Обретение Дара

Глава 7. Возмездие

Друзья вышли из дома, и, взяв извозчика, направились к сгоревшей даче. Там их уже ждали три подводы запряженные лошадьми и с десяток рабочих вооруженных: лопатами, кирками, топорами, баграми, тачками, носилками и всем остальным, что необходимо для расчистки и разбора завалов из обгоревших бревен.

Как только владелец дома появился на пепелище, старший команды — угрюмый мужик — попросил показать ему документы подтверждающие его право владения сгоревшим строением и участком.

— А что за такие сложности? — удивился доктор, вытаскивая из портфеля документы и передавая их бригадиру.

— А с того, сударь, что вот так подрядили один раз нас дом разобрать. Ну мы и разобрали. Потом оказалось, что это жулики решили сейф хозяйский прихватить. И прихватили. А нас прихватила полиция, как их сообщников. Одно нас спасло, что их быстро поймали и они признались в том, что нас обманули. С тех пор у меня с этим строго!

— А Вы разве не работаете на… — и Грановский назвал имя вчерашнего пузатого купца.

— Нет, мы сами по себе! Он нас подрядил! Вы бы, господин, нас напрямую наняли бы, Вам дешевле вышло бы, — пояснил старший бригады.

— Вот жучила! — рассмеялся Казимир Христофорович. — Что значит купчина, своего нигде не упустит. Хорошо, мы об этом еще с тобой поговорим.

— Ладно! Бумаги вижу в порядке! Ребята, начинаем! Что с мусором делаем? Вывозим на свалку, или складируем на участке? — уточнил бригадир.

— Конечно же, вывозим на свалку! — воскликнул Смирнов.

— За это будет отельная оплата, — предупредил старший команды.

— Хорошо, приступайте! — согласился доктор.

И работа закипела. Было видно, что для работников это дело хорошо знакомо и привычно. Они ловко накидывали веревки с крюками на поврежденные пожаром бревна, цепляли их баграми и растаскивали в разные стороны. После чего большие бревна пилили на более мелкие части и грузили на телеги. Те — одна за другой — уезжали и потом возвращались уже пустыми. И все повторялось вновь.

Достаточно быстро рабочие очистили частично обгоревшие деревянные половые доски. В это время на улице показалась пролетка, в которой сидел купец Первой Гильдии Горшков Аристарх Пантелеймонович, или Осип Сидоров, что еще предстояло выяснить.

Увидев его экипаж еще в начале улицы, Смирнов сунул руку в карман, где лежал его револьвер и рванулся было к нему на встречу.

— Иван! — удержал его Грановский. — Прошу тебя, ради Лиды и Настеньки, держи себя в руках. Мы его накажем, может быть даже сегодня. Но не тут и не при свидетелях. Не оскверняй это место его поганой кровью. И как он только узнал, что начались работы по расчистке участка? Не иначе, как наша купчиха работает на две стороны. А с телефоном позвонить в гостиницу пару минут.

— Хорошо, — процедил сквозь стиснутые зубы доктор, — но я отойду. Сами с ним общайтесь, иначе я не сдержусь. И он скрылся в кустах так, чтобы его не было видно, но и одновременно, чтобы он мог все слышать.

Из подъехавшей пролетки выскочил купец, и, хромая на правую ногу, бросился к рабочим с криком:

— Кто разрешил тут работать?!

— А Вы кто, собственно-то будете? — спросил его Казимир Христофорович.

— Я покупатель на этот участок! А Вы? — вернул ему вопрос Горшков.

— Покупатель — это не владелец, — презрительно процедил старый следователь, — а я представитель владельца — Смирнова Ивана Петровича. По его указанию провожу работы по расчистке территории. Возможно, он и хочет Вам продать эту землю, но сначала нужно привести ее в порядок!

— Я и так бы ее купил, без всякого порядка! — зарычал мужик. — А где он сам?

— Отлучился. Что-то ему передать? — поинтересовался старый следователь.

— Я бы хотел переговорить с ним сегодня вечером! Я утрою цену, сели он продаст мне этот участок завтра! Где я его могу найти? — спросил купец взволнованно.

— Он остановился у друзей, это будет неудобно. Скажите лучше, где он сможет Вас найти? — предложил Грановский.

— В гостинице «Париж», спросить купца Горшкова! Я буду ждать его в семь часов вечера в ресторане гостиницы. И не забудьте передать, я утраиваю цену! — с этими словами громила повернулся спиной, захромал к экипажу, сел в него и уехал.

— Чего это ему так приспичило? — спросил Смирнов, выходя из кустов. — Прямо кипятком исходит.

— Видно, совсем близко мы подошли к его тайне скрытой в этом доме или на участке, — усмехнулся полицейский следователь, — ишь и цену утроил! Иван Петрович, — он обратился к другу, ты походи-ка по участку пока рабочие пол не расчистят совсем. Вдруг что и почувствуешь. Не хотелось бы его весь перекапывать.

Так и поступили. Доктор медленно ходил поперечными галсами по участку, но ничего не чувствовал. Грановский сказал ему, что придется, возможно, поработать щупом.

— А это что? — удивился Смирнов.

— Это железный прут привязанный к палке. Им протыкают землю перед собой. Если под землей что-то есть, прут упрется, и, раскопав находку мы поймем, что там лежит, — пояснил следователь полиции. Но это позже.

— Хозяин! — они услышали крик бригадира. — Мы очистили пол. Смотреть будете?

— Идем, — скомандовал Казимир Христофорович, и они вернулись к остаткам дома. От него, по сути, теперь остался только пол.

— Ты вот что, любезный! — дай работным отдохнуть, а мы ту сами посмотрим. Потом продолжите. Приказным тоном сказал ему Грановский. Тот кивнул и крикнул своим людям:

— Шабаш, ребята. Можно поесть!

Мастеровые отошли к телегам и стали разворачивать узелки со своей нехитрой снедью. В это время оба друга принялись ходить по обгоревшим доскам деревянного пола.

Вдруг Смирнов остановился, как будто наткнулся на невидимую стену. Перед его глазами возникло внутреннее помещение некогда целой дачи. Царствовала ночь, но через окна лился достаточно яркий лунный свет. В следующее мгновение он увидел черный контур очерчивающий фигуру осторожно подошедшую к кровати, на которой лежало два белых силуэта. В его руках был топор. Подойдя совсем близко, черный силуэт два раза взмахнул топором и ударил сначала одну светлую тень, а потом вторую. Те дернулись несколько раз и затихли.

Потом черная фигура направился в другую комнату, где на кровати лежал совсем маленький белый силуэт. Черный и его, ни на секунду не задумавшись, ударил топором. И снова ноги маленькой фигурки дернулись несколько раз и затихли.

— Иван Петрович, — он услышал озабоченный голос Грановского, — с тобой все в порядке? Ты уже несколько минут стоишь словно застывший, я начал беспокоиться.

— Казимир Христофорович, — хрипло произнес Смирнов, — я видел, как тут топором зарубили трех человек. Двух взрослых и одного ребенка! Это было ночью.

— Трех? — уточнил следователь полиции. — Уточни, как это было?

— Двое лежали в одной кровати, а кто-то маленький отдельно в своей, — дрожащим голосом, все еще не придя в себя от увиденной картины, выдавил доктор.

— Скорее всего те, кто лежал вместе, были мужем и женой — это родители Сидорова. А третий — его младший брат. А кто их убил, ты не рассмотрел?

— Нет, я не вижу: ни лиц, ни одежды. И звуков я не слышу, — вздохнул одаренный, — но могу сказать точно одно, он не хромал.

— Не забывай, это было тридцать лет тому назад. Повредить ногу Осип Сидоров мог гораздо позже, — покачал головой сыщик. Убитых трое, а членов семьи четверо. И не забывай слова Беса о том, что отец хотел лишить Осипа наследства. Мотив налицо! Возможность тоже была. Теперь нужно найти улики. Но это уже мое дело. Отдохни, Иван Петрович, и дай возможность профессионалу сделать свое дело.

Смирнов отошел от развалин, и принялся со стороны наблюдать как Грановский тщательно изучает доски пола. Наконец тот громко воскликнул:

— Очень интересно!

— Что именно? — спросил доктор.

— По всему полу во всех комнатах были настланы цельные доски — от одной до противоположной стены комнаты.

— Да, так и есть! — подтвердил Смирнов.

— А тут смотри, часть досок лежит кусками. Почему?

— Ну я не знаю! — растерялся несведущий в строительных делах доктор.

— Вот мы это сейчас и узнаем! Эй, любезный! — Казимир Христофорович, подозвал старшего в группе рабочих. Показал на доски и сказал:

— Пусть твои люди вскроют пол и поднимут эти доски.

— Как скажете, господин! — и он в свою очередь свистнул уже пообедавшим рабочим, и, когда те подошли к нему ближе, объяснил, что они должны сделать. Работяги, взяв гвоздодеры и ломы, очень быстро отодрали доски от лаг, к которым те были прибиты.

— Это что такое? — удивился бригадир. Под досками все увидели слой цемента. — Первый раз такое вижу, чтобы под напольные доски еще и цемент заливали.

— Поднимете доски в том углу дома и посмотрите, что там, — распорядился Грановский. Те послушно выполнили команду. Но там оказалась простая земля.

— Понятно, значит цемент залили только тут. Для чего? — спросил старый следователь рассудительно, и сам же ответил: — Сейчас вскроем и узнаем. Приступайте, но осторожно.

— Почему? — спросил бригадир.

— Чтобы не повредить то, что может лежать под этим цементом. Начинайте, — скомандовал Грановский. И рабочие стали аккуратно долбить цемент ломами. Толщина слоя оказалась почти с два вершка, или девять сантиметров. Когда работники сняли весь цемент, перед ними предстала земля, в которой угадывались очертания вытянутой ямы, в центре которой земля просела.

Старший над трудниками перекрестился и хмуро произнес:

— Ой, не нравится мне все это! Совсем не нравится.

— Что не нравится? — спросил доктор.

— Воля Ваша, господин, но это на могилу похоже! Видите, земля просела? Так завсегда бывает, когда тело истлеет и земля сквозь кости проваливаться начинает. Может полицию вызвать?

— А если там нет ничего? — возразил ему Казимир Христофорович. — Мало того, что нас засмеют, так еще и привлечь смогут. Давайте посмотрим, что там. Тут не повредить бы чего.

— Не переживайте, барин! — вмешался один из рабочих. — В прошлом годе мы на кладбище могилу с полицией вскрывали, — он перекрестился, — так тамошний следователь нам объяснил как это делать! Тут нужно не вертикально копать, а осторожно горизонтально, послойно землицу снимать.

— Начинайте! — дал команду Грановский. Вокруг ямы столпились все рабочие. Тот, кто говорил, взял совковую лопату и стал осторожно снимать верхний слой земли. Все затаив дыхание следили за ним. Через какое-то время, когда он углубился на половину штыка лопаты вглубь, металл лопаты обо что-то глухо уткнулся. Рабочий тут же отложил лопату и взял в руки веник. Через пару взмахов все видели белый оскалившийся череп, чей лоб рассекал длинный разруб.

— С нами крестная сила! — все перекрестились.

— Все, — хмуро сказал старший бригады, — теперича пусть полиция разбирается. Это дело убийством пахнет. Мы все убрали, хозяин, поедем к купцу за расчетом. Раз такое дело, пусть он нам платит, как договорились.

— Хорошо! Можете быть свободными, спасибо. А я пойду позвоню в полицию! — отпустил их Смирнов и направился к дому купчихи. Не успел он постучать, как дверь распахнулась и на пороге появилась старуха.

— Ну и что вы там нашли? — с любопытством спросила она.

— Череп человеческий со следами удара топором, — ответил доктор, — можно позвонить от Вас и вызвать полицию?

— Господи, святой Боже! — перекрестилась женщина. — Что за место такое проклятое? Может тут раньше было капище идольское, где злые чухонцы своим языческим истуканам людские души приносили в жертву?

— Не знаю, может быть! Пусть полиция разбирается. Так можно позвонить в полицию?

— Конечно! Я сама позвоню! А ты иди, не беспокойся!

— Хорошо, спасибо! — доктор развернулся и усмехнулся про себя: — «А вот интересно, кому еще ты позвонишь? Может кому-то в гостиницу?»

Он вернулся на пепелище, где остался только Казимир Христофорович. Они вместе смотрели в раскоп и ждали появления полиции.

— Ну вот мы и узнали, куда исчезла семья Сидоровых. Никуда они не уезжали, а все время были тут. Думаю, когда отец пригрозил лишить Осипа наследства, они поссорились. И тот ночью зарубил всех. Спрятал трупы в доме, тщательно прибрался, забрал деньги и драгоценности, а потом сбежал. Возможно в Сибирь. Прятался тридцать лет. Не удивлюсь, если он и в Сибири душегубствовал. Кто убил своих родных родителей и младшего брата, для того уже ничего невозможного нет!

— А зачем он вернулся? — спросил Смирнов.

— Думаю, что и в Сибири он примелькался, — усмехнулся старый сыщик, — за столько лет за ним наверняка длинный хвост преступлений тянется. Вот он и решил в центр вернуться. Но сначала зачистить все следы своего прошлого тут. Вот и весь его интерес к покупке этого дома. Остался только один вопрос: зачем он сжег жильцов? Почему не просто поджег дом?

— И как мы это узнаем? — угрюмо спросил доктор.

— Сейчас, дождемся приезда полиции и отправимся в одно место. Револьвер у тебя с собой?

— Конечно, — похлопал себя по карману Иван Петрович.

— Вот и хорошо, значит ждем полицию.

— Казимир Христофорович, — вдруг озаботился его собеседник, — а нам не нужно ли остаться? Вдруг он купил кого-то в полиции и они снова что-то тут фальсифицируют?

— А нам это уже неважно! — процедил жестко старый полицейский сыщик. — До суда земного — с присяжными — он все равно не доживет. А нам больше никаких доказательств и не нужно. Едут!

В конце улицы появились два экипажа. В них сидели полицейские и несколько господ в штатском. Из бричек высадились гости и направились к друзьям.

— Следователь полиции — Колмогоров Александр Сергеевич! К сем имею честь?

Смирнов и Грановский представились. Услышав должность Казимира Христофоровича, городской следователь нахмурился и спросил:

— Это дело ведет столичная полиция?

— Нет, я тут частным образом, — успокоил его столичный полицейский чиновник, — помогаю своему старинному другу с устройством его дел и с этим участком.

— Надеюсь, Вы не будете вмешиваться и мешать ходу следствия? — с провинциальной неприязнью к столичным гостям произнес Колмогоров.

— Ни в коем случае! — усмехнулся Грановский. — Более того, мы бы хотели покинуть это место, которое принесло столько боли моему другу.

— Объясните, что произошло и можете быть свободными. Но из города прошу пока не уезжать, — твердо сказал местный следователь.

Казимир Христофорович на казенном профессиональном языке рассказал ему, как они расчищали завалы в доме. Обнаружили следы замены половых досок. Вскрыли их, и нашли слой цемента. А потом и обнаружили череп со следами удара острым предметом. Колмогоров все записал, дал ему расписаться и важно сказал:

— Можете быть свободными господа! Дальше наша работа!

— Скажите, Александр Сергеевич, а кто выезжал на пожар, который был в этом доме месяц назад? — спросил вдруг доктор.

Тот сразу стушевался, замялся, но потом пришел в себя, и, с вызовом глядя ему в глаза, произнес:

— Я выезжал, а что?

— Ничего, просто спросил, — бесцветным голосом ответил доктор, — нам пора.

— Завтра мы зайдем сами к Вам в участок, — дополнил его столичный следователь.

— Я вас, господа, больше не задерживаю, — сухо простился с ними Колмогоров, и, повернувшись к раскопу, стал что-то записывать.

Друзья развернулись и покинули пепелище. Лишь только они скрылись за углом, Грановский сказал:

— А теперь бегом в сторожку этого упыря. Думаю, он уже знает о нашей находке, и что его план — скрыть давнее преступление — провалился.

— И что он будет делать? — спросил Смирнов.

— Думаю Бес ошибся, когда думал что Сидоров искал людей для лихого дела, — усмехнулся Казимир Христофорович.

— А для чего?

— Я считаю, что он искал контрабандистов, на тот случай, если ему придется бежать из России! Очень предусмотрительный, дьявол! Велика Российская Империя, а бежать ему некуда. В Сибирь ему нельзя, в центре засветился, ни к камчадалам же ему подаваться. Вот я и думаю, что у него был запасной вариант. А сейчас он готовится сбежать. Там мы его и прихватим. Бежим.

Через час друзья уже подходили к лесному убежищу преступника. Выглянув из-за кустов, они увидели открытую дверь.

— Он уже здесь. Приготовьте револьвер, — попросил Грановский, и вытащил свой. Крадучись, они приблизились к сторожке. Из нее доносилось недовольное мужское бурчание. По отмашке мужчины вошли в домик. Там, спиной к ним, стоял на коленях Горшков, он же Сидоров, пытаясь что-то вытащить из тайника в полу.

— Бог в помощь, Осип! — зловеще произнес старый сыщик. Того точно молнией ударило. Он медленно развернулся, сев на задницу, упираясь руками в пол.

— Нашли, — процедил он сквозь зубы, — ты, доктор, мне сразу не понравился. Нужно было тебя завалить сразу, как только… — он осекся.

— Как ты убил мою жену, дочь и ее няню? — спокойной спросил Смирнов держа его, как и Казимир Христофорович, на прицеле своего револьвера.

— Пронюхали, будьте вы прокляты! — потом убийца успокоился и сказал усмехнувшись: — И что теперь, сдадите меня полиции? Так я готов.

— Ты готов, а мы нет, — усмехнулся уже доктор, — мы знаем, что ты убил своих родителей. Мы знаем, что ты сжег моих родных. Ответь только на один вопрос. Зачем? Почему нельзя было просто сжечь дом? А их не трогать?

— Ну ты глупый, хоть еще и доктор, — сплюнул на пол и ощерился Осип, — сам прикинь. Ну сожгу я этот дом! И что? Ты бы новый отстроил и нашел бы могилу. А когда я сжег твоих родных, ты точно бы там жить больше не смог, и продал бы его мне! Это же так просто!

В этот момент в сознании убийцы всплыл образ супруги Смирнова. Этой очаровательной, но такой несчастной женщины, которая сама себе предрекла трагичный конец, причем дважды.

Отодвинув капроновую шторку в сторону, она воодушевленно смотрела в окошко, любуюсь местными красотами. Когда мимо калитки, посматривая в сторону дома, ковылял Осип. Это был первый сигнал опасности. Их взгляды пересеклись и женщина испуганно отскочила от окна.

А потом, во время прогулки с дочерью, она буквально наткнулась на хромоногого калеку, когда они с девочкой обходили притормозившую на мостовой повозку. Ее лицо вспыхнуло румянцем, а глаза заблестели от страха. Именно тогда и была предрешена ее судьба. Такой прожженный мерзавец как Осип Сидоров шансов не дает.

Смирнову он этого, конечно же, не сказал, опасаясь раньше времени вызвать гнев убитого горем вдовца.

— Да! Все очень просто! — согласился Иван Петрович. — Знаешь, я хотел тебя сжечь в этом доме живьем, как ты моих девочек. Но сейчас понял, если я это сделаю, в меня войдет часть той тьмы, которая наполняет тебя. Я этого не хочу.

— Так вы меня в полицию сдадите? — с надеждой спросил убийца, одновременно метнув спрятанный в рукав нож в доктора. Но из-за неудобной позы промахнулся и нож воткнулся в стену рядом с головой Смирнова.

— Нет, — так же спокойно ответил доктор. — Осип Сидоров. Я — доктор медицины — Смирнов Иван Петрович, рассмотрел твое дело. Ты признан виновным во многих смертях. И приговорен к смертной казни через повешение за шею. Но так как возиться с тобой я не хочу, повешение заменено расстрелом!

— А как же адвокат? — рассмеялся ему в лицо закоренелый негодяй, четко осознав, что все кончено.

— Я не нашел в твоем деле никаких смягчающих обстоятельств, — ответил вдовец.

— Будьте вы прокляты! — Сидоров попытался вскочить с пола и броситься на друзей. Но не успел: и Смирнов, и Грановский выпустили каждый по шесть пуль в тело убийцы. К их удивлению, только последние оборвали жизненный путь душегуба. Он упал на пол, и, хрипя, затих навсегда.

— Здоров как кабан, — вытер пот со лба Грановский, — я уж думал придется сойтись с ним в рукопашную. Давай посмотрим, что у него там в тайнике.

Они оттащили труп от дыры в полу, и, заглянув туда, увидели дешевый фанерный чемодан. Вытащив и открыв его, друзья опешили. Там лежали пачки бумажных ассигнаций и холщовые мешочки, в которых лежали золотые империалы.

Николаевский империал — это название, которое часто использовали для обозначения золотых монет номиналом десять рублей, выпущенных в период правления Николая II. Эти монеты также известны как червонцы, и они чеканились в рамках денежной реформы. Империал, в данном контексте, был эквивалентен десяти рублям и чеканился из золота девятисотой пробы. Полуимпериалом называли золотую монету в пять рублей.

— М-да, — медленно сказал старый следователь, — видать много на них крови. Что будем делать? — обратился он к доктору.

— Заберем с собой. Пустим на благие дела, чтобы хоть какая-то польза была от этого упыря. А что с телом будем делать? Оставим тут?

— Ни в коем случае, — возразил старый следователь, — об этой халупе знает Бес. Он может сюда явиться, и потом мало ли что! Его нужно зарыть в лесу.

— Тут повсюду его кровь и следы пуль, — заметил доктор, — их не удастся полностью удалить.

— Строжку сожжем! Пусть Бес думает, что Осип сбежал за границу, и тщательно заметал свои следы, — уверенно произнес Грановский.

— Тогда поторопимся, времени не так много, — предложил Смирнов.

Они с трудом выволокли тяжеленое тело на улицу. Потом нашли яму, оставшуюся после того, как вывернулся корень высокого дуба, который повалила буря. Бросив тело в яму они засыпали его землей, утрамбовали ногами и посыпали листьями. Вернувшись к сторожке, взяли очень тяжелый чемодан с найденными сокровищам и подожгли хибару. Рассохшееся старое дерево вспыхнуло будто порох.

— Пожар не учиним тут? — с беспокойством спросил доктор.

— Нет, халупа стоит в центре поляны, к тому же недавно был дождь, — успокоил его Грановский, — думаю все обойдется. Уходим!

Утром они зашли к следователю. Оказалось, что на месте их дачи, под полом, нашли три скелета: двух взрослых — мужчину и женщину — и один детский. Все с разрубленными головами. Так как трупы были полностью скелетированными, это исключило причастность самого Смирнова к этому преступлению. В виду этого, друзья могли быть полностью свободными.

В одном упырь оказался прав. Жить там, где погибли его родные, Смирнов не смог бы, а потому поручил продажу участка знакомому купцу Казимира Христофоровича.

Завершив все дела, они направилась на вокзал. Деньги они пересчитали и их оказалось больше восьмисот тысяч рублей ассигнациями и золотыми монетами. Колоссальная сумма. Они разделили ее пополам. По дороге к вокзалу они увидели на улице пьяного в дым Беса.

— Пропащий человек, — вздохнул Грановский, — его уже ничего не спасет.

— Пожалуй Вы правы, — отозвался доктор, — спасибо Вам за помощь!

— Это был мой долг, — вздохнул старый сыщик.

На вокзале в Санкт-Петербурге они попрощались, условившись встретиться на следующий день и разъехались каждый к себе домой.

Смирнова радостно встретили слуги. Сначала он отнес чемодан со своей долей в кабинет, потом принял ванну, и заперся в кабинете, чтобы хорошенько в тишине обдумать все произошедшее. Но уединиться удалось не надолго.

Через минут десять в дверь кабинета осторожно постучали.

— Войдите! — крикнул доктор. Дверь отворилась и вошла горничная.

— К Вам пришли и просят их принять! — сказала она.

— Кто?

— Я! — отодвинув горничную, в кабинет вошла молодая женщина, которую он видел перед отъездом в городок, и которая входила в дверь соседнего особняка.

— Здравствуйте, — сказала она, поднимая вуаль своей шляпки, — мне срочно нужна Ваша помощь.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ИСТОРИИ