, что мог сделать иначе. Сто раз себя упрекнул, почему не прислушался к записке. Две минуты, чтобы написать ответ, и всё было бы по-другому. Но пришлось выкинуть это из головы. Без конца сожалеть о прошлом — это путь в никуда.

Я положила голову ему на грудь.

— Путь в никуда… Я уже по нему иду, Рейф.

Он нежно провёл пальцем по моему подбородку.

— Лия, если битва проиграна, нужно перегруппироваться и снова двигаться вперёд. В обход, где надо. А начнёшь до мелочей разбирать каждый шаг — выбьешься из сил и вообще встанешь на месте.

— Слова настоящего солдата.

— Да. Я и есть солдат, Лия.

А ещё принц, за которым Совет уже наверняка послал людей. Как и за принцессой, убившей Комизара.

Оставалось надеяться, что злейшим врагам в той бойне пустили кровь. Друзья ней определённо сгинули первыми.

Глава третья

Рейф

Я поцеловал её и осторожно опустил на лежанку из одеял. Она уснула в моих объятьях, прямо на полуслове, всё бормоча, что сможет дойти сама. Укрыв её, я вышел к Оррину, который жарил мясо.

«Распали свой гнев, Лия. Используй его», — говорил я ей, понимая, что чувство вины её уничтожит.

Мысль, что ей придётся страдать ещё больше, была для меня невыносима.

Оррин развёл костёр под выступом скалы, чтобы дым рассеивался. Просто на всякий случай. В такой туман, да на фоне серого неба дым не различишь, даже если всматриваться.

Всё грелись у огня. Оррин покручивал вертел.

— Как она? — спросил Свен.

— Ещё слаба. И раны болят.

— А притворялась-то как, — вмешался Тавиш.

Улыбкой она никого не провела. Меня-то и подавно. Самого помяло в реке, всё тело в синяках, костяшки сбиты, мышцы ноют. И это мне ещё две стрелы не всадили, да и крови я не терял. Ничего удивительного, что у неё в глазах двоилось, когда вставала.

Оррин одобрительно кивнул, поглядев на шкворчащую тёмно-золотистую тушку барсука.

— Ну ничего, сейчас поест и мигом…

— Раны у неё не только на теле. Она мучается из-за смерти Астер. Всё перебирает каждый свой шаг.

Свен потёр руки над огнём.

— Как всякий хороший солдат. Сперва — обдумать, что сделал, затем…

— Знаю, Свен, знаю! — оборвал я. — Перегруппироваться и идти дальше. Ты уже тысячу раз это говорил. Только она не солдат.

Свен вновь сунул руки в карманы. Все смотрели на меня настороженно.

— Да, не солдат, как мы, — вставил Джеб. — Но солдат по-своему.

Не желая этого слышать, я метнул на него ледяной взгляд. И так уже осточертело, что Лия постоянно в опасности. Я не хотел рисковать ею ещё больше.

— Пойду проверю лошадей, — выдавил я и отошёл от костра.

— Хорошая мысль, — буркнул Свен вдогонку.

Все понимали, что лошадей проверять незачем: и сочный куст дрока им нашли, и привязали крепко.

«Солдат по-своему».

За те двенадцать миль я успел пожалеть не только о том, что не ответил на её записку. В памяти раз за разом всплывал Гриз. Как он вскидывает руку Лии, объявляет её королевой и Комизаром. Я видел тревогу на её лице; вспоминал, как во мне самом закипела ярость. Варвары Венды, и без того учинившие столько зла, попытались глубже вонзить когти.

Но она им не королева и не Комизар. И не солдат.

Чем скорее мы окажемся в Дальбреке, тем лучше.

Глава четвёртая

Один за другим мои спутники припали на колено, чтобы официально представиться. И это после того, как видели меня полуголой и крайне бесцеремонно прижимали к земле, латая мне раны. Видно, впервые посчитали, что я выживу и хоть что-то запомню, а не умру у них на руках, провалившись в забытье.

Полковник Дальбрекской королевской гвардии Свен Хаверстром, камергер наследного принца Джаксона.

Другие над титулом открыто посмеивались, не робея перед высоким званием, но и Свен в долгу не оставался.

Джеб Макканс, отряд особого назначения, Фалворт.

Тавиш Бэйрд, офицер штаба четвёртого батальона.

Оррин Дель Аранзас, первый штурмовой отряд лучников, Фалворт.

Я с сомнением пожевала губами.

— Надеюсь, теперь вам можно верить?

Они глянули растерянно, затем поняли шутку и рассмеялись.

— Нам-то да, — хмыкнул Свен, — но вот этому малому, на которого вы опираетесь, я бы не стал. Заявляет, что принц, а на самом деле…

— Так-так, хватит, — вмешался Рейф. — Избавь принцессу от своего пустого трёпа.

Я улыбнулась, отдавая должное их непринуждённости, скрывавшей тревогу за наше неясное будущее.

— Ужин готов, — объявил Оррин.

Рейф помог мне устроиться поудобнее среди вороха одеял и сёдел. Сгибая ногу, я едва сдержала стон — боль обожгла так, будто мне опять всадили стрелу.

— Как раны? — спросил Тавиш.

— Лучше, — отдышавшись, улыбнулась я. — Теперь можешь представляться ещё и опытным полевым хирургом.

Оррин внимательно следил, как я ем, словно каждый проглоченный кусок служил мерилом его поварских способностей. Кости и обрезки он пустил на похлёбку с репой — видно, не только у Джеба в сумке было что-то припрятано. Разговор шёл о еде, о замеченной дичи: оленях, опоссумах, бобрах. В общем, о всякой ерунде. Не то, что утром, когда они в тайне от моих ушей строили планы.

Доев, я решила перевести разговор на более насущную тему:

— Значит, у нас преимущество в неделю?

Они перестали жевать и обменялись взглядами, прикидывая, сколько наговорили утром, и что я могла подслушать.

Рейф вытер губы рукой.

— При сильном снегопаде — в две недели.

Свен прочистил горло.

— Всё так. В две недели, ваше…

— Лия. Формальностей не надо. Уже ни к чему, так ведь?

Все вопрошающе поглядели на Рейфа, и тот кивнул. Я-то уже почти забыла, что он их господин. Их принц. И даже Свен стоял ниже его по положению.

Свен тоже кивнул.

— Хорошо, Лия.

— Две недели точно есть, — подтвердил Оррин. — Рейф там что-то засунул в механизм моста, так его ещё долго чинить будут.

— Ту штуку Лия дала, — ответил Рейф.

Они удивлённо посмотрели на меня, подозревая, должно быть, что речь идёт о каких-нибудь морриганских колдовских штучках. Я рассказала, как учёные в пещерах под Санктумом раскрывают секреты Древних. Там и создали мощную прозрачную жидкость, которую я отдала Рейфу. Сообщила о тайном городе Комизара, армии в нём и остальном, чему была свидетельницей — в том числе о брезалотах с их смертоносным грузом, что взрывается огненной бурей.

— Комизар намеревался подмять Морриган, а потом и остальные королевства. Хотел заполучить всё.

Свен пожал плечами и частично подтвердил мои слова, вспомнив, что Комизар всё бахвалился, какую большую армию содержит на деньги провинций и наместников.

— Но добрая половина наместников не верила ему. Считали, он просто раздувает цифры, чтобы завышать подати.

— Ты видел город? — спросила я. — Комизар не врал.

— Сам — нет. Но тех наместников, что видели, он всё равно не переманил.

— Наверное, просто хотели от него кусок послаще. Я верю собственным глазам — с таким войском и оружием Венда сметёт Морриган… а затем и Дальбрек.

Оррин фыркнул.

— Войско Дальбрека никому не разбить.

Я выразительно глянула на него.

— А вот Морриган разбивал, да не один раз. В Дальбреке что, историю не учат?

Оррин смущённо отвёл взгляд и уткнулся в жестяную миску с похлёбкой.

— Это было давным-давно, Лия, — вмешался Рейф. — Ещё когда мой отец не взошёл на престол. Да что уж там, и твой тоже. С тех пор многое поменялось.

От меня не ускользнуло, что о моём отце он невысокого мнения, и, как ни странно, это зажгло в душе злой огонёк. Но Рейф и Оррин сказали правду. Я не знала, какое войско у Дальбрека сейчас. Морриганское вот заметно поредело за последние годы. Неужели это дело рук Канцлера? Думал сделать нас лёгкой добычей? Хотя… пусть в его распоряжении королевская казна, вряд ли он провернул бы такое один, даже с помощью королевского книжника. Кто-то ещё вступил с ними в сговор?

Рейф положил руку мне на колено — наверное, сам понял, что задел меня своими словами.

— Но это не имеет значения. Если армия и существует, без честолюбивого и расчётливого Комизара скоро развалится. Малику не хватит ума повести её за собой, и уж тем более он не удержит при себе Совет. Чудо, если его ещё не прикончили.

Меня грела мысль о том, как в Санктуме катится по полу отсечённая голова этого наглеца. Жаль, не я её отсекла.

Кто же осмелится занять место всемогущего Комизара? Чивдар Тирик? Наместник Янос? Рахтан Трагерн? Они, конечно, самые ненормальные и опасные члены Совета, но завоевать поддержку остальных в жизни не смогут — мозгов и хитрости не хватит. Тем более не продолжат амбициозные начинания Комизара. Вот только могут ли наши королевства уповать на это, когда на кону стоит всё? Нужно скорее предупредить Морриган. Пусть готовятся.

— Две недели, если не больше, — вмешался Джеб, пытаясь вернуть разговор в позитивное русло. Он оторвал ещё кусок барсучьего мяса. — Когда мы бежали из Санктума, там царил хаос. Началась такая грызня за власть, что за нами, возможно, послали далеко не сразу.

— Но ведь послали. — Свен смотрел на Рейфа холодными серыми глазами. — И думать надо не о том, как скоро они явятся, а сколько человек пустились в погоню. Ты тоже для них очень желанная цель. Наследный принц Дальбрекский не просто украл то, что было им дорого, но ещё и глубоко ранил их гордость своим обманом.

— Гордость Комизара, — поправил Рейф. — А он мёртв.

— Может быть.

Сердце будто сжали холодные пальцы. Я недоверчиво взглянула на Свена:

— Нет, всё точно. Я ударила дважды и провернула нож в ране. Изрезала его потроха на клочки.

— Ты видела, как он умер? — спросил Свен.

— Видела ли?!

Я осеклась, чтобы не нагрубить в ответ.

— Он лежал и захлёбывался кровью. Если не раны, то яд с ножа его добил. Это мучительная смерть. Порой медленная, зато действенная.

Все настороженно переглянулись.

— Нет, раньше мне не приходилось никого резать. Но у меня трое братьев, и все солдаты. Они с детства ничего от меня не утаивали. Комизар не мог выжить.

Свен медленно отпил из кружки.

— Тебе в спину всадили стрелу, ты упала в бурлящую ледяную реку. Шансов меньше некуда, но выкарабкалась. Когда мы бежали с террасы… Комизара нигде не было видно.

— Это ни о чём не говорит! — В моём голосе скользнула нотка страха. — Ульрикс или кто-то из стражи мог унести тело. Он мёртв!

Рейф поставил кружку, звякнув ложкой.

— Она права, Свен. Я сам видел, как Ульрикс тащит труп. А уж труп я за милю узнаю. Комизар мёртв, и думать нечего.

Наступила напряжённая тишина. Потом Свен неохотно кивнул.

Я вдруг поняла, что клюю носом, и измученно откинулась на гору свёрнутых одеял за моей взмокшей спиной.

Рейф дотронулся до моего лба.

— У тебя снова жар.

— Просто согрелась от огня и горячей похлёбки.

— Всё равно лучше прилечь.

Не желая спорить, я поблагодарила Оррина за еду, и Рейф повёл меня к лежанке. Последние шаги дались с таким трудом, что, когда Рейф помогал улечься, я уже едва разлепляла глаза. С самого побега я не была так вымотана.

Склонившись, он отвёл налипшие на моё лицо пряди и поцеловал в лоб. Я удержала его и спросила, что ещё он успел увидеть тогда.

— Он точно был мёртв?

— Да, не бойся. Ты убила его, Лия. Спи.

— А остальные? Как думаешь, они выжили? Наместник Фейвелл, Гриз, Каден?

При упоминании Кадена Рейф стиснул зубы и долго не отвечал.

— Нет, — прошептал он наконец. — Не думаю, что они спаслись. Помнишь, сколько солдат налетело? Бежать было некуда. А ещё Малик… Когда я видел Кадена последний раз, они дрались. И если Малик догнал нас у реки, сама понимаешь, что сталось с Каденом.

От его намёка меня захлестнула боль: Каден больше не был препятствием для Малика.

— Он получил по заслугам, — тихо добавил Рейф.

— Но ведь он выиграл нам время на побег.

— Нет. Он дрался за твою жизнь, и я благодарен ему за это, но отпускать тебя не думал. Он и не подозревал, что мы сможем улизнуть.

Конечно, Рейф говорил правду. Каден и Гриз, каждый по своим причинам, хотели, чтобы я осталась в Венде. Они не для того пошли против своих, чтобы дать мне бежать.

— Он был одним из них, Лия. И умер, как жил.

Я закрыла глаза, не в силах больше поднимать отяжелевшие веки. Губы пересохли от жара, и от каждого слова их саднило ещё больше:

— Смешно и грустно. Он ведь был не из них. Он был морриганцем. Из знати. К Венде переметнулся, потому что его предал отец. И я тоже предала.

— Что ты сказала?

— Я тоже его предала.

Рейф поднялся и ушёл к остальным. Они вновь зашептались, но я уже не разбирала, о чём — слова и темнота сплелись в одну скользкую чёрную пелену.

Резко проснувшись, я стала водить глазами по сторонам. Что меня разбудило? Кошмар? Не помню. Рейф тихо посапывал рядом, обхватив меня за талию, словно боялся, что утащат. Джеб сидел у валуна с обнажённым мечом под рукой и дремал. В свою-то смену. Впрочем, чего бояться, если у нас ещё две недели? Хотя такая просторная пещерка может приглянуться зверям — Оррин как раз видел следы пантеры.

Судя по жару, Джеб только что подбросил в костёр дров, но меня всё равно знобило. Языки пламени дрожали на ветру, тени сгущались.

«Поторопитесь, госпожа».

В ушах звенел голос Астер. Неужели это теперь на всю жизнь? Я приподнялась на локте и потянулась за фляжкой. Рейф сквозь сон почувствовал возню и нежно прижался ближе. Как же мне спокойно рядом с ним! Он никому не позволит нас разлучить

В метре от нас похрапывал Свен, а Орин лежал на боку, широко раскрыв рот, из уголка которого тонкой струйкой капала слюна. Тавиш свернулся под одеялом — один только смоляно-чёрный хвост выглядывал. Они все более чем заслужили отдых. И тоже залечивали раны.

Я уже легла обратно, и тут меня снова стало знобить, ещё сильнее, чем в первый раз. Грудь сдавило, я чувствовала что задыхаюсь. Тени почернели. Жаждущей вонзить в меня зубы гадюкой подполз ужас. Я ждала. Знание. Страх. Что-то было…

«Поторопитесь, госпожа, иначе все умрут».

Я подскочила, хватая ртом воздух.

— Не спится? — спросил Джеб.

Я уставилась на него круглыми от страха глазами.

— Солнце только через час встанет, — зевнул Джеб. — Постарайся уснуть.

— Уходим, живо!

Джеб приложил палец к губам.

— Тише, все спят. Не стоит их…

— Вставайте! Поднимайтесь все! — закричала я. — Надо бежать!

Глава пятая

Каден

«Найди её. Найди и привези. Хоть мёртвую. Без неё не возвращайся. Остальных убей, но её привези».

Нечем было занять мысли, разве что словами Комизара. Наверняка последними в его жизни. Он требовал её голову, как доказательство, способ подавить волнения раз и навсегда. Избиения, устроенного кланам, которые выкрикивали её имя на площади, было мало.

Я оглядел шаткий подвесной мостик, по которому мы только что перевели лошадей.

— Давай сюда, сам сделаю. — Я забрал у Гриза топор.

Он пытался возражать для виду, но и сам понимал, что иначе никак — едва шевельнёт левой рукой и тут же белеет. Не будь он ранен, разрубил бы за дюжину ударов. Мне потребовалось вдвое больше, но в конце концов столбы повалились, и цепи, звякая, бултыхнулись в воду. Убрав топор, я помог Гризу усесться на лошадь. На заваленной снегом тропе не было ни следа, и нам оставалось полагаться только на догадки Гриза и смутные воспоминания.

Я плотнее запахнул плащ.

Заговорщики, кругом одни заговорщики! Нет бы догадаться, что наместник Обраун с ней заодно. Слишком уж легко отступился на Совете — знал, что платить подати больше не придётся. Да ещё и принц этот… Всех одурачили, будь они прокляты!

Я до боли стиснул поводья.

Теперь всё встало на места, всё со времён Терравина. Верно я думал, этого малого воспитывали, как солдата. И наставника, небось, дали лучшего в Дальбреке. Когда Гриз признался, что уже давно об всём знает, я чуть не убил его на месте за предательство, но он припомнил, что у меня самого-то рыльце в пушку. Возразить было нечего. Я нарушил клятву много месяцев назад, когда не смог перерезать ей глотку во сне.

«Найди её».

Ей в любом случае конец после того, что она сделала. Все они сделали. Но Комизару беглянка нужна живой, чтобы показать людям, какими мучениями платят за измену.

«Найди и привези».

И я выполню этот приказ. Венде я буду служить до последнего вздоха.

Сбивали с ног ветра, небеса бушевали,

Дикий край испытывал Выживших,

Покуда земля не вобрала всю тьму.

И Морриган наказала Священным стражам

Передавать потомкам сказ о прошлом, ибо пусть беда

Отступила, нельзя предать её забвению,

Ведь в жилах Выживших текла кровь предков.

— Священное писание Морригана,

том II

Глава шестая

Рейф

От криков Лии мы вскочили на ноги, выхватывая мечи, и стали озираться в поисках врага.

Джеб уверял, что это ложная тревога, но Лия, как-то вставшая с лежанки сама, глядела на нас дикими глазами и кричала, что нужно уходить. Облегчённо выдохнув сквозь зубы, я опустил меч. Ей всего лишь приснился кошмар.

— Лия, это просто дурной сон. Давай помогу лечь.

Решительно выставив руку, чтобы я не подошёл ближе, она заковыляла назад. Лицо её блестело от пота.

— Нет! Собирайтесь. Мы уходим на рассвете.

— Взгляни на себя. Тебя шатает, как пьяную. Ты и минуты в седле не усидишь.

— Усижу.

— К чему такая спешка, ваше величество? — спросил Свен.

Она оглядела моих людей — те твёрдо стояли на месте. Они не побегут из-за какого-то оголтелого приказа. Неужели у неё снова горячка?

Её лицо стало серьёзным.

— Прошу, Рейф, поверь мне.

Тогда-то я и понял, в чём дело. Ей подсказал дар, но я всё равно колебался. Я так мало знал о нём, а уж понять мог ещё меньше. На что мне полагаться — на то, чему меня учили или на чутьё, которое Лия сама толком объяснить не может?

— Что ты видела?

— Не видела. Слышала. Голос Астер велел торопиться.

— Разве она не говорила это тебе уже дюжины раз?

— Да, возможно, и больше, — ответила Лия, но её поза осталась столь же непоколебимой.

— И ты поставила нас всех на уши из-за какого-то «поторопись»?

С тех пор как поднял её бесчувственное тело на руки возле той реки, я постоянно оглядывался через плечо в поисках опасности. Знал, что она идёт за нами по пятам. Но на одной чашке весов лежала смутная угроза, а на другой — возможность подлечить раны.

Я отвернулся от Лии, лихорадочно размышляя. Потом глянул на своих людей и приказал, будучи совсем не уверен, что поступаю правильно:

— Собирайтесь!

Глава седьмая

Паулина

Вся Сивика облачилась в чёрное, разве что вдовы носили траурные шарфы из белого шёлка, совсем как я ещё недавно. Последние дни превратились в сущий кошмар и для города, и для меня. Королевство Морриган потеряло не только целый отряд молодых солдат с наследным принцем во главе, но ещё и первую дочь, принцессу Арабеллу, которую заклеймили изменницей, виновной в смерти брата. А сплетники в кабаках заходят ещё дальше: мол, власти скрывают, что Лия сама вонзила меч в грудь Вальтеру.

Король слёг — говорят, не выдержало сердце. Вальтер был его гордостью, но Лия… Как они ни собачились, как она ни выводила его из себя, все знали, что она скорее папина, а не мамина дочка. Весть о предательстве подкосила его.

Да и мне пришлось не легче.

Я так и не прижала Микаэля к стенке. Вместо этого всё копалась в памяти, просеивала по словцу наши с ним разговоры, словно они галька, а я ищу один-единственный камешек, который сияет правдой.

«Само собой, Паулина, только вернусь из последнего дозора, и сразу уедем в Терравин. Где бы ни был твой дом, моё сердце уже там».

«Микаэль, если вдруг я уеду раньше, сам знаешь, где меня искать. Ты ведь приедешь?»

«Ну конечно, любимая. И ничто меня не удержит. Ладно идём. Ещё разок, пока отряд не ушёл».

Перецеловал мне пальцы и повёл в брошенную сторожку у мельничного пруда. Он умел подбирать верные слова, совершать верные поступки, а его взгляд, казалось, проникал в самую душу. Даже сейчас сердце колотилось при мысли о том поцелуе. Так хотелось быть с ним. Хотелось, чтобы его слова оказались правдой. Ведь под сердцем ребёнок, его ребёнок!

Вместе с тем, когда я ждала его в Терравине, меня не покидала тревога. Вроде бы только за его жизнь и здоровье — как он там в своём дозоре, не ранен ли? Однако теперь я подозревала другое — то, о чём и задуматься боялась.

Лия же от кого-то узнала. Наверняка Вальтер услышал какие-то гадости и поделился с ней. До такой степени не верила в нас с Микаэлем, что даже не рассказала мне? Вальтер ведь мог ошибаться!

Но почему тогда Микаэль не приехал ко мне в Терравин? Почему я сама к нему не отправилась? Почему сижу тут, хотя давно могла бы увидеть облегчение в его глазах?

От злости я быстрее заработала спицами.

— Ты что, на двухголового младенца вяжешь? — усмехнулась Гвинет.

Распустив испорченные петли, я подняла глаза. Одетая для церковной службы, Гвинет стояла в дверях. Кладбище неблизко, по пути можно подышать воздухом. Король и королева не пойдут — королю не хватит сил, а королева не оставит его одного, — зато прибудут Брин и Реган. Эти двое так долго молчали, что я испугалась, они тоже отвернулись от сестры, но в итоге Брин послал записку с просьбой о встрече. Пусть весь народ настроен против Лии, но братья ещё не утратили веры. К тому же Брин узнал что-то такое, о чём рассказать можно только лично.

Я убрала спицы, пряжу и вышла на улицу. Сможет ли вообще Лия когда-нибудь вернуться домой?

Глава восьмая

Мои спутники седлали лошадей и собирали пожитки, на ходу обсуждая маршрут. Мы могли пересечь хребет южнее, через покатый перевал, либо же поехать короткой дорогой на запад, но там горы круче и выше.

— Давайте на запад, — решила я.

Тавиш напрягся и бросил набивать сумки. Он настаивал, что лучше ехать на юг. Демонстративно не глядя на меня, он повернулся к Рейфу.

— Той дороги мы не знаем. По такому снегу там наверняка ещё опаснее идти.

Рейф подвязал мою сумку к седлу и затянул подпругу.

— Западным путём быстрее доберёмся к ближайшей заставе. К тому же там дальше Долина великанов, где в развалинах можно укрыться от снега. Или от врагов.

— То есть, хочешь сказать, мы будем прятаться от кого-то? Не ты ли говорил, что у нас ещё две недели?

Все, включая Рейфа, замерли. В голосе Тавиша проскользнул откровенный вызов. Он явно не хотел считаться с моим даром, да и остальные, видимо, тоже.

— У нас новые сведения, Тавиш, — отрезал Рейф.

Я чувствовала, что Тавиша подмывает огрызнуться. Всё ещё избегая моего взгляда, он кивнул.

— Тогда на запад.

Ехали по двое, укутавшись в самодельные плащи из венданских попон. Свен и Тавиш впереди, мы посередине, Джеб и Оррин с запасной лошадью в хвосте. Рейф не сводил с меня глаз, будто я в любую секунду могла грохнуться на землю. Вначале так и было: едва я влезла на лошадь, бедро так пронзило, словно рана открылась. Скоро боль утихла, и ногу стало просто жечь. Вряд ли я нуждалась в плаще. При каждом ударе копыт на лбу выступала новая капля пота. А стоило лошади оступиться на мёрзлом камне, я стискивала зубы, чтобы не завыть от боли. Слова «Поторопитесь, иначе все умрут», не шли из головы, и мне не хотелось замедлять движение своими стонами.

— Не ждите, я на минуту. — Рейф развернул коня и велел Свену пристроиться ближе ко мне.

Свен дал мне поравняться с собой.

— Ну как ты? — спросил он.

Спину и ногу разрывало от боли, но признаваться не хотелось.

— Терпимо. Было куда хуже, пока Тавиш не вытащил стрелы.

— Рад слышать. До спасительной заставы путь неблизкий.

Тавиш ехал впереди, не оборачиваясь. Я наблюдала, как он прокладывает путь. Лошади глубоко утопали в снегу, и каждый шаг мог обернуться бедой.

— Он не в восторге от такого спешного отъезда, — заметила я.

— Не в этом дело, — ответил Свен. — Тавиша считают знатоком тактики. Вчера он и сам ратовал за отъезд.

— А Рейф отказал.

— Но одно твоё слово… — Свен оборвал фразу.

Тоже сомневается в решении Рейфа?

— Не просто слово. И не прихоть. Это нечто другое.

— Понимаю. Но вот Тавиш в волшебство не верит.

— Волшебство?!

Мой взгляд чуть не прожег Свена насквозь, так что тот повернулся, а я продолжила:

— Тогда мы с ним похожи. Я тоже не верю.

Тут Рейф велел нам остановиться и, подскакав ближе, предложил мне пересесть на кобылу Оррина. Сказал, что ноги у неё длиннее, спина шире и поступь ровнее.

— Поменяйтесь. Ехать будет легче.

Я обрадовалась и в мыслях поблагодарила, что он не предложил меняться с Тавишем. Я ведь и так его задела. Не хватало, чтобы из-за меня он ещё и зад отбил.

Ехать и вправду стало куда удобнее. Рейф отлично знал своих лошадей. Как и всадников.

Он продолжал поглядывать на меня краем глаза.

Убедившись, что мне удобнее, догнал Тавиша. Друзей Рейф знал ещё лучше, потому вряд ли забыл утреннюю перебранку. Свен опять поравнялся со мной. Через минуту Тавиш, откинув голову, громко рассмеялся, и его чёрный хвост едва не достал до пояса. Свен рассказал, что Рейф и Тавиш подружились ещё до присяги и с тех пор не разлей вода. Что ни натворят, всегда вдвоём. Я вспомнила, сколько раз нам с братьями доставалось за проделки, и от этого в горле встал горький комок. Из видения в зале Санктума я знала, что весть о смерти Вальтера уже достигла Сивики. А ложь Комизара о моём предательстве? Есть ли у меня ещё дом? Такое чувство, что одно лишь королевство Дальбрек не назначило платы за мою голову.

Мы остановились задолго до заката, потому что набрели на пещерку с подветренной стороны горы. Оно и к лучшему, ведь я совершенно выбилась из сил. Как досадно, что нельзя побороть усталость одним усилием воли! Зависеть от других даже в мелочах было ново и унизительно. Вспомнилась Астер и многие другие, кому всю жизнь приходилось, искушая судьбу, выторговывать милости. Истинная власть всегда была для них недосягаема, её надёжно удерживала малочисленная верхушка.

Отказавшись от помощи, я проковыляла внутрь, чтобы осмотреть новое убежище, а Рейф пошёл за хворостом. Тавиш обустроил лошадей и сказал, что пойдёт поможет, ведь «дров сегодня понадобится много».

Я проглотила этот явный упрёк и молча расстелила скатку.

— Лучше бы вам лечь подальше, принцесса. Пещера неглубокая, холоднее прошлой, — добавил он.

Я оглянулась на него.

— Сама прекрасно понимаю, Тавиш. Но тут нас хотя бы не убьют.

Судя по шарканью сапог за спиной, все повернулись ко мне. Повисла тишина. Воздух, казалось, дрожал от напряжения.

— Я не хотел обидеть. — Тавиш пошёл на попятный.

— Конечно, не хотел. — Я шагнула к нему. — У тебя много сильных сторон, достойных восхищения. Твои знания спасли наc с Рейфом, за что я навсегда перед тобой в долгу. Но бывает и другая сила, тихая и незаметная… и такая же ценная, даже если не всем понятная.

— Так помоги ему понять.

Бросив охапку веток у входа в пещеру, Рейф подошёл ближе.

— Помоги нам всем.

Они ждали. Я уже приготовилась к знакомой неловкости, всякий раз возникавшей при упоминании дара, как вдруг нахлынула уверенность. Впервые в жизни не было ощущения, будто во мне что-то норовит свернуться в клубок, и стыд, терзавший прежде, исчез. Почему я должна извиняться за то, чего они не могут… или не хотят понять? Это их бремя, а не моё.

Я подняла с земли меч Рейфа и рывком обнажила его.

— Вот твоя сила, Рейф. Скажи, она тихая или громогласная?

Он растерянно посмотрел на меня.

— Это просто меч, Лия.

— Меч громкий, наверное, — предположил Джеб. — В бою так точно. Громогласный и смертоносный.

Свен осторожно отвёл кончик меча вниз — подальше от лица.

— А ещё может служить тихим предостережением, если висит на боку.

— Стальной и хорошо заточенный, — прагматично добавил Тавиш.

— Так всё же какой? — Я стояла на своём. — Стальной? Громкий или тихий? Убивает или остерегает? Даже вы сами решить не можете.

— Мечи бывают всякими, но…

— Вы всё описываете, какой меч на вид, на ощупь. Словами из своего мира. А теперь представьте мир, который проявляет себя иначе. Что можно слышать и видеть по-другому. Наверняка и вам предчувствие хоть раз что-то подсказывало? Образы всплывали, стоило прикрыть глаза? Вёл куда-то внутренний голос? Сердце колотилось, толком неясно, отчего? Возьмите и усильте это в десять раз. Тогда и поймёте, что некоторые из нас знают куда больше, чем другие.

— Видеть без глаз и слышать без ушей? Магия да и только, — Тавиш даже не пытался скрыть пренебрежения.

Его слова напомнили мне самый первый разговор с Дихарой.

«Что есть магия и чего мы не в силах понять?»

— Не магия, нет, — я помотала головой. — Это часть нас, как кровь и плоть. То, что помогло выжить Древним. Когда они утратили всё, им пришлось обратиться внутрь себя и вспомнить давно позабытый шёпот Знания. Те, кто лучше слышал его, помогли выжить остальным.

Тавиш всё противился:

— Да ты пару слов услышала, и то во полусне. Ты уверена, что это не ветер нашептал?

— А ты сам всегда в себе уверен? Твои тщательно продуманные планы всегда срабатывают? Может, Оррин знает, как далеко запустит стрелу? Когда вы все замахиваетесь мечом, точно знаете, что поразите врага? Я часто сомневаюсь из-за дара, но в том, что слышала утром, уверена как никогда. Это был не порыв ветра.

Рейф подступил ещё ближе. Хмурое выражение омрачило его лицо.

— Что именно ты слышала? Расскажи всё.

От его взгляда мне стало не по себе. Он понял — я что-то утаила.

— Поторопитесь. — Это они уже знают. Откашлявшись, я добавила:

— Иначе все умрут.

Повисло напряжённое молчание. Тавиш, Свен и Оррин переглянулись, по-прежнему уверенные, что у нас много времени. Об этом говорило всё: мост и правда серьёзно повреждён, а другая переправа далеко на юге — Каден сам упоминал. Но я верила тому, что услышала.

— Я не жду, что вы поверите сию же минуту. Рейф назвал вас лучшими солдатами Дальбрека, а я всё равно не верила, что вы проберётесь в Санктум живыми. Тем более не верила, что мы все сможем сбежать. Но вы доказали обратное. Порой и толики веры достаточно. С этого и надо начать нам всем.

Закусив губу, Тавиш наконец кивнул — шаткое, но всё же перемирие.

Рейф стряхнул с рукавов листья и грязь, словно пытаясь как-то разрядить обстановку.

— Главное, что мы едем домой и прямо сейчас нам ничего не грозит. Разве что голодная смерть. Давайте готовить ужин.

Все охотно согласились и начали обустраивать лагерь — хотя бы в этом привычном занятии для них нет чего-то непостижимого.

За следующие несколько дней я ближе узнала своих спасителей. Не один раз Рейф оставлял меня с кем-то из них, чтобы самому оглядеться с холма или разведать дорогу за поворотом. Случалось это весьма часто. Он утверждал, что всего лишь проверяет, нет ли венданских дозорных впереди, но я понимала — ему просто не сидится на месте. Долгими неделями он томился в Санктуме, а сейчас наконец обрёл свободу, и энергия, которую он столько в себе сдерживал, рвалась наружу. Если раньше его улыбка просто обезоруживала, сейчас она сводила с ума. Когда он возвращался после стремительной скачки, разгоряченный, с растрёпанной ветром гривой и лёгкой улыбкой, хотелось лишь одного — оказаться там, где мы будем наедине.

Нередко в глазах Свена я замечала что-то напоминающее отцовскую гордость, когда тот смотрел на Рейфа. Как-то я поинтересовалась, давно ли его приставили к принцу камергером. Свен ответил, что Рейфа тогда едва от груди отлучить успели.

— Долгий срок. Ты воспитал отличного солдата.

— Не просто солдата. Будущего короля.

Да, он несомненно был горд.

— И ты позволил ему пуститься в путь через Кам-Ланто из-за меня?

— Запретишь ему, как же! — Свен фыркнул. — Пытался отговорить, но куда там! Рейф твёрдо решил вернуть сокровище, которое у него украли.

Несмотря на мороз, душу затопило теплом.

— И рискнул всеми вами. Тебя опасно ранили.

— Ты про эту царапину? — Он указал на щёку. — Пустяк. К тому же, как любят говорить молодые шалопаи, это даже украшение, и потом… шрам придаёт мне вид матёрого воина. Может, даже король проникнется капелькой жалости.

— Его сильно разозлит, что ты не остановил Рейфа?

— Мне положено оберегать наследного принца от опасности, а я, считай, завёл его в самое пекло.

— Зачем же?

— Я уже сказал, он принял решение, — Свен замолчал, будто и сам размышляя, зачем так поступил. — Да и пора ему опыта набираться.

Общаясь со Свеном, я быстро поняла, что этот человек совсем не такой, как болтливый нахал Обраун, которым он притворялся. Вместо того, чтобы без устали молоть языком, взвешивает каждое слово. В Санктуме он проявил себя таким же мастером маскировки, как Рейф, но оно и немудрено, ведь Рейф учился у него многие годы. Интересно, о чём думал Свен во время своих долгих, молчаливых пауз?

Оррин же больше напоминал мне Астер. Если заговаривал о чём-то, его было не остановить.

Джеб проявлял ко мне больше всего внимания. Заботился, словно родной брат. Вскоре я поняла, почему над ним рассмеялись из-за лишних штанов в сумке — оказалось, во дворце он считался отъявленным щёголем, всегда одетым по последней моде. Его мать была главной швеей королевского двора.

— Твои сундуки в Дальбреке вызвали такой переполох, — поделился он как-то. — Всех трясло от любопытства, что же внутри.

Я уже забыла, что мою одежду и прочие вещи отправили в Дальбрек заранее.

— И как с моими сундуками поступили? Пойму, если тут же разожгли из них костёр.

— Нет, — рассмеялся Джеб. — Сперва заглянули внутрь, а потом уже подожгли. Эта загадка волновала все умы при дворе. Дело поручили швеям, но даже сёстры и королева столпились вокруг, когда мать открыла один со словами, что следует развесить платья — мол, обстоятельства могут ещё измениться.

— Измениться? — хмыкнула я, не сдержавшись. — Как? Сказать всем, что я вовсе не сбежала, а просто по ошибке заехала не в тот собор?

Джеб улыбнулся.

— Мать сказала, они ждали чего-то совсем другого — платья у вас красивые, элегантные, но… — Он замолк, подбирая слово. — Простые.

Я поперхнулась смешком. По морриганским меркам мои наряды считались роскошными. Мать приложила много усилий, чтобы обеспечить меня новым, более модным гардеробом, поскольку Дальбрек славился своей любовью к портновским изыскам, но я отказалась от большей части украшений и потребовала уложить в сундуки и повседневные платья.

— Вообще-то, матери понравилось, — сообщил Джеб. — Она сочла уважительным то, что ты не собираешься затмить всех дам при дворе. Ну и, конечно, тут же добавила, что могла бы очень улучшить твои наряды, кое-что изменив, но королева приказала уложить всё обратно и вернуть в Морриган.

Уж там-то их точно сразу сожгли. А заодно и мои портреты.

— Что-то не так? — поинтересовался Джеб.

Я поняла, что хмурюсь:

— Просто подумалось… — Остановив кобылу, я повернулась к нему. — Джеб, в нашу первую встречу ты сказал, что заберёшь меня из Санктума домой. Какой дом ты имел в виду?

Он удивлённо посмотрел на меня.

— Дальбрек, разумеется.

Разумеется.

Позже я напомнила Рейфу, что сначала нам надо в Морриган.

— Сейчас нам важно добраться к своим, — возразил он. — К дальбрекской заставе. А оттуда можно и в Морриган.

С Тавишем мы так и не сблизились. Пусть он вел себя обходительно, но когда Рейф оставлял меня в дороге, Тавиш не стремился поравняться со мной и ехать рядом. Явно не хотел оставаться наедине.

Рейф по-прежнему всё время куда-то срывался. Едва сегодня выехали, как он сказал, что поскачет на холм высматривать дичь. Сопровождать меня велел Свену, но вдруг вызвался Тавиш, отчего даже Рейф удивлённо выгнул бровь.

Поначалу мы говорили о пустяках — Тавиш спросил, как мои раны и отметил, что через неделю можно будет снять швы. Однако на уме у него явно было что-то другое.

— Я так и не ответил на твой вопрос, — пробормотал он.

— Какой?

Тавиш оглянулся на вереницу следов и начал уже совсем о другом:

— Это я убедил Рейфа, что план с бочками и плотом сработает. — Он откашлялся. — Когда вы скрылись под водой, я был уверен, что вам конец. Часы, пока мы вас искали, выдались… — Он хмуро сдвинул брови. — Выдались самыми долгими в моей жизни.

— Ты не виноват, что мы упали…

— Виноват. Мне положено просчитывать самые скверные варианты и уметь их избегать. Если бы я…

— Если бы мне не сшили платье, — перебила я. — Если бы Совет не кончился раньше. Если бы Комизар не убил Астер. Если бы я вышла за Рейфа, как и планировалось. Я тоже, Тавиш, часто гадаю, что было бы, если бы я сделала другой выбор. Моя любимая игра, вот только конца у неё нет и победителей тоже. Какими бы великими знаниями или даром ты ни обладал, невозможно предвидеть все исходы.

Похоже, мои слова его не убедили.

— Когда мы тебя нашли, не знали, жива ли ещё. Лицо Рейфа… — Он потряс головой, словно пытаясь отделаться от воспоминания. — Ты спрашивала, всегда ли я уверен в своих силах. Сегодня я понял, что нет.

— Тавиш, пусть твой план и не прошёл как по маслу, но благодаря ему мы живы. Я говорю это искренне, а не чтобы утешить. Так у нас был хоть какой-то шанс, а иначе — верная смерть. Уж поверь. — Я театрально прокашлялась и добавила с властным видом: — Это приказ, вообще-то.

На его угрюмом лице мелькнула еле заметная улыбка. Дальше мы ехали в тишине, но молчание хотя бы перестало казаться таким неловким. Сколько же времени, должно быть, ему не даёт покоя чувство вины. Чувство, что пропитало и мои мысли.

— Да, и вот ещё, — вдруг заговорил он. — Я мало что понял об этом твоём знании, но тянет хоть немного разобраться. Дар когда-нибудь ошибается?

Ошибается ли? На ум пришли слова Кадена о видении: мы в Венде, у него на руках младенец, и я тут же вспомнила повторяющийся сон, как Рейф меня оставляет.

— Иногда ошибается.

Должен ошибаться.

Глава девятая

Каден

Проще было побороть медведя, чем помочь Гризу слезть с лошади.

— Руки прочь! — взревел он.

— Тихо ты! — шикнул я уже в сотый раз. От боли он почти не сознавал, что его рыки разносятся по всей долине. — Преследователи могут быть рядом.

Я отпустил его, и Гриз тут же повалился на снег, утягивая меня за собой.

— Брось меня, — простонал он.

Соблазн был велик, но я нуждался в Гризе. На что-то он ещё сгодится. И один точно не выживет.

— Хватит ныть. Вставай. — Я подал ему руку.

Казалось, веса в нём, как в бычьей туше.

Гриз не привык полагаться на других, а уж своей слабости и подавно не признавал. У него снова открылась рана — Гриз не дал обработать её должным образом, позволив только наскоро себя перевязать.

— Пошли. — Выругавшись, он зажал бок рукой.

Мы осмотрели следы возле пещеры.

Гриз придавил отпечаток копыта на снегу.

— Верно я говорил. Старый болван привёз их сюда.

Он признался, что знает наместника Обрауна уже очень давно. Много лет назад оба прятались в этой самой пещере, после того как сбежали из рабства.

В действительности Обрауна звали Свен, и был он из дальбрекской королевской гвардии, однако притворство Гриза удивило меня куда сильнее. Я подозревал, что многие носят маски, но только не Гриз, преданный до мозга костей рахтан. Вот уж никогда бы не подумал, что он торгует информацией и нашим и вашим. Правда, Гриз пылко уверил, что его сведения никак не вредили Венде, но всё равно сотрудничать с врагом — уже предательство.

Нагнувшись, я внимательнее осмотрел мешанину из человеческих и лошадиных следов. Часть подков дальбрекские, но другие, несомненно, венданские.

— У них и наши кони есть, — подтвердил Гриз.

Или же их нагнал кто-то другой.

Я пробежал взглядом по цепочке следов, что скрывалась за соснами впереди. Беглецы отправились на запад — значит, не возвращаются в Венду под конвоем. Откуда же у них наши лошади?

Я помотал головой.

Смастерили плот. Спрятали лошадей и припасы.

Готовились долго. Возможно, с той минуты, как Лия попала в Венду. Вывод напрашивался сам: всё это время она попросту мной вертела. Каждое нежное слово с её губ служило некой цели. Я перебрал их в уме. В последнюю ночь она сказала, что видела нас вместе… Спросила о моей матери…

У меня сердце сжалось. Лия была единственной, кому я раскрыл имя матери.

«Я вижу, Каден. Вижу её в тебе каждый день».

Для неё я был только варваром, человеком, которому нельзя доверять. Но люди? Пусть меня она обманула, привязанность к народу вряд ли была наигранной. Нет, Лия не притворялась. Помню, как на стене она не жалела драгоценных секунд, лишь бы попрощаться с толпой.

На песчаном полу пещеры темнели пятна, скорее всего, кровь разделанной дичи… либо натекла из чьих-то ран. Вдруг под ноги попал лоскуток ткани размером не больше ногтя. Красная парча. Обрывок её платья… Выходит, она добралась сюда и, если смогла уехать верхом, значит, жива и сейчас. Мы с Гризом и не допускали такой возможности. Да, быстрина не выбросила тело на берег, но ведь оно вполне могло застрять где-то в порогах.

— Беглецы недалеко, — буркнул я.

— Тогда чего мы ждём?

«Найди её».

Времени терять нельзя.

Я оглядел Гриза. Ну и зачем он мне, если даже здоровой рукой с трудом поднимает меч? Замедлять будет и только.

— Один ты с ними не справишься, — добавил Гриз, словно прочитав мои мысли.

Видно, придётся справиться. Впрочем, Гриз даже раненный оставался всё таким же грозным и способным показать силу. Возможно, это всё, что мне потребуется.

Глава десятая

Я вышла из пещеры оглядеться. Великолепные деревья облачились в сверкающие белые наряды; благоговейную тишину мира, подобно той, что была в Сакристе, нарушал только бессловестный шёпот ветра.

То, о чём я когда-то молила на другой стороне реки, исполнилось: я наконец, пусть недолго, побыла с Рейфом. Конечно, спутники не могли оставить нас наедине и приходится сдерживаться, но мы радовались тому, что едем бок о бок.

Говорили о детстве, о придворной жизни. Его роль была намного значительнее моей. Я рассказала о тёте Клорис, которую приводила в бешенство выходками, по её словам, «непозволительными для дамы».

— А что говорила мать?

Я растерялась. Мать стала для меня загадкой.

— Она отмахивалась от жалоб тётушки. Говорила, мне полезно бегать и играть с братьями. Мама одобряла такое.

В ней что-то изменилось. Если раньше она была со мной заодно против Королевского книжника, то теперь начала прислушиваться к его советам. Если раньше просто отчитывала за провинности, то теперь выходила из себя. «Делай, как говорю, Арабелла!». А затем шёпотом, слёзно прижимая к себе: «Сделай, прошу тебя».

Когда у меня впервые пошли крови, я забежала в её покои с вопросом, почему не проявляется дар. Её взгляд пронзил меня: она вышивала у камина и от испуга уколола палец, запятнав алой бусиной кусок, над которым работала много недель. Вся вышивка полетела в огонь. «Проявится, когда нужно, Арабелла. Спешкой не поможешь».

После этого я почти не заговаривала о даре. Считала, мама стыдится меня, видит неудачи, и не понимала, что неудачи случались из-за неё.

— Мне кажется, мать как-то причастна к тому, что произошло. Не знаю, как именно.

— Причастна к чему?

Как же объяснить? Разве что завести речь о каве у меня на плече.

— Она хотела отправить меня в Дальбрек.

— Только после того, как мой отец сам предложил. Не забывай.

— Но она так легко согласилась. Моя подпись на контракте ещё не высохла, а мать уже послала за портнихами.

На его лице мелькнуло весёлое удивление, и он рассмеялся.

— Забыл сказать, я нашёл твоё свадебное платье.

— Что-что?! — Я остановила лошадь.

— Вытащил из кустов ежевики, когда шёл по твоему следу. Оно было грязным и в дырках, но места занимало немного, поэтому я сунул его в сумку.

— Платье? — ошеломлённо переспросила я. — Моё платье ещё у тебя?

— Нет. В Терравине оно вызвало бы вопросы, поэтому спрятал его на чердаке за яслями. Энцо наверняка уже его выкинул.

Скорее Берди. Энцо не обременял себя лишней уборкой.

— Боги милостивые, зачем же ты его взял?

Его глаза лукаво блеснули.

— Не знаю. Думал, сожгу, если тебя не поймаю. Или придушу тебя им, — добавил он, грозно выгнув бровь.

Я с трудом удержалась от улыбки.

— Ну, или я просто думал о той, кто его носила. Смелой девушке, которая наплевала аж на два королевства.

— Смелой? — усмехнулась я. — У меня дома наверняка считают иначе. И у тебя тоже.

— Ошибаются. Ты храбрая, Лия. Верь мне. — Он наклонился поцеловать меня, но позади заржала кобыла Джеба.

— Кажется, мы всех задерживаем, — отметила я, и Рейф хмуро хлестнул поводьями.

«Такая смелая, что наплевала аж на два королевства». Братья наверняка тоже считают меня храброй, чего не скажешь о родителях и кабинете министров.

— Рейф, ты не думал, почему именно меня отправляли в Дальбрек, чтобы скрепить союз? Ты ведь и сам мог приехать в Морриган. Почему девушки должны всем жертвовать? Матери пришлось покинуть родину, как и Грете. Азель, принцессу Эйландии, послали в Кандору. Мужья не могут переселяться в земли жён?

— Я ведь стану королём, Лия. Как мне править Дальбреком из твоего королевства?

— Но ты пока не король. Твои обязанности наследника важнее моих?

— Ещё я солдат дальбрекской армии.

На ум пришли слова матери о том, что я солдат в армии моего отца. Одна из граней моего дочернего долга, о котором она прежде не упоминала.

— А я — солдат морриганской.

— Да брось, — протянул он снисходительно. — Ты думала, что обретёшь взамен, став моей королевой?

— А ты думал, что обретёшь, став моим королём?

— Ты собиралась свергнуть братьев?

— Нет, — вздохнула я. — Из Вальтера бы получился превосходный король.

Я впервые рассказывала без слёз, каким добрым и терпеливым он был, как всегда умел поднять настроение.

— Вальтер научил меня метать нож и в одном из последних разговоров просил не бросать тренировок.

— Тем ножом ты и убила Комизара?

— Да. Как всё совпало. Вытащила из Комизара и швырнула прямо в шею Джорику. Не удивлюсь, если нож уже на прилавке в джехендре. Ну, или Малик носит его за поясом в память о вечной привязанности ко мне.

— Ты так уверена, что Малик станет новым Комизаром?

Нет, я не была уверена. Но беспощадностью и жаждой власти он превосходил любого из рахтанов. По крайней мере, живых. Во мне забилась тревога. Как там люди с площади? Что подумали, когда я исчезла? Часть моей души до сих пор оставалась с ними.

— Расскажи лучше о своём королевстве. — Хотелось отвлечься от мрачных мыслей. — Подонок Малик и слова лишнего не заслуживает.

Снова остановив лошадь, Рейф грозным взглядом велел спутникам держаться на расстоянии. Его грудь приподнялась на глубоком вдохе, что заставило меня настороженно выпрямиться в седле.

— В чём дело?

— Когда вы ехали через Кам Ланто, кто-нибудь из них… Он… тебя хоть пальцем тронул?

Наконец-то! Свершилось.

Я всё думала, заговорит ли Рейф на эту тему. Он ещё ни разу не спросил, как я пережила месяцы в глуши наедине с похитителями, как со мной обращались, а имя Кадена тем более не упоминал. Рейф словно сгорал от внутреннего пожара, к которому сам боялся приблизиться.

— Ты это о ком?

— О Малике. — Он замялся. — Мы ведь о нём говорили.

Не только. В наших мыслях присутствовал и Каден, это слышалось в каждом слове.

— На Кам-Ланто мне пришлось несладко, Рейф. Почти всё время хотелось есть, страх не оставлял. Но то, о чём ты думаешь, со мной не посмели сделать. Мог бы уже давно спросить.

Он стиснул зубы.

— Я ждал, что ты сама заговоришь. Думал, тебе больно вспоминать. Главное, что ты выжила и мы снова вместе, о большем я и не мечтал.

— Вот мы и вместе. — Улыбнувшись, я пнула его по сапогу.

Ночью, когда мы отыскали более-менее удобную пещеру, я почитала вслух из «Последнего завета Годрели». Мои спутники слушали как заворожённые.

— Да эта Годрель бродяжничала, — заметил Рейф.

— Без пышной кареты, — добавил Джеб.

— И пирогов с шалфеем не ела, — вздохнул Оррин.

— То было вскоре после катастрофы, — пояснила я. — Годрель с горсткой выживших попросту искали пристанище. Мне кажется, она видела всё своими глазами и была одной из Древних.

— У Дальбрека другая история, — вмешался Свен.

Я ведь почти ничего не знала о прошлом Дальбрека. Считала, раз их королевство отделилось от моего многие столетия спустя, сказания о древности не должны сильно отличаться, но всё оказалось иначе. Они признавали, что Брек был морриганским принцем в изгнании, но вот история катастрофы и того, что происходило после, по-видимому, смешалась с легендами кочевников, пропустивших принца к южным равнинам.

Похоже, их история тоже противоречила Священному писанию Морриган. По словам Свена, в хрониках Дальбрека указано точное число Выживших — ровно одна тысяча избранников. Они отправились по четырём сторонам света, а самые храбрые и сильные осели в землях на юге, которые позднее получили название Дальбрек. Сплотив людей, Брек заложил краеугольный камень королевства, которое затем возвысилось над всеми остальными. А дальше в летописях обласканной богами державы шли сказания о героях, битвах и крепнущем могуществе новой страны.

Единственным, что связывало прошлое всех королевств, были Выжившие и буря невероятной силы, опустошившая землю.

— «Я заклинала Венду не уходить далеко от стана племени, — громко зачитала я из «Завета Годрель». — Сотни раз я предостерегала ее. Я была ей больше матерью, чем сестрой. Она родилась спустя годы после бури. Никогда земля не тряслась у нее под ногами. Никогда солнце не окрашивалось кровью у нее на глазах. Никогда она не видела, как становится черным небо. Как пылает на горизонте огонь, пожирая воздух и лишая дыхания».

Прочитав ещё пару строф, я отложила книгу, но слова Годрель о буре всё никак не шли из головы. Чьей же правде верить? «Пылает на горизонте огонь, пожирая воздух и лишая дыхания». Эту правду Годрель узрела своими глазами.

Как и я.

В памяти всплыла армия Комизара. Брезалоты взрывались огнём, пожирающим воздух, под ногами тряслась земля, а на полигонах до самого горизонта клубился дым цвета меди.

Семь звёзд. Быть может, огонь разрушения лился вовсе не с небес?

Быть может, многоликий дракон проснулся уже тогда?

Глава одиннадцатая

Рейф

Меня не оставлял вопрос Лии: «Боги милостивые, зачем же ты его взял?»

Самому хотелось бы знать ответ. Выпутывая платье из колючек, я бранил Лию без передышки: с какой стати наследный принц Дальбрека должен подчищать следы за какой-то избалованной беглянкой?! А, выпутав, разозлился ещё сильнее. Даже я, не одержимый модой и тканями, как Джеб, разглядел несравненную красоту платья. От такого пренебрежения к чужому труду во мне запылал гнев. Впрочем, это не объясняло, почему я потрудился уложить находку в сумку.

Только сейчас понял, что сжигать платье или трясти им перед Лией я не собирался. Тогда бы я ни за что не признал — мной двигали слухи о приказе на её арест. Собственный отец требовал выследить дочь, как дикого зверя. Я понял, что, если не заберу платье с собой, рано или поздно его найдут, а следом за ним и Лию. Этого я не хотел.

Поднявшись на вершину, откуда виднелась длинная вереница наших следов, я долго оглядывал местность. Сколько отговорок я ещё придумаю? В этот раз заявил, что должен осмотреть хребет, за которым лежит долина, цель сегодняшнего пути.

Я не хотел волновать Лию напрасно, но появилась причина: я заметил то, чего опасался. Нужно было сообщить остальным.

— Разворачивайтесь, — прошептал я Тавишу. — Отъедете на четверть мили и повернёте на юг. Там хорошее укрытие с подветренной, лошадей не услышат. За деревьями не разглядел, сколько человек. Я останусь с ней.

Тавиш, кивнув, уехал с остальными.

Ослабив перевязь, я стиснул рукоять меча, и тут Лия, прихрамывая, вернулась из короткой вылазки за кусты.

— Куда это они собрались? — Между её бровей пролегла недовольная морщинка.

— Заметил стаю гусей. — Я пожал плечами. — Всем хочется сочного мяса на ужин.

— А я думала, нам нужно в долину, да поскорее.

— Мы уже много проехали, а есть что-то нужно.

— И что, все будут охотиться? — Она прищурилась.

Я отвернулся, делая вид, что роюсь в сумке.

— Ну да. Не один Оррин заядлый охотник.

В тишине казалось, что Лия грозно подбоченилась у меня за спиной. Почему я решил, что она купится?

Но, повернувшись, я увидел, что она лишь осуждающе склонила голову на бок.

— Я заметил кого-то далеко за деревьями. Наверняка просто стадо оленей, но лучше проверить.

Глава двенадцатая

Я знала, что там были не олени.

Прошло четверть часа.

Час.

— Может, пора ехать на поиски? — предложила я.

— Нет. — отрезал Рейф, хотя сам беспокойно переходил с лошадью с места на место, то и дело хватаясь за меч.

Наконец послышалось тихое ржание, и мы оба повернулись на звук.

Из-за деревьев вынырнул Тавиш с двумя лошадьми в поводу.

— Ну и ну, — протянул он. — Ты был прав. Глянь, кого нашли.

За ним появились остальные, и, когда Свен со своей лошадью посторонился, я ахнула.

Нет! Быть не может.

Я заковыляла вперёд, но Рейф меня остановил.

Оррин и Джеб шли с натянутыми луками, нацелившись в сердце Кадену и Гризу. Похоже, решили не полагаться на меч в схватке с Гризом и предпочли держаться подальше, хотя Свен уже успел разоружить обоих пленников.

Рейф не спускал взгляда с Кадена, а тот холодно сверкал глазами в ответ. Я затаила дыхание.

Между ними всё, как прежде — видно по суровым лицам. Готовы наброситься друг на друга, хоть Кадену этого сейчас не позволят.

— Итак, принц Джаксон, мы встретились снова.

— Да. Встретились. — бросил Рейф ледяным голосом, обжигавшим не хуже морозного воздуха вокруг. — Зря ты тащился в такую даль, влюблённый пентюх.

Каден раздул ноздри, оценив то, как ему в лицо бросили его же слова.

— Что с ними делать? — спросил Тавиш.

Рейф, казалось, целую вечность глядел на Кадена, а затем небрежно пожал плечами, словно тут и думать нечего.

— Убейте.

— Рейф, нет! Нельзя так! — Я схватила его за руку.

— А что с ними делать, Лия? Взять с собой? Да ты на этого посмотри! — Он указал на Гриза. — Его опоясать-то верёвки не хватит.

— Возьмём у них, — я махнула на моток, что свисал с седла на лошади Гриза.

— Ну свяжем мы их, а дальше что? Подгадают момент, перережут нам глотки и увезут тебя в Венду. Или считаешь, они сюда поздороваться ехали?

Каден шагнул вперёд, но грозные окрики Оррина с Джебом заставили его остановиться.

— Мы не собираемся её увозить, только сопровождать и охранять! На неё охотятся рахтаны и первая гвардия, они могут появиться тут в любую секунду.

— Сопровождать?! — рассмеялся Рейф. — За идиота меня держишь?

— Не о тебе речь! — В глазах Кадена блеснула издёвка. —

Или твоя гордость важнее, чем Лия?

— И шли вы за нами, чтобы её защитить?

— Мы надеялись перехватить венданцев, прежде чем они до неё доберутся.

— Да? Кроме вас, я тут венданцев не вижу.

Винить Рейфа я не могла. Меня и саму разрывали сомнения. Каден решил меня сопровождать? После слов о том, что наше с ним место в Венде? Заявлений на каждом шагу, что пути для побега нет? А сам ведь нашёл, перебрался через реку. Недоверие сгущалось.

Я захромала вперёд, увернувшись от Рейфа, который пытался меня остановить, и с безопасного расстояния приказала Гризу:

— Руки за спину, живо!

Поглядев на меня искоса, он нехотя подчинился.

— Хорошо. Тебя свяжут, и ты дашь слово, что не сбежишь. И не позволишь бежать Кадену.

— Со связанными руками? Как?

— Мне всё равно. Можешь на него упасть. Главное — останови, понял?

Он кивнул.

Рейф потянул меня в сторону.

— Лия, не надо…

— Рейф, мы не станем их убивать! — Вырвавшись, я осуждающе посмотрела на Кадена и добавила: — Пока.

В ответ на приказ убрать руки за спину Каден впился взглядом, явно стараясь разбудить во мне смолкнувший стыд за предательство.

— Второй раз просить не буду, — предупредила я.

Он медленно завёл руки назад.

— Ты совершаешь ошибку. Я тебе ещё понадоблюсь.

— Свяжите их, — приказала я Свену и Тавишу, но они лишь выжидательно посмотрели на Рейфа. Тот стиснул зубы.

— Рейф! — сердито шепнула я.

Он кивнул Свену и Тавишу, а затем отвёл меня за лошадей. Я чувствовала, как он пышет злостью.

— Да что это с тобой?! Гризу нельзя верить, Кадену и подавно! Как мы их повезём? Гриз нарушит слово при первой…

— Не нарушит.

— Откуда тебе знать?! — На лице Рейфа мелькнул гнев.

— Он верит, что я его королева.

Глава тринадцатая

Долина Великанов оказалась вовсе не такой, как я представляла. Нам открылась пышно заросшая впадина, где квадратные громады храмов стройными рядами змеились на многие мили, напоминая замшелые сундуки в кладовке великана. Свен сказал, что, по легенде, здесь был рынок Древних. Для каких же сокровищ воздвигли такие необъятные строения? Храмы цепочкой вились по долине, уходя за низкие холмы. Изумруд мха и лозы затягивал стены, окружённые деревьями с золотой листвой. Некоторые здания рассыпались в щебень, но многие, как в Городе тёмной магии, остались нетронутыми, словно Древние за ними присматривали. Даже издалека можно было разглядеть обветшалые указатели пути. Почему беспощадное время обошло этот город стороной?

Возможно, это одно из тех мест, которые шайка Гриза избегала в страхе перед тёмными духами Древних? Каден и Гриз шагали впереди по тропе, петлявшей по склону горы. Рейф не дал им лошадей, посчитав, что пленников, даже с накрепко связанными руками, лучше вести впереди под прицелом луков.

— Неужели ты так спокойно убил бы их? — спросила я.

— Сам он со мной тоже не церемонился.

— Око за око? Вот, значит, как у солдат заведено?

— Нет, — раздражённо прошипел Рейф. — Я бы не стал убивать их на месте. Скорее всего, дождался бы, когда Каден вытворит что-нибудь — а он вытворит, не сомневайся — и тогда бы прикончил. Ах да, совсем забыл, мы же в надёжных руках. Гриз в случае чего на него свалится, я правильно понял?

На сарказм я ответила стальным взглядом.

— В следующих раз прикажу ему свалиться на тебя. Не издевайся, мне просто хотелось удостовериться, что ты не станешь их хладнокровно убивать.

Рейф вздохнул.

— Пусть лучше думают, что стану. Я не доверяю им ни на грош, а до заставы ещё идти и идти.

— Ты давно знал, что они следуют за нами?

— Подозревал уже несколько дней. Как-то утром заметил белый дым, явно костёр наспех тушили. Одного не пойму: как они нас так быстро догнали?

— Я знаю, как.

Ещё когда Кадена связывали, в памяти промелькнули его слова. «Другого пути нет». Очередная ложь. Он намеренно рисовал картину, от которой я воспринимала действительность в чёрном свете.

— Каден говорил, что мост в Венду построен вместо старого подвесного. Не знаю, насколько тот опасен, но, думаю, он цел — где-то недалеко от Санктума. Если Каден с Гризом там прошли, другие тоже могут. Что если Каден не соврал про погоню?

Рейф запустил пальцы в свою копну волос. Новость ему совсем не понравилась. Если у нас и осталось преимущество, то лишь из-за снега, засыпавшего следы.

Впереди внезапно поднялась суматоха. Хруст гальки, ржание лошадей, испуганные крики.

— Тпру!

— Назад!

— Берегись!

На тропе царила неразбериха, лошади пятились, толкая друг друга. Рейф выхватил меч из ножен. Повинуясь инстинкту, я обнажила свой, еще не понимая, от кого защищаться.

Кобыла Оррина встала на дыбы, остальные пытались удержать лошадей на узкой тропе. Переполох продолжался пару мгновений, потом стало ясно, в чём дело: Гриз упал, загородив дорогу. Стоя рядом на коленях, Каден кричал, что нужна помощь, и требовал себя развязать.

Рейф приказал всем оставаться на местах, словно ожидал подвоха, и спешился сам. Плащ Гриза соскользнул, и мы издалека заметили багровое пятно на боку. Вспотевшее землистое лицо подсказывало, что это не уловка. Нанесённая несколько дней назад Джориком рана всё ещё кровоточила.

— Что случилось? — спросил Рейф.

— Ничего! — рявкнул Гриз. — Просто помоги встать.

— Заткнись! — прикрикнул Каден и поднял взгляд на Рейфа. — Это от меча в бою на террасе. Я кое-как перевязал, но рана то и дело открывается.

Гриз с рычанием попытался встать, но Рейф прижал его сапогом.

— Не шевелись! — И добавил, повернувшись к Тавишу: — Иди, глянь.

Оррин отвел Кадена в сторону и велел сидеть тихо, пока Тавиш осматривает Гриза. Тот задрал раненому жилет и вымокшую рубаху, разрезал пропитанные кровью бинты.

Свен охнул, а меня невольно передёрнуло. Разрез длиной в ладонь покрывала чёрная корка запёкшейся крови, кожа вокруг покраснела и опухла, из раны сочился жёлтый гной.

Хмуро покачав головой, Тавиш сказал, что прямо на тропе рану не зашьёт — сначала необходимо промыть её горячей водой и хорошенько вычистить.

— Придётся повозиться.

Судя по тону, он сомневался, что сумеет помочь. Я присела рядом с Гризом:

— У тебя есть таннис?

Тавиш молча помотал головой.

— У меня есть, — отозвался сидевший под охраной Каден.

— Я не стану пить таннис, — просипел Гриз.

— Молчать! — рявкнула я. — Прикажу — станешь!

Вообще-то, я просто хотела сделать ему примочку, когда спустимся в долину.

Развязав Гриза, Рейф с Джебом и Свеном совместными усилиями подняли его на ноги и, чертыхаясь, взгромоздили на лошадь. От него уже никто не ждал опасности, но Кадена со счетов не сбросили — он всё так же плёлся впереди всех.

Свен ехал вплотную к Гризу, и когда тот пошатывался в седле, удерживал за плечо.

Задержки из-за Кадена с Гризом отнимали много времени, поэтому мы спустились на дно долины уже после заката. Каден прошагал пять часов со связанными руками. Его движения выдавали усталость, но вместо сочувствия я ощущала лишь гнев и вновь пробудившийся страх. Сколько месяцев я брела такой же измученной и униженной пленницей, не зная, доживу ли до завтра? Кадену не досталось и половины моих мучений. Пока. Одна мысль не давала покоя: Каден ведь понимал, что его ждёт, так зачем же отправился за мной?

Мы ехали по широкому просвету между жуткими древними громадами, многие из которых ещё сохранили стены и крышу. Пора было искать место для ночевки, причём такое, которое легко оборонять. На всякий случай.

Немного поспорив, Рейф с Тавишем сделали выбор. Насобирав сухих веток, мы завели лошадей в просторные руины. Места внутри хватило бы для целого полка.

В свете костра я сделала примочку из припасов Кадена, а Тавиш, наточив нож, занялся раненым. Стены нашего укрытия уходили вверх на несколько этажей, пол усеивали массивные каменные плиты, обвалившиеся сверху. На одной уложили Гриза. Он заметно ослаб и даже, казалось, слегка бредил, но держать его, пока Тавиш ковырялся в ране, всё равно пришлось вчетвером.

Кадену отвели открытое место подальше от всех. Я сидела на валуне неподалёку с мечом на коленях. Меня мутило, будто я набила живот второпях. При виде связанных рук Кадена к горлу подкатил горький ком.

Недавно я была его пленницей, а теперь мы поменялись местами. В последнее время я мало думала о поступках Кадена, ведь в неком извращённом смысле он тоже спас мне жизнь, и вот теперь воспоминания нахлынули с такой мучительной яркостью, будто всё случилось вчера. В запястья снова врезались путы, на голове был чёрный мешок, через который я судорожно пыталась дышать. Я опять зарывалась лицом в песок, мучительно стыдясь слёз. Переживания не вспыхнули слепящим жаром, как тогда, я стала напряжённой и собранной, будто зверь, меряющий шагами клетку.

Я встретила взгляд Кадена — пустой, холодный, мёртвый. Увидеть бы в нём ужас сродни тому, который плескался в моих глазах, когда я осознала, что Каден — убийца, посланный по мою душу, а не безобидный торговец.

— Ну и как тебе? — спросила я.

Он сделал вид, будто не понимает. Надо вытащить его страх на свет.

— Нравится идти связанным через глушь? Гадать, убьют тебя или нет? — Я натянула ухмылку, словно радуясь такому повороту судьбы. — Каково быть пленником, Каден?

— Неприятно, если ты об этом.

И всё? У меня защипало в глазах.

— Не хочешь вымолить себе свободу? Поторговаться за жизнь, как пришлось мне?

Он молча вздохнул.

— Больше ничего не скажешь?

— Я знаю, как тяжело тебе пришлось, Лия. Но тогда я считал, что поступаю верно. Прошлого не изменишь. Остаётся хоть как-то искупать вину.

Я сглотнула комок, зная по горькому опыту, чего это стоит и как бесполезны все попытки. После смерти Греты я укоряла себя и тоже хотела искупить вину, хотя понятия не имела ни о правилах игры, в которую встряла, ни обо всех игроках… вроде тех предателей в Сивике. От меня ничего не зависело. Ложь следовала за ложью. Как ложь Кадена.

— Ты соврал про верёвочную переправу. Её не снесли.

— Да, переправа в четырёх милях на север от ворот Брайтмиста. Была. Мы её обрубили.

Жалкие четыре мили? Мы могли добежать.

— Чем, интересно, ты выторговал себе жизнь тогда в лесу? — Я выпрямилась на валуне. — Наверняка что-то убедительное наплёл. Ты же у нас известный ловкач.

Он окинул меня тёмными, как беспросветная ночь, глазами.

— Уже нет. Теперь это больше подходит тебе.

Я отвела взгляд. Если бы такая слава дала мне желаемое, я бы даже обрадовалась. Пламя танцевало в гранях начищенного обоюдоострого клинка.

— Я делала то, что необходимо.

— А как же твои рассказы? Тоже из одной необходимости?

Ну уж нет, ему не протащить меня по тропе вины. Я поднялась, сжимая меч.

— Кто тебя подослал, Каден? Кто и зачем? Малик отдал приказ?

Его губы скривились в полной отвращения ухмылке.

— Отвечай!

— Если ты не заметила, Лия, в тот день на террасе мы были в меньшинстве. Смерть нас чудом миновала. Фейвел погиб, как и все наши. Мы с Гризом пробились в погреба и целых три дня прятались в заброшенных туннелях. Все сочли, что мы улизнули на другом плоте.

— Откуда тебе знать, что все подумали? И что за нами гнались?

— Один из туннелей проходит рядом с главным залом Санктума. Мы слышали, как Комизар надрывает глотку, приказывая найти тебя.

Ноги затряслись. Тени вокруг, ожив, заплясали по стенам. Я уставилась на Кадена.

— Он ведь мёртв.

— Сейчас, возможно. Он едва держался, когда Ульрикс послал за лекарями. Те занялись раной.

Колени подогнулись, и я рухнула на пол. Меня прошили вспыхнувшие глаза Комизара, дракона, что отказался умирать.

— Лия, развяжи меня, — прошептал Каден. — Только так я смогу помочь.

Он придвинулся, едва не коснувшись моих коленей своими.

Попытка собраться утонула в солёном смраде крови с террасы. Снова сверкнул взгляд Астер, рассёк тишину рёв толпы, скрипнула в ладони холодная рукоять кинжала. Вновь нахлынули воспоминания о том дне: неверие, мгновения, что всё изменили. Комизар осел на землю, а во мне огоньком зажглась глупая надежда, что всё кончено.

Я сглотнула, пытаясь хоть как-то смочить одеревеневший язык, а затем выдавила сухим хрипом:

— А что стало с остальными, Каден? С Калантой, Эффирой, слугами? — И назвала ещё полдюжины неравнодушных людей, чьи обращённые ко мне взгляды всегда искрились верой. Они возлагали на меня чаяния, которые я обманула. Возлагали и возлагают по сей день.

Он хмуро сдвинул брови.

— Скорее всего, мертвы. Кланам, которые рукоплескали тебе на площади, пустили кровь. В назидание остальным. Точной цифры не знаю, но казнили по меньшей мере сотню человек. Из клана Астер мертвы все, в том числе Эффира.

Мысли закружились ураганом.

— Ивет и Зекия? — спросила я, не до конца уверенная, хочу ли услышать ответ. — Эбен?

— Не знаю. — В голосе Кадена теплилась слабая надежда. Он перевёл взгляд на мои колени, где лежал меч.

Хотелось развязать путы, поверить, что Каден явился помочь, но я опасалась. Рейф рассказывал совсем другое: на его глазах тело Комизара утащили прочь. Даже Свена в этом заверил.

Стены содрогнулись от внезапного рёва. Свен выбранился, раздались крики. Это остальные пытались удержать Гриза. Перепуганные птицы в гнёздах наверху осыпали нас градом веток и сора.

Каден поднял глаза, словно выискивая что-то в темноте верхних этажей.

— Развяжи меня, Лия. Развяжи, пока не поздно. Клянусь, я не вру.

Встав, я отряхнула штаны. В груди кольнуло знакомой болью. «Венда превыше всего». Пожалуй, единственные слова Кадена, не осквернённые ложью.

Я приставила меч к его горлу.

— Может, ты и спас мне жизнь, Каден, но доверия ещё не заслужил. Мне дороги мои спутники, и я не позволю причинить им зло.

В его взгляде тлели угольки разочарования. Отныне всё иначе. На кону не только моя жизнь, но и тех, кто мне дорог в Морригане и Венде, и каждого в отряде, с которым я еду теперь — столько судеб подвязаны нитями к моим мыслям и поступкам. Нет сомнений, что самого Кадена раздирали те же тревоги. Венда перестала быть для него превыше всего. Как и я.

Я устало свернулась в объятиях не менее усталого Рейфа. Пересказав слова Кадена, вновь спросила о Комизаре. Рейф заверил, что Комизар мёртв, но на этот раз сомнение охватило меня раньше, чем прозвучал ответ: растерянно приоткрытый рот и короткая заминка перед ответом говорили сами за себя. Рейф лгал. Он не видел, как утаскивали труп Комизара.

И что теперь делать: злиться или благодарить? Понятно, что он лишь хотел унять мою тревогу, но я-то того не просила. Хотела быть готовой к худшему. Давить на него не стоит, сейчас главное отдых. Рейф и так уже еле глаза открывает.

Мы устроились в укромном уголке, хоть немного скрытом темнотой и упавшими плитами от чужих глаз и света костра. Оррину досталось дежурить первым. До меня доносилось размеренное шарканье его сапог по камням. То ли шорох птиц тревожил его, то ли волчий вой вдалеке, а может, присутствие Убийцы, что лишало сна всех нас.

Один Гриз, кажется, погрузился в забытьё, унёсшись в край тёмных и тревожных снов. Если он переживёт ночь, то, по словам Тавиша, может выкарабкаться. Мы сделали всё, что в наших силах.

Глава четырнадцатая

Каден

Шаги Оррина доводили меня до белого каления. Как ни прислушивайся, ничего за ними не слышно. Я перекатился на бок и попытался достать до веревок на ногах, но не смог дотянуться до узлов. Плечо затекло от долго лежания в одной позе.

Рассказав Лии о Комизаре, я на мгновение поверил, что сейчас она развяжет меня. В глазах читалась внутренняя борьба, между нами вновь протянулась ниточка. Но тут же оборвалась, и передо мной стояла не та привычная Лия, а жёсткая и непреклонная. Но я знал об ужасе, который ей пришлось пережить.

«Ну и как тебе?»

Веревка врезалась в запястья. Ноги онемели.

«Знакомо, — хотелось тогда ответить. — Плен — привычное дело.»

По другому я никогда и не жил. Сегодня прошлое с такой силой напомнило о себе, что я будто вернулся в детство: свобода выбора так же ограничена, на ногах такие же кандалы. С самого рождения моя жизнь пропитана ложью.

«Ну и как тебе?»

Старый я. Достало враньё.

Глава пятнадцатая

Близился конец долгой дороги. Мало-помалу холмы расступались, а последние руины тонули в земле. Могущество Древних в который раз преклонило колени перед временем, неизменным владыкой мира. Первые проблески открытых просторов, затянутых жухлой осенней травой, отчасти успокоили мои тревоги. Долина вилась неожиданно долго, хотя, возможно, так показалось из-за парочки, с которой я ехала. Даже прекращая взаимные нападки, Рейф с Каденом то и дело обменивались злобными взглядами.

Сводит же дорога людей: наследный принц Дальбрекский бок о бок с убийцей из Венды и беглой морриганской принцессой. Отпрыски трёх королевств, норовящих взять верх друг над другом. Не будь положение таким мрачным, я бы расхохоталась. Что в крепости, что в дикой глуши, а раздоры, кажется, везде меня настигнут.

Гриз мало того, что пережил ночь, так ещё и проснулся голодным. Тавиш и слова не обронил, но во взгляде читалось облегчение и даже проблески былой гордости. Спустя три дня лицо раненого порозовело, лихорадка прошла. Тавиш заинтересовался целебными таннисовыми примочками, и я поделилась скудными знаниями о фиолетовом сорняке, смертельно опасном, когда созревают семена, а лепестки окрашиваются золотом. Забрав остатки травы, Тавиш пообещал, что к цветкам, если увидит, не притронется, но Гриз его успокоил: таннис растёт только в Венде. Я жалела, что у меня нет золотых семян, пусть даже только для того, чтобы посадить в саду Берди.

Кадену наконец-то позволили ехать верхом. Его руки ещё были связаны, но теперь хотя бы спереди. Преследователи так и не показались, но мы всё равно не теряли бдительности. Я верила словам Кадена и остальные тоже, хотя Рейф в жизни бы не признал этого на словах. Хватило того, что дал Кадену лошадь. Рейф просто хотел поскорее укрыться за крепкими стенами заставы.

— Осталось всего полдня пути, — прикинул он утром. Свен согласился.

Застава Марабеллы, первый островок покоя на нашем пути. Названа в честь какой-то королевы Дальбрека. Рейф сказал, что в гарнизоне четыре сотни, враг к заставе даже подступиться не сможет. Мы надеялись отдохнуть, запастись припасами и на новых лошадях отправиться дальше, пополнив отряд солдатами. До разговора с Каденом я не видела нужды торопиться назад в Сивику, но если если есть хоть шанс, что Комизар выжил и строит планы наступления на Морриган, нельзя терять ни минуты. Сивику нужно предупредить не только о Комизаре, но и о заговорщиках. А мысль о паре дней на заставе с Рейфом так соблазняла.

Рейф надолго припал губами к фляге, затем передал мне.

— Непременно попей, Лия, — рассеянно бросил он, вглядываясь в горизонт.

Настороженность его не ослабевала ни на миг, даже ночами толком не спал, вскакивал от малейшего шороха. Каден и Гриз только добавили забот, и лицо у Рейфа совсем осунулось. Хоть бы на одну ночь забыл об ответственности за всех и выспался как следует.

Он вдруг повернулся с улыбкой, словно ощутив мой взгляд.

— Почти приехали. — От ледяной голубизны его глаз меня с головы до пят окатило жаром. Рейф снова напряжённо вгляделся вдаль. Путь ещё не окончен. — Первым делом залезу в горячую ванну, — продолжил он, — а затем сожгу это варварское тряпьё.

Каден зло фыркнул.

Все тут же подхватили разговор о прелестях заставы.

— А я к самогону полковника Бодена приложусь, — Свен довольно улыбнулся, словно уже глотнул жгучего напитка.

— Я с тобой, — поддержал Гриз.

— А еды у Бодена в погребе сколько… — мечтательно протянул Оррин.

— Одежда пусть и варварская, а пригодилась тебе, — бросил Каден Рейфу. — Повезло, что достал.

— Да, повезло, — Рейф холодно смерил Кадена взглядом через плечо. — А тебе повезло, что головы не лишился, когда мы дрались на мечах в зале Санктума.

Каден сердито промолчал.

Я вдруг заметила, какая тишина повисла вокруг. Тягучая, неестественная. В пальцах закололо, звуки доносились как через толщу воды, в висках стучало. Повернув голову, я прислушалась. А затем будто где-то вдалеке довольно проурчал зверь: «Попались!». Все движения вокруг замедлились, волоски на шее встали дыбом.

— Стойте! — шепнула я.

Рейф натянул поводья, в глазах его вспыхнула тревога.

— Назад! — обернувшись, скомандовал он.

Отряд сбился в кучу. Восемь пар глаз неуверенно вглядывались в узкие просветы между развалинами, тщетно выискивая опасность.

Я помотала головой. Похоже, напрасно всех переполошила. Мы и так на взводе, да ещё и устали порядком.

Но тут безмолвие рассёк пронзительный вопль.

Мы резко обернулись. Лошади в тесноте вставали на дыбы, толкая друг друга. Позади, в начале дороги, которую мы проехали, возникли четыре всадника. Они стояли ровной шеренгой, словно на параде… либо изготовившись к атаке.

— Рахтаны! — рыкнул Каден.

С такого расстояния лиц не опознать, но преследователи определённо хотели заявить о себе.

— Всего четверо? — спросил Рейф.

— Другие где-то рядом.

Оррин и Джеб расчехлили луки, Рейф и Свен плавно вытянули мечи. Я откинула плащ и взяла в руки сразу меч и нож.

— Они так и будут стоять?

От развалин эхом отразился ещё один крик, мои руки покрылись мурашками. Впереди предстала почти зеркальная картина: шесть всадников, только гораздо ближе. Такой же ровный ряд из шести бдительных стражей, холодных и недвижимых.

Свен тихо выругался.

— Развяжите меня, живо! — шепнул Каден.

— Чего они ждут? — спросил Рейф.

— Её, — ответил Гриз.

— Хотят забрать Лию живой, — подхватил Каден. — Дают шанс выдать её, а потом всех нас перебьют.

— Ну, это им так кажется, — проворчал Оррин.

И не без причины. Двое с седыми гривами — Ивер и Трагерн, самые скверные из рахтанов. Десять здоровых, вооружённых до зубов воинов против наших восьми, из которых трое ранены, в том числе я.

Рейф окинул взглядом развалины по сторонам. Обороняться в них явно не выйдет.

— Если дёрнетесь, они нападут, — остерёг Каден.

— Ещё советы? — спросил Рейф.

— Время уходит. Они знают, что мы их обсуждаем.

— Строимся клином, — приказал Рейф, стараясь не повышать голоса. — Разделаемся с шестерыми, затем я, Тавиш и Джеб развернёмся и втроём перехватим остальных. Начинаем только по моему слову. Гриз, как дам знак, режь верёвки Кадена.

— Оррин направо, — бросил Тавиш. — Джеб налево.

Лошади нервно переступали копытами, чуя опасность.

— Готовьтесь, — прошептал Свен.

Люди двигались, как отлаженный механизм, почти без слов, не сводя с врага острых ледяных взглядов.

Наконец Рейф повернулся ко мне. Его усталости как не бывало, глаза пылали свирепым огнём.

— Лия, сделай вид, что убираешь меч. Проедешь вперёд, как будто мы тебя отдаём. — Он оглянулся на всадников позади. — Медленно, на десяток шагов, потом остановись. Готова?

Он удержал мой взгляд на мгновение дольше, чем мы могли себе позволить. «Верь мне. Всё будет хорошо. Я люблю тебя». В его глазах мерцали ещё сотни слов, для которых времени уже не оставалось.

Кивнув, я тронула поводья. Время сгустилось, как сахарный сироп, каждый стук копыт отзывался во мне стократно, каждый шаг коня казался долгим до бесконечности. Я не сводила глаз с рахтанов, словно пытаясь удержать их на месте. Они ждали, не шевелясь, ведь я сама шла им в руки. Так и есть: Трагерн с Ивером бок о бок, а рядом Барух, Феррис, Гир, в прошлом обычные стражники, пусть и жестокие, теперь получили повышение. Шестой не знаком, но Малика среди них нет. Неужели правит Вендой?

Я убрала меч, как велел Рейф, только нож из руки не выпустила, надёжно скрыв за лукой седла. Шаг… ещё шаг… Мгновения тянулись, как часы. Лошади рахтанов нетерпеливо переступали. Последний шаг.

Всадники торжествующе переглянулись, и тут я придержала лошадь. Лица впереди уже светились победой. Трагерн выехал мне навстречу.

Ближе давай! — крикнул он.

Я не шелохнулась.

На его лице мелькнуло сомнение, но лишь на миг — тишину вдруг разорвал боевой клич принца-воина. Земля задрожала от копыт, мимо пронеслись тела и тени.

Рахтаны поскакали навстречу, Трагерн нёсся первым. Рейф заслонил меня собой. Блеснули мечи, взметнулись топоры. Моя лошадь испуганно сдала назад, я натянула поводья. Над ухом свистели стрелы. Четверо всадников позади тоже помчались на нас, Рейф и Тавиш развернулись и выстрелили из луков. Окутанная клубами пыли, я оказалась в центре смертоносного круга звенящих клинков. Гриз, забыв про рану, мощным ударом выбил Ивера из седла. Рядом дрался Каден, впервые за несколько дней свободный от пут. Их лица заливала кровь, но чья, неизвестно.

Крутанувшись в седле, Каден с размаху пронзил горло Баруху, вытащил меч и тем же движением отразил удар Ферриса. На Свена со спины заходил Гир, и я метнула нож точно ему в затылок. Затем развернулась и достала мечом рахтана, который бросился на Оррина. Мой клинок лишь скользнул по кожаному доспеху, но противник отвлёкся, и Оррин сбил его наземь. Я выхватила из-за пояса другой нож, как вдруг в развалинах что-то блеснуло, стремительно приближаясь.

Из-за руин на меня во весь опор мчал ещё один всадник. Ульрикс.

Не успела я опомниться, как его лошадь врезалась в мою. Та едва устояла, но меч выскользнул у меня из руки. Ульрикс продолжал напирать, не позволяя собраться и дать хоть какой-то отпор. Стремена, поводья — всё будто спуталось в узел. Я полоснула ножом, задев кожаный наруч противника, затем ещё раз, но он отвёл удар, другой рукой дёрнул меня к себе и перекинул через луку седла.

От удара в живот вышибло дух, а затем снова и снова в бешеной скачке. Ульрикс увозил меня прочь, чтобы скрыться в развалинах. Надо восстановить дыхание, перевернуться, освободить зажатую руку. Ударить его чем-нибудь! Где нож? Воздух… Мне нужен воздух!

— Принцесса, мне и головы твоей хватит. — Ульрикс рванул меня за волосы. — Дёрнешься — отсеку! Выбор за тобой.

Наконец в лёгкие хлынул воздух. Я высвободила руку, ощущая в ней что-то твёрдое. Рубанула вверх. Ульрикс выбил нож, но слишком поздно: шею от ключицы до уха пересекла кровавая полоса. Он с рёвом вцепился в меня и занес меч над головой. Не извернуться, не оттолкнуть, чтобы защитить шею от клинка. И вдруг… он исчез.

Сгинул.

Его тело скорчилось на земле, а голова отлетела к валуну. Объезжая Ульрикса, Рейф спрятал в ножны окровавленный меч. Приблизился ко мне и боком пересадил к себе в седло. Я ощутила плечом, как стучит его сердце.

Рейф с трудом переводил дух, пот струился по окровавленному лицу.

— Ты как, не ранена? — прошептал он мне в волосы, прижав к себе так крепко, что я даже при желании не смогла бы соскользнуть.

Слова застряли в горле.

— Рейф, — только и смогла выдавить я.

Он гладил меня по голове, дыхание его успокаивалось.

— Не ранена, — повторил он скорее себе, чем мне.

Мы вышли победителями, однако без новых ран не обошлось.

На лбу Тавиша алел порез. В ответ на вопросительные взгляды он лишь отмахнулся и наскоро обмотал голову лоскутом, чтобы кровь не заливала глаза. При виде Джеба на земле, взмокшего и бледного, сердце сжалось, но Каден развеял мои страхи: раненая лошадь скинула Джеба, и тот всего лишь вывихнул плечо. Когда ему резали рукав, он морщился.

— Это моя любимая рубаха, дикари. — Джеб силился улыбнуться, но судорожные вздохи и выражение лица выдавали боль.

— Я тебе дюжину куплю. — Сев рядом, я отвела ему волосы с лица.

— Это крувасский хлопок. Лучше не найти.

— Куплю из крувасского.

Скривившись, он перевёл взгляд на Рейфа:

— Давай уже.

Плечо налилось кровью и посинело. Джеб явно не отделался простым вывихом, наверняка вдобавок что-то разорвал. Да ещё и зашитая Тавишем рана открылась.

Тавиш кивнул Оррину и Кадену, чтобы держали парня. Рейф приподнял ему руку, повернул и резко дёрнул. По всей низине прокатился надрывный, истошный вопль, от которого мне стало не по себе. Казалось, Джеб лишился чувств, однако, переведя дух, он открыл глаза..

— Ты этого не слышала.

— Слышала только, как дикари рвут превосходную рубаху. — Я отёрла ему лоб.

Джебу сделали перевязь из скатки мёртвого рахтана, затем снарядили для него венданскую лошадь на смену убитой. Заляпанные кровью, мы двинулись дальше в путь. Я беспокоилась за Гриза, он опять держался за бок, словно разошлись швы.

Страшно изувеченные тела рахтанов остались валяться на тропе, причём некоторых мы раздели донага и пустили одежду на лоскуты. Обирая трупы, я чувствовала себя стервятницей, одной из тех, кто повергал в ужас Годрель и Морриган. Хоть бы дальше в развалинах не оказалось новых врагов. Выберемся ли мы из этого ада?

Я кричу, припав к земле,

Не в силах ступить дальше,

Оплакивая мёртвых,

Оплакивая зверства,

Но тихо шепчет мне даль:

«Ты сильна,

Ты сильней своей боли,

Ты сильней своей скорби.

Ты сильней, чем они».

И я вновь заставляю себя встать.

— Утраченное слово Морриган.

Глава шестнадцатая

Рейф

Варвар с мечом, схвативший Лию за волосы, до сих пор стоял перед глазами. Я будто перенёсся в Терравин, вспомнив тот миг, когда наёмник приставил ей нож к горлу, только на этот раз она была слишком далеко от меня. Не спасу, не успею!

Но каким-то чудом успел. Действовал стремительно, как никогда в жизни. Теперь она рядом, прижимается к моей груди. Когда я объявил, что Лия пересядет ко мне, никто и слова не сказал, хотя у нас ещё оставались свободные лошади.

Не прошло и часа, как на дороге впереди возникло облако пыли и показался отряд. Они тоже нас заметили — растягивали строй. Чтоб их пекло изжарило! Скольких мы ещё осилим? Их там не меньше тридцати, кругом голая равнина, руины остались далеко за спиной.

Я жестом приказал остановиться. Позади все оживлённо зашептались:

— Благие боги!

— Jabavé.

— Твою ж мать!

— И что теперь?

Я чуть не приказал что есть мочи скакать к развалинам, как вдруг из пыли что-то вынырнуло.

— Ваше высочество! — поторопил Свен.

Что-то синее. И чёрное.

— Знамя! — крикнул я. — Это наши!

За спиной раздался гул облегчения. Однако всадники и не думали сбавлять ход, мчась с копьями наперевес и обнажёнными мечами. Намерения у них были несомненно враждебные. Солдаты не знали, кто перед ними. Мы махали руками, но всё впустую.

— Машите белым, скорее!

Когда они поймут, в чём дело, кого-то из нас уже заколют. И, как назло, не попадается ни одного белого лоскута.

— Наши плащи! — воскликнула Лия. — У нас венданские плащи!

Попоны, которыми мы укрывались, и правда были цветов и узоров Венды. Значит, и со стороны мы — отряд варваров. Кто ещё здесь может встретиться?

— Срывайте попоны! — закричал я.

Всадники придержали лошадей, озадаченно переговариваясь, но оружие всё ещё держали наготове. Когда до них стало можно докричаться, мы назвались солдатами Дальбрека. Они остановились на отдалении, в любую секунду готовые броситься вперёд и пронзить нас копьями. Я велел всем спешиться и держать руки на виду, затем ссадил на землю Лию и со Свеном выступил вперёд.

— Собственного принца не узнаёте, олухи?! — прокричал он.

Неудивительно, что в таком грязном, залитом кровью тряпье нас не признали.

— Полковник Хаверстром? — прищурился капитан. — Свен?!

Все разом выдохнули. Впервые за несколько недель я почувствовал, как напряжение отступает. Мы почти дома!

— Он самый, дубина! — радостно выпалил Свен.

— А я принц Джаксон, хоть и выгляжу, как бродячая шавка.

Капитан осторожно покосился на меня, затем, переглянувшись со своими солдатами, спешился. Лицо его было мрачным.

— Капитан Ация, — представился он. — Вас ищет вся армия Дальбрека…

Он хмурился явно неспроста. Что-то было не так.

— Ваше величество, — закончил он, опустившись на колено.

Глава семнадцатая

Мгновение тянулось, как хрупкая паутина под напором ветра. Всё дольше и дольше, без конца. В глазах Свена заблестели слёзы. Тавиш понурился, Оррин и Джеб понимающе переглянулись. Даже Каден и Гриз застыли без движения, хоть я и не могла понять, дошёл ли до них смысл слов капитана. Молодые солдаты по обе стороны от него выглядели растерянно — новость явно застала их врасплох. Грудь пронзило острой болью. Все ждали ответа от Рейфа. Мучительное мгновение, но оборвать его мог только он и никто другой.

«Ваше величество».

Рейфа я видела лишь сбоку, но мне хватило и этого. Он смотрел сквозь капитана, словно того не было вовсе. Измазанное грязью и кровью лицо было бесстрастно, и лишь стиснутые зубы выдавали его чувства. А ещё медленно сжимавшийся кулак. Каждый едва заметный, сдержанный жест говорил о том, каким ударом стала эта новость для Рейфа… впрочем, его хорошо обучили. Подготовили к будущей роли. Наверное, Свен натаскивал его ещё с детства. Рейф сделает, что требуется, как собирался в Морригане, собираясь жениться на мне, совершенно незнакомой ему девушке.

— Тогда ваш долг исполнен, — дважды глубоко вздохнув, кивнул он.

Одно мгновение, несколько слов, и принц стал королём.

— Когда? — тихо спросил Рейф, жестом приказав капитану встать.

Только теперь Свен сочувственно положил руку Рейфу на плечо.

Капитан окинул нас взглядом, явно не решаясь говорить при посторонних.

Рейф покосился на Кадена с Гризом и велел Тавишу и Оррину прогуляться с ними. Отдать мечи одно, а доверить государственные тайны — совсем другое.

По словам капитана, король умер несколько недель назад, всего через пару дней после кончины супруги. При дворе было неспокойно, поэтому смерть его величества решили утаить. Поскольку трон опустел, а наследник пропал, кабинет министров предпочёл скрыть от соседних правителей, что Дальбрек остался без монарха. Как было объявлено, король не появляется на людях, скорбя по королеве.

Без огласки приняв на себя государственные дела, министры стали отчаянно искать принца. Вместе с ним исчезли высшие офицеры, и всё указывало на то, что принц увяз в незаконной, но вполне заслуженной мести морриганцам. Дальбрек до сих пор негодовал из-за расторгнутого договора, люди жаждали наказать повинную сторону. В кабинете Свена нашлось письмо от принца, назначавшее встречу в Луизвеке, и больше ничего, не считая таких же приказов Тавишу, Оррину и Джебу. Правительство опасалось, что их всех бросили в темницу, но осторожные расспросы это опровергли. Принц как сквозь землю провалился, но надежда не угасала, ведь пропавшие были далеко не зелёными новобранцами.

Капитал закончил рассказ, и настала очередь объясняться Рейфу.

— Я введу вас в курс дела по пути, — бросил он, добавив, что мы устали, голодны, а некоторым нужна помощь лекаря.

— А кто те двое? — Капитан кивнул на Гриза и Кадена.

Рейф криво усмехнулся. Я напряглась, гадая, как он их назовёт — варварами, пленниками? Похоже, он колебался. Лишь бы не рахтанами или убийцами!

— Венданцы. Им пока можно доверять, но в меру. Мы глаз с них не спустим.

«Пока»? «В меру»?! Да они только что нам спастись помогли! И это уже во второй раз! Впрочем, они сделали это не ради Рейфа или Дальбрека, а ради меня одной, так что осмотрительность была уместна.

Капитан помрачнел, между бровей пролегла глубокая морщинка.

— Не так давно у нас пропал отряд. Мы выслеживаем таких, как…

— Отряд погиб, — отрезал Рейф. — Все мертвы. Я сам видел, как их оружие и снаряжение приволокли Комизару. Это двое ни при чём. Сказал же, объясню по пути.

Целый взвод. Капитан побелел, но, следуя приказу, и слова больше не обронил. Напоследок окинул меня взглядом и всё же из вежливости удержался от расспросов. Он видел, как я еду с Рейфом, и наверняка подумал о нас что-то грязное. Не хотелось вгонять в краску их обоих, особенно после слов капитана о том, какую ярость все испытывают к морриганцам. Люди капитана, взбираясь на лошадей, тоже поглядывали на меня с любопытством. Моя рубаха из кланового платья вся изорвалась, я была забрызгана кровью. Наверняка я кажусь им обычной варваркой. Зачем королю такая дикарка?

Все эти взгляды не ускользнули от Рейфа, и он хмуро покачал головой.

Да уж, объясняться предстояло долго.

Мне так и не удалось задержать Рейфа хотя бы на миг, чтобы выразить свои соболезнования, хоть как-то утешить. Все тут же двинулись дальше. Может, оно и к лучшему? Пусть он переварит новость в одиночку. Мои слова лишь разбередят рану.

Я всего раз видела его отца, и то мельком. Старик взбирался по ступеням цитадели, прихрамывая и опираясь на руку слуги. Меня сковал ужас. Король годился мне в деды, каким же старым окажется принц! Теперь стало понятно, что на самом деле возраст дальбрекского короля не имел значения, но я сбежала бы всё равно. Пугала сама мысль, что он приехал в Сивику подписывать брачный договор. Мне хотели навеки заткнуть рот, заперев в чужой стране, о которой я знала так мало, растоптать все мои чаяния. Сбыть, как партию дешёвого вина, только от него радости всё-таки больше. «А ну тихо, Арабелла. Мне неинтересно, что ты думаешь!»