Невеста волка

Глава 21

И он, действительно, позволил мне уехать.

Почти сразу отдал распоряжение собрать мои вещи. И хотя речь, конечно, шла о том, что купили для меня здесь (мои настоящие вещи так и остались лежать в перевёрнутом снегоходе в самом сердце ледяной пустыни), я не стала возражать. Просто выкину позже, чтобы совсем ничто не напоминало о том, кто подарил их мне.

Бран вызвал водителя, объяснил, куда именно нужно меня отвести и в машину погрузили сумки. Если бы не его эмоции, наверное, всё бы происходило почти буднично. Вот только, несмотря внешнее спокойствие, я чувствовала, как сильно он не хочет отпускать меня. В какой-то момент даже мелькнула мысль: хорошо было бы научиться закрываться от этой так не вовремя появившейся связи, а ещё лучше — научиться скрывать свои собственные эмоции. Но я почти сразу одёрнула себя: скоро это итак станет неважно.

— Если сможешь, прости меня, — когда я села в машину, Бран коснулся моей руки, с силой сжал её, но почти сразу отпустил.

От этого прикосновения снова перехватило дыхание, но я так ничего и не ответила и даже не вздрогнула от звука захлопнувшейся двери автомобиля.

Около часа в пути вдоль побережья — дорога которую я почти не запомнила и так и не исчезнувшая мутная тревога, что в любой момент Бран может передумать, заставить меня вернуться. Но, как ни странно, этому страху я была почти рада. Только он заставлял хотя бы изредка замолчать голос подсознания, мою волчицу, непрерывно твердившую, что с каждой минутой и каждым метром её отдаляют от единственного мужчины, с которым она хотела быть.

Но и к тому, что так будет, я была готова и в те моменты, когда становилось совсем невыносимо, просто сильнее сжимала руки, впивалась ногтями в кожу и снова возвращалась к действительности. Нужно подождать, перетерпеть, дать самой себе шанс снова привыкнуть к собственной жизни и тогда всё пройдёт, будет как прежде.

Стиснутая с двух сторон страхом, что Бран всё же не позволит мне покинуть его и другим, может быть даже ещё более сильным, что он на самом деле меня отпустил, я ощутила что-то похожее на облегчение только когда дверь моей квартиры закрылась и я, наконец, оказалась дома.

Мой долгий путь, занявший гораздо больше часа на автомобиле от дома Брана, наконец, закончился. Вокруг всё также, как было, когда я несколько месяцев назад слишком поспешно (только, чтобы не передумать) уходила отсюда. Даже тёмно-синий шарф, который в последний момент вытащила из незакрывавшейся сумки, так и лежал на полу.

Подошла к нему, сев на корточки, сжала в руке шерстяное полотно. Если быть честной с самой собой, там, в пещерах, я не верила, что когда-нибудь окажусь здесь снова. Хотя и были моменты, когда хотела этого больше всего на свете. А сейчас, когда это желание всё же исполнилось, хорошо знакомая обстановка квартиры почему-то стала казаться абсолютно чужой. Я вдруг и сама себя словно инородным телом здесь почувствовала.

Хотя, наверное, странно, если бы было иначе. Да, мне отдали мою жизнь, но предварительно не просто перевернули её с ног на голову, но и уничтожили прежнюю меня.

И всё же я должна хотя бы попытаться собрать саму себя снова. Поднялась, бросила шарф на небольшой, стоящий возле двери комод и прошла внутрь квартиры, огляделась вокруг.

Так и началась моя новая старая жизнь…

Бран сделал то, что обещал. Вернул мне свободу и не только не пытался забрать её снова, но и полностью исчез из моей жизни. В течение почти двух месяцев с момента нашего последнего разговора, я не знала о нём ничего. Надеялась, что это позволит быстрее забыть его, вот только происходило всё с точностью наоборот.

Теперь каждый день казался наполненным настолько невыносимым одиночеством, что хотелось в буквальном смысле обернуться волком и выть. Меня и раньше нельзя было назвать общительной, но, по крайней мере, у меня были знакомые, сейчас же даже видеть никого не хотелось. А понимание, что единственный родной мне человек мёртв, только добавляло вязкой тоски в и без того казавшиеся бесконечными дни.

Наверное, надо было искать работу, но ни сил, ни желания для этого я не чувствовала. Оставшихся на моём счету сбережений должно было хватить по крайней мере до конца года, а что будет дальше… может быть, что-то изменится. Я всё же надеялась, что то состояния невозможной тоски временное. Нужно пережить, отвыкнуть, перетерпеть.

А пока моё существование всё больше напоминало тень. Единственное, что я могла заставить себя делать, это раз в неделю, обычно ближе к вечеру, выйти на улицу. И то только для того, чтобы дойти до магазина, купить там мясо и почти сразу вернуться назад.

В остальное время из дома больше не выходила. Часто оборачивалась в волчицу и, свернувшись клубком, лежала в одном из углов комнаты. Чувства (и не самые приятные из них) в этом облике только усиливались, но, по крайней мере, так у меня получалось остановить поток мыслей и воспоминаний.

В один из душных влажных дней, который ещё и не думал приближаться к закату, я лежала на полу и просто смотрела в одну точку у противоположной стены. С каждым приближающимся к полудню часом жара становилась ещё заметнее, но открывать окна всё равно не хотелось. Напротив, отсутствие свежего воздуха добавляло сонливости и день проходил в вязкой полудрёме. Но так даже лучше.

В какой-то момент мои глаза закрылись и почти одновременно с этим тишину квартиры пронзил резкий звук дверного звонка. Всё-ещё пребывая в облике волчицы, я инстинктивно дёрнулась, но замерла. Мне в дверь так давно никто не звонил, что этот звук я просто забыла и в первый момент даже подумала, что он мне всего лишь приснился.

И тут же звонок прозвучал снова. Вернулась в тело человека, медленно поднялась, отыскав халат, накинула его на себя и очень тихо пошла в коридор. Повернула глазок и посмотрела.

Прямо перед моей дверью стояли двое. Дана и ещё какая-то девушка за её спиной.

— Мина, открой. Я по запаху чувствую, что ты там.

Помедлила ещё несколько секунд, сильнее закуталась в халат и всё же повернула замок.

За дверью, и правда, стояла Дана. И, конечно, она тоже выглядела совсем не так, как когда мы познакомились с ней в горах. Красивое и явно очень дорогое горчично-зеленого цвета платье, профессионально уложенная причёска, макияж.

Её спутница, тоже молодая волчица, правда, одетая не так стильно и дорого, держала в руках переносную люльку со спящим младенцем.

— Ты ужасно выглядишь, — выпалила Дана вместо приветствия.

Впору обидеться, но в её глазах читалось столько тревоги, что сделать это я просто не смогла.

— Привет, — единственное, что выдавила из себя и, вспомнив о гостеприимстве, всё же открыла дверь шире, пропустила своих неожиданных гостей внутрь.

Зайдя в комнату, Дана остановилась. Вторая девушка тоже замерла как будто в нерешительности.

— Рона, положи ребёнка на стол, а сама подожди меня в машине.

Не говоря ни слова, та, кого она так назвала, просто выполнила указание и почти сразу после этого исчезла, оставила нас вдвоём.

— Не против, если я хотя бы окна открою?

В ответ я только безразлично пожала плечами и подошла к всё также мирно спящему младенцу.

Я знала, что Дана родила, но слишком много событий произошло после этого и её ребёнка я так ни разу и не видела. Даже странно… он ведь чистокровный оборотень, а внешне совершенно ничем не отличается от обычных детей. Или это она?

— Как ты можешь здесь жить? — моя гостья отдернула плотные, создающие уже привычный для меня полумрак, шторы, распахнула окно и комната тут же наполнилась не только воздухом, но и светом. Я даже зажмурилась с непривычки, — Не понимаю этого просто. Зачем обрекать себя на мучения? Жить одной практически в хлеву, когда у тебя такой муж.

Ещё одно окно последовало примеру предыдущего и в комнате стало ещё светлее. А мне вдруг нестерпимо захотелось снова остаться одной. Я не просила никого врываться ко мне и уж тем более ругать место, в котором живу. Оно точно не заслужило того, чтобы называться хлевом. Обычная чистая простая квартира. Когда-то даже очень любимая мной.

Расправившись с окнами, Дана подошла ближе. Посмотрела на своего ребёнка, а, убедившись, что с ним всё в порядке, перевела взгляд на меня. И, видимо, всё же поняла, что сказала лишнее.

— Прости, — виновато выдохнула она, — кажется, мне не стоило так про твою квартиру говорить.

— Когда это Бран успел стать моим мужем? — усмехнулась вместо ответа.

И снова в её лице отразилось уже знакомое искреннее удивление.

— Когда ты поставила ему ответную метку.

И правда, как можно было забыть: волки живут в отдельном мире по своим собственным законам.

— Это он просил тебя приехать?

— Нет… — протянула она и на её губах мелькнула тень странной улыбки, — я даже не говорила ему, что собираюсь. Хотя, судя по тому, какое количество его волков заметила вокруг дома, скорее всего, Бран уже знает об этом.

Я непонимающе уставилась на неё и когда смысл этих слов полностью дошёл до моего сознания, едва заметно нахмурилась.

— Ты же не думала, что он тебя совсем без присмотра оставит? Волки своих избранных берегут. Как они сами провозглашают, от опасностей, но, чаще всего, — Дана булькнула приглушённым смехом, — от других самцов.

Вдруг почувствовала себя бесконечно глупой. А я ведь, и правда, поверила, что он полностью отпустил меня, позволил жить своей жизнью.

— Я вернулась из пещер вчера, — так и не дождавшись моего ответа, продолжила Дана, — раньше нельзя было. Ты уже знаешь, наверное, почему мы обычно уходим рожать туда. А мне и после родов нужно было остаться там. Мина ещё такая слабая, чтобы окрепнуть, ей надо было прожить в пещерах хотя бы первые пару месяцев.

— Как ты назвала её?

Я удивлённо вскинула брови, а на лице Даны впервые с момента, как она пришла сюда, вдруг расцвела широкая искренняя улыбка. Очень похожая на одну из тех, которые неизменно сопровождали её, когда мы познакомились в пещерах.

— Мы решили её в твою честь назвать. Лиан рассказал, что произошло. Это ведь только благодаря тебе маленькая Мина появилась на свет, — и снова Дана вмиг помрачнела, от беззаботной улыбки вдруг не осталось и следа, — и ещё Лиан рассказал, что случилось потом… то, что пыталась сделать Лита.

Она отвернулась и сильнее опустила голову, на меня больше не смотрела. Я же в этот момент подумала о другом, сознание зацепилось за её слова и я вдруг поняла, что далеко не всё выяснила у Брана. О том, почему моя кровь вылечилась Дану, он так и не рассказал.

— А ты знаешь, почему мне удалось помочь тебе? — осторожно спросила, боясь, что это снова будет одной из тех вещей, что Бран запретил мне рассказывать.

— Я думала, ты знаешь, хотела спросить, — она пожала плечами, снова посмотрела в мою сторону и мне почему-то показалось, что это правда, — Лиан даже не говорил, что ты дала мне свою кровь, это я вспомнила сама. А о том, чтобы узнать что-то у Брана…

Она невесело усмехнулась. В этот момент ребёнок заворочался и Дана опять перенесла всё внимание на него. Нагнулась, поправила распашонку. Я наблюдала за ней и вдруг поймала себя на мысли, что она как будто стала другой. И дело даже не в новой одежде и причёске, просто… я и сама не могла сформулировать это и всё же чувствовала какой-то неуловимый контраст с той, другой Даной, словно за эти два месяца она повзрослела на несколько лет.

— Ты изменилась, — тихо проговорила, понимая, что, если она спросит, в чём именно, даже ответить не смогу.

Но она не спросила, просто кивнула коротко.

— Да. Я почти умерла и почти… — осторожно, едва касаясь, погладила свою дочь по щеке, — забрала её вместе с собой.

Малышка, словно поняв, что речь идёт о ней, снова заворочалась, несколько раз сонно моргнула и, наконец, посмотрела на нас. У таких маленьких детей глаза обычно с синеватой поволокой, а вот у неё они казались почти полностью чёрными. Но это, пожалуй, единственное отличие от обычных детей.

Она нашла взглядом маму, на секунду замерла и вдруг разразилась громким плачем. Я даже отшатнулась от неожиданности.

— Тише… — Дана тут же взяла её на руки и, легко похлопывая по спине, прошлась по комнате, подошла к окну и только когда ребёнок почти полностью успокоился, вернулась ко мне.

— Она у нас покапризничать иногда любит, — мне досталась почти извиняющаяся улыбка, — хочешь взять её?

Так уж получилось, что детей на руках я никогда не держала, поэтому от такого предложения растерялась.

— Бери, — она подошла ближе, протянула девочку и мне ничего не оставалось как всё-таки взять её на руки.

Попыталась скопировать движения Даны, то, как она держала её и всё равно была уверена, что ребёнок сейчас снова закричит. Но этого не случилось. Возможно, ей даже понравилось на моих руках. Сама не заметила, как мои губы вдруг растянулись в улыбке.

— Я… — послышался голос Даны, но, когда я посмотрела, она вдруг замолчана, вздохнула и начала говорить снова, — я приехала не только для того, чтобы узнать, как ты. То есть и для этого тоже…

Похоже, она хотела сказать что-то важное, но сделать это не решалась. Я ей не мешала, просто ждала, давая возможность продолжить.

— Прошу, уговори Брана, чтобы он простил Литу, — выпалила она на одном дыхании.

— Что? — выдохнула я и даже на миг подумала, что мне послышалось.

— Да, она виновата перед тобой, — ещё быстрее заговорила Дана, — об этом и не спорит никто. Но ты даже не представляешь, что её ждёт. У нас не убивают самок, но лучше бы убивали… послезавтра её перевезут в катакомбы на севере и там под землёй она проведёт всю жизнь. Даже солнца больше никогда не увидит и никогда не сможет превратиться в волчицу. Те, кто живёт там, лишены всего, даже общения и хотя бы какой-то связи с внешним миром. Единственное право, которое у них есть, это возможность покончить с собой. Они могут либо сделать это, либо сойти с ума.

Голос Даны задрожал, а в глазах заблестели слезами. Она рваным вдохом втянула в себя воздух и на какое-то время замолчала.

— Она не просто виновата передо мной, — я первая прервала наступившую тишину и инстинктивно сильнее прижала к себе ребёнка, — и она не просто поддалась импульсу, она хотела чтобы я умерла, даже говорила мне об этом.

На мгновение во взгляде волчицы проскользнуло удивление. Уверена, такие подробности ей точно были неизвестны. Но вот о том, что Лита убила бы меня, опоздай Бран хотя бы на несколько минут, она просто не могла не знать. И всё равно, несмотря на это, просила за неё.

— Да, ты права… конечно, права, — Дана даже голову опустила, — это ужасно. Но когда я только думаю о том, что её ждёт…

Представив то, о чём она говорила, я и сама с трудом проглотила вдруг образовавшийся в горле ком. Но вспомнила и про другое. То, насколько хладнокровными были глаза Литы, когда она собиралась меня убить.

— Я не говорю, что ей нужно дать свободу. Она будет под опекой Лиана и за ней всё время будут следить. Бран доверяет моему мужу и, если ты только попросишь…

Внутри нарастали не самые лучшие эмоции и, чтобы сдержать их, я глубоко вздохнула. А, пред тем как ответить, аккуратно положила уже притихшую Мину в её переносную кроватку. Вести такой разговор и держать при этом на руках ребёнка не просто. Если Дана дала мне её именно поэтому, она всё правильно рассчитала.

— Даже, если бы я хотела помочь, — начала тихо, — я не пойду в дом Брана, на его территорию только для того, чтобы попросить за Литу. Это уже слишком…

— И не надо, — меня поспешно перебили, — Бран будет завтра в аэропорту. У него самолёт в двенадцать. Ты тоже можешь туда прийти как будто случайно. Вы встретитесь, поговорите, может быть, помиритесь даже.

Она с надеждой уставилась на меня и в какой-то момент мне и самой нестерпимо захотелось сделать то, о чём она говорила. И даже попросить за Литу. Не потому что я простила её, а просто как повод увидеть Брана.

— Нет, — секундная слабость прошла и я снова взяла себя в руки, — прости, я не могу сделать то, о чём ты просишь.

Ещё несколько секунд Дана просто смотрела в мою сторону и я не могла не заметить как буквально на глазах надежда в её взгляде сменялась разочарованием.

— Это ты прости, — наконец, отозвалась она, — мне всё же не стоило просить тебя об этом.

Ещё немного помедлила, потом всё же подошла к дочери, подняла кроватку и, видимо, собралась уходить.

— Может быть, я когда-нибудь ещё зайду к тебе, — грустно улыбнулась, — просто погуляем или поболтаем о чём-нибудь.

— Конечно, — отозвалась я почему-то уверенная, что это уже никогда не случится.