Нижние уровни

Глава 8 Или кто самый опасный родственник? часть 3

Я ржал. Уважаемые читатели, как же я ржал! Вы не представляете, в какой истерике я находился, когда пятнадцать минут спустя по следам трактора добрался до окраины деревни. То, что я растёкся по ближайшему забору, опасаясь свалиться в грязь — несущественное внешнее отражение. То, что у меня болел от смеха живот, а перед глазами плыли радужные капли, и от нехватки воздуха кружилась голова — тоже не передаёт полноту чувств. Но вот то, что Надя, не стесняясь, пинала меня в негодовании — вот это серьёзно отражало уровень моего падения.

— Как тебе не стыдно! — возмущалась Надя, шипя змеёй. — Только посмотри, как они с ними обращаются. А ты стоишь тут и смеёшься, как ненормальный. Нужно помочь этим детям! Они же могут им навредить, а то и вовсе задавить или убить ненароком.

— Этих «детишек»? — я худо-бедно сумел сдержать новый порыв смеха. — Да они чуть трактор не перевернули. И в щепу разнесли несколько немаленьких деревянных ограждений. И я, признаюсь, в восторге от того, как они гоняют деревенских. Сама на них глянь!

Я кивнул на то, как от очередного удара промялся металл борта комбайна, так же прибывшего на поле для сдерживания «детишек». Наверное, уважаемые читатели, я всё же должен пояснить, что «детишками» выступали трое кентаврят и один юный минотавр. Минотавру на вид около шести лет, однако все признаки вида присутствовали: бычья… вернее, телячья голова и худенькое, очень грязное тело ребёнка, советующее указанному возрасту. Однако, несмотря на это, силы в существе достаточно, чтобы ударом только недавно прорезавшихся рогов валить молодые деревья.

Кентаврята немного старше. Двое парней и девчонка, которые умели быстро скакать, благодаря конскому телу; быстро думать, благодаря человеческому торсу и голове. Они врезались всей массой тел в технику, корёжа её. Удары копыт распугивали селян, что пытались к ним приблизиться.

И нет, это не одержимые дети. Хотя если я правильно понимал, эти существа не раз впадали в одержимость. Нет, дети были союзом противоестественной близости человека… и некоторых видов животных. Биологически и генетически — невозможно. Но в мифах и легендах, в которые народ Верит — вполне. Потому имелся отличный от нуля шанс на подобный результат. А тут кто-то очень обильно грешил в первые годы после Чёрного Месяца.

— Серёжа, хватит кривляться! Нужно действовать! Сейчас они перейдут от верёвок для сдерживания к вилам и факелам, тогда точно конец! — ещё раз стукнула меня Надя кулачком в плечо. Между прочим, больно!

— Ладно… Давай… Только я всё равно уверен, что они им ничего не сделают, — я сам перебрался через забор и помог Наде. — Если они растили и прятали их все эти годы… Если терпели выходки и, почти уверен, мнократные попытки побега… То и сейчас у них нет причин быть жестокими.

Я кивнул на очередную провалившуюся попытку заарканить жеребят. Однако люди с фонариками вполне успешно отрезали «детишек» от леса. Более того, всё ещё пытались загнать существ в ловушку техники, которая мощными прожекторами и ревом двигателей очень пугала существ.

— Жестокость — одно то, что этих детей держат в хлеву, как каких-то животных!

Кстати, про хлев… Один из заброшенных хлевов местного животноводческого комплекса. Он находился на окраине поля, где пытались обуздать сбежавших, через разбитые в щепу ворота видно, как он активно дымил, а внутри просматривались языки пламени. Не знаю, данный факт — причина или следствие побега, но это оттянуло часть людских сил — те активно бегали и таскали воду, для тушения пожара.

— Если хочешь, то действуй. Мы с Фениксом прикроем тебя, — подбодрил я девушку, одновременно подсчитывая, сколько у меня имеется свободной личной Веры, для обещанного «прикрытия».

Веры осталось… мало. Это если оптимистично. Да и способности мои заточены не под это. Усердно взращиваемый иммунитет тут не поможет — селяне не пользуются воплощениями. Откат времени — на самый экстренный случай. Даже табельное оружие я с собой не взял, чтобы пару раз пальнуть в воздух. Только и остаётся полагаться на верного Хугина.

Фениксу не пришлось ничего говорить — он вспорхнул с плеча и устремился к месту сражения. А я продолжал думать. Сил, чтобы остановить как селян, так и сбежавших, у Феникса не хватит. По крайней мере не с запасом, едва превышающим 100 ед. Бытовой Веры. Значит, отвлекающий манёвр. Отлично!

С учётом того, что нужно дать Наде возможность разобраться с беглецами без помех, мне нужно отвлечь и заагрить на себя толпу селян. Как это сделать? Правильно: провокация! А как бесить людей с размахом за последние годы я узнал очень хорошо. Система списала 98 БВ и 215 МВ на способность Феникса.

— Какие же вы всё-таки уроды! — разнёсся над полем мой голос, усиленный через Феникса. — Циничная, бесчувственная шваль! Ведь вам не то что неживой природы, вам и братьев наших меньших ни черта не жаль!

С последним словом громкость настолько возросла, что люди невольно упали на колени, прикрывая уши, а стекла техники… все стекла полопались. Это мгновенно заставило поле потонуть во тьме, разбавляемой лишь отблесками пожара. Подобное привело к тому, что «детишки» сумели вырваться и броситься прочь. Феникс чуть сбавил громкость, но оставался всё ещё достаточно оглушительным, чтобы привлечь внимание, когда я продолжил:

— Я, конечно, знал, что уехал из той ещё дыры, но и подумать не мог, что это пристанище извращенцев и зоофилов. Вы сумели пасть ещё ниже, чем я помню, — с этими словами Феникс завершил круг над полем и завис надо мной.

Моя эскапада закономерно привлекла внимание. Недовольный народ, который сначала среагировал на угрозу, чуть приблизившись, начал меня узнавать. Раздались неуверенные выкрики вроде: «Серёга, ты что ли?» — «Это Кугтыматов-младший что ль орёт? Я слышал, он сегодня приехал!» — «Серёга-дылда вернулся? Где этот прохиндей⁈» — и моё любимое: «Чё этот придурок орёт?».

Но куда важнее, что среди всего этого я услышал шепоток: «Это тот, который Критиком стал?» — «Я видел его по телику, он там в городе в таком месилове участвовал!» — и «Мля, кажись, нам трындец…» Отлично, пусть болтают! Не нужно будет объяснять, на каких правах я тут раскомандовался! Да и пусть крохи Мимолётной Веры, но мои!

Народ на меня двинул толпой, но шли всё же неуверенно, боясь подходить вплотную… ещё бы! Я изменился за десяток лет и теперь, матеря их на чём свет стоит, сам пёр на них со странным питомцем над головой, а пара дронов, которых я спешно вызвал, освещали меня и снимали происходящее.

На меня среагировали многие… Однако почти десяток человек и пара машин пытались продолжить преследование «детишек». Но в темноте они не могли толком сориентироваться. А я через взгляд Феникса отметил, что существа, несмотря на имевшуюся у них фору для бегства, тем не менее, не пытались отходить далеко. Лишь не хотели держаться рядом с людьми. Не удивлюсь, если они банально боялись — не знали мира дальше хлева и поля перед ним. Потому свобода их пугала.

— Сергей, какого чёрта ты творишь! — сквозь толпу прорвался отец.

— Я работаю… — начал было я говорить, но отец, не слушая меня, сам продолжил:

— Немедленно возвращайся домой. Это не твоего ума дело. Не мешайся…

Он попытался меня схватить, но тут Феникс дёрнул крылом, и воздушная волна буквально смела отца. Тот с размаху врезался в толпу, чуть не свалив пару ближайших человек. По толпе прокатился вздох, а я улыбнулся. День становился всё лучше! Нет, меня не порадовал удар по отцу, но вот то, что Феникс совершил его самостоятельно, согревало. Без моей команды! Более того, учитывая, что моя личная Вера на исходе, а к Рабочей он не имел доступа, я мог сделать только один вывод: Феникс не пожалел собственной Веры — тех крох, что ему удалось заработать за всю жизнь. Он защитил меня.

— Не мешай Критику при исполнении, — вышло не громко, но настолько внушительно, что меня самого пробрало. Неожиданно я понял, что и в самом деле не постесняюсь арестовать всех здесь присутствующих. А при сопротивлении и применить силу. Даже если это будет мой отец.

— Сергей, ты что такое говоришь⁈ Мы же свои! — из толпы вперёд вышел Семёныч. Официально — директор местной школы, а вот неофициально — кто-то вроде старосты. — Нам нужно изловить этих отродьев, а ты мешаешь! Лучше бы помог…

Вот это неприятно. Я всегда уважал Семёныча. А вот он явно не воспринимает меня всерьёз. Как и отец. Как и все здесь. Я для них заблаживший старый знакомый, а никак не представитель власти. И панибратство может сподвигнуть их на неправильные поступки.

— Помочь в преступлении? — ядовито уточнил я и обвел толпу взглядом, возвысив голос: — Удержание потенциально разумных существ — рабство. Даже с учётом того, что существа являются результатом воздействия Веры. А вы явно хотите поймать детей и посадить их под замок, как делали раньше. Это тянет где-то лет на 7 лишения свободы.

— Но мы же хотим их защитить… — растерялся Семёныч от напора, но тут уже я не стал мешкать и продолжил как говорить, так и наступать на толпу:

— А вдобавок здесь явный сговор 3-х и более лиц, что усугубляет положение. О том, что вы не сообщили в соответствующие органы о воплощениях Веры, я вообще молчу! — народ зароптал, кто-то из задних рядов решил по-тихому исчезнуть в темноте. — Плюс кому-то одному, а может и паре человек не повезло особо сильно. На лицо явный след изнасилования! Межвидовая связь маловероятна по обоюдному согласию. И отцы, выявленные по генетическому тесту, так же будут должны выплатить алименты детям…

Зрелище, как менялись лица людей — бесценно. Имелся всего один недостаток… вместе с испугом приходила и ярость. Я буквально слышал, как хрустят костяшки пальцев при сжатии кулаков. А мозги скрипят, оценивая сколько нужно народу, и как быстро можно меня забить, а дроны сбить, чтобы о случившемся никто не узнал.

Надя тем временем прошла по краю поля в обход занятых поисками людей. Судя по тому, что они сместились в другую сторону, девушка чем-то их отвлекла. Зато она сумела выйти на кентавров и минотавра. Те попытались от неё сбежать, как и от остальных, но девушка быстро усмирила их, сковав ноги и копыта травяными путами. Один кентаврёнок при этом упал и забился в силках, но девушка подскочила к нему и буквально в несколько прикосновений успокоила жеребёнка. А стоило ей заговорить, как детишки перестали дергаться и махать хвостами, более того, сами потянулись к ней, почувствовав её силу в контроле животных — как-никак они сами были от части животными.

— Сергей, успокойся. Давай поговорим, — Семёныч взял себя в руки и слащаво улыбнулся. — Мы же тоже хотим помочь. Эти… существа… Мы их приютили и пытаемся заботиться о них. Они не в рабстве! Отнюдь… Просто это стойло — единственное место, где мы могли их поселить! Дома-то для такого не предназначены! А так как они очень сильные и несдержанные, каждый выход на воздух для них очень опасен…

— Именно поэтому существуют компетентные органы вроде Критиков! — припечатал я.

— Критики? И что они сделают? Прикончат наших ребятишек, как уродцев? — раздался из толпы женский голос.

— Или на опыты пустят? — другой, тоже женский. — А мы о них заботимся.

— Да! Кормим! Поим! — это уже хор мужских голосов. — Мы их учим. Они уже таблицу умножения знают! Вот именно!

Семёныч дал волне возмущения подняться, но не успела она захлестнуть нас, как он поднял руку, и все начали затихать. Я тоже молчал: угрожать — опасно, лучше дать возможность людям оправдаться и чуть разрядить напряжение. Тем более, что о «детишках» тут и в самом деле волновались.

— Народ, вы полегче! — неожиданно вперед выступил отец, мощной фигурой преградив дорогу надвинувшейся толпе. — Вы же знаете моего сына. Да, он обормот и баламут, но сволочью никогда не был. Он всегда старался поступать по совести.

Толпа замерла. Отца уважали. Все. Без оговорок.

А вот я едва сдержался, чтобы не отступить, будучи в полной растерянности от этих слов.

— Сергей, возможно, тут мы… ошиблись. Но не из злого умысла, — Семёныч продолжил спокойно. — Мы купили несколько уже беременных лошадей у проезжего цирка… да, не самая умная идея, но зато дёшево. А когда появились «жеребята», то мы сделали всё что смогли. Потому мы будем только рады, если их отцы ответят по закону.

— А что на счёт минотавра? — как бы Семёныч не переводил тему, не спросить было нельзя.

Через Феникса я увидел, как Надя запрыгнула на спину одному из юных кентавров и в окружении остальных существ рванула к горящему строению. За прошедшее время огонь охватил уже половину строения. Этому поспособствовало и то, что я оттянул на себя часть огнеборцев. Теперь же Надя за считанные секунды добралась до здания. Кентавры и минотавр в испуге отшатнулись от пламени, но не моя девушка — соскочив на землю, она без раздумий рванула в стойло.

Вот тут я уже не мог находиться на расстоянии и бросился к ней. Толпа, окружившая меня, восприняла движение как нарушение хрупкого нейтралитета. Отца смели буквально за несколько секунд, хотя это и стоило пяти человек, которые буквально завалили его телами. Остальные навалились на меня… Вот этого терпеть я уже не собирался! Не сейчас!

Первого я уложил подножкой. Второго перекинул через себя. Третьего взял в захват и, крутанув, врезал в ещё одного. Между парой мордоворотов я просто проскользнул. Удар в челюсть очередному… Я бы мог этим даже наслаждаться — боевая подготовка Критика не сравниться с неумелыми потугами неуклюжих селян. Но их-то много, и хотя я держался, прорваться не получалось. А расправляться со всеми было бы долго.

Но не успел ни я, ни Феникс — тот, кто на самом деле мог помочь — долететь до строения, как оттуда со снопом искр, раскрасневшимся и с измазанным сажей лицом выскочила Надя. У неё на руках я увидел ещё одного маленького, не больше пары дней кентаврёнка.

Я настолько обрадовался этому, что пропустил пару ударов, и меня повалили на землю. Я уже готовился поплатиться за наглость, но тут ко мне прорвался отец. С рёвом и матом он сумел раскидать ближайших противников и рывком поставил меня на ноги. А затем ещё большее смятение внесли кентавры и минотавры, ворвавшиеся в толпу и окружившие нас защитным кольцом. И Надя, сидевшая на спине одного из кентавров, по прожжёной одежде которой хищно переползали несколько зелёных лоз и ветвей, похожие на шипы.

— Не подходите! — крик уверенный и яростный. Словно разгневанная дриада. — Это операция Критиков Веры! Вмешательство приведёт к уголовному преследованию. Всем немедленно разойтись. Иначе! — и девушка не пожалела Веры, чтобы несколько лезвий из травы ощетинились вокруг меня. А я увидел, что рука, которой Надя держит кентаврёнка покраснела, и на ней уже выступают крупные пузыри ожога.

— Прямая трансляция ведётся в Информаторий Критиков, — поднявшись, припечатал я. — Завтра утром кентавры и минотавр отправятся в ареал обитания к сородичам, а сюда прибудут мои коллеги для разбирательства. Советую не делать глупости!