Новое назначение

Глава 4. Подвести под монастырь или размышления уполномоченного

Правильно сказал товарищ Сталин о кадрах, которые решают все. И мне, в первую очередь, пришлось думать о структуре губчека и о людях, которые станут занимать должности. Структуру, не мудрствуя лукаво, я взял прежнюю, знакомую еще по Череповцу: отдел по борьбе с контрреволюцией, отдел по борьбе со спекуляцией. Подумав, добавил сюда отдел учета и сектор криминалистики. Отдел учета получался самым многочисленным, потому что он станет заниматься фильтрацией пленных и задержанных. Но назвать отдел «фильтрационным» не очень-то презентабельно.

Чтобы обеспечить отделы начальниками и оперативными сотрудниками, пришлось «трясти» губернский исполнительный комитет, у которого людей и так не хватало. Погрустили, постонали, но начальников и замов мне дали, а оперативников пришлось брать из бригады товарища Терентьева. Как будут работать — покажет время и обстановка. Единственный руководитель «приобретенный» мной лично — начальник сектора криминалистики Николай Иванович Марков. А то, что он титулярный советник — ничего страшного. Вон, командарм шестой армии товарищ Самойло вообще бывший генерал, и ничего. Зачем мне криминалист, я пока не знал, но то, что в будущем он понадобится — это точно. Еще для сектора нужны фотографы, не меньше двух. Их я собирался задействовать, когда станем работать с наиболее важными задержанными. Они же пригодятся, когда начнем фиксировать результаты «деятельности» союзников. Фотография — очень важный документ, особенно пока не изобрели фотошоп. Пусть пока товарищ Марков старается, связи своими трясет, фотографов вербует, аппаратуру собирает, реактивы, а заодно пусть поищет хоть какие-то остатки своих архивов. Так не бывает, чтобы исчезло все. Еще ему поручено отыскать уцелевших сотрудников жандармерии, сыскной полиции, военной контрразведки (которая царская) и приглашать на работу в ЧК. Откажутся — не обижусь, согласятся — возьму и к делу приставлю. Это в рабоче-крестьянскую милицию запрещено принимать сотрудников царской охранки и прочих спецслужб, а про ЧК ничего не сказано. Далее, мне понадобятся интенданты, снабженцы. При тех масштабах, которые вырисовываются, придется заниматься хозяйственной деятельностью — помещения, дрова, керосин, а самое главное — продукты. И личный состав надо кормить-поить, и задержанных. Я сам при всем желании повсюду не успею, да и опыта снабженца у меня нет. Значит, пишем в штатное расписание хозяйственную часть в составе хотя бы двух-трех человек. Потом, разумеется, она разрастется, но пока пусть такая. С другой стороны... какие два-три? А возчики? А кладовщики? Берем десять.

Потомки обязательно скажут, что Аксенов Владимир Иванович — палач Архангельска с руками по локоть в крови, создатель концентрационных лагерей и все такое прочее. А может быть, в этом мире не будет Перестройки и той грязной пены, вылившейся на могилы создателей нашего государства? А если будет... что ж, мне уже все равно. Позднее скажут, что у нас ничего не получилось, что мы так и не сумели построить справедливое государство, вернувшись к капитализму. Что я могу сказать? Сказать, что мы в этом не виноваты, вся вина лежит на наших потомках? Нет, не скажу. Но, знаете, мы, по крайней мере, пытались сделать этот мир лучше и чище.

Виноват, это только лирическое отступление, а мне теперь работать, как не снилось никакому папе Карло.

Первое, что необходимо сделать — в самые кратчайшие сроки «разгрузить» город Архангельск, убрав из него всех пленных солдат и офицеров, задержанных чиновников правительственных учреждений, предпринимателей, активно сотрудничавших с Белым правительством. Скажете — для чего? Да все просто. По самым скромным подсчетам, после освобождения Архангельска в плен сдалось около пяти-шести тысяч белогвардейцев. Сейчас их у нас около двух тысяч, остальные где-то в пути, но скоро подтянутся. Точнее — их сюда приведут. И что дальше? Взять и просто распустить их всех по домам? Нет, извините. Для начала нужно проверить — чем ты занимался, будучи во враждебной армии, насколько виноват перед Советской республикой. Одно дело, если ты простой солдат или офицер не выше ротного, совсем другое, если ты был у белых командиром полка, и выше. А если имел отношение к контрразведке или разведке? Понимаю, что без них не обойдется ни одна армия мира, но другая армия тоже проявляет к ним интерес. Вот я, лично как сотрудник особого отдела очень желаю знать и про белую агентурную сеть в шестой армии, и ее «выходы» выше, на Москву, и все прочее. Проверим, отпустим. Ну, или придется расстрелять, как пойдет.

Итак, если в отдельно взятом городе у вас имеется пять-шесть тысяч военнопленных, а тюрьма вмещает от силы тысячу-полторы, придется отыскивать для содержаний арестантов подходящие помещения, приставлять охрану, и все прочее. Реально же это будет выглядеть так: мы займем рабочие клубы, кинотеатры (их целых два на Архангельск), учебные заведения. Сами понимаете, что для содержания узников они не приспособлены. Значит, арестанты смогут шастать туда-сюда, провоцировать драки, общаться с населением, совершать правонарушения и прочее. А это в ближайшие месяц-два совершенно излишнее. И охраны понадобится больше, а это тоже плохо.

Я не уверен, что Советская власть прямо сейчас сумеет обеспечить всех содержащихся под стражей полноценным пайком. Мне обещали, что полфунта хлеба выделят каждому, но что такое двести с небольшим грамм для здорового мужика? А где взять больше, если рабочие получают по триста грамм, а служащие по двести пятьдесят? И ждать, что в ближайшие месяцы что-то улучшиться, не стоит. Голодные бунты заключенных нам обеспечены. Кому нужен бунт в черте города? Правильно, никому. А ведь его подавлять придется и, не исключено, что кровью. Да, придется, а что делать?

Большинство военных — жители самого Архангельска, либо губернии. Стало быть, ко всем зданиям станут приходить родственники, чтобы повидать родных и любимых, понесут передачки. Дело похвальное, разумеется, но это дополнительные проблемы и беспорядки. А есть и еще один момент, о котором пока мало кто догадывается, но он проявится. В тесных помещениях, где находится много людей, непременно найдется хотя бы один заболевший. Из мест заключения болезнь перекинется на Архангельск, и всё: город потеряет не меньше четверти населения. А с врачами у нас не густо. Так. Задача номер один — отыскать среди пленных и прочих задержанных, врачей, фельдшеров, акушеров, а даже и медбратьев.

Итак, уже вырисовывается некая картинка. Освобождаем Архангельскую тюрьму, которая станет для нас главным резервом, и куда станем помещать либо самых опасных, самых важных, либо напротив, безобидных задержанных. И еще бывшего комвзвода Семенова туда определю. Пока некогда с ним возиться, но мне очень интересно узнать — что за командиры такие, что сливки снимают? Расскажет, никуда не денется. Стало быть, первыми туда отправляются врачи и прочие медицинские работники. Туда же определим кадровых офицеров. Не думаю, что их осталось много, человек сто, не больше. С этими тоже разбираться в первую очередь. Офицеры военного времени, «химические» офицеры, отставники, прапорщики из «вольноперов» пока подождут.

Стоп. А на фига мне самому разбираться с кадровыми офицерами? Нехай этим занимается товарищ Конасов. Допрашивает, фильтрует, а потом отправляет кого куда — кого под расстрел, а кого в Красную армию. Военспецы товарищу Троцкому позарез нужны. Скоро предстоит поход в Польшу, а там еще барона Врангеля бить, дел хватит. Стало быть, профессионалы понадобятся.

Хотя, Конасову я бы и подводу с покойниками не доверил, профукает. Придется самим работать. Но все равно, кадровых офицеров придется держать в Архангельске. Сюда же, в тюрьму, определим членов правительства, генералов, потенциальных разведчиков и контрразведчиков. Так, кого еще оставляем?

Расстрелять, разумеется, самое простое, только это не по-хозяйски. Разбазарим все кадры, а нам еще социализм строить. А с кем строить-то? Романтиков у нас предостаточно, но нам технари понадобятся, учителя. Хм. Технари и учителя. Значит, учителей можно прямо сейчас отправлять по домам, взяв с них подписки, и обязательство встать на учет в волостной военный комиссариат. Их, вроде бы, уже должны восстановить. Нехай детей учат. Инженеры и мастера скоро понадобятся и на судоремонтных заводах, и в порту. Архангельск — морской порт, а после интервентов флот поредел, придется восстанавливать. Не говорю, что прямо сейчас, но через год или два, придется. Значит, этих тоже пока оставим в Архангельске. Пусть горисполком свяжется с портовиками, определят, какие специалисты им потребуются в первую очередь. А заодно пусть порт определяет масштаб ущерба от интервентов: какие суда угнаны в Англию, какие по милости союзников погибли. Кстати, куда запишем «Вайгач», отправленный Вилькицким с караваном судов к Колчаку за зерном? Серафим Корсаков говорил, что корабль наскочил на скалу и погиб. Пожалуй, «Вайгач» тоже можно приплюсовать к потерям от интервентов и белых. А еще впишем сюда паровые котлы, предназначавшиеся для лесопильных заводов Сибири. Их, правда, наши сами матросы выкинули за борт, потому что в Сибири за ними никто не явился, но виноваты-то все рано белые.

И еще с «Кузьмой Мининым», подорванным не без моего участия, что-то надо решать. Если он затонул в Северной Двине, так можно и вытащить, пригодится. А ежели дотянул до Белого моря и уже там ушел на дно, запишем на происки интервентов.

И вот опять мысли возвращаются к тюрьме. А ведь и там можно отыскать ценные кадры. Начальник тюрьмы нехай остается прежний. Потом проверим, если заворовался, обирает заключенных, то расстреляем. Если нет, пусть сидит. В принципе, человек при своем деле, а тюрьма нужна при любом режиме. Не может такого быть, чтобы там не было собственной хозяйственной части. Уточню, а тюремного интенданта или замначальника по АХЧ — да и шут с ней, с его должностью, мне важна сущность, заберу себе и сделаю помощником по хозяйственной части. Опыт снабжения заключенных у него должен быть, пусть работает, а со временем подготовим собственные кадры.

Теперь, самое главное. А куда я дену всех остальных, которых останется не меньше трех тысяч?

А что делали наши предки, пока не было тюрем? Правильно, отправляли злодеев и прочих в монастырь, на покаяние и для изоляции. Не зря же выражение «подвести под монастырь», которое часто употребляют, но мало кто задумывается о его значении, сегодня бы звучало как «подвести под тюрьму». Есть у нас Соловецкий монастырь, есть Холмогорский. Пожалуй, пока и хватит. И находятся пусть и недалеко, но на отшибе, и охранять не трудно, и сбежать проблематично. Тем более, что капитан Чаплин, которому не давали покоя лавры адмирала, однажды свергнул Северное правительство и даже отправил министров на Соловки. Правда англичане потребовали вернуть всех обратно, что и было сделано, но какое-то время правительство посидело на нарах. Ничего, им даже полезно. Пожалуй, надо бы такое внедрить в будущем — берем высокопоставленных чиновников, отправляем в тюрьму недельки на две, потом возвращаем обратно. И чиновникам польза, и народу приятно.

А если члены правительства побывали в роли узников на Соловках, так почему бы там не разместить пленных солдат и офицеров? Стало быть, тысячу человек на Соловки, еще тысячу в Холмогоры. Ага. Значит, потребуется охрана, провизия и все прочее. С охраной проще — возьму у армейцев столько, сколько мне надо. Начальник дивизии повозмущается, но даст, куда он денется. Доблестная шестая армия воевать в ближайшее время ни с кем не будет, пусть несет другую службу, если у нас пока нет внутренних войск.

Стало быть, для начала отправлю на Соловки и в Холмогорский монастырь две партии арестантов, человек по пятьдесят с охраной. Пусть пока готовят монастыри к приему узников из расчета тысяча человек на обитель. Нары сооружают, иноков «уплотняют» и все прочее. Топоры и пилы отыщут, или опять мне о том думать? И как мне обозвать эти лагеря? Концентрационными? Нет, не нравится. Ладно, оставим историческое названия — лагерь особого назначения. СЛОН и ХЛОН. Начальников подыщем из числа рабочих потолковее, вот пусть они головы и ломают — как обеспечивать пропитанием контингент, чтобы успеть, скажем, создать на Соловках хоть какой-нибудь запас еды до ледохода.

Значит, лагеря создали, народ в них пораспихали, вот тут и приступаем к «фильтрации». Для начала — подробные анкетные данные, чтобы знать — сколько у меня людей, какие профессии наличествуют, состояние. Ну а уже потом перекрестные допросы, сопоставления и все прочее. Первыми начнем отпускать простых солдат, это да. Но... Может так получиться, что под видом простого солдата затаилась какая-нибудь «вражина»? Может.

Эх, а ведь фильтрация-то затянется. Ладно, если в два месяца уложимся, а если нет? Ну, если нет — значит нет. Посидят лишний месяц, ничего страшного. Меня потом поругают, воспоминания напишут, как им тяжело было в чекистских подвалах. Ничё, если мемуары напишут, значит живы остались. Главное, не пустить все на самотек и не превратить Архангельск с окрестностями в большое кладбище, как это сделали мои коллеги в той истории.

Так, первое дело наметили, абрис нарисовали. Следующее по значимости — изъятие оружия у населения. Подозреваю, что если пройтись по домам городских обывателей, смогу вооружить целую дивизию. Думаю, боевых действий с белыми уже не предвидится, но, если говорить языком штампов, могут «иметь место отдельные вылазки контрреволюционных элементов». Вот и пусть контрреволюционные элементы вылезают наружу не с оружием, а без. А еще, как показывает исторический опыт, в период социальных катаклизмов увеличивается количество преступлений, а преступник с огнестрельным оружием гораздо опаснее, чем без оного.

Но ходить и обыскивать каждый дом — замучаешься. Потом, чуть-чуть погодя, пройдемся и по домам, обыщем и все отыщем. Покамест стоит поискать только крупные «начки». Кто мне здесь сможет помочь? Само-собой, мой эксперт-криминалист, служивший делопроизводителем в военном отделе. Что-нибудь да знает. Далее, надо вытащить из тюрьмы героя войны, самоназванного начальника ополчения полковника Витукевича. Он и обстановку должен хорошо знать, и места хранения оружия. Не исключаю даже, что в его собственном доме до сих пор имеется арсенал. В принципе, одноногого кавалера стоило бы расстрелять, но мы этого делать не станем. Берданки у него отберем, отправим на склад и поставим охрану. И самостийные ополчения пресечем, это да. Пусть лучше начальник дивизии увеличит количество патрулей в городе. Красноармейцы, по крайней мере, подчиняются воинскому уставу.

Кажется, сумел наметить самые важные дела, это уже неплохо. Разумеется, что-то «нарисуется» дополнительно, о чем-то я не подумал, но главное сделано. Мне бы порадоваться минуток пять, но что-то мешало. А что именно? И тут до меня дошло, что нынешняя Архангельская губерния сейчас включает в себя и Кольский полуостров! Стало быть, в самое ближайшее время мне придется ломать голову еще над одной партией военнопленных и задержанных гражданских лиц. Ведь Мурманск, стопудово, начнет отправлять их сюда.

Еще Мурманская область, то есть нынешний уезд в составе Архангельской губернии — это еще и граница с Норвегией. И это тоже моя головная боль. Пока там обустроят заставы, запустят пограничные корабли, придется обходится теми силами, которые есть. И нарушителей границы ловить, и браконьеров гонять.

А еще, Кольский полуостров — это я уже знал (или знаю?) по моей прежней службе, один из богатейших полуостровов в мире! Насколько помню, там содержится около тысячи минералов — четверть от всех известных на нашей планете. Железо, никель, цирконий... Как говорится, список можно продолжить. Правда, об этом сегодня известно только мне, да немногим геологам. Ферсман, как я помню, в двадцатом году откроет апатитовые месторождения. Апатиты — это Хибины, потом еще найдут медно-никелевое месторождение поблизости от Мончегорска. Правда, Мончегорска еще нет, но он появится.

Жаль, что я неправильный «попаданец». Иначе «открыл» бы какое-нибудь месторождение и почивал на лаврах до конца своих дней. Нет уж, нет уж, пусть каждый занимается своим делом. Пусть Александр Евгеньевич Ферсман (кстати, он академик или еще нет?) организует свою экспедицию, открывает, что ему и положено, а мы, органы ВЧК, поможем ему с охраной и со всем остальным, включая соблюдение строгой секретности!