Нью-Йоркские ночи

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

В панике Холлидей ударил по алому диску на тыльной стороне ладони, в тот же миг исчезло видение бешеного серебристого яка на идиллическом фоне Гималайских гор.

Испытать облегчение он не успел. Зрение померкло, Холлидей плавал в ванне с гелем, органы чувств не действовали, но он все же ощутил нестерпимое жжение. Гель вокруг начал кипеть, тело горело словно в огне. Холлидей подскочил и выкатился из ванной. Скрипя зубами от боли, он содрал с себя провода и маску. Липкие от геля ноги скользили на гладком полу, Холлидей с трудом добрался до душевой кабины и с облегчением включил холодную воду. Прохладные струи ударили по обожженной коже, словно волшебный бальзам.

Вдруг из ванны раздался непонятный шум. Холлидей обернулся. Гель продолжал нагреваться. Жидкость достигла точки кипения, на ее поверхности лопались огромные мутные пузыри. Затем варево начало гореть по-настоящему. Холлидей недоуменно смотрел, как мечутся по поверхности ванны языки синеватого пламени, распространяя нестерпимо удушливую, химическую вонь. Раздался треск, на борту ванны возник диагональный разлом. Холлидей шустро нырнул обратно в кабину. Ванна взорвалась, осыпав стенки градом осколков и лепешками расплавленного геля.

Стенка кабины уберегла Холлидея от травм. Он прислонился к прохладным плиткам, а ледяная вода упругими струями била по отзывавшейся болью коже. Холлидей внимательно осмотрел руки. Кожа покраснела и покрылась волдырями ожогов.

Кто-то уже колотил в дверь. Через секунду она распахнулась, на пороге появился охранник в сопровождении все той же девушки и незнакомого мужчины в строгом костюме. Они накинули на Холлидея халат, помогли ему выбраться из кабинки. Девушка вытащила одежду из шкафчика. Потом Холлидея провели через приемную в небольшое помещение офиса. Человек в костюме представился, сказав, что он здешний управляющий.

– Боже мой, сэр, – запричитал он, – уверяю вас, ничего подобного прежде не…

– Может быть, вы позволите мне обсохнуть и одеться, – раздраженно заметил Холлидей.

– Ну, разумеется, разумеется, – пробормотал управляющий и вышел из комнаты. – Попозже мы обсудим вопрос о компенсации…

Холлидей прикрыл дверь поплотнее, вытерся халатом и быстро оделся, все время задаваясь вопросом, что могло произойти с Джо Косинским. В ВР Джо сгорел, а этот псевдо-як изрубил его в капусту. Но неужели ранения, полученные в виртуальном мире, непременно должны проявиться в реальности? При этой мысли Холлидею стало дурно, а перед глазами непрошено возник образ Джо, неуклюжего, лохматого, в выцветших джинсах и древней футболке.

Холлидей вспомнил адрес укрытия, который дал ему Джо Косинский. Где-то в Верхнем Вест-Сайде, 86-я улица, рядом с Амстердам-авеню. Какой же номер дома?

Выйдя из офиса, он застал в приемной целое столпотворение: охранники, инженеры, персонал, клиенты, которых досрочно извлекли из виртуальных миров. Девушки в красной униформе, в чьих застывших улыбках появился безнадежный оттенок, сновали в толпе, тщетно пытаясь успокоить гостей. Холлидей воспользовался случаем и незаметно выскользнул из бара. В лицо ударил холодный ветер, охлаждая разгоряченную голову.

Сыщик пошел к машине. Начинался снегопад. Лохматые снежинки размером с конфетти кружились в стылом ночном воздухе. Он развернулся на пустой улице и поехал в верхний город. На секунду ему подумалось, что, может быть, стоит сделать крюк, завернуть к Коннелли и взять программу, но потом он решил: программа подождет. Он знает, где ее искать. Теперь, когда Дэн Ривз погиб, ЛИНкс никак не может до нее добраться. Сейчас главное – выяснить, что с Джо Косинским.

По дороге Холлидей пытался понять, как ЛИНкс сумел обнаружить Джо в виртуальной реальности Мантони. Джо утверждал, что система Мантони абсолютно надежна и ЛИНкс никак не может в нее проникнуть. Не может, но проник. В самом образе яка как будто таилась насмешка. И как ужасна была внезапная трансформация в чудовищную, смертоносную машину! В самой ситуации крылась ирония: создание превзошло своего создателя.

Холлидей покрепче ухватился за руль, убеждая себя, что Джо сумел спастись, выпрыгнуть из ванны. Но перед глазами вставали ужасные события в виртуальной реальности… Он понимал, что Веллман и Барни должны были оказаться в том доме. Может, они что-нибудь заметили, обратили внимание, что гель нагревается, и вытащили Джо… Но даже уговаривая себя, Холлидей слышал в груди тихий предательский голосок, убеждавший не предаваться пустым надеждам.

Когда он добрался до Верхнего Вест-Сайда, снег валился уже всерьез. Холлидей сбросил скорость и вытянул шею, вглядываясь в белую мглу. Двигаться теперь приходилось не быстрее пешехода, и сыщик сквозь зубы ругался от нетерпения.

Через несколько минут он уже поворачивал на Западную 86-ю улицу. Черт возьми, какой же все-таки номер?

В конце концов он нашел дом по серебристому фургону КиберТека. Ральф и еще два техника, нагруженные аппаратурой сверх всякой меры, вывалились из машины и побежали к высокому особняку из красного кирпича. Вид фургона наполнил сердце детектива мрачными предчувствиями. Он приткнул машину к обочине и выскочил на тротуар. Снег сразу налип на брови, впивался острыми зубками в кожу лица. Холлидей догнал Ральфа у самой двери.

– Что случилось, Ральф? Что с Джо?

– Не знаю. Меня срочно вызвали, мистер Холлидей. – Инженер пожал плечами. – Мистер Веллман был очень взволнован.

Холлидей промолчал, физически ощущая наползающий страх за Джо Косинского. Техники поспешно поднимались по лестнице. Холлидей шел следом. Наконец все оказались в комнате, заставленной компьютерным оборудованием, а Холлидей, почуяв резкий химический запах, остановился.

Сзади раздался шум; сыщик обернулся. Из ванной выходил Веллман, правая рука его пряталась под ярко-желтой противоожоговой повязкой. Он был бледен, костюм его в кои-то веки оказался в беспорядке: пиджак расстегнут, галстук съехал набок. Веллман поднял взгляд:

– Слава богу, Холлидей, хоть вы спаслись! Я не знал, что и думать…

– Джо? – спросил детектив сдавленным голосом. Веллман не отвечал, просто смотрел неподвижными глазами, потом покачал головой.

Холлидей не мог произнести ни слова, он изо всех сил стиснул зубы, пытаясь не разрыдаться в голос, затем развернулся и пошел в комнату.

Пол в помещении был липким от вязкой пленки застывшего геля, под ним хрустели осколки. Ванна разлетелась вдребезги. Джо Косинский не сумел выбраться вовремя, и теперь его тело лежало в расплавленном геле, похожем на пригоревшую карамель. Труп выглядел как ссохшаяся, страшно скрюченная мумия; одна рука поднялась и застыла в тщетном порыве к спасению.

Холлидей отвел глаза. Техники исследовали стойки с компьютерами. На полу у двери лежала красная гвоздика, кто-то наступил на нее, вдавив каблуком в ковер.

Сыщик вышел из комнаты и присел на нижнюю сту-реньку лестницы на третий этаж. Следом появился Веллман и встал рядом, облокотившись о перила.

Холлидей вытер глаза. Черт побери, какая-то влага, должно быть, растаявшая снежинка…

– Как вам удалось выбраться? – спросил Веллман. Сыщик надавил большими пальцами на глаза, оживляя те последние, ужасные мгновения в виртуальной реальности.

– Все произошло так быстро… Этот… это чудовище напало на Джо.

Веллман кивнул.

– Мы видели на экране. Следили. Но ничего не могли сделать. ЛИНкс бросился на вас, а следующее, что мы увидели, – это кипящий гель. Я пытался его освободить… – Он поднял перевязанную руку.

– Когда эта штука справилась с Джо, она принялась за меня, но я ушел с сайта. Гель уже нагревался. Я успел выскочить, и тут он закипел.

– Я боялся, что он и с вами разделался. – Веллман разглядывал ковер, потом все же поднял взгляд. – Как это случилось? – спросил он. – Как он убил Джо? – Веллман в недоумении пожал плечами. – Джо говорил, что ВР Мантони – это замкнутая система. Ее нельзя взломать. Но сам Джо туда забрался. И ЛИНкс – тоже. Как будто он решил наказать Джо за Дэна Ривза.

Холлидей вспомнил: Джо Косинский чувствовал себя виноватым за то, что случилось с Дэном. Сыщик отрицательно мотнул головой.

– Господи! Когда же прекратятся убийства?! Я думал: Дэн Ривз погиб, и на этом все кончилось…

– Убийств больше не будет, Холлидей. Благодаря Джо ЛИНкс теперь долго не протянет.

Холлидей вспомнил о программе.

– Поеду-ка я в бар, заберу ее.

– Барни помчался в бар, как только мы узнали, что ЛИН-ксу известно, где она, – сообщил Веллман.

Холлвдей полез за интеркомом в карман куртки, набрал код Барни и стал ждать. Ответа не было.

– Надо ехать в бар, – сказал он, пытаясь сохранить хладнокровие и не допустить панических нот в голосе.

– Когда найдете Барни, приезжайте в офис КиберТека, я вас там подожду. А пока побуду еще здесь: надо увезти… – Он запнулся. – Добудьте программу, и мы этого стервеца в порошок сотрем. За Джозефа.

Холлвдей вышел. Все еще валил снег, густой и пушистый, укрывший улицу мягким, сверкающим одеялом. Сыщик объехал квартал и двинулся к Девятой авеню. Включил обогреватель и радио, настроил на классическую музыку. Сегодня ему пришлось видеть столько смертей, что теперь он чувствовал странную отрешенность. Разуму еще только предстояло освоить то, что уже восприняло зрение. Сейчас он ощущал лишь нечеловеческую усталость и головокружение, словно кто-то дал ему мешком по голове.

Вот и Двадцать третья улица, Холлвдей подрулил к Кон-нелли, ориентируясь на изумрудное свечение трилистника. Снаружи притулилась полицейская машина, Холлвдей заметил ее, но не обратил внимания. “Бенц” Веллмана был припаркован позади машины копов, значит, Барни еще тут. Холлвдей улыбнулся. Без сомнения, старый черт успокаивает нервы парой пива. Он приткнулся позади “Бенца” и поспешил в уютное тепло бара.

У дальнего конца стойки огромный детина-полицейский фиксировал показания бармена. Дрон-эксперт, больше всего похожий на огромную перечницу, витал в воздухе, делая фотографии. В глубине зала кто-то подметал осколки зеркала.

Холлвдей огляделся, отыскивая глазами Барни. В баре было практически пусто – явление весьма необычное для этого времени суток. Барни не было, Холлидей сказал себе, что тот, очевидно, отправился в туалет и через минуту вернется. Полицейский закончил с опросом бармена и направился к дверям. Холлвдей прошел через все помещение к дальней стене и нырнул в туалет. У писсуара Барни не было, кабинки тоже оказались пусты. В желудке у Холлидея возник холодный ком, словно чья-то невидимая рука проникла ему в горло и сдавила внутренности. У выхода он заметил собственное отражение в зеркале. Холлидей остановился и с недоумением уставился на незнакомца с бледным лицом и мертвыми глазами.

Вернувшись в бар, он махнул рукой бармену с серебряными инкрустациями на черепе и уверено заявил:

– Джо Косинский, он оставил у вас пакет для…

И замолчал, увидев странное выражение на лице бармена.

– Парень, ты уже третий, кто явился за этим долбаным пакетом сегодня.

– Третий, – услышал Холлидей свой хриплый голос.

– Сначала пожилой белый мужик. Он приходит и говорит: Джо что-то для него оставил. Ну, я отдал. Он уселся вон там, справа, пива заказал, и все такое…

– А потом явился кто-то еще? – спросил Холлидей, пытаясь понять, кто же это может быть.

– Вот именно. Врывается высокий черный парень и заявляет: мол, Джо кое-что для него оставил. Ну и дела, думаю я и показываю, значит, на того белого и говорю, мол, отнимай вон у него. Только белый мужик как раз смывался через заднюю дверь. – Бармен развел руками. – Ну, конечно, я употребил “отнимай” просто для красоты, так сказать, фигура речи, вовсе не думал, что он начнет палить.

Разбитое стекло, полицейский… Холлидей услышал свой голос:

– Ну и что дальше? – Негнущимися пальцами он умудрился вытащить из кармана идентификационную карточку и показать ее бармену.

– Дальше? Дальше было так: этот парень вынимает свою пукалку и палит, но белый успевает выскочить.

– Значит, не попал?

Бармен энергично затряс головой:

– Думаю, нет. Тут черный бросается за тем белым, а я вызываю полицию.

Холл идей рванулся от стойки.

– Эй, – закричал ему вслед бармен, – что здесь, черт возьми, делается?

– Знать бы, – торопливо отозвался Холлидей и мимо туалета побежал к черному ходу.

Он считал, что напарник прекрасно может постоять за себя, и твердо верил: Барни справится. Конечно, у него есть лишний вес, да и лет ему больше, чем большинству из тех, кто занят подобным бизнесом, но Барни обладает опытом и по-прежнему отлично стреляет. Продираясь через пожарную дверь, Холлидей вдруг понял, что пытается себя убеждать.

Во дворе он на мгновение замер: две цепочки черных следов на белом снегу, убегавшие в темноту переулка, выглядели как восклицательные знаки. Вид такого явственного, графически четкого доказательства имевшей здесь место охоты, которая вполне могла уже закончиться, наполнил его сердце холодным ужасом. Он вытащил интерком и трясущимися пальцами набрал код Барни. Прижав его к уху, он стоял на морозе и желал только одного: услышать голос Барни.

Сигнал звучал и звучал. Раз Барни не отвечает, значит, одно из двух: или он еще бежит и не может отозваться… или перестал бежать…

Холлидей поменял интерком на пистолет и бросился по следам. В одной цепочке отпечатки были широкими, шаг – коротким, во второй, преследующей, наоборот: узкая ступня и невероятно длинный шаг. Казалось, охотник просто летел над землей.

Холлидей ждал, что в любую секунду увидит Барни.

Пока он бежал по следу, в мозгу вдруг вспыхнул вопрос: кто же, собственно, преследует Барни? И сам себе буркнул, что ответ очевиден, просто он не желает его анализировать. Тот чернокожий посетитель потребовал пакет, который оставил Джо Косинский, а это может означать только одно.

ЛИНкс имеет в своем распоряжении еще одного раба, третье человеческое существо, чей помраченный рассудок обрекает его на роль пешки в игре искусственного разума.

Вслед за цепочкой отпечатков Холлидей повернул еще в один проулок, уже прежнего. В воображении вставали картины возможной схватки, вынужденных остановок, молниеносного обмена выстрелами. Проулок заканчивался деревянной изгородью с прогнившими, сломанными досками. Холлидей увидел следы впившихся пуль, большую дыру, которую, должно быть, проломил Барни. Сыщик нырнул под верхнюю планку и оказался на тихой, неширокой улочке. Справа светились огни магистрали. Следы поворачивали в ту сторону, и у Хол-лидея мелькнула искра надежды. Если Барни сумел выбраться на этот проспект… И тут он увидел кровь.

Капли проплавили узенькие норы в свежем снегу, окрасив кристаллы в светло-розовый цвет. Холлидей смотрел на кровавую дорожку, бегущую по выбеленному переулку. Графическая азбука Морзе сигналила, что кто-то, охотник или дичь, потерпел поражение. Сыщик остановился, вглядываясь в двойную цепочку следов и пытаясь определить, кого же ранили, потом пошел назад, выискивая первые капли. Рассмотрел рисунок следов. Сердце радостно дрогнуло. В точке, где кровь в первый раз ударила в снег, широкий шаг преследователя вдруг укоротился, там, где он упал, осталась вмятина. Значит, Барни не промазал! Может, выиграл достаточно времени, чтобы спастись. Холлидей вновь вернулся к цепочке. Чернокожий парень не отставал, но теперь его шаг стал короче и напряженнее. В первый раз после рассказа бармена Холлидей позволил себе ощутить надежду.

Вот и конец улицы. Справа над освещенным окном мигала неоном желтая размашистая надпись с рекламой такси. Рядом, уже на проспекте, приткнулись три зеленые машины – ждали клиентов.

Холлидей замедлил шаг. По следам Барни он вышел на магистраль, пересек тротуар и оказался у первой свободной машины. Очевидно, Барни воспользовался временем, которое ему подарил меткий выстрел, чтобы нырнуть в такси и убраться подальше. Сейчас он может быть уже дома или в офисе КиберТек на Бэттери-парк. Холлидей огляделся, рассматривая тротуар. Отыскал следы негра, тянущуюся рядом кровавую цепочку, которая обрывалась там, где у обочины сейчас стояла вторая машина. Значит, преследователь не сдался и, несмотря на ранение, продолжил охоту.

Холлидей снова взялся за интерком и набрал код Барни. И снова никакого ответа! С ума сойти можно! Надежда, которая было проснулась в его душе, обратилась новой волной отчаяния. Сыщик повернулся к диспетчерскому пункту такси. Он наведет там справки, узнает, куда отправился Барни.

Холлидей уже взялся за ручку двери, когда вдруг ожил его интерком.

– Барни?! – закричал он. Секундная тишина, потом голос Барни:

– Хол… – Холлидей сразу понял: случилось что-то неприятное. Голос Барни едва шелестел в трубке.

– Барни! Ты где, черт возьми? Что слу…

– Приезжай и… – Пауза. Слабый вздох. – Забери меня, Хол.

– Барни, подожди! Ты где? Говори, где ты?

– У Чарльз-стрит… – Теперь Барни говорил так тихо, что Холлидей с трудом разбирал слова. – На дорожке. За… за кегельбаном.

– Понял, Барни, понял. Уже еду. Барни… Барни?! Молчание.

Холлидей бросился к выстроившимся такси, нырнул в первую машину, выкрикнул:

– Кегельбан “Империал”, Гудзон-стрит.

Такси целую вечность выруливало от обочины, обогнуло квартал и двинулось на юг.

Холлидей снова принялся вызывать Барни, но ответа не было.

Ведь он почти убежал! Сумел ранить преследователя… Сел в такси! Господи, он же все правильно сделал… Но тот чернокожий последовал за ним. Значит, Барни сделал ошибку? Первую ошибку? Вышел из такси и решил скрыться пешком? Там поблизости есть станция подземки, на Ректор-стрит, возле Бэттери-парк. Если он убедился, что оторвался от преследования, значит, мог подстраховаться и дальше отправиться на метро…

А потом? Неужели неф все время ехал за ним и видел, как Барни вышел из такси, и тогда снова на него напал?

Одна ошибка, думал Холлидей, одна ошибка могла все решить.

Казалось, он едет уже целую вечность. Метель все не прекращалась, видимости – никакой, на дороге гололедица. Наконец с Девятой авеню они свернули на Гудзон-стрит. А через пару минут показался голографический фасад кегельбана “Империал”. Никакой изобретательности, просто гигантская кегля.

Холлидей стал указывать шоферу дорогу: вокруг здания, потом в узкий переулок. Где-то здесь, совсем неподалеку, Барни ждет помощи… Холлидей во все глаза смотрел в лобовое стекло сквозь мельтешащие в свете фар снежинки.

– Стоп!

Впереди четко обозначилась фигура. Барни сидел, прислонившись к мусорному контейнеру. Ноги вытянуты, руки безвольно висят вдоль тела: ни дать ни взять выброшенный на помойку старый игрушечный медведь!

– Подождите меня здесь, – крикнул Холлидей водителю, выскакивая из машины. Приблизившись к сидящему мешком телу, он воскликнул:

– Боже мой! Господи!

Барни получил в грудь не менее шести пуль. И с близкого расстояния: бронежилет оказался пробит. Он был еще жив и смотрел на Холлидея остановившимся взглядом. На лице играла слабая улыбка. Улыбка, в которой было признание собственного поражения и просьба о прощении.

Холлидей упал на колени, прижал Барни к себе.

– Все о'кей, Барни… Я отвезу тебя в больницу.

– Не… не думал, что я… Хол…

– Все о'кей. Все будет о'кей. – Холлидей тащил Барни на руках, споткнулся, чуть не упал. Тут подоспел таксист и взял Барни за ноги. Они усадили раненого на заднее сиденье, а уже через секунду машина с визгом выруливала на Гудзон-стрит.

Холлидей прижимал Барни к себе. Теперь глаза его были закрыты, дыхание с хрипом вырывалось из легких. Холлидей смотрел на следы пуль в груди Барни. Раны могут быть и не смертельными. Все зависит от калибра. Но если пули проделали на спине большие выходные отверстия, вытащив с собою обрывки внутренних органов…

Да, Барни совсем плох. Но в наше время врачи творят чудеса! Сейчас самое главное – фактор времени. Таксист вовсю искупал свою прежнюю медлительность. Машина неслась по пустынным улицам. Снежные вихри крутились в свете фар. Такси двигалось на север, к больнице Святого Винсента. Холлидей знал, что там очень мощная система скорой помощи, они просто волшебники по части огнестрельных ран. Если кто-то и может спасти Барни…

– Хол… – Не голос, а шелест ветерка.

– Тихо, Барни, тихо. Все будет о'кей.

– Пакет… программа…

Холлидей вспомнил. Программа! Все из-за нее. Господи! Зачем они только во все это ввязались?! Почему им не хватило здравого смысла бросить это дело?

Откуда они могли знать, убеждал он себя. Каждое новое дело – это еще одна проблема, которую следует разрешить. Как понять, что за углом ждет куча дерьма?

Барни прикрыл глаза и уронил голову на колени Холлидею, и какую-то секунду тот думал, что напарник умер. Потом услышал натужное дыхание и испытал такой подъем, такой приступ радости, что даже сам испугался. Он жив! Еще есть надежда!

Холлидей осмотрел карманы его куртки и брюк. Никакого пакета не было. Холлидей стал думать о программе, которая может стоить его напарнику жизни. Вдруг теперь не удастся уничтожить ЛИНкс? Однако эта мысль сейчас его вовсе не расстроила, не то что раньше. Он больше не отвечает за ЛИНкс. Инженеры в КиберТек смогут разработать новую программу. А Холлидей хотел только одного: чтобы Барни сумел выжить. Это самое важное, и к черту все остальное! Пусть весь мир идет к дьяволу, лишь бы Барни курил свои привычные сигары и пил пиво у Ольги!

Надо бы позвонить в Сент-Винсент, пусть готовятся. Он набрал код и сообщил в службу “Скорой помощи”, что к ним везут копа: ранение в грудь, большая кровопотеря. Холлидей добавил еще имя Барни и его код; когда они доберутся, медики должны уже подготовить кровь его группы и все, что они, черт возьми, в наше время делают.

– Побудь здесь, Барни, – шепнул Холлидей, пока машина въезжала в ворота госпиталя Сент-Винсент и тормозила у подъезда “Скорой помощи”. – Все обойдется, дружище.

Холлидей выпрыгнул раньше, чем машина остановилась. Трое санитаров уже ждали с носилками и тут же подбежали к дверце. Холлидею оставалось только смотреть и ждать. С ловкостью, рожденной долгой практикой, санитары вытащили Барни из салона, уложили на носилки и быстро внесли в здание. Когда Холлидей увидел, как Барни исчезает за стеклянными дверями, в душе его поднялась настоящая волна отчаяния. Потом он вспомнил о таксисте. Тот стоял у машины и смотрел, как мотались туда-сюда стеклянные двери приемного покоя. Холлидей вынул сотенную купюру и сунул ее водителю.

– Сейчас найду… – начал было водитель, но Холлидей оборвал его:

– Оставьте сдачу себе. – И заспешил следом за санитарами.

Барни уже лежал на каталке с подключенными капельницами: кровь, плазма – все как положено. Холлидей шел следом с абсурдным ощущением, что если он будет поблизости, Барни выживет.

Тут он заметил, что рядом с ним энергично шагает какая-то женщина. Краем сознания он фиксировал, как она жестикулирует и что-то быстро говорит мелодичным высоким голосом. Невысокая женщина восточной внешности – слабая копия Ким, старалась не отстать от каталки; компьютерная панель торчала почти на уровне ее головы.

– Мистер Холлидей, вам следует заполнить все необходимые документы и формуляры.

Впереди них каталка свернула за угол и на мгновение скрылась из виду. Холлидея охватила паника, но за поворотом он успокоился, снова увидев обнадеживающую картину: Барни на каталке, а вокруг него на ходу действуют медики. Наконец процессия оказалась у стеклянных дверей и проследовала вовнутрь, а Холлидея ухватили чьи-то сильные руки.

– Там тебе, приятель, делать нечего, – придержал его крупный чернокожий служитель. – Он – в операционной. Они сделают все, что могут.

Холлидей постарался успокоиться, привести в порядок дыхание. Он кивнул, понимая, что негр прав. Барни оказался в самых надежных руках, это единственное место, где его могут спасти. Но Холлидей чувствовал, что все равно должен оставаться здесь, как будто его присутствие могло непостижимым образом повлиять на возможность чудесного исцеления.

Восточного вида женщина взяла его за локоть и повела к скамье. Холлидей сел и привалился к стене. Женщина опустилась рядом и поставила ему на колени лэптоп.

– Если хотите, я вам помогу.

Вопросы казались бессмысленными, совсем не связанными с сохранением жизни Барни Клюгера. Холлидей заставил себя сосредоточиться, решив, что все эти формальности необходимы, даже если кажутся пустой тратой времени. И он отвечал на вопросы женщины, сообщил полное имя Барни, дату его рождения и сам себе удивился: несмотря на шок, он ничего не путал, дата рождения тотчас всплыла в его памяти – 6 мая 1979 года. Барни – дитя прошлого тысячелетия. Потом женщина спросила, состоит ли Холлидей |в родстве с пациентом, и он заколебался.

Надо подумать. Первым импульсом было сказать, что Барни его отец. Потом он решил сказать, что не связан с пациентом родством, но это ни в коей мере не умаляет его тревогу о Барни Клюгере. Ему хотелось объяснить, что Барни для него значит больше, чем любой из родственников, но не нашлось слов, чтобы логично и точно выразить свою мысль. Эта женщина, пожалуй, решит, что он сходит с ума. А потому он просто покачал головой и выдавил:

– Нет, нет. Не родственник.

– Вы знаете ближайших родственников мистера Клюгера?

И снова он отрицательно покачал головой. Эстелла умерла, детей у них не было, родители Барни скончались давным-давно.

– Раз вы являетесь деловым партнером мистера Клюгера, не подпишете ли вы обязательство оплатить расходы по его лечению, мистер Холлидей?

Он подписал документ на экране' толстым пером, размышляя: неужели они приостановили бы лечение, если бы он отказался?

Женщина что-то говорила.

– Кто-нибудь сообщит вам, как дела у мистера Клюгера. Может быть, кофе?.. – Она указала на автомат и поспешила прочь.

Холлидей внезапно оказался в полном одиночестве в пустом больничном коридоре. Он тупо смотрел на двери операционной, прокручивая в голове прошедшие события и спрашивая себя: в чем они ошиблись, как надо было действовать, чтобы избежать такого конца?

Потом он вспомнил о ЛИНксе. Неужели тот смог отследить его перемещения по городу? Вдруг в этот самый момент он отправляет своего посланца, чтобы прикончить его, Холлидея?

Сначала эта мысль была лишь абстрактной конструкцией, чисто интеллектуальным упражнением, потом она пробилась сквозь охватившую Холлидея апатию, и он осознал, что может действительно находиться в опасности. ЛИНкс знает, кто он такой, угрожал ему в ВР…

Господи, а вдруг ЛИНкс проследил его до госпиталя?!

Он вскочил и с криком вломился в стеклянные двери. Его остановил все тот же санитар, ухватив за плечи огромными черными руками.

– Эй, парень, какого черта…

– Его нельзя подключать к системе жизнеобеспечения! – в отчаянии прокричал Холлидей. – Поймите же! Если ЛИНкс…

– Потише, парень! Ну-ка, уймись! Пойми, садовая голова, если мы его не подключим, живым ему отсюда не выбраться. О'кей?

Здоровяк поднял Холлидея, как мешок, и вынес за дверь.

– Посиди здесь, приятель, и маленько остынь. Мы делаем все, что можем. О'кей?

Он подтолкнул Холлидея к скамье, и тот упал на нее, едва не зарыдав от бессилия, от невозможности объяснить другим страшную альтернативу. Если Барни не подключат к системе жизнеобеспечения, он умрет. А если подключат… Если ЛИНкс имеет доступ к операционным системам госпиталя…

Он обхватил голову руками и, раскачиваясь в отчаяний, все же пытался понять, насколько реальна опасность.

Без сомнения, ЛИНкс знал, где находится их офис. Тут Холлидей вспомнил о Ким и застыл как статуя. Он же собирался встретиться с нею вечером в мансарде… Холлидей взглянул на часы. Восемь тридцать.

Если ЛИНкс отправил своего посланника не сюда, а в офис, то ведь тот мог столкнуться с Ким…

Холлидей лихорадочно набрал ее код и, ожидая ответа, пытался сообразить, что именно следует ей сказать, когда она ответит. А она все тянула. Двадцать секунд, тридцать… минута… Она ведь должна быть в мансарде и ждать его, Холлидея.

Наконец Ким ответила:

– Хол? Я только что вернулась. Ты где?

От звука ее голоса у него на глазах выступили слезы. Ему хотелось крикнуть ей, что Барни умирает, но он понимал: такие вещи не следует сообщать по интеркому.

– Ким, слушай меня! Немедленно уходи из дому…

– Хол! Что происходит?

– Я все потом объясню, о'кей? Уходи из мансарды и иди в украинский бар на углу. Там и встретимся, но попозже.

– Хол, скажи хоть…

– Делай, что я говорю! – заорал он.

– О'кей, о'кей, Хол. Уже иду.

– Ким, прости, прости меня. Я все объясню при встрече. – И отключился.

И только потом подумал, что ЛИНкс ведь может контролировать связь. Надо снова ей позвонить. Набирая код, он чувствовал, как панический ужас сжимает ему горло, мешая ответить на знакомое:

– Алло?

– Ким, не ходи в тот украинский бар.

– Хол, объясни же, черт возьми, что происходит!

– Ким, слушай меня. Не ходи в украинский бар. Иди в тот ресторан, где мы ужинали позавчера. Не называй его сейчас! Нас могут подслушать. Иди в ресторан и жди меня там.

– Хол, нам что-то грозит?

– Нет. Да. Но если ты сделаешь, как я сказал, все обойдется. Встретимся позже, тогда и объяснимся. Я люблю тебя.

– И я тебя, – тихонько отозвалась Ким, в голосе ее звучал страх и недоумение.

Холлидей плюхнулся на скамью, испытывая невероятное облегчение. Тут ему в голову пришла еще одна мысль.

Интересно, у него развивается паранойя или это просто разумная осторожность?

Если ЛИНкс контролирует звонки, он узнает, что Холлидей изменил план. ЛИНкс воспользуется полицейскими камерами слежения, проследит за Ким от офиса до бистро Сильвио, пошлет своего порабощенного программиста, и тот будет ждать, пока объявится он, Холлидей.

Ему страшно хотелось немедленно броситься в Эль-Баррио, забрать Ким и спрятать ее в надежном месте. Но он понимал, что не сможет оставить Барни.

Казалось, он сидит в этом ненавистном коридоре уже целую вечность. Холлидей понятия не имел, в какое время он приехал в госпиталь. Наверняка к этому моменту уже должны что-нибудь сообщить о состоянии Барни. Холлидей огляделся, у кого бы спросить, но бесконечный коридор был абсолютно пуст.

Когда наконец появилась медсестра, он начал было говорить, точнее, открыл рот, но так и не смог произнести ни звука, чувствуя, что никак не отыщет слова, чтобы сформулировать вопрос. Он всего только хотел спросить: “Он выживет?”, но в подобных обстоятельствах эта фраза, да еще в адрес случайно проходящей сестры, будет выглядеть нелепо и, пожалуй, даже смешно. Больше всего ему хотелось сейчас спрятать голову и зарыдать, он так и сделает, но позже, не здесь.

Стеклянные двери распахнулись, и Холлидей поднял голову. К нему кто-то приближался, сердце замерло, потом застучало с натужной силой. Холлидей знал, что это мгновение он не забудет до конца своих дней.

Высокий седой мужчина сверху вниз смотрел на него.

– Мистер Холлидей?

– Как он? – Ноги вдруг стали как ватные, и он никак не мог собраться с силами и подняться.

– Мистер Холлидей, – еще раз начал врач и присел на скамью рядом с ним. Холлидей отметил про себя, что это должно быть дурным знаком. – Мистеру Клюгеру была сделана серьезная хирургическая операция с целью удаления шести пуль из груди и желудка.

Врач помолчал, но прошло еще несколько секунд, прежде чем Холлидей осознал смысл этих слов. шесть пуль…

– И хотя сама операция прошла успешно, мистер Клю-гер впал в состояние комы и был, соответственно… состояние комы… -…подключен к аппаратуре искусственного поддержания жизнедеятельности, а пятнадцать минут назад наступила клиническая смерть. Мне очень жаль, мистер Холлидей. клиническая смерть…

Холлидей бессмысленно смотрел на стеклянные двери, и когда врач начал сначала, он наконец услышал его слова.

Клиническая смерть.

Ему еще требовались пояснения, может быть, “клиническая смерть” – это всего-навсего медицинский термин, означающий, что пока есть надежда, что неким вмешательством, чудом еще можно спасти жизнь Барни Клюгера.

– Он… Барни?..

– Технически его тело еще живет с помощью аппаратуры искусственного поддержания жизнедеятельности, но в двадцать один час у мистера Клюгера наступила смерть мозга. Очень сожалею, мистер Холлидей.

Холлидей кивнул, не понимая, означает ли кивок то, что он воспринял информацию о смерти своего друга, или это ответ на бессмысленные извинения доктора.

– Можно… можно мне на него посмотреть?

– Поскольку вы являетесь официальным представителем мистера Клюгера, – глядя в сторону, проговорил врач, – нам требуется ваше согласие на отключение аппаратуры. Вам позволяется присутствовать при этой процедуре.

– Вы уверены… вы уверены, что ничего нельзя сделать?

– Мистер Холлидей, поверьте, мы сделали для сохранения жизни мистера Клюгера все, что возможно при нынешнем состоянии хирургической практики и медицинской техники. Больше ничего сделать невозможно. Разумеется, вы можете обсудить данный случай с моими коллегами.

Случай? Холлидею хотелось крикнуть, что жизнь Барни – это нечто большее, чем медицинский случай, но он просто кивнул и сказал:

– Я хочу увидеть Барни.

Следующие пятнадцать минут прошли как в угаре, и позже он смог вспомнить только какие-то смутные образы. Его привели в небольшую комнату, где лежал Барни. Он стал у двери, не сразу решившись войти, как будто ему предстояло ступить на чужую территорию, находиться на которой у него не было никакого права.

Дальше – провал, и вот он уже стоит у постели, где лежит Барни, и смотрит, смотрит… На Барни была синяя госпитальная одежда, из носа и рта торчат какие-то трубки. Было такое впечатление, что Барни просто спит, еще минута – и он очнется и с виноватой улыбкой начнет извиняться, что задремал на работе.

Холлидей помнил, что все время неотступно думал: еще несколько часов назад Барни был жив!

Шесть пуль…

Потом в памяти всплыли лица двух хирургов, но ни слова из того, что они говорили. Сколько Холлидей ни пытался, он так и не смог вспомнить, как согласился с их предложением выключить аппаратуру жизнеобеспечения, но он знал, что был там и держал тяжелую, все еще теплую руку Барни, когда один из инженеров дотронулся до экрана, хирург печально покачал головой, и Барни умер.

Он сделал распоряжения о кремации в четырехдневный срок, поблагодарил хирургов и служащую-китаянку и вьь шел из госпиталя в состоянии ледяного потрясения.

На улице Холлидей взял такси, сумев не забыть, что ЛИНкс может продолжать слежку. Он попросил высадить его на тихой улочке, где, как он знал, не было полицейских камер слежения, и прошел пару кварталов до диспетчерского пункта такси. Там он нанял машину, повалился на заднее сиденье, и пока автомобиль вез его сквозь крутящиеся снежные вихри к бару Сильвио в Эль-Баррио, сидел с закрытыми глазами, стараясь не допустить в голову ни единой мысли.

Выбравшись из такси, Холлидей тихонько постоял в хороводе пушистых крупных снежинок. Он вдруг осознал, что перепачкан кровью, джинсы его задубели, ноги быстро замерзли в студеном воздухе улицы. Осмотрев одежду, он едва сумел различить на темной материи чуть более темное пятно. Надо идти. Холлидей свернул за угол и еще немного помедлил перед входом. Сейчас не время сообщать Ким о том, что случилось с Барни. Он сделает это позже, когда сможет говорить хотя бы чуть-чуть спокойнее, без этой дрожи в голосе. И без слез. Решив так, он сразу понял, что Ким снова его осудит за неумение раскрыться, разделить горе с другим, за стремление спрятать свои чувства от посторонних глаз.

Он постарался придать лицу спокойное выражение и распахнул дверь. Ким сидела за маленьким столиком у дальней стены. В помещении было холодно, и она сунула одну руку между колен, чтобы согреться, а в другой вертела вилку с намотанным на нее спагетти.

Холлидей приблизился, и она подняла глаза, полные страха и недоумения.

– Хол, в чем дело? Что произошло?

В это мгновение Холлидей желал только одного: схватить ее в объятия, зарыться лицом в эту черную душистую массу волос и рассказать, что случилось, что сталось с Барни, все рассказать. Вместо этого он молча присел к столу, протянул руку и сделал большой глоток красного вина из ее стакана.

– Хол?

Холлидей нервно осмотрел помещение, выискивая глазами камеры слежения. Даже если они и есть в этом ресторане, разве ЛИНкс непременно сможет связаться с ними?

Он взял в ладони руку Ким, и ее тепло немного его успокоило.

– Сейчас я не могу говорить. В одном из наших дел возникли осложнения… и меня теперь кое-кто ищет. Не беспокойся, скоро все уладится. Верь мне, о'кей?

Она чуть заметно кивнула, плотно сжав губу в тонкую алую полосу. Не спросила даже, какая опасность грозит лично ей, и Холлидей еще сильнее ощутил, как сильно ее любит.

– Куда мы пойдем, Хол? Он на секунду задумался.

– В какой-нибудь отель на Манхэттене. Нужно затаиться. Скоро все кончится, и мы… – Что-то в ее лице заставило его замолчать. – Ты что?

– В каком деле сложности, Хол? – негромко спросила она, не сводя с него темных глаз.

Он смущенно пожал плечами.

– Это не важно.

– Хол, – повторила Ким, – если это тот случай со злыми духами, я никогда тебя не прощу.

Холлидей отрицательно замотал головой.

– Что ты! Это совсем не то.

– Ты сейчас врешь мне, Хол. Учти, я тебя брошу. Честное слово, брошу.

Он по-прежнему держал ее за руку и, заглянув в широко распахнутые китайские глаза, понял, она и в самом деле говорит правду. Она действительно может его оставить. Оста* вить, несмотря на все, что их связывает, несмотря на многие месяцы близости.

Интересно, что бы сказала его сестра? Что для мужчин и женщин близость означает разные вещи. У мужчин превалирует физическое начало, у женщин – эмоциональное. Кто знает, может, она и права.

– Господи, я совсем забыла, – вскрикнула Ким, отняла у Холлидея руку и сунула ее во внутренний карман своей стеганой куртки. – Это доставили к нам в мансарду.

Холлидей смотрел, как она вынимает тонкий серебристый конверт, сердце его глухо стучало. Он молча его взял, перевернул. На кодовом замке поблескивала цепочка цифр.

Переведя взгляд на Ким, он так же молча ждал объяснений.

– Его принес шофер такси, – начала он. – Сказал, что это от Барни. Он постучал к нам в дверь и оставил его.

Дрожащими пальцами Холлидей набрал на замке код, вытряхнул на ладонь две крошечные компьютерные иглы.

– Что это, Хол? – с беспокойством спросила Ким. – И где Барни?

При виде этих иголок Холлидей почти потерял над собой контроль. Барни знал, что его преследуют, попросил шофера доставить пакет, а сам вышел из машины и двинулся пешком. Практически пожертвовал собой ради этих иголок. Холлидей почувствовал, как ему сдавило горло, глаза горели от слез.

– Что это, Хол? – повторила Ким.

– Это нам нужно для дела, – ответил он, не сумев придумать ничего лучшего.

– Почему Барни послал их тебе? Почему не принес сам? – продолжала настаивать она.

– Потому что… Барни был занят. Занят, понимаешь, – выдавил он, презирая себя за ложь.

Значит, он должен отправиться в офис КиберТек на Бэт-тери-парк. По дороге он завезет Ким в отель.

– Пойдем. Надо спешить.

Она подняла стакан и допила вино, вытягивая шею, как ребенок, потом вынула пятидесятидолларовую купюру и оставила ее на столе. Холлидей взял ее за руку, и они поспешили из бистро на шумную, запруженную толпами людей улицу, над которой летели визгливые крики разносчиков. Оказавшись на заснеженном тротуаре, Холлидей снова ощутил беспокойство, как будто они очутились на вражеской территории.

За углом тянулась цепочка такси. Они сели в машину. Холлидей сжимал в кармане злополучный конверт. Если программа будет работать и Сеть избавится от ЛИНкса и если они смогут выследить человека, порабощенного искусственным разумом, то мир снова станет относительно безопасным местом. Вот только надолго ли? Пока у следующего ИИ не поедет крыша…

В Чайнатауне Холлидей велел остановиться на тихой улочке, попросил шофера подождать и поспешно отвел Ким в небольшой отель за углом. “Плаза” оказалась заведением средней руки недалеко от Центр-стрит. Они остановились у дверей, Холлидей сунул руку в карман, вытащив пригоршню банкнот и впихнул их в руки Ким.

– Я – быстро. Пара часов – и все. Только никуда не выходи, о'кей?

– О'кей, Хол, – невесело улыбнулась Ким, грустя, что снова остается одна. – Я придумаю, чем заняться.

Он притянул ее к себе.

– До встречи! – И Холлидей бегом бросился к машине, приказав везти себя через весь город на Бэттери-парк.

Вдруг ожил его интерком, напомнив о себе вибрацией. Звонил Веллман.

– Холлидей, где, черт возьми, вас носит? Мы ждем уже столько времени. Я всю ночь пытаюсь связаться с Клюгером.

– Это надежная линия? – спросил сыщик.

– Не беспокойтесь. Мои специалисты с ней поработали,

– Программа у меня, – коротко сообщил Холлидей. – Я буду у вас через пять минут.

– Слава богу, – облегченно вздохнул Веллман. – Чудесно. Увидимся.

Холлидей чувствовал, скоро наступит реакция, упадок. Очистка Сети от злого духа, искусственного интеллекта, ответственного за столько смертей, окажется нудным процессом наблюдения за работой технических специалистов, которые уткнутся в экраны. Будет долгое, скучное ожидание, пока эти современные маги объявят, что чары рассеялись и дракон побежден.

Он думал, что успешное завершение этого дела, когда бы оно ни наступило, уже не за горами. Думал о Барни. Клиническая смерть, сказали врачи. Думал, что невозможно представить будущую работу агентства без Барни.

Через минуту машина затормозила у громадного черного монолита знакомого здания. Холлидей расплатился с водителем и в лифте поднялся на сороковой этаж. Его проверила охрана, и вот он уже входит в офис компании. Веллман в сопровождении Ральфа и других специалистов кинулся ему навстречу через все огромное рабочее помещение.

Холлидей передал конверт, Веллман высыпал кристаллы на ладонь, потом отдал Ральфу. Глава компании успел сменить галстук, застегнул жилет и вообще выглядел почти прежним щеголем, картину портила только ожоговая повязка на правой руке и тоскливая пустота в глазах.

Инженеры двинулись к компьютерам и огромному экрану на дальней стене комнаты.

Веллман в упор рассматривал сыщика.

– Вы ужасно выглядите, Холлидей. Чем вызвана задержка? Холлидей открыл было рот, но не смог выдавить из себя ни слова, чтобы описать случившееся. Казалось, если он скажет кому-нибудь, что Барни умер, то сделает необратимым то, что до сей поры было лишь абстракцией. Если он все расскажет Веллману, то смерть станет реальностью, и он окажется лицом к лицу с необходимостью жить дальше без человека, который столько лет был его единственным другом. Однако эта смерть имела значение и для Веллмана, и для КиберТек. Барни погиб, его убил один из рабов ЛИН-кса, Веллман имеет право об этом знать.

– Холлидей, с вами все в порядке? Сыщик в ответ только мотнул головой.

– Когда я прибыл к Коннелли, Барни там уже не было. Он, как и планировал, уже забрал программу.

– Холлидей, что произошло?

– Пока Барни был еще в баре, туда кое-кто пришел и тоже спросил про пакет.

Веллман на секунду прикрыл глаза, осознавая сказанное.

– Господи боже мой…

– Это, очевидно, еще один из контролируемых ЛИНксом программистов. Я помню, вы говорили, Ривз был последним.

– Я и сам так считал. Видимо, есть еще один. У конкурентов.

Холлидей мрачно покачал головой.

– Барни удалось уйти. Он взял такси, потом вышел из него. Тот парень отправился следом за ним и… – Перед глазами возникла страшная картина: умирающий Барни беспомощно лежит у мусорных контейнеров.

Веллман с заботливостью, которой Холлидей не мог я нем и предположить, взял его за плечи и усадил во вращакк щееся кресло.

– Что произошло с Барни? – присев рядом, спросил Веллман.

Холлидей попробовал взять себя в руки, справиться с рвущимися наружу рыданиями.

– Парень стрелял в него, шесть раз, в грудь. Я успел еще доставить Барни в Сент-Винсент. – Холлидей замолчал. Горло перехватило, страшные слова никак не хотели выходить наружу. Наконец он все же выговорил:

– Врачи объявили, что в девять часов наступила клиническая смерть.

Помогая себе одной рукой, Веллман осторожно сел на пол. Из нагрудного кармана пиджака он вытащил изящный платок и вытер выступивший на лбу пот.

Они молчали целую вечность, да и о чем тут было гово^ рить…

Наконец Веллман поднял взгляд.

– Как вам удалось получить программу? – спросил он.

Холлидей объяснил, что Барни попросил шофера доставить программу к ним в офис.

– Он наверняка знал, что его преследуют, – задумчиво проговорил Холлидей. – И вот на случай, если не удастся спастись…

– Мы до него доберемся, – мрачно пообещал Веллман. – Программа Джозефа выследит этого засранца и уничтожит его.

– И тогда останется только человек-инструмент, раб ЛИНкса, – закончил за него Холлидей. – Надо будет его найти.

– Он окажется изолированным, – объяснил Веллман. – ЛИНкс не сможет снова загрузиться в Сеть, программа выследит его и убьет. ЛИНкс будет заперт в порабощенном им человеке, найти его – только вопрос времени.

Холлидей прикрыл глаза. Завершение этого дела казалось линией горизонта, которая никогда не приближалась, как бы быстро ты ни двигался.

– Мистер Веллман, – позвал от экрана один из инженеров. – Мы готовы, можно начинать первичное внедрение.

Холлидей вяло поднялся и из последних сил поплелся за Веллманом к полудюжине инженеров, которые столпились вокруг панели управления, связанной с экраном на дальней стене офиса. Рядом на столике он увидел кофейник, налил себе чашку и прихватил с собой к экрану.

– Операция осуществляется в две стадии, – пояснял тем временем Ральф. – По сути, первая стадия – это обычная поисковая программа, а вторая – очень умный вирус, инициирующий разрушение. Он закодирован, так что ЛИНкс не обнаружит его, пока не станет слишком поздно.

– Но если ЛИНкс фрагментирован в Сети… – начал было Веллман.

В ответ Ральф энергично затряс головой:

– Это не имеет значения. Джо учел такую возможность. Вирус способен расщепляться и все же оставаться эффективным. – Он о чем-то переговорил с другим инженером, потом продолжил:

– Сейчас мы начнем разворачивать первую стадию. – Ральф указал на экран: – Мы увидим, когда будут выявлены все многочисленные составляющие ЛИНкса.

Он кивнул инженеру, и тот вставил иглообразный кристалл в порт.

Холлидей сделал глоток кофе и заметил, как дрожат руки.

– Сколько это займет времени? – спросил Веллман.

– Если все будет хорошо, то несколько минут, – отозвался Ральф, -г- А программа разрушения действует еще быстрее.

Холлидей не сводил глаз со стенного экрана. На трехмерной картине крошечные военные танки входили в невероятно сложный лабиринт – такую графику выбрал Джо для наблюдения за поиском. В нижней части экрана находилась шкала, по которой двигалась синяя полоса, демонстрирующая проценты выполнения.

Время от времени танки останавливались и начинали мигать красным цветом. Рядом с танком появлялось изображение скорпиона – значок, которым Джо обозначил искусственный интеллект по имени ЛИНкс.

Индикатор шкалы достиг уже тридцати процентов и продолжал расти. Холлидей не отрываясь следил за событиями. Через минуту синяя полоса добралась почти до восьмидесяти процентов. Веллман бросил на Холлидея напряженный взгляд, успокаивающе кивнул.

Казалось, на последние двадцать процентов потребуется целая вечность. Синяя полоса росла теперь чуть заметно, по миллиметру. На экране большинство танков уже мигало красным цветом. Остальные продвигались с величайшей осторожностью.

Девяносто процентов… девяносто пять…

– Может ЛИНкс нанести ответный удар? – спросил Холлидей.

Ральф оторвал взгляд от экрана и рассеянно пробормотал:

– Мы узнаем это, когда запустим наш умный вирус. Я практически уверен, ЛИНкс не сдастся без боя. Вопрос только в том, как он будет защищаться.

Синяя полоса заняла все сто процентов. В лабиринте теперь все танки мигали красным. Все структуры ЛИНкса были успешно выявлены.

Холлидей грустно улыбнулся:

– Как это похоже на Джо – разработать вирус-убийцу на базе детской компьютерной игры.

– Господи, как бы мне хотелось, – отозвался Веллман, – чтобы он увидел ее в действии.

Ральф взял в руки второй кристалл, взглянул на Веллма-на, потом на остальных:

– Ну что, мы готовы, джентльмены? – спросил он и вставил кристалл в порт.

Холлидей ожидал, что танки просто начнут палить по изображениям скорпионов, представляющих ЛИНкс, а те будут взрываться по мере того, как компоненты искусственного интеллекта изживались из Сети.

Однако атака оказалась значительно более наглядной.

Секунду экран оставался темным, и Холлидею показалось, что возникли какие-то неполадки. Он оглянулся на инженеров, но, не увидев на лицах тревоги, успокоился.

Потом экран взорвался калейдоскопом полыхающих цветов, на Холлидея лавиной обрушилась череда образов. Некоторые удерживались на экране две-три секунды, другие лишь на мгновение загорались цветной вспышкой. Холлидей щурился, чтобы разглядеть детали. Вот короткая серия ярких взрывов, ослепительных и скоротечных, потом несколько секунд покоя. Холлидей видел, что по зеленому лугу движется танк, совсем как на сайте в виртуальной реальности. Танк вовсю палит по отступающему скорпиону, а тот время от времени оборачивается, безуспешно пытаясь достать противника ядовитым хвостом.

Картина исчезла, сменившись другой. В течение трех секунд на экране бушевала настоящая блицбаталия. Глаза Ходлидея уже привыкли мгновенно различать образы танков и скорпионов, он умудрялся охватить взглядом сразу несколько эпизодов боя. Кругом были танки, ползущие по различного вида ландшафтам. Танки вели непрерывный огонь, скорпионы отступали.

В нижней части экрана другая синяя полоса показывала, как таяла шкала с процентами, но только совсем не так быстро, как прежняя. Битва все разгоралась, ЛИНкс не собирался сдаваться без боя. Минуты бежали, энергичное наступление мельтешащих фигурок замедлилось. Холлидей видел, что уничтожается все больше компонентов ЛИНкса и теперь графика просто уделяет внимание отдельным эпизодам сражения.

Синяя полоса выросла уже до девяноста пяти процентов. Холлидей смотрел, как на фоне причудливого кораллового лабиринта один из танков расправляется с закованным в металлические доспехи скорпионом. Поле зрения переместилось, теперь Холлидей видел другой танк, на сей раз стрелявший в своего врага среди пейзажа, сложенного из математических уравнений.

Веллман схватил его за руку и указал на синюю полосу. Вот указатель дополз до девяноста девяти процентов и двинулся дальше. Холлидею казалось, что теперь синяя полоса занимает все сто процентов шкалы.

На экране сейчас оставалась только одна сцена: последняя битва между программой Джо Косинского и сотворенг ным им монстром.

События демонстрировались с позиции танка, как будто камера располагалась за спиной у водителя. Танкист взмахнул рукой, словно при кавалерийской атаке, и танк рванулся вперед, сквозь вихри красноватого песка этого пустынного ландшафта. По курсу то и дело мелькал скорпион, удирающий по череде бесконечных дюн. Танк прибавил ходу, время от времени испуская залп при виде скорпиона.

Наконец дюны сошли на нет, превратившись в широкую и плоскую равнину. Холлидей убеждал себя, что все это – лишь визуальное отображение событий, имеющих место в Сети, битвы двух пакетов информации, где-то там, в таинственном далеке. Но мозг не вмещал подобную мысль. Сражение, проходящее у него на глазах, было куда более реальным.

Танк выполз из-за последней дюны и двинулся к скорпиону. Тот развернулся к противнику, сверкая серебристыми щитками и угрожающе занеся хвост. Танк дал залп и промахнулся, и тут скорпион ответил. Холлидей видел, как изогнувшийся аркой хвост испустил рубиновый луч лазера, луч ударил в танк и отбросил его назад. Танк ответил канонадой, одно из ядер угодило в скорпиона, и в воздух взлетели серебристые чешуйки панциря. Скорпион снова выстрелил, не попал, танк рванулся вперед для последнего удара. Скорпион, ЛИНкс, лежал на брюхе в пурпурном песке пустыни. Искалеченный хвост бессильно распростерся на земле, несколько сохранившихся ног отчаянно скребли землю.

Командир подался вперед к смотровой щели, взмахнул рукой, и ядра градом разнесли скорпиона в сверкающую на солнце пыль.

Синяя полоса в нижней части экрана сменилась бегущей строкой: Миссия завершена! Миссия завершена! Миссия завершена! Снова и снова.

Потом танкист обернулся, посмотрел с экрана и снял защитные очки. Победно подняв руку, им улыбался Джо Ко-синский.

Экран погас, в воздухе повисло странное ощущение незаконченности, но Ральф вдруг радостно завопил и бросился обнимать стоящего рядом инженера, тогда подключился и Веллман. Он шел от одного специалиста к другому, пожимал протянутые руки, бормотал поздравления.

Холлидей отошел к окну и стал смотреть в темноту. Странное волнение сдавило грудь. Освещенные улицы ночного Манхэттена громадными спицами убегали вдаль, как разноцветные следы трассирующих пуль. Перед глазами вновь возникло лицо Джо, его победная детская улыбка. Да он и был ребенком.

Кто-то подошел и тронул его за плечо. Веллман.

– Мы почти победили, Холлидей. Сыщик кивнул и поднял глаза.

– Да, теперь это только вопрос времени. Осталось отыскать раба, – отозвался он. – Но скольких он еще успеет убить, прежде чем удастся его схватить?

– Можно начать с установления личности этого человека, – предложил Веллман. – Это не служащий КиберТек. Имплантаты были только у Найджерии и Ривза. Это кто-то из других кибер-индустриальных концернов.

– Каких? Тайдманн? Мантони? Веллман ответил ему твердым взглядом.

– Как мог ЛИНкс попасть в ВР Мантони, Холлидей? Джозеф утверждал, что это закрытая, безопасная система.

– Он явился в систему Мантони, чтобы убить Джо, значит, он имел доступ в мозг кого-то из служащих Мантони, кому тоже произвели имплантацию. – Холлидей замолчал. Что-то шевельнулось в его памяти, но он сказал себе, что Барни ведь убил мужчина. Что за стереотипное мышление, черт возьми! Разумеется, убийца Барни воспользовался маской!

– Холлидей, – окликнул его Веллман. – Что с вами?

В этот момент Холлидей вспомнил встречу с работником фирмы Мантони, имеющим наноцеребральный интерфейс.

– Думаю, что я знаю, кто этот человек, – сообщил он потрясенному Веллману. – Это женщина. Женщина по имени Киа Йохансен.