Облачные Люди

Глава 1

Страх за своего ребёнка — новый, прежде неведомый мне вид страха. Это чувство куда сильнее любого, которое мне доводилось переживать. Оно заставляет забыть о любых побочных переживаниях. Когда твой ребёнок в опасности — вся вселенная съёживается до размеров сиюминутных обстоятельств, которые ты должен преодолеть во что бы то ни стало.

К счастью, Пашка уснул у меня на руках. Я надеялся, что тепла моего тела было достаточно, чтобы он не мёрз: ночью в лесу было довольно прохладно.

Да, я предусмотрительно захватил с собой еду и питьё на первое время. Кое-что из этого должно было подойти и ребёнку. Но что, если мы оказались в необитаемом мире? Или здесь люди живут первобытные люди? От того существа, которое заменило шефа, вполне можно было ожидать чего-то в таком духе. Что, если еду нужно будет добывать охотой? И как быть с инфекциями и другими опасностями, которые подстерегают маленьких людей в самом начале их пути?

Я стискивал зубы и шёл вперёд, стараясь не думать о плохом. И, когда впереди, между чёрных стволов, замелькали огоньки какой-то деревни, испытал огромное облегчение.

Когда мы вышли на раздолбанную дорогу у окраины, уже занимался рассвет. Это хорошо: не придётся никого беспокоить посреди ночи.

Орали петухи, почуяв солнце. И вообще: вокруг так мирно и просто пахло деревней, что ночные страхи волей-неволей отступали.

Пашка немного поёрзал у меня на руках, причмокивая губами. Скоро придётся придумывать, чем и как его кормить. Впрочем, вблизи человеческого жилья эта задача не была неразрешимой.

— Гляди, — Иван тронул меня за плечо и указал вперёд. Там, у забора дома, который стоял на окраине, шевелилась какая-то фигура.

Я в ответ молча кивнул и ускорил шаг.

Когда мы приблизились, пожилая женщина в потрёпанной красной ветровке поставила на землю пустое ведро и посмотрела на нас.

— Доброе утро, — вежливо кивнул я.

— Батюшки, это каким же вас ветром-то? В такую рань и с дитём? Машина сломалась?

— Что-то вроде того, — я кивнул, — подскажите, у вас можно будет остановиться? Хотя бы до вечера? Нам ребёнка покормить.

— А чей ребёнок? — женщина подозрительно приподняла бровь.

— Сын, — ответил я, кажется, достаточно убедительно, чтобы она поверила.

— Ох… а мамка-то где?

— В беду попала, — ответил я, спокойно выдержав взгляд женщины, — будем выручать.

— У вас связь-то есть? Если что — могу МЧС вызвать.

— Пока не нужно. Спасибо, — ответил я, — боюсь, МЧС в нашей ситуации не поможет.

Женщина снова посмотрела мне в глаза с прищуром. Потом неожиданно грустно вздохнула и ответила:

— Понимаю. Что ж, проходите. Чем смогу — помогу. Сестра спит, её сын с невесткой тоже. Сегодня в город собрались ехать. Поэтому вы потише, хорошо?

— Конечно, — кивнул я, — постараемся.

Мы прошли через небольшой, но аккуратно убранный двор, через край огорода. Зашли в сени.

Дом был довольно большой, двухэтажный. И, похоже, не такой старый, как мне подумалось вначале. Просто он напоминал сруб-самострой издалека, закрытый для приличия дешёвым сайдингом. Но вблизи я разглядел, что при строительстве использовались современные сэндвич-панели. Недорогие, правда — поэтому вид имели довольно облезлый, после нескольких лет эксплуатации в холодном климате.

Мы поднялись на второй этаж. Прошли по узкому коридору в небольшую угловую комнатку с кроватью, вешалкой и тумбочкой, на которой стоял старенький ЖК-телевизор.

— Смесь у вас есть? — деловито спросила женщина.

— Нет, — я покачал головой, — есть сгущёнка… молоко сухое…

— Сгущёнка? — женщина в ужас округлила глаза, — ну вы блин и даёте… какой возраст?

— Пять месяцев, — ответил я.

— Так… — она почесала затылок, растрепав густые волосы, чёрные с проседью, — прикорм вводить можно. Я сейчас молоко прокипячу, нашего. И пюре из кабачков сделаю. До обеда продержимся — а там можно будет до сельпо дойти. Хотя, конечно, по-хорошему в город надо — наши барыги ничего путного для детишек не завозят.

— Спасибо вам огромное, — кивнул я.

В этот момент Пашка снова заворочался на руках и агукнул.

— Когда он ел до этого? — подозрительно спросила хозяйка.

— Точно не знаю, — честно признался я, — от двух до четырёх часов назад.

Она цокнула языком.

— Плохо. Торопиться надо. Ребёнок проголодался уже. И ещё — вы подгузники проверяли?

Мы с Иваном переглянулись. Я почувствовал себя идиотом. Почему такая элементарная мысль мне даже не пришла в голову?

— Ясно. И запасных нет?

Я тяжко вздохнул.

— Ладно. Что-нибудь придумаем. Найду под пелёнки чистую тряпицу. Но, сами понимаете, эти вопросы надо решать. Ребёнку уход нужен!

Я кивнул и ещё раз повторил:

— Спасибо.

Хозяйка вышла, тихонько притворив дверь.

— Повезло, — констатировал Иван.

— Да уж…

— Нет. Серьёзно. Нас могло выбросить в глухой тайге. С ребёнком — очень опасно.

— Знаю я. Ничего. Выжили бы.

Ваня сел на единственный стул в комнате.

— Интересно они тут живут. Сестра с детьми и их семьями. И эта дама. Наверно, у неё что-то случилось в жизни.

— С чего взял?

— Ну сам подумай: ты бы стал жить в таком возрасте с родственниками?

— Мало ли как обстоятельства складываются, — я всплеснул руками.

— Вот именно, — кивнул Иван, — обстоятельства.

Хозяйка вернулась где-то через полчаса. Дом по-прежнему спал. Она каким-то образом умудрилась приготовить еду для Пашки совершенно бесшумно.

— Ну что, спит ещё? — шёпотом спросила она, глядя на кровать.

— Ага, — кивнул я.

— Надо подгузник проверить, — сказала она, потом поставила на столик миски с едой и бутылочку с соской.

— Ух ты, — сказал я, кивнув на бутылочку.

— Да, повезло, — ответила хозяйка, — от племяшек осталось. Всё чистое, не беспокойтесь.

— Кстати, я Сергей, — наконец, представился я.

Хозяйка глянула на меня с любопытством.

— Приятно, Сергей, — ответила она, — я Ирина Петровна. Можно просто Ира.

— Я Иван, — вмешался напарник.

— И с тобой тоже рада, — она попробовала температуру бутылочки, прижав к щеке, — так, теперь надо подгузник проверить.

Ирина подошла к углу комнаты, где за шторкой были спрятаны полки с разными вещами. Немного покопалась в них. Достала полиэтиленовый пакет и чистую простынь.

— Так. Сюда «добычу» надо выбросить и сразу завязать поплотнее, — Ирина передала мне пакет, — а это нам будет вместо пелёнки пока, — она указала на простыню.

— Только сейчас, за тазиком сбегаю. Малыша ополоснуть будет надо.

Она снова бесшумно выскользнула из комнаты.

— Что думаешь о ней? — спросил Ваня шёпотом.

— Вроде искренна, — ответил я, — можно доверять.

— Тоже так думаю, — согласился напарник, — наверно, пережила всякое. Обычно такие люди более чувствительны к проблемам других.

— Может, — согласился я, — но по-всякому бывает, думаю. Если человек изначально гнилой — никакие беды его не исправят.

— Тоже верно.

Ирина притащила тазик с тёплой водой и чистую губку.

— Я бы притащил, — сказал я, подхватывая её ношу, — сказали бы. Не сообразил вовремя.

— Да ну, — хозяйка махнула рукой, — шумели бы. Перебудили бы всех.

Мы подошли к Пашке. Словно почувствовав наше внимание, малыш открыл глаза и сморщился, явно собираясь заплакать.

— Тщ-щ-щ, — ту же зашикала Ирина, и каким-то волшебным образом, одним движением сняла подгузник. Он был предсказуемо полон, — тпрю… тщ…. — тетешкалась она, отвлекая ребёнка. Пашка, уже совсем было собравшийся заплакать, вдруг заулыбался и попытался поймать её за палец.

— Возьмите его, — попросила она, — вот так, аккуратно. Под попку. Сейчас помоем нашего трубочиста.

Удивительно, но даже после водных процедур сын не заплакал. Уж не знаю — было ли это в его характере, или же сработали хитрые приёмчики Ирины, которая явно умела обращаться с детьми. Как бы то ни было, за еду мы принялись в спокойствии и отличном настроении.

— Попробуйте с Танькиными договориться, — продолжала Ирина, — чтобы в город за покупками свозить. В таком виде и без нормальной смеси я вас не отпущу из дому.

— Татьяна — это ваша сестра? — предположил Иван.

— Да-да, — кивнула Ирина, — сестра. Они в город собираются.

— Да, вы упоминали, — сказал я, — спасибо. Обязательно попробуем…

— Ещё один момент, — осторожно сказал я, — не подскажете, какой тут ближайший город?

Ирина глянула на нас удивлённо, в очередной раз. Но ответила:

— Троицк. Вроде как был, — она улыбнулась.

Иван тоскливо посмотрел на меня. Я понимающе кивнул.

— Большая у нас страна, — сказал я, — и Троицков, наверно, с десяток наберётся…

— Что, всё настолько плохо? — Ирина подняла бровь, — ясно. Тот Троицк, который в Челябинской области.

Что ж. По крайней мере, тут есть Челябинская область. Значит, не так уж наши миры отличаются. Это приятная новость, адаптироваться будет легче. Хотя я всё ещё был настороже: некоторые реалии нашего мира, которые мы воспринимаем как само собой разумеющееся, тут могут быть возмутительными. И наоборот. Следовало проявлять предельную осторожность.

— Ясно, — кивнул я.

— Что, Челябинск-то знаете? — усмехнулась Ирина.

— Кто ж Челябинск не знает, — осклабился Иван.

— А в этом Троицке, — продолжал я, — там есть, скажем… ломбард?

Ирина печально посмотрела на меня, тяжко вздохнула и спросила:

— Вы ещё и без денег, да? Ребят, мне очень жаль — но тут я вам совершенно не помощница… посмотрите, может, лучше всё-таки МЧС вызвать. Ради ребёнка.

— Не совсем так, — осторожно сказала я, — дело не в том, что у нас нет денег. Они есть. Вопрос только в том, в какой они форме. Да, и за помощь мы, конечно, щедро вознаградим.

Ирина растерянно посмотрела сначала на меня, потом на Ивана.

Я же решил, что небольшая демонстрация будет лучше объяснений. По крайней мере, в случае Ирины. Иван был прав: чем-то она внушала доверие. К тому же, это доверие сложно подвести, имея дело с вооружённым людьми, вроде нас.

Я достал из сумки, которую поставил возле кровати, один из слитков и протянул ей.

— Нам нужно вот это превратить в деньги, — сказал я.

Ирина завороженно взяла слиток в руки. Повертела. Приблизила к глазам, что-то внимательно разглядывая.

— Клейма левые, — заявила она спустя несколько секунд, — и лого банка какой-то левый. Я не встречала такого. Впрочем, золото, похоже, настоящее… — произнесла она, и тут же добавила без всякого перехода: — ребят, вы грабители?

— Нет!

— Нет! — мы ответили одновременно с Иваном, — но нам нельзя в официальный банк, — добавил я, — ломбард подойдёт как нельзя кстати.

— Много денег потеряете, — заметила Ирина, — до половины курсовой стоимости.

— Ну так выбора особо нет, — улыбнулся я и пожал плечами.

Ирина вернула нам слиток. Потом долго хмурилась, потирая правой рукой щёку. Наконец, сказала:

— В общем, так вижу. Папа, ты остаёшься с ребёнком. От этого мы никуда не денемся. Потом я договорюсь со знакомым, он свозит в нужное место в Торицке. Только сначала Танькиных проводим. Вы, главное, тихо сидите и ни во что не вмешивайтесь. Договорились?

— Договорились, — кивнул я, взглянув на Ивана.

— Тогда пойду во двор сбегаю, у меня там кошки не кормленные! А времени-то почти не осталось.

С этими словами Ирина взяла тщательно завязанный пакет с использованным подгузником и вышла из комнаты, аккуратно притворив дверь.

Я опустился на кровать рядом с сыном. Похоже, после еды его снова клонило в сон. Увидев меня, он улыбнулся, махнул ручкой и зевнул.

— Думаешь, можно ей доверять? — тихо спросил Иван.

— Чувствую, что можно, — ответил я, — есть в ней что-то… не знаю, сложно объяснить.

— Вот и я тоже так думаю.

— К тому же, нам ведь надо опереться на кого-то из местных. Хотя бы на первое время. А там посмотрим.

— Ты заметил, что она не так проста, как кажется? — Спросил Иван.

— Заметил, — кивнул я, — очень непроста. Даже любопытно стало, что довело её до такой простой жизни…

— Посмотрим. Только давить на неё не надо. Тогда и нас она примет без особых вопросов.

— Согласен.

Внизу послышалось шевеление: скрипнули половицы, открылась дверь.

Я услышал тихий голос Ирины. Слов было не понять, но интонация мне не понравилась: будто бы заискивающая, оправдывающаяся.

— Ну и нафига? — громко ответил чей-то женский голос.

Снова запричитала Ирина, и опять — тихо.

— Да я почём знаю — а вдруг убийцы — грабители?

В этот раз Ирина говорила долго. Интонация менялась. Становилась более твёрдой. Потом опять — заискивающей.

— Ну ладно, — наконец, ответил тот же незнакомый женский голос, — но если что-нибудь утащат — сама возмещать будешь. Из пенсии. Тебе ведь вернули минимальные выплаты, да? По суду долг погасила слышал?

Дальнейший диалог слышно не было — говорящие прошли в другую комнату.

Иван выразительно посмотрел на меня. Я лишь пожал плечами.

Сидеть пришлось довольно долго. Часа три. Начинало хотеться в туалет — но я не желал знакомиться с другими хозяевами дома. Поэтому терпел, откинувшись на кровати и прикрыв глаза.

— Гляди-ка, тут целая библиотека, — сказал Иван, который от скуки начал изучать помещение. Дошёл он и до полок, часть из которых была скрыта простыми матерчатыми занавесками, — Тургеньев, Камю, Бухучёт: анализ и аудит, основы бухучёта, финансовый анализ предприятия… ннда… интригующая подборка.

— Что есть то есть, — согласился я, не открывая глаза.

Наконец, я услышал, как во дворе завелась машина — старенький «Опель». Скрипнули ворота, водитель нажал на газ. Потом снова звук закрываемых ворот.

Я ожидал, что Ирина сразу поднимется к нам. Даже встал с кровати и поправил покрывало. Но нет: прошло минут сорок, прежде чем внизу заскрипела входная дверь и послышались голоса. Один принадлежал Ирине, второй — незнакомому мужчине.

Поднявшись наверх, хозяйка осторожно постучала в дверь. Я открыл, мысленно поставив высший бал за деликатность. Не каждому придёт в голову стучаться в собственную дверь, за которой находятся непрошенные гости.

Рядом с Ириной стоял мужик лет сорока, в трениках и с помятой седой бородёнкой. Он глядел на нас чуть насмешливо, но с неприкрытым любопытством.

— Это Серёга, там — Ваня, — представила нас хозяйка, и тут же спросила, обращаясь ко мне: — сынишку-то как зовут? А то и не спросила.

— Пашка, — улыбнулся я.

— Ну что, здорово, мужики, — сказал мужчина, — Я Сеня. Но все меня Михалычем называют. Так оно как-то привычнее.

Я молча протянул руку. Ладонь у мужика оказалась неожиданно крепкая.

— Иришка рассказала, что у вас к чему. В общих чертах, — продолжал Михалыч, — значит, дело такое. Я ей вроде как обязан, поэтому до города свезу. Но сразу говорю по-хорошему: если за вами какая-нибудь загогоулина, вроде похищения или грабежа — покрывать не буду.

— Нет за нами никаких загогулин, — спокойно сказал я.

Михалыч прищурился, глянул на меня и кивнул.

— Посмотрим. Кто из вас с нами?

— Я, — ответил Иван.

— Вот и отлично. Сейчас готов?

— Оу, пару минут подождите, — вмешался я, — шустрые ребята.

Ирина посмотрела на меня настороженно. Но быстро поняла ситуацию.

— Туалет внизу, направо, — сказала она.

Я в ответ благодарно кивнул.

Когда я вернулся, Ирина уже успела притащить разогретое на пару пюре и молоко для Пашки. А заодно поменять пелёнку.

— Ну что, папаша, справишься сам с кормёжкой? — иронично спросила она.

— Справлюсь, — спокойно ответил я.

— Осторожнее, следи, чтобы ребёнок всё проглотил прежде, чем давать следующую ложку.

— Ясно.

— Мы постараемся скорее. Думаю, вернёмся до Таньки. Но если что — сидите тихо, дожидайтесь нас.

— Разберёмся, — кивнул я.

Когда они вышли, я посмотрел в окно. Там, под забором, стояла видавший виды ВАЗовский универсал. Иван залез на пассажирское сиденье. Конечно, он не стал с собой брать всю сумку — только один слиток. Было немного тревожно отправлять его одного, но Ирина права: другого выхода просто нет. Хорошо, что он решился пойти со мной. Одному выкручиваться было бы куда сложнее.

Я отдавал себе отчёт, что мы балансируем на грани больших неприятностей. Стоит только здешним государственным органам хоть немного нами заинтересоваться — и неприятности поваляться лавиной. Самой страшной из них может быть, конечно, разлука с Пашкой.

Надо действовать осторожно и продуманно, чтобы этого не допустить.

Я посмотрел на сына. После еды он снова засыпал. Только теперь, когда на меня свалились заботы о нём, я осознал в полной мере, что переживала Алина в первые месяцы после родов. У меня-то оставалась работа, командировки, задания… я помогал ей только ночами. А она жила в таком режиме непрерывно. И даже ни разу не пожаловалась…

Я вспомнил мучительный момент, когда её притянуло внутрь клетки. Зажмурился. И усилием воли заставил себя запереть это воспоминание на замок.

Не время предаваться отчаянию.