Обычная магия 3

Лихая доля

12 октября

Наставник позвонил сразу после занятий.

— Привет! — тут же ответил Руслан.

— Ты сегодня занят? — спросил Бьёрн. — Сможешь в офис зайти?

— Сейчас? Да, конечно. А что такое?

— Заказ подвернулся, — усмехнулся наставник.

Руслан торопливо попрощался со Славиком и помчался в сувенирный магазин, в подсобке которого размещалась их “контора”.

Октябрь по-прежнему не радовал погодой: ветер обещал скорые морозы и пробирал до костей.

Руслан заскочил в магазин и начал оттаивать. Хорошо-то как! Но расслабляться некогда: вдруг заказ срочный? Он быстро прошёл до их с Бьёрном кабинета.

В кабинете помимо наставника обнаружился подозрительного вида тип с бегающими глазками. На посетителе был помятый спортивный костюм, да и вообще весь вид клиента говорил о том, что ради собственной безопасности от него стоит держаться подальше.

Тип пристально посмотрел в лицо Руслану, тут же отвёл глаза и поёжился. Кажется, его смутил левый глаз Руслана. Тип кивнул Бьёрну, и наставник сказал:

— Вот и отлично! Тогда едем. По пути расскажу в чём дело.

Посетитель привёл их к видавшему виды авто. За рулём сидел мрачный здоровяк с холодным взглядом и наколками на пальцах. Руслан постарался не ёжиться слишком отчётливо.

Они с наставником сели на заднее сидение, и Бьёрн ввёл ученика в курс дела. Оказывается, на Барахолке — там, где они летом ловили длани для Сторожа, — завелась нечистая сила.

Жуткая женщина, которая проходит сквозь заборы, навещает обитателей Барахолки, и стоит этому существу явиться — кого-то из местных забирает смерть. После четвёртого случая Дёмыч решил вызывать специалистов.

— М-м-м, — Руслан покосился на водителя и его товарища, — а как же полиция?

— А все четыре эпизода — бытовуха чистой воды! — отозвался Бьёрн. — Не, три из четырёх: у нас есть две поножовщины, одна черепно-мозговая и инфаркт.

— И ты знаешь, кто это?

Женщина, проходящая сквозь заборы, напомнила Руслану о безликих, с которыми он столкнулся весной. Воспоминание было неприятное, но вроде бы, если судить по описанию, тут нечто другое.

— Не-а, я не в курсе, — хмыкнул Бьёрн. — Надо на месте осмотреться.

Вскоре они приехали. Барахолка ничуть не изменилась: те же унылые дома, покосившиеся заборы и общее ощущение беспросветной тоски.

Их высадили у пустыря возле дома местного авторитета. Водитель остался в машине, а второй тип проводил видящих до жилища Дёмыча.

Дёмыч — всё такой же мрачный, крепкий и внимательный — встретил их на крыльце. Поздоровался, пристально оглядев и Бьёрна, и его ученика. У Руслана появилось ощущение, что перед ним киборг, который обновляет информацию по поводу “гостей” и сверяется с базами данных.

— Ну что, поможете? — хриплым, прокуренным голосом спросил он.

— Посмотрим, что тут у вас завелось, — ответил Бьёрн. — Если сможем сами справиться — не вопрос. Но если тварь нам не по плечу, придётся спецотдел вызывать. Годится?

Тип, который привёз видящих, явно хотел возразить, но Дёмыч жестом остановил его. Подумал с полминуты, потом сказал:

— Ладно.

Потом договорились об оплате: за приезд и, так сказать, разведку одна сумма, за изгнание — другая.

— Ладно, теперь нам надо пройтись по вашему району и посмотреть на дома, в которых случились смерти, — подытожил разговор Бьёрн.

— Косой вас проводит.

Дёмыч махнул рукой, и из-за двери за его спиной тут же появился невысокий худощавый паренёк с заметным шрамом, проходящим через правое веко.

Косой поздоровался и повёл их к первому месту, тараторя на ходу:

— Там Кабан и Длинный пили, а потом к ним эта баба припёрлась. Вроде как прям сквозь стенку! Ну и Кабан Длинного на ножи поднял и этого... того!

— А давно тут эта баба появилась? — спросил Бьёрн.

— Дай подумать, — почесал висок Косой. — Недели две назад, походу.

— А перед тем ничего странного не случалось?

— Не-а! Никто баб не обижал, если ты про это. Чужих тут не случалось, а свои все на месте.

— Точно?

— Агась! Да чё мне вам заливать-то? Дёмыч велел всё рассказывать, я и того.

Бьёрн задал ещё пару уточняющих вопросов, но на кошмары вроде как никто не жаловался, странных болезней тоже не было, серьёзных несчастных случаев вроде пожаров не происходило.

— А животные как себя ведут? — отважился уточнить Руслан.

— Чего? А, кошки-собаки всякие? Кстати, да, собаки брешут! Вот ей-ей больше, чем обычно! А кошки — не знаю. Я их терпеть не могу, не это... не слежу за ними. Во, пришли!

В тёмном неуютном доме их встретила молчаливая женщина в чёрном платке и длинном платье. Кивнула, увидев Косого, и, ни слова не говоря, ушла в дальнюю комнату.

— Вот тут Кабан Длинного порешил десять дней назад! — отчитался их спутник, встав посреди практически пустой холодной комнаты.

— А мебель унесли? — поинтересовался Бьёрн. — Или тут так и было?

Косой заверил, что всё на месте. На месте был стол у окна, два стула — один со сломанной спинкой — и протёртый до дыр лоскутный коврик на щелястом полу.

Бьёрн начертил несколько знаков. Те слабо мерцали некоторое время и медленно таяли. То есть тут определённо было существо, но давно. Значит, оно не возвращается на место преступления.

На всякий случай видящие обследовали весь дом и проверили молчаливую женщину, оказавшуюся старшей сестрой Длинного. Но ничего подозрительного не обнаружили.

Косой отвёл их ко второму дому. Здесь хозяин разбил поленом голову своему гостю и собутыльнику. Такой исход никого не удивил: эти двое часто напивались и всегда буянили. Но до смертоубийства всё же не доходило, пока не пришла загадочная женщина. В этом доме тоже не было ничего подозрительного.

По пути к третьему дому Бьёрн попросил описать женщину, но Косой лишь развёл руками:

— Сам не видел — гнать не буду. Но вроде обычная баба, говорят...

Руслану представлялась жуткая фигура в белом платье. Длинные тёмные волосы, нечеловеческие пропорции и дёрганые движения. Но вряд ли такого монстра можно назвать “обычной бабой”. Даже будучи очень и очень пьяным.

— А её днём увидеть можно? Или только вечерами? — уточнил наставник.

— Вроде тока по темноте шастает. О, вот и Палыча дом.

Хозяина третьего двора хватил удар. Казалось бы, этот случай выпадал из общего ряда: никакой пьянки, человек был один и умер не в доме, а во дворе, у ворот. Но рядом с воротами след существа был ощутимым, и знаки мерцали тревожно и ярко.

Четвёртое место — баня. Здесь гость зарезал хозяина, хотя оба были мирными и с пьяных глаз обычно в драку не лезли. Хозяин, перепив, вырубался, а гостя тянуло к дамам.

— Ребята уже и пьют с оглядкой, — вздохнул Косой. — Никакого удовольствия!

— Так и не пили бы, — не удержался Руслан.

Провожатый так на него глянул, что Руслан поклялся себе воздерживаться от комментариев до тех пор, пока они отсюда не уедут.

— Так, а на большие попойки она не приходила? — спросил наставник. — Свадьбы были? Или поминки? Или, может, ребёнок у кого родился? Или днюха?

— Свадьба была, но Барсук со своей в городе отмечались. Тут так — слегка погуляли. Драка была, а про эту бабу никто не говорил. Поминки были у Дикого, но там никто не умер. Ну, то есть драка была, но нормально всё, как всегда вроде.

— Есть у меня идейка, кто это может быть, — задумчиво произнёс Бьёрн. — Но её проверить надо. Так. Нужно будет вечером организовать пьянку, чтобы эту тварь заманить. Мы с учеником ловушку поставим, чтоб её поймать. Если это та, о ком я думаю, то мы её изгоним.

— А если нет? — опасливо уточнил Косой.

— Тогда по обстоятельствам: либо сжигаем её вместе с домом или баней, либо спецов вызываем. Так что пьянку надо собирать в таком месте, которое не жалко, понятно?

— Агась! Сделаем!

Они вернулись к Дёмычу и договорились, что через час им покажут место, где можно поставить ловушку. А в девять вечера начнётся пьянка.

— Дело опасное, — сказал под конец Бьёрн. — Готовьте пару ребят. Устойчивых к алкоголю, спокойных и привычных слушаться.

— С даром? — уточнил Дёмыч.

— А давайте так: один с даром, другой — наоборот. Такой, чтоб ничего никогда не видел. Получится?

Дёмыч молча кивнул.

— Ещё нужен будет старый, прям очень старый ковёр примерно метр на метр по размеру и крепкая новая верёвка — метров десять.

— Сделаем.

Молчаливый водитель с холодным взглядом отвёз их обратно к “офису”, потом к дому Бьёрна. Наставник приготовился основательно: набрал мела и соли, сунул в рюкзак два ножа со стойки и две жестянки с каким-то порошком.

— Сушёная полынь. Тут обычная, а тут с горицветом.

Затем срисовал из блокнота в синей обложке круг-ловушку и два вида знаков на отдельном листе.

— Так, ученик, ты тоже рисуй. Если я прав, то вот эти значки нам очень пригодятся.

— А кто это? — задал вопрос, крутившийся на языке, Руслан.

— Судя по всему, это тварь, которую иногда зовут лихо одноглазое. Приходит к пьющим в разгар гулянки, и как глянет своим глазом, так у пьяниц окончательно ум за разум заходит. И пошла драка со смертельным исходом! Мы её в ловушку загоним, а потом развоплотим. Но тут одно “но” есть. Точнее два, но сейчас первое актуальнее: трезвый — даже с даром — её не увидит. Так что мне придётся слегка принять на грудь. А ты будешь меня страховать. Готов?

— Видимо, да... А что второе?

— С этим потом разберёмся! Всё, едем!

На Барахолке под западню для существа отвели крошечный полусгнивший домишко. Да уж, такой и сжечь не жалко. Бьёрн спросил, кто хозяин, но оказалось, что домик пустует пятый год.

Хлам из лачуги вынесли во двор. Зато принесли и поставили в угол четыре складных стула и такой же стол. Старый коврик и верёвка лежали рядом на полу. Бьёрн спрятал верёвку в рюкзак и начал готовиться.

Он долго и тщательно вычерчивал ловушку, сверяясь с рисунком на листе.

Закончив, накрыл ловушку ветхим ковром, почти рассыпающимся в руках. Удовлетворённо кивнул и сказал ученику:

— Пока всё просто. Если я спрошу: “Видишь?”, а ты не видишь, то это точно лихо. Ловушку я сложную поставил... Листок возьми, кстати, разберёшь схему защиты завтра. Так вот ловушка не только лихо удержит. Но если это оно, то я его порошком из полыни с горицветом встречу, а ты тут же обычную полынь на меня и тех, кто рядом, сыпь. На всех, кто выпил. Понял?

— Да.

— Если это не лихо, то ты увидишь. Тогда все, включая местных, выбегаем наружу. И либо жжём всё, либо звоним “спецам”.

— А верёвка зачем?

— Она потом может пригодиться.

Выделенные им с наставником местные оказались до смешного непохожими: один плотный низенький брюнет, второй высокий тощий блондин с объёмной клетчатой сумкой. Они молча выслушали инструкции Бьёрна: куда сесть, как часто пить, не удивляться тому, что их могут посыпать порошком, выполнять любые команды и самого Бьёрна, и его ученика.

— Кто из вас всякое видит?

— Я, — коротко отозвался брюнет.

— Тварь увидишь — не паникуй. Она страшная, как не знаю что, но ты, вижу, крепкий парень — выдержишь.

Брюнет кивнул.

Они с приятелем уселись на складные стулья, вытащили из сумки и разложили на складном столе нехитрую снедь, выставили бутылки и рюмки.

Бьёрн взял одну из водочных бутылок. Откупорил, плеснул немного алкоголя на край стола и на пол. Потом поморщился и отхлебнул. Встряхнулся и поставил початую бутылку обратно.

— Ждё. Если тварь придёт, то её к ловушке потянет, как встанет в круг, так и начнём! — сказал он ученику. — А вы не обращайте на нас внимания. Может, и до утра придётся просидеть. Кстати, чем шумнее застолье, тем скорее она придёт. Анекдоты друг другу рассказывайте, что ли.

Руслану показалось, что блондин еле заметно вздрогнул, но тем не менее и он, и его товарищ продолжили наливать и выпивать, несколько натужно выдавая несмешные истории про ментов, баб и почему-то Чебурашку.

Время шло. Собутыльники вроде бы пьянели: смех становился всё громче, хотя анекдоты пошли уже по третьему, а то и четвёртому кругу.

У Руслана ужасно затекли ноги и спина, а рука с жестянкой уже, кажется, вообще онемела. Но ничего не происходило. Он уже решил, что наставник ошибся, и это какое-то другое существо, как вдруг Бьёрн радостно вскинулся и с широкой ухмылкой уставился на дверь.

Руслан посмотрел туда: никого. Но наставник пристально следил за пустотой, а потом вдруг крикнул:

— Порошок!

Руслан торопливо сдёрнул крышку и щедро посыпал всех вокруг сушёной полынью.

Бьёрн тем временем бросил пригоршню своего порошка в сторону старого коврика. Через секунду Руслан увидел блёклый силуэт невысокой женщины в спортивной куртке и штанах. У женщины были тёмные волосы до плеч и густая длинная чёлка, закрывающая глаза. Существо подняло руку и откинуло волосы с лица.

Лихо и правда было одноглазым. Огромный тёмный глаз посреди лба выглядел жутко и абсолютно противоестественно. Хотелось одновременно и зажмуриться от страха, и разглядывать этот глаз с неодолимым любопытством.

— Соберись! — крикнул Бьёрн.

И тут же вспыхнули знаки. Руслан отвернулся, пряча заслезившиеся от яркого света глаза. А когда проморгался, лиха уже не было. На старом ковре валялась какая-то тряпка.

Наставник поднял её и сунул в карман.

Сказал ученику:

— В другой раз не зевай, понял?

— Да. Прости.

— Да не виноваться! Просто имей в виду.

Руслан кивнул.

Бьёрн повернулся к временным помощникам и сказал:

— Тварь развеяли. Теперь надо выяснить, откуда она взялась.

— Что делать? — спросил брюнет.

— Можете компанию составить, — пожал плечами Бьёрн. — Так-то мы и сами разберёмся.

Собутыльники пошептались. Потом блондин торопливо попрощался и ушёл, а брюнет выразил желание пойти с видящими.

— Так, ученик, слушай. Лихо берётся от родительского проклятья, невинной крови и гнили. Счас мы его нору отыщем!

Бьёрн вытащил тряпку, оставшуюся от лиха и верёвку из рюкзака. Привязал тряпку к концу верёвки, другой конец взял в руки и велел подождать пару минут.

Вскоре тряпка зашевелилась, как живая, начала дёргаться.

— О! Идём! — велел Бьёрн.

Все трое двинулись следом за тряпкой. Сначала пошли. Потом побежали.

К счастью, тряпка успокоилась уже на соседней улице. Замерла возле полусгнившего забора, за котором виднелся кособокий ветхий дом.

— Кто тут живёт? — спросил Бьёрн.

— Митрофаниха, — ответил брюнет.

— С кем?

— Одна...

— Точно?

— Ну да.

— Так, и откуда в доме одинокой женщины родительское проклятье? — задумчиво произнёс Бьёрн.

— Может, к ней мать приезжала и прокляла её? Митрофаниха пьёт похлеще мужиков, — поделился их провожатый.

— Ладно, давайте зайдём и посмотрим, — решил Бьёрн.

Верёвку он намотал на руку, но конец с тряпкой оставил волочиться по грязной осенней земле.

Во дворе не было ни собаки, ни будки, ни следов грядок или теплиц. Руслану пришло в голову одно слово: “запустение”.

Они зашли в дом. Внутри оказалось грязно и очень холодно.

— Хозяйка точно дома? — спросил Бьёрн.

— А куда ей деваться? — пожал плечами брюнет. — Ни родни, ни подруг.

Тряпка на верёвке у Бьёрна снова “ожила” и потянулась в глубину дома.

В глубине дома они нашли косматую темноволосую женщину, закутанную в драное пальто, не менее драное одеяло и почти чистый плед. Женщина никак не отреагировала на приход незнакомцев, хотя не спала и была в сознании.

Она что-то бормотала себе под нос, то и дело вздыхая.

Тряпка дёрнулась в последний раз, упала на торчащий из-под грязного тряпичного вороха тапок и замерла.

— Лихо она призвала, — сказал Бьёрн.

Отрезал конец верёвки, остаток смотал и спрятал в рюкзак.

— Но вот как — это вопрос... Как её зовут?

— Митрофаниха.

— Да нет, по паспорту!

— А кто её знает? — отмахнулся их провожатый.

Потом вдруг встрепенулся и сказал:

— А, погодите, с ней же вроде Толян Аптекарь в школе учился. Ща звякну и проясню.

Оказалось, что бормочущую пьянчугу с испитым лицом зовут красивым именем Елизавета.

— Эй, Лиза! — Бьёрн сел на корточки рядом с тахтой, на которой ютилась хозяйка дома. — Привет, Лиза!

Женщина с трудом сфокусировала на нём взгляд и неожиданно беззубо улыбнулась.

— Ой, Юрочка, ты? Или Генаша? Ой, или Митька приехал?

— Лиза, а чего у тебя так холодно? Пойдём-ка печку растопим, чаю попьём.

— Ой, Юрочка, а у меня и поесть ничего нету... У тебя пирожка не будет? Или булочки?

Руслану стало совсем жутко. То ли от того, что эта женщина вызвала лихо, то ли от того, что она казалась совсем беспомощной.

— Сколько она тут так лежит? — тихо спросил он брюнета.

— А кто её знает? — привычно отозвался тот. — Могу у соседей узнать, если надо.

Руслан кивнул. Их провожатый скрылся.

Бьёрн уже помог женщине подняться с тахты. На ней был дешёвый мятый спортивный костюм вроде того, что был на лихе. Да и вообще Елизавета-Митрофаниха очень походила на лихо. Только глаза у неё были на месте.

Когда они с Бьёрном доковыляли до кухни, вернулся брюнет. Доложил, что пару недель назад к Митрофанихе приезжала скорая — соседи вызвали. Но неблагодарная баба напала на медиков и вроде даже ранила врача. С тех пор носа наружу не кажет.

Бьёрн велел брюнету развести огонь в печке и живо принести любой алкоголь. Тот быстро организовал пламя в печи и ушёл за бутылкой.

Наставник достал из рюкзака батончик и сказал женщине:

— Давай-ка поешь.

Та с жадностью сорвала упаковку и впилась зубами в подарок. Но тут же отбросила в батончик в сторону.

— Невкусное... — жалобно протянула она. — Сладенькое хочу. Булочку с повидлом.

Руслану стало не по себе от смеси жалости и почти суеверного страха.

— Найди булочку, — велел наставник.

Руслан с облегчением выскочил из грязного тесного домишки. Тут же столкнулся с вернувшимся с бутылкой брюнетом.

— Надо найти булочку с повидлом, — чувствуя себя невероятно глупо, сказал Руслан.

Тот кивнул, протянул бутылку и почти убежал за ворота. Руслан вдохнул холодный отдающий гнилью октябрьский воздух и заставил себя вернуться в дом.

— ...бросил меня Петенька! Мамку свою бросил! — жаловалась Митрофаниха Бьёрну, грея руки у печки. — Вот я его и прокляла. А то чё это он?! Про мамку забыл!

Вернулся их провожатый с миской, полной выпечки. Митрофаниха тут же забыла про разговор и протянула руки.

— Дай! Дай!

Бьёрн забрал миску и выдал женщине одну булку.

— Ешь и рассказывай.

Та в два счёта проглотила сдобу и, глядя голодными глазами на остальную выпечку, проговорила:

— А чё рассказывать? Бросил меня сынка, я его и прокляла! Я ж мать, я могу! — она снова беззубо улыбнулась. На этот раз почти самодовольно.

— А как лихо найти, мне бабка рассказывала! Она много чё знала, да тока я уже позабыла всё. Дай булку!

— Кинь вот эту тряпку в печь — дам.

Митрофаниха хитро покосилась на Бьёрна:

— Хочешь лихо моё убить, да?

— Хочу. Оно же людей губит.

— Да не людей же! Алкашей всяких! С ними, наверное, мой Петенька, сыночка мой хороший...

Она вдруг заплакала, размазывая слёзы по грязным щекам. Потом хихикнула и сказала:

— А надо в огонь сначала, а потом водкой полить, а то вернётся, лихо-то.

— А покажи, как надо, — предложил Бьёрн.

Женщина схватила тряпку и кинула в печь. Потом взяла протянутую Бьёрном бутылку и плеснула в огонь.

Затем отпила из бутылки и снова заплакала, то ругая сына Петеньку, то признаваясь ему в вечной материнской любви.

Бьёрн выменял бутылку на булочку и спросил:

— У неё точно сына нет?

Брюнет поклялся, что нет и не было.

— Тогда психиатрическую бригаду вызываю, — вздохнул Бьёрн.

Через полтора часа Дёмыч выслушал отчёт видящих, вручил Бьёрну награду наличкой и пообещал помочь при случае.

Всё тот же водитель в наколках довёз их до “офиса” и уехал обратно.

Руслан всю дорогу думал о том, как ужасно быть настолько одиноким и никому не нужным. И надеялся, что ни он, ни Бьёрн, ни Славик, ни Регина, ни Катя — никто-никто из его близких никогда не останется совсем один.