Небо без нас

1

– Военные. Что с них взять? Поняли, что их сослуживцы мертвы, и кинули гранат побольше.

Дельный аккуратно разложил трофеи на деревянном полу. Полуразрушенное здание, которое стало нашим убежищем от преследователей, мало того, что продувалось ветром, так еще и промывалось дождем. Не частый, зато холодный и казалось, дело двигалось к зиме. Еще чуток, посыплется снег на наши головы. Да, природа в Зоне творила что хотела. Четыре сезона следующие друг за другом? Нет, Кузьма, не слышала.

Мы разместились в углу. Тут стоял кем-то оставленный ящик зеленого цвета, виднелись круги от костра. По центру гнилого пола, который только чудом не провалился под нами, виднелись засохшие пятна крови. Скорее всего, «слепые псы» схарчили очередную тушу. Или сталкера.

– Нормально все сделали. Через мост протопали и деньги сохранили… Даже увеличили. – Чес курил, оторвав фильтр от сигареты.

Я складывал сумку после очередного укола бандиту. Антибиотики, обезболивающие, бинты. Странно. События сменялись очень быстро, на эмоциональный отклик сил уже не оставалось. Несколько часов тому, я бил его, он мне угрожал, а теперь вот сидим у костра. Нет, у каждого свои планы на будущее. Например, у меня, по моим планам, будущее без них.

– Угу. Довелось лежать в канаве, а там воды по колено, – прогундосил Унылый. Его заставили доломать старый ящик, в котором раньше местные жители хранили овощи. Теперь он чиркал зажигалкой. Огонь появился и зажег весь бумажный мусор, который мы при себе отыскали. Старый кусок карты, бесполезный без нанесенных аномалий и троп, пустые пачки от препаратов и сигарет.

– Не ной. Там чуток водички дождик налил, – сказал Чес.

Ну да, он же навалился сверху на Унылого и, конечно же, не промок. Мы тогда шарахнулись знатно, аж решил, что дернем до самой атомной станции. Чес загнал нас пинками в канаву и мы, слушая крики и угрозы военных, пролежали под портящимся небом.

Унылый промолчал, начал снимать свитер. Я решил, что сначала сложу сумку и потом также посушу вещи.

– Нет, Чес, нормального мало, – заявил Дельный, сидя на корточках. Вокруг себя он разложил добытые богатства, и теперь захотел поговорить по душам.

– Не начинай, а то как Унылый становишься, – сказал Чес и выдохнул дым через нос.

Дельный взял аптечки и начал их раздавать. Несколько себе, кинул оранжевую коробку Унылому. Положил рядом с Чесом, не став отдавать ему в руки.

Мне не хватило.

– Нормально закончилось, когда Крадун стырил артефакты. Насколько помню, ты его привел, – проронил Дельный, не повышая голоса. Такое чувство, что он вел деловую беседу о поставке свеклы в магазин. Без напряжения и суеты.

– Ты мне что-то предъявить хочешь? – Чес сидел в расслабленной позе, облокотился на стену голой спиной. Холод ему не мешал, да и события не ввели в ступор или панику. Лишь разожгли азарт. Я вдруг подумал, что чем-то мы похожи. Он напал на блокпост, совершил безумный поступок. Я, вместо того чтобы бежать, бросился его бить. Ярость, которая охватила его, как болезнь, перекинулась на меня. Нет, я и раньше страдал за несдержанность, но ссылался на кровь, которая мне досталась от гор. Гор на родине матери. Этот же поход в Зону… Словил меня начмед на пике эмоций.

Надо с этим в будущем что-то делать. Если это помогает в экстренных ситуациях, как, например, с «тушами», то это хорошо. Осталось научиться контролировать, пускать в нужное русло бурный поток адреналина.

– Ты мне пообещал, что уладишь вопрос с проходом, – так же спокойно сказал Дельный. Он сел спиной к Чесу, показывая, что не боится бандюгу.

Зря. Как подсказывает опыт, Трофимыча это погубило.

– Так и было. Я тебе чесать не буду, слово даю, – изрек Чес и потушил окурок.

– Ты получается, все деньги отдал и оружие, как я просил? – спросил Дельный.

– Да. Они загадали цену нереальную. Не знаю, откуда у тебя инфа про пятьсот за проход. Устарела она, торгаш.

– Сколько? – проигнорировал тот оскорбление. Или запомнил на будущее.

– Двенадцать за всех. Предложил продать автоматы барыге в поселке.

Дельный считал в уме, Унылый стянул свитер, начал снимать штаны.

– Эй, на шухере постой! – приказал ему бандит.

– Замерз, – сказал тот. Без верхней одежды он выглядел жалким. Дрожал, видимо поднялась температура. Точно заболел.

– Я встану, – предложил я.

– Давай. Только так, чтобы я видел твою хмурую жопу. Ты помни, если попробуешь бежать, то я тебя догоню и срежу кожу с лица.

Дельный удивленно посмотрел на нас. Я пытался бежать, ударил бандита, а теперь он ставит меня на стрёме. Понятно, Чес старается уйти с темы. Да, явно судьба свела их насильственным способом. Переломный момент. Во многих смыслах. Поднял ворот куртки, сделал несколько шагов к дверному проему и ответил на его угрозу:

– Надо холодное приложить к синяку, а то вся морда заплывет.

Чес сделал вид, что вскакивает и будет меня догонять. Потом плюхнулся на место и захохотал.

– Наглый солдатик, настолько наглый, что сам неприятностей ищет!

Заколебал он обзываться! Я выполз на свежий воздух и внимательно осмотрелся. Оружия у меня нет, сумку оставил лежать возле костра. Прислушался. Вокруг – мертвая тишина. Птицы молчали. Ящерки не бегали, смешно поднимая лапы. Суровое место. Любой зверь, включая человека, представляет опасность. Принялся обходить полуразрушенное здание по периметру.

Сейчас Чес наверняка хвастается, как снял меня на телефон, и теперь я, как щука на крючке. Бежать. Вот вопрос, куда? В груди клокотало, ноги требовали нестись прочь от бандитов. Психи недоделанные, все у них выходит не по нормальному, а только через насилие. Хотя, чего я оскорбляю больных людей?

Психиатры говорят, шизофренией страдают умные люди. Это не про Чеса. Просто дегенерат. Странно, я не знал убитых, но был с ними солидарен. Наверное, будь я сталкером, то понимал бы интересы вольных охотников за артефактами. А будь бандитом, то каждый раз находил бы причину совершать насилие. Те взятки берут, а тем повезло родиться в нормальной семье.

Хотя, я и есть бандит. Еще не мозгами, но уже поступками.

Обидно, у меня спрятанный артефакт в бушлате, а он лежит в рюкзаке. Как в сказке про старика, у которого смерть надежно спрятана в яйце, а яйцо в утке. Только у меня спрятана не игла, а смерть военных.

В голову пришла мысль. Зная, чем все закончится, я отдал бы артефакт бандиту или продолжил ныкать его на крайний случай? Спроси меня кто-то, я бы воскликнул, конечно, отдал! Но тут, под порывами неожиданно холодного ветра, можно кричать только совести.

Врать ей нет смысла. Артефакт пригодится. Убегу, будет, чем рассчитаться с проводником. Я забыл, что там говорил про него начмед, какими свойствами обладает. Надо вспомнить. Обязательно. Ах, жаль он не граната, и нельзя повторить трюк Чеса. Кинуть им и бежать.

Я обогнул угол. Обшарпанная стена, без окон и дверей, стояла монолитом, не обращая внимания на пережитые трудности. Местами щербатый кирпич, из которого был построен кусок стены, напоминал старика. Тот доживает последние годы, ходит с палочкой, но старается прямо держать спину. Мало кто знает, насколько ему это тяжело дается, с его-то радикулитом.

Что мне делать? Бежать в никуда? Чес однозначно сдаст. Ладно, даже если и нет, чтобы его мутант схарчил, то после шумихи на посту вопросы мне зададут. Да и как назад попасть? Зная наших, теперь сначала будут стрелять, а потом смотреть документы. Которых, кстати у меня нет. Дезертирище, блин. Я остановился и начал загибать пальцы в панике, считая дни. Черная грязь под ногтями, руки дрожали. Мне дали шесть дней на посещение Зоны. Так, время еще есть и надо набраться смелости. А то сила у меня есть, воля тоже есть, а вот получается, что силы воли нет. Трофимыч прав. Думать, надо, думать!

Проколятся мои новые напарники, обязательно сделают ошибку. Рано или поздно, мне без разницы, главное, чтобы я живой дождался их оплошности. Не получилось убежать в колхозе. Не получилось на посту под мостом. Что ж, теперь я уже без ремня на руках. Умнее буду.

Поведение надо менять, становиться таким же волком, как и они, надеть шкуру и перестать блеять. Я погладил стену. Хватит распускать нюни, если она выстояла не один Всплеск, то и я продержусь.

Сзади послышался шум. Оглянулся. Чес наблюдал за мной и курил очередную сигарету.

– Тишина, – сказал я.

– Ты давай ходи кругами, на месте не стой, – лениво процедил он.

Проверочка. Вот он и глянул, куда делся Кузьма.

– Так точно! – гаркнул я и завернул за угол.

Пусть думает, что во всем его слушаюсь. Жаль, очень жаль, что Трофимыч не убил их еще в схроне. Отчего казалось? Он бы смог. Даже с одним ножом, против трех вооруженных подонков.

Я заглянул в дыру в стене. Дельный смотрел на курящего бандита, а Унылый достал банку тушенки из рюкзака покойного бандита и собирался ее разогреть.

– Поменяешь меня через десять минут, – произнес я и, не дожидаясь ответа, двинул дальше.

Шаг, еще и теперь я мог наблюдать вдалеке мост. Военные, это как волкодавы на цепи. Отпусти их, и они порвут волков. Не думаю, что упавший вагон наглухо закупорил проход, но приказ не переходить мост держит их посильнее любой цепи.

Я не знал, почему их оказалось не трое, как предписывает устав караульной службы. Могло же все сложиться по-другому, и мой план мог сработать. Перед глазами появилась четкая картинка убитого солдатика.

Замутило. Унылый вскрыл банку и поставил на огонь. Жир потек и наполнил чистый воздух запахом еды. Я вовремя присел на корточки, и желудок начал выбрасывать сок на прошлогоднюю траву. Рвать нечем, последний раз я нормально ел сутки тому назад, но нервная система требовала опорожнить желудок.

Это, кажется, что так просто смотреть на разорванные тела. В жизни, к яркой картинке прибавляется вонь, мелкие детали, которые продирают до костей, и понимание, что человека теперь не вернешь.

Вдохнул, задержал дыхание. Теперь матери солдатика придет письмо из части, где черными буквами напишут самое страшное в жизни – вы пережили собственного ребенка.

Я поднял голову, посмотрел на свинцовое небо Зоны. Говорят, у китайцев нет богов, а клянутся они небом. Я прошептал:

– Эй! Зона! Дай мне сил отомстить уродам! Не за себя, за Трофимыча, за пацанов!

Нет, ответа я не дождался. В мокрой одежде становилось зябко.

– Ты чего там сидишь?

– Выглядываю, нет ли за нами группы захвата, – ответил я Дельному.

Он приблизился, достал знакомый монокль и стал внимательно созерцать железнодорожную насыпь.

– Там копошатся. Сюда вряд ли пойдут. Это им надо военсталов вызывать, – пояснил он.

– Это как спецназ для Зоны? – пошутил я.

– Да, так оно и есть. Вот у тебя навыков немного, хотя побольше, чем у этих… У простого военного и того меньше. Зато специально обученные люди, знающие эту территорию и носящие погоны, такое наделать могут…

Дельный замолчал. Спросить, наверное, хочет. Так и произошло.

– Там на посту решить вопрос по-хорошему не получилось?

– Как сказать, – произнес я. Эх, артефакт ценою в две жизни! Ладно, Трофимыч советовал говорить помногу, я так и сделал. Долго и детально обрисовывал ситуацию, разговор Чеса и сержанта. Дельный иногда меня прерывал, задавал вопросы, я отвечал, как было.

– Мне Чес слово дал. Он конечно бандит с той стороны Границы, однако за базаром следит. Вернее, должен следить, иначе он сразу опускается в ранге, – сказал Дельный. Усмехнулся:

– Нормально ты ему двинул.

– Убежать не получилось, – доверительно пожаловался я торговцу.

– Я бы тоже рискнул, – спокойно ответил он мне.

Дельный, единственный из нас, кто остался при своей куртке и вещах, даже нагреб дополнительно. С врожденной торговой хваткой, готовый свое не отдавать и урвать кусок у другого.

– Пора есть, – сказал он.

Мы нырнули в здание. Даже разрушенное, оно помогало скрыться от ветра, а костер и запах еды внушали спокойствие. Чес натянул свитер, и уже набивал магазин патронами.

– На стрем, – приказал торговец Унылому. Тот недовольно отложил кусок батона, намазанный жиром, и пробурчал:

– Одежда еще не высохла.

– Так бушлат надень, – посоветовал ему Дельный.

Лицо Унылого аж засветилось от счастья. Лейкопластырь отпал, и теперь уродливая рана выглядела, как пиявка. Я от досады аж скривился. С каждой минутой становится все труднее жить на этом милом свете. Пока Унылый надевал мой бушлат со спрятанным артефактом, я взял кусок батона и размазал тушенку по черствой поверхности. Подождал, пока хлеб пропитается, и надкусил.

Ох, как вкусно!

– Давай уже топай, – сказал Чес грузному.

– Сейчас, сейчас, дожую. Минутку, – произнес тот в военном бушлате. Странная жизнь, теперь я одет как сталкер, а он как военный. Хотя утром все было наоборот.

Мы жевали наш сытный обед из батона и тушенки. Для группы голодных мужиков этого оказалось на один зуб.

Доесть не дали. Раздался громкий крик:

– Обходи эту шелуху!

2

– Окрысились! – рявкнул Чес.

Он сразу сориентировался в ситуации. Со злостью выбил недоеденный бутерброд у нашего караульного. Эх, встань он сразу на углу, когда сказал Дельный, и нас не обложили бы красными флажками, как волков на охоте.

Чес вскинул к плечу автомат и, припав на колено, занял позицию у разрушенной стены.

– Дельный, справа! Ботва, прикрыли нам спины!

Ботва – это мы с Унылым. Теперь он стал главным, без вопросов и возмущений. Если ходить по тропам он отдавал на откуп торговцу, то теперь взял инициативу на себя. Все наши четыре жизни сплелись в стальной канат. Дельный взял «калашников», Унылый остался с неизменным ружьем. Все же мне не дали оружия. Я, наверное, так же поступил бы в такой ситуации. Упал на пол, щекой оцарапал доски, вдохнул запах гнили и грибов.

– Просек троих! В балаклавах и кожанках! – крикнул он нам.

– Бандиты, – озвучил общую мысль Дельный, – сдаваться нам нельзя. У меня еще трое!

– Забей! Сейчас я им раскину по понятиям! – довольным голосом крикнул Чес.

Чему тут радоваться, я категорически не понимал. Хотя изменилось отношение к происходящему. Я прислонился к глухой стене, за которой бандиты, а дальше дорога и мост. Это похоже на проклятье, за каждую забранную жизнь нам подбрасывают проблемы.

Унылый водил из стороны в сторону стволом ружья. Заметил, он напуган сильнее, чем на мосту. Там, с каким-то интересом, без страха, он рассматривал тело солдатика. Что ж, своя душонка ближе к телу.

– Давай, давай! Завалим этих козлов!

Ха! Я еще жаловался на голос Чеса. Вот теперь понял, насколько противно выходило кричать у бандита. Словно ему дали выкурить пачку сигарет, а потом прищемили мизинец на ноге.

– Ты за козла ответишь! – крикнул Чес и пальнул короткой очередью из автомата.

– Ложись, пацаны! – раздалась новая команда.

Дельный тоже стрельнул, правда, целился он высоко. Пули попали в тополь, и вниз посыпались сухие ветки. Я приподнялся, выглянул. Так и есть, черные куртки попадали на землю.

– Эй, сталкеры! А ну кинули стволы!

– Ты кого, морда дикая, сталкером обозвал! – разъярился Чес.

В ответ полетели пули. Эх, стена-старичок, держись ровно, спасай внуков! Я привстал на колено и толкнул Унылого.

– Стреляй!

– Куда? – спросил он.

– Да хоть в воздух. Пусть боятся!

Он послушался меня, и бабахнул сразу из двух стволов.

– Шмаляй их! – крикнули со стороны Дельного.

– Я тебя сам обшмаляю! Омлет такой сделаю, что мама с папой не узнают! – заорал Чес и выпустил длинную очередь в бандитов. Весело.

– Прекратить! – Видимо, это голос главного. Выстрелы в нашу сторону затихли, и кто-то обиженно крикнул:

– Чего они не сдаются?

– Заткнись! Эй, вы блин, кто? – раздался крик.

– А ты кто, чепушила крикливая? – спросил в ответ Чес.

Тишина. Скрипели деревья под порывами ветра. Громко щелкнул затвор, кто-то приглушенно выругался. Чес подтянул патроны, недовольно вытер уголки рта.

– Я – Борзый! Да, за чепушилу ответишь! – наконец-то раздался ответ.

Что ж, перестали стрелять, начали говорить. Радует. Бандит из тюрьмы и бандит из Зоны нашли друг друга.

– Меня Чесом кличут уже двадцать лет. Из них, пятнадцать я в отсидке! Так что, если надо, отвечу за чепушилу! Спорнем!?

– Ну?

– Чё ну? Ты – бандит? Фраеров мочишь, сталкеров трясешь как грушу, правильно я тебя понял?

– Ну да.

– Так и я сталкеров в расход пускаю, и фраерам рот открыть не даю. Пока четко объясняю?

Чес после каждой фразы перемещался от стены к стене. Опасается, что подстрелят или гранату кинут?

– Гонишь!

– Я задал вопрос – четко объясняю!?

Снова тишина. Как черные муравьи со всех сторон лезут бандиты.

Дельный напряженно сжимал автомат, аж побелели костяшки пальцев. Я смотрел в щелку, кто и где залег.

Унылый же перезарядил ружье и сосредоточенно внимал словесной перепалке.

– Пока четко, а дальше послушаем! – крикнул Борзый. Он не перебегал с места на место, а, как я понял, кричал, укрывшись за грудой битого кирпича. Да и куда ему бегать, если везде его люди. Черт, как же я их пропустил? Или они за пять минут, пока мы жевали бутерброды, налетели? Тогда, получается, мы просто попались им по пути.

Бандитов в Зоне не любили даже больше военных. Хотя спорно, тут как повезет. Убийства, рэкет и грабеж. Все, кто не устроился в нашем мире, поперли сюда, за красивой бандитской мечтой. Подняться на постоянных ограблениях сталкеров, и лазить по аномалиям не надо и жизнью рисковать в бою с мутантами. Встретили сталкера, потрусили его, и снова на волю. Пусть еще рыщет по Зоне, приносит деньгу.

Другие сразу ставили на счетчик сталкера. Прописка на месяц или неделю. Платишь и делай что хочешь, ходи куда хочешь. Однако, как нам рассказывал политрук, который пытался не пустить меня за Границу, нет общей иерархии у бандитов. Это единственное, что позволяет сталкерам выживать.

Ну и крайний вид этих мутантов – «фризы». Отморозки полнейшие. Они просто валят сталкера, потом полностью его раздевают. И не гнушаются продать окровавленный бронежилет. Отморозки, одним словом. Еще развлечение придумали, если сталкер жив, в одних трусах отпускают. Типа, ты же Зону любишь, вот и пройдись по ней, в чем мать родила.

На их горе, находились умельцы, которые выживали, а потом и рассказали про этих «фризовцев». Нас они зацепили краями, попытались напасть на блокпост. Вроде и сил много подтянули, но случай помог. В тот день БМП подогнали к посту. Как надо сработала наша разведка. Против лома нет приема, если нет другого лома.

Эх, лучше бы нам про артефакты рассказывали и аномалии. Хотя все ясно, с бандитами мы можем столкнуться на Границе. Но по уставу, солдату нечего делать в Зоне.

Чес набрал побольше воздуха и поставил вопрос:

– Так чего ж ты, чепушила, на своих храпом валишь?

Чуть левее зашевелились кусты, и мелькнула черная куртка. Беда. Завалят нас, как пить дать.

– Врешь!

Борзый не хотел отступать. При своих пацанах его тыкают лицом в мокрый песок. Чес, по-своему, прав, но с другой стороны, завалят нас, и никто не узнает. Да и насколько я понимал, между бандами конфликты не редкость.

– Докажи!

Борзый с кем-то посоветовался, пауза держалась долго. Никто не выстрелил. Дисциплину поддерживают на высоком уровне. Не просто шпана, а сплоченная группировка. Странно другое, чем доказать, что мы не сталкеры? Чес по фене сейчас начнет им рассказывать свой жизненный путь? Я начал прикидывать, успею свалить в ходе перестрелки, или шансы приближаются к нулю. Если последний вариант, то надо взять оружие и положить нескольких гадов на месте. Не только тех, что за стеной.

Чес вытер уголки рта. Нервничает. Дельный повернулся к нему и прошептал:

– Гунч.

Тот кивнул и прошептал в ответ:

– А если этот Борзый с ним на ножах? Завалят же!

– Не люблю рисковать, но сейчас выхода нет, – торговец нахмурился и как-то сразу постарел лет на десять.

– Лады. Уболтал ты меня, торгаш. Поставлю наши жизни на кон. Эй, ботва, если все пойдет не так чисто, то будем прорываться через сторону Дельного, – сказал Чес.

– Ставь.

Борзый видимо устал ждать и угрожающе заявил:

– Нет? Сейчас мы вас завалим!

– Слышь, ты чего такой борзый? – крикнул в ответ Чес. – Ты Гунча знаешь?

Теперь на той стороне случилась заминка. Мы так до вечера просидим! Ветер становился все холоднее, с каждой минутой понижая градус. Чес дернулся, но вовремя убрал палец со спускового крючка. Я переместился и стал наблюдать. Из-за кучи кирпича поднялся бандит. Черная куртка, вязаная шапочка на голове. Помахал стволом.

– Вали сюда, обсудим!

Судя по голосу, это и есть Борзый.

– Ты тоже начинай топать. Возле дерева и встретимся, – заявил ему в ответ Чес.

Тополь находился в нескольких шагах от здания, а вот Борзому надо пройти расстояние в несколько раз больше.

Я принял решение.

– Чес!

– Чего тебе? – раздраженно спросил он.

– Дай автомат, прикрою, – сказал я.

Дельный и Чес аж переглянулись. Все их мысли были заняты проблемой с местными бандитами, а тут я влез.

– Дай, – сказал Чес, – он вроде не дурак, понимает, начнет стрелять и положат нас всех в землю радиоактивную.

– Согласен. Держи, Кузьма, и не делай глупостей, – согласился с ним Дельный. Я подполз к Чесу, взял у него автомат и пристроился на его месте. Наш бандит поднялся на ноги и выполз за стену, которая скрывала его от пуль. Распрямил спину, стряхнул со штанин ветки, показывая, что не торопится на переговоры.

Борзый медленно двигался к тополю. Оружие он оставил, прислонив ствол к кирпичам. Теперь, насколько я мог разглядеть, это явно не «калаш», а что-то попроще. Ветер подул в нашу сторону, и мы четко слышали разговор бандитов: местного и «заграничного».

Борзый заложил руки в карманы спортивных штанов и остановился напротив Чеса. В чем-то они оказались похожи. Сухие, будто недоедали всю жизнь, но в них чувствовалась сила, как в тонких стальных прутьях.

– Гунча многие уважают, – начал Борзый.

– Это факт, – согласился Чес. Они замолчали, оценивая друг друга. Чес продолжил:

– К чайфирчику ты чуток рано подпрыгнул, моя ботва еще не нагрела. Подождешь, нашаманим крепкий чаек.

Хитро. Сначала чепушилой обозвал, а теперь задний вроде дал ход, но так по-хитрому. Предлагает мировую. Борзый начал покачиваться с пятки на носок.

– За предложение благодарочка, однако, сначала вопрос уладим. Я о тебе первый раз слышу и сразу намекну, если и Гунч про тебя не знает, то лучше ржавым лезвием вены вскрывай.

– Лезвием? – уточнил Чес.

– Ага.

– Ржавым?

– Угу.

– Значит, ты знаешь бугра Гунча?

– Гниль – вопрос. Виделся с ним месяц тому назад, – не прекращая перекатываться, сказал Борзый.

– А я неделю, – ответил Чес. Сплюнул на землю.

Борзый повторил плевок, стараясь показать, что ничем не уступает в крутости.

– Такой же худой и лысый? – поинтересовался Борзый.

– Почти. Наверное, за время, которое ты его не видел, он слегка поправился, – Чес провел по уголкам рта, – килограмм этак на сто.

Борзый засмеялся, как от веселой шутки. Он бил себя по животу, показывая, что хватит его смешить.

Чес спокойно наблюдал за этим спектаклем одного актера.

– Да, Гунч отличается широкой костью, – отсмеялся Борзый, – говорят, ему ставят два табурета, кладут толстую доску и только потом он садится. Так что, Гунч большой, на сто семьдесят потянет.

– Не нам его ловить, – процедил Чес, – я вот другое видел, на табуреты кладут газеты. Знаешь, зачем потом доску кладут?

– Нет, – сказал Борзый. Я рассматривал его. Особенность, кроме худобы, это поломанный нос. Кривой, почти зигзагообразный. Будто его сначала сломали в одну сторону, потом в другую.

– Чтобы буквы Гунчу в жопу не давили.

Борзый замер, как статуя. Опасно шутить над бугром, который сумел перекрыть всю Границу и помешать уйти Крадуну из Зоны. Он словно перекрыл водоем и теперь рыскает в мутной воде в поисках маленькой рыбки. Как Крадун не старается, необысканных мест становится все меньше.

– Что он делает? – прошептал я.

Дельный слушал и анализировал каждое слово в разговоре бандитов.

– Трудно понять, оба же цены себе не сложат. Пальцы в растопырку и меряются. Проверяют друг друга, кто больше боится Гунча, – высказал свое предположение торговец.

– Понятно, – кивнул я. У нас так любили пообсуждать прапоров и сержантов, особенно щекотало нервы, когда кто-то из них находился рядом. Если услышит старший по званию, то мыть казарму и драить белого друга в туалете придется очень долго. А если нет, авторитет вырастет, как на дрожжах.

Здесь, видимо, так же, кто кого…

– Единственное, что хорошо, Гунч для них авторитет. Это наш шанс.

В подтверждение его мыслей, Борзый снова стал ржать.

– Ага, насмешил, братишка, насмешил до слез. Так и быть, Гунчу не стукну про твои слова!

– А ты не такой плохой чепушила, как все остальные. Чуток понормальнее, – ухмыльнулся Чес.

Вроде похвалил, но все же свои слова назад не забрал.

Не нравится мне, как Борзый качается на носочках. Зачем ему такие приколы, он будто напирал на нашего бандита.

Как все быстро меняется в сознании человека при наличии внешних факторов. Чес уже наш бандит. Почти родной. Вроде бьет и грозится покалечить, а вот появился опасный человек, который хочет нас завалить, и Чес стал героем. Защитник.

Интересно, если сейчас психану и пальну в спину моим новым друзьям, то живым останусь? Не факт, что успею их завалить. Унылый сзади, с ружьем, которое на близком расстоянии становится очень грозным оружием. Разворотит мне живот, как рыбу выпотрошит, разлетятся мои внутренности по стене. Да и торговец ствол автомата направлял не в сторону черных, а в мою.

И с другой стороны откроют огонь на поражение. Терпеть и думать. Думать и терпеть.

Борзый внезапно отступил, разрывая дистанцию с Чесом.

– Ладно, фоточки Гунча и в милиции висят. Так что это «за своего» не показатель. Знать не знаю, может ты мент или военстал переодетый.

Кожанки зашевелились, кто-то щелкнул магазином. Кульминация. Вот и веселый разговор по душам. Что у Чеса на душе камень лежит, что у Борзого. Чес покачал головой, показывая, что его расстроили. Наверное, так себя ведет прихожанин, застав в церкви выступление рок-группы.

– Борзый, вопрос хорош. Как говорит мой братуха, дельный вопрос. Кстати, у него «калаш» и пять гранат наготове. У вас я зыряю, с нормальным оружием напряг.

– Ты от вопроса не виляй, – процедил Борзый.

Холодный порыв ветра унес часть слов, хотя они говорили очень громко. Правильно, должны же мы слышать и реагировать на их базар. Чес медленно схватился за ворот свитера, растянул его в стороны и стащил. Синие татуировки выделялись на его теле.

– Давай, Борзый, попробуй их стереть, – сказал довольно Чес, – получится, так пулю в лоб сам себе пущу. А если настоящие, то веди нас к главному. Замерз я с тобой на холоде лясы точить.

Борзый щелкнул пальцами, и вокруг начали подниматься бандиты в черных кожанках. В балаклавах, на мое удивление, почти никого, а вот кожанки – у всех. Отличительная черта данной банды, просек я фишку. Немало! Человек десять, с обрезами и «легкими» автоматами.

Кривоносый бандит, перед тем как заржать, сказал:

– Зачем далеко ходить к главному? Я – тут!

3

Чай, которого у нас и не было, мы пить не стали. Затушили огонь, раскидав тлеющие доски по влажному полу. Борзый торопился. Нам оставили оружие, хотя поместили в центр группы и заставили отстегнуть магазины. Парадоксально. Двигались мы неторопливо, с чисто пацанской важностью. За этим скрывалась настороженность к Зоне, к каждому камню и странному расположению травы.

«Кожаные» явно опасались нападения. Сначала я списал этот факт на разворошенное гнездо военных. Оказалось, Борзый, когда услышал выстрелы и взрывы, повел пацанов разобраться из-за чего шум.

Я топал впритык к Чесу, который перекидывался фразами с Борзым.

– Еще далеко?

– Неа. Тут все рядом. Проблемка, как дойти так, чтобы полморды «тряпкой» не объело, – ответил Борзый.

– Вы тут недавно обосновались?

– Да, если по чесноку, заняли три дня тому назад. Подфартило. Слушок пронесся, что здания свободные, а еще нашептали нам, военные строгую директиву получили, ни шагу за мост, – выдал длинную тираду Борзый.

Чес повернулся, цыкнул на меня, намекая, не подслушивай. Я замедлился, пропуская вперед Дельного и Унылого. Последний выглядел истощенным и бледным, точно его краской облили. Точно, болеет.

Вот Дельный, чуток сместился и занял мое место. Вот проныра, везде успевает. И на посту патроны пособирать, и у меня поспрашивать, как дела обстояли, а теперь разговор подслушать. Я сначала удивился, чего он третьим не пристроился, а потом понял, бандиты торгашей не сильно уважают. У нас ситуация патовая, но вроде нашли точки контакта, хорошо, что не огневого. Дружба Гунча – немало значит на этой проклятой земле.

Рядом пристроился бандит. Хлопнул по спине, привлекая внимание. Хотя, чего там привлекать, я уже прокручивал в мыслях, зачем он поравнялся со мной.

– Здоров, братан.

– И тебе здорово, – произнес я будничным тоном. Ну и чего с того, что я иду по Зоне, за блокпостом, рядом с десятком бандитов? Подумаешь. Пусть они нас боятся.

– Нормуль так, пошмаляли друг в друга, – сказал он и потряс передо мною обрезом. Ствол отпилен, и теперь он представлял угрозу на близких дистанциях.

Сам бандит одет в кожаную куртку. Джинсы он заправил в высокие кроссовки, баскетбольные. Не берцы, конечно, но тоже неплохой вариант. По крайней мере, может не так скользят, как мое старье. Вот, перед «тушей» упал, хорошо что Трофимыч подстраховал.

Вообще вид у них… Привет, девяностые! Урывками помню, как качки, в таких же кожанках, дрались между собой, назначали стрелки. Тогда везде звучало, «рэкет», «крышевание». Видимо в Зоне время застыло и ничего не поменялось.

– Не попали и то хорошо, – сказал я осторожно.

– Ну да, понаделали бы дырок, потом фиг бы закорешились, – с оптимизмом сказал он. Как по мне – наигранно. Возможно, я просто устал. Тот кусок батона с размазанной тушенкой, явно меньше необходимого уровня пропитания для моего существования. Я уже и не думал про активность, как физическую, так и умственную. Теперь приходилось себя заставлять думать. Через ватный барьер прорывались мысли, я пытался анализировать ситуацию. Зачем мы понадобились бандитам? Могли и на месте решить, например, отдать часть стволов и патронов.

– Меня Правша кличут, а впереди – брательник мой, Левша, – представился он.

Называть имя или кличку не хотел, соврать, так Унылый сразу же выболтает. Врать, я так понял, западло. Обмануть, это норма жизни. Хотя я разницы в этих случаях не видел. Странные законы в цеху у бандитов.

– Родной брат? – решил подковырнуть я бандита, заодно и съехать с темы про клички.

– Ага, как ты догадался?! – удивился Правша.

На возглас обернулся его брат. Я аж сбился с прогулочного шага. Одно лицо! Темные волосы, и кустистые брови.

– Вы чего в натуре близнецы?

– Да, я старший, – с гордостью сказал он. Обрез же он все крутил передо мной. С оружием у них не очень. Пистолеты системы Макарова с коричневыми щечками, и «Фора» украинского производства. Мелькали охотничьи ружья, обрезы, и даже дробовик. Такой я видел на выставке, еще во времена гражданской жизни. Вроде название у него американское – «Френчи».

А вот автоматов мало, очень мало. Я наконец-то рассмотрел оружие Борзого. Это пистолет-пулемет, прозванный «Гюрзой». Автоматы Калашникова оказались только у нас, что давало преимущество. Конечно, нас завалили числом. Однако сейчас, Чес явно договорится, и мы пойдем дальше в Топи. Левша резко сказал:

– Это я первый, ясно?

– С какого такого перепугу? Я первый и поэтому Правша! – возмутился его брат, продолжая идти рядом со мной.

– Ты Правша, потому что ложку правой рукой подносишь ко рту, а я Левша, потому что левой конкретно в подбородок бью, – аргументировал он.

Оба довода мне показались с душком. Вообще это походило на спектакль. Левша приобнял Унылого и весело заржал ему на ухо. Правша же скорчил рожу, намекая, что он старший и другого слушать не стоит.

Он полез в карман, достал сигареты. Пачка слегка намокла, он выбрал самую сухую и протянул мне:

– Держи табак. Пыхнем чуток.

– Не курю, – я отклонил предложение.

Хотя, сигаретка бы не помешала, для успокоения нервов.

– Ты чего, я к тебе нормально, а ты как баклан, – начал нагнетать ситуацию Правша. Его брови сошлись.

– Не курю, нормально же сказал, – выдавил я, стараясь не повышать голос.

– Держи говорю!

Я заколебался на секунду и заметил, как его брат тоже тычет Унылому сигарету.

Нечисто. Я ускорился, толкнул в спину грузного. Теперь он «свой» и нам надо заботиться друг о друге.

– Эй! – раздалось сзади.

Унылый остановился.

– Отвали, солдат, – напыщенно сказал он.

Засунул подарок между зубов, Левша услужливо поднес пластмассовую зажигалку, и огонек охватил кончик сигареты.

– Ты чего в натуре солдат? Вот баклан! – удивился Левша и окружающие бандиты заржали. Реально, кони.

Правша втиснулся между мною и Унылым:

– Отвали, тут нормальные пацаны в ряд шагают.

Я провел по щетине, всегда быстро росли волосы, иногда приходилось по два раза бриться за день. Не хочет Унылый меня слушать и черт с ним. Он всегда старался с бандита Чеса брать пример, вот пусть корешей и заводит из преступников.

Эх, сигарета это неплохо, но жрать хотелось до колик в животе. Я начал загибать пальцы, считая, сколько же дней нормально не ел. Так, чтобы борщ, пусть и жиденький, но с чесночком вприкуску или хотя бы тарелку макарон обязательно с хлебом!

Впереди показались строения. Холмистая местность, с редкими деревьями. Мое внимание привлекли тополя, ветки которых создавали пирамиду из пожухлых листьев.

Мы спускались по склону, когда бандит заматюгался.

– «Колючая тряпка», – произнес кто-то сзади.

– В натуре, чуть не попал!

– Гы-гы! Да это же просто мочалка из водорослей. Давай сорви и потри себе спинку, – предложил один из братьев.

Все заржали. Нормальная шутка, нормальные парни, если бы… Чем-то напомнили друзей по школе. Старый стадион часто превращался в место для встреч. Турничок и брусья, покрашенные много раз в непонятный синий цвет, так и не сломались от наших упражнений. Может еще и нашим детям послужат. Несколько лет тому назад старый асфальт сняли и постелили новый, черный как прорезиненный ковер. Бегать мне нравилось. Засунув в уши музыку, наваливать круг за кругом. Нет, в баскетбол с моим ростом играть легче, но я люблю одиночество.

Такую шутку я мог услышать и у нас на стадионе. Дружеский подъем. Вот только у меня друзья не убийцы, дегенераты и алкаши. Ну и черт с ними. Надо догонять Чеса и Дельного. Хоть какая-то защита.

Впереди – разрушенные здания. Могу сказать, мы махнулись не глядя, и выиграли. Ферма, настоящая ферма, а не те колхозные постройки в начале моего пути. Красный кирпич виднелся в проемах, серая штукатурка обтягивала здания. Вони я не чувствовал, а вот запах мяса начал дразнить мой желудок.

Мы двигались к забору, преграждавшему путь между зданиями. Перевернутый грузовик, который, как я надеялся, не фонит. Ящики, сложенные штабелями и сбитые наспех деревянными досками, на вид старше меня лет на десять.

Нам замахали, вскинув три раза кулак. Борзый ответил тем же и похвалился:

– У нас все серьезно. Охрана.

– От кого охраняете? – спросил Дельный.

Борзый сплюнул и сказал:

– Да есть от кого. Сейчас под чаек мы эту тему обсудим.

Я улыбнулся. Почему-то уверен, в плане пообсуждать, Дельный и Чес заткнут его за пояс.

– Борзый, у нас все нормуль, – доложил бандит, – а это что за гаврики?

Чес остановился возле молодого бандита и спросил:

– Кроссовки какого размера?

– Чего?

– Не чегокай. Кроссовки какого размера?

– Сорок первого, – ответил тот и нахмурил лоб.

– Мне как раз подойдут, – оскалился Чес.

Борзый потянул его за рукав свитера:

– Не стартуй, братан. Я ж нормально говорю, у нас все серьезно.

Он повернулся к своим пацанам:

– Разошлись. Часть похавать, остальные готовиться. Ждем гостей.

Бандиты, вяло переговариваясь, начали разбредаться. Вспомнилась английская поговорка, лев во главе стада баранов лучше, чем баран во главе прайда.

– И не бухать! Предупреждаю!

– Совсем? – обиженно спросил Левша. Или Правша? Кто их разберет, кроме матери?

– Так, радиацию смыть с кишок. По стакану не больше! – смилостивился Борзый.

Разрешение восприняли с криками радости, словно им подарили бочку водяры.

– Нам к зданию с крышей, чтобы на голову водичка не текла, – пояснил Борзый.

Я уже согласен и на здание без крыши. Особенно, смотря, как посередине двора жарится туша. Чес и Дельный, как сторожевые псы, среагировали на сочное мясо. Переглянулись. Угли подмигивали красным, возле туши крутился полуголый бандит.

– Ладно, Борзый, уговорил. Пойдем чуток перекусим мясца. Надеюсь не собака? – сказал Чес.

– Не, кабан случайно забрел. Обычно они за насыпью бегают, а тут пацаны территорию обходили, и он такой: «Здрасте». А нам чего, мясо – оно и в Зоне мясо.

Я в эпилептиков, которые экстрасенсы, не верю, но тут готов предсказать – от нас что-то хотят.

Мы, под грозные крики Борзого, направились к зданию с крышей. На земле стояли лестницы, на крыше я заметил несколько матрасов. На одном из них лежал бандит с биноклем и всматривался в сторону севера.

Борзый же раздавал указания, расставлял людей и вел себя, как подобает настоящему командиру. Крыша-то была, а вот дверей не наблюдалось, видимо, использовали для постройки забора. В темном помещении горел огонек.

Темные тучи начали плакать. Хотя была только середина дня, становилось темно, будто задернули шторы на окнах.

Пол под ногами скрипел, но дырок я не видел. Краска местами стерлась и оголила древесину, как в детстве, когда мы с веток сдирали кору. На балке под потолком был подвешен фонарь, который скромно освещал комнату. Ящики закрывали окно, старая кровать со ржавой сеткой и стол посередине комнаты.

– Падай, братухи, – сказал Борзый и, заметив, как мы с Унылым боком втискиваемся в комнату, добавил: – ну и ботва твоя пусть заскочит на секунду.

– А они нам зачем? – удивился Чес. – Они не голодные.

Сказать, что мы с Унылым слегка удивились, это приуменьшение. Это как увидеть ядерный взрыв и сказать: неплохо петарда рванула.

– Да ладно, кто-то ж должен нам тарелки принести, – сказал Борзый. Он положил «Гюрзу» на стол, отодвинул стул.

Чес и Дельный рухнули, будто их подкосило. Больше стульев в комнате не было.

Мы с Унылым переглянулись, я указал на ящик возле окна. Мы поставили оружие у стола и притащили его к столу. Получилось, наши главные друг против друга, а мы как перемычки.

Борзый отошел во тьму помещения и вернулся с бутылками водки.

– Ну чего, ботва, быро вниз за мясом, а мы на связь выйдем.

Дельный, скидывая куртку, замер:

– Это с кем же?

– Как с кем. Надо же у Гунча узнать, что с вами делать.

4

День. На ферме наблюдалось необычное оживление. Возле навеса с дырявой крышей поставили самодельный стол. На нем разложили обрезы и о чем-то отчаянно спорили братья-близнецы. Возле ворот появился еще бандит, они начали активно что-то обсуждать, махая руками в сторону фермы. Ясно, про нас говорят. Бандит, который остановил Чеса, красноречиво показал на свои кроссовки. Жалуется. Еще несколько бандитов несли спиленное дерево, перегораживая проход.

Ферма становилась похожей на военную часть. Закрытую со всех сторон, с контрольным пунктом пропуска и часовыми на крышах.

Мы с Унылым, захватив тарелки, направились к жареному кабанчику. Немытые тарелки, щербатые, с трещинами по дну, вызвали удивление. Во-первых, как они тут сохранились, даже в таком состоянии, а второе – если санитария на таком низком уровне, то почему бандиты не страдают диареей? Хотя, с учетом приема постоянной дезинфекции внутрь, они могли есть с земли, не опасаясь никаких болячек.

Тарелки, как люди в Зоне. Нет ни одного целого, чистого, все с изъянами или на теле, или в душе.

Бандит, раздетый до пояса, крутился возле заманчиво пахнущей туши.

– Добрый, – поздоровался я.

Местный повар промолчал, продолжая присматриваться к кабану. Ну как художник, внимательно смотрит на полотно, решая, что еще можно добавить.

– Запах обалденный. Я такого не нюхал… – хотел сказать, с гражданки, но вовремя прикусил язык, – много лет.

Повар обернулся, как только нас заметил.

– Не нюхал? Ты еще такого в жизни не пробовал! Это настоящее мясо, для настоящих пацанов! Зубы у тебя в порядке? – спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Его надо железными зубами рвать. Это дикий кабаняра, у него мышцы как у качка.

– У какого качка? – удивился Унылый.

– У такого, что себя в тренажере загоняют до смерти, штангу тягая, – продолжил полуголый бандит.

– Жесткое, да? – уточнил я, понял, куда он клонит.

– Ты, морда, – сказал он и выхватил нож, – ничего не понимаешь в мясных обрезках! Вам только колбасу есть, и то, тонко нарезанную.

Явно нам не рады. Я решил, кушать хочется, а спорить с ним нет желания.

– Ну чего сразу колбасу. Вот он, – кивнул на Унылого, – кабана с ружья завалил. Поверь, тот не меньше этого и еще пытался клыками поддеть!

Повар внимательно зыркнул на Унылого. В военной куртке, с раной на щеке, он выглядел как настоящий сталкер. Измученный Зоной, но по виду, все окрестности вокруг протопал.

– Сам?

– Чего сам? – не понял я.

– Сам завалил? Че не ясно?

– Мы слегка помогли. А так, да, как отскочит в сторону и дуплетом ему в бочину! Потом хоп, перезарядка и снова! – разошелся я, даже показав, как все происходило.

Повар и Унылый с интересом смотрели на меня.

– Уважуха, – выдохнул повар.

Ножом он потыкал в тушу кабана и вроде остался доволен.

– Нам бы его на пробу, – сказал Унылый.

– Ща, разбежался. Пацаны в оружейке заняли, – ответил тот.

– Нам для бугра вашего. И нашего, – добавил я.

– А! Так чего тут мне лясы точите? Сразу тявкнуть не могли? – засуетился повар.

Я промолчал. Можно подумать, тарелок у нас он не замечал. Или тут что, ярмарка прошла, и все бандиты посудой обзавелись.

– Так, Борзый, Борзый, подожди, подожди, – стал приговаривать повар. Повернулся к Унылому: – Слышь, охотник, бери кусок фанеры, вон с краю стоит, и давай расставляй тарелки. А ты, дылда, держи, чтобы кабанчик не вертелся.

Я прикоснулся к вертелу. Горячо. Стянул рукав пониже и схватился за него. Осмотрелся. Думать не хотелось. От запаха горячего мяса появилась боль в голове. Тело требовало пополнить запасы, любым путем. Прям тут вцепиться зубами в кабанчика. Наверняка, радиоактивного. Эх, Трофимыч, ты смеялся, что я ел траву. Теперь бы вообще обхохотался, если я кабана начну грызть.

Повар, ловко орудуя ножом, размером с двадцатисантиметровую линейку, начал пластать кабана. Мясо он старался нарезать тонкими, как бумага, слоями. Ха! Ну да, Борзому плохой кусок не подсунешь.

Унылый расставил на здоровом листе фанеры тарелки, и теперь я ощущал все прелести пытки. Еда, вот горячая еда, а приходится еще ждать.

– Эх, молодые да ранние, кабана они валят с ружья, – кряхтел повар. Пот катился с него ручьем, но сам он был доволен. Наконец-то закончил нарезать.

Горка мяса на тарелках достигла неприличной высоты. Тогда он сказал:

– Хватит. В ресторане с вас за такое количество еды бабла сдерут немерено.

Я отпустил вертел, взял самый тонкий кусочек и надкусил. Нет, горечи не ощущал. Обжигающий вкус мяса заставил наполниться рот слюнями.

– Э! – воскликнул Унылый.

– Вкуснота! Век такого вкусного кабана не ел! Мамой клянусь, – похвалил я повара.

Правдиво похвалил. Мясо показалось не сильно жестким, видимо повар туману нагонял. Да и не ел я раньше дикого кабана. Никогда.

Повар улыбнулся:

– Жрите. Вам еще расти надо. Меня Севой кличут. Для вас, дядя Сева.

Я, дожевывая кусочек, сказал:

– Спасибо, дядя Сева. От меня и от Унылого.

Унылый молча повернулся к зданию, где сидели наши главные, и двинул, стараясь не уронить импровизированный поднос.

Я пожал плечами, показывая, что сам не понимаю этого чудака. Дядя Сева. Как я понял по его морщинам и разговору, главный по еде. Захотелось его отблагодарить:

– Дядя Сева, а анекдот про себя и бугра всей зоны знаешь?

Тот почесал шею ножом, с которого капал жир:

– Ну-ка.

– Идет, значит, главный бугор Зоны, а тут ты ему навстречу. И он тебе, ты кто такой? Ты ему сразу в ответку: «Я главный по мясу, а ты кто?» Тот важно так: «Я главный бугор Зоны!» – я замолчал.

– Ну, а я что отвечаю? – спросил с подозрением дядя Сева.

– А ты такой его по плечу потрепал и говоришь, ну тоже неплохо устроился!

Дядя Сева начал смеяться, присел на корточки, постучал кулаком по влажной земле. Я решил догонять Унылого.

– Подожди! Как тебя там!

– Солдатиком зовут, но я на самом деле Кузьма, – неохотно ответил я.

– Как, как!? Солдатик?! – опять захохотал повар. – Подожди, я слышал клички и похуже. На, держи вкусный шмат, порадовал старика.

Он вытер тыльную сторону ладони от грязи и широким движением отрезал мясо:

– На, тебе на удачу, Кузьма.

Я, перебрасывая жареный шмат, безбожно пачкаясь в жире, двинул вслед за Унылым. Навстречу мне выдвинулись бандиты, с жестянками и пустыми банками из-под тушенки. Обед – он и в Зоне обед.

Правша с Левшой еще издалека начали кричать про солдатскую жизнь. Поравнялись со мной. Один из братьев попытался зацепить плечом. Я не гордый, плавно ушел в сторону.

– Эй, длинный, давай сюда мясцо. Хавать охота, – сказали мне в спину.

– Мне тоже, – ответил я.

– Слышь, я с тобой базарю, – раздался недовольный возглас. Тут же его перебили:

– Да пусть валит к Борзому…

Я так и намеревался сделать. Нет, поделиться едой не жалко. Вопрос в форме подачи претензий. Даже просить не надо, но стартовать и бычиться с пол-оборота, как два брата, это не правильно.

Я остановился, позволяя глазам привыкнуть к полумраку, заодно отправляя добытый кусок в рот. Жестковатый. Я жевал быстро, пытаясь протолкнуть крупные куски. Мысли путались, перескакивали с темы на другую.

Вот братья-бандиты. Неделю назад, встреть я их в части как «дедов», то однозначно оставил бы им еду. Теперь же, в Зоне, где уголовный кодекс не имеет силы, я перечу бандитам. Неумно. Однако, тут я не сам. Как не глупо это звучит, нас четверо, и Чес не уступает местному бугру в борзости. Да и я отупел. Стал воспринимать отношения через призму самоуважения. Чем тот же Унылый лучше меня? Да ничем. Больше понукать мною он не будет.

От этих мыслей, или он горячего куска, который лег в желудок, как родной, я почувствовал сытость. Я начал различать полутона и двинул на свет фонаря.

Не успел ничего сказать, как на меня уставились стволы автоматов.

– Кузьма, ты память потерял, забыл про фоточки и рванул в бега? – процедил Чес, опуская оружие.

– Что за фото? – повторяя движение Чеса, спросил Борзый. Опустил не свой автомат, легкую «Гюрзу», а «Калашников».

– Не порно, – ответил Чес.

Они все заржали, включая Унылого. Он примостился на ящике и разливал водку. Поднос из фанеры с щербатыми тарелками стоял на середине.

– Кузьма, согласись, Борзый нормальный бугор, – сказал Дельный. С намеком.

– Согласен, – отодвигая Унылого в сторону, ответил я.

– Ты ж не против, мы ему твой автомат подарили? – спросил Дельный.

Я сделал удивленное лицо, как будто чего мне быть против.

– Вот и ладно. Ты ж опытный сталкерок и без оружия проживешь, – поддел меня Чес, и они все засмеялись.

Значит, «Гюрзу» я не получу. Плохо. Я размечтался, что произойдет баш на баш.

Пискнул прибор связи Борзого, и он начал клацать.

– Короче, Гунч вас знает, – сказал он, морща лоб, – он тут пишет… Сейчас прочту… Нет, вначале он интересуется про наличие у вас мозгов… Потом вспоминает ваших родных…

– Дай сюда, – проворчал Чес.

– Нет. Я читаю. Ты шаришь, что в общей сталкерской сети мы так открыто общаемся? Тут свой шифр, – отклонился Борзый от стола. – Так, теперь главный вопрос, где этот сталкер с деньгами и блокнотом для Гунча?

Опять блокнот! Что же в нем такого ценного, что вокруг него бандиты пляшут? Убивают, преследуют. Боятся гнева бугра Гунча?

– Выпьем, – сгладил ситуацию Дельный. Он снял курточку, закатил рукава свитера. Грязи на нем я не видел, и лицо у него не лоснилась от жира, как у остальных. Чистоплюй.

Стаканы, как в поездах, такие же щербатые, как и тарелки, дружно опустели. Мне, понятное дело, никто не налил.

– Не спи, между первой и второй перерывчик небольшой, – подтолкнул Борзый Унылого.

– Нормуль обед. Посыпухи или помазухи нет? – выдал Чес.

– Чего? – ошалел Борзый.

– Намазать маслом или посыпать солью, – объяснил Чес. Оба бандита, а на разных языках говорят. Из разных зон, из разных.

Тот покачал головой и начал разливать по новой.

– Что за сталкер? – спросил Борзый.

– Много будешь знать, не успеешь состариться, – ответил Чес.

Я начал понимать проблему. Была собранная наспех группа, в которую входили: Чес, Дельный и Унылый, потом сталкер Крадун, бандит, который умер в «разрядке». И еще проводник, который обеспечивал проход через Границу. Крадун владел ценным блокнотом и набитым артефактами рюкзаком. Блокнот! Этот блокнот волнует бандитов не меньше рюкзака! Что же в этом блокноте?! Какие записи? Именно Крадун попытался пройти блокпост, но неудачно. Получается, сейчас Крадун топает на болота, с рюкзаком, полным артефактов, и блокнотом. Вот только, что за проводник ждет его в Хибаре на болоте? Это мне неясно…

– Да, лады. Нет ответа, нет и привета. Да. Еще, Гунч намекает, что вы должны сталкера обязательно достать и узнать про карту. Так и пишет: оторвет вам кое-что, если его не найдете.

Дельный почесал ухо, крякнул:

– Борзый, ну ты все сам понял. Нам надо срочно в Топи.

Борзый взял мясо, начал отделять тонкие волокна и не спеша жевать. Чес вытер уголки рта, напрягся.

– На Болота? Топи большие, или в Мрачный Дол? – спросил Борзый.

– Большие Топи. После огромного Всплеска их закрыло, хотя по краю пройти можно, – взял на себя инициативу переговоров Дельный. Так и должно быть, торгаш все-таки, пусть отрабатывает свой хлеб.

Я перестал жевать. После горячего обеда хотелось спать. Хотя понимал, на пустой желудок много мяса – вредно. А вот теперь слышу подтверждения собственных домыслов. Преследуем сталкера, который полез в болото. За проводником? Или как там говорил утром Дельный? За билетом?

– Мы знаем, куда он идет. Так что за встречу спасибо, думаю автомат и патроны расчет нормальный, – сказал Дельный.

– Ты же Гунча обидеть не хочешь? – с улыбкой поинтересовался Чес.

Борзый замер. Зло произнес:

– Ты меня на Гунча не бери. Я с ним дела воротил, когда ты еще о настоящей Зоне и не слышал. Думаешь, почему я тут окопался? Это же план Гунча. Место пустовать начало, «туши» только бегали, травку ели, сталкеров пугали. Вот он и направил меня с десятком пацанов Ферму оживить. Мне твои проблемы на сердце не лежат.

– Борзишь, – с угрозой произнес Чес.

– Выбора не оставляешь. Расклад простой. Видели мы тут сталкера в берете. Как раз в сторону болот дернул. Не рыпайся, не догонишь. На ночь соваться в Топи он не будет. Значит, затих, залег. Не найдешь, – сказал Борзый.

– Чего предлагаешь? – спросил Дельный.

– Куда он идет, знаете?

– Да. На болоте есть хибара – развалина. Вот туда он рвется, – начал открывать карты Дельный. Чес молчал, сопел, но не прерывал торговца.

– Зачем? – спросил Борзый.

– За тем. Чем помочь можешь? – вмешался Чес. Про проводника говорить не стал.

– У меня есть бывший сталкерок, Севой зовут. Вот он вас и проведет к этой хибаре. Догоните его завтра к обеду.

– Что в замен?

– Мне стволы и люди нужны. Видишь, с «калашами» вообще беда. Нам надо отбить Ферму, закрепиться. Потом шмот подвезут братишки, – раскинул Борзый.

– «Калаши» не отдадим, – произнес Чес.

– Не надо. Мне вы нужны. Ночь продержимся, а ранним утром пойдете в болота.

– Ночь? Одну ночь? Если никто не сунется, все равно расходимся? – уточнил Дельный.

Мы с Унылым молчали и старались не привлекать внимания бугров. Решатели человеческих судеб.

Борзый ответил:

– Ты торгаша напоминаешь. Да, сегодня точняк будет замес. Банда сегодня стартанет. Мы сначала вас приняли за разведчиков, и выползли на шум к мосту.

– Добазаримся. Может быть, – кивнул Чес, – и чего, много «этих» привалит?

– Не, человек двадцать, тридцать, – произнес Борзый, и добавил: – ну, еще парочка наемников.

5

– Сколько, сколько? – уточнил Чес и резко поставил стакан на стол.

– Наемники? Всего лишь парочка? – ехидно спросил Дельный.

Мы с Унылым переглянулись. Меня учили, что для позитивной атаки на оборону противника нужен троекратный перевес. Нас, вместе с местными бандитами, которых я начал называть «кожаные», выходило больше пятнадцати человек.

Не самый плохой расклад в мире, но его портит отсутствие козыря. Автоматов, который, стреляют, и в дождь, и в зной, у нас до обидного мало. Да и бронежилетов негусто. Из «наших», он остался только у Дельного.

Я потянулся за очередным куском мяса. Что нужно нормальному мужику, так это белок. Эх, творожка бы, да со сметанкой! Мир сменил депрессивные декорации на брутальную сцену. Что ж, теперь основная задача не получить пулю. Я не собираюсь мочить одних бандитов, ради выгоды других. Зря я ставку делал на наших в переговорах.

Борзый сам взял бутылку, налил до краев и бросил ее в угол. Она разбилась и осколки разлетелись в разные стороны.

Дельный же продолжил:

– Наемники, это такие профессионалы, которые имеют хорошее вооружение, умеют воевать и постоянно носят на лице противогазы? Это про них рассказывают, что группой в несколько человек они могут зачистить точку от всех людей?

Опа, оказывается все козыри у противника.

– На простое дело, я бы не стал вас подписывать. Даже дам проводника и припасов в придачу. Я законы братвы уважаю, на этом жизнь строю.

– Ты уверен, что мы подпишемся?

– Все четко, ты сам на развалах объяснил. Ты фраеров-сталкеров мочишь, я тем же занимаюсь. Да и Гунч, узнает, что вы своему не помогли, расстроится.

Я молчал. Судя по переписке, средство связи у него не простое. Или они реально, как разведчики в старых фильмах, говорят о погоде, а на деле обсуждают ядерную войну? Скорее всего, последний вариант. Я слышал, что в сеть могут скидывать предупреждения и сообщения, например, про новый Всплеск. Эх, оказывается, в сталкерской жизни еще надо дожить до Всплеска. Мутанты хотят схарчить бедного сталкера. Аномалии, в зависимости от природы создания, поджарить, сплющить, растворить до студня. Бандиты, обобрать, все заграбастать, включая жизнь.

– Ты еще вспомни, как я про желудь в голову говорил. – Чес криво ухмыльнулся.

– Желудь? – переспросил Борзый. – Маслину?

– Чё за маслина? Желудь! – возмутился Чес.

– Маслина, – упрямо сказал Борзый.

– Желудь, – напрягся Чес.

Дельный вмешался:

– Тост. Чтобы желуди и маслины обходили нас стороной.

– Это ты хорошо произнес, за это надо выпить, – взял паузу Чес. Вот столкновение в понимании простых вещей. Для меня, что желудь, что маслина – это просто пуля. Стаканы звякнули, сорокаградусная потекла по пищеводу. Без меня, конечно, второй сорт не брак, но он и внимания не достоин.

Ничего, пусть пьют, теряют бдительность. Я пока наемся. Чес так не думал:

– Хватит жрать. Лопнете. Идите во двор, готовьтесь к приему гостей. Еще, Кузьма, поверь мне, новую попытку побега я не прощу.

Я уже поел, живот устал переваривать мясо, однако, все равно обидно. Выгнали из-за стола, как маленьких детей.

– В натуре, не будет больше косяков, – имитируя разговор бандитов, пообещал я Чесу.

– Хе. Я сейчас расплачусь. Валите уже, – усмехнулся сухопарый бандит.

Унылый, с красными щеками от выпитого, разомлел и с радостью встал из-за стола. По нему видно, непреодолимая сила тяжести тащит его прилечь. Согласен, найти бы ровную поверхность и покемарить. Только я не знал, как забрать мой бушлат у грузного.

– Унылый, давай я тебе рану обработаю, – предложил ему.

– Угу, – сонно ответил он. Взял ружье и, хвастаясь, вскинул на плечо. Ну да, я голый, безоружный солдатик, а он – успешный бандит. Черт. Уверен, мою байку, как он почти сам завалил кабана, Унылый будет рассказывать много раз и потом сам в это поверит.

Борзый достал новую бутыль, с характерным щелчком отвинтил пробку. Дельный переглядывался с Чесом, точно телепатически обсуждали, что делать дальше.

– Борзый, я всегда слово держу. Что там, в большом мире, что в этой конуре, под названием Зона. Поможем. Есть условия: скинь шифровку Гунчу в сталкерскую сеть, что мы застряли на ночь. И поговорим о плане как завалить непрошеных гостей.

Это последнее, что я услышал. Что ж на десерт получил пищу для мозга. Вывод, мы будем участвовать в замесе. Еще несколько дней тому назад я бы поверил в братанство, но после фразы о шифровке Гунчу… Нашли отмазку, теперь если не догонят сталкера в берете, то виноват будет Борзый. Он же подписал их под разборки, задержал на ночь.

Если же дело выгорит, то вообще, все пучком. Тут помогли, на Ферме, и закрыли основное дело. Дельный же, хитрый, молчит. Вот кто, а он на смерть не пойдет. Наверное, выслушает план Чеса, проанализирует, насколько он хорош, и только тогда скажет свое слово.

Я остановился на выходе из здания. Вроде и просидели мы недолго, а часик пролетел. От кабана осталось меньше половины, да еще кости. Бандиты разбрелись, даже дядя Сева не крутился у своего блюда.

Время неумолимо течет. Скоро вечер, и тогда точно нет смысла соваться в Топи. Вспомнил фразу Борзого, про местные топи. Получается, не в одном месте раскинулись топи. Трофимыч их знал хорошо, раз был сталкером со стажем. Эх, мне-то что, хоть в болота, хоть здесь, основная задача – убежать. Этим и займемся. Теперь, под страхом получить маслину-желудь, и сдаться военным, долго думать не стоило. Вещей у меня немного, руки-ноги и голова. Вот ее, родимую, надо в целости и сохранности уносить отсюда подальше. Угрожает он мне, фотографиями. Идиот, пусть сначала выживет и проблемы Гунча порешает.

Унылый недовольно буркнул:

– Давай, лечи меня.

– Не проблема. Где моя сумка?

– Забыл, – ответил он и объяснил: – Чё-то реально меня морозит.

Может это нас и сближало. Его обижают, меня обижают. Мы на самой низкой ступени в пищевой цепочке.

– Я схожу. Посиди пока, только не на ветру, – сказал я. Да и бушлат бы забрать.

– Хорошо, – устало кивнул он.

Хотелось вырубиться на месте, заснуть стоя, как это делают лошади. Я, шаркая ногами, поплелся назад. Похлопал в ладоши, предупреждая о своем появлении.

– Кузьма, ты какой-то бессмертный. Я же четко сказал, вали отсюда, – зашипел Чес.

Борзый стоял, покачиваясь с пятки на носок, Дельный ходил вокруг стола. Видимо спор у них в самом разгаре.

– За сумкой, лечить Унылого.

– Чего-то не понимаю, у вас толстый в военном бушлате, этот, лепила, пытается на лыжи встать, – резко бросил Борзый.

– Это у нас патологоанатом. У него кладбище, размером с автостоянку. А тот, что в бушлате…

Я быстро ретировался. Да ну их, еще голову будут морочить, что я в чем-то виноват. Видимо, Чес и Дельный набивали себе цену, а Борзый пытался ее сбить.

Унылого я застал за необычным занятием. Он сидел на спиленном дереве, к забору прислонил ружье, и что-то писал в тетрадке небольшого размера. Нет, ошибся. Унылый, шмыгая носом, выводил плавные линии. Он смотрел на грузовик, колыхающиеся ветки деревьев, серые тучи и начинал рисовать в тетрадке. Заметив меня, суетливо засунул ее в кулак, и начал прятать в карман штанов. Даже слегка согнул, чтобы тетрадь поместилась. Вот это аккуратность! От человека, который сопли вытирает о рукав курточки, прятать тетрадь в кулечек!?

– Рисуешь? – подойдя, спросил я. Сам же порадовался. Хорошо сел грузный, рядом забор. Сейчас полечу, отвяжусь от него и перемахну через преграду, дам стрекача. Вспомнилось, как когда-то, пьяному в стельку солдатику попытались помочь добрые люди. Стоит солдатик, лбом в забор уперся, а часики тикают, приближается время построения. Взяли, слегка подкинули. Солдатик забор перелетел и прямо под ноги патрулю – шмяк!

Унылый не отвечал на вопрос. Стесняется что ли?

– Покажешь? – Мне стало интересно. Сам талантом переносить жизнь на бумагу я не обладал. Всегда люди, которые могли совершить такое чудо, вызывали уважение. Игра теней, эмоции, контуры. Нет, это запредельное мастерство. Притом, рисунки несут эмоциональный отпечаток. Могут радовать, могут вселять надежду, а могут и вызывать отвращение.

Вспомнил, посещал выставку испанского художника – Гойи. Пороки человечества он запер в полотнах. Вспоминать неприятно. Его бы в Зону, да писать картины разорванной туши.

– Нет, – агрессивно выкрикнул Унылый.

– Нет, так нет, чего нервничаешь?

– Это личное, – произнес он, – ты не поймешь.

– Я вроде не дурак. – Раскрыл сумку и начал искать перекись водорода, бинт и антибиотики.

– Я не это имел в виду. Просто не поймешь. – начал оправдываться Унылый и добавил: – О, к нам собрались пацаны.

– Черт.

– Да чего ты? Нормальные пацаны. Больно!

– Не дергайся. Сейчас, мазь на бинт положу и прижму пластырем. Старайся не сдирать, – объяснил свои действия. Затылком ощущал, как на нас смотрят.

– Ботва, как харчи? Понравился кабан?

– Ага, вкусный, – ответил Унылый, – блин, пацаны, я вас не отличаю, кто Правша, а кто Левша. Вы бы хоть носили разную одежду.

Вокруг засмеялись.

– Так это специально, еще со школы, прикид у нас одинаковый. Слышь, Унылый, классное у тебя ружье.

Я побросал все в сумку и обернулся. Да, бандиты размножаются почкованием. Теперь, кроме близнецов, присоединилась еще парочка.

– Неплохое, да. Я из него собак валил, как из пулемета. И кабана убил, – гордо сказал грузный парень.

– Врешь!

Насколько я разбирался, сказал Левша.

– Кузьма, подтверди, – потребовал Унылый.

– Да ну его, он же баклан, – сказал Левша, и все заржали. – Ладно, Унылый ты свой пацан в доску и я уверен, не пожлобишься ружье поменять.

– Зачем менять? – удивился Унылый.

– Да незачем, на мой ПМ. Понимаешь, не солидно мне с пестиком лазить. Тебе, как раз он подойдет.

Я мысленно выругался. Теперь захотели еще и оружие отжать. Черти. Левша уже вертел ружье, переломил, выкинул патроны на землю. Зачем-то уставил ствол на небо и смотрел. «Нарезы» ищет? Так оно охотничье, гладкоствольное.

– Ладно, Унылый, по-пацански выручил. Пистолет я тебе вечерком подброшу, – сказал Левша и отдал ружье сзади стоящему бандиту.

– Не ладно, – угрюмо произнес Унылый, – мое ружье. Верни.

Он поднялся с дерева, встал напротив Левши. Ого! Показывает характер. Я понимал, в драку лезть бессмысленно. Да и рядом свобода, только через забор махнуть. Унылый же не собирался отступать, начал напирать:

– Я сказал, это мое ружье.

Все замолчали.

– Давай чеши отсюда, баклан, – приказал мне Правша.

Я почувствовал горечь во рту, словно сейчас поел полыни зоновской. Видимо собрались тупо отбить Унылому печень. Что там говорится в клятве Гиппократа: «Мы в ответе за тех, кого приручили»? Унылый мне не нравился, скользкий он, напыщенный. Однако сейчас не трусит и не дает задний ход. Чем же я хуже?

– Баклан – это сын твоего отца, – просипел я, – и с какого перепугу мы должны дарить ружбайку?

Сипел я не от страха, а от злости. Давление в артериях повышалось, кровь начала бурлить.

– Реально, с какого перепугу? – копируя интонации Чеса, произнес Унылый.

Левша ухмыльнулся. Переднего зуба не хватало. Вот так и буду их различать.

– Слышь, пацаны, они напрашиваются отхватить по полной!

Правша его поддержал:

– Раз хотят, значит получат.

Нас начали обступать. Хорошо, что дерево и забор перекрывают южную сторону. Теперь надо стать спиной к спине. Смешно. Я прикрываю тыл Унылому в драке с бандитами.

– По беспределу выступаем? – оскалился я и провел пальцем по уголкам рта.

– Чего это? Объясню, для тупых, – Левша демонстративно начал хрустеть позвонками шеи, – он сигарету нашу взял? Скурил? Теперь мы по-пацански попросили обменяться, а он, гнида, пожалел.

Блин. Толкал же этого грузного дятла, чувствовал пятой точкой, что нечистое дело. Нет, он захотел покурить с бандитами, своим стать.

– Не проблема, – ответил Унылый, – сигарету взял, спору нет, подгон классный. В ответ, подарю аптечку. А ружье не отдам, самому пригодится.

– Ты чё торгуешься, как бабка на базаре? А?! Наше теперь ружье!

Слюни от крика Левши летели, как вода из шланга для полива.

– Нет, – четко сказал я.

6

Это прозвучало, как выстрел из стартового пистолета на стадионе. Все завертелось и смешалось. Тут не ринг, Левша сразу зарядил мне в подбородок. На Унылого налетели другие бандиты, но я не успевал за всем следить.

Вовремя опустил подбородок и слегка сместился. От удара, моя голова дернулась, как шарик, привязанный на ниточке. Вот я идиот. Тренер всегда твердил, учись не доводить ссору до драки, а если довел, то бей первым.

Что ж, жизнь видно братьев-близнецов учила лучше, чем меня. Я выкинул вперед левую руку, махнул крюком правой. Мало того, что успел уклониться от очередного удара Левши, так еще и смачно попал ему в челюсть. Он, не ожидая такого, отлетел назад.

Трое накинулись на Унылого. Он, прижатый спиной к заборчику, получал неслабые удары, держался на ногах, словно врос в землю. Нормально, за него играет масса тела.

Видимо, подумали, что Левша сам меня уделает. Он же самый борзый из группировки Борзого!

Один из «кожаных» повернулся ко мне спиной. Они, толпой, увлеченно пытались завалить Унылого, как мамонта. Зря. Я зарядил со всей силы, стараясь попасть по почкам. Что ж, их жизнь учила бить первыми, меня – анатомии. Бандит закричал, как котяра, которому наступили чуть выше хвоста.

– Аааа!

Что ж ты хотел, без боли отжать ружье?

Левша меня достал. С ноги, как каратист, заехал в живот. Мясо кабана в желудке недовольно подпрыгнуло и начало проситься на волю. Я скрутился от вспышки боли и тут же попытался выпрямиться. Главное, не подставлять спину. Прикрыл руками голову. Вовремя. Удары посыпались на меня с неимоверной частотой. Лопнули губы, в черепушку словно натолкали ваты. Нет, так дело не пойдет. Я начал бить в ответ.

Работать первым номером! Черт! Я услышал слова тренера, как будто он стоял у меня за спиной! Вот мозг, что может вытворять! Двойка! При выкидывании правым-прямым, нога сама довернулась, усиливая силу удара.

Попал! Такое чувство, что Левша привык бить грушу. Или тех, кто опустил руки.

– На! – вырвалось у меня.

Левша попятился, от моего напора. Что ж, надо было кашу в детстве есть. Мой рост – метр почти девяносто, давал преимущество.

– На! – прозвучало откуда-то, и я получил по ребрам с ноги. Кроссовок хорошо лег. Ребра, не вылеченные с утренних побоев, казалось, треснули напополам. От яркой вспышки боли я потерялся в пространстве. Сердце поняло, что теперь клетка из ребер сломана, и попыталось выскочить из груди. Наверное, поискать другого хозяина, который такие передряги обходит стороной.

Левша воспользовался ситуацией. Удар, еще удар. Черт! Глаз у меня заплыл, подбили, сволочи! Я на шатающихся ногах сдвинулся в сторону. «Убегай!» – кричал во мне инстинкт самосохранения.

Нет. Я уже бессистемно молотил воздух руками, периодически попадая в Левшу. Их стало двое и теперь они лупили по мне, как отбойные молотки.

А! Все проще, мои ребра, оказывается, сломал Правша. Успел заметить, что бандит, который получил по почке, так и не встал с земли. Хотя, сколько пролетело времени? Секунд тридцать успела стрелка отсчитать?

Тяжело махаться с братьями. Особенно, когда есть Левша. Хлесткий удар в туловище и понимание, что просто упаду, как срубленное дерево. Раз так, то надо на кого-то падать. Выбор упал на Правшу. Из последних сил я налетел на него, сгреб в охапку и упал на землю.

Знаю, что в драке не надо думать. Мышечная память сделает все за тебя, но дурацкие мысли табуном носились в моей многострадальной голове. Вдобавок, я улавливал только их концовку, за долю секунды успевал осознать больше, чем просто сидя на балконе и втыкая в заходящее солнце.

Успел перевернуться набок, не выпуская бандита. На нас сверху навалился Левша. Думает, что так ему легче видеть, куда бить? И то верно. Вонь от немытых тел, запах пота, резкого, вонючего. Куски земли попадали в рот. Я что-то рычал в ответ на их маты. Правша змеей выскользнул, поднялся на колени. Теперь все. И свернуться калачиком не получится, забьют до смерти, хоть домой не возвращайся.

– Падла! – крикнул кто-то из них.

Огромное тело, похожее на кабанье, летело на них. Унылый! Он врезался, падая, протаранил их, как в американском футболе, сбросил их с меня. Наступил на плечо, но это мелочь – главное, я перестал получать удары. Унылый, с лицом цвета кирпича, поднял за грудки бандита и смачно шмякнул о землю. Ничего себе!

Я попытался вскочить. Мир завертелся вокруг каруселью, смешались темные тона построек, светлые отметины неба. Вот и цель. Бандит, которого я не знал, приподнимался с земли, зажав в кулаках пучки трав. Ага, одного я вырубил по почкам, это другой – тот, кому отдали ружье. Теперь кто первый из нас успеет подняться! Я слышал глухие удары, крики, но понимал, надо сначала завалить этого урода. Он еще выпрямлялся, когда я захватил его шею в замок. Удар коленом в лицо, которое находилось на уровне пояса. Смачно! Аж что-то клацнуло, похожее на удар деревяшки о металл.

Челюсть, наверное. Я отбросил его на траву.

Теперь найти остальных… Унылый, сидя сверху на бандите, молотил его о землю, приподнимая за грудки и отпуская. Тот сопротивлялся, но масса грузного давила на него, и он задыхался, как рыба на солнце.

Его брат лупил по голове Унылого, как по груше. Тот не обращал внимания. Я бы уже умер от таких подач!

– Окрысились! – закричал я и сам удивился, почему выбрал это слово.

От возгласа дернулся бандит, оскалился. Зубы на месте, значит Правша. Я, широко шагая, направился к нему. Он дернулся в сторону – не тут-то было! Унылый вцепился в его ногу, повис на ней стокилограммовой гирей.

Правша пошатнулся, и тут же мой кулак влетел ему в нос. Хрустнуло. Хлюпнуло. Юшка потекла по подбородку. Он прикрылся, но Унылый висел на нем, а я бил и бил.

Правша упал.

– Наших пацанов бьют!

Крик, наверное, услышали и на блокпосту. Я, как одноглазый пират, шатаясь, окинул взглядом двор. Черт. Два, три, шесть! Слишком много для двоих. И четырех – много. Нам повезло, они не ожидали сопротивления. На этом и сыграли, даже выиграли.

– Унылый! – позвал я своего партнера.

Тишина.

– Унылый! – крикнул погромче.

Тот молчал. Навалился всем телом на Левшу, который дрыгался под ним, как таракан под тапком. Все-таки удары в голову даром не проходят.

– Бей сталкеров! – закричал Левша.

– Наши! Наши! – завопили ему в ответ.

Я попятился, чуть не упал. Подхватил Унылого, начал оттаскивать в сторону. Тот сознания не потерял. Тяжело дышал, пытался ударить ногой Левшу, который от нас отползал. Я прислонил грузного паренька к забору. По бокам от нас появились кожаные куртки. Сейчас налетят! Эх, через забор бы сигануть! И предлог есть, на нас отморозки напали!

Зашевелился бандит, который получил по почкам. Он попытался схватить ружье раздора. Вот и оно, лежит без патронов на земле. Я нагнулся, и в голове зашумел океан.

Успел. Схватил за ствол ружья и широко им размахнулся.

– Ухххх!

Кто-то пытался наскочить на нас, но вовремя дал задний ход.

– Ухххх! – пропело ружье в моих руках.

Черные, как жуки, начали подниматься. Семь плюс четыре… Нет, сейчас я не решу даже такую задачку по математике, а вот ответ дам – нам писец. Белый такой, пушистый писец.

– Это его ружье!!! – заорал я, скорее от страха и понимания неизбежного. – Его ружье!!!

Унылый лежал мешком, бесцельно шаря ногами. Сил встать уже не хватало. Как и у меня махать оружием. Оно оказалось просто неподъемным.

Я махнул еще разок, перед лицами, которые прибежали на помощь.

– Да, его, его, – просипел Правша. Кровь текла, мешая ему четко говорить. – Шуток не понимаете? Совсем дикие?!

Левша скривился. Видимо он был самым злым из братьев и заднюю давать не собирался.

Сплюнул, произнес:

– Реально, тупые. Шутка юмора была.

Я опустил ружье, уперев приклад в землю. Не то чтобы поверил, мочи держать уже не осталось. Махач занял минут пять, а силы ушли, как вода в песок.

– Эй, ботва недоразвитая, чего вы там столпились?

Впервые порадовался голосу Чеса.

– Это и вас касается! – Это уже орал Борзый.

Я молчал, молчали Унылый и братья-близнецы, молчали остальные. Не спеша, к нам приблизились бугры. Раздвинули толпу, как волнорезы волны, и встали в середину круга.

– Опача, моя ботва твоих уделала, – оживился Чес. Он, без плаща, в свитере, казался еще больше дохляком. Борзый начал раскачиваться с пятки на носок:

– Я повторять не привык. Что за крики про ружье?

Унылый с каким-то интересом рассматривал побитых.

– Твои пацаны захотели отжать ружьишко. Самое прикольное, что их замес нам в тему.

Борзый уточнил:

– Что реально пытались отжать?

Я не видел идиотов, хотевших признаться. Прислонился спиной к забору, пытаясь глубоко не дышать, боль разрывала грудь.

– Да, а чего у них есть ружье, а у наших нет? – проворчал парень, которому Левша доверил ружьишко.

Все же нашелся идиот.

Борзый не зря имел привычку перекачиваться с пятки на носок. Неуловимым движением он произвел удар головой, и бандит отлетел на землю. Поднимать его никто не кинулся.

– У нас скоро гости пожалуют, а вы даже не смогли навалять сталкерам. Тюлени, – произнес Борзый.

Бандиты стояли вокруг нас, окружили черными воронами, только и ждут момента выклевать глаза. Я понял по интонации, претензия Борзого в основном в том, что не смогли навалять. Не только я догнал эту фишку.

– Смешно! Вы пацаны, по темноте не ходите, а то встретите ботанов и они у вас мобилки отожмут, – заржал Чес. Даже начал стучать по животу, выражая удовольствие. Гордится нами, словно он нас тренировал.

– Мы просто по чесноку дрались, без оружия и холодного, – выскользнул Левша из ловушки.

Борзый радостно ухватился за этот довод:

– Перестань ржать. По чесноку. Дай моим пацанам хоть кусок трубы, и они «торков» до смерти забьют!

Чес замолчал. Не знает, кто такие «торки»? Наверное. И тут Унылый подал голос:

– Мое ружье!

Сначала начали смеяться бугры, потом бандиты, в конце и я не выдержал. Эта всеобщая истерия охватила нас, и скоро от хохота сотрясался даже воздух. Я старался не ржать, периодически рыча от неприятных ощущений в груди. Только Унылый мрачно смотрел на нас, не понимая из-за чего все веселятся.

Он схватил ружье, вырвал его и прижал к себе, как самую дорогую вещь. Я зашатался, хотел осадить его, но не стал.

Он выстрадал свое ружье. Не побоялся перечить бандитам, хотя по своей же глупости подставился с сигаретой.

Чес перестал смеяться, а за ним, как по цепочке, и остальные.

– Нормуль! – громко выкрикнул Чес. – Ничто так не укрепляет дружбу пацанов, как общий замес. Запомните, сейчас вы месили друг друга, а скоро будете убивать других! Убивать без жалости, с пониманием: не завалите урода вы, он убьет вас или вашего братана! Да, вы все теперь братаны, повязанные кровью! Вы доказали, что не сопливые подростки! Приготовьтесь, почистите оружие, выпейте сто грамм и знайте – это ваша Ферма! Это братаны стоят рядом с вами! Вы – Банда!

Даже я ощущал подъем энергии, которая начала клокотать в груди, проникаясь словами бандита. Манипулятор, дергающий за нити, направляя кукол, куда ему нужно. Унылый с каждой фразой постепенно приподнимался и вскоре встал на ноги. Я подхватил его, и мы слушали проповедь бандита из настоящей Зоны.

Борзый вскинул вверх кулак, примазываясь к речи, намекая, что он тут не на прогулке:

– За – нас!

Чес повернулся к нам и тихо сказал:

– А теперь, уроды, готовьтесь отрабатывать.