Немёртвый камень

Глава 17. За сбычу мечт!

В поезде Макс вел себя… нервно. Проводник почти поседел, глядя, как Ковальски высыпает один за другим пять пакетиков кофе в единственный стакан, потом размешивает и пробует с комментарием:

— Нужно будет прикупить кофе на станции.

Процедура повторялась в третий раз, отчего бедный проводник и не удержался — притащился поглазеть.

Кристо валялся на верхней полке, Дара сидела напротив Макса и была занята пристальным анализом выражения его лица. Анализ подсказал, что Макс дергается из-за конечного пункта их прибытия.

Ковальски предупредил почти готовый ее вопрос.

— А они не могли выбрать место с другим названием? Ну там, Саратов, Владивосток… почему именно Бобропужск[1]?

Он произнес название правильно, но с омерзением. Дара слегка приподняла брови: ее удивляло такое начало разговора.

— Ну, им показалось — это так по-целестийски…

Ковальски фыркнул прямо в кофе, и ему пришлось вытираться рукавом.

— Дети…

— Макс. Скажи только честно: тебе почему-то не нравится Россия?

— А с чего бы я должен к ней воспылать?

— Но ведь это же немножко твоя родина — или я ошибаюсь?

Макс посматривал в окошко на леса и поля с открытой враждебностью.

— Мать была отсюда. Ничего хорошего это не принесло… никому.

— Поэтому ты ненавидишь страну?

— Не поэтому… черт, — Макс наконец перестал отвечать механически, глядя на кофе. — Не ненавижу. Но можешь ты припомнить — сколько раз мы были в славянских странах и сколько раз что-нибудь случалось?

Дара немного подумала:

— Болгария…

— Нарвались на «гидру», во время обезвреживания угробили половину урожая томатов, — охотно припомнил Кристо.

— Украина…

— О, это когда нас пытались отправить на какую-то гиляку?

— Я о твоем отравлении. Как ты вообще… как вообще можно отравиться шоколадом?

— Ну, я не то чтобы отравился… кхм… скорее, переборщил.

— Беларусь?

— Гонки от местного ОМОНа или все-таки час-пик в электричке?

— Словакия?

— Так, вот это я вообще вспоминать не хочу!

— Делайте выводы, молодые люди, — подытожил Макс, обращаясь к полупустому стакану с кофе.

— Да ладно, — тревожась, заговорила Дара, — а может, с Россией всё будет не так плохо. Сколько раз ты там бывал, я имею в виду — по делам?

— Четыре. И все четыре раза потерпел фиаско. Может, не с теми людьми работал или не везло… но стратегические выкладки там мне не помогали.

Дара, кажется, серьезно раздумывала над всей этой информацией.

— А США ты…

— Тоже недолюбливаю, — подтвердил Макс почти мгновенно. — Но, поскольку именно там я прожил большую часть жизни — я бы предпочел, чтобы мы были на территории Штатов.

Последнюю фразу Макс произнес по-английски. Что и дало свои результаты: проходивший мимо их купе мужчина немедленно втиснулся внутрь с восторженным воплем: «О-о-о! Вы тоже американцы!»

— Нет, — по-английски отсек Макс. — Я тут просто рассказывал, как я недолюбливаю Америку.

Предельно честный ответ не убавил энтузиазма янки. Грег Мартинс был из особой породы американцев: он по вечерам смотрел «Дискавери», так что мог считаться личностью просвещенной. Святой целью его жизни было искать приключений на свою обширную пятую часть, так что он почти мгновенно втянул в разговор Кристо и даже слегка заинтересовал Дару. В тридцать пять лет Мартинс испробовал все: влезал на горы, таскал за хвосты крокодилов, прыгал с парашютом, ездил на собаках, но так в его жизни чего-то и не хватало. С досады он начал посещать удаленные от цивилизации уголки планеты — ему дважды сломали челюсть, пару раз хотели принести в жертву, за ним гонялась местная мафия, его кусали змеи, бешеные собаки, тарантулы из-под подушки, игривые старушки. Он заболевал разными болезнями, пытался есть живых осьминогов и спорить с таможней — потом возвращался в Аризону, залечивал переломы и болячки и опять несся на поиски острых ощущений.

Бобропужск должен был стать одним из них. Грег, как и целестийцы, выбрал город за колоритные название и глухое расположение. Он лелеял мечту встретиться на улицах с медведем.

— Да откуда он там возьмется? — резонно возразила Дара. — Россия — индустриальная, продвинутая страна, конечно, со своими особенностями, но…

— Но ведь я же не думаю встретить медведя в Москве или в Санкт-Петербурге! — оскорбился американец. — Каждый образованный человек знает, что крупные города — оплоты цивилизации. Но Бобропужск…

Он произносил это название с таким удовольствием, что Ковальски чуть не откусил край стакана.

До прибытия говорил в основном Мартинс. Дара только назвала их имена и заметила, что они едут в Бобропужск по делам, не имеющим отношения к медведям. Этого хватило: следующие несколько часов они молчали и от души наслаждались порцией американского патриотизма и стереотипов о России, которые в них перекачивал славный любитель экстрима.

Макс молча смотрел в окно, будто подгонял поезд. Время от времени он тихонько поглаживал золотую прядь — неизменно мягкую и неизменно ободряющую. В стекле отражалось его лицо — сведенное в маску стремления вперед и только вперед, лицо человека, которому не нужно читать, или слушать музыку, или еще как-нибудь отвлекаться, которому чуждо здесь вся и всё, потому что его цель — там, его жизнь — там…

«Иду, потерпи…»

Он первым сорвался с места, когда вагон начал замедлять ход перед нужной станцией.

Поезд помедлил полминуты — и унесся к более значимым городам. На вокзале Бобропужска сошли только одонарская тройка и американский искатель экстрима. Искатель продолжал грузить информацией, только теперь время от времени щелкал «зеркалкой»:

— Именно то, что я ждал здесь увидеть! Какие колоритные бараки! — этим эпитетом он обозначил вокзал. — Дороги! Урны!

Они вышли на привокзальную площадь, от которой расходилось несколько не слишком опрятных улиц. Было как-то слишком и нехорошо тихо. Ни человека у грязноватых киосков. Даже грачи, прогуливающиеся по щербинам асфальта или таскающие отходы из урны, имели усталый вид. Одинокий троллейбус склонился на левую сторону, будто собирался поразмыслить над тщетностью бытия.

Правда, где-то кому-то в отдалении били морду, но кроме этого, затишье стояло полное…

— Я это знал! — счастливый голос и щелканье фотоаппарата напомнили, что кое от кого следует отделаться, а уж потом разбираться.

Грег Мартинс был счастлив. «Зеркалку» щелкала без перерыва, снимая то самое, что он предвкушал все путешествие: прямо из-за одного из киосков вперевалку вышел здоровенный бурый медведь.

Дара смущенно кашлянула, пересматривая свои сведения о стереотипах и суровой русской реальности…

Медведь равнодушно окинул взглядом соловых глазок Макса, Дару и Кристо, остановил взгляд на фотоаппарате, поднялся на две лапы и с ревом устремился приветствовать американца на русской земле.

— Р-р-ря… — прозвучало у него из брюха, но прозвучало не особенно приветственно, а слегка по-людоедски. Грег тут же побледнел: он ощутил нужным местом, что нашел себе очередное приключение.

— Кажется, он дикий? — пролепетал он.

— Р-а-а-ау! — подтвердил медведь, становясь на четыре лапы и беря с места в карьер…

Вопль американца ввинтился в небеса, ноги замелькали быстрее велосипедных спиц: достойный сын гамбургеров достиг пика своего экстрима.

Кристо позволил себе несколько секунд полюбоваться картиной и мысленно похихикать. Он даже вообразил себе газетные заголовки: «Американского туриста задрал медведь в русском городе Бобропужске» — подтверждение всех страхов США о России… Потом, конечно, хотел пугануть мишку, но Дара сделала предупредительный жест.

— Ничего не трогать!

Пальцы артемагини вспорхнули крылышками бабочек, переплелись в воздухе.

— Откуда здесь взялся медведь именно здесь и сейчас? — бормотала Дара.

«Из лесу пришел», — подумал Кристо. Он прислушивался к удалявшимся крикам американца: орет — стало быть, не догнали.

— Не веришь в такие совпадения? — тихо осведомился Макс.

— Такое — не совпадения… он ждал, а тут — все сбылось… ждал…

Артемагиня с каким-то напряжением отряхнула пальцы.

— Ждал, — повторила она. — Город закрыт.

— В каком смысле?

— Помните, я говорила, что после установки артефакта-переноса всё в округе бахнуло артемагической отдачей? Не знаю, маги Ниртинэ здесь поработали или за годы отдача силы набрала… но действие схоже с «Волшебной лампой» — есть такая артемагическая структура. Довольно мощная, в Перечне, что характерно, не отражается, потому что людей не убивает, зато… — договаривать ей, видно, не хотелось, но честность взяла свое: — Он оправдывает людские ожидания.

— Что? — тупо спросил Кристо. Макс схватил суть быстрее и ткнул пальцем туда, откуда еще доносился топот медведя:

— Морок?

— В том-то и дело, что нет. Артефакт тасует нити вероятности. Увеличивает случайности в сотни тысяч раз. Ему подвластны даже временные нити: если бы Грег не ожидал встретить медведя, то здесь не было бы медведя. А так, например, три дня назад он вдруг сбежал из цирка или зоопарка… реальность прошлого перестроилась.

— Так город…

— Закрыт. Здесь буквальным образом воплощается всё, чего люди ожидают. Есть, конечно, те, которые ждут от жизни самого прекрасного, но в основном…

— А-а-а, обычно люди ждут чего-то плохого?

— В точку, Кристо.

Кристо почувствовал, что тело само принимает боевую стойку.

Кто-то ждал, что у соседа дом сгорит. А кто-то — что от него жена уйдет. Ну, или цены опять поднимут, ага. Только их-то такой расклад как касается?

Это он уже спросил вслух. Дара выдохнула сквозь зубы и развернулась к ним.

— Отвечайте, оба, — в ее голосе были нотки Феллы Бестии, Кристо даже показалось, что он слышит звук иридиевого серпа, вылетающего из ножен. — Чего вы ждали от этого города?

Кристо достался более подозрительный взгляд, и он покраснел.

— Да ничего такого я не ждал! Просто не был в этой стране, а слышал много разного, ну и… Контрабандисты всякие там байки травили. Мол, есть город Омск — так из него уехать как будто ни-ни. И что дорог тут нету совсем, и что будто бы того… тут кошки пьяные ходят, вот я и думал: как это… это… ого ж.

Дорогу прямо перед ними пересекли два кошака, идущие нехорошими зигзагами. Хвосты их переплелись, и коты явственно подпирали друг друга боками. В довершение всего оба хрипло мяукали в одной тональности что-то явно ужасно пошлое.

Дара посмотрела на Кристо с укоризной. Он развел руками.

— Ну, где-то так я это себе и представил…

— Ме-е-е-е-евввв… — гнусно завывала очередная поддатая кошачья компания, показавшаяся со стороны одной из улиц.

— Пьяные… кошки, — в тоне Дары, помимо попытки не расхохотаться, звучало, что она считает Кристо неисправимым. — Спасибо, не медведи с балалайками. Макс, что у тебя?

— Лично я ожидал, что здесь будет почище, — отозвался практичный Ковальски. — Дороги получше, а пьяных разборок поменьше.

Кристо и Дара старательно посмотрели по сторонам. Ничто не говорило о том, что из ожиданий Макса хоть что-нибудь сбылось. Одна из урн была опрокинута, и два грача дрались за содержимое. По дороге для троллейбусов желательно было ехать в танке.

Морду кому-то далекому упорно били и дальше.

— Ну-у, наверное, местные ожидали другого, так что ты обломался, — заявил Кристо, пожимая плечами. — Не могло ж тут быть еще хуже. Дара, а что у тебя?

Артемагиня вдруг побледнела. Она открыла рот с удивительно пораженным и очень виноватым видом и единым духом прошептала:

— Макс, прости меня, пожалуйста… это всё оперативная работа. Я просто… просто привыкла ожидать худшего…

— Что?!

— Я ожидала ловушки. Ловушки для нас в этом городе!

— Бывает такое, — отозвался Ковальски, доставая пистолет и снимая его с предохранителя. — Насколько серьезно всё ожидалось?

Дара только сглотнула, так, что мужчины поняли: серьезнее некуда.

Земля дрогнула под ногами, как будто они стояли на брюхе у икающего великана. Раз. Потом что-то булькнуло, тоже внизу.

— Надеюсь, что это… — начал было Кристо, но был в самом начале остановлен Максом:

— Нет!

— Что — нет?

— Не надеяться. Заткнуться. Не думать ни о чем идиотском!

Интересно, поинтересовался внутри Кристо кто-то ехидный и, видимо, новый — а это как? Умеет Ковальски озадачивать…

Голм-голм, сказало внизу что-то, напоминая о просмотренных контрабандных фильмах. Крышка ближайшего люка начала нервно подпрыгивать, будто закрывала собой кипящий чайник. Остро запахло помойкой.

— Ребята, — нарушив запрет, прошептала Дара. — По-моему, я знаю, что это…

И тут крышка люка слетела окончательно. Просто унеслась в небеса от мощного удара, и непохоже было, что она собирается из небес обратно.

А из люка выметнулась сплошная куча зловонной слизи и мусора, короткой дугой ушла было вверх, но тут же сгруппировалась и обрела очертания огромного шара, из которого торчали кости и недоразложившиеся фрагменты животных.

— Колобой! — простонала Дара, прижимая руку ко рту и сгибаясь в три погибели. Макс и Кристо оказались не столь терпеливыми: кофе покинул организм Ковальски мгновенно, Кристо стошнило менее обидно, но несравненно громче.

Определение дряни, которая на них свалилась, вспомнилось прямо в процессе, пока его выворачивало.

Колобоями в Одонаре называли разновидность артефактов, позволяющих создавать из любого подобия теста посланцев или чаще воинов. Круглой формы, отсюда и «коло». И чаще воинов, отсюда «бой». Фрикс ещё, было дело, травил в Пурпурной гостиной байку о вызове в какой-то мир. Мол, решили два престарелых артемага при помощи колобоя из муки и воды избавиться от лесной нечисти. Колобой благополучно уделал массу лесного зверья вроде зайца, волка и медведя, но лиса его все же доконала, а все потому, что артемаги подвергли его термической обработке…

К сожалению, экземпляр, который сейчас находился перед боевой тройкой, такой обработке не подвергался, а если бы подвергся — вряд ли стало лучше. Он был таких размеров и из таких материалов, что худо пришлось бы не только лисе…

Колобой определил противника не сразу, и это дало им возможность наконец разогнуться и прикрыть носы рукавами. Дара вообще стояла без всякой защиты, с вытянутыми вперед руками, пытаясь провести пассы, нащупать основные нити артефакта…

У нее, кажется, не получилось. Слизкая и вонючая тварь завертелась, подпрыгнула, как баскетбольный мяч, и обрушилась на них со страшной силой и со страшной же скоростью. Вернее, на то место, где они стояли: Кристо заорал «Врассыпную!», как только угадал намерения противника, — потому колобой со всего размаху влип в асфальт. Тошнотворный чвяк, которым это сопровождалось, породил в организме Кристо новый приступ рвоты.

Кристо запихнул организм на место, потому как не время. Желеобразная субстанция из мусора стремительно обретала форму шара. Среди мусора барахтались живые крысы, но слизь тянула их обратно, к центру твари.

— За столбы и укрытия! — рявкнул Макс.

Спасибо за совет. Колобой явно нацелился на Кристо, и тот нырком ушел за автобусную остановку. Подстраховался магией при падении, поток вышел неровным, так что все равно ладонь ободрал, а колобой ударился об остановку со всего размаха и выдрал ее из земли.

Размах был слишком большим, поэтому Кристо не придавило остановкой или самим колобоем. Металл и пластмасса с чавкающим звуком влипли в пузо твари, а она неслась с такой скоростью, что просто перепрыгнула через Кристо. Он завороженно наблюдал, как над ним проносится серо-зеленая масса с обильными вкраплениями мусора. Одним из элементов мусора была какая-то табличка с русской надписью. «Осторожн», — прочитал обалдевший Кристо. Несколько капель слизи упало ему на лоб, он смахнул их мертвой рукой и только тут подумал, что По Ту Сторону Радуги, наверное, пахнет получше, а потому он, видно, еще живой, а потому… ой-ёй, что ж он тут разлегся, спрашивается?!

Такому старту из положения лежа мог позавидовать любой спортсмен.

К счастью для Кристо, колобой теперь выбрал себе новую мишень. К несчастью для Макса, мишенью стал именно он. После двух эффектных прыжков артемагическая тварь избавилась от искореженных остатков остановки и целенаправленно взяла курс на Ковальски.

Макс уже давно спрятал «беретту», потому что здесь ей можно было воспользоваться только как лекарством от тошноты. Вместо этого он выбрал позицию точно за бетонным столбом хорошего диаметра, прикидывая, что прыгает колобой невысоко, так что столб может сыграть роль преграды.

Столб честно играл свою роль целых пять секунд. Он дрогнул, когда в него с разгону влетела туша колобоя, но выстоял (спасибо массе и стальной арматуре). Вот только артемагический шар разделился на два слизких сгустка, которые явно стремились взять Ковальски в клещи.

Макс никогда не подозревал в себе таких способностей к балету, а собственные ноги — в возможности двигаться с такой скоростью. Какое-то время они просто играли с двумя агрессивными (и вонючими!) сгустками в «а у меня реакция лучше», но долго так продолжаться не могло. Соединившийся в единый шар колобой едва не закатал Макса в асфальт на очередном вираже.

И тут привокзальную площадь накрыла волна яркого света со стороны Дары. Макс воспользовался ситуацией и отпрыгнул за ближайший троллейбус, колобой омерзительной жижей стек на асфальт, а на место действия явился Грег Мастерс, который устал носиться по улицам и призывать на помощь по-английски и теперь просто вопил звук «А», зато очень громко.

Громкость сошла на нет, едва только янки увидел, во что превратилась площадь. В асфальте красовались огромные вмятины, пара автомобилей превратились в бурые лепешки, остановка снесена в неведомые дали, а посреди всей красоты плескалась огромная лужа слизи и мусора. Живая лужа.

— А-а-а-а-а…. — продолжил кричать Грег, но без должного запала и как-то неуверенно.

Все равно на него внимания не обращали.

— Дара, чем ты его? — крикнул Кристо. Перед напряженным лицом девушки висел пульсирующий светом лунный камень.

— Стандартный «светлячок», только сил много вложила. Это его не удержит.

— Что удержит? — заорал уже Макс.

— Почти ничего. Колобой живет, пока у артефакта, который его создал, не выйдет запас потенциала. Где артефакт — мы не знаем, где-то внизу, в канализации. А у этих… Реакция только на свет и на драконов.

— Что?!

— Драконов эта сволочь боится, понятно?!

— А-а-а-а-а? — спросил Грег Макстерс у кого-то невидимого. На его глазах жуткая живая лужа обернулась не менее жуткой и живой тварью шарообразной формы и с кровожадными намерениями.

— Р-ры… — ответило что-то позади озадаченным тоном. Прямо за спиной Грега замер тот самый медведь, который так хотел познакомиться с гражданином Штатов. Медведь тряс башкой, глядя на жуткое создание, которое поворачивалось по своей оси, словно ища добычу.

Крышка ближайшего к Мастерсу люка вдруг подпрыгнула с неприятным «глик!», а потом усвистела в небеса. Из прорвы канализации ринулся колобой номер два, и уж этого-то и янки, и медведь смогли рассмотреть в подробностях.

Первым, как разумное дитя природы, задал стрекача именно медведь. Вторым, как тот, кто предпочитает общаться с нормальными порождениями этой самой природы — Мастерс. Он не кричал — вся сила уходила на то, чтобы работать ногами. И, кажется, он перегнал медведя — так показалось Кристо, который нашел пару секунд, проводил американца взглядом.

«Светлячок» Дары сверкнул еще раз, и оба колобоя стекли на асфальт живыми лужами. Но на этот раз тот, который появился первым, принялся отходить быстрее.

— Адаптация к свету! — выкрикнула артемагиня.

Крышки еще двух люков начали зловеще подпрыгивать, и девушка добавила уже тоном повыше:

— Не удержу всех!

Кристо заметался: где там Ковальски с его мозгами? Нужно срочно заводить какой-нибудь транспорт — и прочь от этих монстров. За город… все равно, куда. Хорошенькое дело, если напорются на кого-нибудь по дороге… Да и если кто-нибудь просто в окно выглянет, хотя нет, город закрыт, люди живут в плену у своих сбывшихся ожиданий…

— Макс, твою маму за ногу!!!

— Оставь в покое конечности моих родителей, молодой человек, — раздался мрачный голос над ухом. Ковальски, перемазанный и с ссадиной на щеке, обнаружился прямо за плечом. — От них не уйти, слишком быстро передвигаются.

— Машина…

— Они прут напролом, не смотрят на препятствия, мы не уедем по здешним дорогам.

Сверкнуло еще раз, и Дара начала отступать. Три колобоя шлепнулись на асфальт, четвертый провалился обратно в люк, но процесс собирания воедино слизи и мусора шел теперь еще быстрее.

— Так чем же их… надо бежать как-то!

— В данный момент надо стоять, — Макс развернул его к себе за плечо и заговорил четко: — Стой и надейся.

— А-а, на что? — от шока Кристо даже не догадался стряхнуть его ладонь.

— А как ты думаешь. Стой и надейся на то, что здесь и сейчас окажется дракон.

— Ч-что?!

Услышать такое из уст Ковальски — все равно что поймать Феллу Бестию за распеванием детской песенки и поеданием ирисок.

— Д-дракон, з-з-з…

— Здесь! Сейчас! В этом мире! В России! — каждое слово сопровождалось встряхиванием. — Молодой человек! Заканчивай! Уже! Тупить!

Еще одна вспышка — и как будто в мозгу у Кристо мелькнула такая же. Артефакт «Волшебная лампа», или как там его, наверняка все еще работал. Свет на этих тварей скоро перестанет действовать. Остается одно средство, из-за которого колобоев перестали широко использовать в войнах Целестии: при виде даже маленького дракона что-то замыкало в несущих артефактах — и они просто отмирали.

Но чтобы надеяться на такую глупость надо быть… ну, Мечтателем, что ли.

Еще раз полыхнуло. Трое ушли в жидкую форму, но первый прямо в состоянии лужи полз в сторону Дары, которая теперь отступала по направлению к ним. Кристо сглотнул.

— А ты сам… того… не мог бы?

— Ну-у, тут есть проблема. Я как-то… маловато умею в это дело.

Кристо посмотрел дико, но в целом — осознал. Макс не надеялся — он рассчитывал. В основном на себя и свои силы. И уповать на чудо в небеса — это уж было точно не в его натуре, а между тем именно в небеса и приходилось уповать.

— Надумали что-нибудь?

Дара наконец допятилась до них. Пространство площади время от времени озарялось мощной вспышкой, приходилось прикрывать глаза, но на колобоев уже почти ничего не действовало: «старшой» упрямо собирался в шар, продвигаясь в их направлении.

— Н-ну, можно и так сказать, — чувствуя себя очень несчастным, пробормотал Кристо. Волна невыносимой вони забивала дыхание, выпачканный в слизи рукав не спасал, на драконов почему-то не уповалось, положение уже явно было за пределами понятия «плохо»… Он схватился за голову и замотал руками, пытаясь выжать из себя какую-нибудь надежду, но то ли «лампа» его не слышала, то ли ничего не выжалось. Сквозь сомкнутые веки он почувствовал вспышку «светлячка» Дары, а в следующую секунду выкрикнул Макс:

— Бегом за укрытия!

Это значило только одно: свет перестал действовать, а у колобоев теперь еще и численное преимущество.

Грохот разнесенной стены здания вокзала очень мешал сосредоточиться. И гудок далекого поезда. И тяжелые удары по слизкому асфальту: один колобой выбрал его, один поскакал в сторону Макса, на Дару нацелилось два.

Но в эту секунду Кристо всей своей затуманенной головой понял, что надеяться осталось только на чудо. Или с небес сейчас спустится дракон — любой, хоть искусственный, хоть потомок тех, которые вместе с холдоновскими прихвостнями уходили в этот мир… В общем, или будет дракон, или на небеса поднимутся они, обзаведясь по пути всеми атрибутами небожителей.

Кристо только понадеялся, что ему достанутся вилы, чтобы он мог в полете шпынять Ковальски за очередную безумную стратегию.

Вилы свалились ему на голову почти сразу же. Кажется, не с неба, а с ближайшего дерева, которое еще не укатали колобои. Что делали вилы на дереве — было известно только «Волшебной лампе» и Бобропужску.

Важнее то, что пока он был жив: артефакторные шары застыли посреди остатков привокзальной площади. Они нервно подпрыгивали и подвигались поближе к люкам.

Потому что с небес спускался дракон.

Его силуэт был не слишком виден из-за бьющего в глаза солнца, но гибкие, движущиеся крылья, хвост — все это было, так что это был именно дракон, а не самолет, каких полно в этом мире.

Кристо почувствовал, что от гордости спирает дыхание. Колобои неохотно уползали в люки, как будто обещали вернуться. Дракон снижался, медленно описывая круги. Что-то в нем было неправильное, не присущее целестийским ящерам. Как будто не хватало грации…

Разгадка стукнула Кристо по голове почти как вилы, когда он увидел бледное лицо Макса. Ковальски смотрел в небеса так, будто призрака увидел, и, кажется, не собирался бухаться на колени и возносить хвалу за их спасение.

— Что за… — прочитал Кристо по губам. — Как он… они не могли тут оказа…

Могли. Оглушительное «би-и-и!» с небес посеяло окончательную панику в рядах колобоев, а вслед за этим прозвучал молодой голос, рассеявший все сомнения:

— Когда мы спустимся — немедленно запрыгивайте, они могут вернуться!

[1] Поскольку в России-матушке есть Выдропужск, а в родной Беларуси — Бобруйск, автор решил никого не обидеть и сотворить их противоестественный гибрид. Так что депрессивное место действия — плод авторского вымысла, а не российской действительности.