Неизведанные гати судьбы [СИ]

Глава 27

Поселение «Урманное». В Алтайском Белогорье.

Сырая погода, когда еле-еле заметная морось на улице, сначала превращалась в проливной дождь, а через некоторое время, в самую настоящую грозу, с яркими молниями от неба до земли и последующими раскатами грома, растянулась почти на трое суток. Все эти дождливые дни я либо занимался подготовкой оружия для охоты, на тот случай если отец с тестем отложат поездку в Томск, либо устраивал познавательные игры со своими детьми. Под видом познавательных игр, мои малыши с прилежанием сначала учились считать используя деревянные кубики и счётные палочки, а потом с усердием изучали образы буквиц нашей старинной азбуки, чтобы правильно выговаривать слова на русско-имперском и русинском языках. Иногда я отвлекался посмотреть, как обстоят дела у моих старших сыновей Всеволода и Доброслава, которые уже самостоятельно приступили к изучению букв латинского алфавита по старинным книгам из дедовского сундука. Разговорный польский и жемайтское наречие литовского языка они уже немножко освоили, ибо мой отец постоянно обращался к внукам на разных языках. Хоть и мало ещё польских и литовских слов старшие дети выучили, но уже довольно сносно между собой общались используя все выученные слова. Правда иногда при общении старших детей с младшими получалась какая-то языковая каша, но как ни странно, мои дети прекрасно понимали друг друга.

Яринка постоянно занималась маленькой Настёной, и появлялась в детской лишь для того, чтобы позвать всех нас кушать. Когда покормленная малышка засыпала, моя супруга тихонечко, с какой-то грустинкой на лице, заглядывала к нам в детскую комнату, и подолгу смотрела на мои познавательные игры и занятия с детьми. Было видно, что иногда Яринка хочет что-то сказать мне, но древнее правило, что воспитанием детей занимаются только мужчины, останавливало её.

Как ни странно, но все дождливые дни, пока я занимался детьми и домашними делами, пролетели для меня незаметно. Проснувшись незадолго до рассвета, от наступившей тишины за окном, я решил сходить в лес и проверить свои охотничьи ловушки. За три дня что-нибудь могло угодить в расставленные силки и петли. Чтобы не промокнуть от обильной влаги напитавшей лес за три дождливых дня, поверх повседневной одежды облачился в защитный кокон подаренный братьями-богатырями, сделав его прозрачным. Мои домашние ещё спали, когда я захватив ружьё покинул поселение.

Лес встретил меня привычным пением птиц и умиротворённым покоем сопровождаемым запахами прелой травы и старой листвы. Ветра спрятались в небесах и старались не тревожить лесное очарование. Первым делом я посетил остров на болоте, но никакого присутствия портала так и не обнаружил. Пришлось возвращаться назад в лес и заниматься своим основным делом. Неспешно проверяя охотничьи ловушки, доставал из силков ещё живых и дёргающихся зайцев, перевязывал им лапки кожаными ремешками. Было хорошо видно, что они только сегодня поутру попались в расставленные петли. Видать во время дождей они по своим норкам прятались, а как в лесу распогодилось, они сразу же повылазили. Несмотря на то, что несколько ловушек оказались пустыми и разряженными, охотничьи трофеи меня порадовали. Собрав свою богатую добычу в заплечный мешок, я неспешно отправился дальше, постоянно размышляя о том, заработает ли когда-нибудь портал на острове посредине болота или нет.

Примерно через два с половиной часа, неожиданно для себя, я вышел к приметному дереву со сломанной вершиной, где когда-то зимой спас неразлучных братьев от двух диких кабанчиков. Помня, что где-то недалеко может находиться кабанья лёжка, я приготовил ружье и направился в сторону ближайшей поляны. Осторожно выйдя на полянку, внимательно огляделся по сторонам, а потом увидел у дальних деревьев сидящую в траве рысь. Она сидела в напряжённой позе и очень пристально смотрела в мою сторону. Встретившись с рысью взглядом, я передал ей дружелюбный образ, сообщающий что я просто прохожу мимо её владений. Однако лесная хозяйка продолжала по-прежнему настороженно смотреть в мою сторону. Вскоре обнаружилась и главная причина данной настороженности. В ближайших к краю поляны кустах дикой смородины послышалось тихое повизгивание и поскуливание, а через несколько мгновений на полянку выбрались шатаясь два подросших худеньких рысёнка. От неожиданности они замерли и перестали издавать звуки, а потом с любопытством начали разглядывать меня.

Поплотнее прижав к телу преобразователь образов общения, я мысленно спросил:

«Хозяйка, что встревожило тебя? Ведь я никогда не причинял тебе вреда».

«Тут были чужие двуногие, у них плохой запах. Они совсем не такие как ты, охотник. Чужие источают только страх, злость и ненависть, чем очень напугали моё потомство. Своим грохотом из палок они разогнали всю местную дичь и мне теперь нечем кормить котят», — пришёл ответ от лесной четвероногой красавицы.

«Я поделюсь с тобой едой, хозяйка. Сегодня в мои ловушки попало довольно много дичи».

«Я видела это и не разрешала своему потомству трогать твою добычу. Часть твоей добычи из ловушек забрали чужие двуногие. Они ушли незадолго до твоего появления».

«Сколько их было?»

«Я видела только двоих, охотник, но плохой запах доносившийся из леса сообщил мне, что недалеко были ещё несколько чужих».

«Хозяйка, ты заметила куда они пошли?»

«Чужие ушли в сторону болота».

«Благодарю, хозяйка, за то, что присмотрела за моей добычей, а теперь подходите ко мне, я буду кормить тебя и твоё потомство».

«Почему ты так поступаешь, охотник?» — спросила рысь медленно подходя ко мне со своими малышами.

«Когда-то давно, я подобрал среди каменных осыпей совсем маленькую лесную кошечку. Ей было несколько дней от роду. Она издавала еле слышные жалобные звуки. Скорее всего, мать оставила её, как самого слабого котёнка в помёте. Забрав найденную малышку с собой, я принёс её к себе домой, согрел и накормил. Теперь она стала настоящей лесной красавицей. Я назвал её Мурлыкой».

«Я поняла о ком ты говоришь, охотник. Эта лесная кошечка часто появляется у нас в лесу. К ней издалека приходит большой пушистый кот. От неё очень сильно пахнет тобой, поэтому мы эту пару никогда не прогоняли».

Достав из мешка трёх зайцев, я положил их перед рысью и рысятами. Хозяйке достался заяц побольше, а котятам поменьше.

«Забирай еду, хозяйка. Думаю, что она поможет твоему семейству восстановить силы, а я пойду посмотрю на пришлых и постараюсь выяснить, почему они забрали чужую добычу…»

Рысье семейство аккуратно подхватило зубами за шкварник верещавших зайцев, после чего скрылось в кустах дикой смородины.

Чужаков удалось обнаружить примерно через полчаса на небольшой полянке. Их точное местонахождение выдавали запахи жареной зайчатины, которые донёс до меня легкий ветерок зародившийся где-то на вольных просторах за урманом и большим болотом. Меня поначалу очень удивило, где же чужие смогли найти сушняк для своего костра в промокшем лесу, но когда я осторожно приближался к месту их стоянки, то увидел две поваленных ветром берёзы на краю полянки, вершины которых скрывались под большим пушистым кедром. Мне было хорошо видно причину, почему именно верхушки этих двух берёз не намокли во время трёхдневного ливня, и теперь пошли на топливо для костра пришлых незнакомцев.

Используя многочисленные засевы дикой смородины, для прикрытия своего скрытного перемещения, мне удалось незаметно подобраться почти к самому месту стоянки чужаков. Сквозь ветки молодого кустарника, мне удалось увидеть рядом с костром троих пришлых незнакомцев. Один из них проворачивал ветку с нанизанным зайцем и внимательно присматривал, чтобы мясо не подгорело на огне, а двое других отдыхали расположившись на лежанках из елового лапника. Между двумя лежащими людьми я заметил три винтовки стоящие пирамидой. Неожиданно для меня, с противоположной стороны полянки появился ещё один чужак. Он был среднего возраста, с аккуратно подровненной докторской бородкой и с чёрными с проседью волосами. Едва ступив на полянку, он сразу же начал выговаривать своим спутникам:

— Вы чего тут маёвку устроили? Сказал же сидеть тихо и огня не разводить, пока я ищу тропу через болото.

— Слышь, Калёный, ты случаем рамсы не попутал. Ты из себя бугра не строй, понял? — грубо ответил чужак готовивший зайца. — Запомни, для нас ты всего лишь непонятный фраер, к которому фортуна передком повернулась. Хоть рывок у тебя получился зачётный, но вот непонятки за тобой имеются. Братва в присланной маляве нас просветила, что ты по жизни простой аптекарь, который собственные порошки как забугорные лоху-градоначальнику толкал, на чём и погорел. Вот только общество в непонятках осталось, с каких же это делов, ты с политическими на этапе объявился? Сечёшь фишку?

— И что с того?! Какая разница кто и каким макаром на этот этап попал? Что-то ты со своими братками особо про мои способности не задумывались, когда я конвойных своим зельем усыпил. Вы почему-то тогда больше радовались, что без каторжных браслетов на рывок по-тихому смогли из того болота слинять, да ещё винтари спящих конвойников с собою прихватить. Чем я по жизни занимался, то моё личное дело. Надо было, я из себя аптекаря изображал, а при желании мог бы и земским доктором в личной коляске по городам разъезжать. Тебя в непонятках чуйка гложет, что я политическим прикинулся и вместе с ними на этом этапе оказался? Так такой фортель для дела нужен был. Думаешь я не знаю, Рваный, как ты сам на этом этапе оказался? Знающие люди шепнули о тебе, что ты налёт на купеческий банк сварганил, и со своими подельниками куш не плохой поднял. Вот только вы не совсем чисто там сработали, на месте четырёх жмуров оставили. Вот вы и удумали за мелочь на ближайшей крытке заныкаться, чтобы вас за хоботки не взяли, как особо опасных мокрушников. Да вот не поверили в такой расклад городовые, что тебя и братков на карманах взяли, хоть вы и попытались масть сменить, да изо всех сил перед фараонами из себя матёрых щипачей изображали. Вспомнили фараоны про все ваши прошлые гастроли, по городам и весям, да и определили вас на этот «болотный» этап. Так что все твои байки обществу, о ходке по правильной статье, мимо кассы. Из-за тебя с братками я в том «болоте» оказался. Или ты думаешь, друг мой ситный, что я в непонятках был, когда тебя с дружками на рывок с этапа подбивал? Запомни, Рваный, кто тут из нас честный фраер, а кто законник нужной масти, не тебе решать. Тебе с братками дело с неплохим кушем предложили, а вы на него подписались. Так что не базлай тут, и не гни пальцы предо мной, а делай то что велено. Если я сказал огня не разводить, значит так надобно.

— Так лепени, шкары и прохоря насквозь промокли. Нам чё тут, намокшими чухарями под кедром сидеть? — не унимался Рваный, от неожиданно полученной отповеди. — Зараз все обсохнем малость, пошамаем горячей свежатины, и можно будет далее двигать через твоё болото. Так что от своего слова про дело мы не отмазываемся. Просто жрать охота, да и мясо уже готово.

— Да где же вы мясо надыбали, лишенцы?

— Так в лесу нашли, — по-простому ответил Рваный, и показав рукой на братка, лежащего на дальней от костра лежанке, пояснил: — Клест три ловушки с живыми ушастыми в кустах надыбал. Правда он ногу на ровном месте подвернул, теперь лежит и в себя приходит. Пока я свою добычу из петли вынимал, братки хлебалом прощёлкали, вот и не подфартило им, сбёгли их ушастые…

— Быстро собираем монатки и валим отсюда, — неожиданно резко объявил аптекарь.

— Ты чё, Калёный?! А пошамать?! Да и Клесту малость отлежаться надо, куда ему по болоту с больной ногой тащиться?

— Рваный, ты что не догоняешь? Скоро тут может объявиться хозяин этих ловушек с волыной, и за беспредел на его угодьях угостит вас свинцом, который вы вряд ли переварите. Или вы уже забыли что нас крупное дело ждёт в большом городе?

— Про дело все помнят, а вот свинцовой жратвой нас пугать не надобно, Калёный, у нас тоже стволы имеются. Так что неча тут кипешь подымать.

— Вы видать вообще не догоняете, где очутились. Тут недалеко Ведьмовская деревня средь урмана стоит, а живут в ней лишь ведьмы и колдуны. Чужих людей они вообще не празднуют. На этапе сидельцы рассказывали, что нанял кто-то из уважаемых людей большую группу жиганов и мокрушников на выгодное дело. Богатую деревеньку за вымя пощупать, да красного петуха в ней пустить. Вот только местные колдуны об этом как-то разузнали, всех лишенцев наземь положили и перестреляли, а потом, в виде упакованных жмуров жандармам отдали. Сказывали люди, что у самих ведьмаков в деревне даже легкораненых не было. А теперича сам подумай, Рваный, ежели вас местные ведьмаки заколдуют, да в статуи превратят, много вы из своих стволов настреляете?

— Может это всё байки и лажа, Калёный?

— Не думаю, что уважаемые люди стали бы туфту гнать. Вы как хотите, а я сваливаю отсюда. Думаю, что если всё будет нормалёк, то через пару-тройку дней доберусь до ближайшей станции, а там уже паровоз довезёт куда надобно, — сказав это, странный аптекарь подхватил заплечный мешок, поправил на плече винтовку, и быстрым шагом направился в сторону болота.

Остальная троица, тоже не стала задерживаться на месте. Быстро разобрав все свои вещи и оружие, чужаки покинули лесную полянку. Неизвестный поддерживал сильно хромавшего Клеста, закинув его руку себе на плечо. Последним уходил Рваный, унося с собой зажаренного зайца.

Выйдя на лесную полянку, я первым делом затушил брошенный чужаками костёр, а потом начал внимательно осматривать место их лёжки. Под примятыми ветками лапника, дальней от костра лежанки, обнаружился толстый бумажник, из хорошо выделанной кожи. Он до предела был набит денежными купюрами различного достоинства, но привлекло моё внимание совсем другое. Отдельно от всех денег лежала половинка «Катеньки», со странным узором сделанным ножницами по центру сторублёвой купюры. Либо Клест кого-то успел по-тихому ограбить уже после побега, либо, что ещё интересней, ему этот бумажник с деньгами кто-то дал на этапе перед самым побегом. Иначе зачем бы Клест скрывал от всех остальных подельников наличие крупной суммы денег. Ну что же, в любом случае придётся считать, что чужаки полностью расплатились со мной за трех зайцев в ловушках…

Послав мысленный образ в сторону леса, где принимало пищу лесное семейство, я позвал рысь. Она появилась из ближайших кустов через несколько минут, удивлённо смотря на меня.

«Чужаки оставили после себя заячьи потроха. Думаю, что для двух твоих котят они не будут лишними, хозяйка», — передал я образ лесной красавице, и показал ей рукой на лежащие на краю полянки выпотрошенные внутренности.

Рысь кивнула головой, подошла и обнюхала заячьи потроха, после чего, скрылась в кустах, а я, забрав свой заплечный мешок с охотничьими трофеями, направился в сторону поселения. По пути домой мне удалось подстрелить парочку крупных глухарей. Так что свой нынешний выход на охоту я посчитал вполне удачным.

К вечеру я уже был дома. Первым делом, я передал свои охотничьи трофеи матушке и тёще, находившейся у нас, после чего заглянул в комнату и полюбовался как спят Яринка и Настенька, и только лишь потом прошёл в свою комнату. Увлечённо занимаясь чисткой оружия, я даже не сразу заметил как ко мне в комнату зашёл отец. Он некоторое время наблюдал за моими действиями, и лишь когда я обратил на него внимание, сообщил, что рано утром мы выезжаем в Томск, и ежели я не высплюсь дома, то смогу продолжить смотреть сны в пролётке. На мой вопрос, кто же останется в Управе поселения за старшего? Отец, лишь пожал плечами, и сказал, что наш староста Чеслав Нечаевич со всеми делами неплохо справляется…

Столица губернии, город Томск.

В город мы приехали уже ближе к вечеру. Пока я смотрел по сторонам на деревянные дома украшенные великолепной резьбой, наша пролётка неспешно продвигалась по улицам Томска.

— Отец, мы сейчас куда едем?

— Есть тут одно хорошее место, там сдаются приезжим дворянам меблированные комнаты. Я всегда предпочитаю в них останавливаться. Томский «Гостиный двор» слишком шумное место, да и всякого жулья вокруг него крутится много. Сейчас мы снимем две комнаты, надо хорошенько выспаться, а завтра с утра посетим магазины ведущих торговых домов. Думаю, что ежели мы там чего-то нужного не найдём, то потом можно будет и на местную Толкучку наведаться.

— Отец, а «Толкучка» что из себя представляет?

— Так называется большой местный рынок, Демид, где всё продаётся и всё покупается. Местные жители говорят, что на их Толкучке можно купить даже то, чего у известных купцов нет.

Вскоре наша пролётка остановилась возле большого крыльца добротного трёхэтажного здания. Осмотрев дом снаружи, я увидел знакомую лепнину над большими окнами и необычные купола-башенки на крыше. Мне сразу же вспомнился сон, где я общался со Ставром. Вот только в моём сне данное здание имело четыре этажа, а не три. Чтобы проверить появившиеся мысли, я, не выходя из пролётки, задал старшим вопрос:

— Отец, Родасвет Казимирович, вам не кажется, что у данного старинного здания есть ещё один этаж? И по-моему он находится ниже уровня земли…

— Так про то давно всем известно, — улыбнувшись, первым ответил мне отец. — В подвальном этаже дома размещается прислуга и остальные работники. Мне вот интересно, Демид, а откуда ты узнал о нижнем этаже здания? Ведь ты же никогда не был в Томске.

— Я его во сне видел. Правда здание там было четырёхэтажным, а внутри его находилась большая лестница, по которой я поднимался на самый верх и отдыхал в угловой комнате.

— Внутри здания действительно есть широкая лестница между этажами, — задумчиво глядя на меня произнёс тесть, — думаю, что ты нам потом расскажешь про свой сон.

— Мне бы тоже хотелось послушать, про похождения во сне, — вставил своё слово Светозар.

— Для большей достоверности моего рассказа, нам бы желательно снять угловую комнату на верхнем этаже. Вот тогда моё повествование будет более полным.

— Ну что же, пойду разузнаю, есть ли свободные номера на верху. Заодно уточню насчёт той угловой комнаты, про которую ты сказал, — объявил мне своё решение отец. После чего, покинув пролётку, поднялся по большому крыльцу, и скрылся внутри здания…

Ждать нам пришлось недолго. Вскоре из входных дверей здания появился отец, с важным выражением лица. Его сопровождали четверо мужчин, трое молодых людей были облачены в одинаковые одежды, а четвёртый, пожилой мужчина, был облачён в странный чёрный костюм с серебренным шитьём. Увидев наши вопросительные взгляды, мой отец сказал:

— Нам повезло, два номера наверху оказались свободными, в том числе и угловой. Жившие в них ранее постояльцы съехали сегодня утром. Я снял их оба, на последующие два дня. Сейчас размещаемся, приводим себя в порядок, а примерно через час управляющий позовёт нас ужинать. Обеденный зал с ресторацией здесь находится на первом этаже. Я уже сделал заказ, и сейчас для нас начали готовить ужин.

Едва отец закончил говорить, как пожилой мужчина, оказавшийся управляющим, властно начал раздавать приказы молодым людям в одинаковых одеждах:

— Отнесёте вещи наших высокоуважаемых гостей наверх, номера пятый и шестой. Пролётку разместите во дворе под навесом. Лошадей тщательно обиходить и накормить.

— Сделаете всё с надлежащим старанием, получите хорошие чаевые. Все поняли? — спросил мужчин мой отец.

— Неизвольте беспокоиться, Ваше сиятельство. Всё будет сделано в наилучшим виде и со всем старанием, — за всех ответил старший мужчина из отцовского сопровождения.

Двое мужиков быстро подхватили баулы приготовленные Светозаром, и скрылись внутри здания. Третий взял лошадей под уздцы и ждал когда мы все покинем пролётку, а управляющий, лицо которого излучало саму любезность, был готов сопроводить нас в приготовленные номера.

Нас с отцом разместили в пятом номере, он как раз занимал нужное угловое помещение. Двери шестого номера находились напротив наших. Сам номер состоял из двух очень больших комнат, спальной и кабинета, а также двух маленьких комнат, в одной размещался туалет, со сверкающим белизной унитазом, а в другой, большая чугунная ванная и рукомойник. Всё угловое помещение занимал обставленный красивой мебелью кабинет, в нём можно было не только проводить деловые переговоры, но и просто отдыхать, расположившись на мягких диванах за дубовыми столами на резных ножках. Одной из достопримечательностей кабинета был дубовый шкаф, дверки которого закрывались на ключ с хитрым замком. Как пояснил управляющий, многие жильцы использовали шкаф как сейф, для хранения своих ценных вещей. Из кабинета вела дверь в спальную комнату, где стояли две большие кровати, шкаф для вещей, небольшой столик с двумя мягкими креслами, а также две прикроватные тумбочки со светильниками.

Закончив знакомить нас с номером, управляющий остановился у дверей в коридор. Увидев это, мой отец достал из своего бумажника пятирублёвую купюру, после чего, осмотрев ещё раз кабинет, сказал:

— Нас с сыном устраивает данный номер, — и отдал деньги пожилому мужчине.

— Благодарствую, Ваше сиятельство, — тут же расцвёл в улыбке управляющий, — ежели вам что понадобится, вызывайте меня, — и он указал на висящий у двери шёлковый шнурок. — На другом конце колокольчик, он мне сразу сообщит, что я вам нужен, — сказав это, управляющий посмотрел на меня, как бы поясняя, что данное разъяснение предназначено для моих ушей. Заметив, что я его прекрасно понял, он передал моему отцу ключ от дубового шкафа, после чего удалился.

Едва за управляющим закрылась дверь, отец кивком головы указал мне в сторону двери ведущей в спальную комнату, и добавил:

— Все разговоры потом, Демид. Иди в ванную комнату первым, и приводи себя в порядок. Все разговоры после ужина.

— Отец, а почему управляющий тебя Вашим сиятельством величает? — не удержался я всё же от вопроса.

— Потому что в империи принято людей княжеского звания именно так величать. Поселиться в здешних номерах, мне порекомендовал начальник Особого отдела ротмистр Долгов. Когда мне впервые хозяин и управляющий показывали свободные комнаты, Вильгельм Максимильянович представил меня им, как наследственного князя Ярослава Всеволодовича Старобогатова, сказав что у меня имеются имение, поселение, леса и земли в Томской губернии. Вот хозяин здания с управляющим и запомнили меня. Теперь, когда я появляюсь в Томске по делам, они мне самые лучшие номера предоставляют. Так что не удивляйся, что и тебя здесь будут величать «вашим сиятельством». Ведь управляющий прекрасно слышал, что я тебя своим сыном назвал, а память у таких людей очень хорошая.

— А им не показалось странным, отец, что тебя к ним на постой привёз сам главный жандарм Томской губернии?

— Не вижу ничего странного, Демид. Как пояснил мне Вильгельм Максимильянович, хозяин здания приходится ему дальним родственником. Вот он ему по-родственному и помогает. К тому же, благодаря такой родственной связи, в данных меблированных комнатах никогда не было ни одного случая даже мелкого воровства. У нанятой прислуги и работников нет никакого желания лично познакомиться с местными жандармами…

Когда мы с отцом привели себя в порядок, благо в номере была и горячая, и холодная вода, за нами пришёл управляющий, сообщивший, что наш ужин уже готов.

Позвав Светозара и Родасвета Казимировича, мы следуя за управляющим, спустились на первый этаж в обеденный зал, где для нас уже накрывали отдельный стол. В зале почти все столы были заняты.

— Скажите, уважаемый, все ли присутствующие в зале проживают в ваших номерах? — задал я вопрос управляющему.

— Никак нет, Ваше сиятельство. В здании просто нет такого количества номеров, способных вместить всех этих людей. Большинство присутствующих в обеденном зале, наши постоянные гости. Многие предпочитают вечерами посещать нашу ресторацию. У нас тут прекрасные повара и имеются напитки на любой вкус. А некоторые гурманы, приходят к нам завтракать и отобедать.

— Благодарю за подробный ответ.

— Всегда к вашим услугам, Ваше сиятельство, — сказал управляющий и сделал еле заметный знак рукой. После чего, подошедшие девушки, поставили перед нами горячие блюда. — Приятного аппетита.

Мы приступили к вечерней трапезе и на разговоры больше не отвлекались. Надобно отдать должное, творения местных поваров действительно были выше всяких похвал.

После ужина, когда мы вчетвером разместились на мягких диванах, в кабинете нашего номера, я начал свой рассказ:

— Уже несколько раз, я видел в своих снах очень древний полуразрушенный город. Все его разрушения произошли во времена Небесной битвы Богов, когда они отражали нападения врагов. Про те кровавые битвы с чужими, многое сохранилось в наших древних сказаниях и преданиях. В тех снах, я повстречался с богатырями-великанами очень высокого роста. Они зачищали древний город от чёрных падальщиков, которые появились на земле вместе с извечными врагами. Один из богатырей, пригласил меня к себе в дом и предложил разделить с ним трапезу. Комнаты его жилища находились на четвёртом этаже крепкого старинного здания, с красивой лепниной над большими окнами и необычными куполами-башенками на крыше. Когда я после трапезы спросил богатыря о том, какое же название было у древнего города раньше? То он мне ответил, что его старое название уже никто не помнит, а новые жители, что начали заселять пустующий город, назвали его Грустиной, так как полуразрушенный вид вызывал у людей чувство грусти.

— Погоди-ка, Демид, — остановил мой рассказ отец. — Ты хочешь нам сказать, что здание, в котором мы сейчас находимся, точно такое же как в твоих снах?

— Да, отец.

— А когда мы подъехали, ты заметил, знакомую лепнину над большими окнами и необычные купола-башенки на крыше, потому и спросил про ещё один этаж под землёй? — спросил меня отец, после чего вскочив с мягкого дивана, начал расхаживать по кабинету о чём-то размышляя.

— Совершенно верно.

— Ярослав, — глядя на моего отца, тихо сказал тесть, медленно поднимаясь с дивана, — выходит, что нынешний Томск стоит на месте древней Грустины?

— Не знаю, Родасвет. Однотипные здания могли строить в самых разных городах. Мне уже приходилось много раз видеть одинаковые старинные здания в Барнауле, в Бийске и в Кузнецке. Пока что совпадений, о которых рассказал нам Демид, слишком мало, чтобы что-то утверждать.

— Отец, а что нам мешает, проверить ещё одно совпадение?

— Ты о чём сейчас говоришь, Демид? Какое ещё одно совпадение?

— Так я же вроде сказал вам, что лепнина на окнах мне показалась знакомой.

— И что? — не понял моего пояснения тесть, но всё же подойдя к окну. — Ты предлагаешь нам, открыть окна и внимательно осмотреть все наружные наличники?

— Зачем нам все наружные наличники, Родасвет Казимирович? Нам достаточно внутреннего наличника углового окна.

— Почему именно его, Демид? — спросил отец и тоже подошёл к окну.

— Потому что если мой сон был вещим, отец, то под угловым окном окажется тайник.

— Здорово как, — мечтательно произнёс Светозар, — древний тайник с редкими сокровищами.

— Успокойся, Светозар, — развеял я мечты помощника отца. — Если мои сны действительно были вещими, то в тайнике будут не редкие сокровища, а всего лишь послание для меня.

— Что нам нужно искать, Демидушка? — спросил тесть, осматривая наличники углового окна.

— Видите вот необычные завитки и диковинные цветочки в лепнине, что покрыты золотистой краской? — я указал рукой на красивый узор на наличнике обрамляющий окно.

— Видим, а что в них не так?

— Обратите внимание, со всеми завитками и цветочками всё вроде в порядке, кроме второго нижнего цветочка справа. Вам не показалось странным, что его лепестки расположены не совсем так, как у других цветов в данном узоре?

— Есть такое дело, — задумчиво произнёс тесть. — А что дальше-то делать надобно?

Я подошёл к угловому окну и с усилием повернул цветок на наличнике, слегка нарушив слой позолоты. Внутри что-то тихо щёлкнуло и под подоконником открылась маленькая дверца, за которой находилась небольшая ниша. Четыре пары глаз устремили взор внутрь открывшегося тайника. В нём, в толстом слое многовековой пыли, лежали три небольших кристалла и четыре складеня с белой отметкой. Я аккуратно достал все находки из ниши и разложил на столе. После чего закрыл дверку тайника.

Тишину в кабинете прервал голос Светозара:

— Вот и не верь после увиденного в вещие сны. Три драгоценных камня и какие-то странные коробочки.

— Ты ошибаешься, Светозар, — сказал я, — то не драгоценные камни, то послание для меня от богатыря, записанное на кристаллы. А в коробочках находится необычная одежда.

— А что богатырь из твоего сна сообщает в своём послании? — не унимался помощник отца.

— Не знаю. Само послание я могу только дома узнать. Помимо трёх кристаллов ещё кое-что нужно, чтобы данное послание прозвучало.

— А ты расскажешь нам о нём?

— Светозар, мы все теперь знакомы с данной тайной. Так какой смысл Демиду от нас чего-то утаивать? — строго сказал мой отец. — Думаю, что никому из присутствующих не нужно напоминать, что о данном тайнике и о наших находках не следует никому сообщать. Сейчас все отправляются спать, ибо завтра надобно рано вставать и ехать за покупками. Демид останется в номере, чтобы во время уборки, прислуга не совала свой любопытный нос куда не следует.

Пожелав нам с отцом доброй ночи, Светозар и тесть ушли в свой номер. Едва мы остались одни, отец достал из кармана бумажник, после чего, сказал:

— Запомни, Демид, в городе никому нельзя верить на слово, как у нас в поселении. Здесь любой постарается тебя обмануть или ограбить. Вот из-за таких людей, мне приходится постоянно носить при себе оружие. Для тебя я тоже захватил кольт. Он должен быть при тебе, даже если ты идёшь обедать или по нужде. Оплату за наш ужин включат в стоимость проживания в номерах, а вот завтрак и обед, тебе придётся оплачивать самостоятельно. Я оставлю тебе немного денег, чтоб ты завтра нормально покушал, и мог дать чаевые горничным, которые придут убираться в номере, а также людям разносящим еду в обеденном зале.

Отец, открыл бумажник и начал отсчитывать из толстой пачки купюры разного достоинства.

— У меня есть деньги отец. Давать мне ничего не нужно. Просто скажи, кому и сколько давать на чай?

— Горничным достаточно будет и десяти копеек каждой, а вот человеку, который будет тебя обслуживать в обеденном зале, дашь рубль на чай, даже если ты сам поешь на меньшую сумму. Тут, как говорится, положение обязывает. Князь никогда не будет мелочиться и считать каждую копейку. О чём задумался, сын?

— Да вот думаю, где же мне мелочь взять, отец, чтобы дать горничным. У меня ведь только лишь одни бумажные деньги.

Отец улыбнулся и достал из кармашка жилетки несколько серебристых монеток. Положив их мне на ладонь, и добавив к ним ключ от дубового шкафа, он предложил идти спать.

Проснулся я в одиночестве. Отец с помощниками похоже уже отправился за покупками. Едва я умылся и привёл себя в порядок, в двери номера тихо постучали.

— Кто там? — спросил я не открывая двери.

— Горничная, Ваше сиятельство, пришла спросить, когда у вас в номере можно будет начать убираться?

— Через пять минут можете приступать.

— Хорошо, Ваше сиятельство, — прозвучал девичий голос, а потом послышались удаляющиеся шаги по коридору.

Сложив все наши с отцом вещи в дубовый шкаф, я запер его на ключ. Теперь не нужно будет следить за тем, как наводят чистоту горничные. Пока они будут заниматься наведением порядка в номере, я успею позавтракать. Засунув в потайной карман оставленный отцом кольт, я захватил найденный в лесу бумажник, после чего решил отправиться завтракать. Направляясь к двери, я вновь услышал как в неё тихо постучали.

— Входите. Открыто.

В номер зашли четыре девушки облачённые в одинаковые одежды. В руках они держали какие-то вёдра, тазы и тряпки.

— Мы вам не помешаем, Ваше сиятельство? — спросила обладательница уже знакомого мне голоса.

— Нет. Можете спокойно выполнять свои обязанности, а я пойду позавтракаю. Думаю, что вы тут сами без меня управитесь, пока я трапезничать буду.

— Неизвольте беспокоиться, Ваше сиятельство, мы успеем убраться в номере. Приятного вам аппетита.

Едва я расположился за тем же столом, где мы ужинали, и положил на скатерть бумажник, как возле меня появилась красивая девушка, облачённая в одежду официантки.

— Что изволите подавать на завтрак, Ваше сиятельство? Блюда французской кухни, или что-то из местных деликатесов?

— Из французской кухни мне ничего не нужно. Ты принеси что-нибудь попроще и посытнее, красавица. Можно гречневую кашу с молоком и маслом, блинчики со сметаной, рыбку жаренную и что-нибудь из местных деликатесов.

— Какие вина к рыбе желаете, Ваше сиятельство?

— Никаких. Я не употребляю ни вина, ни пива, красавица. Принеси-ка мне лучше вместо вина, чай из хороших сортов. Ежели нет хорошего чая, то меня устроит взвар на лесных травах, ягодный морс или вишнёвый компот.

— Сейчас всё будет, Ваше сиятельство, — сказала девушка, и направилась в сторону кухни.

В ожидании, когда принесут заказанный мной завтрак, я решил просмотреть свежий номер Томских губернских ведомостей, который кто-то заботливо положил на стол. Просматривая газету, я не заметил, как возле моего стола появился аккуратно одетый мужчина, примерно пятидесяти с лишним лет, с чашкой кофе в руках.

— Вы позволите, Ваше сиятельство, составить вам компанию.

— Почему же нет. Прошу вас. Присаживайтесь.

— Позвольте представиться, Ваше сиятельство. Карл Оттович Зилинг, заведующий аптеками Томской губернии, и один из управляющих аптечного магазина «Штоль и Шмитъ».

— Очень приятно. Князь Демид Ярославич Старобогатов, представитель древнего княжеского рода Великого Княжества Литовского. Судя по вашей фамилии, Карл Оттович, вы прибалтийский немец, выходец из Лифляндии. Когда-то, в далёком прошлом, обе наши страны находились по соседству, а торговые караваны ливов спокойно торговали на землях русинов и литвинов.

— Совершенно верно, Ваше сиятельство. Вы хорошо изучили прошлое наших народов. Жаль, что сейчас уже многие забыли об этом.

— Но мы же с вами помним о прошлом, Карл Оттович, а значит и наши дети будут знать всю правду о том, что на самом деле произошло…

— Полностью с вами в этом согласен, Ваше сиятельство, — произнёс Зилинг, а потом поставив чашку с кофе на стол, достал из внутреннего кармана точно такой же, как у меня бумажник.

Немного подумав, он вытащил из своего бумажника половинку «Катеньки», и положив её на скатерть, посмотрел на меня. Было прекрасно видно, что он сильно нервничает. Поэтому я не стал держать его в напряжении, и достал из своего бумажника вторую половинку сотенной купюры. Мой собеседник облегчённо вздохнул, когда обе половинки идеально сошлись по линии разреза.

— Вы довольны, Карл Оттович?

— Вы даже не представляете как, Ваше сиятельство. Никогда не думал, что мне когда-нибудь придётся с настоящим князем общаться.

— Всё в жизни когда-нибудь случается в первый раз. У вас ещё есть какие-нибудь вопросы ко мне? А то я вижу мне уже мой завтрак несут.

— Вы в каком номере остановились, Ваше сиятельство.

— В пятом. Только я там не один остановился. Со мной в данном номере проживает отец. Он сейчас отлучился по делам. Мы пробудем в городе два дня, сегодня и завтра, а потом отправимся домой.

— А когда вы будете у себя в номере один?

— Сразу же после завтрака. Там сейчас горничные чистоту наводят.

— Тогда, позвольте мне откланяться, Ваше сиятельство. Не буду мешать вашей трапезе. Я к вам загляну незадолго до обеда. Вы не против?

— Как вам будет угодно, Карл Оттович.

Зилинг поднялся из-за стола, потом забрал обе половинки сотенной купюры и свою чашку с кофе, после чего уважительно поклонился и удалился. А я сидел и размышлял, в какие дела меня моё любопытство втянуло. Ведь по удивлённому лицу этого высокопоставленного аптекаря было видно, что он ожидал увидеть за столом какого-нибудь бандита, но никак не князя, собственной персоной. От размышлений меня отвлекли изумительные запахи идущие от блюд принесённого завтрака. Поэтому, я решил отдать должное творению местных поваров.

Закончив трапезу, я подозвал официантку, и рассчитался за завтрак. Девушка обрадовано взглянула на меня, когда я отказался брать сдачу и очень сильно удивилась получив от меня дополнительно ещё один рубль в качестве чаевых.

Когда я зашёл после завтрака в номер, горничные уже закончили наводить в нём чистоту, и собирали свои вёдра, тазы и тряпки. Вручив каждой девушке по монетке, выданные мне отцом, я дождался пока они покинут номер и разместился на мягком диване в кабинете. После обильной трапезы меня стало клонить в сон, и я не заметил как задремал. Проснулся я от стука в дверь.

— Кто там? — спросил я, не вставая с дивана.

— Ваше сиятельство, это Зилинг вас беспокоит. Я могу войти?

— Конечно, Карл Оттович, заходите. Двери номера не заперты.

В чуть приоткрытую дверь номера протиснулся высокопоставленный аптекарь со странным саквояжем в руках.

— Вы позволите, Ваше сиятельство?

— Да что с вами, Карл Оттович? Я же сказал, проходите, присаживайтесь там, где вам будет удобнее. Рассказывайте, что вас беспокоит?

— Понимаете, Ваше сиятельство. Когда я рассказал уважаемым людям о нашей встрече, то на меня стали странно смотреть и сказали, что пароль мне должен был передать совершенно другой человек. Они никак не ожидали, что на встречу придёт какой-то неизвестный для них князь.

— Я прекрасно понимаю вас, Карл Оттович, и людей вас пославших. Они ведь думали, что на встречу с вами придёт Калёный или Клест, а вместо них появился я. Ведь именно такое развитие событий напугало всех остальных?

— Да. Именно это… Позвольте, Ваше сиятельство, так значит вы в курсе, кто должен был прийти на встречу со мной? — удивлённо спросил Зилинг.

— Именно так. Вот только на пути к вам случилось неожиданное. Пока Калёный искал старую гать через непроходимое болото, Клест на ровном месте умудрился подвернуть ногу, проверяя чужие охотничьи ловушки. И когда они смогли бы добраться до вас, никому не известно.

— Почему же вы говорите, Ваше сиятельство, что болото непроходимое? Ведь раньше через него постоянно ходили наши курьеры.

— Потому что перед приходом группы Калёного к болоту, три дня лило как из ведра. Воды прибавилось, вот болото и стало для всех непроходимым. Я даже могу вам рассказать, что будет дальше. Выбравшись к людям, Калёный заявит уважаемым людям, что по вине захромавшего Клеста был потерян бумажник с паролем. Именно по данной причине, никто из его группы не мог прибыть на встречу с вами, Карл Оттович. Неужели вы думаете, что никто не предусмотрел такое развитие событий?

— Мы про это ничего не знали, Ваше сиятельство. Вы позволите, я схожу вниз и позвоню по телефону?

— Ничего не имею против. Вы вольны поступать как вам того хочется.

Зилинг вернулся ко мне в номер, минут через пятнадцать-двадцать. Я уже успел дочитать всю газету прихваченную в обеденном зале. На лице его блуждали сомнения.

— Ну как, Карл Оттович, подтвердились мои слова?

— Вы были полностью правы, Ваше сиятельство. Когда я по телефону рассказал уважаемым людям, вашу версию произошедших событий, то на другом конце провода очень долго смеялись, а потом мне сообщили, что Калёный уже дозвонился до них из Ново-Николаевска, и почти слово в слово пересказал им историю, которую вы мне поведали. Вот теперь все в сомнениях и не знают кому верить.

— Знаете, Карл Оттович, однажды один очень умный человек сказал: «Не теряйте времени на сомнения в себе, потому что это пустейшее занятие из всех выдуманных человеком».

— И кто же этот мудрый человек, Ваше сиятельство?

— Михаил Александрович Бакунин. Вы слышали о нём?

— Не только слышал, Ваше сиятельство, но и труды его со всем старанием мне приходилось изучать.

— Значит, отбросьте все свои сомнения и делайте правильные выводы.

Высокопоставленный аптекарь ещё несколько минут размышлял, а потом посмотрев на мой беззаботный вид, махнул рукой и протянул мне свой странный саквояж.

— И что мне с ним делать, Карл Оттович?

— Его необходимо тайно и быстро доставить в Барнаул, Ваше сиятельство. Не думаю, что кто-то осмелится досматривать ваш экипаж.

— Тут вы абсолютно правы, Карл Оттович. Меня досматривать не будут. Кто получатель?

— Управляющий аптекой Алтайского Округа.

— Аптека на Петропавловской, второй дом от угла?

— Именно так, Ваше сиятельство. Нужно будет предъявить для опознания, вот эту половинку «Николаевки», — и Зилинг протянул мне половинку пятидесяти рублёвой купюры. Она также была с фигурным разрезом. — Вторая часть находится у него.

— Карл Оттович, а что мне полагается за доставку данной посылки?

— Вот, возьмите, Ваше сиятельство, — и высокопоставленный аптекарь протянул мне толстый запечатанный конверт. — Точно такой же получите у управляющего аптекой, когда передадите ему данный саквояж.

— Всё понятно. Считайте, что через несколько дней посылка будет доставлена по нужному адресу.

— Тогда, позвольте мне откланяться, Ваше сиятельство. Не смею больше отвлекать вас от важных дел.

— И вам всего наилучшего, Карл Оттович, — сказал я вслед уходящему высокопоставленному аптекарю…