Непрощенная

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ. ОДЕЙЯ

Я смотрела в туман, который скрывал от меня берег, и чувствовала, как все рвется внутри от этого дикого воя. Он доносился так отчетливо и сильно, что мне хотелось закрыть уши руками, чтобы не слышать его…но я понимала, что теперь он будет звучать у меня в голове постоянно.

Рейн сказал мне, что я должна бояться не волка, а его самого, и сейчас я понимала, что именно он имеет ввиду – волк был искренен. Звери не умеют лицемерить. Мой гордый хищник никогда бы не показал мне свою боль, он бы спрятал её так глубоко, как только можно, окутав обжигающе-холодной коркой презрения. А волк… он звал меня, он кричал там где-то, по ту сторону нашего такого кратковременного счастья. Он не скрывал свою боль, он исторгал ее из себя на километры вокруг и леденил мне душу этим криком. Несколько раз у меня возникало дичайшее, неконтролируемое желание броситься в воду и плыть обратно. К нему, туда, где он так отчаянно зовет меня через темноту и расстояние. Как будто между нами все сильнее и сильнее натягивается трос, тащит в его сторону, а я изо всех сил держу его и чувствую, как начинают отрываться с мясом железные крючья, впивающиеся в тело. Один за другим они раздирают мне душу, пока вой не стих там вдалеке, и я не закрыла глаза, понимая, что вот теперь это все. Теперь за предательство меня возненавидит даже его зверь.

Монера двигалась на удивление быстро. Шесть гребцов работали веслами в полной утренней тишине. И вдруг я поняла, что мы не должны были переплывать озеро, если направлялись в Талладас. Мы должны были двигаться совсем в ином направлении. Я была слишком напугана и взволнована, чтобы осознать это раньше. Резко повернулась к десу Орану.

- Почему мы пересекли озеро? Разве есть ещё один путь в Талладас?

Он бросил на меня взгляд и снова отвернулся, глядя на берег.

- Потому что мы не направляемся в Талладас, моя деса.

Я в удивлении смотрела на лиона дас Орана, судя по всему, одного из командиров разведывательного отряда.

- А куда мы направляемся? Повернитесь ко мне, когда я с вами разговариваю, и смотрите мне в глаза.

Он тут же обернулся, в глазах отразилось легкое недоумение от моего тона, но он мгновенно склонил голову в почтении.

- Отвечай, почему мы не едем в Талладас? Разве мой брат не захватил Лурд и не собрался выступить на Валлас?

Данай медленно поднял на меня взгляд:

- Слухи расползаются слишком быстро, моя деса. Для лассаров вы…вы, - он подбирал нужное слово и по мере того, как он говорил, я чувствовала, как учащается мое дыхание от предчувствия, – для них вы покорились воле валласского варвара и изменили своему народу. Они не встретят вас не лепестками шанар и песнопениями…

Я подняла руку, не давая ему говорить, и он замолчал. Но мы оба знали, как встретили бы меня жители Талладаса – камнями и грязью. Значит, вот какая участь меня ждет дома. Я почувствовала, как Моран сильно сжала мою руку, и сжала в ответ ее пальцы.

- Вам нельзя в Лурд, моя деса. Вы должны ехать в Лассар. Дурные вести ещё не достигли тех земель. Мы обойдем озеро и направимся туда западной дорогой, которую ещё не занесло до полной непроходимости. У нас слишком мало времени, через несколько дней заметет все подступы к границам Валласа.

Рвано выдыхая, я смотрела на деса Орана. Он мне врал. Западная дорога вела не прямо в Лассар. Она пролегала через земли, принадлежавшие Астре – Нахадас.

Там находился храм, в котором я должна была когда-то принять постриг и остаться до самой смерти. Значит, вот что задумал мой брат – отправить меня к Данату? Не бывать этому.

- У меня нужно было спросить, а не принимать эти решения только с Маагаром. Я не поеду в Нахадас. Ведь мы направимся именно туда, верно? Так вот у меня другие планы - ты свернешь на Талладас после того, как мы достигнем западной цитадели.

- Нет, моя деса. Я выполняю приказы велиария дас Вийяр, и мне велено доставить вас в Нахадас.

Я оторопела от этой наглости, сжала руки в кулаки и с яростью посмотрела на Даная.

- Да как ты смеешь мне перечить? Перед тобой не просто велиария, а ещё и гарана армии Лассара. Ты сделаешь так, как я сказала, иначе я велю отсечь тебе голову.

Я могла поклясться, что он готов был рассмеяться мне в лицо, но сдержался.

- Моя деса…Вы лишены всех званий и титулов. Отныне вы обязаны беспрекословно подчиняться храму. Не вынуждайте меня выполнить приказ насильно.

Я зйгизб не верила, что слышу это. Мне казалось, я сейчас тряхну головой и проснусь от ещё одного кошмара. Но чем пристальней я смотрела в глаза дасу Орану, тем больше понимала, что никакой он не командир разведывательного отряда – он командир карательного отряда инквизиции Нахадаса.

- Ты меня не сопровождаешь, верно? Тебе велено взять меня под стражу и доставить к Верховному Астрелю.

- Верно, моя деса. Но я рассчитываю на ваше благоразумие и на то, что мне не придется применить к вам силу, как велено в указе.

- В каком указе?

Я опять начинала задыхаться. Сердце билось о ребра с такой силой, что мне казалось, я снова вот-вот потеряю сознание.

- В указе нашего велиара Ода Первого Великого.

Я усмехнулась уголком рта – значит, приказ отдал не Маагар, а мой отец. Что ж, этого следовало ожидать. Отрекся от опозоренной дочери с такой же легкостью, как когда-то отрекся от меня в детстве за красный цвет волос и продержал всю жизнь взаперти в Тиане.

- И что в этом указе, дес Оран?

- Этим указом вы лишены всех титулов, званий, почестей и привилегий. Лишены приставки деса к вашему имени.

- За то, что была взята в плен? – в горле начинало першить и саднить так сильно, что я с трудом могла вдохнуть холодный воздух.

Он замолчал, а потом продолжил.

- За то, что предали ваше государство и стали любовницей велиара Валласа. За то, что отдали приказ казнить ваших воинов и раскрыли валлассарам военные тайны, выдали карту подступов к Лассару и расположение стратегически важных точек…

По мере того, как он говорил, я уплывала в тот самый туман, который окружал меня со всех сторон. У меня начало гудеть в ушах и пульсировать резкой болью в ушах понимание – это же конец. По всем законам Лассара за подобные обвинения полагается только казнь.

- Ложь, - хрипло прошептала, а потом закричала, вцепившись пальцами в плащ проклятого Орана, - это грязная ложь. С какой лживой, смердящей пасти вы вытянули эту чудовищную клевету?!

- Ваши воины, которых вы отправили на смерть…двоим удалось сбежать. Это из их слов.

- Мои воины все мертвы, - со слезами на глазах сказала я.

- Не все. К счастью или к несчастью для вас – не все. Им помогли сбежать. Среди валлассаров тоже есть недовольные возвращением ублюдка Даала. Они поведали о том, как вы потом дали согласие стать любовницей валласара и приказали казнить всех своих верных воинов, а сами даже не вышли, чтобы посмотреть на казнь. – в его голосе звучало такое презрение, что мне хотелось заорать, чтоб он заткнулся, – они умирали, проклиная вас.

- Ложь…они умирали и пели оду мне…клялись в верности, - прошептала я почти беззвучно.

Смотрела сквозь него и, слегка пошатываясь, чувствовала, как немеют кончики пальцев и сжимается сердце все сильнее и сильнее. Так вот что ты для меня готовил, Сайяр? Вот что ты придумал, чтобы он никогда меня не нашел. Твое решение не было спонтанным, ты готовился к этому. А Маагар… он был рад избавиться от меня. Я слишком часто лезла в его решения и оспаривала их перед отцом, когда приняла командование армией Лассара наравне со старшим братом.

Какими силами Ада они смогли заставить моих солдат так оклеветать меня? Неужели за золотые монеты?

- И им поверили? – тихо спросила я, – Где они сейчас? Пусть повторят эту ложь, глядя мне в глаза!

- Они мертвы – подцепили хворь в варварской земле и скончались примерно в один день.

- Да? Хворь? Их отравили, чтобы они не сказали правду!

- По законам Лассара вы приговорены к смерти…Но вы не подлежите ни суду смертных, ни военному суду. Вы принадлежите храму, а поэтому вас нельзя казнить без ведома Верховного астреля и его решения по этому поводу. Великий и могущественный дас Данат готов принять вас в лоно храма и дать вам пристанище, а ваш отец дал на это согласие. Народ Лассара никогда не простит вам вашего предательства. Это ваш шанс остаться в живых.

Я рассмеялась. Расхохоталась так громко, что мой смех зазвенел в утренней тишине с таким резонансом, что даже гребцы перестали грести на некоторое время. Данат готов принять? Да он ждал этого момента. Ликует тварь. Возносит молитвы Иллину или дергает толстыми руками свой член от мысли, что каждый день сможет измываться надо мной.

- А если я откажусь следовать в Нахадас добровольно?

- Я буду вынужден связать вас и доставить туда силой. Мне можно с вами не церемониться. Но в дань уважения к вам, в дань памяти вашему брату Анису, которому я служил до его отбытия в Валлас, я все ещё отношусь к вам с должным почтением.

Я усмехнулась.

- Я выжгу вам глаза, потом отниму ваш меч и снесу вашу голову с плеч. Так же, как и головы всех, кто попробует приблизиться ко мне.

- Даже если вы это сделаете, вас это не спасет. На берегу нас ожидает отряд, который будет вместе со мной или без меня сопровождать вас в Нахадас. С ними вам одной не справиться. Не забывайте – вы преступница, деса Одейя. Военная преступница. Мы можем казнить вас на месте, если вы попытаетесь бежать. Не делайте глупости, и мы спокойно достигнем места назначения.

Он мне лжет. Проклятый раб Даната лжет мне. Отец не мог написать такой указ. Он не мог отречься от меня вот так. Настолько унизить меня перед моими же солдатами.

Мог. Не лги сама себе. Они все от тебя отреклись. Им было легче поверить в твое предательство, чем в невиновность, потому что они всегда мечтали запереть тебя в храм, а не видеть у себя перед глазами, как вечное напоминание, что род Вийяров больше не идеально чист, что в роду появилась шеана и теперь они все будут прокляты Иллином, если не отдадут ее ему обратно.

Отец зависим от Даната, и он так же знал, что я не соглашусь на это добровольно, поэтому и издал указ, вынуждая меня силой подчиниться.

Дас Оран не обманул. На берегу нас ждал вооруженный отряд. Когда я заметила повозку с клеткой, у меня все похолодело внутри.

- Даже так? Клетка? И вы посмеете?

- На тот случай, если вы станете сопротивляться и делать попытки к бегству, - спокойно сказал Данай и улыбнулся, показывая желтые, побитые болезнью рта зубы, а меня передернуло от отвращения - пока он не смеялся, то выглядел вполне сносно, – но вы же не станете, верно?

- Не стану, - сказала я и снова посмотрела на Моран, а потом на воинов, которые даже не склонили голов, когда я вышла на берег. Каждый из них смотрел на меня с яростным презрением. Они все меня люто ненавидели. Так же люто, как когда-то любили. Наверное, в этот момент какая-то часть меня мучительно умерла…та самая часть, которая фанатично была преданна каждому из своих солдат, которая была уверена, что от нее никогда не отступятся и закроют своими спинами. Я больше не их деса, не их гарана*3. Я теперь никто…потому что ниадой я тоже больше не стану. И я не поеду в храм. Данат Третий не получит меня никогда!

*3 - генерал