Новая НЕистинная Пара. Часть 1

Глава 23

(Влад. Асс)

Вторая ступень глубокого транса раскрасила внутренний взор множеством оттенков серого и синего. Теперь Асс мог прекрасно рассмотреть зоны камер, чьи границы отражались едва заметным маревом. Точки живых аур показывали всех, крупнее кошки поблизости. Тело почти перестало дышать, сердце замедлилось до двадцати ударов. Аура изменилась, полностью скрываясь за Зеркалами от сил одаренных.

Ведьмак легко двигался по слепым зонам, прятался за машинами. Редкие прохожие, если и обращали внимание на человека, то лишь на сотую долю секунды, а затем просто забывали, как забываются еще сотни лиц за день.

Асс почти не контролировал собственное тело. Просто работа. Привычная и знакомая, до последней черточки, до каждого движения и вздоха. Скольких он уже так убил, выходя на охоту? Уже не сотни, а тысячи за столько лет.

Первый наблюдатель сидел в машине во дворе жилых домов через дорогу. Машина стояла за кустом сирени и была совсем незаметна, только стоило чуть наклонить голову, сидя на водительском месте, как в просвет между домами были видны ворота и часть клиники за деревьями.

Наблюдатель — обычный человек, поэтому и оборотни не обратили на него внимания. Может, местный житель. И от него не пахло опасностью. Да и как от него могло ею пахнуть, если он всего лишь наблюдает? Он же не прокручивал в голове картинки-мечты, как выпускает кишки Мастеру.

Асс шевельнул пальцами, пережимая энергетические потоки в теле мужчины. Минута, другая — и парень начал стремительно бледнеть, до легкой зелени. Наконец, дверь машины распахнулась и из нее почти выпал мужчина лет тридцати пяти, зажимая рот рукой. Резкая тошнота, головная боль, почти рвота — и вот, наблюдателю уже глубоко плевать, что вокруг творится. Мужчина оперся о ствол сирени, желая опорожнить желудок. Не успел.

Короткое лезвие легко вошло в основание черепа, рядом с позвоночником. Асс поддержал еще живое тело, поднырнул под руку и в несколько секунд вернул его в машину. Голову бывшему военному Асс пристроил на сидение, одновременно резко выдернув нож. В современном обществе, когда страна почти не воюет, сколько их таких, не штабных вояк-админов, а настоящих, что прошли обучение и горячие точки? Сколько из таких ребят оказываются через несколько лет, еще молодыми, но уже полностью ненужными?

Второй наблюдатель нашелся в соседнем дворе, у легкового авто. Мужчина курил, делая вид, что кого-то ждет присев на капот. Молодое приятное лицо, что удивительного, что ждет подружку?

Асс легкой походкой почти прошел мимо парня.

Опытный человек. Он начал поворачивать голову, ощутив его взгляд через все маскировки. Почувствовал что-то, несмотря ни на что. Не успел. Асс метнулся вперед. Удар в горло. Захват и рывок. Хруст костей, почти не слышный, но ощутимый пальцами. Асс обнял обмякшее тело, быстро открыл незакрытую дверь, усадил труп на сидение, старательно приговаривая, что с его давлением нужно себя беречь. Да, в камеры он не попал. Но Асс давно привык разыгрывать сценки, лучше с ними, чем без них.

Подошел к ближайшему подъезду, старой обшарпанной пятиэтажки на три подъезда. Владу, например, вообще казалось, что такие дома давным-давно снесены, ан нет, парочка осталась. Следы ауры второго трупа на клавишах четко указывали на код от двери подъезда. Асс повторил. В тамбуре между входной и второй, деревянной дверью достал пистолет. Из кармана глушитель. Накрутил цилиндр, и только после этого открыл дверь.

Третий наблюдатель и первый оборотень нашелся между вторым и третьим этажом. И этот был готов, услышал входную дверь. К чему не был готов волк, так это к явлению самого Мастера, поэтому рука его дрогнула. Асс дернулся в последний момент, пуля застряла в мусоропроводе. Второго выстрела не было. Выстрел Асса получился более удачным, пуля вошла не в лоб или руку, а точно в глаз, разворотив глазницу. Брызги крови несказанно порадовали. Ведьмак даже оскалился.

Пистолет, как и пару обойм, Мастер забрал себе. Труп прикрыл легкой зеркалкой, чтобы его заметили, только наступив, и двинулся дальше.

До чердака все было спокойно, если не считать с десяток следилок. Одни были рассчитаны на движение, вторые — на живую ауру, третьи — на прибавление массы в охранной линии. Железная, старая дверь была плотно прикрыта.

Внутри было двое, и Асс только хмыкнул, ощущая до боли знакомую энергию. Несколько секунд ведьмак потратил на то, чтобы просчитать варианты действий. И самый очевидный вариант отнимет слишком много сил. Это опасно. Асс не любил собственную слабость, слишком часто подобное приводило к серьезным проблемам, но и иного варианта ведьмак не знал.

Асс с некоторым трудом переместился в астрал, второй раз за короткий промежуток времени. Резкая вспышка боли пробила все естество, как удар тока, но Асс перетерпел ее. Оба главных затейника находились в этой коморке с низкими потолками, среди ржавых труб и хлама, который сюда когда-то забросили.

Один мужчина в темной куртке как раз стоял у смотрового окошка, удерживая винтовку. Корд, калибр четырнадцать с половиной. Что-то подсказывало Ассу, что если бы не одаренная девочка и его повышенная чувствительность к полю мира из-за слияния, он мог и пропустить нападение, а развороченный череп, как и вывернутую грудь собрать крайне сложно.

Снайпер прошелся по окнам клиники, прицеливаясь. Незаметная смерть прошлась по окну его одаренной, и Асс невольно замер, осознавая мгновенный страх, заморозивший нутро. Если бы убийца знал, насколько близок к победе. Смерть этой девочки ранит Мастера много больше гибели какой-то Истинной, только пока об этом знали лишь он, Асс, да зверь. А вот Владу только предстоит прочувствовать все нюансы слияния.

Одна удачная пуля в беззащитное окно, в беззащитную спящую девушку, которая никогда не узнает, кем стала для альфы альф — и все, можно будет ставить жирный крест на расе оборотней в этом мире.

Но снайпер не знал, как близок к долгожданной победе, поэтому прицел переместился дальше, и дальше.

На ступенях клиники, которую сверху было отлично видно, показался охранник, одетый в одежду Влада.

— Есть, — тихо шепнул снайпер.

Его напарник тут же передал по рации приказ о готовности. Да, было бы странно, если бы покушение на него готовили только пятеро. Их всегда больше. Миг, когда мужчина чуть задержал дыхание, за секунду до нажатия, чтобы выпустить «подарок», Асс ощутил, казалось всей кожей. И тут же бросился в атаку, сминая всякую защиту на одаренном. Мужчина дернулся, что сместило прицел, и пуля ударила в стороне, разбив окно на первом этаже клиники.

А Асс, впитывая смерть очередной жертвы, наслаждаясь бурей энергий вокруг, невольно подумал о наивной и любопытной одаренной, которая так верила, что он не сможет причинить ей вреда в астрале. Знала бы «видящая», как легко подобные ему вырывают жалкие души из тонких материальных оболочек.

Кем бы он тогда стал для нее? Таким же чудовищем, как и для придавшей Истинной или все-таки она бы нашла в этом необходимость.

Интересно, а как бы сам Асс отреагировал, если бы… ну вдруг, узнай он о том, что Ви-наа увидела бы в этом красоту, как видит он? Может же старый ведьмак помечтать о том, что его «чудовищность» может обернуться чем-то прекрасным, хоть для кого-то? Может, определенно…

А убивать вот так, без грязи, почти без боли, уподобляясь незаметному яду, это же действительно умопомрачительно красиво. Сколько нужно сил, сколько знаний, сколько практики и опыта, чтобы овладеть искусством такого убийства… И он, Асс, не без гордости, мог признать, что уже давно лучший в этом умении…

Впрочем, все мысли мира не могли ему пронаблюдать, как мужчину отбросило к стене. Он неловко попытался сохранить равновесие, но лишь чуть медленнее сполз на пол. Асс с интересом пронаблюдал как чуть расширяется зрачок, а затем мутнеет глаз, заволакиваясь смертью, теряя блеск, вместе с жизнью.

Его напарнику не нужно было много времени, чтобы понять, что что-то пошло не так. Он бросился к двери, но и Асс, еще не полностью контролируя тело, встретил мага ударом и проходя в коморку. Хотя, не такая уж и коморка. Большое пространство с несколькими смотровыми окошками. Горло защипало от желчи, в глазах все плыло, как и всегда от слишком резкого возвращения в тело, каждую кость ломило, но все это не помешало Ассу с наслаждением вломить мужику лет сорока, с небольшим брюшком.

Он искрене пытался сопротивляться, но что такое его скорость, в сравнении со скоростью Асса? Что такое его дар, против мощи веков?

Когда, наконец, мужчина перестал сопротивляться, превратившись в мешок не совсем целых костей, Асс с наслаждением сплюнул кровь вместе с желчью, и произнес:

— Орден отступников-лазарийцев, как же я вас… рад снова лицезреть, кто бы только знал!

— Будь ты проклят! — пробулькал кровью современный монах, якобы давно не существующего Ордена.

Орден святого Лазаря Иерусалимского, насчитывает уже больше тысячи лет. Известный по всему миру, как благотворительная организация. Только мало кто знает, что в свое время, еще в XII веке, часть этого, в высшей степени высокоморального общества, отделилась, уйдя в тень. На его финансы и под его прикрытием обучались многие иезуиты. Про прочих, тех же тамплиеров, Асс предпочел бы промолчать. Число жертв этих лыцарей можно смело умножать на десять и считать числа уже с шестью нулями. Историю «дружбы» рода Влада и Ордена можно назвать запутанной. Асс точно знал, что сестер Влада прикончили именно лазарийцы. Причем смерть девушек нельзя было назвать ни легкой, ни быстрой. Он знал и много больше, пожалуй, даже хорошо, что здесь сейчас он, а не Влад. Асс лично приложил немало сил, чтобы хорошо проредить боевое крыло этого сообщества христианских отморозков, и был уверен, что у них просто не хватит сил восстановиться. И вот, снова здорова, какая встреча! Не прошло и пары сотен лет…

Асс присел на корточки, одним ударом пришпиливая руку монаха к полу.

— У меня тут назрело несколько вопросов, отче, — честно признался Асс, с самой доброжелательной улыбкой. — И я уверен, что наша беседа будет недолгой, но плодотворной!

Асс наклонился, обыскивая почти труп, и выуживая из уха мужчины наушник. Что-то подсказывало Ассу, что он уже знает ответы на свои вопросы. И это же «что-то» заставило лишний раз порадоваться, что «исповедь» монаха услышит именно он, а не Влад. Впрочем, что уж лукавить, он всегда знал несколько больше, чем его «живущая» часть. И это правильно, зачем Владимиру знать слишком много?

Ругань на итальянском Асс вежливо проигнорировал, как и энергетическое возмущение от еще нескольких смертей поблизости. Должна же быть от охранников хоть капля пользы, вот пусть и ловят пару других групп ликвидаторов.

Еще пара переломов, и Асс перешел на латынь, задавая вопросы:

— Отче, начнем с простого, кто сообщил вам о моем приезде? Отмечу, что мне, пока, не интересно, кто сообщил адрес клиники. Мне любопытно, кто сказал о том, что я вообще могу сорваться в Россию?

Еще пара минут грязной работы — и вот, звучит тихое имя…

И нельзя сказать, что Асса оно удивило. Нет, он, и правда, уже знал его.

Еще пятнадцать минут беседы на уточнение, уже ненужных, но все же важных деталей — и Асс отпустил сознание монаха, позволив тому умереть.

В глазах уже давно потемнело, и только волевым усилием держался в сознании.

(Влад)

Пришел в себя, и прочувствовал, в подробностях, как ощущают себя персонажи мультфильмов, раздавленные поездом или роялем. Болело буквально все, каждая мышца и сустав. Попытка дернуться привела к пятнам под закрытыми веками. Глаза открыть удалось с шестой попытки. За стеклом авто мелькали золотые фонари шоссе. Часы на водительской панели шептали о глубокой ночи. Кондиционер работал на полную, остужая жар. Через минуту мне уже казалось, что я медленно плавлюсь, а кожа вот-вот вспыхнет.

Большой указатель недвусмысленно намекнул, стрелочкой, что скоро аэропорт. Тихий шепот Анны с переднего сидения, сообщил, что скоро вылет домой, ибо девочка переговаривалась с водителем. Альфа в дорогом костюме с еще более дорогими часами на правой руке, указал на то, что Асс хорошо повеселился в златоглавой, раз даже успешный столичный альфа не побрезговал поработать простым водилой. Незнакомый мне, сильный, что ощущалось кожей, одаренный… Любопытненько…н-да… Попытка призвать силу, и проверить окрестности вызвала такую острую вспышку боли в висках, что дернулся и застонал.

Истощение, энергетическое, если точнее, как много в этом слове… Ох, жаль, что маленьким не сдох…

Машина вильнула, тут же выравнивая ход, а между передними спинками показалось встревоженное личико Аннушки. На ней была все та же белая блуза, но вот легкие разводы под глазами указывали на то, что девушка либо сильно потела, либо плакала, а подчистить мордочку так и не успела.

Все это недвусмысленно кричало о неприятностях, а насколько они бо-о-ольшие, предстояло еще узнать.

— Владимир! — выдохнула громким шепотом внучка Правой Руки.

— Все нормально, Ань, — голос прозвучал сипло, как с большого перепоя.

Девушка без слов протянула большую бутылку минералки. Холодная вода уняла дикую жажду, остудила горящее горло и немного, но ослабила хватку головной боли.

— Я посплю немного, — проговорил я, глядя в обеспокоенные глазки прекрасной стервочки.

С трудом, медленно, но устроился удобнее, и прикрыл глаза. Холодные и, как всегда, безэмоциональный образы замелькали в голове. Асс легко передавал события, как старый телевизор. Почти без эмоций и мыслей, что воспринималось сознанием, как плохое кино. Как не старался, но так и не смог узнать, что же именно асс сделал с девчонкой. В разуме только отложилось, что жива и будет здорова.

А вот удар по физиономии Апала асс показал четко, как и свою ненависть к сыну. Мне же оставалось только усмехнуться мысленно, потому что для моего «транса» любой, кто хотя бы задел интересы — враг. А Апал не просто задел вопросы бизнеса, он пытался убить.

Картинки, картинки, картинки…

И вот он, стоп-кадр, после которого в плохом кино всегда играет траурная музыка. Признание лазарийца в последние минуты жизни, словно и мою жизнь раскололо. По крайней мере, сердце точно остановилось на несколько секунд, как и дыхание.

Мгновенная вспышка боли, будто от острейшего стилета между ребрами, пронзила тело. Да так остро, что невольно дернулся в глупой попытке остановить. Боль от звериной метки, от этой чертовой Истинности была такая острая, что на миг мне показалось, что умираю. Этот миг был так похож на все прошлые смерти, и так от них отличался, что я не сразу понял, в чем разница.

А это и правда была смерть, какая-то часть меня, возможно, асс, четко понимала, что тление метки у Мастеров заканчивается не «желанием смерти», как у простых оборотней, а именно смертью. Это просто очередное условие за силу и власть. Еще одна издевка Судьбы. Мастера не только «вечны», но и, вместе с тем, невероятно хрупки, смертны окончательной смертью от просто… чего?

Этого я не успел понять до конца, только понял, будто со стороны увидел, что сейчас, вот-вот в грудной клетке треснет, словно скорлупа «человеческое» сердце. И это будет его последняя смерть. Мастер не способный удержать свою пару должен умереть окончательно. И это тоже Закон.

Почувствовал, как немеет уже почти чужое тело, как холодеют руки, как мелкая судорога скручивает пальцы на руках и ногах. Вот-вот… Сухие губы дрогнули в улыбке. Как оказалось, я очень давно этого желал, стремился к этому. Смерть — долгожданное освобождение!

Ну же… сейчас…

И в тот момент, когда я буквально видел, как разрывается внутри мышечная ткань, чьи-то силы буквально взорвали меня же изнутри. Ощущение, будто под молнию угодил. Взрыв заставил выгнуться. Как вильнула и остановилась машина, я не видел, как и не слышал крика Анны и мата неизвестного мне альфы. Я просто знал, что там, в реальности, все так.

Эта сила, что швырнула меня обратно, не была ни ассом, ни зверем, ни магией. Я не знаю, что это было, но именно это не дало метке меня прикончить.

Через минуту (или вечность) я смог нормально дышать. Нет, я не стал себя лучше чувствовать. Истощение, как и тление метки никуда не пропали и не исцелили меня неведомые благодетели. Скорее, у меня сложилось ощущение, что мне дали отсрочку, очередную.

Через пять минут, когда мне удалось всех угомонить, мы снова двинулись к самолету, а я вернулся к «кадру».

Итак, Виоль Кавалье, маленькая ядовитая колючка в моем ботинке. Слишком слабый, чтобы укусить, но достаточно опасный, чтобы отравить. Молодой, еще недавно я полагал, что весьма перспективный альфа. Мальчишка не смог сколотить стаю, и уже с семнадцати получил не слишком приятный статус альфы-одиночки. Да, такие бывают, но редко, и таких волки сторонятся. Виоль пошел по человеческому пути развития, закончил один из лучших университетов Европы, стажировался в Штатах. Имел неплохой опыт к своим двадцати с хвостиком.

У него было слишком много рекомендаций… И да, он никогда бы не получил доступа к действительно важной информации обо мне, но имел достаточно знаний, чтобы заниматься прессой. Настоящей работой с человеческими СМИ занимались, конечно, програмеры и хакеры, но и работать «лицом» тоже нужно. Координировать сбор данных от некоторых фирм и ширм. У меня их слишком много, поэтому можно сказать, что мсье Кавалье был менеджером среднего звена на одном из узлов моих контор.

Со всей ответственностью могу заявить, что нареканий к его работе у меня не было. Прекрасный волк, исполнительный, верный, так сказать, полностью лояльный, имеющий все шансы стать кем-то большим, если не стало бы Ивана или кого-то из ближников моих Рук.

И вот… подрабатывал дятлом… И уже давно…

Звонок Виктора заставил открыть глаза и начать двигаться, пусть и затем, чтобы достать телефон из кармана.

— Влад…?

— Да, Виктор, внимаю со всем вниманием, — проговорил я, чувствуя растущую пустоту в груди.

Как асс, уже знал имя предателя, так и я, кажется, знаю, что сейчас прозвучит.

— Мы нашли ее… — эти три слова старик проговорил так, что я заподозрил, как бы альфу сейчас удар не хватил. С такими нотками обычно в агонии последние слова произносят.

Натолкнулся на внимательный взгляд альфы и Анны. Девушка смотрела на меня со страхом и решимостью. Тогда как альфа сбросил скорость, почти останавливая авто. И машины сопровождения плавно замедлились. Я пронаблюдал, как из-за заднего автомобиля вынырнула его копия и оказалась сбоку, буквально беря в «коробочку» нашу. Все эти несколько секунд и Виктор в трубке молчал…

То, что они все уже знают, мне предстоит только услышать.

— Сейчас, — глухо выдавил Виктор и отключился.

Присланное фото спящей парочки сказало о многом… Инга, с завиденными за спину руками и связанными ногами мирно спала. Ее лицо было спокойным. Как и лицо Виоля на соседнем диване, в похожей позе…

Черная дыра в груди стала огромной и медленно превращалась в слив канализации, по спирали затягивая в себя все: эмоции, прошлое, будущее, настоящее, саму жизнь одного слабого, мерзкого Истребителя, которой стал самым никчемным Мастером в истории…

Одно только оставалось неизменным в этом мраке — сердце. Оно, никчемное, все еще билось по чьей-то прихоти. Я все еще жил, дышал и даже видел. Более того, рука не раскрошила телефон. Я просто смотрел на фото своей жены и ее любовника. Они бежали вместе, хотя я полагал, что Виоль сейчас в Португалии…

Мальчик Виоль никогда бы не смог так оперативно узнать о моем прилете… Картинки, до этого момента, словно накрытые моим нежеланием правды, сейчас складывались в единый, невероятно цельный пейзаж. Штрих за штрихом, мазок за мазком я вспоминал и осознавал все намеки, все ниточки…

Я еще не знал всех деталей, но многое было видно и так. Я не могу сейчас припомнить, когда именно у них это началось, но давно, это точно. И никто, кроме самых близких не знал о том, что я улетел… Слишком все спонтанно. А три засады подготовить непросто. На это нужны люди, силы, деньги, но главное: время! Несколько часов моего транса в клинике — пф… не смешите. Засаду именно в России на меня готовили давно, а о том, что я хочу навестить любимую страну матери знало всего трое: Виктор, Константин и… Инга.

— Кто? — произнес я в пустоту, так и продолжая рассматривать лицо Инги.

Сознание отстраненно отметило мелкие синяки на открытых руках, и сломанный ноготь, значит, царапалась и сопротивлялась. И все уже понимаю, все очевидно, а желание убить того урода, из-за которого на ее нежной коже появились эти пятна, все равно есть. Будь проклята метка! Черт!

— Сарра, сестра Тома, — тихо, едва слышно призналась Анна.

Значит, братик сообщил сестричке, скорее всего через нее и устраивал мой перелет, волчица же отзвонилась Инге, а уже моя любимая сообщила любовничку, где я буду ближайшие сутки… Как это… мило…

А дыра все растет и растет внутри. И сердце, сука, все еще работает, как, бл…, швейцарские часы.

И в этой засасывающей дыре нет ни асса, ни зверя, а есть только я, ясно осознающий, переваривающий новость о том, что меня продала Истинная пара.

Почему? Почему я еще жив?

Этот вопрос мешает дышать! Почему?! Как же сейчас хотелось сдохнуть, просто чтобы не осознавать, не понимать всю пропасть собственной никчемности. Не чувствовать того, что чувствую… Почему нет гнева, нет ничего, кроме душевной боли, но она просто есть. Она перемалывает нутро, но не выходит, даже в виде транса.

Перед глазами все потемнело.

Почему я еще жив?! Ощущать это, ощущать то, что чувствуют все преданные Мастера… нет, смерть, пусть и окончательная — гуманнее. Она не кара, а избавление и благо…

И вдруг, на самой грани сознания, словно отголосок почти ускользающего сна, промелькнула картинка. Много снега, сугробы снега. Высокие ели, поле, так похожее на снежное море… и горячая ярко-алая, словно нарисованная кем-то, кровь. Я вижу, как от нее исходит пар, потому что она свежая, и только упала на белые сугробы. Алое на белом… и это красиво, невероятно красиво. Я вижу это, и чувствую…

И чьи-то глаза. Большие, чуть раскосые кверху, глубокий взгляд. Не вижу, чьи это глаза, мужчины или женщины. Ресницы не очень длинные, но загнутые кверху, и кончики черных волосков чуть светлые, будто обгоревшие на солнце. Не понимаю, что выражают эти глаза, потому что нет в этой картинке выражения, только зрачок и ресницы… Но почему-то приходит ощущение, что обладатель глаз спокоен, удовлетворен даже…

Видение ускользнуло, толком не дав себя запомнить, а я вернулся в реальность. Закрыл фото. Снова посмотрел в зеркало заднего вида. Увидел готового к перевороту альфу и затравленный взгляд Анны. Не улыбнулся, чтобы не напугать еще больше, только кивнул.

Заставил расслабиться тело и откинулся назад, смежил веки.

— Домой, — одно слово, но этого хватило, чтобы услышать облегченный вздох.

Из-за истощения я не мог проверить свою догадку, но был уверен, что так же облегченно выдохнули и оборотни в соседних машинах, прижавших меня к обочине. Что, ждали, что я сейчас крушить и убивать начну? Нет, щенята, Мастера не убивают, если им вырывают сердце, они просто подыхают, как и все.

(Влад)

Я стоял и смотрел, как она спит. Просто стоял и смотрел. И даже не чувствовал времени. Ее чуть дрожащие ресницы, скорее всего ей что-то снилось. Едва приоткрытые, все такие же нежные губы. Смотрел и гадал. Мозг буквально разрывало от вопросов, на которые нет и не будет ответа.

А главным из них было, что теперь делать?

По Закону за предательства Мастера я должен был убить ее. Да и не по Закону тоже. Сколько проживет Инга, если станет известно о том, что последнюю засаду устроил ее любовник? Думаю, не больше суток. Это я параноик и циник, не верю ни вампирам, ни людям, ни собственным волкам. Но в реальности среди моего окружения хватает молодых «героев», готовых отомстить, да и не только среди молодняка.

Мысленно порадовался, что поисками Инги занимался именно Виктор. Если бы на его месте был Левая Рука, то от ярости Константина ее бы ничто не спасло. Этот убил бы ее, а потом самолично перерезал бы себе горло, чтобы я не заморачивался с Судом.

Почти все время перелета я провел в медитации, разгоняя по телу энергию и впитывая силу из мира, так что к моменту приезда домой чувствовал себя вполне сносно. Пленные голубки, правда, были не в самом городе, а в пяти километрах, на частной территории, где лет двадцать назад Виктор устроил один из своих «штабов». В большом, на три этажа, здании имелась и подземная парковка, и еще парочка нижних этажей. Как раз для работы с допросами, маленькая, почти домашняя тюрьма. Вот туда-то и доставили парочку. За время, пока я был в Москве и перелет мсье Кавалье допросили, и еще кое-что раскопали.

Пока я приводил себя в порядок, прочещая гудящую голову холодным душем, и переодевался, волка тоже «причесали». По крайней мере, когда я вошел в маленькую допросную, рядом с пыточной, на нем почти не имелось следов крови, да и рубашка с брюками были чистыми.

Ну что я могу сказать? От холеного во всех смыслах молодого оборотня ничего не осталось. За всю мою долгую жизнь мне встречалось всего несколько существ, что и после пыток внушали уважение и страх. И этот волк к ним не относился, жалкий сломленный ублюдок. К моему приходу я уже прочел часть его признаний, так что задавать вопросы по новой было глупо. Меня интересовали некоторые давольно интимные подробности. И да, я поверил, что он, и правда, влюблен в мою женщину. Только этот скот ни слова не сказал о ней, даже не спросил где она и что с ней. Более того, ему было плевать на Ингу! Плевать, что я мог бы уже прикончить ее… М-р-а-з-ь! Французик умолял только о собственной жизни. За одно это хотелось вырвать ему кадык, но я сдержался, не без помощи асса.

С этажа убрались почти все, а в самой комнате остался только я, Виоль, да Виктор. Его беты, оба, как в старые времена молодости остались сразу за дверью. Я уже знал, что и их сыновья с дочурками сейчас на этажах и вокруг, лично контролируют мою безопасность.

Этот заговор оказался куда как более глубоким, чем тройка предыдущих, и предателей накопилось уже несколько листов, мелким шрифтом. А некоторые даже служили совсем рядом со мной…

На ватных ногах вышел из камеры Инги, шагнул в сторону. Спиной прислонился к стене, поднял тяжелую голову и уставился в белые лампы на потолке. Колени ослабли, и просто рухнул на задницу, готовый завыть в голос…

Решение использовать Ингу в целой цепочке покушений было принято не сразу, но обрабатывали ее уже давно, начав почти сразу после свадьбы. Лазарийцы, как и прочие участники, могли бы убрать ее давно, но одно дело убить ребенка, который может стать матерью Мастеров и совсем другое уже мать и жену. А когда выяснилось, что можно ее использовать, молодцы из Ватикана предложили идею вербовки моей пары, ведь раньше еще никому не удавалось заполучить Мастеров-младенцев. А вдруг и вышло бы воспитать хоть одного Мастера «правильно»?

Идея была принята к реализации. И началось. У Инги «появились» правильные оборотницы в друзьях. А затем и в остальных сферах жизни, «просто знакомых» образовались. Вообще-то, мог бы и догадаться, когда она начала говорить о том, что я чудовище, уничтожающее всех вокруг… Ну а после новости о ее "бесплодности" цели чуть поменялись и "дружбу" заменили на "любовь". Меня, конечно, ничто не оправдывает, только я и предположить не мог, что любящая женщина может оказаться настолько слепа, настолько глупа. Виоль был не первым, кому поручили уложить Ингу, и уже через койку начать проворачивать остальное. К ней переодически подкатывали самые разные отступники, но получилось именно у этого француза.

Одна измена и слив данных о моем местоположении уже достаточной повод для ее мучительной Казни, только эта глупышка еще и сливала другую информацию. Почти год моя жена добывала слухи, новости, файлы и коды, да и просто рассказывала французу абсолютно все, что только знала.

Тройка ее постоянных охранников была в доле, маскируя их встречи и переписки.

Ну а я слепой идиот, потому что не только ничего не знал, но и не догадывался о том, что у нее есть любовник.

Ответ на вопрос, как такое возможно, был прост. Одаренный целитель из стаи брата беты Виктора прикладывал все силы, чтобы скрывать запах ее секса с другим.

Число заговорщиков уже давно перевалило за пару сотен! Больше двух сотен почти ближников на протяжении года готовили мою смерть. Почему так долго? Причина банальна, в деньгах. В моих фирмах. В моих связях. Ведь после моей окончательной смерти мир волков погрузится в хаос, а значит, и большую часть денег прибрать к рукам не получится. А я не знаю ни одного из орденов, кто бы отказался от денег. Фанатичная ненависть не подразумевает бессеребренности.

Я смотрел в голубые глаза любовника жены, и не мог не гадать, что же в нем есть такое, чего нет у меня? Знаю, глупость полная, но не мог не думать об этом…

Поковырялся в его памяти, убеждаясь в правдивости его слов. Больше пары часов наблюдал его глазами за их сексом. Она и правда тра*лась с ним!

И вот, имея на руках такие доказательства, сгорая от эмоций и метки, сижу на полу и… ищу варианты ее спасения!

Я — ничтожество…

(Влад)

Каждому больно, когда вскрывается нарыв предательства. Возможно, женщинам чуть больше, чем мужчинам, но каждому. И оборотни тут не исключение, скорее наоборот. Волки слишком ярко и эмоционально все ощущают. Там, где человек ограничится пьянкой и матом в сторону бывшей подружки, волки могут и свихнуться окончательно уходя во вторую ипостась.

Боль, непонимание, тоска… Черт! Я же знал, чувствовал, просто понимал, что у меня нет семьи. Видел, что уже не любим. Да и сомнительно теперь, что Инга любила. Кто может знать? Молодая, наивная девочка и сильный, богатый волк… можно ли тут говорить о любви или же девчонка потянулась к успешности?

Я и раньше ощущал себя идиотом, но впервые эти чувства были такими всеобъемлющими. Сколько волков в моем окружении знали и видели ее измены? А сколько просто догадывались? Что там асс ей говорил о моем статусе? Теперь уважение оборотней упало ниже нижнего. Да и не в этом суть, уже не раз приходилось доказывать свой титул, чтобы переживать из-за общественного мнения. Но все же, как жит дальше, зная, что единственная, бесценная женщина променяла тебя на отступника? Я — не человек, чтобы плюнуть на подлость и пойти дальше, за следующей.

Проклятая метка выжигала нутро. Казалось, что проглотил горящий уголь и запил его спиртом. Жуткое ощущение многократно усиленной изжоги. Это уже не «тление» метки, это уже костер…

Глаза закололо от слез. Боль душевная, боль телесная, боль моральная, идущая из разума, который понимает, сколько всего слила орденцам Инга, и что за этим последует, все это смяло внутренние блоки, и вырвалось слезами. Горячая влага, по холодной коже, это приятно.

Когда я плакал в последний раз? Да… когда увидел тела своей семьи. Мать, отец, братья, бабушка и дед, сестры, дяди и тети… Много, их было так много… Я не плакал, когда хоронил их, не плакал, когда узнавал о том, что список мертвых только растет. Их всех выслеживали, караулили и загоняли, как дичь, чтобы убить почти одновременно. По всему миру ударить разом… Я плакал, когда осознал, что остался единственным Мастером на весь мир, кто способен принять корону. Плакал, когда осознал, что за сухими строчками коротких посланий скрываются имена моей семьи, моей крови, моих близких.

После, от смерти Веры и Ленки, как и от смерти деда, мне не хотелось плакать, словно умерла во мне возможность подобного выхода эмоций.

И тут…

Удар. Гулко ударился затылком о стену, все так же пялясь в потолок.

Удар. И снова.

Где? В чем была моя ошибка? Я любил ее… обожал с первого взгляда и даже сейчас не мыслю собственного бытия без нее. Она — моя жизнь. Жар от метки стал сильнее, словно кто-то подбавил газу на моей личной конфорке. Не удивлюсь, если метка проступит в виде ожога на груди, выжигая клеймом остатки сердца.

Удар.

Я чувствовал, что в этих подземельях все еще идут допросы, как и захват отступников. Виктор, за больше, чем сотню лет рядом со мной, хорошо усвоил все правила работы с оборотнями, как и оперативной работы. Так что тут я был спокоен, если и не все, то многое он раскопает. Я почти слышал, как двигаются волки и люди на этаж выше и ниже меня. Почти слышал, как шуршали рации, как заводятся моторы машин на поверхности. Почти слышал, как работают хакеры, спешно поднятые к клавам… Почти…

Весь мир оборотней встал на дыбы за последние несколько часов. Штаб гудел и бурлил, повинуясь воле Правой Руки, моему приемному сыну, который готов ради меня на все. Я знал, что в ближайшие дни проверку на лояльность мне пройдут все. Знал и то, что захваты отступников пройдут по всему миру, и не только из-за этого заговора, но и еще по десятку пунктов Закона.

Невидимый, незаметный и крайне агрессивный мир оборотней снова раскололся на два лагеря. Не в первый и не в последний раз. Не пройдет и суток, как только маленькие щенки не будут знать о предательстве Инги… Такое не скрыть, слишком шумно, слишком много свидетелей…

Удар, с новой силой, пока не онемел затылок. И тихий выдох сквозь сжатые зубы. Боль от метки перешла из внутренностей в кости. И теперь ее образ выжигался на хребте паяльником.

Я все это знал, видел и ощущал, как и то, что этот этаж штаба Виктор закрыл. Сейчас никто не придет сюда, никто не увидит моей слабости. Знал я и то, как следовало бы мне сейчас поступить. Это не Виктор должен руководить оборотнями в работе по устранению угрозы. Это я должен сейчас вникать во все тонкости. А вместо этого сижу у ее ног не в силах принять единственно верное решение. Нет сил смотреть на нее, потому что тварь, потому что предала, подставила, изменила! И нет сил уйти хотя бы на пару метров дальше, потому что… это же она, моя маленькая девочка!

Нет, не моя!

Удар, так что послышался хруст, а в голове разлилось блаженное оцепенение. Оторвал голову от ровной вмятины и провел ладонью по уже влажным волосам. Удивленно уставился на яркую кровь и дрожащие пальцы. Разбил голову и даже не заметил, почти. Боли так точно не было.

Хмыкнул. Губы дрогнули и расползлись в улыбке. А через несколько секунд уже во всю ржал, как самый последний обдолбышь под дозой.

Из всего многообразия вариантов именно Мастера-Истребители особенно сильно выделяются. И не только силой, ловкостью и живучестью. Такие как я не дипломаты, не политики, и даже не торговцы. Истребители единственная каста фактически совершенно не приспособленная к нормальной жизни. С того момента, как щенка впервые погружают в транс, он уже не живет, а существует. Нет, трансовое состояние сознания знакомо всем Мастерам, так или иначе, но только у Истребителей транс имеет возможность по управлению телом. Только Истребители в трансе могут говорить, есть, отдавать приказы и даже мыслить. Транс Истребителя — это выжимка всего, что может помочь уцелеть Мастеру и его оборотням в самых разных ситуациях.

Почему-то вспомнилась одна из первых тренировок с отцом. Помню, как на полигон с полосой препятствий пришла мама с мокрыми глазами. Она и не пыталась скрыть, что против выбора отца. Но я был вторым сыном, который так и не проявил склонности к чему-то определенному, зато стал сильно доставать старшего брата. Его решение растить меня, как Истребителя было логичным, чтобы убрать возможную угрозу от наследника.

Я плохо помню свою ту тренировку. Для щенка там было слишком много боли… и крови. Я снова и снова искал взглядом мать, надеясь, что она прекратит измывательства отца, но она только плакала. Закрывала рот рукой, чтобы не завыть и смотрела…

И в какой-то момент я словно рухнул в колодец. Холодный и сырой. Где-то там, на верху, была жизнь, боль и усталость, а здесь тишина и холод. Позже я пойму, что это не холод, а долгожданная прохлада, позволяющая унять фантомные боли ментального тела. И этот шепот:

— Поднимайся, мальчишка. Поднимайся и смотри… — уверенный, злой голос.

И я впервые увидел, как поднимается мое измученное тело с влажного песка. Как в прорехах ткани стремительно заживают мелкие ранки и синяки. И тогда я впервые увидел, как вздрогнул отец, встретившись с глазами асса. Мальчишка прошел все препятствия за отведенное время и стремительно вернулся к отцу.

— Ты справился! — заметил тогда отец.

«Я могу вырвать ему один глаз. Правый или левый. Чтобы помнил, как избивать до полусмерти собственную кровь… Один прыжок, и у него останется память о твоей боли навсегда…»

Я тогда отчетливо увидел цепь возможных приемов, которые позволят моему трансу отомстить. Еще до его слов я хотел мести. Мне было больно и страшно. Но после слов-мыслей этого…

«Нет! — закричал я. — Не трогай папу!»

«В Преисподнюю таких папаш, — отозвался голос».

«Ас-с, пожалуйста!»

Пришел в себя уже в своей комнате. И только тогда понял, что дал своему боевому трансу имя. Детскому мозгу, когда он смотрел за трюками собственного тела, вспомнилось документальное кино про летчиков асов и их невероятные подвиги. Повзрослев, я, конечно же, понял что Асс это не кто-то другой, а я сам, только другой, совсем другой. Убийца. Так имя, в моих мыслях, стало просто «ассом», то есть синонимом транса и собственной злости.

Каждый Истребитель — сумасшедший. Кто-то больше, кто-то меньше, но каждый. И единственное, что не позволяет ему сорваться и начать убивать всех вокруг — его пара. Иногда, очень редко, место пары занимают дети, но это у женщин, а не у мужчин.

И вот, у меня больше нет такого якоря, что позволит не сорваться…

Пусть задумка с моим убийством провалилась, но орденцы все равно в выигрыше. Я уже труп, пусть еще дышащий, но труп.

Смех оборвался так же резко, как и начался. Догадка была слишком похожа на правдивый ответ. Вот почему я не умер еще в машине, еще тогда. Вот она, причина отсрочки Приговора…

Поднялся с пола, крутанул головой, разминая шею. Я, конечно, труп из трупов, но перед своей смертью нужно эффектно хлопнуть дверью. Как можно не забрать с собой своих убийц? Истребитель я или нет?

Асс внутри оскалился, одобряя.