О людях и бегемотах

Временные парадоксы

– Ты знаешь, – сказал Лева, когда их машина неслась к штаб-квартире гиптиан под Москвой, – все дела да дела. Мы ведь с тобой толком и не разговаривали.

Он сидел за рулем, подменив Марину под предлогом, что она употребляла алкоголь за ужином. Предлог не выдерживал никакой критики, но спорить Марина не стала.

– О чем ты хочешь поговорить?

– Да вообще, – сказал Лева. – Знаешь, бывает, что люди разговаривают о чем-то отвлеченном.

– Зачем?

– Просто так, – сказал Лева. – Это называется «общением».

– Какой смысл в передаче данных, которые никому не нужны?

– А у гиптиан разве такого нет?

– Есть, – признала она. – Но ведь я очень молодой и экспериментальный биоробот. В базовой программе были большие пробелы, а научиться я еще не успела.

– Учиться никогда не поздно, – сказал Лева. Его отношение к Марине было странным. С одной стороны, он видел в ней молодую, очень красивую и умную женщину – сочетание, которое на его коротком жизненном пути ему еще не встречалось, и он продолжал испытывать к ней влечение, по крайней мере, на уровне инстинктов. С другой стороны, он помнил, что она – вовсе и не она, а он или оно, черт его знает, и был-была-было создано искусственно, причем даже не человеком, а другой, чуждой расой, что исключало всякую возможность за ней приударить. Поскольку эти мысленные течения взаимоисключали друг друга, разобраться в ситуации было довольно сложно. – Расскажи мне о себе.

– Я – экспериментальный образец серии Дельта-3 А...

– Это я знаю, – сказал Лева.

– Тогда что тебя интересует?

– Какая ты?

– Как люди и гиптиане, я состою из протоплазмы. Благодаря сложным химическим процессам в моем организме я могу самостоятельно регулировать собственный вес, объем, рост, внешний вид и форму...

– Это я тоже знаю, – сказал Лева.

– Тогда что тебя интересует?

– Ты мальчик или девочка?

– На данный момент – девочка.

– А вообще?

– А вообще – не знаю. – Марина развела руками. Чисто человеческий жест. – На данный момент я выгляжу как девочка, следовательно, думаю и говорю о себе как о девочке, потому что это соответствует заданию. С получением нового задания все может измениться.

– Понятно, – сказал Лева, покривив душой. Существование гиптиан он принял довольно легко, однако смириться с мыслью о девушке своей мечты, которая совсем и не девушка, было куда сложнее. – А ты можешь испытывать эмоции?

– Да, – сказала Марина. – Поскольку в базовую программу заложена способность к обучению, теоретически я способна испытывать эмоции, иначе функциональная пригодность была бы не полной и не соответствовала бы заложенным параметрам.

– Теоретически, – повторил Лева. – Но способна ли ты испытывать их сейчас?

– Я – молодой экспериментальный образец и...

– Иными словами, нет, – сказал Лева.

– Иными словами, нет, – согласилась Марина. – Это составит проблемы на следующем этапе?

– Вряд ли, – сказал Лева. – Даже наоборот.

Следующий этап пугал его до чертиков. С другой стороны, именно Лева убедил гиптиан в его необходимости, и будет лучше, если с ним рядом окажется кто-то, не испытывающий того же панического страха.

– Ты хочешь еще о чем-то поговорить? – спросила Марина.

– Хочу. – Лева закурил сигарету. Шоссе было пустынно, как и положено загородному шоссе в три часа ночи, и он держал скорость около двухсот. – В истории гиптиан есть один момент, который я не могу понять, и все время забываю спросить у Юнги или Кэпа.

– Если я в состоянии, я разрешу твои проблемы.

– Понимаешь, – сказал Лева, – по гиптианскому летоисчислению корабль-разведчик, который первым обнаружил Землю, стартовал с планеты за три года до вашего судна. Около двух месяцев вы провели в поисках и пути.

– Так, – сказала Марина. Очевидно, она перенимала некоторые человеческие жесты и привычки чисто автоматически.

– Когда разведчик обнаружил планету, – сказал Лева, – он доложил, что она необитаема. А через три года, когда появился второй корабль, на ней уже были мы, человеческая цивилизация, которая, по моим подсчетам, никак не могла возникнуть и развиться за три года, пусть даже и не земных. Не равен же на Гип-то год нескольким миллионам лет.

– Не равен, – подтвердила Марина.

– Вот я и хочу понять, как это произошло. Может быть, вы нашли не ту планету, о которой докладывали разведчики?

– Ту, – сказала Марина. – В ближайших системах нет ни одной планеты с пригодными для жизни условиями. Просто мы прилетели позже.

– Как это?

– Ну, – сказала она. – Э...

– Ты не можешь или не хочешь объяснить?

– Я хочу и могу объяснить это явление с точки зрения гиперпространственной физики и теории пространственно-временных континуумов, – сказала Марина. – Только я сомневаюсь, что ты, не будучи экспертом, способен меня понять.

– А если на пальцах?

– Как я могу объяснить физику на пальцах?

– Это метафора, – пояснил Лева. – Я имел в виду какую-нибудь упрощенную версию, доступную для понимания отсталого дикаря с заштатной планетенки.

– Ты – не дикарь.

– Это была ирония, – сказал Лева. – Так ты попробуешь?

– Попробую, – сказала Марина. – Видишь ли, планеты существуют в линейном пространстве, вы еще называете его евклидовым. Оно насчитывает четыре измерения. Гиперпространство... Оно существует в космосе, и оно нелинейно. Кроме того, в нем отсутствует четвертое измерение, время.

– Да ну? – удивился Лева.

– Да, – сказала Марина. – Я могу обосновать это заявление математически.

– Не стоит, – сказал Лева. – Что дальше?

– В гиперпространство можно попасть только через специально рассчитанные точки перехода, – сказала Марина. – И только на определенной скорости. То же самое происходит с выходом. Но внутри самого гиперпространства ты можешь двигаться с любой скоростью, главное, чтобы ты успел затормозить или ускориться перед выходом, а то...

– А то что?

– Кирдык, – сказала Марина.

В устах инопланетного робота жаргонное словечко выглядело так нелепо, что Лева рассмеялся.

– Кирдык – это нехорошо, – согласился он, отсмеявшись. – Так при чем здесь время?

– Время выхода из гиперпространства зависит от той скорости, с которой ты по нему двигался, – сказала Марина.

– Подожди, – сказал Лева. Как у истинного гуманитария, с физикой и математикой у него было плохо, однако что-то из школьного курса он все-таки помнил. – Скорость – это расстояние, деленное на время. Если времени нет, а на ноль делить нельзя, то в этом самом гиперпространстве никакой скорости вообще быть не может. Само понятие скорости неотделимо от времени.

– Ты говоришь о линейном пространстве, – сказала Марина. – В гипере своя физика и своя теория относительных скоростей. Корабль, созданный в линейном пространстве, продолжает существовать в своем относительном времени, иначе переходы через гипер были бы невозможны. Скорость, с которой корабль входит в гипер через точку перехода, называется нулевой. Скорость выше скорости перехода называется положительной, ниже – отрицательной. Раньше считалось, что через гипер можно проходить только на нулевой скорости, и именно на ней шел в Солнечную систему нашедший ее разведчик. Нулевая скорость выводит корабли в прошлое линейного пространства. Однако чуть позже удалось установить, что, двигаясь с положительной скоростью с коэффициентом 1,3, можно попасть практически в то же время, из которого ты вошел в гипер, с поправкой на проделанный путь.

– То есть, – сказал Лева. Доходило до него туго, особенно такое понятие, как «отрицательная скорость». – Совершая гиперпространственный переход, можно путешествовать не только по пространству, но и по времени?

– Верно, теоретически возможно, – сказала Марина. – Но путешествовать в прошлое бессмысленно, а в будущее – слишком опасно. Поэтому гипердвигатели наших кораблей построены так, чтобы не превышать скорость в 1,3 нулевой.

– И ваш первый разведчик попал в наше прошлое, а вы – в настоящее?

– Верно.

– Но тогда зачем вашей цивилизации просить у нас что-то? Ведь вы можете выйти из гипера в любое время, до нашего появления или после нашего исчезновения, и планета будет пустынной.

– Во-первых, после вашего исчезновения ваша планета вряд ли будет пригодна для жилья. Во-вторых, оккупировать планету, на которой должна зародиться разумная жизнь, неэтично. А в-третьих, раса гиптиан не собирается существовать в прошлом.

– Но почему? Ведь время относительно, и если все без исключения гиптиане окажутся в прошлом, оно станет для них настоящим.

– Для них – да. Но не для других.

– Так есть еще и другие?

– Извини, – сказала Марина. – Об этом я не имею права с тобой говорить.

– Значит, есть, – сказал Лева. – Кстати, а что погубило первый корабль?

– Еще одна закрытая тема, – сказала Марина.

– Что-то слишком много закрытых тем, – сказал Лева.

– В свое время на все вопросы будут даны ответы, – сказала Марина. – Ответ, полученный несвоевременно, не дает удовлетворения.

– Ага, – сказал Лева. – Кто это сказал?

– Я, – сказала Марина. – А до меня один из великих гиптианских деятелей.

– А ты сама бывала на Гип-то?

– Я была создана на Гип-то, но активирована только в открытом космосе. Формально говоря, нет.

– Понятно, – сказал Лева.

– Я тебя чем-то разочаровала?

– Нет, – сказал Лева. – Нет.

– Хорошо, – сказала Марина. «Ягуар» мчался в ночи.