Некромант на страже человечества. Том 6

Глава 17

На этот раз наши роли поменялись. Дварф наседал и старался прижать меня к краю арены, а я скакал кузнечиком, вертелся ужом и порхал словно бабочка, перелетающая с цветка на цветок погожим июньским деньком. С той лишь разницей, что любое промедление или ошибка запросто могли бы стоить мне жизни.

Шары кистеня налетали на меня с разных сторон, грозя любым ударом раздробить кости и превратить плоть в готовую к жарке отбивную, но я все равно продолжал благодарить судьбу, что мне не достался в этом раунде Громоушев. Я уже дважды видел его в деле и прекрасно понимал, что против шпаги в таком ритме не выстоял бы и пары секунд.

Кистень же не предполагал особых хитростей в использовании, беря голой мощью. Его владелец делал ставку на одно удачное попадание. Благодаря чему движения получались более предсказуемыми, и мне оставалось всего-навсего не терять бдительности. Разу уж удалось заставить противника отказаться от наиболее комфортной для него тактики живой крепости.

И почему он ее так любил, я тоже понял довольно быстро. Катур уже достиг ступени Развития, многократно усилил собственное тело, и даже сформировал Ядро, но двигался при этом лишь ненамного быстрее меня. Ведь броня его оказалось отнюдь не обычной и весила наверняка, как легковой автомобиль. Плюс тяжеленный щит, который из-за смены тактики приходилось постоянно держать на весу. Все это давало нелюдю защиту, способную выдержать прямой удар другого Развившего, а то и Объединившего, но заметно снижало подвижность.

Чем я и пользовался. Потому что две эволюции все же оказались не способны компенсировать три полноценные ступени чуждого мне пути воина. Хорошо хоть на орке в прошлом раунде потренировался, иначе сейчас бы совсем туго пришлось.

Впрочем, я и без того отнюдь не прохлаждался. Неоднократно смерть проносилась в считанных миллиметрах от меня, а на плаще появилось несколько длинных порезов от заточенных до бритвенной остроты шипов. Я уже несколько раз использовал Хватку нежити в попытках достать противника, но, даже успешно угодив острием багра в сочленения доспехов мне не всегда удавалось добраться до тела дварфа.

И тем более нанести ему существенный ущерб.

Я лишь оцарапал ему щеку и пару раз кольнул в сгиб локтя. Не те повреждения, которые способны свалить Развившего. Пусть у того по лицу и струилась кровь.

Однако, кое-чего я все-таки добился. Причем даже неожиданно для себя самого…

— Вы только посмотрите, друзья, что творится на арене! — голосил ведущий, продолжая комментировать происходящее. — Какое интенсивное сражение! Какой накал! Будто сами боги вселились в наших бойцов, чтобы сделать последний бой за выход в четвертьфинал красочным и незабываемым!

— Интенсивная сшибка идет уже несколько минут, а на их скоростях, поверьте мне, это очень долго! Несколько раз тридцать четвертый был на самой грани, но в последний момент уходил от удара. Сам же он, похоже, не в состоянии пробиться через защиту Катура из славного рода Глендельвейд. Вместе с тем, любой пропущенный удар может стать для него смертельным. Возможно, ему стоило бы сменить оружие, но есть ли у него что противопоставить зачарованной родовой броне? И успеет ли он это сделать?

Честно говоря, я и сам уже задумывался о подобном, но, в то же время, находясь на арене, я видел то, что недоступно было взору ведущего. А именно мельчайшие капельки пота, которые поползли по лицу нелюдя, и тонкие едва заметные изумрудные усики, распространявшиеся по коже от оставленных багром ран.

Сперва я и сам не понял в чем причина. Развивший даже в тяжеленной броне еще не должен был устать. Нет, я не оставлял надежды, как один из вариантов, взять его измором, но не так же быстро!

А затем я вспомнил.

Когда и где в последний раз я использовал свое необычное оружие, столь похожее на пожарный багор? В Трещине. В той, где состоялась моя некромантская схватка с Гожаром и эволюционировавшим Пустынном Тритоном. Чьи сердце и Ядро до сих пор хранились среди моих трофеев.

Но главное не это. А то, что по пути к деревне кобольдов мне пришлось столкнуться с целой ордой мохнатых когтистых восьминогих тварей. Одна из них, кажется, до сих пор валялась в дальнем углу Теневого могильника. Страшилища выпрыгивали со всех стороны, и мои прислужники едва справлялись, так что мне тоже пришлось взять в руки сталь и мочь им в меру возможностей.

Конечно, мы справились. Вот только твари те были ядовитыми, и яд их как раз имел тот самый изумрудный оттенок, который я сейчас наблюдал на лице Катура.

Так вот что за пятна вместе с ржавчиной украшали теперь мой верный багор! Сохранившаяся с тех времен отрава! И теперь она активно проникала в тело чертового нелюдя, медленно его убивая.

На самом деле кто-то более слабый уже давно бы двинул кони. Мне и самому, несмотря на эволюции, пришлось бы худо. Но тело Развившего так просто не взять. Даже заразившись столь сильным токсином, у него хватит времени найти противоядие, лекаря или избавиться от угрозы каким-то другим способом.

Вот только не во время боя!

— Что… Что ты со мной сделал? — пропыхтел дварф, не прекращая попыток меня достать. — Это яд? Ты! Бесчестный ублюдок!

— Не тебе говорить о чести, мешок дерьма. — огрызнулся я. — Все видели, как ты издевался над прошлым врагом. Над человеком! Почувствуй теперь его боль!

— Так ты тоже чел⁈

— Береги дыхание. — хмыкнул я. — Оно тебе еще понадобится.

Чего у меня не отнять, так это способности обернуть ситуацию себе на пользу. Теперь мне не требовалось лично обрывать жизнь врага. Достаточно подождать, пока тот сам сдохнет от яда. Может не так зрелищно, но зато эффективно. И, главное, мои основные секреты останутся при мне. Ведь впереди еще две схватки. А потом финал. И где-то среди них меня ждет поединок с Огненной Ведьмой. Гадиной Инделлан, отнявшей у меня Анну!

Энн… Мари… Что за злой рок заставляет меня лишаться сестер?

— Посмотрите, кажется, Катуру надоело играть с тридцать четвертым. — во всеуслышанье объявил ведущий. — Он перестал экономить Межмировую Энергию и полон решимости превратить противника в кровавый фарш. Не отвлекайтесь ни на секунду и лучше даже не моргайте! Я чувствую, что финал близок!

Осознав свою ситуацию, дварф действительно удвоил натиск. Непрерывно сверкая фиолетовым, он всеми силами пытался меня достать, чтобы успеть вывести из тела яд. Он даже стал чаще открываться, хотя я подозревал, что это может быть специально подстроенной ловушкой. А потому сосредоточился на обороне.

Я тоже вынужденно воспользоваться Межмировой Энергией для усиления тела. Приходилось нелегко. Но уже спустя несколько секунд ожесточенной рубки я заметил, что нелюдь начал замедляться. Своей яростной вспышкой, он лишь разогнал кровь и ускорил действие отравы. Движения стали менее четкими, а зрачки принялись метаться из стороны в сторону, демонстрируя первые признаки подступающей паники.

Наконец нелюдь сделал фатальную ошибку, которую я просто не мог игнорировать. Замахнувшись слишком широко, он нанес чересчур широкий удар, чего прежде себе не позволял.

Пропустив кистень над головой, я увидел, что враг полностью раскрылся, и никак не успеет защититься ни с помощью оружия, ни щитом.

Эта мысль промелькнула у меня в голове за долю мгновения, и я решил прикончить противника одним эффектным ударом.

Резко рванув с места, я выбросил вперед руку с багром, намереваясь пробить нелюдю шею под самым подбородком. Даже если под бородой у него скрывается какой-то металлический воротник, то тот не сможет закрыть все.

И, конечно, я усилил свой удар Межмировой Энергией.

Однако все это оказалось лишь искусной обманкой. Неожиданно дварф отбросил свой щит, казавшийся мне уже чуть ли не частью его тела и, использовал умение, которого я прежде в его исполнении не видел. Видимо для него требовалось держать кистень двумя руками. Кроме того, ублюдок еще и умудрился отклонить голову вместе с шеей чуть в сторону.

Чертов нелюдь провел меня!

Три шипованных стальных шара летели мне прямо в грудь, не оставляя ни единого шанса уклониться. Ведь сам я несся четко им навстречу.

И тогда за доли мгновения до неминуемого столкновения я принял единственное доступное мне решение.

Хватка нежити!

Одолжив силы Жутня, я немного изменил направление собственного удара. Я увидел, как расширяются от удивления глаза Катура. Но он тоже сделать уже ничего не мог.

Мы достали друг друга почти одновременно. Вот только именно это «почти», порой решает кому жить, а кому умереть. Буквально на половину мгновения раньше единственное уцелевшее острие моего багра раскрошило дварфу зубы, пронзило язык и вошло ровно между двух позвонков, перебив нервы.

А в следующий миг меня будто сбил поезд. Раздался оглушительный треск удара, плащ на груди разорвало в клочья, что-то у меня внутри отчетливо хрустнуло, а я полетел спиной вперед, едва касаясь пятками пола.

Но все-таки я выжил! Броня из пластины костяной Императорского Трицебыка спасла меня от неминуемой смерти. И даже если несколько ребер пострадало, это не помешает мне закончить бой!

После непродолжительного полета меня какое-то время волокло по камням арены, а затем впечатало в бортик. Боль была страшная, все тело горело, а в голове будто пьяные бомжи устроили драку за последний кусок колбасы, находясь при этом на борту попавшего в шторм судна.

Плащ окончательно превратился в лохмотья, но зато хоть маска каким-то чудом удержалась на лице, более или менее сохранив мое инкогнито.

Первой инстинктивной мыслью стало призвать из Теневого могильника пару зомби, чтобы помогли подняться. Вполне естественное желание для Некроманта, слившегося со своим умением и привыкшего полагаться на помощь прислужников. Я даже так едва и не поступил, но в последний момент одумался и уберег себя от преждевременной демонстрации возможностей.

Просто так я что ли весь бой страдал? Используй я хотя бы часть своего магического потенциала, и сраный Катур даже подойти бы ко мне не смог. Ему бы пары умертвий с личами за глаза хватило. Никакая броня б не спасла.

Пошатываясь, я кое-как поднялся на ноги и влил себя пару зелий, начав заодно циркулировать в поврежденных частях тела Межмировую Энергию. Вкупе с эффектом от употребленного ранее плода эволюции стало полегче.

Под неверящими взглядами зрителей я подошел к поверженному противнику. Тот был еще жив и даже пытался двигаться несмотря на перебитый позвоночник.

Вот она хваленая живучесть Развившего!

Опустившись вниз, я двумя руками взялся за торчавший изо рта нелюди багор, уперся коленом ему в грудь и резким движением свернул мрази шею.

Это конец.

— Это конец, дамы и господа! — вторя моим мыслям, объявил ведущий под оглушительный рев толпы. — Кто бы мог подумать, что первый день Битвы Сильнейших закончится таким фееричным боем! Катур — отпрыск влиятельного рода Глендельвейд и один из главных претендентов на победу в турнире — пал, не добравшись даже до четвертьфинала. Какой поворот судьбы! Какая трагедия! И в то же время какой триумф! Поприветствуйте же того, кто собственными силами проложил себе путь наверх и уже заслужил за это достойную награду. А может он возьмет и главный приз? Кто знает! Номер тридцать четыре! Он же — Леошкортс!

— Ле-ош-кортс!

— Ле-ош-кортс!

— Ле-ош-кортс! — хором скандировали трибуны, вне зависимости от расовой принадлежности.

Похоже я и вправду показал захватывающее шоу, впечатлившее зрителей. Явно не такого результата они ожидали. И уж точно никто не надеялся на столь раннем этапе увидеть зрелище, достойное финала. Кажется, даже проигравшие на ставках не сильно расстроились, окупив финансовые потери незабываемым зрелищем.

«А ведь впереди еще целых два дня. Неужели там будет еще круче?» — эта мысль столь явственно витала в воздухе, что чуть ли не пролилась дождем на головы ижмарильцев.

— Всех прошедших в четвертьфинал прошу пройти через главный выход арены. — объявил тем временем ведущий. — Вам будет предоставлена комната для отдыха и вместе с ней массив, соответствующий вашей ступени, для восстановления сил. Также вам не стоит беспокоиться о воде и пище. Изысков не обещаем, но и с голоду у нас пока тоже никто не умирал. Со зрителями же мы прощаемся до завтрашнего дня. Не забудьте прийти за новой порцией впечатляющих поединков и за шансом на них заработать. Да хранит вас Захаурун.

Одни принялись расходиться, вспомнив, что за пределами Цитадели их ожидает обыденная жизнь, полная лишений и невзгод, другие продолжали сидеть на местах, не желая отпускать царившую вокруг атмосферу праздника. Под перекрестьем сотен и сотен взглядов я снял с поверженного противника латные перчатки и забрал себе его кольцо. Также в трофеи я зачислил и щит с кистенем. Хоть что-то получу, раз уж не мог на глазах у всех заняться ловлей его души.

Тело такое терять тоже жаль. Если из мертвого орка с прошлого раунда вышел бы только гуль, которых у меня, в принципе, и так хватало, то из Катура получилось бы уже полноценное умертвие. Причем весьма недурное.

Однако пользоваться Теневым могильником, не раскрыв себя как мага, я все так же не мог.

Что мне его за ногу за собой тащить что ли до первого укромного места? Как-то это не комильфо. Не то чтобы меня сильно заботило чужое мнение, да и личину я носил вымышленную, но хотя бы какое-то самоуважение иметь все-таки нужно?

Вот бы был другой способ забрать с собой мертвое тело…

Секундочку! А кто сказал, что его нет?

Не особо надеясь на результат, я поднес руку к мертвецу и… тот прекрасно вместе со всем снаряжением уместился в пространственное кольцо Влатислава!

Вот она зашоренность сознания. Туда ведь только живое убирать нельзя, а дварф этого статуса с моей помощью уже лишился. Значит теперь ничем не отличается от топора, стула или ожидающих стирки трусов. Разве что защищать его там от разложения я не смогу, а значит нужно побыстрее остаться в одиночестве для использования заклинания воскрешения.

Наблюдавшая за мной толпа пораженно ахнула.

— Не советую так делать, Леошкортс. — ведущий впервые на моей памяти обратился к кому-то напрямую. — Сегодня здесь нет представителей семьи Глендельвейд, но уже скоро они узнают о случившемся. Ты, конечно, имеешь все права на трофеи, но для тебя же лучше оставить им их имущество. Как, конечно, и тело Катура.

Буду я еще перед всякими нелюдями выслуживаться! Пускай целуют меня в зад, и, может быть, я позволю им стать моими рабами. Хотя нет, не позволю. Эти выродки не достойны ходить по моей родной Земле! Разве что только в виде нежити.

Хотел я сказать все это вслух, но образ разрушать не следовало, а потому я лишь с невозмутимостью каменного истукана накинул новый плащ взамен истрепанного и, стараясь не шататься, направился к выходу.

Ведущий больше не проронил ни слова.

По дороге меня догнали Леуш и двадцать седьмая. Друг тут же поздравил меня с замечательной победой, молодецки хлопнув по плечу, от чего я невольно скорчился и зашипел змеей. Боль я, может, частично и заглушил, но до полного выздоровления было еще далековато. Кажется, я стал самым травмированным участником, вышедшим во второй день.

— Прости, дружище. — тут же добродушно извинился здоровяк. — Классный бой! Особенно тот последний выпад! Прям у-ух! — не подобрав слов, он махнул кулаком, чуть снова меня не задев. — Влас там едва слезами не захлебнулся. Бедолага.

— На Катура поставил?

— На тебя. Но мало. Теперь страдает. А как имя услышал, так у него даже маска побледнела. Просил замолвить за него словечко. Ты ведь зла на него не держишь, да? И не станешь делать из него неж…

Я пихнул друга локтем в бок, заставив заткнуться, пока не наговорил лишнего. Все-таки мы были не одни.

— Ты, значит, с нелюдью дружишь? — презрительно глядя на меня через прорези в маске, спросила Леуштилата воительница. Она закинула щит за спину, повесила хопеш на пояс, а полученные в бою раны уже покрывал ровный слой целебной мази. Короткий же ежик черных волос спрятался под капюшоном легкого плаща. — Не советую. Драться ты мастак, но от их коварства это не спасет.

Леуш хотел ей что-то ответить, но та не стала слушать и спешно удалилась в компании своего провожатого. Все-таки она понимала, что не ровня Развившим.

Пришлось разойтись и нам.

А вот личность доставшегося мне сопровождающего, выделенного организаторами, меня немало удивила. Неужели они что-то знают?