Небо без нас

1

Выстрел. Он подгонял, как щелчок кнута, заставлял паниковать и совершать ненужные движения. Я кинулся к зданию, которое стало нам приютом на сутки, врезался в перепуганного Унылого. Он тащил ружье, в глазах удивление и страх. Мы же победили, так чего в нас стреляют?

– Ботва! Свалили! – проорал Чес. Он успел забежать в здание, видимо поторопил Унылого и теперь нас выталкивал. Мы высыпались, как чипсы из перевернутого пакета.

– Тут стреляют! – крикнул я. Как в подтверждение раздались пистолетные выстрелы и виртуозный мат. Незнакомый мне бандит, так феерично крыл фигуру с дьявольским автоматом, что я запнулся на секунду.

– Да не стой ты, Кузьма! Сдохнем! – толкнул меня посильнее Чес и тут же добавил подсрачник Унылому: – Ты тоже шевелись!

Я все пытался проникнуть вовнутрь, схватить сумку и оружие, но против двух выбегающих бандитов, я как волна против волнорезов. Меня отбросили, закрутили. Раннее утро не радовало нас солнечными лучами. Свинцовые тучи начали кружить хоровод над головами. Зуб даю, скоро начнется дождь. Хотя, что дождь, что ливень, ерунда. Сколько дней минуло от крайнего Всплеска? Когда я ринулся в темный омут, под названием Зона? Под новый Всплеск нет желания попасть.

Убраться бы отсюда, как можно быстрее. Подальше и, главное, быстрее!

Забор. Единственный каменный на всю Ферму, он начинался от стены здания, и его построение походило на ход конем, несколько метров прямо, потом поворот и еще чуток. Потом каменный забор переходил в самодельный. Как раз возле самодельного забора и контейнера я застрелил человека. Хотя не факт. Скорее просто ранил, а вот добил уже Левша. Пусть на его совести лежит печальный груз. Ему и брату уже все равно, одним убитым «фризовцем» больше или меньше.

Дельный уже сидел сверху на заборе, словно воровал яблоки в соседнем дворе. Он успел надеть куртку, за спиной висел автомат.

– Быстрее!

– Да бегу уже, – подскочил к забору урка, – а эти тупни пусть тут гниют.

Ага, вот чего он возился в здании – штурмовая винтовка наемника, как литая, сидела в его руке. Он торопливо засовывал магазин в карман, крутился, осматриваясь.

Унылый помирать не хотел. Он подскочил к забору, попытался перелезть. Кинул ружье через забор и тут же получил от Дельного ногой в голову.

– Ты что делаешь? Тут растяжки! Думаешь, мы спины свои не прикрыли?!

Судя по проникшему наемнику, прикрыли плохо, но я не стал отвлекаться на такие мелочи.

Нет, забор-то выше меня, где-то под два метра. Если у нас в части забор сделан из плит с удобными ромбовидными узорами, то тут дело обстояло похуже. Унылый пытался зацепиться носком за гладкую поверхность и, конечно же, сорвался. От злости он ударил кулаком. Умно.

Я тоже попытался прорваться в первые ряды. Чес толкнул в меня в грудь. Боль разлилась по телу.

– Стой. Не боись, не бросим.

– Так чего стоять, Чес? – спросил я с наездом.

Тот кинул винтовку Дельному, оперся грязной подошвой о мое бедро и взлетел на верхушку.

– Толстого закинь!

Хорошо им командовать, сидят уже на заборе. Получается: перед ними бескрайние Топи, а тут мы, как спиногрызы, мешаем уйти им в свободное плавание.

Выстрелы. Четкие, хлесткие и уже близкие. Крики злости сменились на предсмертный вой. Новый наемник беспощадно убивал всех бандитов?! Их и осталось-то чуть, да ничего, а тут он, острой косой по нашим рядам.

Что ж этот наемник не зашел за спину? Тогда бы точно всех нас вырезали!

– Что ждешь!? – зло просипел я на Унылого. Кричать не хотел. Вдруг вражина услышит.

Унылый ошарашенно крутился, пытаясь залезть. Даже попробовал еще раз самостоятельно, но грузно упал.

– Че там? – с усмешкой спросил Чес. Ну да, он теперь на свободе, а мы тут срок мотаем.

– Глянь по-тихому, – внезапно попросил Дельный.

– Шутишь? – зло спросил я. – Уматывать надо!

– Нет, не шучу. Надо знать, где он. Давай, быстрее, – пояснил Дельный.

Чес добавил:

– Ну чего стоим? Унылый, давай прыгай, может похудеешь, а ты, Кузьма, помни, билеты заканчиваются, поезд на Топи тронется без тебя.

Слов нет, только мат. Унылый прыгнул, почти зацепился за протянутую руку Чеса. Вес, который помог ему в драке, сыграл с ним мечеными картами. Урка не смог его даже подтянуть до верха забора.

Я же прилип к стене, продвигаясь к углу здания. Так, мелкий шажок и выглянуть на секундочку, оценить обстановку во дворе Фермы.

Человек-гора наступил бандиту на грудь. Черная маска, система дыхания, трубки, идущие по контуру тела. Он казался запаянным с головы до пяток в металл и резину. Я такое даже представить не мог, такую боевую машину. Как будто с завода, на котором штампуют солдатиков в броне.

Он что-то говорил, наклонившись над бандитом. Вроде это тот, что забрал у нас ружье и потом получил еще от Борзого. Вот чуток ближе ко мне лежит бугор, который умер с надеждой на победу. Суток не прошло, как мы его встретили, а он и его пацаны уже мертвы.

«Машина» спрашивала бандита. Поддавливая ему ступней на грудь. Мне показалось, я слышу, как хрустят его ребра, и мои заныли в знак солидарности. Все ясно, выпытывает, кто еще есть на Ферме.

Бандит что-то прохрипел, «машина» убрала ступню. Бандит же поднял руку. Сейчас покажет на здание. Винить его я не собирался, перед возможностью сдохнуть сразу начинаешь мыслить другими категориями. Инстинкт самосохранения иногда делает из человека животное.

Бандит, имя которого я даже не знал, показал машине для убийства знакомую по американским фильмам комбинацию из пальцев.

Выстрел. Я ощутил, как потекли холодные капли. Начинал моросить дождь, оплакивая бандитов. Машина для убийства резко повернулась к зданию. Нет, глаз я его не видел. Спрятанные под толстыми линзами странного противогаза с раструбами. В защитной каске, он напоминал насекомое. Хищное насекомое, которое любит полакомиться мясом. Сходство добавляла расцветка костюма. Черного цвета, с коричневыми пятнами на груди и шлеме.

Выстрел. Куда я уже не видел, но догадывался, в какую сторону. Здание приняло на себя смертельный металл. Да, ему с той точки неудобно целить, я вне поля его зрения. Это ненадолго.

Унылый чудом подтянулся до верхушки забора, повис на нем, как рекламный плакат. Чудо в лице Дельного и Чеса тянуло его вверх, когда я с разбегу поддел его, как бык матадора. Он подлетел, зацепился за верхушку. Его ботинки мелькнули перед моим лицом, Унылый улетел за забор. Громко упал, запричитал, что его не поддержали.

– Аккуратней, рядом проволока от растяжки! – напомнил Дельный.

Еще выстрелы и четкий звук. От камня отскакивали пули. Чес подмигнул и спрыгнул. Судя по новому возгласу, точно на Унылого. Я подпрыгнул в лучших традиция баскетбола. Слегка мокрая, стена не дала возможность на нее залезть. А еще над грузным смеялся!

– Быстрее, – произнес Дельный.

Шаг назад дался тяжело, как прыгнул с десятиметровой высоты в бассейн. Я почти ощущал, как в спину входят пули, дырявят хребет, разрывают мышцы. Смотреть не стал, да и счет шел на секунды.

Прыжок, цепляюсь за верхушку. Блин! Скользко!

– Да залазь ты уже, – прохрипел Дельный. Он опасно перегнулся, на грани фола. Крепко схватил меня за куртку и рывком затащил на каменный забор. Тут же соскочил, увлекая меня вниз. Я успел слегка сгруппироваться, но земля со всей твердой любовью приняла мое тело.

– Тля, – выругался я, вставая на карачки. С губ текла кровь. Удары кнутом посыпались на стену. Я вздрогнул. От смерти нас отделяла каменная преграда.

– Да, что это за тварь!? – воскликнул Чес.

– Бежим, просто бежим, – сказал Дельный. Он тяжело дышал, щеки его покраснели. Хоть чем-то проняло торговца. А то я думал, он как свежезамороженная рыба. Эмоций, кот больше плачет, когда еды не получает. А тут – проняло. Узрел тварь, которая по нам стреляет, проникся всеобщей паникой?

– Ты куда?! – Чес схватил Унылого за бушлат. – Ты что, решил стать самым тупым?

Унылый собирался свернуть направо, к углу забора. Логично, земля под нами твердая, а вот впереди – начинались лужи и грязь.

– Там вроде сухо, – ответил он и тихо добавил: – я ботинок потерял.

– Если бы существовал проход через разваливающийся забор, фризы бы еще ночью проскочили. А там аномалия. Проверять будешь? Нет? – затараторил Чес.

Мои нервы не выдержали такого напряжения. Идиоты. По нам стреляют, а они рассуждают, куда бежать! Дельный мне нравился больше, он рационально думал. Правда, идти первым он не хотел.

– Прямо? – уточнил я у него.

– Да, – сказал он.

Я ринулся вперед. Земля еще не успела размокнуть от капель дождя. Трава стелилась под берцами. Я даже хотел побежать, но уговаривал себя, что широкого шага будет достаточно. Темную лужу, в которой не увидел отражение деревьев, я резко обошел. За мной топали остальные и безо всяких слов повторили маневр. Страшно, товарищи бандиты, по Зоне ходить? Это не перестрелка и метание гранат.

Я оглянулся. Забор и Ферма выглядели сиротливо. Старики, которые остались одни в забытой всеми деревне. Тут все здания – старики, начиная от моей части…

Вокруг только холодный ветер и хищники. Кстати, хищника в странной броне я не видел. Далеко же мы забежали. Сзади пыхтел Унылый, хромая без ботинка.

Хлопок! Как будто шарик проткнули иголкой. Несильный. Просто Ферма уже далеко. Я еще разок посмотрел на нее – забор проломлен и маячила фигура в странном бронежилете. Далеко? Только не для пули.

– В овраг! – выкрикнул Чес.

Я ринулся в спасительную выемку земли. Шарик и еще шарик. Хлоп, хлоп.

– Быстрей, – просипел я сам себе. Деревья. Ветка хлестнула меня по лицу. Попался дурацкий камень, я чуть не упал. Меня опередил урка, первым нырнул в овраг. Нет, криков не последовало. Эх, окажись там аномалия и я бы избавился от головной боли. Жаль, нет таблеток под названием «Анти-Чес».

Бурелом. Ветки, поваленные деревья, странного вида коряга. Я только благодаря удаче не напоролся на нее и не распахал туловище.

– Да что это за тело!? – опять заорал Чес, и обложил всю родню преследующего. Даже вспомнил мамонтов и первобытно-общинный строй со взглядами на групповое владение женщиной.

Мы сбились в кучку. Чес со штурмовой винтовкой полез наверх. Дельный снял автомат со спины, достал монокль, принадлежащий Трофимычу. Унылый, с озлобленным лицом, глядел на свой мокрый носок и на мои берцы. Тут ход мыслей грузного понятен.

– Не стреляй, тупица, – услышал я торговца.

– Ты за тупого в голову получишь, – зашипел Чес.

– Рот закрыл, надоел уже командовать, – так же спокойно произнес Дельный.

– Че!? Че ты сказал?

– Ты еще и глуховат? Повторить? Не стреляй в него. Если он нас поймает, то мы сдохнем, как шавки, – продолжил Дельный, – и не сопи мне на ухо. Отвлекаешь.

Я замер. Сейчас точно станет минус один в нашей дружной компании.

Чес демонстративно плюнул и почти попал в Дельного. Потом высунул винтовку и выстрелил. Идиот. Попал или нет, я не знал, а вот Дельный сразу же бросил монокль в карман и стал сползать на дно оврага. Я ожидал взрыва эмоций или жестких действий со стороны торговца. Если я прав, то он флегматик, чем-то похож по характеру на Трофимыча. Флегмы, они такие, как слоны идут себе по жизненному пути, спокойно, уверенно. Монотонно решают проблемы. Ссоры и скандалы им претят, но… Рано или поздно, как и каждый человек, они срываются. Ярость переполняет их сердца и выплескивается на окружающих. Раненый слон затопчет даже царя зверей да еще и кучу деревьев поломает на своем пути.

Дельный искоса посмотрел на стреляющего урку. Подлый взгляд, тяжелый, как удар топором. Урка ходит по грани, еще чуток и переступит ее.

Чес шмалял, пока не закончились патроны. Отстегнул магазин:

– Да плевал я на него…

Тут же стволы деревьев застонали от пуль преследователя.

2

– Двинули!

Дельный указал на Унылого. Тот скривился:

– У меня нет ботинка.

– У тебя совести нет, и повторять не буду, – сказал торговец.

Я встряхнул головой. Капли дождя уже катились за шиворот. Посмотрел на небо. Красиво! Тонкие серебристые струи связывали тучи с Зоной. Как нити, которыми привязывали марионеток, дергает за них небо, а мы и рады плясать.

Тля. Скулеж Унылого меня раздражал. О чем можно пререкаться, когда рядом щелкают пули?

– Вот гнида! Как он нас вычислил? – на полном серьезе спросил Чес.

Адекватный человечище. Холерик чертов. Костер, облитый бензином, рядом с которым пальцами щелкнуть нельзя! Сразу же вспыхнет, обожжет до костей.

Я встал рядом с торговцем. Помял его побег с Фермы. Курточка с пятнами грязи, без бронежилета и рюкзака. Лицо посерело. Да, получить почти в упор из штурмовой винтовки – это не на пол упасть. Повезло, наемник попал в бронежилет, а не в голову.

– Куда? – спросил я.

– Возьмем правее и потопаем. Сразу к Хибаре идти смысла нет, – сказал Дельный. Он смотрел на меня, как на равного. Да, он единственный, кто остался на заборе и помог перелезть.

– А чего так?! – раздался вопрос Чеса. – И меня не спросили…

Идиоты. Я тоже идиот. Ринулся к камышам, стараясь не распахать голень об острые ветки. По пути схватил Унылого, встряхнул:

– За мной топай.

Он скорчил лицо, будто его заставили пить рыбий жир. Я перестал на них обращать внимание. Пора брать ответственность на себя. Плевать на грузного. Боится идти – пойду я. Плевать на Чеса, который готов хоть сейчас вернуться и навалять противнику. Мыслишки простые у него в голове. Одного наемника завалил и другого застрелит. Крутой урка! Киллер Чес! Обиделся, что с ним не посоветовались!

Плевать и на Дельного, скрытого вожака стаи. Пусть сначала урку поставит на место.

Плевать на все, кроме Зоны. Я двигался тяжело и не только от пережитых ночных событий. Упругая трава, разбавленная грязными лужами, превращалась в податливую поверхность. Вот и камыши. В человеческий рост, приятно желтоватые. Нет, даже бледно-желтые, но в суровой Зоне даже этот оттенок казался праздничным. Вот наше спасение, вот наше укрытие. Чавкнула вода под берцами. Перед нами новая местность со своими законами и аномалиями. Чиркнула в моей жизни военная часть, колхоз, Граница и Ферма. Куда же несет меня судьба!? Теперь вот, болота. Я всего лишь хотел дойти до бара и вернуться в часть.

– Топаем, топаем! – донесся приглушенный шепот Чеса. Командир выискался. Интересно, наших тоже подняли по тревоге из-за убитого солдатика и сержанта?

Я резко свернул влево, почувствовал, как нога проваливается во что-то вязкое. Хлюпнуло.

– Осторожно, – предупредил я.

– Поздно, – буркнул Унылый. Видимо, вляпался.

Шершавые листья камыша, который на самом-то деле не камыш, царапали физиономию. Борода спасала.

Меня не покидало чувство опасности, а только усиливалось. Тревожно. Кто или что нас преследовало?!

– Кузьма. Давай в сторону! – Это уже Дельный.

– Там провалимся, – ответил я.

– Что?

Я остановился. Сколько протопали непонятно, тут на болоте каждый метр за три считается. По времени, минут двадцать, перескакивая через водные преграды, и ощущая с каждым шагом, как земля становится подозрительно мягкой.

– Там провалимся, – повторил я.

– Так, Пробирка, значит нам надо по доскам и настилу топать? – это уже Чес.

Я остановился. Дождь усиливался, да и ветер не унимался. Камыш качался, шуршал со всех сторон, создавая иллюзию – вот он настоящий океан, не из воды, а из тростника. Волнуется, сбивает с понимания, где берег левый, берег правый. Переправа, переправа…

– Топи знаешь? – спросил я урку.

Мы стали в круг, на маленьком островке твердой суши. Чес с автоматической винтовкой черного цвета. Лицо урки с заостренными чертами, словно за ночь скульптор подточил его нос, скулы, подбородок. В расстегнутой бандитской куртке, большой ему по размеру… Бандит, самый настоящий бандит.

Дельный же, наоборот, застегнулся, повесил на плечо автомат. Дождь умыл его, он стал чище, да и щетина только начала проступать.

Унылый злился на меня, на небо и всех остальных. Он сжимал кулаки, дергалась раненая щека. Виноваты, что затащили его в болота? Конечно, он злился на меня, а его кумир урка – эталон справедливости. Мой бушлат на нем стал грязной тряпкой, в одном ботинке…

– Хлеборезку закрой, – угрюмо проговорил Чес, – много понтов, солдатик. Запомни, твое место в жопе и оттуда не вылазь. Понял?

Он слегка пригнулся. Окрысился. Я снова стал солдатиком.

Я показал на длинные листья. Тонкий стебель, который заканчивался коричневым початком. В детстве мы срывали его, сушили на солнце. Вечером, когда наступала темнота, выходили мальчишеской толпой, поджигали кончик початка. У него, как будто специально, выступала маленькая верхушечка стебля. Нет, початок не горел, а просто тлел. Набитый спрессованным пухом, красиво светился огненно-красной каймой. Любимое развлечение, махать им, вытворяя сложные фигуры. Красота.

– Что это? – спросил я.

Чес молчал, не замечая, куда я показываю. Это молчание не вело ни к чему хорошему. Наплевать. Жизнь ценнее.

– Камыш, – произнес Унылый. Попался. Наивный.

– Нет.

– Рогоза, – усмехнулся Дельный.

– Да, рогоза. Вот чуть дальше, тростник. Камыш с метелками на верхушках, да и ростом он поменьше, – сказал я.

– Знаток? – выцедил из себя слово Чес.

– Бывал на Пинских болотах. Возле Лунницы. Их еще лет сто назад пытались осушить, прокопали каналов на многие километры. Не получилось. Тут так же, осока, тростник, кусочки суши и почти все покрыто водой. Я знаю, как ходить по болотистой местности, и главное, видел от кого надо убегать.

– Что, струсил, солдатик, – язвительно сказал Чес и сделал шаг ко мне. Я не стал дергаться. Да и Дельный слегка повернулся к урке, перекрывая ему дорогу.

– Пацан дельно говорит, – произнес он.

– Да мало ли что он там насочинял?

– Стоять и ждать не выход. Пусть топает дальше. Сделаем крюк, вернемся к мостику и дальше к Хибаре, – хладнокровно продолжал Дельный.

Чес сплюнул. Провел по лицу, смахивая капли дождя.

– Сговорились, тля. Топаем, ботва, – разрешил он.

– Мне бы берцы, – произнес Унылый. Вовремя.

– Где мы их тебе возьмем? – огрызнулся урка.

Унылый втянул сопли и сказал:

– У него. Пусть без них ходит.

Я ошалел. Вот же человек! С ним за ружье с бандитами бьешься, на забор подсаживаешь, по топи первый бежишь, молясь, чтобы не залезть в аномалию, а он, сволочь, берцы требует.

Хотя я ошибся, что не вовремя. Как раз, Чес злой на меня и хочет отплатить за дерзость. Цаца какая, слова поперек не вставишь, этому урке.

– Хочешь еще шрам? Для равновесия, чтобы щеки носить удобнее, – прищурился я. Небесная вода стекала по ресницам, капля зависла на миг и сорвалась на куртку. Унылый слегка отступил.

– Все равно тебя в расход пустим, – злобно пообещал он.

– Рот завали, – устало произнес Чес и добавил, уже обращаясь ко мне: – а ты снимай берцы.

Дельный молчал. Я ожидал от него помощи, но видимо он выдал мне весь кредит.

– Решено? Да?! – Ярость разгоралась в груди, молоточки застучали в ушах. Идиот, надо было валить их на Ферме, а потом валить самому! Застрелить падлу-урку! Или ножом порезать!

Кого тут винить кроме себя? А что сейчас? В карманах жгуты и индивидуальные перевязочные пакеты. Из оружия – булавка.

– Чес, ты слово дал, я вас на Топи провожу, а ты меня отпускаешь. Или твое слово – звук пустой? – я сплюнул на рогозу. – Тогда стреляй сразу.

Чес отстранил Дельного, размахнулся и залепил оплеуху. Голова Унылого дернулась.

– Трепло тупое, – заявил Чес, – а ты не психуй. Я свое слово всегда держу. Клянусь. Сказал, отпущу, так и будет. Но берцы снимай.

– Угу, уже разогнался, – сказал я смело.

Я резко повернулся и нырнул в просвет рогозы. Хотя, какая разница, камыш он и везде камыш. Только высокий, зараза. Это я так, про рогозу и тростник понты колотил, показывая, что нужен. Да, тут в расход пустить человека за милую душу. И костей не найдут, потопят тело и гуляй потом смело.

От такого поворота сердце накалилось до предела. Я раньше себя уговаривал, что отпустят. Самообман. Самые тяжелые душевные травмы мы причиняем себе сами, своими же мечтаниями и фантазиями.

Теперь придется изображать из себя сталкера, который знает болота. Я успел далеко уйти, когда за спиной послышалась ругань моих подельников. Будь они неладны!

Зашуршал камыш, что-то большое, как бегемот, неслось, плюхая по воде.

– Эй, я сейчас стрельну! Берцы снимай! – Унылый. Кто ж ему дал такую кличку четкую! Не в бровь, а сразу в глаз, потом в пах и по затылку!

Я отмахнулся, выбирая, куда поставить ногу, ускорился, заприметив чистый участок. Унылый попытался обойти меня, наверное, хотел потыкать ружьем в живот.

Зря. Упругая поверхность провалилась под ним, сразу же всосав его до пояса. Он занервничал, запаниковал и начал пытаться вылезти на твердый участок. Получилось только хуже! Он провалился уже глубже, по грудь, открыл рот, чтобы закричать. Бульк, и набрал воды по самое «не хочу». Я впервые лицезрел, чтобы так сильно засасывали Топи! Как живое ненасытное существо, они просто втягивали Унылого.

– Хватай! – крикнул сзади урка. Я так и сделал. Нагнулся, схватил за цевье ружья, которое не выпускал Унылый. Брызги, вода с горьковатым привкусом. Я потянул, напрягая мышцы.

– Эххх! – вырвалось у меня.

Унылый вынырнул, забился как пойманная рыбина.

– Стой! Успокойся! – прикрикнул я на него.

Он затих с расширенными от ужаса глазами. Дельный и Чес подошли, именно подошли. Ну да, зачем спешить, вдруг не топь, а простая аномалия. Аномалия, которая может убить.

– Пощупай ногами, – произнес я. Ружье мы держали вдвоем.

Унылый так и сделал. Нащупал что-то твердое, встал. Вода ему доходила до груди.

– Это не топь, просто глубоко, – объяснил я и потянул за ружье. Заряженное ружье.

– Помогу, – сказал Дельный и взялся за цевье.

Через минуту мокрый Унылый был выловлен.

– Отдай, – приказал Дельный, не отпуская ружье. Мы так и застыли. Чес щелкнул затвором, намекнул:

– Я все цинкую, дезертирчик. Бросай ствол, не дури.

Что делать? Может стрельнуть? Довернуть резко ружье. Упереть ствол в голову Унылого и бабах!

Я отпустил, развел руки, показывая, что и мысли плохой не было. Мы подхватили его под мышки и подволокли к островку. Твердая суша вместила здоровых мужиков.

Унылого рвало. Болотная вода с запахом погнившей тины вырвалась из него струей. Весь мокрый, он стоял на четвереньках, и еще дождь усиливался, теперь он падал крупными каплями.

Самое странное, он потянулся не к ружью, которое перекочевало к Дельному, а в карман штанов. Достал тетрадь, завернутую в кулек, стряхнул влагу и спрятал за пазуху. Я онемел, вот это творческий человек, бережет свои рисунки больше своего здоровья.

– Унылый, ты просто гонишь! – крикнул Чес. Он собирался наорать на грузного, но снова вмешался торговец.

– Не кричи. Нас преследуют.

– Да ты заколебал меня своей притыренностью! Ни один наемник сюда не сунется! Фризов уже нет! Борзого нет! Зачем ему за нами прыгать по радиоактивной воде?!

– Не ори, – сказал Дельный и провел рукой по волосам. Они легли назад, открывая широкий лоб.

– Тля, вы меня, ботва, заколебали. Станьте возле Унылого. А ты так и стой, на карачках!

Чес взъярился, провел пальцами по уголкам рта. Вскочил на спину Унылого, от чего тот крякнул, но не упал. Страшно уронить урку.

– Ну, чего стоите? Сейчас проверим, кто там нас преследует! Психов всех Зона убила! – нервничал Чес.

Дельный кивнул, и я решил – это верно, пусть лучше Чес выглядывает из камышей, чем снова меня заставят. Хотя нет, уже не посмеют.

Он оперся на нас, поставил грязные кроссовки в сомкнутые в замок руки. Хорошо, что он самый заморышный из нас!

– Выше! Тут этот камыш высокий, как Кузьма, – проворчал он. Мы держали его несколько минут.

– Ну, – выдохнул я.

– Не нукай, – ответил самоучка-эквилибрист, – нет никого!

– Еще выше, – проворчал Дельный, и мы приподняли урку.

– Все чисто!!! – крикнул он и захохотал. – Вы тупые! Ту…

Он заткнулся, будто рот ему заклеили скотчем.

– Да что за тля… – успел произнести он.

Раздалась автоматная очередь над Топями.

3

– Это что за урод?!

Мы двигались настолько быстро, насколько нам позволяло болото. Дождь стоял стеной, и теперь мы все оказались мокрые. Куртка спасала, кожа оказалась настоящей, а не дерматином. Что ж согласен, счастливый подарок от Борзого. Меня занимала проблема, как снять с Унылого бушлат и, главное, находится ли еще в скрытом кармане артефакт. Понятное дело, будь он не в потайном, то грузный его бы нащупал. Наверняка, похвастался, начал бы тыкать в меня своим пальцем с грязью под ногтем.

Унылый позади меня, вцепился в ружье, как в поручень сиденья при обгоне на большой скорости. Страшно ему, воды наглотался. Он даже задал вопрос:

– Я теперь сдохну?

– От чего?

– Говорили, вода вся радиоактивная, – с печалью в голосе произнес он.

– Сдохнешь, – прошипел Чес.

– Но не сегодня, – произнес я. Думал, не услышит, все же топал сзади, а нет – слух хороший.

– А когда? – наивно спросил он.

Я промолчал. Хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах. Откуда я знаю, когда он умрет? Может лет в пятьдесят от инфаркта, а может и дольше небо покоптит. А вот разговор мне что-то смутно напомнил, словно я его уже чуял и овладел этой логической цепочкой от начала до конца. А! Трофимыч мне рассказывал про траву и радиацию. Как все течет. Иногда и за неполную неделю взрослеешь, больше чем за год.

Я смахнул с лица воду – струи дождя текли за шиворот и неприятно бежали по разгоряченному телу.

– Когда надо, тогда и сдохнешь, – прошипел Чес и остановился.

Мы к этому времени много отмахали и, двигаясь по прямой, наверняка достигли середины болот. Тут пути коварные и труднопроходимые. Им нравится хватать, втягивать в мрачные воды.

Камыш шумел, грозно выговаривая нам за непрошеное вторжение. Я уже несколько раз пожалел, что в овраге зря потратил время. Надо бы найти длинную жердь. С ней отлично двигаться по Топи. Не успел. И все из-за этого нервного урки…

Он снова подал голос, но тихо.

– Так что это за урод?

– Не слышу тебя, Чес, – сказал Дельный, – ты как всегда говори. Вернее, покричи громче, а то тихо как-то стало.

Я провалился по колено в темную воду. Ботинок наполнился водой, и я с усилием вытащил бренное тело на островок.

Остановился. Сил не хватало, и это обидно. Я понимал, скоро проблемы встанут во весь рост, главное, сохранить себе жизнь. Я не верил урке, хоть он и твердит все время о желанности своего слова. На этом он и строит судьбу, строит отношения с другими. Но что это дает мне, когда через несколько дней я стану дезертиром? Начмед обещал прикрыть только на шесть дней.

Я плюхнулся на землю, и так штаны уже все промокли. Сильно хотелось вылить воду из берца. Охота, пуще неволи. Держат меня бандиты на коротком поводке, а хлюпать сил не осталось.

Дельный с Чесом выясняли отношения, раскладывали все по полочкам. Что ж, чем дальше в болота, тем больше они начинали ругаться. Или дело не в Топи, а в приближении к Хибаре, где скрывается их странный человек-билет?

Унылый встал чуть дальше и начал осматривать камыши. Зато я получал удовольствие от конфликта.

– Ты рамсы не попутал? – Чес повернулся к торговцу.

– Умеешь по-русски говорить или только на своем, приплетенном-неправильном? – спокойно спросил Дельный. Он не собирался отвечать на вопросы урки. Или пока не хотел. Видимо, он знал больше нас и теперь показывал, что становится главным в стае.

– Маслину всегда можешь схлопотать, – с угрозой произнес Чес. Ого! Уже маслина! Перекрашивается урка, хочет стать бандитом из Зоны. Нет, не получится. Вот Борзый настоящий бандюга, по настоящим мужским правилам жил, и помер, не отступив от принципов. Пусть земля ему будет пухом и без радиации.

– Я люблю оливки, без косточек, – Дельный уже открыто насмехался над бандитом, – думаешь, только у тебя есть нож? Я же тебе не простой торгаш и не наивный сталкерок…

– Не простой. Настолько не простой, что с тобой не хотят общаться и руки не подают. Знаю, слухи ползали, ты торгуешь всем, что судьба послала, – Чес провел по уголкам рта, – слышь, торгаш, а мамку тоже продашь?

Я уже вылил воду из берца и начал расшнуровывать следующий. От дождя, сильно затянутый узел на шнурках не хотел поддаваться и не развязывался. Я вдруг понял, что сижу на линии огня. Начни Дельный стрелять, и все – схлопочу я парочку кусков свинца. Без разницы мне будет, как их называют: пули или маслины.

Я начал отползать в сторону, когда Унылый резко ворвался в спор:

– Там это, домик маленький. Ну не домик, а с крышей!

– Топаем, – произнес Чес.

– Дельно, – сказал торговец.

Никто из них не ринулся первым, не подставил спину. Капли дождя летели со свинцовой тучи, разбивались о наши тела.

– Это, так идем, да? – уточнил Унылый.

– Угу, – одновременно ответили оба.

Чес усмехнулся, толкнул в плечо Дельного:

– Да ладно, торгаш, не нервничай. Сначала порешаем проблемы, а потом узнаем, кто и чего стоит.

Он повернулся, показывая бесстрашие, и двинулся в указанном Унылым направлении. Попытался по пути с носка поддеть мой берц, но я ловко его выхватил и, натянув, поскакал следом.

Дом оказался простым навесом. На трех подгнивших от воды опорах еле держалась крыша. Перекошенная, она бойко отбивала дождь и сохраняла стол от капель. Он состоял из тонких стволов, связанных веревкой, на которых зелеными пятнами порос грибок, но меня это не смущало. Скамейки, видимо, были не предусмотрены конструкцией.

– А вдруг она радиоактивная, – завел старую песню Унылый.

Я приблизился, внимательно осматривая навес.

– Вон вырезано: «Сделано второго октября девятого года. Приятного укрытия, братья-сталкеры!».

– Хоть какая-то польза от сталкеров, – сказал Чес. Интересно, вот от него какая польза этому миру?

– Отдыхаем и решаем, что дальше, – сказал Дельный.

Мы окружили стол, начали скидывать шмотки. Я прислонился к столбу, мечтая снять обувь. Он опасливо начал крениться, и я резко отлип. За несколько лет сгнил навес. Так и люди в этой проклятой Зоне, гниют быстрее. Вот, сколько Трофимычу лет, я не узнал, а выглядел он лет на пятьдесят с крюком.

– Что за урод? – в очередной раз спросил Чес. – Он весь, как в консервной банке и по бокам налеплены трубки.

Мне тоже интересно узнать. Меня одного пугало это «насекомое»?

Унылый разделся весь, заманчиво скинул бушлат рядом со мной. Он аккуратно вытащил тетрадь, завернул ее в сопливый платок и положил под бушлат, как самую дорогую вещь на свете. Свитера полетели на стол. Я начал выжимать из майки воду и пот.

– Мутант? – спросил и понял, что сморозил глупость.

– Нет, – Дельный усмехнулся, – это экзоскелет. Скелет… Разработка местных ученых. Военный заказ. Идея, сделать внешний скелет, который позволит переносить больше груза и, главное, броню. Он, как ходячий танк, несокрушимый и его крайне сложно остановить.

– Откуда знаешь?! – удивился я.

Унылый тоже закивал головой – интересно.

– Я же уже шепнул, наш торгаш всем торгует. Да? Ты скажи, наркоту только взрослым толкал или детям тоже? – спросил Чес.

Мы замерли. Я полуголый, без оружия. Унылый продолжал возиться со своей дурацкой тетрадью, перекладывая ее туда-сюда.

– Тебя мой бизнес волновать не должен, – спокойно ответил Дельный, – а если родители не смотрят за детьми, то это только их вина, что наркоту жрут. Про Скелета, продолжим.

– Ну-ну, – произнес Чес. Я сплюнул, помогая дождю затапливать болото. Лишь Унылый не отреагировал на наркотики. Зато спросил:

– Этот… Скелет, может не пойдет за нами? Он же тяжелый, а тут топи. Я вон провалился и наглотался.

– Если это наемник, то будет нас преследовать. Хотя, какой нормальный пойдет в радиоактивные топи? – Чес похрустел шеей, начал натягивать куртку.

– Что-то не стыкуется, – сказал Дельный, – наемники редко ходят по одному. Да и в топи лезть, так нагло… Заказ надо выполнить, так что могут. Экзоскелет смущает. Это дорогая и стильная штуковина. На окраинах Зоны в ней лазить, это все равно, что из «Тополя М» по воробьям стрелять.

– Да, – почесал затылок Чес, – и если наемник, то заказ поступил от фризов. Мы-то краями, и они о нас не знали…

– Невозможно сделать заказ, если не знаешь на кого, – закончил я за него мысль.

Чес не отреагировал. Значит, стал больше уважать или уже списал с этого света. Или это ничего не значит. Дождь начал затихать, будто бы высказал все, что хотел. Ветер усилился, казалось, рогоза и тростник сломаются. Нет, того, кто гнется, сломать невозможно. Пистолет Макарова и ружье заманчиво лежали рядом на столе, который сделали сталкеры.

– Я когда сидел на блокпосту, чуял разговоры военных. Ну, перед тем как Сева договорился, что останется с ними, а нас отпустят. Так вот, военные сталкеры залетели им в спину и хотели легко покрошить, как капусту, – Унылый разговорился. Мы слушали его с интересом, и это прибавляло ему решительности. – Короче…

– У кого короче, тот сидит дома и отращивает, – рявкнул Чес.

Унылый обиженно замолчал.

– Продолжай, внимательно слушаем, – сказал я. Как показалось, сорвал фразу с языка у торговца. Правду же говорят, с кем поведешься, от того и наберешься.

– Так вот, там еще два наемника за фризов воевали. Они хорошо отстреливались, даже убили кого-то и вроде успели смыться. По крайней мере, среди трупов «фризовцев» их не обнаружили, – это самый длинный разговор, который я услышал от Унылого. Он начал гордиться, что стал полезен. Эх, ему бы в армию, в нормальную часть, а не с урками лазить по Зоне. Не зря ж говорят, девушка превращается в женщину за ночь, а парень становится мужчиной за годы в армии.

– Значит, не наемник, – произнес Дельный, – и тогда его мало интересовал Борзый со своей Фермой…

– Точно, – добавил я, – когда выглянул, то он у бандюка выпытывал. Скорее всего, про нас.

– Креститься надо… – начал Чес. Я же за него закончил:

– Когда кажется. Могу хоть сейчас.

Чес оскалился:

– Наглый. И откуда ты ж взялся на мою лысую башку?

– Туша загнала, – ответил я.

– Не наемник, – повторил Дельный, прерывая наш спор, – значит, не отстанет.

– Убьем его, в чем проблема? – удивился Чес.

– Еще раз, экзоскелет обладает высокой степенью защиты от пуль и осколков. А у нас что? Даже гранат нет, – возразил торговец.

– Понаделали уродов, даже валить их нечем, – произнес Чес, – а вот эта красавица?

Он потряс черной винтовкой наемника.

– Это «Энфилд». Номер не помню. Американская детка, под патрон пять пятьдесят шесть. Магазин из тридцати патронов. Смешно, но вроде у Скелета тоже такая модель. Ее ученые очень любят. Высокая точность, но она плохо продавалась.

– Почему? – не вовремя спросил я.

– Капризная. В Зоне с ней тяжело, она любит лениться, а не пахать в грязи.

– Так что не пробьет? – поинтересовался Чес.

– Не знаю. Хотя этот Скелет не отстанет. Надо делать засаду.

– И без тебя понятно, – угрюмо сказал Чес.

Унылый начал натягивать свитер, я же наслаждался ветром. Он приятно обволакивал тело, снимая усталость, и подзаряжал меня.

Дельный достал карту от дяди Севы.

– Мы почти уперлись в рукав ручья. Там мостик…

– Ясно, не тараторь, торгаш. Завалим мы этого Скелета, – произнес Чес. Он взял «Энфилд», схватил за шиворот Унылого и как котенка поволок за собой. Прикрывается от возможного выстрела в спину? Да и «отмычка» нужна, не самому же разведывать нахождение моста.

Дельный, наверное, думал так же. Усмехнулся, произнес:

– Опасается. Сам привык исподтишка, и на других так думает.

Я промолчал. Всем моим вниманием завладел черный от грязи бушлат. Даже не обратил внимания на умолкший дождь, сейчас главное узнать, там ли артефакт.

Или все же попытаться выхватить «калашников» у торговца, расстрелять его и удрать? Пусть Скелет преследует не меня, а оставшуюся парочку.

– Не мечтай, Кузьма, не стоит рыпаться.

Я не ответил. Наркоту толкать детям, это достойный бизнес. Ладно, с оружием, без него в Зоне тяжело. Хотя вспомнил, как Трофимыч считал цены на патроны, и понял, бизнес-то прибыльный.

– Молчишь? Обиделся? Думал я дюймовочка и, как и ты, случайно попал в компанию плохих людей? – спросил Дельный.

Я натянул куртку и сделал вид, что не слышу. Дельный провел рукой по волосам, зачесывая их назад, печально ухмыльнулся.

– Гляну, вдруг Скелет уже нам в затылок дышит. – Он повесил автомат на шею, и двинулся в камыши. Ветер радостно запел.

Что ж, я медлить не собирался. Теперь нащупать, есть ли артефакт в бушлате, и бежать насколько хватит сил. Я начал рыпаться, попал не в тот карман, ощутил, как похолодело в животе. Нет, вот он! Лежит!

– Ты чего там лазишь? – раздался голос.

4

Быстро он вернулся. Я начал лихорадочно думать, что соврать. Качественно, так чтобы поверил самый хитрый человек в нашей группе. Сказать, что хочу забрать свой бушлат, но возникнет вопрос – зачем? На мне-то куртка, не промокает, да к тому же чистая, без грязи.

– Ностальгия по службе заела? – спросил торговец. Если они поймут, что я не дезертир, мне лучше не станет.

Думай, думай!

– Нет. Что мне с нее? Только тычки от офицеров, – начал врать я. Вот оно!

Я повозился с бушлатом, залез под него и нащупал толстую тетрадь.

– Хочу узнать, насколько красиво рисует Унылый. Может ему надо выставку открывать, а не по болотам бегать, – сказал я.

– Уверен, что хочешь, – торговец приблизился и схватил тетрадь, с другой стороны. Она намокла, по краям набухла от воды. Все же купание не прошло даром.

– Дай сюда, – произнес Дельный.

– Что бесплатно смотреть нельзя? – нехорошо усмехнулся я.

Дельный резко вывернул тетрадь, вырвал ее, оставив ошметки бумаги в моих пальцах. Раздраженно бросил ее на стол. Автомат он закинул за спину.

– Ты дурак, Кузьма. Вот сделал выброс информации урка, а ты ведешься, как последняя шестерка. По складу характера ты на уровне бандита, а по уму – выше Унылого. Думаешь, я урод? Нет, Кузьма, я просто умею считать. Сначала, я окончил математический институт, где нас учили вышмату. Однако мне это стало неинтересно, особенно, когда появилась семья. Ребенок начал требовать большего комфорта. У тебя же нет детей? Молодой еще, а у меня девочки. Я тогда понял, надо сложить то, что сложить невозможно.

Я поднял ворот куртки и начал заниматься берцем. Наконец-то развязал шнурок, вылил воду. Разговор торговца меня не волновал. Все ясно, сейчас все сведет к достатку и не для себя, а для семьи. Но у меня начал намечаться план, в голове появилась дикая идея, как реализовать которую я не знал. Для этого надо поговорить с Дельным.

– Это что же?

– Людскую жадность и товар. Знаешь, что получилось? Достаток! Для меня, для моей семьи! Самое интересное: товар по жизни менялся, а жадность – величина постоянная. Я продавать начал с гнилых окорочков. Не прибыльно. А вот дальше – лучше. Наркотики, хотя это сложно. Я перед их продажей десять лет мытарился, имидж среди бандитов зарабатывал. Порошок и таблетки…

– Детям? – уточнил я.

– Может. Я занимался крупными моментами, а кому они доставались – это уже не моя схема. Да и без разницы. У меня две девочки и ни одна не курит, и не колется. За детьми просто смотреть надо, а не бегать на дурную работу, где платят копейки.

– Так зачем в Зону полез? Мало заработал?

– Не ерепенься. Мало. Мне старшую надо в Европу отправлять учиться… Да и младшая растет. А тут таких идиотов, как Чес, много, а толковых людей мало. Филиппович, старый хрыч, сидит в подвале. Гунч хороший вариант предложил…

– И ты повелся? – спросил я, чувствуя, что наглею.

– Кузьма, весь мир стоит на купи-продай. Это и есть смысл жизни.

– И чем ты лучше Чеса и Унылого? – задал я вопрос. Эх, сейчас меня попробует ударить. Я не понимал, как можно спокойно рассуждать о наркоте.

В меня полетела тетрадь.

– На, смотри внимательно, пока она вся не потекла. Все познается в сравнении. Кто-то жалуется, что в булке мало изюма, а кто-то бородинскому рад. Глаза шире распахни.

Я успел удержать тетрадь от падения в болотную жижу, зато уронил ботинок. Что ж такое! Ладно, хочет тетрадь мне показать, обелить свою репутацию, указав на проблемы Унылого. На что способен грузный парень со шрамом от ножа? Хуже, чем продавать наркоту? Это надо сильно постараться. Да и бандит из него начинающий, явно не успел заработать авторитета в мире преступности.

Я начал листать мокрые листы. Они слиплись, линии разбухли и исказились. Хотел открыть на последней странице, там, где Унылый рисовал сидя на бревне. Не получилось, сразу влез в середину.

– Не понимаю, – честно произнес я, – Унылый что, тоже в медицинский мечтает поступить?

– Кузьма, не расстраивай меня, – произнес Дельный, – как думаешь, почему я с ним так паскудно общаюсь?

На странице нарисованы развороты с атласов по анатомии. Вот фигура с распоротым животом, тонкий кишечник, вытащенный в сторону. Нет, любительский рисунок, показано не с того ракурса. Следующий лист – вскрытая грудная клетка, выломаны ребра. Странно, анатомический инструментарий позволяет делать вскрытия аккуратно, а тут, как будто плоскогубцами ломали. Зазубренные обломки, сердце, еще и аорта.

– Бред, – произнес я, листая страницы.

Показались цветные картинки. Видимо ранние работы, когда Унылый мог выбирать цвет карандашей и ручек. На рисунках, почти везде он ярко выделял вторичные половые признаки – особенно женскую грудь. С какой-то нежностью он прорисовывал лица.

– Обычно в анатомии настолько детально лица не рисуют, – произнес я и замолчал.

Подписи. На предыдущих страницах они, нанесенные внизу листа, потекли. Тут же я смог разобрать.

– Девочка в лесополосе, брюнетка, лет двадцать. Очень красивые глаза, – тихо прочитал я.

Подпись не врала, на рисунке девушка с вырванными глазными яблоками. Их же Унылый нарисовал рядом, наколотыми на тонкую проволоку.

– Это что за тетрадь ужасов? Он что, псих, такое рисовать? – спросил я. Нет, понятное дело, что не с натуры, но все равно мерзко.

– Он – да. Лечился даже в больнице. Помогло, как всегда, сокращение коек, мало денег у государства, – Дельный усмехнулся, и поправил сам себя, – мало денег у государства на нужды людей. Вот его и выпустили.

– Он опасный. Если рискнет и на самом деле кого-то вскроет? – удивился я.

– Кузьма, ты тупой? Это рисунки с места преступлений. Расчлененка. Девочки от пятнадцати и старше, почти все – вскрыты, как тушки мяса на базаре.

– Врешь, – вырвалось у меня. Наверняка хочет очернить Унылого!

– Нет. Я бы сам не поверил, но последняя жертва, это уже возле Зоны. Я же больше живу на Границе Зоны, вокруг нее всегда сбываю товар. Девочку обнаружили в лесу, голую и без мышц на ногах. Срезал он их, до костей. Потом уже, у Гунча другие нашептали, и я порылся в его тетрадке. Все совпало.

Я начал лихорадочно листать, страницы рвались, как-будто тетрадь не хотела мне больше ничего показывать. Я раздраженно рванул, вырвал листы и наконец-то добрался до крайнего рисунка.

Девушка, подвешенная на ветке, связанная, как муха, попавшая в цепкие лапы паука. Левое бедро превратилось в мышечные лохмотья. Будто мясник разозлился и чикал в ярости, пытаясь добраться до кости. Подпись – «Лес. Рыжая. Тощая, сопротивлялась, неудобно резать».

Я выругался. Еще раз, повышая голос. Вспомнил, как Унылый стоял над порванным солдатиком, с торчавшей плечевой костью. Я думал ему плохо! Вот почему Чес говорил, вид крови грузного не пугает, и что на ножах он фору даже бандитам даст. Нет, Унылый не пугался, а стоял и любовался кровью: и солдата, и наемника. Я бросил тетрадь на стол, резко потянулся к автомату. Дельный ожидал такой реакции, успел отдернуть, но не до конца. Я крепко схватил за ствол:

– Дай. Мамой клянусь, в тебя не буду стрелять.

Голос у меня стал злой. Дельный замешкался, дернулся назад, пытаясь вырвать автомат.

– Дай, – угрожающе произнес я.

Под черепной коробкой у меня творился ураган из ненависти и злости. Урода надо убить. Это даже не обговаривалось, это норма, правильная норма.

– Бешеную тварь надо пристрелить! – выкрикнул я.

– Не ори, мы не сами тут, – ответил Дельный. Кого именно он имел в виду, человека в экзоскелете или двух уродов, я не понял. Да и без разницы. Пусть уже привалит этот Скелет и расстреляет нас всех. Главное, чтобы завалил Унылого.

– Ты знал и ничего не сделал, – обвинил я торговца.

– Да. Это человек Гунча и Чеса. Они его отыскали. Легко получилось. Унылого, как вонючую крысу, загнали следаки и он решил, что в Зоне его найти не смогут. Почти верно. Полиции тут нет, а вот Гунчу он приглянулся. Знаешь, чем?

– Толстой жопой? – остервенело спросил я, и резко дернул за ствол. Дельный почти его выпустил, губы его недовольно поджались. Со всей дури он ткнул стволом мне в грудь. Ребра запели песню боли. Я на секунду ослабил хватку, и этого хватило хитрому торговцу вернуть под свой контроль автомат.

– Расчленители – товар штучный. Он дороже, чем пять экзоскелетов. Понимаешь, Кузьма, нормальный человек не сможет отрезать другому голову. В природе так заложено, что убить может, а вот издеваться – нет. Это противоестественно, это только моральные инвалиды способны на такие действия.

Я вспомнил, как нас водили на вскрытие. Сначала срезали кожу с головы и натягивали на лицо умершего. Все равно, уровень мерзости зашкаливал. Нет, понятное дело, мы между собой хорохорились, старались корчить серьезные лица. Однако жалость к умершему и понимание, что человека не вернуть, угнетала сознание.

– Вы что, его продаете?

– Чес над ним главный. Даже наш урка не любит людей стругать, хотя ножи обожает. А тут, ссыкливое создание, которое может резать связанных людей. Еще и удовольствие получает, даже денег не просит, только дай ему жертву.

– А как, много в Зоне жертв?

– Не знаю, Кузьма. Вроде он только по девочкам, но Чес обещал Гунчу его переучить и на сталкеров.

Я плюнул на ладонь. Дельный, выдирая ствол, насадкой разорвал кожу, и теперь красные капли выступали, собираясь в ручеек и стекая по линии судьбы.

Дождь прекратился, зато ветер начал гнуть стебли рогозы с такой силой, что они шумели не слабее дубового бора. Ветер старался нагнуть их, прижать к темной воде болот, словно наказывая, за то, что камыш пропустил нас на эту территорию. Тучи сменили свинцовую окраску на светло-коричневый цвет. Я провел ладонями по волосам, пытаясь смахнуть вонь и грязь. Потом отдернул руки. Я ж касался этого урода! Мне стало мерзко, будто держал в руках собачьи экскременты.

Навес жалобно стонал под ударами ветра, еще чуток и один из столбов завалится окончательно. Так, надо вычеркнуть эмоции, и просто думать головой, а не мягким местом.

Я нервно натянул берц, поправил куртку, привел себя в порядок. Болото-то болотом, но я не желал опускаться до уровня бомжей. Да и привычные действия успокаивали мозг. Нет, теперь все, надоели они мне, три моральных урода!

– Так чего ты его не грохнул? В темноте бы, зарядил в спину, сказал, что кто-то чужой. Дельный же вариант. – Вереница мыслей в голове, тяжело думать, что дальше делать.

– Еще раз, товар штучный, значит ценный. Ты вообще слушаешь, что я тебе заявляю? Продается все в этом мире, – чуть ли не по слогам изложил Дельный.

– Все продается… – повторил я. В мире, но не в Зоне. Она такого не потерпит, сама порвет урода на части.

– Дай, – твердо сказал я.

– Чего опять? – не понял Дельный и подальше отодвинул автомат.

– Зажигалку дай, – пояснил я.

Дельный усмехнулся, покачал головой.

– Нарываешься?

– Твое какое дело? Жалко огня? Тот же урка говорит – когда огонь просят, нельзя жлобиться, – сказал я. Упоминание про урку сработало, Дельный медленно достал зажигалку в металлической оболочке. Хорошая, не китайская пластмасса, как у Чеса.

Я поднял тетрадь. Такое ощущение, что с пола взял таракана. Чиркнул, появился веселый огонек. Тетрадь не хотела гореть, сопротивлялась. Да и там, где она намокла, смысла уже не имелось, а вот сухую середину огонь начал пожирать с яростью. Я опасался, что будет сильный ветер – потушит, но нет, будто бы сговорившись, две стихии устроили суд над бумагой.

– Знаешь, Кузьма, ты, когда ему щеку вскрыл тем ножичком, я тебя зауважал… – начал Дельный.

– Мне твое уважение за забором лежало, – зло ответил я. Огонь приятно согревал, и по пальцам поднималось тепло.

Дельный зачесал волосы назад, усмехнулся, будто я рассказывал веселую историю.

– Тяжело тебе будет жить, – произнес он.

Ответить я не успел, да и не хотел. Во мне бродила злость, она требовала выхода. Чего ее срывать на плохом человеке, если рядом есть моральный урод?

Только о нем вспомнишь, он и появится.

– Ты что наделал!?

Унылый, хлюпая по воде, несся к столу. Он попытался схватить тетрадь, но я оттолкнул его изо всех сил. Он упал, снес телом столб. Мы с Дельным еле успели выскочить, аж пришлось нагнуться.

Ружье упало в воду, Унылый на карачках пополз к нему, но Чес наступил на приклад:

– Утихни!

И повернулся к нам:

– Зачем огонь развели?

– Греемся, – ответил я, потирая затылок. Все же зацепила меня крыша, хорошо, что она легкая.

– Шумели вы не слабо, а еще на меня гнали, – произнес с обидой Чес, – хотя нормально. Так и надо, завлекайте Скелета.

Унылый завыл, попытался поднять ружье. Чес, не прекращая беседу, оттолкнул его, а Дельный еще добавил.

– Зачем его звать? – спросил он Чеса.

– Отыскали хорошее место, там и засаду смастерим, – произнес урка, и пнул коленом лицо Унылого, – да хватит выть! Потом еще нарисуешь!

Я сдерживал ярость, стараясь не наброситься с кулаками на них. Почему-то мне показалось, я понял Чеса правильно – еще будут жертвы.

5

– Ненавижу! Сталкер недоделанный! – бурчал Унылый.

– Убью, убью! – он начинал твердить по новой.

Дельный присел на корточки. Он гладил широкий лист рогозы, наслаждаясь шершавостью. Унылый и Чес сорвали крышу и приспособили для сидения. Все равно, не в кайф оказалось ждать Скелета.

Камыш, то собирался в непроходимые заросли, то отступал, отдавая на откуп небольшие островки различной формы. Сейчас, продолговатый, как огурец, остров стал нашим владением.

– Ну как на карте. Только у него дальше все перечеркнуто, значит, нет дороги, – задумчиво сказал торговец.

– Ага, в натуре, не соврал. Получается, идет речушка, слегка делает поворот и течет дальше… Куда там? – уточнил Чес.

– Южный холм. Нам, не доходя до него, чуть вглубь свернуть. Там и есть наша Хибара.

– Ненавижу! – вклинился Унылый.

– Да заткнись уже. Ненавидеть надо молча, чтобы потом смачно ударить в спину, – посоветовал урка и продолжил: – значит, мостик тут и если бежать вниз, то как далеко новый мост?

– Не знаю, масштабы очень условны. На пачке сигарет трудно их определить, – поддел Дельный и обратился ко мне: – Давай выглядывай. У тебя хорошо получается. Можно сказать, вы уже нравитесь друг другу.

Смешно до колик в животе. Хотя Чес погоготал, а Унылый, сверля меня взглядом, покрепче схватился за ружье. Чес заметил его движение, наклонился, начал что-то нашептывать ему на ухо. Унылый закивал. Что, кончать меня решили?

Я поднялся, демонстративно наклонился, разминаясь, и сказал:

– Хорошо, что у меня берцы не промокают. Могу и слетать, посмотреть.

Лицо Унылого стало мне напоминать морду псевдотуши. Те же жирные куски, маленький нос, злобное выражение глаз. А я еще его жалел! Что ж, асфальтная дорога в ад вымощена благими намерениями.

Небо давило на нас, как бетонная плита. Такое же серое. Тучи уже не кидались каплями дождя, но и не расходились. Странная погода в Зоне, будто сглазили. Хотя нет, над блокпостом, под железным полотном, небо развиднелось, показывая голубую изнанку. Красота!

Я продвинулся по полосе. С одного края прятал жирное тело в рогозе Унылый и остальные гаврики. С другой – находился мостик. Мостик – это громко сказано. Несколько досок, перекинутых через поток воды. Под нами доски хрипели и норовили сломаться. Я понимал, что убежать не получится. Плевать уже на фото в телефоне урки. Будут стрелять. Однозначно будут, если я сейчас рыпнусь.

Мне не нравилась наша задумка. Она какая-то простая, детская. Речушка в этом месте не очень глубокая, но ниже по течению она расширялась. Где-то там находился второй мостик.

Послышался шум камыша, словно сюда ломилось стадо «туш».

Нет, человек в экзоскелете находился еще далеко, но я ощутил, как в груди остановилось сердце. Хотелось спрятаться, зарыться с головой в камыши и перестать дышать. Если надо, то и на час, лишь бы этот хищник не заметил.

Я медленно двинулся к засаде из трех человек. С жалким ружьишком и автоматами, стволы которых наставлены на меня, родимого. Ожесточенный Дельный, после разговора со мной, с блестящими глазами Чес, на кураже, жаждущий адреналина, и озлобленная морда Унылого.

– Камыш ломался, потом затих. Видимо Скелет навес обнаружил, – кратко доложил я, обращаясь по большей части к Дельному.

– А дальше? – уточнил урка, недовольный моим игнорированием.

– Сюда направился. Камыш гнется и хрустит, за километр слышно, – ответил я.

– Странно, как же он нас находит? – тихо, скорее сам для себя спросил Дельный.

– Да кто его знает, этого мутанта? – ответил Чес.

Я ринулся им за спины, собираясь спрятаться. Не получилось. Дельный без слов отдернул меня чуть в сторону.

– Расходимся по парам и начинаем стрелять, как только он окажется в пределах видимости, – строго сказал он и добавил: – Чес, аппаратуру надо выбросить. Наверное, хакер Зону взломал и знает, куда мы движемся.

– Так давно скинул, еще на Ферме, – буднично ответил Чес. Легонько ударил Унылого:

– Прекращай сопли о рукав бушлата вытирать. А, это Кузьмы бушлат? Тогда продолжай, не останавливайся.

Выискался, внук юмориста. Хотя я заметил, Чес часто шутит перед опасностью. Подбадривает себя и окружающих? Мы плюхнулись на пузо, и я ощутил, как вода проникает под куртку. Хоть дождь и прекратился, но ветер так же разбивался о высокую рогозу.

– Кузьма, – требовательно сказал торговец.

– Что? – раздраженно ответил я. Нет, надо сохранять выдержку, однако нервов уже не хватало.

– Не смотри, что я тебя по имени называю и забочусь о тебе. Попытаешься сбежать от нас, застрелю.

Я посмотрел на него, заботливого. И почему мне каждый раз угрожают расстрелом при попытке бегства?

– Даже мысли такой не имел. С чего мне сбегать от такой приятной компании?

На мой сарказм Дельный ответить не успел. Он припал к автомату, прицелился в раздвигающийся тростник и нажал на спусковой крючок.

Чес успел чуть раньше, и звук выстрелов начал перекликаться с ветром.

– На, тля! – заорал Чес. Я же уронил голову, носом пропахал борозду в песке островка. Стрелки, блин, ворошиловские. Нет, я напряженно думал, старался под выстрелами найти решение проблемы – как выжить в Зоне? Особенно без оружия, с напарниками: уркой, расчленителем девушек и торговцем, который продает все, что продается.

Думать, когда по тебе стреляют! Фонтанчик земли – это Скелет неторопливо выполз, как тяжелый танк, и начал стрелять по нам.

– Вот урод! – продолжал орать Чес. Бабахнуло! Это уже Унылый стрельнул. Зря. До противника метров тридцать. Я приподнял голову и тут же мокрый песок полетел в глаза. Хорошо, хоть островок выгибается горбом посередине! Это нас и спасало.

– Не берут его пули! – это уже Дельный. Впервые на моей памяти он так орал. Истерика! Понял, что сейчас этот человек-танк нас раздавит. Не знаю, берут или нет его пули, но Скелет от попадания из «калашникова» и штурмовой винтовки качался, как пьяный на льду. Выстрелы. Каждый автомат рычал по-своему, рявкал на противника и как мне казалось, все они были недовольными. Им хотелось крови и убийств.

Гарь от пороха била по ноздрям. Я смотрел на огромного, обтянутого броней исполина. С моего положения лежа, он казался высокой башней.

На нас с торговцем упала срубленная пулями рогоза. Извинялась, что не смогла помочь. Теперь она пыталась спрятать нас от гнева Скелета. Мне почудилось, он что-то возмущенно декламировал. Глюки. Во-первых, далеко, а во-вторых, нормальный человек не будет рассказывать стихи при обстреле. Или это молитва?

Меня начало слегка трясти, как при ознобе. Нет, не от того что лежу в воде. Просто я понял, проблема не в том, что я боюсь человека в экзоскелете, похожего на хищное насекомое. А в том, что я без оружия. Это давило на мозг, раздражало. Инстинкт самосохранения искал выход, с безумной скоростью перебирал варианты, как профессиональный крупье тасовал колоду карт.

– Перезарядка, – крикнул Дельный и начал отстегивать магазин.

Со стороны Скелета выстрелы прекратились. Тоже меняет магазин? Я высунулся чуток вперед, рискуя схватить маслину.

Скелет медленно топал к речушке. Мостик под ним прогнулся и, треща, расползся, как старая ткань. Он погрузился по колено, дергая за затвор автомата. Чес привстал на колено и начал прицельно вести огонь. Я заметил, как искры посыпались при попадании в каску.

– Это же тоже «Энфилд», – Дельный заорал, – его часто клинит! Отходим! К следующему мосту!

– С чего… – начал я задавать вопрос. Хотел узнать, чего вдруг заклинило оружие у человека-танка? Это казалось невозможным и странным. Однако инстинкт уже ввел вводную, и я рванул подальше от Скелета.

– Даже не думай, – прохрипел Дельный и для усиления слов тыкнул меня в спину.

Мы разбежались по двое, как перепуганные зайцы. Хлюп, засосало мою ногу, и я рухнул в воду. Следом навалился Дельный и я услышал приглушенную автоматную очередь. Вовремя упали.

– Вставай, не по нам! – услышал я Дельного.

Рогоза затрещала, жалобно всхлипнула.

– Теперь по нам, – возразил я, – бежим, как только…

Договорить не успел, «только» наступило. Выстрелы прекратились и мы ужами поползли в камыши. Тут главное не залезть на глубину и не вылезти под огонь Скелета. Вода хлюпала уже в желудке, я промок до костей, но вот странное дело, в крови бурлил адреналин. Я не останавливался ни на секунду, двигался вперед. Выбрались на более твердую поверхность, встали согнувшись. Выстрелы прекратились, и мы выпрямились. Вот и эволюция человека, от сгорбленного под пулями, до прямоходящего.

– Куда теперь? – спросил я. Очень не хотел получить от торговца случайную пулю. Решит, что я дернулся в сторону, настроился на побег и все – пишите письма мелким почерком, вспоминая Кузьму Новикова.

– Левее бери, еще с километр протопаем, а там мост.

– Еще? – удивился я. Ничего себе придают ускорение чужие пули! По болотистой местности с такой скоростью. Да еще и в Зоне. Я же взял правее и тут же получил окрик.

– Ты что, не знаешь где лево? Сено и солому привяжи.

Я не понимал, но указал на странного вида белену:

– Странный туман. Нигде нет, а здесь есть.

– Странный ты, Кузьма.

Дельный с брезгливостью вытирал лицо, стараясь убрать грязь. Сам он выглядел как я в начале пути, он блеска и чистоты не осталось и следа. Я же убедился, что стрелять сейчас не будут, и рванул дальше, ко второму мосту. Небо смотрело за нашими потугами выжить.

– Дошли, – через минут пятнадцать выдохнул Дельный, – первые дошли.

– Может и крайние, – сказал я.

– Нет, Кузьма. Так легко от Чеса с Унылым ты не отделаешься, – усмехнулся Дельный.

Я не обратил внимания. Стоял, внимательно изучая мост. По сравнению с предыдущим, с узкими досками, перекинутыми через неширокий ручей, этот выглядел солидно. Да и рукав ручья расширялся метра на три. Тростник с этого края рос очень близко, будто пытался занять весь берег. А вот на противоположном большом островке, наоборот – отступил. Раздался шум, и по знакомому мату я узнал урку.

– Не убег, Кузьма-то, – выбираясь из воды, произнес он. Чтоб он так о себе переживал!

– Даже не пытался, – спокойно ответил Дельный, – а где твой?

– Да вон плюхает, как протухшая свинья.

Хорошо, что Чес предупредил. От таких зычных звуков можно подумать, что Скелет наступает нам на пятки.

– Почему он нас не догнал? – спросил я задумчиво.

– Сервомоторы. Короче, настоящий комплект стоит очень дорого. А тут, экономный вариант, но он бегать не позволяет, – просветил меня Дельный. Он с раздражением закинул автомат за спину и начал расшнуровывать ботинок. Я начал делать так же, есть минута отдыха, надо подготовиться к дальнейшей дороге.

– Это все ладно. Он тяжелый и ползет, как раздавленный таракан, – сказал Чес. Да, сравнения у него те еще, отменные.

Чес продолжил:

– Почему оружие плохое?

– Ты заметил, у него магазин расположен перед курком? Это «Энфилд», как и у нас. Замечательная винтовка при стрельбе одиночными. Сам видел, как черепушку близнецам разнес с одного выстрела. А вот надежность низкая и мало пригодна для такого климата, – провел лекцию Дельный. Подставил ладонь к небу, которое, как будто специально, начало плакать холодным дождем.

– Чё за фигня? – возмутился Чес.

Я вылил воду из одного берца и взялся за другой. Унылый начал подбираться ко мне – все не оставляет мысль завладеть моей обувью. Капли дождя упруго били по водной глади. Что-то меня смущало, при взгляде на тот берег…

– Если ты про оружие, то на открытом пространстве нас бы уже завалили. Там прицел четырехкратный. – Дельный замолчал на минуту. – Скелет странный. Будто он труп ходячий.

– Ну не гони, – протягивая гласные, сказал Чес.

– Я же сказал, словно, – Дельный провел по волосам. – Я думаю, нас преследует адепт Черного Куба.

– Кто? – удивился Унылый.

Чес же добавил:

– Какой адепт?

Лишь я смотрел на красные пятна на камыше. Аккурат на другом конце моста. В Зоне мало ярких красок, очень мало. Одежда. Красная нитка. Аптечка. Или чья-то кровь. Что там Трофимыч мне рассказывал, когда пытался вбить знания? Я настороженно созерцал местность. Чуть ниже по течению лежали куски слепой собаки. Значит…

– Надо топать, – произнес Чес.

Я же, не отрываясь, смотрел вперед. На аномалию «тиски».

6

Все как учил сталкер со стажем. Я помнил, что над аномалией еще должен подниматься легкий дымок. Нет, однозначно марева не наблюдалось. Может близость ручья и сильный ветер сносит мглу? Вероятно, я просто ошибаюсь, пытаясь выдать желаемое за действительное. Если же это «тиски», то в моей голове сложился кубик Рубика. Все его стороны стали одноцветными, и я понял, что надо делать.

Я стянул берцы, вылил воду и поставил их поближе к Унылому.

Дельный же объяснял, кто такие адепты:

– Фанаты. Религиозные фанаты, зацикленные на существовании Черного Куба.

– Ну и что? Вот в других религиях тоже есть камень, которому поклоняются, – удивил Чес знаниями.

Я же выжал носки и начал их натягивать.

– Угу, только черный камень исполняет желание. Захотел стать богатым – будешь.

– Точно психи. Всем же известно, без труда только в мышеловке можно кусок сала получить…

Закончить урка не успел. Унылый радостно гукнул, подхватил мои берцы.

– Все! Что упало – то пропало! Теперь мои, мои берцы! – затараторил он.

Я рыпнулся для вида, но он наставил на меня ствол ружья.

– Нельзя! Плохой солдатик.

Я склонил голову, опасаясь, что эмоциями на лице выдал себя. Ветер затих, и даже гул камышей перестал надоедливо давить на уши.

– Потопали, я сказал! – это Чес показывает свою крутизну.

– Пошли, – покорно согласился я. Встал за спиной Унылого и добавил: – Теперь твой черед водить.

Тот, завязывая шнурки, аж открыл рот. Вытер сопли о бушлат:

– Ни фига, ты как всегда первый.

– Нет. Без берц я первый не полезу. Да и внимание уже не то, с самого утра шпарю как локомотив. Давай, Унылый, топай.

Чес резко подскочил и двинул меня прикладом в область печени. Больно! Это как засунуть пальцы в кипяток, вот только высунуть их не получается. Боль жгла бок, и я припал на колено. Вдохнул, выдохнул. Встал. Я смотрел в глаза урки.

– Еще? – тихо спросил он.

– По фи… – Договорить не смог, теперь удар в область селезенки. Тут я успел отклониться и корчился скорее для вида, чем от сильной боли.

Встал.

– Топай, больше повторять не буду, – угрожающе произнес Чес.

– Он надел берцы? Путь теперь поработает первым номером или ты за ним и говно вытирать будешь? – спросил я.

В голове взорвалась бомба. Такая красивая, как фейерверк. В глазах потемнело, я завалился. Вот это нокаут. Хороший удар в голову получился у бандита. Я собирал себя в единое целое, собрав все силы, встал. Мир вращался, словно я на карусели, а не на твердой земле.

– Еще?

– Сразу пристрели. Чтобы меньше мучились, – я сплюнул красным на землю, – он трусливая тварь. Я за него горой стоял, когда ружье у него отнимали. А он, как крыса, берцы спер.

Дельный стоял у моста, но не переходил, ожидая окончания спора.

Унылый молчал, вроде у него язык затянулся в морской узел. Чес дернулся, наметил прикладом мой пресс.

Не ударил.

– На испуг, – прокомментировал он свои действия. – Кузьма… Ну тля, упрямый… Унылый, топай. Замерзнем стоять.

– Это чего? – удивился грузный парень.

– Это того, что надо силой забрать, берцы-то. Ты ж с ружьем. Тырят только падлы, – пояснил Чес. Толкнул его в сторону моста, потом добавил мне, для ускорения. Понятно, я следом.

– Убью, убью… – твердил Унылый. Я брел за ним, бессознательно наступая на его же следы. Земля с четкими отпечатками сменилась упругими досками моста. Он гнулся под нашим весом, но еще имел запас прочности. Я поежился, от холода. Ветерок пробежался по больным ребрам, заныл побитый бок, голова пульсировала тупой болью. Если это аномалия, Унылому конец. Вот его последние шаги. Остановить! Надо его остановить! Внутренний голос звучал слабо и не убедительно. Я вспомнил рисунки. Остановить? Нет, лишь бы не спалиться и не подтолкнуть урода в аномалию.

Мостик закончился. Я непроизвольно остановился. Какая там аномалия, гравитационная? Унылый сделал шаг. Его просто подбросило в воздух. Он отлетел, разбрызгивая кровь. Грузно упал на землю, закричал. Крик порвал унылую тишину. Унылый орал, как резанный. Да так оно и есть. Подскочил к нему, перепрыгнул с моста на безопасный клочок суши. Унылый выглядел ужасно. Он пытался встать, но кровь хлестала, как из свиной туши. Длинные, линейные разрезы по всему телу, ошметки кожи на лице. Смотреть на него страшно, хотелось отвернуться. Я пересилил себя, нагнулся над ним. Сколько у меня есть времени? Минута?

– Ботва! – сзади орал Чес. Матюгался он знатно.

Я вытащил «иппешку», разорвал ее и нагнулся над грузным парнем. Он понял меня неправильно, прекратил кричать. Глаза с расширенными зрачками, полные боли, вместо соплей по губам струилась кровь.

– По-по-помоги… – заикаясь от шока, просипел он. Я оглянулся. Дельный аккуратно искал, куда прыгнуть, не попав в зону действия аномалии. Чес, не прекращая гнуть маты, сиганул в воду, просел по грудь.

Шанс. Я кинул ватно-марлевую повязку ему на грудь и залез в карман. Резким движением вытащил артефакт, сунул в большой карман бандитской куртки на боку.

– Ты что… – удивился в очередной раз Унылый. В очередной и последний в жизни. Странно, так мало коптил небо, а столько зла принес людям.

– Ничего, – сказал я, – ответочка тебе от судьбы. За всех девчонок, ответочка.

Унылый завыл, выгнулся дугой и попытался ползти ко мне. Раны были настолько глубокими, что я видел подкожный жир и распаханные мышцы. Странная аномалия. Подействовала на Унылого, как будто его глубоко почикали острым ножом.

Меня мутило. Тошнота поднималась по пищеводу, хотелось вырвать и забыть, что сейчас видел. Морда Унылого стала бледнеть, он еще дергался. От его движений стал заметен нож на разрезанном поясе.

Вспомнил Чеса, с его сарказмом про нож и настоящего мужика. Вспомнил легенду, боевую традицию, передаваемую из поколения в поколение. Оружие врага служит долго. Что же, буду считать, что я переиграл Унылого, убил врага, не нанеся ему удара.

Сдернул с пояса нож, тот самый, странный на вид, не похожий на наш, армейский. Рукоять удобно легла в ладонь. Странное ощущение, неприятное, будто она сделана не из твердой пластмассы, а из мягкой, липкой консистенции. Нож просил освободить его из ножен, дать волю. А дальше резать и рубить. Он уже знал вкус крови и хотел продолжения. Бред. Просто психика уже не справлялась с навалившимися проблемами. Я успел перекатиться на бок, когда Чес ударил прикладом. Ничего не меняется. Как и Трофимыча, со спины в затылок. Нет, со мной так не получится.

От следующего удара, размашистого, стволом, я тоже успел уклониться.

– Да я тебя на куски порву, – прорычал мне в лицо Чес. Урка в гневе страшен. Глаза на выкате, блестят от злобы. Жилы на шее вздулись, как канаты. Сам он стал резким, движения отточенные. Привык драться в камерах два на два. Привык рвать других в клочья.

– Я при чем? – окрысился я, припав к земле. Теперь Чес казался выше меня на голову.

– Ты его туда толкнул?! – зашипел урка.

Раз спрашивает, значит, не уверен. Он человек действия, и если начинает разговор, то это для меня шанс. Я вдруг понял, что хотя сердце стучит, как поршни в моторе, а руки трясутся, я контролирую себя. А главное, ситуацию. Я знаю, что сказать и когда это лучше сделать.

Унылый бился в агонии, а я уже понимал, буду жалеть, что подставил его под аномалию. И самое странное, зная об этом, свое решение не поменял. Моральный урод должен умереть. Это аксиома.

– Все, заколебал ты меня, солдатик, – Чес передернул затвор штурмовой винтовки.

– Его бы никто не спас, – ответил я и выпрямился. – Чего ты на меня злость срываешь?

Чес замер, сверля меня взглядом, словно дырявя циркулем. Сейчас он взвешивал, убивать меня или нет. Ярость в нем требовала найти виноватого, найти козла отпущения. С другой стороны, ходить по Топи, как оказалось, по очень опасному болоту со смертельными аномалиями, стрёмно. Одна «отмычка» делала предсмертные вздохи, и ему явно не хотелось терять последнюю. Но это Чес. Он сначала чудачит, а потом включает мозг.

Надо ему помочь сделать правильный выбор. Правильный для меня.

– Какие претензии? Он сам берцы свистнул. Оставь он их мне, я бы даже не подумал толкать его впереди себя. Да и тут мост. Безопасно. Какой ему доктор, если судьба такая, на ровном месте подстроила проблему?

Я старался говорить спокойно, уверенно произнося каждое слово. Не срываясь на крик, не мандражируя. Надо убедить урку.

– Гонишь, – произнес он.

Я развел в сторону руки, точно призывая Небо стать свидетелем.

– Я его не толкал. Помочь не могу, посекла его аномалия, сильно посекла. Что еще хочешь? Пристрелить меня? Давай. Только не за этого, – я кивнул в сторону агонизирующего. – А за дело. Давай, за то, что ударил тебя на блокпосту. Или за то, что выстрелил в наемника, и он вас с Дельным в спину не расстрелял, как мишени в тире. Или давай за то, что подкинул Унылого на стене.

Холодный дождь падал нам на лица. Мне показалось, что у Чеса покатились слезы. Обман, конечно, но это придало мне уверенности. Капли на моих ресницах мешали нормально смотреть на урку, но я опасался их смахивать. Сейчас любое неправильное движение, или слово, может стать для меня последним.

Выручил Дельный.

– Ты точно не знал про аномалию?

Он стоял возле тела Унылого. Правда, смотрел в нужную сторону – на тот берег, где остался наш преследователь. Чес провел по уголкам рта, не убирая ствол от моей груди.

– Про эту нет, – спокойно ответил я, – конкретно, нет. А то, что тут есть аномалии – знаю. И да. Я устал уже «отмычкой» шарить по камышам, внимание ослабло, поэтому и пропустил вперед…

Я хотел сказать «Унылого», но передумал. Даже упоминать его нет желания, даже настоящего имени знать. Я вспомнил его рисунки, за каждым из которых – убитый человек. Или я пытаюсь сам себя убедить, что поступил верно?

Чес усмехнулся, своей фирменной, нервной улыбкой.

– Нож чего схватил?

– Так ты сам намекал, пацан без ножа – не пацан. А он мой по праву, – я покрепче схватил стальное жало в ножнах. – Я в схроне его порезал, значит победил.

Дельный к этому моменту повертел остатки ружья. Оно было как будто распилено на станке и развалилось на несколько частей. Словно вместе с хозяином решило остаться на болотах.

– Оставь его, Чес. Не нам же первыми бежать по зарослям.

Чес засомневался, и это была моя победа. Он ткнул мне в щеку стволом:

– Давай я этого солдатика тут уложу? Пусть вместе на перегной пойдут, а Скелет… Вдруг ими займется?

– Скелет – это проблема, – Дельный кинул кусок ружья в аномалию. Она сработала, и на землю упали порезанные куски.

– Он уже близко, крики Унылого слышны за километр, – продолжил он задумчиво. Как пить дать, понимает, что не чисто.

– Я знаю, как убить Скелета.

Дельный повернулся ко мне, провел по волосам. Чес заулыбался еще сильнее, показывая подгнившие зубы.

– Ну как, раскинь старикам тему, – попросил он ласково и сильнее надавил автоматом. Еще чуток и пора записываться к стоматологу.

Я начал рассказывать, махал руками, указывая на рогозу и на свежий труп. Потом на мост. Дельный перебил меня несколько раз, уточняя. Чес же просто убрал ствол от моего лица.

– Это шанс, – добавил я в конце.

– Решаем. Или бежим, надеясь, что Скелет нас не найдет, или… – сказал Дельный.

– Это тупой план, как и ты, Кузьма, – произнес Чес, – но он мне нравится. Знаешь, чем?

– Нет, – покачал головой. Капли сорвались с ресниц, разбились о фартовую курточку бандита, в кармане которой лежал артефакт.

– Тем, что мы убьем урода, – произнес Чес, – а теперь быстро по местам.

Я приблизился к куче мяса и жира. Еще недавно это был живой человек, дышал, ненавидел меня, строил свои планы. Теперь его нет. И виноват в этом только я. Как не уговаривай совесть, что он злодей, смерть-то на моих грязных руках.

– Ты чего там застыл? – одернул меня Чес.

Я поднял голову, наслаждаясь порывами ветра и холодным дождем. Небо, которое я просил помочь отомстить, довольно глядело на нас.

– Как, чего? Берцы же свои должен забрать!

7

Я упирался темечком в гнилые доски моста. Старался дышать носом, опасаясь напиться речной воды. Дрожь бегала по телу, я понимал, если не появится Скелет, то можно получить переохлаждение. А за ним, пневмонию, с надсадным кашлем и мокротой зеленого цвета. Или заболевание почек, с мочой бордового цвета и болью в спине. Перспектива не радовала, как и сам план. Рогоза даже перестала сильно шуметь, удивленная нашими приготовлениями. Уверен, таких идиотов она давно не встречала, если вообще такие забредали на болота.

Ветер затихал, а вот дождь усиливался. Если сравнивать его с водой в ручейке, то он казался обжигающе горячим. Блин. Было видно, как рядом бьют ключи. От холода пальцы свернулись. Я напрягал мышцы на ногах, надеясь, что судорога не схватит меня за голень. Хорошо, что вода проточная и не радиоактивная. По крайней мере в этом меня убеждал Дельный. Чес же вообще сказал по-простому:

– Твой план, ты и лезь под мост. Не хочешь, будут два трупа лежать.

Я зафыркал, как тюлень. Вода попала в нос. Вот чего в моем предложении не существовало, так это лезть под мост. Во-первых, место, где можно стоять и дышать, отыскалось только в начале моста, а дальше он проседал к середине, опасно черпая холодную воду. Во-вторых, такая дурость могла прийти в голову только урке, для которого человек не человек, а так, функция.

Конечно же, из нас функцией оказался я.

Что успокаивало, одежду я успел сдернуть за несколько минут. Сработало умение, которое нам вбивали «деды» в части. Старый прикол. Утром звучала команда подъем, сержант чиркал спичкой о коричневый бок коробка. Огонь быстро съедал тонкое дерево, а мы за это время успевали одеться.

Сейчас наоборот, но вместо спички меня подгонял Чес.

– Давай, быстрее! Тебе еще куртки набрасывать!

Это да, самый слабый момент в плане, но я не знал, как еще отвлечь внимание Скелета. Труп Унылого привлекал, однозначно, но как нормальный человек, Скелет должен высматривать – нет ли засады.

Она его ждала. Я продвинулся вперед метров на десять, яростно приминая рогозу, и в конце каждого прохода аккуратно побросал наши куртки. Даже подмял под них тростник и камыш, делая их более заметными и объемными.

На самом деле не я один плавал в воде, рискуя сдохнуть в короткой перспективе. Чес засел сзади, погрузившись по самые ноздри и прикрыл винтовку листьями.

На противоположном берегу, слева, чтобы не попасть под огонь урки, разместился торговец. Опасная точка, самая заметная из трех. Мы надеялись, что Унылый сможет хоть после смерти сделать что-то полезное.

План, который отвлек Чеса от моего убийства, начинал нравиться мне все меньше и меньше. Устроить засаду, расстрелять Скелет, и отволочь его в аномалию.

Тут мнения разделились. Если урка, настроенный кровожадно, сказал:

– Бросаем. Жаль мало патронов схватил у наемника. Осталось меньше рожка…

То Дельный предупредил:

– Экзоскелет сначала снимем, а потом кинем в аномалию.

– Чтобы наверняка тварь покрошить, – уточнил Чес.

Все же наивность – это порок. День вступил в свои владения, но Зона оказалась против. Тучи плыли низко, мешая солнечным лучам радовать нас. И то верно, зачем при такой жизни ярко светить?

Я еще раз фыркнул. Зараза. Стою-то минут пять, а такое ощущение, что сейчас сдохну от холода. Кости уже покрылись инеем. Глубина ручья приводила в уныние. Я-то думал, что не влезу со своим ростом под него, а оказалось, что теперь стою на цыпочках.

Нет, это явно рукотворный рукав, прорытый еще в старые, до Катастрофы, времена.

Если Дельный соврал и радиация присутствует, то все, можно заказывать гроб. Хотя, как бы не лечь трупом рядом с Унылым.

Я постарался не думать о том, что довелось сделать. Может Чес и прав, мне нужна причина для поступка. Если бы Дельный не раскрыл секрет тетради, если бы я не увидел распаханные тела девчонок, то, наверное, не набрался бы злости. Не хватило бы сил смотреть, как человек идет на верную смерть. Даже когда Унылый грозился убить, забрать берцы, то все мои мысли сводились к банальному мордобою. Поставить его на место и будет.

Мерзко, настолько, что слышится хруст разрезанной одежды. Нет, это шум камыша. Ломилась наша жертва, ломилась, боясь не успеть за беглецами. Вода опять попала в нос, я старался не фыркать, затаил дыхание.

Шум прекратился. Только вода плескалась о мостик. Я кожей ощущал приближение большого и страшного.

– Братья, я верен Черному!

Голос доносился искаженно. Да, понимаю, еще бы, в противогазе полного цикла. Да еще и ручей на уши давит, но чувствую точно – голос странный. Не живой, а посеревший. Как у людей, впавших в состояние религиозного помешательства, их показывали по телеку. Судя по голосу, вот их точная копия.

– Братья, вы далеко, Он далеко! Я теряю связь с Ним, но я верен Ему до конца…

Что еще кричал этот сумасшедший, я не расслышал. Меня начало тряси, как при ознобе. Это что за псих!? Кто дал ему оружие, одел в новейший экзоскелет, о котором нам, простым солдатикам, и мечтать вредно – сразу в дурдом сплавят!

Мостик прогнулся, затрещал под тяжестью Скелета. Деревяшка больно ударила меня по темечку, и я погрузился с головой. Хорошо, что рот не открыл, а то наглотался бы, как покойный Унылый!

По плану Чеса, я должен вынырнуть сзади Скелета и толкать в аномалию. По плану Дельного, я просто валю его, а мои хозяева накидываются, как муравьи на гусеницу.

– Братья, я вижу одного!

Я не вытерпел, сместился в сторону и вынырнул из-под моста. На самый миллиметр, чтобы вдохнуть воздуха…

– Братья, я вижу их всех!

Скелет громко бубнил отмороженным голосом. Он успел сделать несколько шагов и теперь стоял на середине моста. Тот жалобно трещал, прогнулся, так что ступни Скелета ушли под воду. Еще чуток и мост разломается пополам.

Я смотрел на его спину. Высокие ботинки, черного цвета штаны, сверху – усиленный бронежилет с коричневыми полосами. Гофрированный, будто шланг пылесоса. Коричневого цвета каска, приплюснутая, точно за основу взяли каску из Первой мировой. И основное, внешний каркас, из прочных трубок и сочленений.

– Братья, я стреляю! – проурчал он, вскинул винтовку и открыл огонь.

Как мне показалось, сначала он расстрелял труп Унылого, потом переместил огонь на курточку в пятнадцати метрах. Где же этот торгаш!? Нервы у него что ли из сверхпрочных нитей? По плану он первый должен…

Скелет прекратил стрелять и неожиданно быстро повернул голову в мою сторону. Неестественно выгнув шею, он уставился на меня. Тут я понял, вот какое оно, лицо смерти. Широкие линзы и воздуховодные трубки придавали ему безумный вид. Вид не человека, а машины для убийства и поклонения неправильному богу.

От автоматных очередей заложило уши. Дельный начал прицельно стрелять. Не в Скелета, а в штурмовую винтовку американского производства с четырехкратным прицелом. Я же просто нырнул на дно ручья, молясь об одном – да минует меня случайная пуля.

Звуки пропали, исказились линии. Я видел сквозь толщу воды, как дергается Скелет от попаданий – это уже должен Чес начать стрелять ему в спину.

Меня же унесло течением под мост. Воздуха от страха я не успел набрать достаточно, легкие разрывались. Все, над головой мелькнули доски моста. Что-то плюхнуло в воду. Оружие Скелета! Все же попал Дельный, да еще и выбил его из рук! Я не успел достать упавшую в ручей винтовку, оттолкнулся от скользкого дна, вылетел на поверхность.

– Кузьмааа!!!

Так мог орать только Чес. На пределе голосовых связок! Скелет покачивался на мостике, вскинув руки, прикрывая голову. Я успел оглянуться – грязный урка бежал к нам, размахивая «Энфилдом». Патроны кончились?!

Дельный, заметив мою башку, перестал стрелять. Теперь осталось всего-то затолкнуть Скелета в «тиски»!

Оперся на доску, ракетой взлетел на мост. Скелет все еще стоял спиной. Нет, гора из металла! Я врезался в него, уперся всем телом в область поясницы.

Мост заскрипел еще жалобней, но Скелет устоял. Казалось, его вообще не беспокоят мои попытки толкнуть его вперед.

– Вали! – это уже Дельный.

Эта мысль появилась одновременно в наших головах. Я попытался обхватить, не получалось, сильно широкий Скелет попался. Я вовремя пригнулся еще ниже, научил, блин, Чеса, неожиданным ударам. Металлический локоть просвистел над головой. Еще чуток, и раскроил бы череп на куски.

Так, мостик выполнить с этим чудовищем явно не получится. Зато его пояс меня вдохновил, я вцепился в него и со всех сил потянул в сторону. Мост решил помочь мне в нелегком деле, или просто избавиться от тяжести. Он зашатался, как палуба корабля при шторме в девять баллов, и мы со Скелетом рухнули в ручей.

Забурлили пузыри вокруг нас, поднялась муть со дна. Я держал его за пояс, стараясь не выпустить, когда получил хороший удар по ребрам. Нет, по касательной прошелся локоть одетого в экзоскелет, но мне этого хватило с головой.

Крик вырвался, и тут же вода попала в рот. Больно! Зараза! Ударит он в полную силу, и все, кости переломаются, как сушняк при урагане!

Я вынырнул, выплевывая гадостную на вкус воду. Горечь разливалась аж до дна желудка.

– Не дай ему встать! – орал Дельный.

Я не знаю, как он оказался рядом за несколько секунд. Тут же в ручей прыгнул Чес. Он с разбегу ударил прикладом в поднимающуюся коричневую башку Скелета.

Глухой такой звук, как будто рельсом ударили по бетонной плите. Невысокий урка сразу же отправился с головой под воду. Вынырнул, попытался снова ударить.

Скелет уверенно поднимался на ноги. Металлическая башня, на которую налетели бакланы.

– Да валите вы его! – это умный Дельный. Он вбежал на мостик и, упав на колени, продолжил нелегкий труд Чеса. Монотонно бил адепта по коричневому шлему.

Где же урка? Я нырнул и в мутной воде еле увидел, что делает Чес. Он схватил за ногу Скелета и пытался его опрокинуть.

Надо помочь. Вместе! Такое ощущение, что мы пытались перекинуть двухсоткилограммовую бочку. Не знаю, что помогло, удары Дельного или наши старания, но Скелет медленно завалился на спину.

Чес вынырнул первый, я за ним. Не хватало еще получить удар от адепта! У него, кроме автомата, наверняка есть еще оружие!

– Топи его! Тля! Топи! – орал Чес.

– Сними маску! Противогаз! – в ответ орал Дельный.

Согласен, надо стащить эту черную резинку. Я вцепился в фильтр, пытаясь снять. Нет, не респиратор. Неужели облегченный противогаз с полным циклом фильтрации? Скелет дергался, понимая, что попал в ловушку. Как загнанный медведь, он пытался расшвырять мелких псов.

– Не… – смог только сказать я. Брызги воды стояли с телеграфный столб. Скелет понял, кто его бьет по голове и попытался достать Дельного. Это было тяжело, с учетом того, что я вцепился ему в морду. Но он достал, скинул торговца в воду. Зато Чес сориентировался. Штурмовую винтовку он потерял в борьбе, зато нож прекрасно пробежался по резине. Слетел шлем, располосованный противогаз слез с лица Скелета.

Да какой же он Скелет? Широкие скулы, голубые глаза. Высокий лоб и испуг на лице. Я думал, что увижу бездушную маску, словно сделанную из пластмассы.

Нет, на меня смотрел нормальный человек. Он разбросал меня и Чеса, попытался встать и вылезти на берег.

– Убегает! – радостно заорал Чес и повис на плечах адепта. Я на инстинктах последовал его же примеру, и Скелет не успел дойти до берега. На полметра, но решающих полметра. Как говорит начмед: какая разница, сколько метров ты не допрыгнул, прыгая через пропасть.

Он углубился вниз, погрузился в мутную воду. Хорошо же мы взболтали ручеек. И тут я понял, что топлю человека. Просто убиваю его, заставляя наполнить легкие мутной жижей. Да, это фанатик, полный странных идей, фанатик, который не понятно как нас находил и пытался убить.

Но держать всем весом человека под водой, ожидая, когда он перестанет сопротивляться…

Скелет медленно сдавался. У него не получалось встать, и он, опрокинутый на живот, опускался на дно. Видимо, тяжелый костюм, тяжелые мы с Чесом. Зачем я предложил устроить засаду? Надо бежать, бежать он него как можно дальше.

Я оттолкнулся от Скелета, схватился за мост. Тот, почувствовав, что вес стал меньше, стряхнул урку, который заорал:

– Ты что творишь, гнида?!

Я хотел сказать: пусть теперь он убегает от нас. Пусть бежит куда хочет, главное – живой. Может от страха смерти в его голове просветлело и фанатичные идеи слились, как отходы в унитазе? Не может же пустой человек смотреть глазами, полными страха. Скелет так и сделал, достиг берега, попытался залезть.

Выстрел. Голова дернулась, кровавые ошметки полетели на камыши. Он упал, как утром падали два брата-близнеца.

С другой стороны стоял Дельный с автоматом Калашникова.

– Безотказная машина, – прокомментировал он работу автомата.