Нож в сапоге. Том 1. Черный кот

3.2

Утро пришло с петухами. Дождь выдохся, превратившись в ехидную морось. Ее мелкие брызги шелестели в соломенных крышах, врезались в деревянные балки покосившихся от старости жилищ, шли в атаку на и без того мокрую почву. Жители Залесья — так называлась деревня, в которой оказался Грисельд, просыпались. С первыми лучами солнца можно было наблюдать, как кто-то в сарае уныло разгребал навоз, а кто-то отворив калитку, нехотя выпускал гусей на прогулку, дав возможность патрулю во главе с громадным вожаком, самым большим из важных птиц, отправиться на ранний обход своих владений. Были здесь и просто ленивые человеческие мужланы, которых бранили за отлынивание от утренних дел их жены. Были и пьяницы, целью которых было, как ни странно, — напиться до полудня. Всякие люди жили здесь. Как сказал бы какой нибудь артист провинциального театра — разномастная, пестрая в своем настроении и пристрастиях публика, не лишенная своего мнения. Еще рань — солнце не успело встать, а уже кто-то о чем-то спорит. Жизнь кипит, а глаз радуется. Лишь бы скотина только не была голодна, да староста не серчал. Он, к слову, соблюдал традиции болотистой равнины с рвением несущегося в грязевую ванну вепря. Он был по военному коротко стрижен, хоть никогда и не бывал в казарме, и даже не подозревал, что с легкостью сойдет за своего. Стальной взгляд его был упрямым, но не лишенным мудрости, а подбородок и бульдожьи щеки могли натолкнуть на мысль, что ел мужчина за троих. Хотя живота глава сельской местности и не имел, все же сальные бока со складками присутствовали. Но не об этом. Староста — приверженец традиций и старых порядков. Во всем, казалось, этот человек придерживался деревенского уклада. Человек делал быт, а не наоборот. Золотое правило деревенского управленца забытого всеми захолустья. Распорядок дня превыше всего. Никому из членов семьи не позволено его нарушать. Даже самому старосте. Праздники должны быть такими, чтобы было что вспомнить, а будни настолько напряженными, чтобы едва голова касалась перин, наступал новый день.

Староста любил ритуалы, и неукоснительно их соблюдал. Каждое утро он подходил к графину с водой, наливал четырехсот граммовый стакан, и залпом, будто в сосуде плескался спирт, его приговаривал. Затем староста подходил к окну своей спальни на втором этаже, и раздвигал кружевные, застиранные женой занавески. В некоторых местах ткань поела моль, но деревенский лидер давно перестал обращать внимание на такие мелочи.

В это пасмурное утро он проснулся не в самом добром расположении духа. Сон нескольких последних дней был зыбким и беспокойным. Из мыслей о чудовище и голубой вспышке его выдернул, однако, незнакомый всадник, которого мужчина увидел на главной улице.

— Уже? Уже вставать? — Голос женщины, лежащей в его кровати, был недовольным.

— Погоди немного. Полежи. Проснись.

Он накинул на голое тело шерстяную рубашку, спустился по деревянной лестнице в гостиную, снял с вешалки соломенную шляпу, и нащупав в кармане самокрутку, услышал стук в дверь.

На пороге стоял все тот же мужчина:

— Староста?

— Доброе утро. Чем могу помочь?

— Меня привело к вам ваше несчастье. Не сочтите за дерзость, если я попрошу вас впустить меня. Есть разговор.

— Конечно, господин. Проходите. Как я могу к вам обращаться?

Если бы комнату, в которой оказался Грисельд можно было описать двумя словами, то как раз подошло бы — крепкая рука. Но за крепкой рукой ощущалось еще кое что — душа. На сколько здесь было чисто и убрано, хотя и весьма скромно, на столько ощущалась семейная идиллия и покой. Стены жилья, следует заметить, были каменными, но не то чтобы ровными. Единственный дом, походивший всем своим видом на городской, высился над всеми остальными изо дня в день напоминая населению Залесья о том, кто в деревне хозяин. Внутри дома также преобладали гораздо лучшие условия, чем у остальных простаков глухой местности. Во всяком случае что-то подсказывало Грисельду, что дела обстояли именно так.

— Бунэ. Кристиан Бунэ. Слышал у вас есть некоторые проблемы. Взрыв потревожил вас и остальных жителей. Это так?

— Проходите, проходите. — Подтолкнул гостя староста. — Можете присесть. — Жестом указал он на потертое кресло, и сам рухнул напротив в такое же. — Может чаю? Чего покрепче? Сейчас мигом организую.

— Нет, нет. Спасибо. — Сурово ответил Грисельд. — Я здесь по делу. Я же сюда не чай пить приехал.

— Сразу к делу? Чувствуется в вас определенная хватка, господин Бунэ. — Улыбнулся собеседник. — Что-ж. Меня зовут Патрик. Я староста этой деревни. Расскажите откуда вы, и как оказались в наших краях?

— Из Офрорка. — Коротко ответил Монро. — Ползут слухи, что у вас неприятности.

— Тут вы правы. — Все еще выдавливал из себя гостеприимную улыбку мужчина. — Неприятности имеются.

— И я бы хотел поговорить о них. Я занимаюсь частным сыском в вышеупомянутом городе. И дело о взрыве привлекло мое внимание.

— Понимаю, понимаю. Но боюсь, что городским сыщикам платить нашей деревне не чем. Увы. Правильнее сказать даже, что у нас скорее всего нет столько средств.

— Плату я не прошу, Патрик.

— Даже так? — Брови старосты сдвинулись в изумлении. — Почему же?

— Можете считать, что вам повезло. Я являюсь идейным человеком. Для меня деньги не в приоритете. Я считаю, что делать те или иные вещи по доброте душевной — необходимо. Не у всех людей есть возможность платить за добро. Но как правило, большинство из них нуждаются в помощи.

Староста вздохнул:

— Выходит, что если вы докопаетесь до правды и найдете нашего вурдалака, то я буду у вас в долгу?

— Это вы сами решите. На что хватит вам совести, так и поступайте. Меня интересует не это. Как я уже сказал ранее, я идейный приверженец своей профессии.

— Понимаю, понимаю. — В голосе старосты уже чувствовался укол совести и некая настороженность.

— Расслабьтесь, Патрик. Выкладывайте. Что за неприятности? Вы сказали, что вурдалак у вас завелся?

— Просто… — Подозрительно водил глазами староста… — Я впервые, пожалуй, за многие годы столкнулся с чем-то подобным.

— С вурдалаком или бесплатной помощью?

— И с тем и с тем. Я, признаться честно, немного обескуражен вашим предложением, но не принять его было бы глупо с моей стороны.

— Ну вот и не глупите. — Утвердил Грисельд. — Расскажите все с самого начала. Как это началось? Важны любые, даже самые мелкие детали.

— Началось с яркой вспышки примерно шесть дней назад. Хоть я ее и не видел. Зато я слышал грохот. Дело обстояло ночью. — На лице застыло напряжение. Очевидно Патрик напрягал извилины. — Да. День был ничем не примечательным. Я лег спать как обычно. Я рано ложусь спать, знаете-ли. Рано и встаю. Здесь все так делают. Ночью я подорвался от криков и грохота. Я, признаться честно, дико перепугался. Первой мыслью было, что на нас напали, конечно. Собрав все мужское, что во мне было, я быстро оделся и выбежал на улицу. На улице тоже уже было достаточно народу. Люди были встревожены. Ничего было не понятно. Ну я и приказал, чтобы мужчины спрятали женщин и детей в корчме, заперли ее и вооружались кто чем может. Мы собрали патруль, прочесали деревню и все вокруг. Ничего.

— С какой стороны примерно был взрыв? Вы можете определить?

— Я ничего не помню. Все как в тумане. Поймите меня правильно…

— Уверены? — Задал вопрос сыщик.

— Но вот мой помощник сказал, что вспышка и грохот были с севера. — Продолжал староста. — Да. — Заключил. — Со стороны северных топей. Он как раз вернулся из города. Он ездит в Офрорк примерно раз в неделю за покупками. Ну знаете, мясо иногда продает, и тому подобное. Книжки иногда мне привозит. В общем он как раз приехал, и хорошо видел эту вспышку. А я слышал. Слышал взрыв…

— Помимо топей в той стороне еще что-то есть?

— Дайте ка подумать… — Чесал бороду мужчина. — Есть. Тракт там в плачевном состоянии, но примерно полдня пути потребуется, чтобы добраться до одного предприятия.

— Предприятия?

— Да. Я сам там никогда не был. Не было необходимости, знаете-ли. Но я точно знаю, что там находится небольшой завод по переработке торфа.

— Завод? Здесь?

— А чему вы удивляетесь?

— Нет, нет. Ничему. Продолжайте…

— Его построили несколько лет назад. — Вздохнул Патрик.

— Вы не думали, что взрыв мог быть на этом самом заводе?

— Думал, конечно. Хотя и с голубой вспышкой это не совсем вяжется. Все таки торф… — Ну вы понимаете…

— Понимаю…

— Мой помощник и еще несколько молодчиков ездили туда по моей указке. С заводом все нормально. Да. Охрана тоже видела вспышку и слышала грохот, но с ними все в порядке.

— Что было потом? — Спросил Грисельд.

— Все вроде нормализовалось. Мои ребята вернулись, рассказали мне все. Я вроде даже немного успокоился. И пару дней все было хорошо. Мы даже стали забывать о том, что случилось той ночью. Но вдруг случилась новая напасть.

— Вурдалак?

— Да. Не знаю что он там видел. Я имею ввиду Освальда, конечно. Но парень остался заикой. И судя по всему теперь этот недуг будет сопровождать его всю жизнь.

— Кто нибудь пострадал?

— Если говорить о физических повреждениях, то нет. Однако Освальд так напуган, что больше нормальных слов из себя не выдавливает. Он ведь раньше был болтлив. Весьма нахален, я бы даже сказал. Это у него от брата. Старший брат его Рослин — одержимый слепой яростью на вурдалака дуболом. Он наперекор моей воле организовал поиски. С этим смириться было сложно, но я рад, что никто не пострадал.

— А чем занимался Освальд, когда увидел то что увидел? И как вы отреагировали на это?

— Я сказал, — со вздохом ответил Патрик, — чтобы с наступлением темноты все сидели по домам. Зенгрину, ну нашему корчмарю, это не очень понравилось. Однако он все таки нашел выход. Разносит пиво по домам теперь каждый вечер. А Освальд… — Вспоминал староста. — А Освальд был там не один, хотя в этот раз он пошел туда без своего братца. Ох уж эти братья Ковальды. — Сжал он кулак. — Так о чем это я? Ах да. У нас здесь на востоке есть полянка. Летом там скот пасут. Ну потому что больше негде. Болота на запад и на север уходят. Ну и…

— Ближе к делу…

— Ну сейчас то не сезон скот пасти, а на охоту мужики все равно сходить любят. Чем еще им здесь заниматься? Они идут на полянку на эту, а потом на север… Ну в лес… В тот раз тоже пошли. Собрались пораньше, и ноги в руки…

— А дальше?

— Младший Ковальд пошел на север. К лесу. Болот там уже нет. Хотя и лес дремучий. Чаща там. Остальные разошлись кто куда. Хрен их разбери. Ну и там, по его словам, из леса к нему вышел вурдалак. И даже напал.

— Может медведь? — Предположил Монро.

— Незнаю. Знаете, напасть ведь и впрямь странная…

— Он его описал?

— Описал. Он сказал, что это было чудище, похожее на человека. Только больше. Гораздо больше. Я тоже подумал сперва, что это медведь. Но медведь когда готовится к прыжку, он ведь становится на четыре лапы. Да и ходит он на четырех лапах. Ну если в природе ничего не поменялось.

— А этот?

— А этот на двух передвигался. — Перешел староста уже на шепот. — Прямо как человек. Или как…

— Вурдалак… — Закончил за старосту мысль Грисельд… — Старший Ковальд организовал поиски. Я так понимаю, что безуспешно?

— Рослин Ковальд. — С сожалением в голосе выдавил староста. — Я на нервной почве стал больше курить. Курение успокаивает меня. Приводит нервы в порядок. Вы курите? Может выйдем на улицу?

— Я не курю, но компанию вам составлю.

Староста издал тревожный смешок:

— Давайте выйдем тогда. — Встал мужчина с кресла. — Сейчас еще и детишки проснуться, а мы тут с вами болтаем про чудищ.

— Конечно, Патрик, конечно.

Грисельд даже немного удивился прыти нового знакомого, поскольку староста собирался не больше двух минут.

— Я вот что хотел сказать, Кристиан. — Тихо пробормотал он прикрыв за собой входную дверь. — После того, что случилось с Освальдом, Рослин совсем умом тронулся.

— О чем вы?

— Он организовал поиски. Ничего они, конечно же не дали. Да и я не верю, что они могли что-то дать. Но он не унимается.

— Что делает?

— Пока ничего. Но боюсь, что вот-вот начнет. Вчера вечером он заходил ко мне. Стал обвинять нашу знахарку.

— Знахарку?

— Да. — Кивнул Патрик. — У нас есть знахарка. Полезный человек в нашем захолустье, знаете-ли. Если какая хворь кого свалила, то она тут как тут. Хорошая женщина.

— Он обвиняет ее в колдовстве?

— В том-то и дело, что да. — Затараторил уже быстрее староста. — Говорит, что она владеет магией. А я не очень в это верю.

— А о вурдалаке что думаете?

— Не верю я и в него, Кристиан. Он мог увидеть что угодно. Молодой парень. Воображение у него разыгралось. Но вурдалаков не существует. Это мое твердое убеждение. Может быть это был действительно больной или раненый медведь. Может он в грязи извалялся. Да все может быть. Вы человек, вижу, образованный, думаю понимаете, что это так.

— А вы книги я посмотрю тоже читаете?

— Ну я. — Замялся Патрик. — Ну да. Я любитель почитать чего нибудь. Матушка меня…

— Так а что вы сказали? — Перебил Грисельд. — Этот Рослин пришел к вам? И что он сказал? Хочет на эшафот ее?

— Если бы. — Ответил Патрик, поглядев на привязанного к коновязи вороного. — Он хочет жатвы. А если точнее, то… Расправы… Без виселиц и прочих условностей. Как дикарь ведет себя…

— А где живет ваша знахарка? — Но не успел Монро спросить, как они услышали женский крик…

— Там… — Прозвинел староста, и бросился прямиком по улице игнорируя лужи и грязь.

Их обувь быстро испачкалась. Староста надел новенькие, идеально выглаженные штаны, но за тот короткий промежуток времени, что они спешили, одежда успела замараться. И это касалось не только нижних ее элементов.

— Лукреция! — С удовольствием и гневом пробасил мужчина. Ночную белугу он закатал по рукава, а портки из дешевого сукна завязал на пупке. — Я пришел за тобой, душа моя! — В руках у человека, явно обладающего мускулистым торсом, имелась ржавая тяпка, которую он устрашающе закинул за массивное плечо.

— Да не виновата я ни в чем! — Отвечала особа в зеленых лохмотьях. На привлекательном лице женщины лет тридцати трех, застыла понятная всем гримаса. Она подняла две руки тростинки. Одна нога ее твердо стояла на крыльце, другая каблуком уперлась в деревянную дверь жилища. — Я говорила тебе, чтобы держался от меня подальше! Предупреждаю! Если сделаешь хотя бы шаг, я закричу!

— Ты уже кричала, моя дорога! Ну кричи, кричи! — Ехидно улыбался Рослин. — Энто мне не помешает. Будет даже забавно. — Он сделал шаг, как вдруг послышался холодный голос за спиной:

— А доказательства у тебя есть?

— Энто кто у нас еще такой? — Обернулся мордастый. Грисельд увидел противника, и тут же его оценил.

«Сложно будет. Сложно. Кабан здоровый.»

— Энто ты мне, козлина?

— Я вопрос задал. — Сплюнул на землю Грисельд.

— Энто я здесь задаю вопросы!

— Меня староста нанял, чтобы я помог вам с этим делом.

— Ты?! — Ехидно указал мордоворот пальцем на стоящего рядом Патрика. Патрик сглотнул ком:

— Ага.

— Ну неужели… — Насмешливо звучали слова из под рваной бороды. — Решил приступить к своим обязанностям!

— Послушай, Рослин. — Затараторил сельский управленец. — Нам нужно разобраться в том, что случилось. Этот добрый господин нам поможет.

— А я думаю, Патрик… — Отвечал скалясь бугай… — что тут и разбираться нечего. В расход девку…

— И наломаешь дров. — Отрезал Монро. — Совершишь преступление, а после того, как я докажу, что это не она, тебя повесят. Этого ты хочешь?

— А ты откуда такой умный взялся?

— Он по умнее нашего с тобой будет, Рослин. — Взывал к голосу разума, Патрик. — Человек приехал из Офрорка, потому что я написал письмо туда. Он частный сыщик.

«А Патрик хорош. — Подумал Грисельд. — Знает когда приврать.»

— А мне то что с того? Мой брат теперь заика! И в энтом вы виноваты! Все вы!

— Твой брат попал в неприятности. — Убеждал его староста. — Но если ты сейчас по скотски поступишь, то попадешь на виселицу. Кто присмотрит за ним в таком случае? Я говорил тебе, говорил — не делай поспешных выводов. Дай нам во всем разобраться!

— Разобраться. Не делай поспешных выводов… — Причитал крепыш. — Да вы верно шутите, раз думаете, что я буду с вами тут лясы точить…

— Еще только шаг. — Тихо прошелестел Монро. — Сделай еще только шаг.

— Всем успокоиться, я сказал! Пока я здесь за главного, никакой крови! Рослин, даю слово, что мы разберёмся! Расследование уже идет!

— Да чего тут расследовать? Энто наша напасть! Энто она во всем виновата! Она ведьма!

— Дай нам время, говорю же. Дай время! Иди домой…

Крепкий малый застыл в раздумьях.

— Домой иди, сказал…

— Так! Ты! — Взревел бугай наконец. — Не знаю кто ты, но ты мне не нравишься. Даю тебе три дня! Если через три дня ты не найдешь монстра, я приду за ней, а потом за тобой. А старосту… — Почесал он затылок. — Мы нового выберем. Такого, который сможет защитить нашу деревню…

— Как скажешь… — Развел руками Монро.

Виновник торжества здорово харкнул, и пройдя пару метров толкнул Грисельда плечом…

— С дороги….

— Идиот. — Бросила Лукреция напоследок.

Все трое какое-то время стояли не проронив ни слова. Здоровяк отдалялся, превращаясь в круглое пятно. Первым заговорил Патрик:

— Я пойду, попробую вразумить его. Кристиан, если у тебя есть вопросы к…

— Он может их задать. — Не отрывала от защитника взгляд женщина. — Можете войти. Кристиан? Вас же Кристиан зовут?

— Да. — Ответил Монро. — Хорошо, Патрик. — Развернулся он к старосте. — Ступай. Я пока побуду здесь.

— Добро. Я зайду за тобой позже.

Монро кивнул.

— Так вы прибыли из Офрорка? — Улыбнулась Лукреция, приглашая сыщика войти в свою обитель.

— Прямиком. — Ударил гость сапог о сапог, и откинул назад капюшон.

— Как там? Все так же безобразно?

— Ага. — Он закрыл за собой деревянную дверь. Та скрипнула, и неприятно щелкнула.

— Вы одна здесь живете?

— К сожалению. — Надула губы хозяйка. — Вот занимаюсь врачевательством.

— Неплохо у вас тут.

Хотя по правде говоря, это было самое обыкновенное в своем исполнении деревенское гнездышко. Все было выполнено из дерева, посуда только глиняная, да потроха куриные висели над корытом спокойно себе покачиваясь. Еще были склянки с порошками, сушеными листьями, и какими-то субстанциями, в которых Грисельд, понятное дело, ничего не смыслил. Еще имелся запах шалфея и ромашки, слившийся во что-то цельное, но по своему гармоничное.

— Как и у всех. Только мази и травы. Как вы видите, ничего магического или запрещенного…

В доме было две комнаты. Грисельд стоял в проходе осматриваясь.

— Вы проходите, проходите. Может чаю? Или шиповника?

— Не откажусь.

«Сейчас бы чай с ней пить. — С укором врезал по вискам внутренний голос.»

— Ну тогда нам сюда. — Она жестом пригласила гостя к массивному столу у окна. Выйдя из проема небольшой прихожей, он оказался в просторном помещении, и сел на скамейку рядом с лежаком.

«У старосты дом в разы лучше. — Подумал.»

— Почему он решил, что это вы во всем виноваты?

— Потому что истукан тупоголовый. Он ведь пытался меня изнасиловать. Я никому не говорила. Не хотела, чтобы он пустил потом слухи. Ну вы знаете, как оно бывает…

— Знаю, знаю. Вы сказали, что одна здесь живете?

— Да. Мужа моего прибрал к рукам Луциан примерно год назад. С тех пор этот болван докучает мне. По началу это было не сильно. Так. Легкое увлечение. Я ему даже отвечала. Совсем немного. Он помог мне справиться со смертью моего любимого. Утешал даже.

— А потом?

— А потом я заметила как он пьет. И решила, что, пожалуй, нет. Такой мужчина мне не нужен. Но у него ж свое мнение. И вот он как-то напился месяц назад и…

— Староста в курсе?

— Нет. Но после этого случая, я думаю, что стоит ему сказать.

— Сказать стоит. — Буркнул Монро.

— Вам чай или шиповник?

— А что нальете то и буду. — Улыбнулся Грисельд, а она посмотрела на него так, как давно никто не смотрел.

— Хорошо. Тогда шиповник. Для иммунитета полезно.

В чайнике на металлической решетке забурлила вода.

— А что у вас с рукой? Сломана?

— Ну…

— Покажете?

— Ну я даже… — Смутился парень.

— Да ладно вам. Рука вон синяя совсем. Видимо сильно перетянули.

— Ну наверно…

Ее ладони скользнули по предплечью.

— Интересный у вас…

— Это подарок. — Ответил Монро. — От хорошего друга.

— Руку давно повредили?

— Ну…. — Недели три назад…

— Ого. Бедняжка. — С сочувствием выдохнула женщина. — Она ловко отодвинула стеганую кожу на устройстве. — И впрямь необычный. У вас умные друзья.

— Что есть то есть.

Она аккуратно размотала бинт:

— У меня есть заживляющая мазь на такой случай. Рука должна пройти быстрее. Я смотрю, перелом был серьезным, раз три недели прошло. Как это случилось?

— Защитил одну девушку. — Соврал Монро.

— А вы… — Посмотрела она в его бездонные, карие глаза… — Вы умеете удивлять…

— Активно практикую.

Девушка рассмеялась:

— Сейчас принесу. — Она вышла, вернее сказать — выпорхнула из комнаты, а через минуту уже втирала белесую мазь в предплечье и кисть.

— Не больно?

— Нет. Немного даже щекотно.

Она хихикнула:

— Сейчас налью вам ваш шиповник. Может вас накормить? Можем что нибудь придумать к завтраку.

— Да нет. — Смутился Грисельд. — Я уже…

— Завтракали? — На столе возникла кружка с красноватым отваром.

— Да. Можно и так сказать.

— Руку пока держите на столе. Мазь должна впитаться.

— Хорошо. — Он отхлебнул из кружки. — Откуда вы все это знаете? Ну я имею ввиду врачевательство.

— Это все моя прабабка. Она основала эту деревню, была священницей.

— Священницей?

— Ну да. Она хотела построить здесь церковь. Но вот все никак не могла получить разрешение. Во всяком случае так говорила мне моя мама. В итоге здесь возникло капище. Людям надо же как-то поддерживать связь с Богом.

— И священник у вас есть?

— Есть, конечно. Он когда-то был послушником моего деда.

— И что он говорит? Я имею ввиду ситуацию с вурдалаком.

— Да что говорит, что говорит. Несет какой-то бред. Говорит, что это происки зла. Преисподняя насылает на нас свои напасти.

— Он имеет ввиду Луциана?

— Хуже. Он имеет ввиду третьего брата, конечно. Какой там Луциан.

— Амодей запрещен в Табриэйне.

— Знаю, что запрещен. Амодей — судья и палач, владыка преисподней, или как там его? — Она застыла, но только на миг. — Я вижу ваша мазь впиталась. Давайте зафиксируем руку.

— Давайте. — С удовольствием ответил Грисельд.

Она снова коснулась его кисти тонкими, холодными пальцами, и он почувствовал тепло между ребер. Она перевернула руку:

— Держите на весу. Сейчас. — Движения ее были отточены, а взгляд задумчив. Он же смотрел ей в глаза. В голубых сапфирах он видел то, что, казалось, давным давно потерял. Или ему померещилось?

— Готово. — Она вложила его руку обратно, а он привел в действие механизм. Шестеренки загудели, сделав пятерню снова неподвижной. Она почему-то не отпускала предплечье, а потом резко одернула ладонь.

— Прошу прощения.

— Ничего страшного.

Они замолчали, но момент длился не долго.

— Чтож, — Разминал руку Грисельд, поглядывая на наруч, переходящий в перчатку. — Благодарю за гостеприимство.

— А вы верите?

— Во что?

— В то, что сказал этот негодяй. Что я ведьма. В магию. — И она немного даже отстранилась.

— Да нет что вы. — Он положил руки на стол, накрыв здоровой сломанную. — Вернее. Я верю в магию, но не верю, что вы являетесь чародеем или ведьмой. Это ведь…

— Редкость?

— Большая редкость, я бы сказал. Даже вопиющая…

Женщина хихикнула:

— А вы…

— Что?

— Вы милее, чем могло показаться на первый взгляд.

Грисельд улыбнулся:

— Ну я…

— Вы надолго здесь?

— Уже даже не знаю. — Монро улыбнулся еще шире. — Думаю, что работы здесь непаханое поле. Поэтому я вынужден буду задержаться…

— Только поэтому?

— Ну… — Не знал что ответить Монро. — Теперь уже даже не…

— Ой да ладно вам, господин…

— Кристиан. Меня зовут Кристиан. Можем на ты. — Последняя фраза вызвала в ней восторг. Он это знал.

— Хорошо, Кристиан. Можем на ты… — Так чем планируете, точнее, планируешь заниматься?

— Ну не знаю. Надо опросить местных. У вас тут напасть за напастью.

— Это да. Напасть за напастью. — Голос знахарки стал тише. — Поужинаем? — Воскликнула она вдруг.

— Отчего же не…

— Я могу приготовить что-нибудь…

— Ну я… — Запинался Монро. — А почему бы и да. Это ведь не запрещено?

— Конечно нет, глупенький. Да и должна же я как-то отблагодарить своего спасителя…

— Спасителя? Ой да пустяки. Плевое дело.

— Плевое? Нет уж, Кристиан. С этим дуболомом не бывает плевых дел. Мало кто в деревне в открытую бросит ему вызов. Да еще и заступаясь за незнакомку.

— Во всем виновато мое слабоумие.

Женщина порхала от счастья:

— Нет, нет-е-ет. В этом есть что-то большее. Я чувствую. Я сразу это заметила. Я ведь глаз не сводила с тебя. Это называется по другому…

— И как это называется?

— Ну не знаю. Некоторые называют это отвагой.

— Отвага и слабоумие стороны одной монеты.

— Готова с тобой спорить до посинения. — Ее ладонь впервые коснулась его лица.

— Как вам будет угодно, госпожа. — Ответил Грисельд, смотря на нее.

— Давненько меня так не называли. — В сапфирах горел огонек. — Давненько. У тебя есть девушка?

— А что? Уже ревнуешь?

— Уже. — Провела она ногтями по шее слегка поцарапав. — Ревную…

— Ну тогда нет повода для беспокойства. Девушки у меня нет.

— Это хорошо. Я рада…

— Очень?

— Очень…

Раздался стук в дверь.

— Уже уходишь?

— Уже. Прости. Работа.

— Ну что, тогда… — Вечером?

— Вечером…