Обретение Дара

Глава 6. Видение

— Садись, наливай себе и говори! — пригласил его Казимир Христофорович за стол.

— Спасибо, господин. Сразу видно благородного человека и даже не брезгуете со мной сидеть рядом, — и оборванец, сев на табуретку, тут же налил себе рюмку водки и залпом осушил ее.

— Закусывай, — и сыщик подвинул ему тарелку с квашеной капустой и ломтиком ржаного хлеба. Тот жадно схватил немытыми грязными пальцами щепоть капусты и сунул ее в рот. Доктор с трудом сдержал рвотный рефлекс при виде такой антисанитарии.

— Теперь говори, — Грановский с трудом выносил вонь, которой разило от пьянчуги.

— Значится так! — тот вытер пальцы о свою и так без всякой меры грязную и засаленную одежду. — Как Вы приказать мне изволили, я все время за ним следил!

— Он тебя не заметил? — уточнил полицейский.

— Меня? — горько вздохнул бродяжка. — Меня никто не замечает. Кому интересен нищий оборванец. Так вот, большей частью он сидит в гостинице или в ресторации при ней. Я через их витрину его наблюдаю. Один раз вечером вышел в город и пошел в таверну «Старый капитан». Там собирается весь разбойничий люд. Я за ним. Еле меня туда пустили, говорят воняет от меня. Так где мне деньги на баню и одежду новую взять? — и он выразительно посмотрел на своего нанимателя.

— Я тебе сколько денег оставил? — отрезал Грановский. — Там и на баню, и на одежду и даже на сапоги новые хватило бы. Где они?

Глаза пьянчуги суетливо «забегали» по трактиру.

— А я тебе скажу! — усмехнулся Казимир Христофорович. — Ты их пропил! Даже если я тебе сам все куплю, ты и их пропьешь! Верно?

— Правда Ваша, барин. Видно судьба мне такая, под забором сгинуть. Хорошо, что папенька с маменькой до этого не дожили, — всхлипнул пьяной слезой, растирая ее по грязному лицу, спившийся бывший купеческий сын.

— Не ной. Если скажешь что-то важное, я тебе дам «четвертной». И тогда все зависит от тебя, говори дальше, — потребовал старый следователь.

— Благодетель! Всю жизнь молиться за Вас буду! — сразу оживился шпион. — Так вот. Он сел за стол и стал высматривать людей, что там сидели. Дурак! Да разве ж можно в таком месте так делать. Ну натурально, тамошний народ заволновался. Решили, что это соглядатай от фараонов посланный. Подошел к нему Костыль — известный душегуб и убивец. Он на каторге пятнадцать лет оттрубил и вернулся весь больной. Но его общество уважает. И сказал ему Костыль, что ему — купчине этому — тут не рады. И чтобы он шел в другое место.

— А Гончаров что? — с любопытством спросил доктор.

— Тот пытался что-то сказать, но Костыль нож вынул и стал им в своих ногтях ковыряться. А рядом с ним братья Морозовы встали. А эти амбалы одним ударом кулака быка убить могут, уж поверьте. Понял купчина, что ничего у него не выйдет и ушел по тихому. Но вот что еще интересно!

— И что же? — спросил Грановский.

— Мне один местный шепнул, что видел этого же купчину месяц-полтора назад в другой таверне. Он там искал людей для лихого дела. Но его вид не вызвал ни у кого доверия, и он ушел несолоно хлебавши. Все решили, что это провокатор из полиции.

— Это все? — спросил Казимир Христофорович.

— Нет! — торжествующе заявил нищий. — Я нашёл его нору.

— Какую нору? — не понял доктор.

— Там где он хочет схорониться, наверное, при шухере! — заявил Бес, некогда Бессонов.

— Ну-ка говори, — заинтересовался сыщик.

— Однажды днем вышел он из гостиницы и пошел вроде бы погулять. Я за ним. Он по улицам к окраине. И идет так уверенно, как будто знает город как свои пять пальцев. Сморю, а идет он в лес за окраиной. Ну и я за ним. Нашел там какую-то козью тропку и двинулся по ней в глубину чащи. Долго мы шли. Он впереди, а я за деревьями, и вышли к какой-то заброшенной сторожке. Вошел он в нее, пробыл там с полчаса, а потом вышел и пошел обратно.

— А ты?

— А я к сторожке, глянуть одним глазом, что там! — от воспоминаний глаза нищего алчно заблестели.

— И что?

— И ничего, — разочарованно вздохнул Бес, — замок там не дверях висит. А я не специалист по замкам. Так дверь только «поцеловал» и ушел! Окошко там такое узкое, что не пролезешь и толком ничего не разглядишь.

— Идем! — Грановский встал с табуретки.

— Куда? — не понял бродяжка.

— Покажешь, где эта сторожка, — объявил старый сыщик.

— А вознаграждение? — выжидательно спросил пьяница.

— Вот покажешь и сразу получишь! — отрезал Казимир Христофорович. — Идем.

Бес схватил початую бутылку водки и тоже встал. Доктор оставил деньги на столе и вся троица покинула харчевню. Бродяга, периодически прикладываясь к бутылке, уверенно повел их в лес за городом. Они нашли узкую заросшую травой тропинку, которая петляла среди деревьев и по ней углубились в лесную чащу. Так как сейчас не нужно было прятаться от идущего впереди купца, дорога к сторожке заняла меньше времени, чем понадобилось Бесу.

Они вышли на небольшую — заросшую густой и высокой травой, а также молодым подлеском — полянку. На которой стояла деревянная, с почерневшими от времени стенами и крышей, сторожка. На ее дверях висел амбарный замок.

— Мы потом придем уже с нужным набором отмычек, — осмотрев сарай, произнес Грановский, — идем обратно, у нас еще очень много дел.

— А деньги? — робко спросил бродяжка.

— А-а точно! Держи! — и вынув бумажник, старый следователь извлек банкноту в двадцать пять рублей и протянул ее Бесу. Тот жадно ее схватил и спросил:

— Я могу идти?

— Иди, и продолжай следить за купцом! — отпустил его Казимир Христофорович. Пьяница мгновенно испарился.

— Пропьет он все! — уверенно произнес доктор.

— Даже не сомневаюсь! Идемте, Иван Петрович, и мы! Нам сегодня еще эксперимент провести нужно, — предложил его друг, и они направились прочь из лесной чащи.

— Я вот о чем думаю, — начал полицейский следователь, — наш подозреваемый искал исполнителей для чего-то, за пару недель до пожара. И по словам нашего шпиона, не нашел. Что это означает?

— Что он сам все сделал, — угрюмо ответил доктор. Предстоящее испытание вовсе не радовало его. Одна мысль, что он увидит предсмертные мучения своих родных, бросала его в дрожь.

— Вот именно! Ну сейчас, даст Бог, все и узнаем.

Они вернулись в снятую квартиру, взяли там завернутое в мешковину полено и направились на пепелище, которое осталось от дачи.

Не успели они ступит на участок, как сзади раздался зычный грозный женский голос

— Что вам тут надо?!

Они обернулись и доктор увидел соседку купчиху, которой поручил сторожить участок. Она приблизилась к ним опираясь на трость и узнала его.

— Здравствуйте, сударь. Это Вы! А то тут повадился один ходить, так я его гоняю все время! — поздоровалась женщина.

— Кто же это? — сразу спросил ее Смирнов.

— Да детина один. Здоровенный такой, с бородой. Хромает он на правую ногу. Уже два раза тут был. Я ему сказала, что третий раз увижу, так полицию вызову!

— Спасибо, — поблагодарил ее доктор, — мы тут осмотримся, чтобы прикинуть, что нужно делать, чтобы разобрать и расчистить место.

— Ну и хорошо! А я пойду, — и старуха заковыляла к своем дому.

— Она сильно рискует, — произнес погорелец, — как бы он и ее не сжег!

— Не думаю, — отозвался старый полицейский следователь. — Второй пожар на том же месте уже на случайность или несчастный случай не спишешь. Ну, Иван Петрович, давай попробуем.

Они развернули полено и доктор с волнением взял его в руки. Ничего не произошло. Казимир Христофорович с нетерпением смотрел на него.

— Ничего не происходит, — разочарованно произнёс Смирнов.

— Так, — стал серьезным Грановский, — что профессор говорил об условиях, которые необходимы для того, чтобы разбудить твои видения? Первое — триггер! Это полено. Оно есть. Второе — место преступления! Оно тоже есть. Третье — полное душевное спокойствие! Оно у тебя есть?

— Нет, я очень волнуюсь, — ответил доктор виновато.

— Вот! Значит нужно успокоиться. Жаль, что ты не куришь и не пьешь! — посетовал сыщик.

— Ничего. Я знаю как это сделать, — успокоил его Смирнов. Он положил бревно на землю и стал делать дыхательные упражнения, которым научил его профессор, когда он учился в университете. Тот был большим поклонником восточных практик. Несколько лет жил в Индии и посетил Тибет. Через минут десять доктор полностью успокоил свое дыхание и внутренне расслабился. Потом произнес:

— Я готов!

Грановский тут же поднял с травы полено и протянул его своему другу. Тот взял его и закрыл глаза. Через мгновение он очутился в полной темноте. Над ним сияли звезды и полная луна заливала мертвенно белым светом стоящий перед ним целую и невредимую дачу. Сквозь стены дачи он видел контуры трех белых горизонтальных фигур, которые, судя по всему, спали лежа на кроватях. Никаких звуков он не слышал.

Неожиданно, краем глаза, он заметил как тихо распахнулась калитка, и к даче, прихрамывая на правую ногу, направилась черная как сама мгла фигура, которая несла в одной руке ведро, а в другой полено. Фигура подошла к дверям, и, подперев дверь, стала плескать жидкостью из ведра на стены. Закончив поливать дом, фигура отошла в сторонку к калитке, чиркнула спичкой и бросила ее в сторону дачи. После чего, подхватив ведро, вышла через калитку и закрыла ее. Спрятавшись в кустах она наблюдала за быстро разгорающимся пламенем.

Через несколько минут белые фигуры вскочили с кроватей и бросились к дверям отчаянно стуча в нее. Но дверь была надежно заперта. Еще через несколько минут одна большая белая фигура обняла маленькую и они упали возле двери. Следом упала третья фигура. А еще спустя недолгое время на них рухнул потолок.

Иван Петрович выронил их рук полено и потерял сознание. Очнулся он от того, что ему в лицо брызгала водой купчиха из соседнего дома. Рядом, с встревоженным лицом, на корточках сидел Казимир Христофорович.

— Что случилось? — медленно спросил Смирнов.

— Известно что! — сочувственно закивала женщина. — Видать накатило на тебя, как пепелище снова увидел. Батюшки! — она вдруг всплеснула руками, с ужасом смотря на него.

— Что? — с недоумением посмотрел на нее доктор.

— Иван Петрович, — потрясенно произнес с ужасом глядя на него Грановский, — ты весь поседел.

— Я видел их! — с надрывом произнес доктор. — Я видел как они умирали. Лида обняла Настеньку и они упали. А потом упала гувернантка.

— Господи! — перекрестилась купчиха. — Это их не успокоенные души тебе явились! Видать что-то гложет их! Знаешь что, — вдруг замолчала старуха, а потом с горящими глазами прошептала: — Убили их! Вот они и явились требовать наказания для убийц! Спаси и сохрани! Нужно батюшку вызвать, чтобы он еще раз тут заупокойную прочел! Иначе они как приведения тут бродить будут. И ко мне зайти могут!

— Это была галлюцинация, — успокоил ее старый следователь, — наука не признает существование призраков!

— Ваша воля, господин, — поджала губы женщина, — только наука Ваша, она там — в столицах. А у нас все по-простому! Батюшку пригласить не забудьте. А я пойду, старая стала я для таких страстей! — и она медленно пошла к себе в дом.

— Как ты себя чувствуешь, Иван? — участливо спросил его друг.

— Я видел… все видел! — горячо шептал Смирнов. — Видел его. Он хромал на правую ногу. Это он. Я его убью! Пусть потом каторга, но он не будет жить!

— Тихо, тихо, — оглянулся по сторонам Грановский, — мы его убьем! Обязательно. Скоро. Но сначала нужно выяснить зачем он их сжег.

— Какая разница? — возразил доктор.

— Поверь мне, Ваня, — твердо произнес старый сыщик, — поверь человеку, который немало повидал и убийц и их жертв. Если мы сейчас его просто убьем не поняв его мотивы, ты потом всю жизнь будешь мучится этим вопросом. Почему и зачем он это сделал! Нет ли какой твоей вины в том, что произошло! Но тогда ответить на него уже будет некому! Клянусь, возмездие его постигнет уже в ближайшие дни!

— Хорошо, я понял! Я еще подожду, — вздохнув согласился вдовец, — что дальше будем делать?

— У меня есть план. Вставай и идем, — Казимир Христофорович протянул ему руку и помог встать с травы. Они отряхнули одежду доктора и направились обратно в город. У большого дома сыщик остановился и попросил одного из приказчиков позвать хозяина. На крыльцо вышел пузатый мужик. Увидев Казимира Христофоровича, он резво сбежал с крыльца и подбежал к ним.

— Здравствуйте, Казимир Христофорович! Все готово. Завтра утром в девять часов можем начинать! — залебезил он.

— Отлично, встречаемся на месте. И не опаздывайте! — строго ответил полицейский следователь.

— Ну как можно! Разве ж мы не понимаем! — угодливо поклонился «пузан».

Когда друзья отошли от дома, Смирнов спросил Грановского:

— Чего это он так угодничает?

— Я его от тюрьмы за контрабанду спас, — усмехнулся тот, — но взамен он подписал бумагу о сотрудничестве с полицией и стал нашим осведомителем.

— А что будет завтра?

— А завтра мы разберем завалы дачи по бревнышку и поймем, что там ищет этот упырь! — твердо произнес старый сыщик. — Идемте, Иван Петрович, нам еще в городскую управу нужно зайти.

Там они оказались уже в конце рабочего дня. Но увидев и узнав Грановского, архивные крысы даже не думали что-то возразить.

— Что Вам угодно, господин следователь? — с почтением сказал один из них.

— Мне угодно узнать, какая фабрика будет строиться напротив сгоревшей дачи? Которой я интересовался прошлый раз, — строго спросил Грановский.

— Что? Фабрика? — чинуши переглянулись между собой, а потом дружно рассмеялись.

— Я сказал что-то смешное? — нахмурился столичный следователь.

— Извините, господин следователь, — успокоившись ответил чиновник, — у нас отродясь никаких фабрик не было, нет, и не планируется!

— Точно?

— Точнее не бывает! — твердо подтвердила чернильная душа.

Друзья вышли из здания управы. Тяжелый день клонился к закату.

— Ну, Иван Петрович, ты сам все слышал. И это оказалось тоже полным враньем, — вздохнул Грановский, — значит ему нужен просто этот участок. Завтра мы все узнаем. Я лично обнюхаю каждый его вершок. Если там что-то есть, мы это обязательно найдем! Ну а после уже займемся этим субчиком. Ты мне не нравишься Ваня, — он с тревогой посмотрел на своего друга.

— Они все время стоят у меня перед глазами, — тихо ответил Смирнов, — они умирали, а я ничего не мог сделать. Ничего.

— Ясно, — ответил умудренный жизненным опытом и повидавший немало таких ситуаций старый следователь, — будем тебя сегодня лечить.

— Как? Вы разве врач? — слабо улыбнулся доктор.

— В таких историях — да! Идемте сначала поужинаем в ресторане! — тоном не терпящим возражения, предложил Казимир Христофорович. Они взяли извозчика и поехали в центр городка. Там они поужинали, а Грановский взял с собой бутылку водки.

Приехав на квартиру, Казимир Христофорович дождался когда Смирнов переоделся ко сну, налил ему полный стакан водки и заставил его выпить. Тот, который вообще не употреблял спиртного, после этого сразу отключился. Сыщик перенес его на кровать, и, перекрестив, сказал:

— Так будет лучше. А то ночью мог и в петлю полезть. А завтра будет новый день и все уже по-другому.

После чего налил себе тоже и залпом выпил. А потом лег спать.

Утром Смирнов проснулся с жуткой головной болью и сильнейшей жаждой. Именно она занимала все его мысли. Рядом сидел и улыбался Казимир Христофорович.

— Голова болит?

— Еще как! — пожаловался доктор.

— Вот и хорошо. Так и должно быть, — удовлетворённо произнес старик, — а теперь подлечимся!

— Я не буду больше пить эту гадость! — запротестовал страдалец от похмельного синдрома.

— А я тебе водку и не даю. Знаешь, что говорит народная мудрость? Не за то отец сына бил, что тот пил. А за то, что опохмелялся! — заявил Грановский. — А лечиться будем также вернейшим народным средством! Огуречным рассолом! Давай пей, и едем! Нас рабочие уже ждут, — и он протянул ему стакан с сероватой мутной жидкостью, в котором плавала ветка укропа.

Смирнов залпом выпил и удовлетворенно крякнул.

— Ну вот и хорошо. Завтракать не предлагаю, все равно не полезет. Умывайтесь, одевайтесь и едем! Сегодня мы все узнаем! — решительно произнес старый следователь.