Новые неприкасаемые

* * *

Клифтон Чедвик вздрогнул и зябко повел плечами, поднимая повыше воротник пальто из верблюжьей шерсти. Слабеющий свет осеннего солнца сменился моросящим дождиком, капли которого попадали под навес крыльца, где он стоял в терпеливом ожидании.

«Может, звонок не в порядке?» — подумал Чедвик. Он уже поднял руку, собираясь постучать, но в этот момент в фойе вспыхнул свет. Затем в замке заскрежетал ключ, дверь отворилась.

– Доктор Нельсон Элбан?

– Да.

– Клифтон Чедвик. Я вам звонил сегодня утром.

– Помню. Что ж, заходите. Вообще-то я ждал вас не раньше завтрашнего утра, а моя экономка ушла. Извините, я не прислушивался к дверному звонку.

Чедвик вошел и ожидал, пока Элбан запрет дверь.

– Пальто можете повесить здесь, мистер Чедвик. — Элбан извлек из шкафчика плечики и протянул их гостю. — Вы, наверное, привыкли к погоде получше.

– Там, где я живу, доктор, обычно не холодает так рано.

– Честно говоря, я и сам не в восторге от местного климата, но мне здесь удобно работать. В сорока милях отсюда находится федеральная тюрьма строгого режима, а в пределах двадцати миль — исправительные центры двух штатов. Из Скайтерсвиля в оба конца — рукой подать.

Чедвик протянул пальто Элбану, тот торопливо повесил его в шкаф.

– Пройдем в мой кабинет, мистер Чедвик. Там горит камин и найдется бутылочка отличного шерри. Прошу сюда.

Вскоре Чедвик с удобством расположился в кресле возле камина. Действительно, прекрасный шерри. Кажется, в винах хозяин в самом деле разбирается. Но каков из него свидетель-эксперт? Посмотрим…

На вид Элбану чуть за пятьдесят. Короткие черные волосы без следа седины консервативно зачесаны назад. Среднего роста, не толст и не худ, очки в роговой оправе, одет респектабельно, но несколько старомодно. Речь и манеры опытного и уверенного в себе профессионала.

Слава Богу, не похож на психопата, чего в душе опасался Чедвик, прочитав книгу Элбана, пронизанную весьма радикальными идеями.

– Скажите, доктор, доводилось ли вам прежде выступать свидетелем в уголовном суде?

– О да. Неоднократно. Меня довольно часто приглашают на слушания, где решается вопрос об условном или досрочном освобождении. Суть моей работы такова, что мне неизбежно приходится общаться с сотнями заключенных. Иногда я выступаю в суде по их просьбе, иногда меня вызывает прокурор.

– Это ценный опыт, но я имел в виду судебные слушания по новым делам, когда решается вопрос о виновности или невиновности.

– Мне приходилось выступать и на таких процессах, но реже.

– Меня привела сюда ваша книга, из которой можно заключить, что вы не похожи на обычных свидетелей-экспертов.

Элбан сделал глоточек из стакана и осторожно произнес:

– И теперь вы гадаете, выдержат ли проверку и гипотеза, и ее автор, верно?

– Вы сами это сказали, док. Случай нетрадиционный. Покушение на президента Соединенных Штатов на лужайке Белого Дома. Преступник не пытался скрыться, более того, сразу после содеянного выступил с заявлением для средств массовой информации. Сам он утверждает, что полностью нормален.

– Дело в том, что они все нормальны — до и после. По словам преступников, они теряют над собой контроль только в момент совершения преступления. Вам наверняка не раз приходилось слышать подобные утверждения.

– Вы правы. Но Джастин Судано отличается и здесь. Он пошел а преступление ради славы, ради бессмертия. Ему захотелось увидеть свое имя в учебниках истории. При этом он не обычный психопат. Он спокоен, невозмутим, собран, а также умен. Очень умен.

– Догадываюсь. Но знаете, многие преступники умны, а некоторые ничуть не менее изобретательны, чем этот Судано. По моему нению, он очень верно выбрал оружие.

– Арбалет? Да, вы правы. Представляете, он сконструировал его сам. Оружие собирается из кусочков, как головоломка. Судано пронес его в разобранном виде под носом агентов службы безопасности, на чердаке собрал. Арбалет целиком состоит из скрепленных эпоксидной смолой волокон бора — ни кусочка металла. Очень мощное, нешумное и необычайно опасное оружие. Воистину большая изобретательность, но… она лишь усугубляет мою проблему. Ведь защищая подсудимого, я должен уверить присяжных в его невменяемости. А преступник столь умен, что прокурор не колеблясь предъявил ему обвинение в покушении на предумышленное убийство.

– «Невменяемость» не медицинский термин, а юридический. Существует множество проявлений умственных заболеваний, и любое из них могло в критический момент лишить вашего клиента рассудка. Уверен, у вас уже возникла некая идея, равная по изобретательности примененному оружию.

– Да. И я здесь для того, чтобы заручиться вашей поддержкой в пользу моего клиента. Тот факт, что у вас появится возможность проверить вашу гипотезу в суде…

– Это не гипотеза. У меня есть данные, бесспорные данные почти 6000 судебных дел. Все документально подтверждено, а независимые эксперты провели по каждому делу статистический анализ. Моя позиция столь же твердо обоснованна, как расчетная таблица страховой компании. Она выдержит любую проверку. Вы, кажется, упоминали, что читали мою книгу.

– Читал, хотя вынужден признаться, понял далеко не все.

– Сама теория очень проста, мистер Чедвик. Я изложил ее в первых двух главах. Трудно было собрать информацию. Но если предугадал ваш вопрос — сумею ли я определить, сумасшедший Джастин Судано или нет, — то ответ будет: сумею.

– Именно так?

– Именно так.

– Прекрасно, тогда с чего мы начнем?

– С обследования, конечно.

– Клиент в Форт-Миде. Как скоро вы сможете выехать?

– Не торопитесь, мистер Чедвик. Речь идет не о задушевной беседе между пациентом и психиатром. Я подразумеваю действительно тщательное физическое обследование, такое, какие мне приходилось делать здесь.

Чедвик обвел взглядом комнату. Старинный дом велик, и где-то в его недрах есть нечто вроде лаборатории. Однако он колебался:

– Добиться судебного распоряжения привезти его к вам будет невероятно трудно. Не знаю…

– А как насчет госпиталя в Бетезд? Сможете устроить?

– Конечно, но как же ваше оборудование?

– Я подключу его через интерфейс.

– Где у вас телефон, док? Я все устрою прямо сейчас.