Невеста с ноутбуком

Глава 3

Я замираю как кролик перед удавом. Счастье, что кронпринц далеко и не сможет рассмотреть выражение моего лица. На первый взгляд в кронпринце нет ничего пугающего, но наши предсказанные отношения… Я сбежала от кодлы уродов в другой мир не для того, чтобы здесь стать жертвой золотого мальчика. Похоже, название книги стоит воспринять, как руководство к действию. Можно мне на ближайшие лет пять минимум в монастырь? Желательно, отдалённый. Свежий воздух, размеренная жизнь…

Щёголь настойчиво тянет меня вниз, и я исполняю реверанс с заметным опозданием. Можно не сомневаться, мою ошибку заметили многие.

— Его величество Таларан, её величество Элизанна.

Королевская чета занимает троны.

Я украдкой перевожу дыхание. Чего я испугалась? Прямо сейчас меня никто не тронет, разве что король за нарушение этикета и невольное оскорбление прикажет казнить.

Воцаряется гробовая тишина, даже шуршание пышных юбок стихает. Король обводит зал тяжёлым взглядом, и я пользуюсь моментом, чтобы рассмотреть монарха. Грузный мужчина, облачённый в парадный белоснежный мундир похож на пасмурный сугроб. Резкие черты лица, усиленные глубокими складками морщин создают отталкивающие впечатление. Или впечатление возникает из-за контраста? Королева смотрится юной и хрупкой. Не знала бы, что она мать уже взрослого сына, решила бы, что вижу особу лет двадцати пяти.

— Принцесса Оливия Каранская, — заговорил король, — добро пожаловать в Лавис.

А вот и главная героиня…

Она отпускает руку сопровождающего, выходит на ковровую дорожку перед тронным возвышением и склоняется перед королём:

— Благодарю, ваше величество.

Её простое расшитое серебристой нитью бледно-голубое платье ослепляет сдержанной элегантностью.

— Принцесса, вы невеста моего сына, я могу считать вас своей дочерью. Прошу, не будьте столь формальны.

Значит, сейчас самое начало романа?

— Вы очень добры ко мне, ваше величество, — голос у принцессы звонкий, ясный, похож на журчание ручья. — Я тронута вашей заботой.

Так странно наблюдать вживую то, о чём я читала буквально вчера.

— Я не стану говорить много слов. Сегодня праздник в вашу честь, принцесса. Наслаждайтесь.

— Благодарю, ваше величество.

Принцесса грациозно отходит в сторону и застывает очаровательной статуэткой неподалёку от возвышения. Она не может стоять слишком близко, она ещё не вошла в королевскую семью, но и не должна стоять слишком далеко, всё же её статус выше, чем у всех стоящих в зале аристократов.

Церемониймейстер ударяет посохом об пол, и это становится знаком к началу бала.

Торжественно звучат фанфары, и оркестр начинает играть довольно сложную мелодию.

Из книги я помню, что кронпринц должен спуститься с возвышения и пригласить свою невесту на первый танец, именно их пара открывает бал, но он медлит до тех пор, пока король не поворачивает голову в его сторону. Крайне некрасивый жест кронпринца оскорбителен для принцессы, но она сдерживается, стоит с гордо поднятой головой, будто не замечает выставленного на показ пренебрежения.

Жаль девочку… Оказаться одной, на чужбине. Сегодня на бал её сопровождал посол, но после бала он вернётся в резиденцию, а Оливия останется во дворце.

Всё происходит в точности, как я запомнила. Кронпринц, не заботясь о приличиях, изображает столб. Музыка играет, она заглушает слова короля, если они и были. Лишь дождавшись прямого приказа, кронпринц вальяжно спускается по ступенькам, он нарочно затягивает время..

Сколько же Оливии предстоит вынести…

Кронпринц обязан поклониться, но он лишь кивает и протягивает руку. В отличии от него принцесса не позволяет себе нарушить правила этикета и исполняет глубокий реверанс, только затем подаёт руку.

Они выходят в центр зала, ещё один обмен поклонами, и кронпринц увлекает Оливию в танец. Без подлянки не обходится: вращение Оливии приходится выполнить в два раза быстрее музыки, но она справляется безупречно.

Один круг пара танцует одна, на втором кругу к танцу могут присоединиться другие пары, но кронпринц останавливается, разворачивается и ведёт Оливию к её месту. Очередная некрасивая выходка не нарушает общий ход праздника, музыка продолжает звучать, и зал оживает.

Старший лорд приглашает супругу, а щёголь поворачивается ко мне. Я моментально забываю про беды главной героини, в конце концов, в отличии от меня её ждёт счастливый финал с принцем Дораном.

Я уже натёрла ноги, стопы горят. Какой танец?! Только кто бы меня спрашивал. Щёголь, не дожидаясь ни возражений, ни книксена, подхватывает меня и вовлекает в круг. Я догадываюсь, что первый танец обязательный, но мне от этого не легче. Каждый шаг — вспышка боли.

— Шелли, что на вас сегодня нашло? Извольте держать себя, как подобает леди, — шипит щёголь зло и неприятно, но лучше не спорить.

Во-первых, не похоже, что настоящая Шелли часто возражала. Во-вторых, прежде, чем показывать характер, надо разобраться со своим положением.

— В туфлю попало что-то острое, мне нужно выйти.

— Извольте терпеть, — раздражённо отвечает щёголь и приседает на колено, чтобы я обошла его по кругу.

Почему мне так везёт на уродов?

Да, лучше думать об уродах, чтобы не сбиться с отработанных движений. Но на ногу щёголю при очередном повороте я наступаю сознательно, да ещё и на мгновение переношу весь свой вес.

— Простите.

— Тц…

Щёголь сдерживается, но круг танцующих мы покидаем сразу, как позволяют приличия. Он отводит меня к стене и указывает на дверь:

— Дамские комнаты налево.

— Спасибо.

Интересно, он будет меня ждать?

Выскользнув из тронного зала, я оказываюсь в небольшом холле. В обе стороны убегают просторные коридоры. Щёголь сказал, что мне налево. Но сперва… Я ещё раз оглядываюсь, убеждаюсь, что вокруг никого и схожу с ковровой дорожки на мраморные плиты, с наслаждением сбрасываю туфли.

О, как же мне хорошо… Прохлада камня успокаивает боль. Я зажмуриваюсь от удовольствия. М-м-м, я в экстазе.

А когда я открываю глаза, передо мной стоит его высочество кронпринц. И вертит в руках мою туфлю. Вот же чёрт. Откуда он только вылез? Его полный предвкушения взгляд не обещает мне ничего хорошего. На губах дьявольская усмешка.

Система, я думала, ты меня спасаешь. Зачем ты меня сюда отправила? Хотя вряд ли можно винить Систему в том, что я решила уйти из многолюдного зала.

Вернуться без туфель — неизбежный позор, на который я не могу решиться, не зная последствий.

Ладно, сейчас важнее понять: мы уже в… близких отношениях или ещё нет? В сюжете Шелли была настолько малозначительной, что о ней не было никакой информации, кроме того, что она одна из любовниц кронпринца.

— Леди, вы покушались на мою жизнь каблуком? — он взвешивает мою туфлю в ладони.

Это обвинение, шутка или провокация?

Кронпринц приближается, его ухмылка становится шире:

— Леди, вы смеете игнорировать меня?

Ой, я же его даже не поприветствовала, но, похоже, он всё же не злится, а развлекается.

— Я сражена вашим вниманием, ваше высочество, — и, что удивительно, мои слова чистая правда.

Он проводит пальцем по заднику туфли, и вдруг резко присаживается передо мной на корточки, приподнимает подол юбки. Не задирает, а именно приподнимает на уровень щиколотки, что по местным меркам тоже крайне неприлично.

— Что у вас с ногами, леди?

— Натёрла.

Он заметил кровь на внутренней стороне задника?

Мы всё-таки уже близки? Но если верить роману, кронпринц никогда не заботился о любовницах. Тогда почему он сейчас…

Он отпускает подол, оправляет и поднимается, наши лица оказываются слишком близко. Меня обдаёт запахом крепкого алкоголя. Если верить роману, Риман не просыхает с пятнадцати. Но его глаза неожиданно чистые, ни единого воспалённого красного сосуда. И на носу ни намёка на характерные для любителей обильного возлияния прожилки. Разве разгульный образ жизни не должен был оставить на внешности неизбежный след?

Взгляд цепкий, без грамма похоти.

Может, Оливия ошиблась? Может быть, распутство только маска, за которой скрывается расчётливый и умный мужчина? Если я, допустим, прополощу рот коньяком, от меня тоже будет пахнуть, но это же не значит, что я пила.

— Налюбовались, леди?

— Вы не такой, как о вас говорят, ваше высочество.

— А вы… интересная.

Хм, наверное, ни одна настоящая леди не решится разуться в коридоре. И в глаза я ему смотрю прямо, без испуга.

— Следуйте за мной, леди.

Эм? Что-то мне это предложение категорически не нравится, но кронпринц отдал приказ. Какое я имею право отказываться?

Кронпринц больше не обращает на меня ни малейшего внимания и совершенно не заботится, иду я за ним или нет. Он наклоняется, подбирает вторую туфлю и беззаботно несёт мою обувь в руках. Он не поворачивает направо, как я ожидала, а выходит на лестницу, и мне приходится шлёпать за ним босиком.

Мы поднимаемся на второй этаж, проходим мимо гвардейцев, несущих караул с каменными лицами, на нас они никак не реагируют. Разве они не должны приветствовать кронпринца? Видимо, нет.

Кронпринц уводит меня довольно далеко от бального зала. Чем дальше мы идём, тем больше меня напрягает ситуация. Когда я поняла, что он не собирается набрасываться на меня прямо там, в холле, я успокоилась, но теперь теряю остатки едва обретённой уверенности. Куда он меня ведёт? Спросить я не решаюсь, а чувствовать себя козой на верёвочке очень неприятно.

— Хей, — негромок произносит он, резко остановившись.

На зов моментально выбегает горничная и низко склоняется:

— Ваше высочество.

— Замени это, — кронпринц небрежно бросает мои туфли, что приятно, на пол, а не в служанку.

Горничная опять кланяется, но кронпринц уже и не смотрит на неё, идёт дальше, можно подумать, что он забыл про горничную, однако на ходу, не оборачиваясь, добавляет:

— На мягкие.

Распахнув дверь, кронпринц первым входит. Я следую за ним. Довольно большое помещение, роскошное, обставленное как гостиная.

— Мои личные покои. Чувствуйте себя свободно, леди.

Он всерьёз полагает, что после таких слов я смогу чувствовать себя спокойно? Но выбора нет. Я не только вхожу, но и закрываю за собой дверь.

— Присядьте там, леди, — кропринц указывает на ближайшее ко мне кресло.

Я подчиняюсь.

Он ненадолго скрывается в следующем помещении и возвращается с баночкой в руках, бросает мне:

— Справитесь, леди, или помочь? Это лечебная мазь.

Так и тянет съязвить, что выбираю помощь, но благоразумия хватает, чтоб промолчать. Я закидываю ногу на ногу, открываю крышку, зачерпываю жирный, пахнущий травами крем, и наношу на стопу.

Мазь оказывается неожиданно действенной, боль стихает почти мгновенно. Я наношу лекарство на вторую стопу. Всё это время кронпринц, не скрываясь, наблюдается за мной с дивана, на котором он вольготно вытянулся. Я закрываю баночку, отставляю на столик.

— Благодарю, ваше высочество.

Кронпринц неопределённо хмыкает, и в гостиной повисает молчание, причём, похоже, неловкость ощущаю только я одна, мне неуютно под его изучающим взглядом. Принц улыбается от уха до уха, щурится и до ужаса напоминает кота, решившего поиграть с мышкой. Я не обольщаюсь венценосной добротой. Тигр лениво лежит не означает, что в следующий миг тигр не махнёт лапой, а там такие когти и такая мощь, что пришибёт за один удар. Да и сюжет «Сбежать от чудовища» забыть не получается, ведь по одной из версий этот милый парень выбросит меня в окно.

Тишину нарушает горничная.

— Туфли для леди.

— Угу.

Горничная в очередной раз кланяется и входит. Я присматриваюсь. О хозяевах довольно точно можно судить по слугам. Конечно, в королевском дворце слуги идеально владеют собой, и полагаться на первое впечатление нельзя. Горничная выглядит собранной и спокойной.

— Леди, позволите вам помочь?

— Спасибо, но нет необходимости, я ещё немного отдохну.

Горничная принимает мой ответ, ставит пару обуви подле кресла и, получив разрешение кронпринца, уходит. Я провожаю её взглядом, а когда я снова поворачиваю голову, кронпринц стоит прямо перед моим креслом. Когда успел?!

Нарочито медлительно он наклоняется, опирается на подлокотники, нависает надо мной.

Если он меня проверяет, то всё в порядке. Если нашёл себе девочку на вечер…

— Леди, вы воспитанница лорда Зеера, не так ли?

Понятия не имею. Надеюсь, его высочество прав. Или в моих интересах, чтобы он ошибся?

— М-м-м…, — неопределённо мычу я.

Кронпринц ухмыляется, протягивает руку и тыльной стороной ладони проводит по линии выреза. Его кожа соприкасается с моей.

Единственное, что меня удерживает на месте — его взгляд, в нём по-прежнему нет ни грамма похоти.

— Леди, ваш опекун должно быть вас очень любит, раз решил, что скука жизни за мужем не для вас. Он желает вам блистать в свете и прожить ярко.

Про любит явный сарказм. Поставим кронпринцу плюсик за наличие ума и чувства юмора, а вот намёки его мне не нравятся. Я успела заметить, что на фоне нарядов большинства юных леди моё платье выглядит излишне крикливо. Получается, те осуждающие взгляды, которые я ловила на себе в зале, были небеспричинны.

Королям и принцам не отказывают.

Но почему бы не попробовать окольный путь?

— Мой опекун принял решение, с которым я не согласна.

— Возможно, я мог бы вам помочь, — кронпринц отстраняется и плюхается в соседнее кресло. — Что скажете, леди?

— Хм? Скажу, что каждая помощь имеет свою цену.

Кронпринц дважды хлопает в ладоши:

— Леди, я восхищён вашей прозорливостью. Я попрошу сущую мелочь. Навещайте меня почаще, и никто не посмеет вам докучать, ведь в глазах общества вы будете… моей леди. И никто не узнает, что в спальне мы с вами будем просто беседовать. Например, о тех, кто бывает в гостях в вашем доме, кому лорд Зеер наносит визиты, а с кем встречается секретно.

— Вы хотите, чтобы я шпионила, ваше высочество?! — забывшись, я чуть повышаю голос.

Теперь понятно, откуда взялись внимание и забота — вербует пушечное мясо.

— Ни в коем случае, леди. Какой шпионаж? О чём вы? Разве я предлагаю вам тайно проникнуть в кабинет лорда и вскрыть его тайную переписку? Я всего лишь хотел бы знать, какие настроения царят в вашей семье, — и улыбка невинная-невинная.

Хм…

С одной стороны, предложение заманчивое, лучше считаться фавориткой, чем по-настоящему согревать чью-то постель. С другой стороны, я помню судьбу книжной Шелли. Я не знаю, шпионила она или нет, зато знаю, что кронпринц использовал её против Оливии, и итог для Шелли плачевен.

Кронпринц берёт меня за руку. От его движения жёсткий рукав мундира чуть сдвигается, открывает запястье, и я замечаю повязанную на руку трёхцветную косичку: переплетение чёрного, белого и серебряного шнурков. В книге она упоминалась. Должна ли я…

Должна ли я встать на сторону кронпринца?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Монастырь по-прежнему выглядит привлекательнее любых авантюр, и я пожалею о том, что сейчас сделаю, но есть вещи, которым невозможно сопротивляться.

Если видишь маленького ребёнка, улизнувшего от родителей и опасно перегнувшегося через перила, чтобы рассмотреть, что-то там, далеко внизу, ты не думаешь, ты на инстинктах удерживаешь малыша от падения. Если ты видишь человека, которому стало плохо, ты на тех же инстинктах забываешь про свои дела, вызываешь скорую и остаёшься с человеком, пока не приедут врачи. Если ты видишь неосторожного пешехода, который, забывшись, шагает едва ли не под колёса, ты предупреждаешь.

Трёхцветная косичка на запястье кронпринца стала для меня приговором.

Промолчав, я, возможно, смогу избежать многие беды, но я не готова переступить через себя, через свою природу.

— Ваше высочество, вы не откажете мне в чашечке чая? — кокетливо спрашиваю я.

— Хм? Может быть, вина?

Хотя кронпринц остаётся вежливым, я чувствую, что его тон похолодел на пару градусов. Наверное, его высочеству не нравится, что я не дала ясного согласия.

— Считайте, что это мой маленький каприз, — улыбаюсь я.

Отрывисто кивнув, кронпринц вызывает горничную и приказывает ей принести чай. В гостиной вновь воцаряется молчание. Кронпринц буравит меня подозрительным взглядом, словно понял, что моя просьба не так проста, как может показаться. Я барабаню пальцами по подлокотнику.

Интересно, выживу я после того, как сделаю то, что собираюсь сделать? Вот же шутка судьбы…

Служанка вносит поднос, опускает его на столик. Расписанный золотом идеальный белизны чайник стоит рядом с сахарницей. На блюдцах чашки из того же сервиза. В тон к узору нам подали золотые чайные ложечки с фигурными черенками.

Не знаю, кто должен разливать чай по чашкам. Явно не кронпринц. Я или горничная?

Я подхватываю чайник, сильно наклоняю, отчего едва ли не половина чай проливается мимо. Меня это не беспокоит. Мне не нужен чай, мне нужен кипяток, а каждый миг промедления означает, что вода остывает.

— Леди? — напрягается его высочество.

Кто бы мне сказал, что однажды рискну сыграть в русскую рулетку с кронпринцем в роли револьвера, ни за что бы не поверила.

Я рывком сдёргиваю косичку с его запястья и бросаю в чашку.

Кронпринц в то же мгновение оказывается передо мной. Время словно останавливается, и вечность я смотрю в его пылающие лютой ненавистью глаза, я действительно дёрнула тигра за усы. Его ладонь на моей шее, но Риман не сдавливает, лишь предупреждает, даёт ощутить, как легко он может меня раздавить.

— Тебе надоело жить? — шепчет он.

Он готов меня убить. Единственно, что его сдерживает — желание понять мой мотив.

— Не мне, ваше высочество. Посмотрите белый и серебристый шнурки, на них будет особенно хорошо заметно.

— И что я по-твоему увижу?

— Фиолетовые пятна. Сок, которым пропитали ваш браслет, выступит от горячего.

— Лируанский яд?

— Да, — в романе именно так звучало, теперь, когда он назвал, я вспомнила.

Ненависть не утихает, но руку кронпринц опускает, оборачивается, вынимает из чашки косичку.

Заливать следовало кипятком, я же бросила косичку в горячую воду. Если она была недостаточно горячей.

— Надо же, вы не ошиблись, леди.

Конечно, я не ошиблась. В романе, ближе к финальным главам, кронпринц предложил Оливии уединиться в его спальне. Спасаясь, она расцарапала его запястье и сорвала косичку. Риман был настолько нетрезв, что не заметил пропажу. Оливия по доброте собиралась вернуть косичку и, чтобы не забыть и не потерять, безрассудно повязала на своё запястье, ведь артефакт, определяющий яды, который она всегда носила при себе, не распознал угрозы. Сработал артефакт принца Дорана. Именно принц показал Оливии трюк с кипятком, а потом подарил свой, более мощный артефакт.

Риман растерял весь свой запал, незаметно ссутулился, опустил голову.

В романе не упоминалось, но не трудно догадаться, что человек, стоящий на вершине мира, будет носить столь простое украшение, если ему дорог даритель.

— Вас предал друг, ваше высочество?

Я не должна была спрашивать, это слишком личное, слишком болезненное. Но недавний тигр на миг показался мне потерянным котёнком, и я не сдержала порыв. Я просто забыла, кто передо мной.

Кронпринц, наверное, тоже забылся, ничем иным я не могу объяснить, что он мне отвечает.

— Мама. Это подарок от мамы.